- Ты не волнуешься?
- Ну, есть немножко. Чуточку. Я много репетировала. Ты помнишь?
- Помню.
Они шли по праздничной улице украшенной яркими шарами и гирляндами, держась за руки. На ней было скромное хоть и праздничное платье в клетку с большим бантом и широким поясом. На ногах новенькие серенькие балетки, которыми она не переставала восхищаться, топать и рассматривать во всех витринах.
На нём была чёрная рабочая куртка, парадные брюки и до блеска начищенные старенькие башмаки.
Они дошли до площади Зрелищ. Перед большой летний сценой, на скамеечках, уже начинал собираться народ. Дети и девушки жевали мороженое, у некоторых в руках были воздушные шарики и флажки.
Он взял в руки её ладошки поцеловал светло-серый глаз, сначала в один, потом в другой.
-Не волнуйся.
Она засмеялась и убежала за лёгкую занавеску.
В гримерке, как и всегда пахло пудрой, париками, расчёсками и свежим хлебом.
Занавес поехал, застучали колечки. Разношерстная публика оживилась, захлопала в ладоши.
Она танцевала во второй партии, летала по сцене с распущенными волосами, в каком-то чёрном платье, такая маленькая, лёгкая, одержимая. Из-за сцены был виден краешек шарманки.
Волнение сыграло свою роль, и девушка пару раз ошиблась.
Ему пришлось четверть часа ждать её у выхода из гримёрки, здороваясь с её лёгкими радостными подружками.
Наконец она вышла, её не остывшая после своего триумфа, с собранными в узел волосами.
-Я ошибалась. Я начинала думать о движениях и ошибалась.
-Пойдём? – и он не удержавшись, легко её поцеловал.
-Пойдём.
Они шли по праздничному городу, на мостовых распускались прозрачные цветы на высоких ножках, по улицам были расставлены прелестные акварельки. Слышались мелодии всевозможных маршей, по улицам ходили парады из солдат одетых в парадную форму, красную с золотыми нитками.
Они немножко на них посмотрели. Оловянные солдатики маршировали, стучали в барабаны. Это тоже был спектакль.
-Тебе купить пряничную лошадку?
Они подошли к маленькому уличному лотку, где улыбчивая морщинистая старушка протянула девушке пакетик из полупрозрачной коричневой бумаги. От него шёл аппетитный дразнящий аромат выпечки.
Парень положил на прилавок несколько монеток. Он заработал их сам и теперь может потратить на любимую девушку.
-Милый, милый. Мы так с тобой редко видимся. Эта твоя работа, и мой театр… - девушка прижалась к нему. Он приподнял её прелестную головку.
-Не печалься, Тэнтэн. Сегодня наш с тобой праздник. Давай не станем грустить?
Солнышко светило из-за пелены белесых облаков. Играли фонтаны, уличные художники бесплатно рисовали оживающие картинки.
- Пойдём к морю, Тэй?
Ледяной белый песок, синее-синее море, белые барашки волн и далёкие кораблики у причала, вот оно, их море!
На песке росло невысокое стройное дерево с золотистой листвой, сквозь которую солнечные лучи падали на песок. К ветке были привязаны качели. Качаясь, можно было смотреть на море, а если пересесть спиной к воде, то можно увидеть город.
На дереве перочинным ножиком было вырезано:
Я вижу как волны смывают следы на песке.
Я слышу, как ветер поёт свою странную песню.
Я слышу, как струны деревьев играют её.
Музыку Волн, музыку Ветра.
Тэй и Тэнтэн, гуляя по пляжу, совершенно случайно обнаружили это дерево и эти качели. Кто и для кого их повесил, кто вырезал на коре этот стишок, было совершенно неизвестно.
Тэю было не до этого, он без устали раскачивал Тэнтэн, та легонько смеялась, а ветер играл с оставленной прядкой её серых волос.