Собрался я на вечеринку в кафе завода «Орион». Есть у нас в городе такой. Что-то секретное производит. Главное, что девушки там сплошь хорошенькие. Аж странно. На фабрике какой или даже в институте девчонки всякие попадаются: и хорошенькие, и страшненькие. В пропорции. А на этом самом «Орионе» одна краше другой. Может, у них аппаратура специальная?
Короче, собрался я на ихнюю вечеринку, а ребята мне говорят: - Не ходи!
Странное дело. Удивляюсь: - Почему это не ходить?
А они: - Там сегодня Ерохина точно будет! А с твоим счастьем...
- Не знаю я никакой Ерохиной!
- Повезло! – и смеются.
Не знаю, что больше взыграло: любопытство или упрямство, но пошел я на вечеринку. Тем более, не пропадать же пригласительному, который мне Сашка Дидов за бутылку портвейна уступил.
- Там и стол будет, и на столе, и танцы... – обещал. И зачем ему портвейн, ежели он только овсянкой и Мариной из ремонтного увлекается?
Пришел я в кафе, билет на входе предъявляю дружинникам, а те вежливые такие, в костюмах все.
- Ваш столик семь! – говорят. Ну, я и пошел этот седьмой столик искать. Нашел, сел. За столик шесть человек вмещаются. Я как раз шестым был. Там уже один парень и четыре девчонки сидели. Так что мне, вроде бы, даже обрадовались. А стол сам бедноватым оказался. Рислинга бутылка 0,7, лимонад... Еды, правда, валом, но посуху, сами понимаете...
Ну, пошла у них на эстраде всякая самодеятельность, а я сижу и все прикидываю, кого заклеить на сегодня. Собственно, выбор невелик. Две барышни точно при парнях, так что, остается из двух выбирать. Выбирать... Я ж ни в одном глазу с того рислинга, а по-трезвянке я не очень чтоб разговорчивый. Как к девушке подступиться? И, опять же, к какой?
Тут и танцы начались. И терзаниям моим конец: девчонки, что с парнями, сразу плясать ушли, потом из двух оставшихся одну пригласили. Остались мы за столиком с барышней один на один. А чего даром сидеть?
- Пошли потанцуем! – говорю. Она и пошла.
Топчемся... Прижал ее малость к себе. Идет... Я сильней! А тут и она сама. А там было чему прижиматься! Аж зло взяло, когда танец закончился.
- Чего нам туда-сюда гасать, - говорю, - давай постоим, подождем, пока следующий будет.
А она только головой кивает: - Конечно!
Так мы с ней весь вечер почти неразлучно провели. Нет, я, конечно, отходил ненадолго. Покурить, например. И что заметил: парни на перекуре на меня как-то не так смотрят. Нет, не в смысле пасть начистить. А наоборот. Даже вермутом угостили...
- Слушай, - говорю, когда мы с ней опять танцевать принялись, - а кто это такая Ерохина? Покажи, а!
- Ладно, потом покажу! – отвечает.
А в одиннадцать танцы закончились. У них там строго. Вышли мы с ней, до ближайшего переулка дошли, где потемней, и давай целоваться. Прижимаю, руки жадные... Блузку на ней расстегнул... А она:
- Ты еще в подворотню меня потащи! Парк же рядом!
И понеслись мы в парк. Как могли. Скамейка...
Полез я, куда хотел, а она не сопротивляется. Привстала даже, когда трусики с нее тащил.
- Во, - думаю, - повезло! – Но поспешно как-то думаю. Не до того!
- А ты меня любишь? – спрашивает, когда совсем уже сверху был, ну, за мгновение...
- Люблю, люблю, - отвечаю, - сейчас очень даже!
- А потом? – спрашивает. И не пускает в себя.
Чувствую, помру сейчас.
- И потом! – говорю.
В общем, все у нас хорошо вышло. Часа три еще на скамейке той провели. А после... Это когда мы на дорожку перекуривали.
- Слушай, а как тебя зовут? – говорит.
- Володя! – отвечаю. – А тебя?
- А я та самая Ерохина Лена, что ты спрашивал!
Мне б испугаться. Но тут до нас ситуация дошла. И начали мы смеяться. А потом целоваться. А потом...
В общем, до ее дома мы под утро уже добрели. А там нас ждали. Ее родители, еще какие-то люди... С рушниками. Как же, жених пожаловал. А раз пожаловал, то выпускать его никакого резону. Взяли меня под руки и в дом внесли. За стол усадили, и давай пытать:
- С Ленкой был?
- Был! – отвечаю. Чего врать-то?
- Слюбились? – опять вопрос задают.
- Да, вроде, нормально! – честно отвечаю.
- Когда свадьбу назначать будем? – вдруг спрашивают.
Тут мне совсем поплохело.
- Попал! – думаю. А вырваться – никак! Человек пять дверь стерегут. В окно, что ли? Так третий этаж... Может быть больно...
- Ладно, - говорю, - свадьба, так свадьба. Хотя, надо бы еще приглядеться друг к другу. Но вы ж не дадите?
- Не дадим! – кивают.
