Нагие сумерки трамвая,
дрожат плакатные дома,
и в нерастраченности тая,
и по булыжнику звеня,
роняя искры провозвестья,
и не подхваченный пока,
кондуктор лагерный воскреснет,
где рельсы тянут облака.
Над Большеохтинским, Литейным,
полубессмертным, слюдяным,
и свет фонарный, безраздельный
на небесах пребудет с ним.
Мелькают бабочек гирлянды -
реклама бездны в пустоте,
трамвай опять застудит гланды
в незатворимой высоте.
Где ответвления незримы,
и шпал воскресных чешуя,
и пассажиры-пилигримы
острожники небытия.