ХВАТАЙ
Хватай был худым потрепанным котом. Серым, голодным, вечно линяющим и недовольным жизнью. Кошачьей, разумеется. Потому что в душе он чувствовал себя собакой. И мечтал когда-нибудь отрастить густую шерсть, собачий хвост и вытянутую морду, научиться рычать и громко заливисто лаять. Ещё, все коты в окрестностях говорили, что он умел след брать и читать по слогам.
Нюх у Хватая и в самом деле был отменный с рождения. А вот где он научился читать – для всех было большой загадкой. Сам Хватай считал, что умел это делать всегда. Но разве коты, даже самые что ни на есть собачьего покроя – рождаются со способностью складывать буквы в слова, а слова – в предложения? И поэтому завистливые сородичи пустили слух, что Хватай никакой не кот вовсе, что он в прошлой жизни был человеком, жил в 42-ой квартире и работал слесарем. И будто бы за какие-то провинности его просто разжаловали в бездомные кошки. Превратили. Волшебников ведь тоже в мире пруд пруди.
Конечно же, всё это было неправдой. Уж по крайней мере, никто этого превращения не видел и потому знать о слесарском прошлом Хватая никак не мог.
Пегги и Рыжий Хвост забрались по лестнице на последний этаж, а там, через чердачное окно – на крышу. Хватай как раз на солнышке грелся. Но учуял их мгновенно, вскочил, принял стойку и даже лаять пиготовился.
- Свои! – едва успел остановить его Хвост, выплёвывая обрывок газеты..
- Если ты пёс, то чего на крыше целыми днями сидишь? – начала издалека Пегги.
За такое вступление Рыжий укусил её за хвост: мол, не умеешь ты, подруга, важные беседы начинать – так и молчала бы в тряпочку. Обидится – и ничего нам не скажет.
- Ай! – подпрыгнула Пегги. Хотела сдачи дать, да только поймала грозный взгляд Рыжего Хвоста и всё сразу поняла.
Хватай не обиделся. Даже объяснил:
- Я тут не загораю, и мышей летучих не ловлю, между прочим. У меня здесь пост. Мне всё-всё-всё с этой крыши видно, что на нашем дворе происходит.
- Опа, - обрадовался Рыжий, - И чего ты тут понавысматривал?
- Много чего, - махнул лапой Хватай, - И как вы с утра наперегонки носились, и как в кустах в прятки играли, и газету у забора облизывали. Я всё видел. А ещё - как вас Арсеньевна из окна водой поливала.
- И всё? – спросила Пегги.
- Ну… нет… просто всё остальное не так интересно.
- Слушай, друг, ты всё перепутал. Не было ровным счётом ничего из того, что ты тут нам рассказал.
- Как так не было, Хвостатый! Вот подойди к карнизу.
Рыжий Хвост послушно шагнул к краю крыши. Ему было интересно посмотреть, с какого это угла нужно было за их с Пегги приключениями следить, чтобы такое понавыдумывать.
Карниз как карниз, вид почти не закрывает, а за выступающей вверх водосточной трубой даже спрятаться можно – с земли никто и не увидит. Хотя, кому в голову взбредёт сторожевого кота на крыше искать. Или пса? Уфф, не разберёшь этих трансвеститов.
- Хороший у тебя наблюдательный пункт.
- А то!
- Только мы не впустую сегодня по двору носились. И в прятки не играли. ЧП у нас. Чрезвычайное происшествие.
- С каких это пор Арсеньевна стала происшествием? – не понял Хватай.
- Да не в Арсеньевне дело. Честно говоря, Арсеньевна тут вообще не причём. Но на всякий случай мы её из подозреваемых исключать не будем.
Пегги надоели эти долгие предисловия, и она взяла инициативу в свои лапы. На самом деле, ничего она в лапы, конечно, не брала, это так только в книжках пишется. Пегги просто всё Хватаю рассказала. С самого начала. И про таинственные следы, и про неудавшееся ограбление, и про найденные улики. Так что через какие-то пару минут Хватай был в курсе всех их важных дел. Он даже обрадовался.
- Как здорово, что в нашем доме что-то таинственное, наконец, случилось!
- Типун тебе на язык… Ничего ещё не случилось.
- И не случится, если ты нам поможешь.
- А я разве милиционер?
- Ты не милиционер, - заверила Пегги. Не хватало, чтобы этот чокнутый ещё человеком себя вообразил - это же, тушите свет, что такое будет! – Ты зато самый лучший сторожевой пёс на свете. А сторожевые псы – они ведь всё видят. Вот скажи, не видал ли ты чего-нибудь более подозрительного в округе, чем мы с Рыжим Хвостом? Ну, может быть, кто-то вёл себя странно, или в кустах прятался?
Хватай задумался. Прошёлся по карнизу туда-сюда, лёг на шифер, зажмурился – так ему думалось лучше. Голову на лапы положил – вылитый пёс, только пластическую операцию сделать.
