Где-то на полпути начал моросить дождь и, чем ближе я приближался к цели, он все усиливался.
Пока был асфальт, дождь мне особо не мешал. Лишь, когда нужно было сворачивать на грунтовку, я понял, что моя «Таврия» безнадежно застрянет в вязком черноземе. Пришлось оставить машину и добираться пешком.
К этому времени почти рассвело, а, когда я преодолел семь километров, отделявших меня от Монастырища, солнце уже показалось из-за горизонта, озаряя окрестности золотисто-радостными лучами.
Дождя словно и не бывало. О нем напоминала лишь мокрая трава под ногами да мои раскисшие, впитавшие, словно губка, влагу, кроссовки. В отличие от травы, которая должна была скоро высохнуть, обувь, похоже, доживала последние часы. Но не было смысла расстраиваться, ибо я не знал, сколько осталось жить мне самому. А, как известно, потеряв голову, по волосам не плачут…
Я не мог объяснить себе, зачем сюда пришел?
Скорей всего, снова сыграл злую шутку неподвластный мне дух противоречия. Ведь, не далее, как вчера, меня недвусмысленным образом предупредили, что я здесь – нежеланный гость, и что это не самое безопасное для меня место…
Или, может, была иная причина, смысл которой я не мог постичь, ибо подчинялся исключительно наитию, напрочь оградив себя даже от намека на здравый рассудок?
Меня, вроде бы, что-то звало сюда, тянуло невидимой нитью. Я словно бы попался на крючок мистического рыбака, который уверенно подсек леску и теперь неторопливо подтягивал ее к берегу, зная, что глупая рыбешка никуда не денется…
Правда, находясь уже у подножия скалы, для очистки совести я все же придумал некое оправдание. А именно, что прибыл в урочище с целью поймать таинственного Сторожа и, таким образом, в один момент расставить все точки над «і».
Только, одно дело – придумать убедительную версию, и совсем иное - заставить себя поверить в нее…
А, как было на самом деле, я просто не знал…
Пугливая птичка вспорхнула из-под ног и тревожным криком на мгновение освободила меня от пут своеобразного транса.
Туман рассеялся с моих глаз, и я совершенно отчетливо увидел заросшие мхом камни, блестящие под лучами пробудившегося солнца лужицы не успевшей испариться из их впадин влаги. Мой слух стал различать шорохи листьев на деревьях и заунывный рокот реки, которая коварной змеей опоясывала урочище…
И теперь, уже совершенно осознанно, в который раз я задал себе все тот же вопрос: «Что я здесь делаю, и как я здесь оказался?»
Увы, несмотря на кажущееся пробуждение, ответа, по-прежнему не было. Мои действия не поддавались логике и пытаться их анализировать было бессмысленно…
Сердце заколотилось с неимоверной силой, я вмиг покрылся испариной, когда, скользнув по каменным исполинам на вершине горы, мой взгляд остановился на большом жертвенном камне.
Уши заложило от неистового крика тысяч несчастных, которые на протяжении многих столетий в неимоверных муках встретили здесь свой последний час. В каплеподобном углублении в косых лучах восходящего солнца до сих пор молчаливым упреком алела их невинно пролитая кровь…
Я в ужасе содрогнулся, явственно ощутив, как холодный нож палача прикоснулся к моей груди.
В глазах потемнело, закружилась голова, окружающий мир расплылся перед глазами, в один миг из реального и привычного превратившись в наполненный ужасающими тонами мерцающий мираж…
Ноги не держали меня.
Я присел на камень, однако, могучая сила, исходящая от него, не желала удовлетвориться малой победой и еще настойчивее тянула меня к жертвеннику, вынуждая лечь на него так, как когда-то лежали невинно убиенные.
Я не мог сопротивляться. Такое было выше моих возможностей.
И вот, плечи ощутили грубую поверхность влажного (от дождя ли?) камня, а закрытые глаза с нереальной четкостью запечатлели неумолимо приближающийся багровый от крови предыдущих жертв, выгнутый полумесяцем клинок. Над ним в зловещей ухмылке расплывалось спрятанное в глубоком капюшоне от всех, кроме жертвы, лицо палача.
Надо мною вечностью нависла неизбежность. Тело нервно, словно уже в агонии, задергалось на жесткой поверхности жертвенника и сотни мелких камушек, словно клещи, впились в него, терзая предверием боли и не позволяя вырваться из замкнутого ада.
Неистовый крик отчаяния, то ли настоящего, то ли нафантазированного пронзил мозг и тысячью отголосков пронесся долиной, натыкаясь на гранитные скалы, отталкиваясь от них и понемногу затихая в невидимой дали…
И вдруг реальность снова вернулась, шокировав четкостью окружающего и непривычно живой яркостью красок…
Я лежал на мокром холодном камне, который, казалось, еще продолжал нервно пульсировать подо мной. Но уже не было ни садиста-палача, ни опускающегося на грудь клинка…
Лишь только синее-синее небо с режущими глаза от солнечного отражения белесыми клочьями туч.
