ВЕТЕР ТРЕВОГИ
Пётр РОДИЧЕВ
ОРАТОРИЯ ДЛЯ ШАРМАНКИ
Ироническая поэма
Невмоготу под обновлённым игом –
оно – как " вор в законе" – это зло;
и, если мир принадлежит барыгам, -
тогда и мы не люди – барахло.
Теперь на двести лет определённо
отброшена Россия наша вспять.
И тут напрасны мудрые резоны –
умом её и вправду не понять.
Не от безверья в русскую идею,
но от стыда не поднимаю глаз:
боюсь, - орлу двуглавому на шею
шарманка попрошайки – в самый раз…
1
Я затонул в бетонной коммуналке, -
она, увы – болото из болот…
И сколько ждать ещё мне, ёлки-палки,
когда за мной спаситель мой придёт?
На якорёк-татуировку глядя,
меня спросил соседский мальчуган:
- И вы кого-нибудь убили, дядя? –
я тут же свой "секрет убрал в карман.
Боялся, что ли, он, недокумекав –
где знак мечты, а где паденья знак;
не стал я мареманом и для зэка
излишне благороден так и сяк.
Нежданно и навеки – непоседа –
я поскользнулся и погряз в быту, -
и боком вышла мне его победа,
принёсшая корыто и плиту,
и за рублём погоню, и пелёнки,
и вздор истерик, и тоски уют…
Незнамо как смазливые бабёнки
из волевых мужчин верёвки вьют.
Здесь дни и ночи суицидно тяжки –
дым коромыслом, вечный звуко-смог,
террор среды… О, девятиэтажки! –
от них давно уж отвернулся Бог.
По-стариковски вняв тоске-кручине,
и я иллюзий не питаю впредь;
блажен, кто отлежался а нафталине,
а тут хотя б спокойно умереть…
Наверное, всё же подведут нервишки:
со всех сторон во взбрыках суеты –
моторы за окном без передышки,
за стенами – собаки и коты,
и пьяных ор, и гнусный зомби-ящик
заходится в компаньи допоздна…
Была б моя печаль непреходящей,
когда бы не отдушина одна.
Мне примелькалось – в доме, что напротив, -
окно без штор и лампа на столе,
и женщина за ним, вся в позолоте,
сама, как лампа, светится во мгле.
Похоже – неустанно пишет что-то,
чем чёрт не шутит, если и роман,
и свыше её пожалована квота
на лавры и бессмертия туман.
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.stihi.ru/2010/08/29/5644