НАЧАЛО: Мариам.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: Аннет.
Анечка ( две части )
Планета Х ( две части )
Встречались вместе мы не раз,
но кворум собрался сейчас.
Александра Стрижева
Тот, кто видит в национал-социализме
лишь политическое движение, мало что
знает о нем
Адольф Гитлер.
Глава 1.
Анечка вернулась на прежнее место работы, туда, где она работала до того, как познакомилась с Генрихом, туда, где ее любили и, где ей было комфортно. Затянулась, зарубцевалась душевная травма. Как будто ничего и не было вовсе.
В отделении в ее палатах в основном люди военные. Анечку все уважают, угостить вкусненьким стараются. Редкий день без шоколадки обходится. А, те, кто посолидней, да по домовитее, докторше за ее внимание и доброту, стараются презент из консервов разных преподнести. То, чего в магазинах нет, а им в пайках военных выдают, тушенка мясная, крабы, консервы рыбные, галеты, которые Анечка любила чрезвычайно и в отделении это все знали. Анечке дома есть некогда, но продукты принимала с благодарностью, не обижать ведь людей, которые от чистого сердца подарок делают. В шкафу все полки заняты снедью разною, все разобраться некогда. Ну, ничего, думала девушка, вот в отпуск летом поеду, маме с папой гостинец отвезу.
А летом война началась. Госпиталь в Ленинграде работал на полную свою мощность. Больные размещались и в палатах и в коридорах. Мужчины все на фронт ушли, остались только те, кто по возрасту да по здоровью не подходил, да еще вот она, Анечка. Только теперь она уже не Анечка, а военврач, Анна Ковальчук.
Скоро и Ленинград бомбить начали. Сначала страшно было, потом как-то привыкла, да и некогда бояться стало. Работа, работа и работа. Спать приходилось по нескольку часов в сутки, а иные и совсем без сна были. Сводки с фронтов ничего хорошего не предвещали. Все чаще Анна вспоминала Генриха. Где он сейчас? Выходит, что не смогли они изменить ход событий? В один из дней, когда у Ани образовался свободный вечер, она решила попробовать вспомнить то, чем занималась в лаборатории. Может получиться найти Генриха или, хотя бы, узнать, жив ли он?
Аня вспомнила, как это делал Генрих, и попробовала повторить: стойка, руки, жесты, слова. Ар – Эх – Ис – Ос – Ур, - шептала она, держа пространство и формируя из него сгусток энергии, закладывая в него вектор, направление движения и параметры объекта. Когда сгусток приобрел плотность и информационный объем, Анна, сделав пространственный тоннель, внешний конец которого должен отыскать Генриха, поместила в него сгусток и придала ему ускорение. Затем замерла, застыла в неподвижности, стараясь не пропустить ощущение обратной волны, которая, согласно законам физики, обязательно должна придти, если только сгусток энергии найдет физическое тело с заданными параметрами.
Откат пришел через минуты три, четыре. Волна воздуха коснулась тела и вошла внутрь. Что она почувствовала? Тревогу и беспокойство человека, который находился на той стороне пространственного тоннеля. И, одновременно, радость от того, что она все помнит, что нашла его и, возможно, любит, как и прежде.
Полдела было сделано. Анечка настроилась на сознание Генриха, убрала внутренний диалог и, оставив только осознание, замерла. Похоже, что там, на том конце ,,провода,, ее уже ждали, поскольку, было ощутимо, что информация подготовлена заранее. Аня явственно увидела на внутреннем экране картинку: лес, но не российский северный, густой и беспорядочный, а редкий и ухоженный. Люди в немецкой форме спокойно беседуют, направляясь к некому строению, окруженному высоким забором из колючей проволоки с вышками, где находилась вооруженная охрана. Пройдя через пропускные ворота, предъявив пропуска, они подходят к невысокому сооружению. Набрав на панели двери номерной код, пришедшие, заходят внутрь и массивная дверь за ними захлопывается.
Неширокая лестница, по которой приходится идти по одному, введет вниз и заканчивается коридором, с такой же массивной дверью, как и снаружи. Опять цифровой код и металлический звук захлопывающейся двери. Новый пролет: лестница, ведущая вниз, тамбур, дверь. На этот раз он оказался последним. Внутри помещения светлый, похожий на больничный коридор, совершенно пустой. Двери, по обе стороны коридора, закрыты, ощущение пустоты и безжизненного пространства. Человек, идущий впереди, Анечка узнала в нем Гильшера, открывал поочередно двери и показывал комнаты, что-то объясняя и рассказывая. Присутствующие слушали и молчали. Когда показ был окончен, они вышли из помещения.
Картинка вторая: тоже строение, но уже жилое. Люди в комнатах и коридорах, но их не много. Спокойная деловая обстановка. Каждый занят своим делом. В помещении, кроме прочего, есть лаборатории и операционный блок. Здесь, в одном из людей в белом халате, Аня узнала Генриха. Идет операция. По специфическому расположению медперсонала у операционного стола, она поняла, что это операция на черепе. Аня попробовала определить цель оперативного вмешательства, настроившись, как она это умела делать, на сознание оперирующего хирурга. Цель операции показалась ей довольно необычной, более того, необъяснимой с врачебной точки зрения. Оперирующий хирург проделывал дырку в черепе человеку, которого оперировал. Нет, это, вообще-то, дело обычное. Первое, что делает нейрохирург, начиная операцию на черепе, так это дырку в нем, по-другому нельзя. Здесь же, просто, дырявили человеку череп в области переносицы, в этом и заключалась цель оперативного вмешательства.