Прошла минута, другая, третья… Мерное дыхание кота возвестило Пегги и Рыжему Хвосту, что их линяющий друг, по всей видимости, просто заснул.
Они переглянулись. Нужно было что-то делать. Но что? Сейчас Хватай был их единственной надеждой на какую-нибудь ниточку. А с последними надеждами принято быть очень осторожными. Ходить на мягких лапах и хвост поджимать.
- Спит…
- Притворяется…
- А я говорю: спит!
- Смотри: у него глаз приоткрыт, он за нами в щёлочку наблюдает! Ах ты…
- Ррр!
- Молчу, молчу. Но всё-таки, это ни в какие ворота не лезет…
Они подождали ещё несколько минут. Пегги вся извелась, ходила кругами по периметру крыши и время от времени зевала. Рыжий Хвост, устав стоять, тоже прилёг на прогретый солнцем шифер. Счёт минутам скоро был потерян окончательно.
Вдруг, они увидели, что глаза Хватая открыты, оба – и он смотрит на них как-то интригующе.
- Что?
- Видел что-то?
- А вы знаете, я ведь и правда вспомнил что-то такое… интересное… вот!
Пегги аж чуть с крыши не свалилась от удивления, подскочила к Хватаю и давай вокруг него бегать и приседать.
- Хватай, Хватаюшка, голубчик, ну не томи ты меня: что, что ты видел? Кто это был? Арсеньевна в кедах? Или Клавдия Ивановна?
- Или Анфиса Петровна! – рыкнул Рыжий Хвост, - Пегги, ну что за глупости ты говоришь. Зачем соседям вламываться в твою квартиру? А про окурок ты забыла? Наши старушки, сдаётся мне, отродясь не курили. И вообще: ты мешаешь Хватаю сконцентрироваться и что-то сказать.
Хватай приподнялся.
- Какая погода замечательная, а? Птицы поют, а на небе не тучки. И ведь в такой замечательный день я должен думать о каких-то там злодействах… Несправедливо. Ну, ладно, не буду вас томить, расскажу. Вот только сразу предупредить хочу: то, что я вспомнил, оно с сегодняшним происшествием не связано. И вообще было не сегодня.
- А когда? На прошлой неделе?
- Пегги!
- Хорошо, молчу! Пусть сам рассказывает.
- В общем, дело было так…
И Хватай поведал им одну интересную историю.
Оказывается, странности у подъезда дома 8/1 по улице генерала Гаврилова отнюдь не сегодняшним утром начались. Происходили они и вчерашним днём, и позавчерашним – и ещё несколькими днями ранее. Вот только никто, конечно, на них внимания не обращал: двор-то дома самый обычный, проходной, мало ли какие подозрительные личности через него туда-сюда проходят и на лавочку отдохнуть присаживаются, на всех никакого внимания не напасёшься. А очень даже зря.
Нужно было хоть кому-то из жителей обратить внимание на зачастившим к ним во двор двум гражданам неопределённого возраста, и по всей видимости, такого же неопределённого рода занятий. Приходили они обычно где-то около обеда – и занимали места на скамейке у подъезда или присаживались на песочницу. И какое-то время сидели, молча – или разговаривали вполголоса, и как будто тоже никого вокруг не замечали.
Один был лысенький и плотный, другой – тощий и хромой. Тот, что худой, был каким-то угрюмым, толстяк, напротив, без устали хихикал и улыбался, как будто ему специально уголки рта к самым ушам приклеили. И больше никаких отличительных примет. Ни во внешности, ни в одежде: ни ярких костюмов, ни старомодных головных уборов, ни блестящих запонок. Даже татуировок «Вася» или в форме какого-нибудь там якоря - тоже не было. Разве что само отсутствие запоминающихся примет само по себе была очень запоминающимся.
В понедельник неизвестные граждане пришли в форме водопроводчиков или каких-то других рабочих – вот котопёс Хватай и принял их за сотрудников коммунальных служб. Они даже гаечный ключ и ржавую батарею с собой зачем-то принесли.
Во вторник они пришли во всём гражданском, в плащах и с зонтиками. А так как было жарко – надели тёмные очки.
- Я ещё подумал: зачем в такой солнечный день этим дяденькам зонтики? А потом забыл, - вставил в свой рассказ Хватай.
В среду они пришли в шортах и с футбольным мячом – и до самого послеобеденного часа играли с ребятами на детской площадке. Пока самых маленьких мамы спать не отправили, а старшие по своим делам не разбежались.
А вчера, в четверг, они опять лавочку оккупировали. Только на сей раз были одеты в форму матросов: чёрные брюки, тельняшки и фуражки-бескозырки с ленточками.
- Я ведь только сейчас сообразил, что это одни и те же дяденьки были. А то, что они внешность свою так старательно меняли и сидели на лавочке у самого вашего подъезда за несколько дней до ограбления – разве это их с потрохами не выдаёт?