Лара долго не ломалась и согласилась выступить свидетельницей на свадьбе моего друга. В городе ей, по-видимому, особо делать было нечего, так что утром она быстро сдала дела напарнице и заявила водителю развозки, что задержится на несколько дней.
К десяти часам мы были на месте.
Несмотря на то, что к назначенному торжеству оставалась уйма времени, в доме Ильи ощущалась паника по поводу моего отсутствия.
Мало того, что дружки не хватает, так еще и шафер исчез…
А потому встречали меня, как самого дорогого гостя. Марья Ивановна, едва я выбрался из автомобиля, самолично преподнесла рюмочку «душистого» самогона, настоятельно требуя выпить за здоровье молодых. Подобная честь была оказана и Ларе, лишь только выяснилось, с какой миссией она прибыла.
Рыжая язвительно ухмыльнулась, наверное, по-поводу внешности новоиспеченной дружки. Я только развел руками, мол, где среди ночи отыскать лучшую? Да и сама невеста вовремя сообразила, что при таком контрасте будет выглядеть еще привлекательней.
Я удостоился еще одного целомудренного поцелуя и многих, жалко, не высказанных вслух, слов благодарности.
Я их прочитал в глазах новобрачной.
Мои возражения по поводу критической оценки внешности официантки также остались при мне. Откуда Рыжей знать, что Лара очень и очень ничего в постели?…
Илья был свежим, как огурчик.
Не знаю, каким образом удалось достигнуть столь поразительного эффекта, потому что вчера он оставлял довольно жалкое впечатление. Я же, хотя и был трезвее, даже после принятого лекарства чувствовал себя не лучшим образом. Сказывалась также и бурная бессонная ночь…
Рыжая выглядела настоящей красавицей. В белом, может, и устаревшего фасона, свадебном платье она казалась сказочной принцессой.
Пришла мысль о гадком утенке из сказки Андерсена, который превратился в прекрасного лебедя, только гадким утенком Рыжая никогда не была.
Она расцвела, словно цветок. И куда только подевались показные простота и вульгарность? Передо мной была женщина в настоящем значении этого слова.
В который уже раз я ощутил острый приступ ревности…
Я завидовал Илье черной завистью и в то же время укорял себя, что раньше не смог разглядеть драгоценности под слоем нанесенной на него повседневной пыли.
Хотя…
Если быть полностью откровенным, я никогда не рассматривал Рыжую, как возможную кандидатуру на роль жены, не решился бы я связать узы с ней и сейчас. Мне просто хотелось обладать ею…
- Тебе плохо?
Голос Ильи заставил меня содрогнуться. Я испугался, что ему каким-то образом удалось подслушать мои, отнюдь, не праведные мысли.
- После вчерашнего неважно себя чувствую. - запинаясь, словно не выучивший урока первоклашка, все же, нашел что ответить на каверзный вопрос.
- А! – прям таки расцвел Илья. – Так мы это дело сейчас враз поправим…
И, схватив меня за рукав, расталкивая гостей, потащил вглубь дома к своей комнате.
Чего-чего, а пить мне не хотелось совсем. Однако, я понимал, что расплата за грешные помыслы – неминуема, и потому почти не сопротивлялся.
Оказавшись в своей келии, тщательно отмытой и прибранной по поводу намечающегося торжества, Илья запер дверь на задвижку и, по-заговорщески мне кивнув, просунул руку в щель между массивным одежным шкафом и стеной. Вскоре на свет божий появился запыленный граненый стакан. Илья похукал в него и тщательно протер новеньким носовым платком. Чище от этого стакан не стал и желания принимать из него горячительные напитки у меня не прибавилось.
Отвращение, наверное, слишком явно отразилось на моем лице, потому что новоиспеченный жених поспешил еще раз словесно меня успокоить, а затем начал вытворять нечто для меня совершенно неожиданное.
Снова опасливо покосившись на закрытую дверь, Илья снял с подоконника кувшин с водой и на две трети наполнил стакан. Потом вытащил из внутреннего кармана пиджака блестящую упаковку, разорвал ее зубами и бросил в воду огромную белую шайбу.
Таблетка взбесившимся волчком завертелась в тесной стеклянной емкости, оставляя вокруг себя пузырчатый след.
- Ты что, на «колеса» присел? – не врубился я.
- «Алко-зельтцер»! – гордо объяснил Илья. – Лучшее средство от похмельного синдрома. Мне Андрей Павлович из города привез. Здорово помогает. На себе испытал…
Закончив рекламную речь, Илья торжественно протянул мне стакан. Воодушевленный тем, что на этот раз судьба избавила от дегустации вонючего самогона, я почти с наслаждением влил в себя неприятную колючую жидкость.