Картинка третья: просторный зал на поверхности в, прилегающем к основному строению, помещении. На мозаичном полу круг с пятиконечной звездой в центре. Окна под куполом зала в цветных витражах, голубого и сине - сиреневого цветов. Окна помещения, тоже все в цветных стеклышках. Только здесь они имеют окраску от темно-коричневого до красно -оранжевого цвета внизу, переходящую в желто зеленую гамму вверху. Стены помещения увешаны многочисленными светильниками с зажженными свечами. Огромная, золоченая минора стоящая чуть в стороне от круга на полу и пьедестал со столиком возле нее, завершали убранство комнаты. И само помещение, и предметы в ней показались Анне щемящее знакомыми.
Картинка четвертая: Аня, одетая в немецкую форму, в сопровождении нескольких человек в такой же одежде, идет к только что показанному ей месту. Рядом с ней Гильшер, предупредительный и учтивый. Пропускной пост, допуск группы внутрь. Все, картинки закончились. Только голос Генриха, молчавший, пока транслировал показ, попросил ее, Анечку, когда обстоятельства начнут складываться таким образом, что ей непременно придется отправиться в Германию, не сопротивляться, а напротив, сделать все от нее зависящее, чтобы это произошло. ,. Так надо!,, - заканчивалось это послание.
Глава 2.
Как-то не вязалось увиденное, с тем, что происходило в действительности. Кольцо блокады сжималось. Растерзанный непрерывными бомбежками город, медленно умирал, вместе с населением, голодным и замерзающим. Приближалась зима. Нечаянного запаса продуктов, который был сейчас как нельзя, кстати, ей растянуть, как бы она не экономила, удастся только на какое-то время. Даже, если предположить, что она, хоть как-то питаясь, и согреваясь, проживет до момента освобождения, то, как уберечься от обстрела и бомбежки? Здесь вероятность ее выживания резко сокращалась.
А, потом, если бы у нее была хоть малейшая возможность сейчас оказаться рядом с Генрихом, она бы не медлила ни секунды. Но, возможности такой не было и вряд ли она появиться до того момента, когда прорвут блокаду и освободят город. И, даже потом, она появиться то же вряд ли, если Генрих оказался на той, противоположной стороне. Как он там оказался? Но, этот вопрос выяснять уже не было смысла: если увиденное ею, правда, то, какая разница каким способом он там оказался?
Работа в госпитале отнимала основные силы, но давала некоторые преимущества, здесь были рабочие, которые поддерживали плюсовую температуру в помещении и вода, добывать которую становилось с каждым днем все труднее. Запасы медикаментов закончились. Бинты и перевязочный материал – тоже. Стирать их было нечем, не было мыла, воды, и некому, люди, истощенные от голода, растрачивали свои силы уже по дороге на работу. Эти вопросы, и многие другие, то, о чем она даже не задумывалась в довоенное время, ей приходилось решать с большим трудом.
Зимой в госпиталь приехала машина с людьми, которые были весьма немногословны. Ходили по неосвещенным холодным этажам, заглядывали в ординаторские, беседовали с врачами. Посетили и Анино отделение.
- Военврач, Анна Ковальчук, - представилась девушка.
В бесстрастных глазах приехавших людей появилась искорка интереса. Вопросы, которые они задавали, были такие же, как и в остальных ординаторских: их интересовало санитарное состояние госпиталя на случай особо опасных инфекций, чумы, холеры и прочих, тому подобных.
Санитарное состояние отделения, на этот счет, оставляло желать лучшего, но, Анечка, помня заученное в институте правило: даже если не готова, то отвечай уверенно и говори много, начала пространно и издалека освещать эту тему, надеясь, что, это сработает. Так и получилось, она еще не закончила и половины своей речи, как тот, кого по неясным отличительным признакам, сразу обозначила, как главного в этой компании, перервал ее рассказ на полуслове, сказав, что завтра в 9 утра за ней заедет машина. Она, Анна Ковальчук, направляется на инструктаж по особо опасным инфекциям в санэпидемстанцию. Полученные там распоряжения ей велено будет довести до сведения руководства и персонала госпиталя.
Глава 3.
-Какие они все одинаковые? - думала Аня, садясь утром в приземистый автомобиль – Как под копирку сделанные. Где только их выискивают? И, что на сей раз? Зачем я моему родному государству понадобилась?
Машина остановилась. Сидевший на переднем сиденье мужчина, кивнул Ане, чтобы она выходила. Дом, подъезд, лестница, все здесь было, как и прежде, когда привозили ее в НКГБ на беседу, перед тем, как на работу в лабораторию принять. Только человек уже другой, постарше. Сесть предложил, помолчал, потом сказал:
- Анна Карловна, у меня к вам есть личная просьба. Дело в том, что наш сотрудник болен, мы должны переправить его в Москву, но одного отправлять в дорогу опасно. Не согласитесь ли вы его сопровождать?
- А, как же, отделение, госпиталь? – спросила Аня. - Нет, вы не подумайте, что я отказываюсь помочь, - добавила она поспешно, вспомнив недавнюю просьбу Генриха.
- Вот и хорошо, я не сомневался, что вы согласитесь. А о госпитале не беспокойтесь, мы уже доставили туда запас медикаментов и перевязочного материала. Сейчас всем трудно, - добавил он, словно подслушав ее мысль о том, что с ее отъездом, нагрузка на оставшихся врачей увеличится. Выдержат ли они, вот в чем вопрос?
Отъезд предстоял уже утром. Анечка вернулась в отделение и сообщила своим коллегам эту грустную новость. Потом пошла собирать нехитрые пожитки: остатки продовольственного запаса, кое-что из одежды. Много с собой унести она не могла, но как остаться совсем без одежды? Решила, будь, что будет. Пока ее везут на машине, а там видно будет.
