Не знаю, как выглядел после ночного побоища я сам, но Федя – неважно. Правый его глаз основательно заплыл, оставив для обзора лишь небольшую щелочку, небритое лицо было в ссадинах и царапинах. В общем, зрелище не для слабонервных. Как говорит одна моя знакомая, можно в фильмах ужасов без грима сниматься. Ко всему следует также добавить недоумение, отразившееся на его физиономии и застывшее на ней, словно маска. Он никак не рассчитывал увидеть меня здесь, да еще в такой благодушной обстановке.
- Явился, не запылился…
Андрей Павлович отложил рюмку и пристально посмотрел на сына.
- Где же ты шлялся всю ночь?
Федя проворчал нечто невразумительное и попытался прошмыгнуть в дверь. Андрей Павлович решительно преградил ему дорогу. Судя по разыгравшейся на наших глазах сцене, проблема отцов и детей во, внешне благополучной, семье была весьма актуальной.
- А поздороваться с гостями?
- Здрасьте… - так же невнятно пробормотал неблагодарный отпрыск и повторил попытку проскользнуть мимо отца. И снова ничего не получилось. Андрей Павлович поднялся со стула, он оказался почти на голову ниже сына, повернул его лицо к свету и долго внимательно изучал.
- Красавчик, ничего не скажешь… Ладно, потом поговорим, а сейчас садись.
- Я потом.
- Сядь! – грозно приказал Андрей Павлович, и Федя безропотно подчинился.
- Знакомьтесь, мой сынок Федор. Надежда моя и опора…
В голосе председателя угадывалась ирония с изрядной долей грусти.
- Мы уже успели познакомиться, - весело заметил я.
- Когда же? – Андрей Павлович пристально посмотрел на меня, хмыкнул, но оставил соображения при себе. Таня также едко ухмыльнулась.
- Более того, мы успели стать хорошими друзьями. Я вообще люблю все таинственное и неизведанное, особенно – барабашек.
Наверное, все подумали, что я спятил, даже Федя.
- Какие барабашки? – переспросила Таня.
- Да есть такие, говорят… Сидят себе в закуточке и стучат, стучат, стучат… Работа у них такая. Как говорит мой знакомый из районного угро капитан милиции Ященко Геннадий Сергеевич, без барабашек и жизнь не жизнь…
До Феди дошло. Его лицо налилось кровью, он пытался испепелить меня взглядом и, наверняка, не задумываясь, свернул бы мне шею прямо здесь, за столом, если бы не отец, Предка он или очень уважал, или побаивался. Во всяком случае, вел себя при нем пай-мальчиком.
Почувствовав неладное, а атмосфера накалилась до такой степени, что не почувствовать было невозможно, Татьяна поспешно встала и подняла рюмку.
- Ну что ж, Андрей Павлович, большое спасибо за угощение, поверьте, нам было очень приятно с вами познакомиться, но, пора и честь знать…
Мы втроем, кроме Феди, ему так никто и не потрудился налить, выпили украинского женьшеня и направились к выходу.
- Парень, ты – покойник!
По сравнению с предыдущим лепетом фраза получилась вполне отчетливой и членораздельной. По-видимому, самый крутой фермер любил смотреть западные боевики и достаточно натренировался в ее произношении.
- Бьют барабаны, стучат… - подбодрил его оптимистической речевкой.
Андрей Павлович провел нас до калитки, где еще раз пожелал удачи, и мы дружески попрощались.
- Уникальная способность заводить друзей, - заметила Татьяна, когда мы подошли к автомобилю. – Ты, наверное, Карнеги наизусть вызубрил?..
Я оставил ее укол без внимания. Погода была чудной, ярко светило солнце, зачем все усложнять?
Илья с Рыжей разместились на заднем сидении. Но, если девушка мирно и беззаботно спала, Илья притих в уголке, и, казалось, дыхнуть боялся. Он напрочь забыл о вчерашнем геройстве, и сейчас все мистические страхи перед фермером возродились с новой силой. А в отсутствие самого Феди, его образ олицетворяла потрепанная старушка «Мазда», мирно приткнувшаяся к воротам перед самым бампером нашего «Джипа». На нее Илья взирал с неописуемым ужасом.
- Скучаешь?
Илья даже содрогнулся от звука моего голоса. Вероятно, не ожидал, что мне удастся вырваться целым и невредимым из логова врага.
- Что так долго? – запинаясь, спросил он.
- Хозяин гостеприимный попался. Пока пузырь не раздавили, ни за что отпускать не хотел. А потом сынок подвалил, пришлось и ему время уделить…
Таня, не прислушиваясь к нашему разговору, завела двигатель, сдала назад, лихо развернулась.
- Ну и куда дальше? – спросила.
- Вперед и только вперед! Навстречу новым подвигам и свершениям! – весело ответил я. У меня действительно было прекрасное настроение.
- Тебе еще недостаточно подвигов? – моя веселость начинала удручать девушку.
- Ладно, я пошутил. Едем прямо на Монастырище. Ты не возражаешь, если я сяду за руль?
