Максим, студент Московского Университета, что на Воробьевых горах, ехал в поезде. Ехал в
Туркмению в почечный санаторий. Перед отъездом студент всё расспрашивал врача о микробах. О тех
самых злобных микробах, что в нем, в студенте живут, его, студента, грызут ,и главное, плотно скрывают ,как
же от них избавиться.
- Живут они там, - врач показал, где находится это “там”, и захохотал. – А в почки пробираются по
мочевому каналу.
А на повторный вопрос, каков же способ избавления от этих злодеев, врач сказал: “ Обрезание ” , - И
опять захохотал. Хохотал долго.
Максим приуныл и с того дня все думал и думал, как же ему провернуть это деликатное дельце.
В одном купе с Максимом сидел некрупный мужичок с недобрым лицом средиземноморского типа и
сурово молчал.
- Кто этот мужичок? Было бы здорово, если бы он оказался иудеем или мусульманином? - Эта
Мысль возникла из мысли о злобных микробах, Максим напрягся и спросил попутчика, что он знает об
обрезании. Где это делают и насколько болезненна эта операция.
- Ты еврей или татарин? - спросил мужичок.
Максим задержался с ответом. Не угадаешь с ответом и получишь недружелюбного попутчика на
все оставшееся время. А ехать еще долго. Мужичок ждал.
- По паспорту я русский, - сказал Максим и полез на верхнюю полку.
По непонятной странности ответ попутчику понравился. Не торопясь, он рассказал, что зовут его Иакоб,
что он едет на почечный курорт в Туркмению, и что он, Иакоб, курит, но курит , не затягиваясь. Не хочет
портить здоровье. Стратегическая цель его курения в том, чтобы девушки уловили важную деталь. Зубы у
Иакоба желтые не потому, что вставные, а только потому, что в никотине.
У Иакоба было два чемодана, но как-то так получилось, что по дороге от вокзала до санатория Иакоб
нес один чемодан, а Максим два. Когда заполнили санаторные бумаги, выяснилось, что платить за питание,
лечение и проживание надо немедленно. Иакоб сделал вид, что очень удивился. Иакоб сделал вид, что
оскорбился. Иакоб сделал вид, что оскорбился.
- Мне деньги переведут завтра… или послезавтра, - притворно горячился он. - Где же мне жить
теперь? А что мне кушать?
Женщине – администратору все это не нравилось. Она стала кричать громче Иакоба. На шум пришел
главврач санатория. Он встретился глазами с Иакобом. Максим отчетливо увидел, что эти люди знают друг
друга, но уже совсем не хотят, чтобы другие знали, что они знают друг друга.
- Отпусти его, - сказал главврач.
Максима и Иакоба поселили вдвоем на маленьком балкончике над козырьком бокового входа в главный
корпус. По пути на место обитания Иакоб вытащил из кармана солидную пачку денег и с пафосом сказал:
” Запомни, Максим. Деньги только тогда деньги, когда они у тебя в кармане.“ - Повидимому Иакоб решил
взять шефство над Максимом.
Через несколько дней в санатории появился узкоглазый плосколицый давний враг Максима, которого
почему-то звали Уйгур. Уйгур был местным злодеем. Мать его, красивая натуральная блондинка, была
гражданской женой высокого милицейского чина. Уйгур же болтался по санаторию, питался в столовой
вместе с больными и терроризировал всех, кто попадался ему на глаза.
По утрам Уйгур играл в бильярд с больными на '' интерес '' - десять рублей партия. Всегда выигрывал.
- Слушай правило, - сказал он подошедшему Максиму. - Проигравший платит 10 рублей.
Проигравший имеет право на реванш, но уже по 100 рублей.
Стали играть. Максим выиграл со счетом 8-6. Уйгур забивал проблемные шары, а простые шары
после его ударов бились о борта довольно далеко от лузы. Максим понял, что Уйгур проиграл только
потому, что очень хотел проиграть.
- Реванш по 100 рублей, - сказал Уйгур, отдавая Максиму 10 рублей.
- Придумай что-нибудь похитрее, - пряча деньги в карман засмеялся Максим.