Выехали очень рано. Легковой автомобиль, массивный и просторный внутри. На переднем сиденье вооруженная охрана. Аня на заднем. Рядом с ней пожилой мужчина, ввалившиеся глаза, небритый подбородок, землистый цвет лица, в глазах – безразличие к происходящему. В машине холодно, но у них есть одеяла, новые, армейские, суконные. Они хорошо держат тепло. Есть подушки, которые позволяют сидеть, полулежа или дремать, подложив под голову. Есть еда: хлеб, чай, настоящий, сладкий, в термосе. Чтобы было теплее, Анечка устроила своего спутника поудобнее, положив ему под голову подушку и укутав в одеяла, с ног до головы и сама укрылась и прилегла. Путь предстоял дальний и тревожный.
Дорога жизни по Ладожскому озеру. Анечка много слышала героических историй, связанных с эвакуацией жителей Ленинграда из блокадного кольца. Конечно, она боялась предстоящей поездки, теперь же, когда машина ехала в колонне грузовиков, перевозящих людей, ей не казалось, что происходит что-то невероятное и героическое. Навстречу тянулся такой же караван грузовиков, только с продовольствием и медикаментами. Ехали на довольно большой скорости, чтобы как можно скорее выбраться из опасной зоны. Находящиеся в машине люди молчали, и это тревожило. Но заговорить с ними, снять напряжение, Анечка не могла. Она понимала, что молчание свидетельствует о предельной внимательности водителя и осторожности: это лед и здесь может случиться всякое. Их легковая машина вряд ли его проломит, но колонна грузовиков, загруженных по максимуму, тянущаяся навстречу, может уйти в полынью запросто. И уходили, вместе с людьми и грузом.
Почему-то, вдруг она вспомнилось то вербное воскресенье: благовест, золоченый купол Исаакиевского собора, плывущие облака и чистое небо над площадью. Вспомнилось, что она так и не узнала, что такое покров пресвятой Богородицы, и то, как под куполом храма появился едва видный газовый четырехугольник, который опустился на нее, заполнив своим сиянием и невероятной любовью.
За окном в предрассветном сумраке терялся горизонт, серые облака прятали небо. Присмотревшись, Анечка поняла, что они передвигаются укрытые неким куполом, внутри которого хорошая видимость, но, через несколько десятков метров начинался то ли туман, то ли снегопад, скрывающий колонну.
Нарушив молчание, Анечка спросила водителя, обратил ли он внимание на такой феномен?
- Здесь всякое случается, - загадочно ответил водитель, - вы поспите, барышня, еще налюбуетесь на дорогу, до Москвы ехать долго, – и, замолчал, давая понять, что разговор закончен.
Глава 4.
Подмосковный санаторий, располагающийся неподалеку от правительственных дач, куда поселили Аниного подопечного, стоял в глубине леса. Здесь было немноголюдно. Персонал не многочислен, обстановка почти домашняя. Отдыхают здесь, в основном, одни и те же люди. У каждого своя, закрепленная за ним, комната. Повар готовит индивидуально для каждого, в соответствии с приписанной врачом диетой. Горничные немногословны, но предупредительны. Доктор внимательный и компетентный.
Анечке здесь, тоже, выделили комнату. Человек, которого она сопровождала, лицо влиятельное, попросил ее пожить некоторое время в санатории, развлечь его своим присутствием. Она с радостью согласилась. Только теперь, когда все осталось позади, стало понятно, что ее организм, не смотря на то, что питалась она лучше остальных, истощен и работает на пределе возможности.
Первое время она спала, не было ни сил, ни желания вставать и идти, куда бы то ни было, будь то даже столовая с вкуснейшей манной кашей. Ее не беспокоили и она была безмерно благодарна за это. . Еду, крошечными порциями приносили в комнату. Отлежавшись и отоспавшись, Анечка, понемногу, стала выходить в столовую и на улицу. Стоял март, солнышко, уже теплое и ласковое, растапливало днем снег на крышах и дорожках.
Взятых с собой вещей, хватит ненадолго, думала Анечка, глядя на изношенные ботинки и старенькую кроличью шубку, в которой сюда приехала. Я здесь почти месяц, скоро придется уехать, только, куда? Пойду в военкомат, пусть там решают, - отмахнулась она от назойливых мыслей, - а сейчас, раз выпал такой шанс, надо им пользоваться и набираться сил. Кто знает, что меня еще ждет?
- Здравствуйте, красавица! Что такая грустная? - Анечка оглянулась, - рядом стоял невысокий мужчина, в кителе и приветливо улыбался. Человек был ей не знаком: новенький, решила девушка и, тоже улыбнувшись, промолчала. Не объяснять же, что в ботинке дырка и ноги промокают, едва ступишь на снег.
- Вам у нас нравиться? Все нормально? Питание, обслуга?
Анечка посмотрела внимательнее на того, кто с ней разговаривает. Что это значит: ,,У нас?,,
- Извините, не представился, Александр, Александрович, главный врач санатория.
- Анна Ковальчук, - военврач, – ответила девушка,- у вас все, совершенно замечательно, даже жаль, уезжать. А, вы, случайно, не знаете, когда заканчивается мое пребывание в санатории? У кого не спрашиваю, никто не знает.
- Анечка, вы у нас гость особый, - Лаврентий Павлович хлопотал о Вас лично. Просил оставить еще на пару месяцев, отдохнуть, сил набраться.
- Как, на пару месяцев! - воскликнула девушка в отчаянии, - это же май месяц будет!
- Вот и хорошо, подснежники у нас здесь, соловьи, воздух целебный. Вам, после всего перенесенного, восстановить силы надо, здоровье поправить.
- Нет, я не могу так долго здесь оставаться!
