Сидя на обочине дороги, голодная и ободранная Сашка безучастно переводила взгляд с одного прохожего на другого. Было ужасно больно смотреть, особенно вверх – светло-серое небо безжалостно больно давило на глаза, левый почти не видел – он совершенно заплыл и посинел. Сашка полезла в левый карман и осторожно, боясь неловким движением причинить себе ещё большую боль, нашарила там круглое зеркальце. Пудреница, сломанная пополам и выброшенная на помойку, была теперь, пожалуй, единственной её драгоценностью. Сашка заглянула в зеркальце и поморщилась. Крутя его в разные стороны, она пыталась осмотреть посиневшее место со всех сторон. Снова вернулась к своему похожему на фиолетовый пельмень глазу.
... Вчера, отделившись от проходящей мимо неё бритоголовой толпы, парень в узких джинсах и полторашкой "Клинского" в руках в ответ на робко протянутую Сашкину руку сначала громко выругался, а потом сильно пнул её прямо в лицо и ещё раз, подогреваемый ржанием толпы, ниже – в грудь. На какое-то время Сашка отключилась, но потом, придя в себя, скорчилась – было больно дышать и, едва она притронулась к лицу, как её пронзила острая боль. Щека, рот, глаз, ухо – всё, куда пришёлся удар, отекло и посинело. Потрогав на ощупь кончиками пальцев отёк, она с обидой мысленно спросила парня: «За что?», и, вспомнив, что этот удар – всего лишь очередной пинок её горемычной судьбы, заплакала. Заплакала горько и беззвучно...
... Пёстрая толпа, как всегда, проплывала мимо неё нескончаемым потоком. Спешащие прохожие, одни - просто не замечали её, другие – кидали сочувственный взгляд, а третьи -брезгливо посматривали в её сторону. Особенно нетерпимыми в отношении неё были молодые люди, - они были всегда агрессивными и не выбирали выражений, и дамочки – богато одетые, источающие совершенно неземные ароматы, - они презрительно приподнимали верхнюю губу и недовольно морщили напудренный нос...
После вчерашнего удара Сашка поклялась себе, что никогда больше она не протянет просящую руку. Пусть она лучше сдохнет с голоду, но никогда больше она не попросит помощи.
... У обочины дороги рядом с автозаправочной станцией было придорожное кафе. Около него то и дело останавливались машины и проголодавшиеся путешественники гуртом спешили внутрь, а обратно выходили уже с сытыми и довольными физиономиями.
Вот из кафешки вышли трое – мужчина с девочкой на руках и женщина. Рот малышки был вкусно измазан шоколадом.
«Вкусно,» - подумала Сашка и почувствовала, как при мысли о еде в животе разыгрываются нешуточные страсти.
- Ешь-ешь сама, после обеда можно, – мама одобряюще отодвинула рукой протянутую девчушкой шоколадку.
- Не вкусно... – малышка сморщила носик и бросила шоколад на асфальт.
- Ну вот! Не поднимай, Борь, собаки съедят или... вон... – она кивнула в сторону Сашки. - Полно тут бомжей... всяких...
Они, хлопая дверями, уселись в машину, и поехали дальше, оставив Сашку всё так же восседать на обочине.
- Я не буду доедать вашу шоколадку! – словно мстя, с вызовом крикнула вслед урчащей машине Сашка. – Пошли вы!
И она зло оглянулась на отливающую серебром фольгу.
- Не буду...
Но глаза предательски подсматривали за блестяшкой.
Сашка тяжело поднялась и, еле справляясь с грудной болью, прихрамывая натёртыми в кровь(вчера судьба всё же сделала ей небольшой подарок - на помойке она нашла пару почти неношеных кед, правда, они оказались на два размера больше, и без носков жутко натирали) ногами, подошла к шоколадке.
Приоткрытая с краю шоколадка была, упакована, словно младенец в конверт. Материнские руки заботливо отвернули край, чтобы удобно было держать, не пачкаясь... Торчащий из обёртки кончик, уже начал плавиться на солнце.
«Открыли, сломали и выбросили...» - Сашка вдруг подумала о том, что она сама, как эта плитка шоколада.
... Когда-то и её, вот такую же, как эта красивая и блестящая шоколадка, аппетитную молоденькую девчонку, воспользовавшись её молодостью и неопытностью, совершенной непосредственностью и наивностью, и тем, что просто по уши в него влюбилась, обманул и бросил Андрей. Узнав о беременности дочери, мать с криками, что она опозорила дом, выгнала её из дому, и Сашка пошла скитаться по подъездам да чердакам. Обмороженная и вечно побитая, она потеряла ребёнка, но в дом, в котором выросла, её уже обратно не позвали. Пробовала работать, но всегда попытки её трудоустройства заканчивались плачевно – она никому не была нужна, привести себя в порядок она не успевала – её снова выбрасывали на улицу. Тогда, однажды, решив украсть, чтобы выжить, она полезла в чужую дачу. Лучше бы её тогда посадили. Но ей повезло меньше – как на грех, в первом же домике, в который она залезла, оказался хозяин...
... Он не бил её, не орал, он не стал звать на помощь соседей или милицию. Он только тихо спустил на неё двух собак, и Сашка умоляла Бога, чтобы он её забрал к себе, пока собаки рвали на куски её ноги...
«Открыли, сломали и выбросили...» - Сашка стояла, вертела в нерешительности в руках шоколадку, а потом вдруг с силой швырнула её вслед давно исчезнувшей из виду машине:
- Я не буду доедать вашу шоколадку!!! Слышите?! Я не буду доедать вашу шоколадку!!!
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/09/03/529