Автобус приехал в село уже в сумерках. Отец стоял на обочине дороги, спрятав лицо в воротник полушубка. Мороз был такой, что перехватывало дыхание. Обнялись.
- Леня! Приехал? Ну, молодец, вот ты и дома...
Я протянул ему пакет с подарками. Он взял его и оглянулся.
- Подарки - это само собой, - говорит, - а самое главное - папиросы, Леня, привез?
- Как же, привез, папа, привез.
Он преобразился, тут же закурил.
- Что ты, сынок, папирос привез - спасибо, но ты их все матери не отдавай. Иначе, пиши пропало, заладила: не кури, не кури. Подумаешь - покурил. Все мужики в деревне курят, жизнь - то вон какая...
- А сколько маме отдать? У меня всего тридцать пачек.
- Тридцать не тридцать, а пачек десять отдай. Остальные - мне и сейчас...
Он посмотрел так, как будто его дальнейшая жизнь теперь зависит от моего решения.
- То есть как? - не понял я, - А вдруг мама найдет?
- Пусть попробует. Я потайное место в бане оборудовал, с овчаркой не найти.
Хлопнул меня по плечу, спросил:
- Значит, договорились?
- Ну, отец, тебе видней.
Получив папиросы, заторопил:
- Все. Ступай по переулку, а я напрямки по огороду к баньке побегу. Мать дома квашню завела, ждет тебя. Скажи ей, что скоро вернусь, мол, соседа встретил...
Когда дошли до огорода, он перелез через прясло и горько усмехнулся:
- Мне - то двух пачек папирос на день не стало хватать, а мать всего пачку на два дня дает, я говорю как есть Ума уже не приложу, как от этого проклятого курева отказаться. Удержу совсем никакого нет.
Пыхнул спичкой, снова закурил папиросу.
- Я и леденцы пробовал сосать вместо курения, мать папиросы прятала - не помогло. В голове с утра одна мысль - стрельнуть бы папироску, курнуть охота.
- Не надо было начинать, - я говорю ему. - Маму можно понять: о твоем же здоровье печется...
- Знамо дело... Кто же спорит! - Он выплюнул папиросу в снег, - Не жизнь - маета... Не курил же раньше, другие вон с малолетства начинают.... Если уж, сынок, начистоту, то это все проделки деда Гриши.
***
А ведь, действительно, отец до сорока лет не курил. Но однажды рубили в лесу сруб для баньки с дедушкой Гришей, тот и научил его курить, чем для мамы создал проблему на всю оставшуюся жизнь.
Случилось это весной. В мае комаров - тьма, они сильно досаждают. Отец топором работать не может, так как всего комары закусали, не успевает отбиваться. А дедушка свой фронтовой кисет достанет и шнурок развязывает - кисет у него шелковый, с вышивкой, махоркой набитый. Скрутит козью ножку из газеты и курит, пуская колечки дыма. Сделав несколько глубоких затяжек, морщась и пуская слезу от дыма, над отцом посмеивается:
- Ну чё, Семенович, попробуй, ох и крепкая махорка! Никакой комар не возьмет...
Он во время Гражданской войны на фронте стал заядлым курильшиком . Умел пускать дым и ртом и даже ноздрями. У него ноготь большого пальца от никотина желтый - желтый.
- Научить самокрутки сворачивать, а? Это проще простого, - говорит. - Указательным пальцем махорку прижимаешь к бумаге, а большим заворачиваешь в трубочку...
Ну, отец попросил и ему тоже свернуть.
- Я понарошку, - говорит. Дедушка свернул ему самокрутку толщиной с палец, дело лучше пошло, резкий дым махорки отпугнул комаров.
Однажды приехал я к дедушке в гости, а он сидит на кухне и рубит топориком махорку в деревянном корытце.
- Нонче, гляжу я, внук, совсем не уродился табак, - говорит, - надо завязывать мне с курением. Кашель совсем по ночам спать не дает.
Отказаться от курева в дальнейшем папа уже не смог, тоже стал заядлым курильщиком. Как ни боролась мама, все было бесполезно. Вон оно как получилось - то в итоге. А ведь из нас, детей его, никто по сей день не курит. Не нашлось, к счастью, такого "авторитетного" учителя курения, как дедушка Гриша.
***
Когда вечером отец вернулся, мама тут же подошла к нему, шумно потянула носом:
- Так я и знала, опять курил - дышать нечем, за версту несет табаком! Вот я думаю, сынок: не уменьшить ли ему еще норму? А?
Горько усмехнулась:
- Ох, набедовалась я с ним, а отучить не могу... Он же скоро всю пенсию до копеечки будет на папиросы тратить. Вот только вчера зарок дал:
" Ну, говорит, мать, курю сегодня последний раз... Завтра - все!"
Загремела у печки кастрюлями.
- И что мне делать? Ему хоть кол на голове теши, ничего не понимает...Не знаю, не знаю... Дымит, что твоя, сынок, труба на ТЭЦ... У меня выход один - буду теперь выдавать пачку ему на три дня.
Я посмотрел на отца, который стоял за маминой спиной. Он приложил палец к губам и подмигнул мне, дескать, молчи... Тут же стал снимать валенки.
- На уж, курильщик! - мама протянула ему пачку. - Или отказываешься?
- Ой, прямо, смешно! - хмыкнул отец, забирая папиросы. - Мне эта пачка - пшик один...
- Ну, смотри, смотри, не обижайся потом, я не о себе пекусь - о твоем здоровье.
Поправила на голове платок и вздохнула:
- Какой же ты, отец, все - таки бесхарактерный...
- Какой есть, - стал он оправдываться, - Бросил бы, да не знаю как... Видать, такая моя доля, я бы с превеликой охотой.
- Да ну тебя, - махнула рукой мама. - Ну, честное слово, как маленький ребенок. Вон сколько мужиков в деревне не курят - живут же...
***
...Утром я пошел снег с погреба откинуть. Слышу, за банькой кто - то разговаривает. Подошел поближе, смотрю, дымок вьется. Оказывается, отец с соседом устроили перекур, о жизни судачат.
- Опять курите? Ты же, отец, зарекался...
- А пустое это... Куда деваться? - развел руками отец и тут же стал гасить окурок о бревно. - Одним словом, сынок, вредная привычка.
Фото автора