- Позвольте узнать, почему? – тембр голоса главврача изменился, в нем появился холодный тон начальника, говорившего с провинившимся подчиненным. Анечка посмотрела на Александра Александровича полными слез глазами:
- У меня прохудилась обувь и почти нечего носить, одежда вся осталась в Ленинграде и взять совершенно негде!
- И, всего то? Ну, это дело поправимое, - успокоил ее главврач и, пожав на прощанье руку, ушел по своим делам.
На следующий день ей передали увесистый сверток, завернутый в плотную бумагу и перевязанный шпагатом. В нем было белье, две пары туфелек, несколько платьев, теплая жакетка и, даже шляпка. Все новое и красивое.
Глава 5.
Апрель, май, июнь… Аня так и живет в санатории. Она уже привыкла к своей комнате, к сотрудникам. Только, как потом выяснилось, никакого главврача Александра Александровича в санатории нет и, не было никогда.
- А кто это был, с кем я разговаривала? – спросила Аня местного доктора, - тот ничего не ответил, только показал глазами куда-то вверх и в сторону и посоветовал ей никому не рассказывать об этой встрече. А по поводу проживания, велел не беспокоиться, там, он опять кивнул в неопределенном направлении, сами все решат и, непременно, сообщат, если в том будет необходимость. Поинтересовался, так же, как и тот, сверху, не нуждается ли она в чем-то?
- Нет, спасибо, - ответила девушка, - все есть.
- Ну и славненько. Отдыхай пока.
Стояла середина июня, лес оделся листвой, опушки травой и, прогретые солнышком,они пахли едва уловимым ароматом скромных лесных ландышей. Утром к Ане заглянула горничная, сказала, что доктор просит зайти к нему незамедлительно.
В кабинете ждал ее прежний знакомец, Александр Александрович. Пригласив жестом присесть и кивнув в знак приветствия, он сказал, что ей, Анне Ковальчук, необходимо будет покинуть санаторий. Ему поручено доставить ее в Москву. На сборы у нее есть два часа, ровно в 12 он будет ждать у выхода.
- Что-то случилось?
- Я не уполномочен отвечать на вопросы, вы все узнаете в свое время. А, пока, ступайте, приведите себя в порядок, принарядитесь, в Москву же едем. Соскучились по большому городу?
- Да, я сейчас! – Анечка метнулась к двери. Надо многое успеть, вещи собрать, принарядиться, со всеми попрощаться, поблагодарить за доброту и заботу.
Большая Лубянка, дом1, прочитала Аня адрес на углу дома. Она уже не раз слышала этот адрес и ничего хорошего это не предвещало. Кабинет с высокой дверью и золоченой табличкой. Что произошло, почему ее привезли сюда, на самый верх?
Хозяин кабинета представился Всеволодом Николаевичем, расспросил, как Аня себя чувствует, здорова ли, как в санатории жилось, понравилось ли? Потом сказал, вообще вещь невероятную: в Германии арестовали нашего разведчика. Теперь, правительство этой страны ведет переговоры об обмене его на лицо равноценное и, для них значимое, которое находится на территории Советского Союза. Зовут это лицо Анна Карловна Ковальчук.
Всеволод Николаевич говорил еще что-то, но Аня его не слушала, она поняла, что все, что видела во время ее выхода на Генриха, начинает сбываться, и что теперь многое будет зависеть от ее, Ани.
- Когда планируется обмен, - спросила она невпопад.
- Выехать придется уже сегодня вечером, ответил ей Всеволод Николаевич, и добавил, - ну, вот и молодец, ты же понимаешь, что так надо. Я не буду тебе ничего объяснять, это нужно для твоей же безопасности. Скажу только одно, как своей дочери сказал бы, ты должна верить тому, кому верила всегда и подчиняться безоговорочно. Обещаешь? Помни, что я тебе сказал: Так надо!
- Обещаю, - ответила Анечка.
Глава 6.
В бункере все было так, как и видела Анечка во время сеанса связи с Генрихом: светлые стены, двери в тон. Освещенные лампами, спрятанными у потолка, комнаты, тоже светлые, с весьма скудной мебелью. Ничего лишнего, все продумано и предусмотрено. Люди в белых халатах, лаборатории, операционный блок, несколько коек в палате рядом с ним, для наблюдения за про оперированными.
Они с Генрихом в пустой комнате, где, кроме одной кушетки, обитой темно-синей кожей, ничего нет. Их встреча была сдержанной и, если смотреть со стороны, то, можно было подумать, что встретились два посторонних друг другу человека.
Анечка сама удивлялась тому, что эмоции исчезли, как, впрочем, и мысли. Иногда ей даже казалось, что вместе с мыслями ушло и дыхание. Она пробовала исследовать это и выяснила, что на место мыслей пришло осознание. Теперь она видела мир, таковым, какой он был в действительности, а не таким, каким научили видеть его родители и остальные воспитатели в детстве. Дыхание же, осталось, но стало несколько иным: в момент физических нагрузок оно было таким, как и прежде, ведь тканям необходим кислород. В покое же, она почти не дышала, хотя мышцы грудной клетки и совершали дыхательные движения, затягивая внутрь через нос некоторое количество воздуха, который, однако, далее этого носа не поступал. Обычный вдох она делала с интервалом в одну – две минуты. В остальное же время происходил некий энергетический процесс в районе переносицы, в котором участвовала, впрочем, и дыхательная мускулатура.
Говорила Аня, ей не понадобилось много времени, чтобы рассказать Генриху, то, что с ней происходило за это время. Четыре прошедших года уместились всего в несколько фраз. Ей больше всего хотелось рассказать о событиях недавних, о том, что произошло с ней уже здесь, в Германии. И, она стала рассказывать, стараясь не упустить подробности, которые, по ее мнению, могли оказаться очень важными.