- Такое правило. Я ж тебе сказал правило, - заволновался Уйгур, цепляя себе на руку красивый
анодированный кастет.
- Дураков ищи в другом месте, - дразнясь и отступая, смеялся Максим.
Так они шли и прошли почти всю территорию санатория. Впереди Максим, поминутно оглядываясь,
готовый сорваться в спринт. Сзади, размахивая анодированным кастетом, Уйгур. В самом пустынном месте
санатория, на углу пристройки к главному корпусу Максима ждала засада. Весёлой паре встретился друг
Уйгура - еще один злодей, который тоже паразитировал на теле санатория.
Думать было некогда. Цепляясь за какие-то уступы, трубы и сетки на окнах, Максим, как кот от
собак, взлетел на крышу пристройки, сел на край крыши и, болтая ногами, насмешливо смотрел
на злодеев.
Максиму целый день не везло. Эта пристройка оказалась баней. В крыше бани было большое
квадратное отверстие, через которое выходил пар. Всем санаторским было известно, что через этот
квадрат мальчишки подглядывали за моющимися женщинами. Злодеи стали громко хохотать, хватать себя
за бока и показывать на Максима пальцами. Мало того. Из бани вышли четыре девицы, которые помылись
и находились в самом благодушном настроении.
- Максим, спускайся к нам. Мы сами тебе все покажем. Все покажем, - гоготали они.
Максим плюнул с досады и отвернулся. Хуже всего было то, что среди этих девиц была Гюзель,
отношения которой с Максимом уверенно перевалили рубеж первых поцелуев.
После этого случая Максим и Уйгур довольно долго виделись только издалека. Вторая встреча
произошла, когда Уйгур давал сеанс одновременной игры в шахматы. Каждый участник сеанса отдавал
Уйгуру 10 рублей с договоренностью, что получит 20, если выиграет, и вернит свои 10, если сыграет
вничью.
Уйгур, увидя Максима, приветливо сказал:
- Садись.
- Я по 10 рублей не играю.
- Давай по 100.
- Давай.
Уйгур быстренько закончил сеанс. С двоими согласился на ничью, двоим поставил мат, а оставшимся
двоим сказал, что они играть не умеют и что на 10 рублей он уже поучил их шахматам.
Взяли комплект с крупными фигурами. При розыгрыше цвета Уйгур сжульничал и получил белый цвет.
Максим заметил и только улыбнулся. Дело в том, что Максим еще в 9-ом колассе школы получил звание
кандидата в мастера по шахматам. Шансов у Уйгура не было. Максим разыграл сицилианскую защиту,
сфианкеттировал королевского слона и разменял королевского коня на чернопольного слона белых. После
этого позиция белых рассыпалась, как сухая земля при землетрясении.
Уйгур видел, что ему очень плохо, но не мог понять, почему. Любой его ход вел к проигрышу.
- Еще одну, - сказал Уйгур и снова взял себе белые. Пошел пешкой от королевского слона на два
хода. Максим - пешкой от короля на два хода. Уйгур срубил. Максим пошел пешкой от ферзя на один ход.
Уйгур срубил. Максим срубил слоном… На пятом ходу Уйгур получил мат.
Уйгур долго смотрел на чернопольного слона черных, который своим клинком уперся в сердце его
короля. Потрясение было такое, что Максим стал для него кумиром. Уйгур был чемпионом города и
глубоким шахматным фанатом. Он перенес из санаторской библиотеки в дальний угол сада у стены
шахматный столик, два кресла и дожидался там Максима. В самом начале они сыграли две партии на
‘’интерес’’, после чего все стало ясно, и затем пошла шахматная учеба. Максим показывал Уйгуру дебют, а
потом на этот дебют они играли несколько партий до получения преимущества.
Нельзя сказать, что Максим сдружился с Уйгуром, Уйгур был злодеем, но Максима его восхищение
шахматами подкупало. Раз за разом он повторял показанную ему Максимом партию Киезерицкого, которую в
шахматном мире все называют '' бессмертной'' . Максим проводил за шахматами довольно много времени к
большому неудовольствию Гюзели . Часто во время самой интересной партии раздавался звонкий голос.
