В эту поездку на Валаам я попал случайно. Хотя… Еще в автобусе экскурсовод (или сопровождающая группы паломников – не знаю, как называть) объяснила нам, что паломничество на Валаам случайным не бывает. Все происходит по воле Господа, и если Он сочтет, что ты недостоин или не готов – хрен ты туда попадешь. Болезнь, или семейные обстоятельства, или погода – что-нибудь да помешает ступить на эту святую землю.
Если так, то я, похоже, удостоился специального приглашения. По всем раскладам я должен был в это время года (середина августа) ползать, высунувши язык от жары, по диким степям Забайкалья в поисках полезных ископаемых. Но вследствие аномально жаркой погоды и почти полного отсутствия дождей полевые работы были закончены несколько ранее ожидаемого срока, и я вернулся в Питер как раз накануне экскурсии. Моя дочь собиралась отправиться на Валаам вместе с родственниками, приехавшими погостить из другого города. Не знаю уж почему, но она взяла не обычную туристскую путевку, а паломническую, которые продаются на монастырском подворье. На меня, естественно, не рассчитывали. А мне вдруг очень захотелось поехать – именно в такую, паломническую, поездку, туристом на Валааме я уже был, правда, очень давно, когда там стояли одни развалины древних скитов. Не очень надеясь на положительный результат, поскольку путевку дочь брала за месяц до поездки, я все же позвонил на подворье.
И вот – я еду на Валаам. Маршрут – автобусом до Приозерска, а там на теплоходе до острова. Компания – в основном женщины, но есть и мужчины. Большинство – верующие, регулярно посещающие церковь. По крайней мере, знают все молитвы и распевают их прямо в автобусе. В отличие от меня, грешного, который, кроме «Отче наш», ни одной молитвы не знает. Красиво поют, а главное, разборчиво. В церкви мне почти никогда не удавалось разобрать слова молитвы, а приобрести молитвенник как-то не приходило в голову, тем более что Христос, согласно Евангелию, считал, что «Отче наш» вполне достаточно на все случаи жизни.
Было в группе немало и таких, как я, невоцерковленных. Кто из них верующий, кто поехал, чтобы найти свою веру, а кто просто так, посмотреть – не знаю, каждому в душу не залезешь. Достоверную информацию могу представить лишь об одном представителе этой части паломников – о себе самом. В Бога я верю потому, что возникновение нашего мира, такого как он есть, без участия разумной силы представляется мне в высшей степени маловероятным. Причем Бог для меня – это не абстрактный и равнодушный Высший Разум, а именно тот суровый и любящий Бог-Отец, о котором говорится в Евангелии. А вот в телесное воскрешение с сохранением памяти и последующую вечную жизнь мне как-то не верится. Идея реинкарнации мне, пожалуй, ближе. И вообще я считаю, что каждая из религий, прошедшая проверку временем, отражает какую-то грань Истины. (Если кому-нибудь взбредет в голову более подробно ознакомиться с моими религиозными представлениями, приглашаю прочитать мою статью «Начало конца света»).
Не буду останавливаться на описании природы и храмов Валаама, на это есть путеводители и Интернет, да и писатели здесь бывали покруче меня. А я ограничусь описанием своих мыслей и чувств, связанных с этим паломничеством.
Как русский человек, я по идее должен быть православным. Ан нет, не получается. Может быть, я такой индивидуалист, но не захватывает меня эта русская соборность, общая молитва в церкви. Мне гораздо проще почувствовать присутствие Бога в одиночестве, где-нибудь в осеннем лесу среди шелеста опадающих листьев, или в снежном безмолвии гор, или даже в католическом костеле наедине с органной музыкой, особенно если играют Баха. Вот и здесь, на Валааме, я стою в храме среди молящихся, крестящихся, бьющих поклоны людей, изредка осеняя себя крестным знамением, а в голове вместо молитвы крутится блоковское «Люблю высокие соборы…», стихотворение, возможно, гениальное, но, согласитесь, отнюдь не способствующее благоговейному общению с Богом.