Сначала был прием в родовом имении Виллигутов, куда ее привез Гильшер. Хозяин, Карл Виллигут, поразил Аню. В нем было нечто, что вызывало ощущение внеземного начала, но это нечто не пугало, а, только настораживало и отталкивало от собеседника. Как не старался тот вызвать доверие девушки, этого он не добился.
Беседа проходила в библиотеке. Тяжелые портьеры на высоких окнах, шкафы темного дерева, заполненные книгами, стол, камин, старинные кресла, все было добротно и массивно, как и само имение. Казалось, что здесь, в этом помещении, время имело некую другую структуру. Оно было слоисто и, в тоже время, растекалось в стороны, подобно веткам дерева или струям воды. Было забавно ощущать, что здесь, для того, чтобы прийти в завтра, нужно свернуть направо, а, чтобы вернуться в прошедший день, достаточно повернуть налево и пройти по одной из струй-веточек времени.
Хозяин, заметив заинтересованность гостьи устройством кабинета, пояснил, что повороты здесь весьма условны и, то, что для нее сейчас справа, для него это слева. Обозначать направление следует в зеркальном отражении. Прошлое – всегда направо, будущее – налево. Так было принято с давних времен для того, чтобы не было разночтений в направлениях.
Глава 7.
Виллигут говорил с ней долго, рассказывал историю Земли, то, что население планеты, в большей своей части, это искусственно созданные в очень далекие времена на Марсе, и Луне популяции, которые были доставлены на Землю. Производили на свет их жители Марса, в то время обитаемой и густонаселенной планеты, которой уже не хватало собственных сырьевых ресурсов. Искусственные расы нужны были для того, чтобы добывать полезные ископаемые для своих хозяев на Земле и охранять те места, где происходила добыча, от дикого местного населения планеты.
Но, в процессе многократного перерождения в течении длительного периода в заложенную программу вкрадывались погрешности и, каждая последующая раса начинала обретать новые качества, отказывалась работать на марсиан, становилось самостоятельной и независимой. Все бы ничего, но эти популяции, обладающие пытливым умом своих родителей, всякий раз приходили к мысли о том, что пора исследовать космос. Они находили древние знания, которые свидетельствовали о том, что такое вполне возможно и начинали строить аппараты, способные перемещать их в космическом пространстве. Они не знали, что космос уже давно поделен, так же как и тот, который рядом с Землей и они там лишние. Такие полеты всякий раз кончались одинаково: марсианам приходилось уничтожать цивилизацию планеты и населять ее заново.
Однажды, когда одна из цивилизаций в очередной раз, обманув своих прародителей, покорила околоземное пространство и уже нацелила свои звездолеты в открытый космос, это заметили враги марсиан. Между ними и Империей постоянно происходили распри из-за раздела солнечных территорий. В Империи решили, что марсиане готовятся к военному походу и нанесли предупредительный налет, уничтожив в очередной раз население планеты, нанеся массированный удар с воздуха ядерным оружием по Марсу, Фобосу и Земле, а также, разрушив две из трех лун, на орбите Земли.
Сейчас все повторяется сначала. Он, Виллигут, является представителем Империи, и на Земле несет определенную миссию. Поскольку, погрешность в психике людей достигла критической точки, то теперь они начнут интенсивные исследования в области космического пространства, и, рано или поздно, они выйдут в космос. Правительство Империи решило предложить землянам войти в их коалицию и, уже под эгидой Империи, как полноправные ее представители, совершать экспансию на другие планеты.
Империя для этой цели выделит солидные ресурсы, предоставит и уже предоставила, технологии, которые позволят землянам совершать длительные космические перелеты, а также, существовать в этих условиях. Для этого необходимы тела, обладающие определенными параметрами, то есть, устойчивостью к низким температурам, особым состоянием психики, способной переносить стрессовые ситуации спокойно и уметь принимать решения.
Сейчас во многих лабораториях института проходят исследования в этом направлении и уже получены первые результаты. На Южном полюсе земли построены космические базы и завод, где происходит сборка и испытание летательных аппаратов нового поколении.
- А, что взамен? – спросила Аня у Виллигута, - что нужно Империи взамен?
- Взамен империя получит доступ к сырьевым ресурсам Земли и еще: на земле есть люди, несущие в себе качества, которых нет у населения Империи, но этим качеством обладают некоторые инопланетные цивилизации. Через землян Империя намеревается установить контакт с теми цивилизациями и начать сотрудничество.
- А, что это за качество?
- Это особое состояние, которое земляне называют любовью. Такие состояния не понятны жителям Империи.
- Бедненькие, - пожалела Анечка несчастных империанцев.
- Вот, у них еще нет чувства сострадания, - добавил Виллигут, - они не понимают совершенно, что это такое и почему?
- Как это? – удивилась Аня, для нее непонятным было обратное. Но, Виллигут не ответил ей на этот вопрос. Очевидно, здесь они не могли найти понимания.
Глава 8.
И, вот она здесь, в бункере, вместе с Генрихом. Но, перед тем, как привезти ее сюда, Гильшер тоже поговорил с Аней. Он подтвердил все, сказанное Виллигутом, и добавил кое-что от себя.
- Сейчас идет перестройка мира, и, то, что происходит снаружи планеты, только отражает то, что происходит внутри социума. Мир не будет больше прежним. Я не стану лукавить и делать вид, что мы с тобой только сейчас встретились. Ты сама прекрасно знаешь нашу историю. Давай забудем прошлое, мы уже видим с тобой, к чему это привело, и начнем все с чистого листа. Я основательно подготовился к встрече с тобой. Потом ты все сама увидишь, а сейчас, прежде чем отвезти тебя к Генриху, хочу предложить тебе присоединиться к нашей команде. Все уже в сборе, не хватает только тебя, твоего согласия.