- Максим, я разрезала арбуз, красный – красный.
Гюзель была дочерью туркменского министра финансов, и ей почти каждый день приносили арбуз с
элитной бахчи. Девушка подходила к играющим, брала Максима за руку и уводила. Уйгур молчал. Уйгур
понимал, что за любую грубость, за косой взгляд в сторону Гюзели туркмены с него живого снимут кожу,
и молчал.
За шахматами Уйгур предлагал Максиму остаться жить здесь, в Байрам-Али. Жить, потеть и лечить
свои почки. Есть человек - Уйгур почтительно звал его Хозяином, - который дает работу и хорошо платит.
Вертолет сбрасывает в пустыне тюк с разноцветными из тонкой шерсти костюмами, шарфами, пуловерами…
Этот тюк надо отвезти в Мары. Всего 7 км, одна остановка на поезде. Отвезти в Мары и отдать тюки в
магазин. Хозяин платит на всех целый кусок.
- Кусок?
- Ты понял.
И вот однажды Уйгур сказал: '' Есть работа. Завтра пойдем.''
- Кто пойдет?
- Ты и я.
- Ты пойдешь, это понятно, но почему пойду я?
- Так хочет Хозяин.
- Он меня знает?
- Ага. Он тебя видел.
- А если я откажусь?
- Нельзя. Совсем нельзя. Хозяина нужно слушать. Он опасен. Мне говорили, на его душе несколько
мертвяков. Здесь не Россия. Здесь пустыня.
Пустыня начиналась сразу за стеной санатория Из виду. И вот Уйгур и Максим идут по песку.
Барханы не велики, но довольно скоро санаторий пропадает. Уйгур ориентируется по собственной тени.
Шли долго. Там, где остановились, не было никакого ориентира. Уйгур сказал: ‘’ Стой здесь’’,- а сам прошел
еще метров триста. Вертолет подлетел с солнечной стороны. Они услышали шум мотора, увидели, как
тюки приземлились в песок. Пилот явно целил тюками им в головы. И вот уже от вертолета остался
только негромкий стук.
Тюки и тяжелые, и неудобные. Нести лучше на спине, согнувшись. Хочется пить. Страшно
хочется пить. Хотя перед походом Максим, как положено, попил подсоленной водички и взял с собой
четыре бутылки воды. Бутылок уже нет. Вместе с потом уходит сила. Максим бросает свой тюк. Оба тюка
то на согнутых руках, то на спине несет Уйгур. Максим падает. Уйгур относит мешки на 50 шагов вперед,
потом возвращается, дает Максиму выпить два глотка из своей фляги. И хотя вся вода тут же выходит
потом, Максим может идти. Но очень скоро он вновь падает. Так продолжается целую вечность.
Санаторий оказался справа. Уйгур слегка заблудился. Но вновь два глотка, и Максим идет.
Потом Уйгур несет Максима на плече. Идти до ворот сил нет. Стали перелезать через стену. Уйгур
перекинул тюки. Затем перекинул Максима и перелез сам. Пошли в главный корпус. Свой тюк Максим
оставил у стены.
Дома их ждал Иакоб. Максим выпил графин воды и свалился на кровать. Он все видел, многое
понимал, но не хотел думать и не осознавал себя, как личность.
- Где второй мешок? - орал Иакоб.
- У стены оставили, Хозяин.
- Снаружи?
- Внутри.
- Если пропадет, здесь же убью. Обоих.
- Не пропадет, Хозяин.
- Я что тебе велел? Оставить его в песках. Зачем приволок?
- Он сам шел
- Врешь. Сам он не мог вернуться.
Уйгур на заплетающихся ногах пошел за тюком. Максим равнодушно смотрел на Иакоба.
- Хозяин. Ну, пусть будет Хозяин.
Иакоб вывалил содержимое тюка на пол и стал что-то искать. И не находил. И все говорил:
- Убью вас, собаки.