- Через пять минут будешь, как новенький! – пообещал Илья и, снова наполнив стакан, бросил в него вторую таблетку, уже для себя.
- Я сегодня должен блюсти трезвый образ жизни… - словно оправдываясь, молвил он и залпом проглотил содержимое гранчака. Правда, сдержаться от гримасы отвращения не смог. Вытер рукавом выступившие из глаз слезы, зачем-то вдохнул два раза широко открытым ртом воздух и прокомментировал: - Гадость – первостатейная! Но ведь один день можно и потерпеть…
Торжественное таинство бракосочетания происходило на сцене сельского клуба при переполненном зрителями зале.
Как и обещал Андрей Павлович, погулять на свадьбе собралось все село.
Ломящиеся от яств столы были накрыты на улице под специально сооруженным навесом. На крыльце и ступеньках очага культуры громоздились колонки и музыкальные инструменты, посредством которых местные виртуозы должны были развлекать подвыпившую публику.
Вероятно, аппетитные запахи, достигавшие душного помещения и назойливо щекотавшие ноздри присутствующих, способствовали тому, что торжественная часть прошла скомкано, в ускоренном варианте.
Действительно, чего зря мурыжиться?
Захотели жениться, связать свои судьбы вечной обузой – пожалуйста!
Ваше дело!
Но зачем людей, изнывающих от жажды, зазря мучить?
Очень им интересно смотреть на приторно-радужные физиономии новобрачных…
Если бы не надуманные условности, их бы в зал арканом не затащили… Все бы сразу обосновались за длинными столами, толкнули бы пару тостов за молодых, а дальше и вовсе бы о них позабыли…
Возможно, я и утрирую, выдавая собственные мысли за настроение всех присутствующих, но, не думаю, чтобы слишком. Как по моим наблюдением, во время обязательной программы собравшаяся публика просто-таки изнывали от тоски и нетерпения.
Даже Андрей Павлович, который данной ему государством властью узаконил отношения молодых, был, на удивление, сдержан и немногословен. Протараторил традиционное напутствие своему сынку с Катькой, повторил то же самое для Ильи с Рыжей, заставил новобрачных скрепить союз поцелуями и расписаться в толстой амбарной книге.
После того, как свидетели также оставили свои автографы, председатель умело откупорил шампанское, мы все, находящиеся на сцене, наскоро отхлебнули из хрустальных бокалов и под фальшивые звуки нестареющего Мендельсона направились к выходу.
Начиналось второе, главное, действие, ради которого, собственно, все и собрались. Ведь союз новоиспеченных ячеек общества может быть крепким лишь в том случае, если его хорошенько обмыть…
Столы под навесом были расположены в форме буквы «П». Молодоженов и свидетелей посадили у ее основания, напротив – родители и родственники виновников торжества, остальные гости рассаживались, кто где хотел.
Заправлял организацией праздника бойкий шустрый мужчина лет сорока, как шепнул мне Илья – знаменитый тамада, специально приглашенный из райцентра. Речь тамады изобиловала дешевыми шутками-прибаутками, трафаретными хохмочками, которые, там не менее, воспринимались публикой «на ура!» И, несмотря на едва завуалированную пошлость, извергаемые реплики все же окультуривали целенаправленное поглощение алкоголя.
Молодым несколько раз пришлось усладить вкусы гостей долгими поцелуями, то же самое довелось проделать мне с Ларой и Федькиному шаферу (моему старому знакомому – Игорю) с пышнотелой сельской красоткой.
В общем, все шло согласно старому, давно заведенному и не нами придуманному, ритуалу…
Темп, заданный тамадой, меня, откровенно говоря, шокировал, и я был искренне благодарен Илье за потчевание чудодейным лекарством, позволившим мне достойно продержаться на протяжении первого стола и не осрамиться перед аборигенами.
А дальше, после недолгого перерыва с дикими плясками под не менее дикую музыку, уже никому не было до меня дела и можно было сачковать, если бы не маленькая закавычка. К тому времени мой организм сумел приспособиться к термоядерному напитку и даже выработал какой-то иммунитет. Мне даже стало казаться, что с каждой новой рюмкой я только трезвею.
К сожалению, это была только иллюзия…
Говоря, что никому до меня не было дела, я, все же, поторопился с выводом. Волей судьбы Андрей Павлович, как отец жениха, сидел напротив меня, и все время я чувствовал на себе его изучающий взгляд.
Поначалу столь пристальное внимание меня раздражало и даже пугало. Каким-то шестым чувством я ощущал исходящую от председателя угрозу.
Внешне, конечно, она никак не проявлялась.
Андрей Павлович, как всегда, был спокоен, сосредоточен, вежлив и интеллигентный.