- С чем я должна согласиться?
- Анечка, если ты думаешь, что я предложу тебе нечто новое, то это не так. Я хочу предложить тебе принять участие в том, что тебе хорошо знакомо. Мы уже занимались этим с тобой однажды. Я говорю о ритуале, который выстраивает будущее определенным образом, таким, как мы сочтем нужным.
- Да, последствия нашей, вернее твоей работы, я наблюдала в Ленинграде, когда почти не умерла от голода, - с грустью проговорила девушка. – я не могу тебе сказать ничего определенного, пока не поговорю с Генрихом и остальными людьми, которые должны принимать в этом участие.
- Не торопись с ответом, у нас достаточно времени. А, чтобы ты не сомневалась в моей искренности, скажу, что и ты, и все остальные, имеют полную свободу в своих действиях. Я не стану ни преследовать, ни наказывать того, кто откажется принять участие в ритуале.
- А, что так? Откуда такая щедрость? – неужели сам все сделаешь?
- Нет, просто, этот мир уже обречен. Если мы не исправим положение, то включится механизм самоуничтожения. Мир погибнет в атомной войне, в которой выжить будет не возможно. А те, кому это удастся сделать, будут завидовать мертвым.
- Тогда и ты погибнешь вместе со всеми, - то ли спросила, то ли констатировала этот факт Аня.
- Нет, Анечка, я то, как раз останусь жив. В районе Южного полюса уже построены заводы, где идет сборка аппаратов, способных перемещаться в космосе, площадки для их испытания. Мы улетим Анечка, а вы останетесь. Подумай хорошенько. От твоего ответа, возможно, будет зависеть дальнейшее существование человечества.
- Может, я чего-то не понимаю, тогда объясни мне, каким образом вы собираетесь жить в условия космоса, если эти условия совершенно не годятся для этого? Остальные планеты, если верить тому, что я изучала, не предназначены для существования наших тел, или наши тела не предназначены для жизни на других планетах, что, в общем-то, одно и то же. Даже если вы и сможете изменить некоторые параметры организма, все равно он останется белковым и разрушиться при низкой или высокой температуре.
- Да, наши тела очень нежные и белковая форма жизни требует к себе особого отношения. Да, планеты имеют на своей поверхности агрессивную среду для наших организмов. А кто сказал, что мы будем жить на поверхности планеты, как на земле? Мы будем жить внутри ее. Большинство цивилизаций так и поступают. Обустраивают внутренность планеты, а наружная агрессивная среда, только им на руку. Это своеобразная защита от непрошенных гостей. Потом, у нас есть скафандры, которые позволяют комфортные прогулки в безвоздушном пространстве. Так что, у нас все будет в порядке и речь сейчас идет именно об остальном населении планеты.
- Чего же хочешь ты, планируя светлое будущее для всего человечества?
- Это нам предстоит решить всем вместе. Соберемся и решим, как, в какую сторону пойдет развитие мира и, кем будем мы в нем, чтобы достойно управлять социумом.
- Так, значит, ты хочешь стать неким правителем цивилизации?
- Не я один, мы вместе будем управлять планетой, и контролировать все процессы, которые на ней происходят. Что в этом плохого? Чем кто-то из нас хуже любого другого правителя? А у на с есть даже преимущество перед ними. Это наши знания, наши навыки работы с пространством и временем. Только мы сможем взять ответственность за жизнь населения планеты на себя.
Глава 9.
- Что ты думаешь по этому поводу? – спросила Анечка Генриха.
- Я думаю, что он нас использует, но в каких целях, в этом еще предстоит разобраться. Но, я не доверяю этому человеку и не пойду у него на поводу. Но, тем не менее, нам стоит подумать над тем, чтобы что-то предпринять. Для начала, нужно выяснить, как в действительности обстоят дела. По всему видно, что он не в курсе того, что мы умеем это делать. Давай попробуем это прямо сейчас. Теперь ты знакома с Виллигутом и Гильшером, поэтому на много легче, чем прежде, у тебя будет получаться считывать информацию.
- Давай, - согласилась Аня, - с кого начнем? Давай с Гильшера, мне не очень хочется работать с Виллигутом, он странный такой, не знаешь, что и ожидать. Может опять колпак, какой на голову мне напялит, избавляйся от него потом! А на какой период смещаться в прошлое?
- Давай посмотрим совсем недавние события, перед тем, как Гильшер с тобой встретился.
Аня кивнула в знак согласия, и выпрямив спину, закрыла глаза. Да, теперь, действительно, все было намного проще. Она зафиксировав в пространстве Гильшера, мысленно сместилась в события прошлых дней, выискивая среди них те, которые окрашены эмоционально. Такие события, как правило, и являются значимыми. Найдя такой отрезок времени, она приготовилась слушать и задавать вопросы, помня, что именно такой способ дает возможность выплеснуть на
поверхность то, что спрятано в глубине сознания и не предназначается для посторонних ушей.
Разговаривали двое. Гильшер и человек, которого Аня встречала на приеме у Виллигута. Он представился, но, Аня не запомнила его имя. Человек интересовался, что Гильшер намерен делать, если Анна Ковальчук откажется от участия в ритуале? На что тот ответил, что не откажется. Она не сможет отказаться, поскольку речь будет идти о людях, которые погибнут, если она откажется. Она на это не пойдет ни при каких условиях. Здесь все продумано до мелочей.
- А, если, они захотят контролировать процесс ритуала?
- Даже если захотят, то у них во время проведения ритуала не будет такой возможности. А, во время подготовки, как и прежде, будет двойной вариант: один официальный, который будет лежать на столе во время проведения ритуала, а второй, тот который нам нужен, прикреплен снизу и, поменять их местами во время самого ритуала не составит труда.