Магическое притяжение жертовника ослабело, я смог подняться и сесть. Обрывки воспоминаний все еще продолжали носиться в черепушке, но уже утратили связь между собой и почти не воспринимались.
Еще некоторое время я не мог прийти в себя и сосредоточиться на окружающих предметах.
Чтобы освободиться от пережитого кошмара, того самого, который, кажется, совсем недавно произошел со мною на самом деле, я поспешил отойти от жертвенника, приблизился к краю площадки и надолго замер, всматриваясь в ленивое течение неторопливой реки.
Картина успокаивала, внося желанный покой в душу, излечивая ее от пережитого стресса. Нынешнего – надуманного и прошлого – реального.
Реального ли?
И, вообще, что такое реальность, и способен ли я рассуждать о ней?
Ведь, не исключено, что мои воспоминания, на самом деле является всего лишь нафантазированными ужастиками или наснившимися кошмарами?..
Может, и сейчас я спокойно сплю в мягкой постели в своей, хоть и маленькой, но уютной квартирке?..
Такие мысли запутали меня еще больше.
Я постарался взять себя в руки и взглянуть на происходящее по-иному: воспринимать его таким, каким вижу, и относиться к увиденному с долей здорового скепсиса.
Итак, что я имею?
Я почему-то нахожусь на Монастырище, более, чем за сотню километров от дома. Но это, как раз, вполне объяснимо. Мотивом безрассудного поступка мог послужить выпитый накануне коньяк.
По-пьяне и не такое совершить можно...
Дальше: мои пробудившиеся воспоминания и последовавший за ними разговор с Татьяной…
На алкоголь списать трудно.
Уж больно все задело за живое.
А, значит, в моей жизни и в самом деле произошло нечто такое, что трудно или даже, невозможно, объяснить…
Придя к такому выводу, я понял, что ничего путного из затеянного не выйдет. Подобным образом, можно было объяснить все, что угодно и в то же время, ровным счетом ничего.
Я осмотрелся.
Увидел каменных исполинов, разбросанные в беспорядке, покрошенные временем и закамуфлированные мхом, гранитные валуны, глубокую долину у подножия скалы.
Картина казалась мирной и спокойной. Даже жертвенник с каплеподобным углублением больше не казался страшным. Я убедился, что в нем нет никакой крови, только лужица дождевой води…
Все, как и должно быть.
Выходит, причину недоразумений нужно искать только в самом себе. И, дабы совсем не сорваться в пропасть безумия, необходимо тщательно себя контролировать и, по возможности, стараться воздерживаться от употребления крепких напитков…
Поставив себе диагноз и прописав необходимые лекарства, я успокоился и стал, неторопливо спускаться вниз. Теперь я снова в полной мере мог наслаждаться окружающей природой.
Только природой…
Ибо углубляться в неразрешимые загадки я себе также строго-настрого запретил.
Вот я уже внизу.
Вижу место нашей недавней стоянки, обгорелые поленья костра, примятые автомобилем кусты. В кустах поблескивает плоская бутылка от «Смирновской», втоптанная в грязь сигаретная пачка…
Явные свидетели нашего недавнего здесь пребывания…
Только, что в этом удивительного? Никто ведь и не собирается отрицать, что мы на самом деле здесь были…
Я уже собрался уходить, когда мое внимание привлек посторонний звук.
Я обернулся.
Труды моего самовнушения в один миг ушли насмарку. Передо мною реальней реального маячило подтверждение того, что я так упорно пытался приписать проискам фантазии.
Старик с клюкой в руке, в длинных неопределенного цвета лохмотьях и скрытом в глубоком капюшоне лицом стоял всего в нескольких шагах от меня.
И имя этому старику, как утверждали местные жители, было – Сторож.
Убедившись, что я его вижу, хранитель урочища угрожающе взмахнул клюкой, развернулся и мелкой рысцой побежал к вершине пирамиды. Я бросился следом, но, как уже было когда-то раньше, меня снова постигла неудача.
Старик исчез так же внезапно, как и появился…
И опять я не знал, что думать.
Я отчетливо видел Сторожа, отчетливей не придумаешь, но, когда старика не стало, сразу начал в этом сомневаться.
Наверное, снова нашло помутнение?
Я уже взобрался на вершину противоположного земляного склона, когда услышал шум автомобильного двигателя.
Из-за кустов вынырнула и остановилась рядом со мной белая «Нива». Хлопнула дверца и из автомобиля показался председатель сельсовета Андрей Павлович.
- Какие люди! – кажется, искренне обрадовался он, увидев меня. – Ищем новые приключения и загадки?