Татьяна была не в восторге от моего предложения. Она скептически осмотрела меня., но я приложил максимум усилий и представлял собой эталон трезвости, спокойствия и здравомыслия. Да я и в самом деле не ощущал себя пьяным. Все выпитое накануне ушло на борьбу с последствиями вчерашней пьянки. Как говорят алкоголики со стажем, я дошел до нулевой отметки, и теперь мог с новыми силами начинать сначала.
- Ладно, - смилостивиласть Татьяна. – Только потихоньку. Спешить нам больше некуда.
Подруливая к бруковке, мой слух уловил мотоциклетную трещотку, а вскоре из облака пыли вынырнул и сам лихой наездник. Я резко затормозил и нажал на клаксон. Мелодичный гудок не остался незамеченным, и мотоциклист, сбавив скорость, подкатил к «Джипу».
- А вы все в трудах, Геннадий Сергеевич, - позабавился, опустив стекло. – Ни минуты покоя…
- Работа такая… - вяло оправдывался бравый капитан Ященко.
- «Наша служба и опасна, и трудна…»
Он криво улыбнулся и покатил дальше в сторону райцентра, казалось, напрочь позабыв, что еще минуту назад собирался свернуть к дому председателя…
- У тебя здесь обширные знакомства… - заметила Татьяна.
- Работа такая… - не отдавая отчета, повторил фразу капитана и нажал на газ.
Деревня осталась позади. Вокруг расстилалась голая степь с холмами и далекой лесополосой.
Картинка действовала умиротворяюще. Неровная брусчатка уводила нас вдаль от людей, а значит, от неприятностей. Самое время расслабиться и приготовиться к встрече с чудом, дарованным природой, а, возможно, и нашими очень далекими предками. Я снова ощутил неосознанную внутреннюю дрожь, которая всегда охватывала меня, когда я приближался к Монастырищу.
Только я слишком рано успокоился. Отголоски событий прошлой ночи преследовали меня с завидным постоянством.
Едва я собрался свернуть на грунтовку, ведущую непосредственно к цели нашего путешествия, из придорожных кустов выбежало какое-то растрепанное чучело и бросилось наперерез автомобилю. Я чудом успел нажать на тормоз. Автомобиль завизжал, содрогнулся и остановился в нескольких сантиметрах от новоявленной Анны Карениной.
- Ты что, очумела? – вызверился я, высунувшись из бокового окошка.
Когда пыль рассеялась, моему взору предстало жалкое существо с распатлаными волосами, в разодранном на плече платье и огромным фиолетово-желтым фингалом под глазом. Одна рука девушки опиралась на бампер автомобиля, другая цепко вцепилась в миниатюрную дамскую сумочку. Глаза у нее были испуганы, словно у затравленного кролика. Она вряд-ли вообще соображала, что делает…
Что-то в ее облике показалось смутно знакомым, но я был слишком взволнован, дабы углубляться в выяснение нюансов.
- Тебе что, жить надоело? – набросился на девчонку со стандартной фразой водителя к нерадивому пешеходу.
Девушка несколько раз всхлипнула, из ее глаз, промывая на запыленном лице белые дорожки, покатились слезы.
- Увезите меня отсюда! – взмолилась она.
- Куда увезти? – не понял я.
- Куда-нибудь, не то он убьет меня…
- Кто убьет?
- Федька!
Мою память вспышкой озарило просветление.
Только этого не хватало… Час от часу не легче… И что за день такой выдался?
- Катька?
Девчонка перестала всхлипывать. По эмоциям, которые нарисовались на ее лице, стало понятно, что обрывки ее смутных воспоминаний также начинают складываться в единое целое. Наконец, длительный и мучительный процесс завершился: до того растерянное и испуганное лицо озарилось радостной улыбкой.
- Андрюха! Ты? Вот здорово! А ведь Федька из-за тебя мне морду набил!..
- Если не ошибаюсь, это жена зав. фермой? – деланно равнодушным голосом поинтересовалась Татьяна.
- Ошибаешься, - поправил ее. – Это Катька, невеста сына председателя.
- М-да… Нет слов… - И, дабы отгородиться от окружающего кошмара ученая дама нацепила темные очки и углубилась в собственные мысли. Наверное, я опустился в ее глазах ниже некуда.
- Андрюша, родненький, возьми меня с собой… - упрашивала Катя, и я не знал, что ей ответить.
- Но ведь мы никуда не едем…
- Мне все равно, лишь бы Федька меня не нашел…
- Таня, что делать? – обратился к спутнице.
- Не знаю, сам решай. Твои женщины, ты и разбирайся, а меня разбудишь, когда приедем…
Вот так всегда! Легче всего взвалить ответственность на другого, а самой изображать гордое негодование…
- Ладно, садись, – сухо бросил Кате, не столько желая ей помочь, сколько ради того, чтобы досадить Тане.
- Что ты делаешь? – слезно взмолился Илья. – Ведь Федька нас теперь всех уроет.
- И так уроет, - успокоил друга. – Хуже все равно не будет.
Я свернул на грунтовку и теперь мечтал лишь об одном, чтобы это приключение оказалось последним…