Несмотря на количество выпитого, а в том, что он пил наравне со всеми, я не сомневался, председатель был абсолютно трезвым. Он несколько раз пытался заговорить со мной, однако, я, выискивая всяческие отмазки, игнорировал его, внутренне содрогаясь от воспоминаний о вчерашней встрече на Монастырище.
Андрей Павлович не обижался на проявленное неуважение и, со своей стороны, внимательно следил, чтобы моя рюмка вовремя наполнялась и опустошалась.
Похоже, он задался целью напоить меня, а я, почему-то, даже не пытался противиться.
Наверное, слишком поверил в выдуманный иммунитет…
Вскоре, однако, мои тревоги и опасения развеялись сами собой. Я даже не заметил, как это произошло. Просто вдруг осознал, что больше не боюсь встречаться взглядом с председателем и даже перебросился с ним несколькими ничего не значащими фразами.
После перерыва мы уже сидели рядом, благо, успевшая поднадоесть Лара, решила, наконец-то, бросить меня на произвол судьбы и задалась целью отбить Федькиного шафера у пухлой красавицы. Учитывая, что Игорь был изрядно навеселе, ее затея могла увенчаться успехом. Для хмельного мужика все бабы – неотразимы. По себе знаю…
- Ну и как оно, ничего? – проронил дежурную фразу Андрей Павлович.
- По-прежнему… - в тон ему ответил я.
- А ваша столичная знакомая все еще интересуется нашими местами?
- Не знаю.
Напоминание о Татьяне отозвалось мимолетной тоской, не более.
- Места у нас, действительно, уникальные…
- Кому, как не вам знать… - уклонился от прямого ответа, но Андрей Павлович, вероятно, уловил в моих словах скрытый подвох и легкая тень огорчения пробежала по его лицу.
- Да… Монастырище – загадка, каких мало. И вряд ли кому-то удастся проникнуть в ее тайну…
- Почему же?.. – начал было я и осекся.
«Ведь он специально выпытывает… Пытается выведать, насколько я осведомлен…» – молнией пронзила тревожная мысль и, вместе с ней, сразу же возвратился завуалированный алкоголем страх.
Андрей Павлович почувствовал перемену в моем настроении и не стал настаивать на продолжении разговора. Кроме всего прочего, он оказался тонким психологом. А умный противник (в том, что мы с ним находимся по разные стороны баррикады, я не сомневался) – очень и очень опасен.
- Красивая? – проследив за моим взглядом, направленным на толпу танцующих, поинтересовался Андрей Павлович и задымил сигаретой.
На площадке заметно выделялась симпатичная бабенка, лет тридцати и, как мне показалось, она несколько раз задорно мне подмигнула.
– Видная женщина… Жаль только, муж никудышный попался…
- А кто муж? – живо поинтересовался я, чувствуя, как кровь начинает бурлить в жилах.
Такое со мной случается всегда, когда дохожу до кондиции. Лишь только увижу юбку со смазливой мордашкой, враз забываю обо всех проблемах, да и, вообще, обо всем…
Прямо индикатор какой-то сидит внутри.
Начинаю на женщин засматриваться – все, баста! Пора завязывать пить.
Правда, именно это мне никогда и не удавалось. Тащило дальше, по течению, принося одну неприятность за другой, которые я, увы, зачастую осознаю значительно позже, на больную неопохмеленную голову…
- Вон, сидит, наклюкался уже…
Андрей Павлович взглядом указал на противоположный край стола, где, тупо уставившись в стол, медитировал мой старый знакомый заведующий фермой Петр Тимофеевич…
- Так вот она какая, Верка…
- Слыхал уже?.. – чему-то довольно улыбнулся председатель. – Она женщина – ничего, работящая… Слабенькая, конечно, на передок, но, ведь, все бабы такие. А ее и винить грешно. С таким то мужем… Ты бы пошел, потанцевал с ней, что ли… Вишь, как на тебя смотрит! Дело ведь молодое…
Я еще раз опасливо покосился на приунывшего зав. фермой и, осознав, что неприятных осложнений с его стороны быть не может, решительно поднялся из-за стола.
Старый сводник удовлетворенно крякнул и проводил меня хитроватой улыбкой.
Кружась с Веркой в медленном танце, ощущая ее мягкие, податливые, выпуклости, вдыхая возбуждающий аромат женского тела, я краем глаза заметил, что Андрей Павлович переместился к мужу моей партнерши и о чем-то с ним беседует. При этом они оба бросали на нас недвусмысленные взгляды. И Петр Тимофеевич больше не казался беспробудно пьяным.
Но, к тому времени я уже успел потерять голову, и мне было глубоко на все наплевать…