- Скорей, пытаемся отгадать старые, - в тон ему, неожиданно для себя, признался я.
- Похвальное занятии… А я вот приехал травки подсобирать. Здесь ее много, целебной, растет. Подождешь пол часика, могу подвезти…
Я не стал отказываться, но и сопровождать Андрея Павловича не решился. Сослался на усталость, свалился в уже успевшую высохнуть траву, закурил сигарету.
Председатель, действительно, отсутствовал недолго. Вернулся с пучком желтоватых цветов и небрежно бросил их на заднее сидение.
- А ты, тезка, значит, к Илье на свадьбу приехал? – расспрашивал по дороге. – Правильно. У меня Федька тоже женится, так что две свадьбы вместе гулять будем… Событие – значимое, все село должно веселиться…
Я молча кивал головой, только сейчас вспомнив, что суббота уже завтра, и что именно на завтра намечено торжество в жизни моего друга.
Когда грунтовка закончилась, я попросил Андрея Павловича остановиться.
- Это еще, почему? – не понял он. – Довезу тебя до самого порога, как миленького…
- У меня здесь машина. Утром по грязи проехать не смог, вот и пришлось пешком добираться… - объяснил я.
- А… - как мне показалось, разочарованно протянул председатель. – Тогда, понятно…
Он притормозил у моей «Таврии», но уезжать не спешил. По-видимому, ожидал, что я поеду следом. Только мне почему-то не хотелось составлять ему компанию.
Я открыл капот и сделал вид, что что-то чиню.
- Может, помочь? – Андрей Павлович стоял рядом.
- Нет, я просто протираю. Нужно еще машину помыть… Не являться же в таком виде к молодоженам…
Председатель походил вокруг и, видно поняв, что я уезжать не собираюсь, неохотно попрощался.
Едва он уехал, я завел двигатель. Однако, трогаться не спешил. Что-то меня насторожило в поведении Андрея Павловича.
Председатель далеко не уезжал. Я догнал его за первым же поворотом. «Нива» стояла на обочине и он, как недавно я, делал вид, что копается в капоте.
- Помочь? – подражая ему, предложил я.
- Нет-нет, ничего страшного. Нужно было воду в радиатор долить…
Я обогнал «Ниву» и медленно покатил к селу. В зеркале было видно, что сзади, так же медленно, движется машина председателя.
Все очень уж походило на примитивную слежку, что еще больше меня встревожило.
Возле деревни я свернул к колхозной ферме и остановился рядом с водонапорной башней, где находилась колонка с водой. Мои действия вполне вписывались в придуманную для председателя легенду.
Андрей Павлович притормозил, посигналил мне и поехал дальше. Когда он скрылся в переулке, я снова вырулил на трассу.
Я спешил обратно к Монастырищу.
Теперь я точно знал, что меня насторожило в поведении Андрея Павловича. Я не придал значения тому, что он спустился капищу со свертком в руке, а возвратился лишь с охапкой травы.
Сверток остался где-то там, возле пирамиды. Или на ее вершине…
Я облазил все вокруг, но ничего похожего на искомое, не находил. В скале было много щелей и укромных мест, к некоторым трудно было добраться. На такие я не обращал внимания. Андрей Павлович справился быстро, значит, тайник находится в доступном месте.
Вопрос: где?
Очень скоро я отчаялся в успехе затеянного, тем более, что шансов было не так и много.
Где гарантия, что напуганный мною Сторож, не вернулся обратно и не забрал передачу?
Не солоно хлебавши, я совсем уж настроился уходить, когда вспомнил о подпертом круглом камне. Просунул руку в узкую щель и сразу же нащупал перевязанный бечевкой целлофановый пакет.
Развернув его, я увидел две видеокассеты в в фабричных картонных упаковках. На коробках – сделанные шариковой авторучкой надписи на непонятном мне языке.
Этот почерк я узнал бы из тысячи других…
Невзирая на мои надежды и сомнения, Татьяна продолжала исправно исполнять свою черную работу. А потому, не исключено, что в какой-то из найденных кассет таился мой смертный приговор…
Догадка поначалу ошеломила меня, а затем привела в неистовство. Я буйствовал, словно ненормальный, да и нельзя было назвать меня в тот момент нормальным…
Я крошил кассеты обломками камней, рвал пленку и, когда под моими ногами валялась лишь груда черных пластиковых обломков и спутанные мотки магнитной ленты, я собрал все это в охапку и выбросил в речку.
Кое-что сразу утонуло, что-то медленно поплыло вниз по течению, цепляясь за стебли камыша, крутясь и запутываясь вокруг выступающих из воды камней. Но я был уверен, что ни одному эксперту, из какого бы мира он не был, ни за что не удастся восстановить информацию, которую хранили жалкие обрывки магнитной пленки.