Но Уйгур принес второй тюк, и в этом тюке оказался столь желанный для Хозяина пакет. Иакоб слегка
успокоился. Внятно и раздельно сказал:
''Уйгур, собери костюмы. Завтра с Вахидом отвезешь тюки в
Мары. А ты, Максим, раз уже ты вернулся, завтра рано утром пойдешь со мной на вокзал.
Прокатимся до Ташкента и назад. У тебя будет чемоданчик, а я буду в соседнем купе. И без
фокусов.''
Иакоб ушел. Максим побрел на ужин. В столовой он вдруг очнулся и осознал ситуацию. А тут
еще в столовой к нему бросилась Гюзель. Максиму не пришлось думать, идти на вокзал к Иакоб
или нет. Соседка Гюзели уехала в Ашхабад, комната была свободна и он с Гюзелью не расставался до
позднего утра.
Ночью была страшная жара и сухость. Максим и Гюзель валились на пол, обливались водой,
которая тут же высыхала, понемногу снимали с себя одежду, обнимались и смотрели друг на друга
влюбленными глазами.
Выйдя из столовой после завтрака, Максим увидел Уйгура, который странно жестикулировал.
Максим понял, что Уйгур зовет его к шахматному столику. Не хотел Максим идти, не надо было идти,
но уж очень беспокойным был Уйгур.. Фигуры не были расставлены. Уйгур сидел за столом и сразу
cпросил:
- Почему не был утром на вокзале?
- Спал.
- Спал? Теперь будешь долго спать. Тебя уберут. Понимаешь, тебя убьют. Тебе конец.
Уйгур трясся. Его смуглое лицо было красным.
- Хозяина взяли. Взяли с поличным. С тем чемоданчиком, который должен был везти ты до
Ташкента. Такого Хозяин не прощает.
- Но его же посадили. Посадили Иакоба?
- Ага, посадили, но Хозяин откупится. Он выкрутится. А вот мы…А вот ты… Я сам слышал, как он
сказал одному своему мюриду, чтобы тебя убрали.
- За что?
- Хозяин уверен, что это ты настучал на него. В милицию. Поэтому и не пришел на вокзал.
Уйгур то привставал в кресле, то садился. Он весь дрожал.
- Почему ты это рассказываешь?
- Ага. Рассказываю.
- Скажи, Уйгур, это тебе поручили убрать меня?
- Ага, мне. Приказали. Не боишься?
- Не очень. Мне осталось мало жить. Почки не очищают кровь от шлаков.
Максим сделал вид, что поднимается с кресла. Уйгур вскочил. На руке блеснул кастет.
- Сиди, сиди, - засмеялся Максим. - Я не ухожу.
- Ага, не уйдешь.
- Я часто думал, как это произойдет? Расскажи, - спокойно сказал Максим.
- Как…как…Кастетом по голове. Вот так. Потом сонного ножом в сердце.
- Скажи, Уйгур, это ведь ты настучал на Хозяина?
- Ага. Я. Я настучал. А что мне было делать?
- Ты то в чем провинился?
- Я свидетель. И еще. Хозяина не послушал. Велел тебя оставить в песках.
Уйгур стал успокаиваться. Он вытащил острый нож, с силой воткнул его в шахматную доску и
привстал с кресла.
- Зачем портишь стол, - сказал Максим.
Это были бы его последние слова, если бы совсем рядом не раздался звонкий голос:
- Максим, я разрезала арбуз. Красный – красный.
- Гюзель, Уйгур хочет меня зарезать. Уйгур хочет меня зарезать. Уйгур хочет меня зарезать…
Максим кричал громко, не останавливаясь, на высокой ноте, раз за разом повторяя эти три слова .
Пронзительный звук его голоса на полминуты парализовал Уйгура, а потом из кустов выскочила
Гюзель и припечатала черными глазами Уйгура к его креслу. Cхватила Максима за руку, и они не
оглядываясь, помчались туда, где было много людей и где можно было спокойно есть красный-красный
арбуз.
Сразу после этого разговора Уйгур пропал. Среди больных витал устойчивый слух, что Уйгура убили.
С кем он теперь играет в шахматы…Там…