Но как же я люблю людей, в глазах которых светится настоящая, спокойная, а не показная и не фанатичная вера! Помню, еще в советские времена, где-то в середине восьмидесятых, когда в церковь ходили действительно верующие, а не кто попало, меня занесло в Москву как раз на Пасху, и я решил пойти на пасхальную службу и крестный ход. Не помню, как называется эта церковь на территории Новодевичьего монастыря, только помню, что там было жарко и душно. Отстояв примерно половину службы, я уже собрался уходить, но, оглянувшись назад, был поражен красотой женщин в окружающей меня толпе. Вряд ли там собрались все первые красавицы Москвы, и в обычной обстановке я их, скорее всего, просто не заметил бы, но здесь было какое-то… преображение, что ли. Все оставшееся время службы я любовался их прекрасными лицами, не в силах отвести глаз.
За три дня мы посетили почти все храмы, скиты и часовни Валаама, желающие ходили на утреннюю и вечернюю молитву. На третий день утром я встал пораньше и с первым ударом колокола уже сидел на скамейке во внутреннем каре монастырского двора, глядя на голубые купола Спасо-Преображенского собора, летящие среди облаков и слушая переливы колокольного звона. Это был мой час молитвы…
Монах, который встретился с нашей группой, чтобы рассказать о жизни в монастыре и ответить на вопросы, рассказал, в частности, что высшая духовная ступень монашества – схима – подразумевает отшельничество и уединенную молитву, причем не за себя и своих близких, а за все человечество. Мне тоже такая молитва понятнее и ближе. Только вот не надо приписывать мне грех гордыни – я хорошо понимаю разницу между моей религиозной привередливостью и духовным подвигом схимника.
Что еще меня несколько смущает в православии, так это чрезмерное, на мой скептический взгляд, значение, которое она придает чудесам. По-моему, ни в одной современной религии нет такого количества чудес. Как-то наивно все это… Вот и здесь сопровождающая нашей группы очень много говорила о святых чудотворцах, мироточащих иконах, схождении Благодатного огня, чудесных исцелениях людей, приложившихся к мощам святых… Впрочем к последнему пункту и я могу кой-чего добавить. Начало моего исцеления от целого букета болезней, в котором врачи долго не могли разобраться… скажем так, примерно совпало во времени с прикосновением к мощам Св. Иоанна Кронштадтского. Я, конечно, могу объявить это чудом, но любой скептик тут же разобьет мои аргументы, объяснив это, во-первых, психологическим фактором, во-вторых, тем, что по-настоящему лечиться я начал только после этого случая, ну а в-третьих – в моем возрасте многие болезни до конца уже не проходят, так что о полном исцелении говорить не имеет смысла.
Вот и закончилось мое паломничество. Что же я получил от него, кроме прекрасного отдыха и незабываемых впечатлений от красоты этих мест, как естественной, так и рукотворной? Приобрел ли новый религиозный опыт? Укрепился ли в вере? И, если вспомнить версию нашей сопровождающей, изложенную в начале этого повествования, чего ожидал от меня Господь, дозволив ступить на святую землю Валаама? Все это мне еще предстоит осмыслить, тем более что, по ее же словам, значение и смысл паломничества многими осознаются не сразу, а через месяцы и даже годы.
А вот что касается чудес, то я, возможно, и не прав. Чудо не чудо, но нечто вроде знамения нам было-таки явлено. Мы уже мчались домой по мокрому, сверкающему после недавнего дождя Приозерскому шоссе, догоняя ушедшую на юг грозовую тучу. Высокий лес скрывал от нас горизонт, но когда за очередным поворотом лес внезапно кончился и мы выскочили на открытое место, перед нами на фоне огромной черной тучи воссияла (именно воссияла, а не явилась и не вспыхнула) необыкновенной, невиданной мною ранее яркости двойная радуга.
_______
На фото – лишь бледная тень ТОЙ радуги. Пока доставал фотоаппарат, пока снова выехали на открытое место, успели въехать под тучу, пошел дождь, и чудное видение, естественно, поблекло.