- Только тогда у меня одно требование: желательно, чтоб и мои родичи насчет свадьбы тоже поучаствовали. А то плоховато выходит. Вы в сборе. Всем, простите, кодлом, а мои знать ни про что не знают...
Призадумались.
- Ладно, - говорят, - давай паспорт, а вечером родичей приведешь!
- Где ж я вам, - говорю, - паспорт возьму, ежели нет его у меня, а есть только справка.
- Какая, такая справка?
- Нормальная. С фотографией. Об условно-досрочном... А паспорт у меня скоро будет! Как раз к свадьбе!
Гляжу поостыли слегка. Но не сильно.
- За что сидел?
- Та за ерунду. Киоск по пьянке подломили. Баловство. А они сразу срок. Нет справедливости!
- Смотри, чтоб больше ни-ни! – угрожают, - Не то...
- Та я что дурной? Тем более жениться тянете...
- Ладно, - говорят, - иди. Но чтоб к вечеру с родителями! А мы еще дополнительно подумаем.
- Куда я об эту пору пойду? – удивляюсь. - Нет, уж, раз в зятья определяете, так и на ночлег определите.
Тут они совещаться стали.
- Еще сопрет что-нибудь этот уголовник! – это маман Ленкина шепчет.
В общем, не пустили меня ночевать.
Пока я до общаги добрался, ребята в комнате уже на работу собираться стали.
- Что ж вы, гады, про Ерохину не предупредили! – скандалю.
А они: - Мы ж говорили!
И вправду говорили, но без подробностей. Оказывается, эта Ерохина с родственниками уже десятку, не меньше, парней жизнь покарябали. И все потому, что замуж ее люто отдать хотят. Да и она хочет. С кем угодно готова лишь бы замуж взял. Я, честно говоря, не поверил. И девка красивая, и все у нее на месте... Кто от такой откажется? Я и сам, было, уронился, аж пока ее предки не влезли. А она, как по мне, нормальная...
Как же! Как же!
На следующий день, часов так в десять, зовут меня в партком. Быстро ее родня сработала!
- Что это ты Аксенов за аморалку развел? – спрашивают. – С виду приличный молодой человек, комсомолец, а такое творишь?
- Да ничего я такого не творю! – возмущаюсь.
- А это что? – и показывают телегу листов на пять. А там... В тюрьму с такими характеристиками шиш примут!
Да-а...
- Что делать? – у старших товарищей спрашиваю.
- Как что? Жениться! Создавать ячейку, как его, общества!
- Вот это уж хрен! – употребил я выражение.
- Да, ты там в очереди на стажировку в Одессу стоял, - подбодрили меня, - так забудь и не вспоминай! Аморальным людям нечего в городе-герое делать! А вот если женишься...
Вышел я из парткома наскипидаренный донельзя. А в приемной еще и комсорг дожидается.
- Так что, - говорит, - завтра комсомольское собрание. Наверное, будем тебя за аморалку исключать!
- Вы что, ребята!
- Женись, брат, и все будет нормально! И людям поможешь...
- Каким это людям?
- Страдающим до сих пор. Будь человеком и ленинцем!
- Вот это уж хрен! – был я категорически неоригинален.
Завод у нас номерной. Так что Лену Ерохину с папашей туда не пустили. Они меня у проходной дожидались. Я, было, сунулся на вторую проходную, но там дежурила Ленкина мамаша с какими-то двумя мужиками.
В час ночи вышел, кое-как, с завода. Но в общагу не попал. Там ждали... Пришлось возвращаться и в каптерке ночевать. А наутро пошел по рукам. Сперва в бригаде своей. Письмо еще одно пришло. Вернее, письма. И в профком, и в партком, и в дирекцию, и в комитет комсомола... И все от Ерохиной! Что надругался и разбил. И создавать ячейку после этого не хочу. В общем, снять решили с бригады, где работаю, звание коммунистической. А это уже не шутка! На меня, в промежутках между пропесочиваниями, весь завод ходил смотреть. Девушки, которые прежде ноль внимания, глазки стали строить. Но это был единственный положительный момент. Потому что в цех явились сразу два корреспондента. Из областной газеты и городской... Чтоб про развратника и подлеца фельетон писать.
Выручил, как ни странно, профорг завода.
- Езжай-ка ты, парень, на целину! – говорит. – У нас, как раз, недобор желающих. А в твоем положении...
Я полчаса тряс ему руку!
Ребята принесли вещи из общаги. С завода меня вывезли на грузовике под ветошью...
На целине я пробыл три месяца и восемь дней. Соскучился по заводу, по ребятам, по городу...
- Сейчас выйду из вагона, - думаю, - и прямо в общагу. Денег заработал валом. Куплю водки вкусной...
Ага, тот случай! Еще хорошо, что я в окошко сперва посмотрел. Не знаю, откуда Ерохины о моем прибытии узнали, но стояли они на перроне всем семейством.
Повезло, что поезд был проходящим. За десятку проводник спрятал меня в своем купе и довез до ближайшего – шесть часов пути! – областного центра. Оттуда я сразу пересел в другой поезд...
Живу я сейчас в... Нет, не скажу! Сообщу только, что в родном городе не был уже семь лет. Надо бы съездить, но... боюсь.
Да, я до сих пор не женат!