Тут Аня вклинилась в разговор и задала вопрос, который Гильшер принял за вопрос собеседника.
- А зачем тебе все это? Не проще ли самому все сделать, людей ведь способных в Аненербе очень много?
- Я не могу рисковать такими вещами. Нет никакой гарантии, что все сложится, как надо.
- А, что будет после того, как закончится ритуал?
- Да, ничего не будет! Как только я уеду, бункер взорвется. Температура взрыва будет такова, что тонкие тела пострадают и им для восстановления понадобятся многие воплощения. За это время многое измениться и они мне больше мешать не смогут. Я устраню их раз и навсегда. Я всех обыграл, всех. И этих тоже обыграю.
- А Виллигут? – спросила Аня.
- А, что Виллигут? Он свое получит в любом раскладе дел. Сырье и бесплатную рабочую силу я ему предоставлю. Да, ему и самому выгодно, чтобы на Земле у власти был человек, с которым можно договориться.
- А, Анна, что с ней будет? Ее тоже взорвешь?
- Нет, такими вещами не бросаются. Аньке уготована райская жизнь в золотой клетке. Ее я увезу сразу после ритуала. Придумаю что-нибудь. Например, полечить кого-то срочно понадобиться. От этого она не сможет отказаться.
Все стало понятно, Гильшер, он же Валери, с течением времени нисколько не изменился. Все те же амбиции и бредовые идеи о власти над миром.
- Что будем делать? – спросила Аня?
- Знаешь, это для меня совсем не новость, - ответил Генрих, - я бы очень удивился, если бы все было иначе и, Гильшер стал порядочным человеком. Настолько порядочным, что стал бы переживать за судьбу всего человечества себе в ущерб.
- И, что теперь?
- Теперь будем делать вид, что ничего не произошло. Будем играть в его игру. А там что-нибудь придумаем. Не может быть, чтобы не придумали.
Глава 10.
Бункер продолжал жить, работать, исследовать. Разные люди здесь жили, разные задачи преследовали. Эрна фон Гравер проводила время в поисках ответа на вопрос, который интересовал Гильшера больше всего. В ее распоряжении были документы, привезенные с Тибета экспедициями института Аненербе, из Индии и Египта. Были переводчики, ученые. Любой ее приказ выполнялся неукоснительно и максимально быстро. Торопил ее Гильшер. Этот человек был дорог Эрне, и он это знал и доверял ей, как никому другому. Именно это и послужило мотивацией для того, чтобы привлечь ее для работы в исследованиях в области третьего глаза. Гильшер понимал, что до того времени, пока этот орган у него не начнет полноценно функционировать, он не сможет удерживать нужные ему состояния и полноценно моделировать мир по своему усмотрению.
Изучение документов навело их на мысль форсировать этот процесс искусственно, сделав в кости в области переносицы отверстие, снимающее экранировку мозга. Начались исследования. Гильшер проделал немало операций на заключенных в концлагерь, людях. Отработав методику, он, выборочно и, только избранным сотрудникам института Аненербе, произвел разэкранировку мозга. Операции проводились в бункере в строжайшей секретности. Люди, перенесшие такую операцию, отмечали в себе некоторое изменение параметров строения тонких тел. У них появлялись, ранее им не свойственная способность к ясновидению.
В какой-то момент, Гильшер пришел к мысли, что ему самому необходима подобная операция. Эрна, как ответственная за этот проект, очень волновалась за своего начальника и любимого. Она так и называла его ,, мой любимый Гильшер,,. Только чувства ее были безответны. Ее любимый не отвечал ей взаимностью. В глубине души, она, в тоже время, хотела, чтобы Гильшер оперировался именно здесь, в бункере. Это дало бы ей возможность ухаживать за своим любимым, быть рядом с ним, обратив, таким образом, на себя его внимание. Она считала, что увидев, какая она заботливая и внимательная, как ухаживает за ним, он не сможет не ответить ей взаимностью. Эрна мечтала о двух маленьких детках, светловолосых и голубоглазых, истинных арийцев. С родословной у нее было все в полном порядке.
Эрна так тщательно все проверяла накануне операции, что не осталось ни малейшего сомнения в том, что она пройдет успешно. Время теплых дней прошло, на улице стоял ноябрь, снег уже запорошил замерзшую землю. В этот период, когда лето закончилось, организм, окрепший, с запасом витаминов, наилучшим образом переносит оперативное вмешательство, а прохладный воздух содержит в себе мало микроорганизмов, что препятствует развитию воспаления в ране.
Операция прошла успешно, но, после проведенного наркоза, Гильшер не просыпался. Все попытки разбудить больного были напрасны. Генрих поставил в известность Эрну фон Гравер о том, что, у ее начальника осложнение после наркоза и, он нуждается в срочной транспортировке в госпиталь, где специалисты поставят диагноз и проведут соответствующее лечение. Эрна совершенно не знала, что ей предпринять: рушилась вся ее надежда, в госпитале кроме нее есть, кому заботиться о ее любимом.
Однако Генрих, настаивал на перевозке прооперированного в госпиталь., мотивируя свое решение тем, что промедление может стоить больному жизни. Эрна должна была одновременно решать множество задач: кто будет сопровождать Гильшера? Допустим, это сможет сделать один из ее доверенных людей. Тогда возникал вопрос, как объяснить оперативное вмешательство, какой должен быть диагноз? Она не могла взять на себя ответственность за здоровье Гильшера, и, одновременно, за рассекречивание того, чем они занимались. Чем она может пожертвовать? Только не Гильшером, это точно.
