РЕПЛИКА. ФИЛОСОФСКИЙ СПРОР ИМЕЮЩИЙ ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ
Полный текст на сайте Капитал https://sites.google.com/site/marxeconomy/pub/ovmfs
С началом Перестройки русская философская мысль заметалась между ортодоксальными воззрениями и реальностью, которая все отчетливее выкристаллизовывала из тумана советской идеологии капиталистические отношения. Требовалось объяснить необъяснимое - возврат к капитализму. Рассуждения мыслителей все чаще и чаще приводили последних к мысли, что социализма не было, что советский строй скорее был похож на капитализм, чем нес в себе черты социализма. Но потребовалось время, чтобы прийти к пониманию тех заблуждений, которые монополию феодального государства выдавали за социализм. Не возврат к капитализму, а поступательное движение к нему было советской историей. История последнего этапа разложения феодальных отношений и развитие капиталистического общества предстает перед нами, если мы стоим на позициях материализма в истории и философии, если мы, отбросив идеологические ухищрения правящего класса, смотрим на действительную историю и действительные отношения в русском обществе ХХ века.
Был ли Советский Союз капиталистическим государством или все же он оставался государством феодальным? Верно и то, и другое. Развивая капиталистические отношения в производстве, советское государство по форме, по традиции, оставалось все еще феодальным.
Как пример, сложного и длительного развития общественных отношений можно привести развитие капитализма в Европе. Свободные города с ее аристократией и буржуазией и свободная торговля развивают в феодальных государствах капиталистические отношения, окруженные, воюющие и вступающие в партии с сеньорами, церковью, королями и рыцарскими союзами.[1] Начиная с IX века процесс капиталистических отношений то набирает силу, то затухает, пока Данте не провозглашает в своих бессмертных произведениях наступление нового времени.[2] Генезис буржуазии указывает на то, что приобретая богатство и власть одни становились сеньорами и феодалами, другие шли дальше развивая мануфактуру, торговлю, биржу, организуя экспедиции и университеты, которые все еще были монополией церкви[3], ведя войны на стороне то одной, то другой феодальной партии, пока XVI век не разорвался громом первой буржуазной революции в Голландии. На стороне буржуазии, требующей национальной независимости от Испании выступили сеньоры[4], вполне респектабельные феодалы, мечтающие о богатстве и славе, которая была присуща их предкам. Противоречивый процесс развития продолжается до того времени, пока мануфактура и фабрика, то есть новые промышленные технологии, не потребовали пролетаризации всего населения. Капиталистические отношения стали доминировать в Англии, Франции, Голландии, в бельгийском королевстве, графстве Люксембурга, в некоторых областях Испании и некоторых землях Германии. Северные Штаты Америки не знавшие феодализма развивают капитализм в противовес Южным рабовладельческим штатам.
Россия в своем движении от феодализма к капитализму проходит свой исторический путь в формах, отражающих реальность русского общества. Эти формы выражены в калейдоскопе тех конкретных идей, которые охватывают общество в конкретный исторический отрезок, но они не выходят за рамки сущности основанной на методах и способах организации общественного производства, находящих отражение в общественных производственных отношениях. В период с середины XIX века до конца ХХ века эти отношения носят половинчатый, противоречивый характер быстрого переходного периода[5]. С одной стороны капиталистические, с другой - сохраняющие феодальные методы управления и принуждения, эти отношения затушеваны идеями социализма и революционного марксизма. Если русский поздний феодализм или ранний капитализм выражен в абсолютизме партийной верхушки, приобретающей форму культа личности, волюнтаризма, застоя, под лозунгами социализма, то это не означает, что феодализма нет в русском обществе, но это также не означает что феодализм не находится в развитии и в противоречии с новыми капиталистическими условиями представленными тектоническими сдвигами в организации промышленного производства, вполне капиталистических по сущности, но все еще ограниченные рамками феодальных запретов и ограничений, якобы социалистических требований классической теории. Но первая, кто вступает в кричащее противоречие с феодальной формой управления русского общества в ХХ веке, является социалистическая теория. Вместо государственного абсолютизма и монополии она требует свободную ассоциацию свободных тружеников[6]. Вместо политической идеологии и воспитания народа она требует ограничится общей образовательной, доступной для всего населения, изменяющейся в точности с потребностями изменившегося общества, программой высококачественного образования[7]. Вместо феодальной уравниловки распределения общественного продукта она требует неравного распределения и, соответственно, свободного выбора каждым членом общества по своим возможностями, того распределения для себя и своей семьи, которые он считает необходимым для свободного развития[8]. Шаг за шагом на протяжении всех этих ста пятидесяти лет русское общество преодолевало остатки изживших методов организации производства. В конце этого пути рождая капиталистические отношения через прорывающуюся спекуляцию барахолок, через теневиков и разложение партийной верхушки, мечтающей легализовать то состояние “коммунизма”, в котором она жила в реальности, а на деле легализовать свою экономическую власть, по сути капиталистические свободные отношения по сравнению с запретами советского феодализма, и распоряжаться этой экономической силой для своей пользы и пользы своих детей. Не даром в конце этого славного пути партия раскололась на два непримиримых лагеря: ортодоксального феодализма, возглавляемого Лигачевым под лозунгами феодального социализма, и буржуазного крыла во главе с Горбачевым и Яковлевым, под лозунгом “социализма с человеческим лицом” - буржуазных идей прикрытых все еще социалистической и гуманистической риторикой.
