Первая смена, как первая любовь, никогда не забывается.
Последнее воскресенье августа Россия отмечает День шахтера - праздник с глубокими корнями в буквальном и переносном смысле этого слова.
В 1987 году, закончив обучение, тогда в МГМИ, по специальности "подземная разработка месторождений полезных ископаемых", я сказал себе: "С тебя довольно! Детство кончилось!" и добровольно распределился за Полярный круг в Норильск, где много диких оленей. Он оказался современным большим закрытым городом, состоящим из четырех городов-спутников.
Итак, по распределению я попал на рудник "Таймырский".
На сменно-встречном собрании, называемом там "наряд", меня прикрепили к бригадиру Владимиру Будченко. Бригадиров под землей называют "буграми", поэтому меня сразу стали называть "бугорком".
Переоделись, получили лампы и спасатели, сели в клеть. Спуск на такую глубину происходит около десяти минут, а с остановками и того дольше. В темной тесноте передо мной стояли люди с, казалось, безразличными будничными лицами. А у меня от спуска стучало в висках, захватывало дух и сильно билось сердце. Лица некоторые шахтеров были покрыты большими капельками пота, что было странно, так как ни жары, ни духоты не было. Это позже я узнаю, что спуск на такую глубину сродни спуску в самолете. Резко меняется внешнее давление, оттого мгновенно изменяется внутреннее давление человека. Поэтому употребившие накануне спиртное сразу покрывались похмельной испариной, к врачу не ходи.
Вот и отметка - 1300 метров. Сначала тебя не покидает мысль, что эти полтора километра над головой просто сомнут, раздавят тебя прямо сейчас. Этот страх прошел через несколько минут.
Выйдя из клети, все деловито начали рассаживаться в низкие вагончики электрички без окон, без дверей в нормальном понимании этого слова. Были просто норы в вагоны, в которых привычно и ловко исчезали тела горняков. Я зазевался, поскольку никак не мог выбрать то "купе", ту нору, в которую надо было забиться. Помог мой бугор, который буквально за руку втащил меня в свои апартаменты.
- Не зевай, электричка ждать никого не будет, пойдешь пешком, а это километров пять, - сказал он мне нравоучительно.
- Пять! А сколько же шахта всего по протяженности?
- Не шахта, а рудник, говори так, чтобы тебя понимали окружающие. Ты же инженер, должен знать, что в шахтах добывают уголь, а мы - руду. Ну, протяженность всех выработок примерно 380 километров. Так что заблудишься, долго не найдут.
- Я не заблужусь, я хорошо ориентируюсь.
- Ну, ну…
На электричке ехали минут семь-восемь. Вышли. Подобие вокзала. Скопление космических аппаратов, называемых автобусами. Японские машины для перевозки людей, опять же без стекол и дверей, напоминали военные джипы, только большие и приплюснутые. Еще десять минут ветляний по горным выработкам, и мы на месте. Участок добычи №1. Пешком до места работы шли еще минут пятнадцать. Названия всех выработок состояло из сочетаний букв и трех цифр. Например: "РШ 8-5-7". Это позже для меня стало нормальным и понятным, что "рш" - это разрезной штрек, "8" - это номер панели... А тогда, в первую смену, мне почему-то захотелось нормальных названий, типа "Сиреневая", "Рудная", "Светлая". Это же целый город, да, подземный город. Зачем же эти бесчисленные обезличенные цифры?
Идем в проходческий забой. То и дело прижимаемся к стенам выработки, поскольку постоянно проезжают буровые установки, погрузочные машины, заправщики и вспомогательная техника. Все они "ненашеские", из Японии, Германии, Щвеции, Финляндии. "Движение, как на улицах города, - подумал я, - надо правила писать и гаишников ставить, а то бардак какой-то".
Наконец забой. Немного душновато. Будченко взваливает на меня рулон вентиляционного резинового рукава, весивший килограмм тридцать. Сам берет на горб такой же, машет рукой, и мы двигаемся по темным лабиринтам участка. Через метров триста устаю, предлагаю отдышаться. Садимся на большой кусок руды.
- Владимир, а чего это мы носим такие тяжести на себе, вон полно техники кругом!
- Техники полно, да не для нас. У них свои наряды, свои задания.
- Есть же мастер, давай озадачим, он все найдет, мы перевезем эти чертовы рукава.
- Смотри: мне нужно найти мастера, озадачить его, тот начнет искать технику. Короче, пока она придет, смена кончится, а она у нас всего шесть часов. Понял?
- Нет, в наш век глупо таскать тяжести там, где есть техника.
- Ладно, будешь мастером, поймешь всю систему. Пойдем.
Действительно, потом, когда я стал руководить подземной сменой, я понял, что настоящие бугры - люди самостоятельные и автономные. Они сами договариваются обо всем, не мешая работать другим. Те же, с которыми приходилось все время "нянчиться", обеспечивать всем, вплоть до ветоши, долго в бригаде не задерживались. Сдельщина не любит лентяев и тугодумов.
Наконец мы добрались до забоя, где надо было нарастить вентиляцию. Грудь забоя уже бурила самоходная установка типа "Бумер". Будченко отозвал бурильщика и крепильщика в сторону.
- Кисель, - так звали Киселева, бурильщика со стажем, - у вас же тут все нормально, вентиляции хватает, зачем заказывали?
- Так, Дема, сменщик сказал, что пора наращивать, дышать тяжело, жарко. Я не проверил, поверил на слово.
- Ты не проверил, заяву не отменил, а мы с Саньком … тащили на горбу…., как тебя назвать…?
- Извини, я мастеру позвонил, но ты уже сорвался с места, тебя же не остановить, ты унесся, как табун лошадей, твою мать!
- Ладно, бури, потом разберемся. Саня, - обратился бугор ко мне, - ты говорил, ориентируешься хорошо?
- Говорил, - неуверенно произнес я.
- Давай, тащи свой рукав обратно, а потом бегом сюда, крепить будем. Я сейчас еще один забой настрою и приду. Встречаемся здесь через полчаса. Понятно?
- Понятно, только…
- Что?
Тут мне стало стыдно за свой страх, я закинул рукав на свой горб, повернулся и пошел. В душе зародилась обреченность и безнадега. "Первая смена, ни адресов, ни явок, - бормотал я. - Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что". Через два поворота луч моего фонаря уперся в глухую стену. Нет, я понимал, что заблужусь, но чтобы так быстро…
Сначала я плутал с рукавом на горбу. Потом, бросив его, начал искать хоть кого-то, кто скажет, как мне найти ту выработку, из которой я когда-то вышел. "Люди!" - хотелось кричать. Стало немного жутко. Эти 380 километров постоянно напрягали мое воображение. Иногда задирал голову вверх, видимо пытаясь по солнцу определить направление. Но светила не наблюдалось. Под землей не чувствуется время. Вспомнил, что всегда нужно идти навстречу потоку свежей струи. Пошел. Стало веселее, даже запел.
Через некоторое время меня чуть не сбил бегущий, запыхавшийся Будченко, который начал трясти меня, как грушу, и говорить что-то про скорые взрывные работы, про то, что меня ищет вся бригада, что мастер чуть не порешил его, Будченко, за то, что бросил меня в этих горных выработках рудника.
…Так начался мой трудовой путь, так прошла первая смена, по-мужски, по-шахтерски…
P. S. Всех, кто причастен к недрам, и всех сочувствующих - с праздником! Надежной крепи, устойчивой кровли над головой, чтобы количество спусков соответствовало количеству подъемов нагора, шахтерской удачи! С Днем шахтера!