Его оторожно перенесли в машину, снабдив документами о том, что в области переносицы у Гильшера обнаружено новообразование, которое было благополучно удалено, но в результате непереносимости препарата, обеспечивающего наркоз, началось осложнение. Больной находится в бессознательном состоянии и нуждается в интенсивном лечении на базе госпиталя.
Глава 11.
Происходящие события отвлекли Эрну фон Гравер, которая контролировала каждый их шаг в бункере, Генрих и Аня, оставшись одни, решали вопрос и том, как использовать появившийся промежуток времени с максимальной пользой. Задуманный ими план начал реализовываться. Они накололи Гильшера снотворным и, теперь он спал сном младенца. Генрих, убедил Эрну ехать вместе с помощником, говоря, что никто кроме нее это дело не решит быстро и эффективно. Так что, если Эрна сейчас уедет, то бункер с залом Грааля, останется в их распоряжении. За время ее отсутствия они должны успеть провести ритуал, больше такой возможности у них не будет.
Все произошло так, как они и планировали. Когда Эрна вернулась, ритуал был закончен и, все находились на своих местах. Но, оставалось решить еще одно важное дело: предотвратить возможность вмешательства Гильшера в то, что они уже сделали.
Под утро Генрих пришел к Эрне фон Гравер и сообщил не утешительную новость: Гильшер умер в госпитале, не приходя в сознание. На самом же деле, тот был жив, но они рассчитывали на то, что такое известие выведет из себя Эрну и заставит ее совершить очередную ошибку, уехав в госпиталь. Генрих не ошибся: Эрна, измученная событиями прошедшего дня, почти не спавшая ночью, послушно автоматически выполняла то, что говорил ей Генрих, который зачем-то рекомендовал ей отправиться в госпиталь.
А, для чего мне нужен госпиталь? – думала Эрна, - для чего мне, вообще теперь что-то нужно? Кто вернет мне любимого Гильшера? Кто ответит за его смерть? – эта мысль повергла ее в еще больший шок. Кто должен отвечать за смерть Гильшера? Анна, вот кто! – сделала вывод Эрна и отправилась в комнату Ани.
Девушка не спала, ей тоже сообщили о смерти Гильшера. Она не могла взять в толк, почему тот умер? Повода для такого развития события не было: все препараты, ему вводимые были довольно безопасными. Эрна, открыв дверь, велела одеваться, и идти следом. Генрих, стоявший позади Эрны, не ответил на ее вопрошающий взгляд, но, тоже посоветовал поторопиться. Добавил, что добираться до города им придется самостоятельно. Машин в наличии нет. До шоссе идти несколько километров через лес, а там они остановят любую машину, которая довезет до города. Сопровождать, к сожалению, их никто не сможет, утром предстоит начать расследование, необходимо выяснить причину смерти.
Эрне было безразлично, все, что сейчас происходило. Хотелось только одного, уйти вместе с любимым Гильшером. Они с Аней вышли из бункера и направились в сторону шоссе. На улице было темно. Мелкий колкий снежок сыпал на замершую землю, на ветки высоких елей. Холодный ветер дул в лицо, пронизывая насквозь одежду, добирался до тела. Вдруг, в тишине леса раздался взрыв, эхо прокатилось по верхушкам елей, закачавшимся от взрывной волны. Аня бросилась обратно. Но, там на месте бункера была только груда осколков , дымящихся, в предрассветной темноте.
Кислород, они взорвали баллон с кислородом, который с детонировал с заложенной под строение взрывчаткой. – проговорила Аня сама себе. Тишина, только нарушаемая стонами раненых солдат охраны, после звука взрыва казалась звенящей. Девушка повернулась и пошла в эту тишину, дальше от событий этой ночи. Теперь ей многое стало понятно: разговоры, которые прекращались при ее появлении в комнатах бункера, нежелание Генриха обсуждать их дальнейшие действия и возможность побега. Они все решили и за себя и за нее. А как ей теперь после этого жить? Как улыбаться, как радоваться, когда тот, кто был дорог, ушел?
Лес все не прекращался. Аня брела наугад, совершенно не думая о том, что с ней будет. Эрна, теперь Аня поняла ее отчаяние, скорее всего, тоже бредет, так же как и она, а может уже и не идет, а сев где-нибудь под деревом, ждет, когда все кончиться. А, это хорошая мысль, подумала Аня, уснуть на морозе. Уже стало совсем светло, лес покачивал верхушками елей, снег падал на пожухлую траву, закрывая ее, укутывая на зиму. Выбрав местечко, не запорошенное снегом, девушка села, прислонившись спиной к шершавой коре ели и закрыла глаза.
Аню, окоченевшую от холода, отыскали солдаты СС и доставили к Гильшеру, находящемуся в полном здравии, если не считать швов после операции. Что она могла ему сказать? Только то, что Эрна велела ей идти с ней. Куда делась Эрна, не знает Когда прогремел взрыв, Аня, бросилась бежать обратно к бункеру. Возможно, Эрна скоро приедет, она ведь, в отличие от Ани, знала дорогу.
Эрну нашли замерзшей в лесу, она ушла из жизни, свалившись в темноте в канаву недалеко от дороги, ведущей в город.
Аню поместили в палату этого же госпиталя. После того, как Гильшер счел возможным приступить к работе, ей сделали точно такое же отверстие в области переносицы. Но, надежды на то, что Аня будет сотрудничать и, вместе с ним, станет работать над изменением, будущего у Гильшера не оправдались. Аня была безучастна ко всему, что происходило вокруг. Ни уговоры, ни угрозы, ни приказания, ничего не помогало. Тогда Гильшер распорядился поместить девушку в лагерь для военнопленных. Где девушка была расстреляна в январе 1945 года.
Продолжение: Планета Х.