Был ли Советский Союз капиталистическим или феодальным государством не столь существенно с тем, что он никогда не был свободным социалистическим обществом будущего.
________________________________
[1]“На основании Сан-Джерманского договора между империей, папством и ломбардскими городами установилось перемирие; но оно непрочно и часто нарушается. Ломбардские города не обманывают себя насчет чувств императора, который при всяких обстоятельствах и во всех странах обнаруживает ненависть к городской автономии. В 1232 г на съезде в Болонье ректоры Лиги возобновляют свой союз “против всех лиц, которые решились бы нарушить их права или насильственно проникнуть в их территории”. Они просят папу вступиться, “чтобы император не вторгся в Ломбардию с войском”, утверждая, что это было бы нарушением констанцского мира.” ‘Эпоха крестовых походов”. Э.Лависс, А.Рамбо Издательство Полигон М2007 стр 257-258
[2]“«Манифест» воздает полную справедливость той революционной роли, которую капитализм сыграл в прошлом. Первой капиталистической нацией была Италия. Конец феодального средневековья, начало современной капиталистической эры отмечены колоссальной фигурой. Это — итальянец Данте, последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт нового времени. Теперь, как и в 1300 г., наступает новая историческая эра.” Манифест Коммунистической партии. Предисловие к Итальянскому изданию 1893 года. Печатается по тексту Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, т. 22, с. 381–382
[3]“Каждый город имеет cвои обычаи, записанные в его статутах, где римское право смешивается с ломбардским. Кроме того, в некоторых городах процветает юридическое преподавание, особенно в Болонье, которая, по выражению одного современника, “в преподавании свободных искусств превосходила тогда все города Италии”. Со всех концов мира стекались туда студенты. Там преподавал знаменитый Ирнерий, который своими лекциями о законодательстве Юстиниана прославил Болонскую школу. Римское право преподавалось в Болонье и до него. В конце XII века там насчитывалось около 10 тысяч студентов благодаря привилегиям, которые даровал болонским профессорам и студентам Фридрих I в 1158 году. Но университет в настоящем смысле слова возникает в Болонье гораздо позже. И в других городах старинные школы начинают вскоре развиваться и превращаться в университеты, studia generalia.” “Эпоха крестовых походов”. Э.Лависс, А.Рамбо Издательство Полигон М2007 стр 161-162
[4] Вильгельм I Оранский, Мориц Оранский, Вильгельм II Оранский, Эрцгерцог Матвей, Эркюль Франсуа, Якоб ван Хемскерк - эти господа были командующими в борьбе за свободу от Испании, а также за буржуазную свободную торговлю и мануфактуру, не ограниченную цеховыми правилами.
[5] С исторической точки зрения полтора века это очень короткий и достаточно быстрый переход, который продолжается до сих пор и будет продолжаться скорее всего еще более ста лет, пока капиталистические отношения не станут естественными и данными для последующих поколений русского общества.
[6]“На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех. Манифест коммунистической партии К.Маркс, Ф.Энгельс ИП в трех томах Т1 ИПЛ М1983 стр. 127
[7]“Никуда не годится "народное воспитание через посредство государства". Определять общим законом расходы на народные школы, квалификацию преподавательского персонала, учебные дисциплины и т. д. и наблюдать при посредстве государственных инспекторов, как это делается в Соединенных Штатах, за соблюдением этих предписаний закона,— нечто совсем иное, чем назначить государство воспитателем народа! Следует, наоборот, отстранить как правительство, так в равной мере и церковь от всякого влияния на школу.” Критика готской программы. К.Маркс ИП в трех томах Т1 ИПЛ М1983 стр. 25
[8] "Но один человек физически или умственно превосходит другого и, стало быть, доставляет за то же время большее количество труда или же способен работать дольше; а труд, для того чтобы он мог служить мерой, должен быть определен по длительности или по интенсивности, иначе он перестал бы быть мерой. Это равное право есть неравное право для неравного труда. Оно не признает никаких классовых различий, потому что каждый является только рабочим, как и все другие; но оно молчаливо признает неравную индивидуальную одаренность, а следовательно, и неравную работоспособность естественными привилегиями. Поэтому оно по своему содержанию есть право неравенства, как всякое право. По своей природе право может состоять лишь в применении равной меры; но неравные индивиды (а они не были бы различными индивидами, если бы не были неравными) могут быть измеряемы одной и той же мерой лишь постольку, поскольку их рассматривают под одним углом зрения, берут только с одной определенной стороны, как в данном, например, случае, где их рассматривают только как рабочих и ничего более в них не видят, отвлекаются от всего остального. Далее: один рабочий женат, другой нет, у одного больше детей, у другого меньше, и так далее. При равном труде и, следовательно, при равном участии в общественном потребительном фонде один получит на самом деле больше, чем другой, окажется богаче другого и тому подобное. Чтобы избежать всего этого, право, вместо того чтобы быть равным, должно бы быть неравным." Критика готской программы. К.Маркс ИП в трех томах Т1 ИПЛ М1983 стр. 15