Она возвращалась в общагу с учебы. Было уже довольно поздно. Ночь давно вступила в свои права, раскинув звездное небо и огромную, невиданную луну.
Странная ночь, свет луны отражался в выпавшем днем снеге, делая окружающую обстановку загадочной. Ее путь пролегал по довольно темному участку. Да вокруг везде было темно, этот путь был единственным и хоть немного освещался луной и одним фонарем. По-другому пройти в ее общежитие было просто невозможно. Пути, конечно были, но проходили уже сквозь частный сектор, а там ночь еще больше давала о себе знать, буквально пробираясь под кожу. Она шла очень быстро, стремясь как можно скорее попасть домой, в родную комнату, под свет лампы. Залезть в кресло с ногами и читать какую-нибудь книжку, уносясь в мечтах далеко. Вот и сейчас, глядя на луну, ее глаза были где-то далеко в мечтах. Именно поэтому, наверное, она не заметила странного мужчину. Он набросился на нее сзади. Зажав одною рукою рот, второй он начал елозить по ее телу, умудряясь каким-то образом расстегивать пуховик, залазив под свитер, нащупав ее грудь и при этом довольно хрипя. Она вырывалась, сквозь толстые пальцы, пытаясь кричать, но получалось только невнятное и глухое мычание. С глаз уже вовсю текли слезы. Он повалил ее на снег, и единственное что она заметила – это были большие рыжие усы. Рыжие усы и толстые пальцы, и противный запах потного мужского тела. Все это извивалось на ней, пытаясь сорвать с нее одежду. Одна его рука все-таки умудрилась пролезть в трусики и начала там двигать пальцами. Другая залезла под свитер и мяла грудь, сильно, больно. От мороза и грубых пальцев соски буквально стреляли болью, сознание металось, стараясь избавиться от этого сумасшествия. Металось и ее тело под ним, пытаясь вылезти из-под этой грузной туши. Не видно было ничего кроме рыжих усов, глаза ослеплялись луной, потерявшей свою загадочность и привлекательность и теперь становившейся свидетельницей разыгрывающейся драмы.
Страх сковал ее тело, она поняла, что не сможет совладать с этой тушей, и ее охватила какая-то скованность. Может это, а может, какие то посторонние звуки отвлекли рыжее чудовище, и он ослабил хватку. Какая именно извилина в ее мозгу подсказала ей, что действовать надо именно сейчас, она не знала, но с силой оттолкнув его, она вскочила и побежала. Побежала так, как никогда в своей жизни не бегала. По сугробам, проваливаясь по колено в снег. Она мчалась с одной мыслью – домой в комнату, быстрее.
И вот показались спасительные огни общежития. Пятнадцатиминутный путь она преодолела буквально за четыре минуты. Как? Она не помнила, сознание спрятало все произошедшее куда-то глубоко внутрь и оставалось лишь одно желание, на уровне инстинкта. Смыть. Всю грязь, весь запах этого кошмара. Она забежала в комнату, быстро скинула с себя почти всю одежду. Схватила халат, мыло, мочалку и пошла в душ. Там она терла мочалкой свое тело, надеясь избавиться от вони мужского пота. Ее кожа давно покраснела, стали появляться красноватые пятна выступившей крови, а она все терла и терла, пока без сил не рухнула на кафельный пол, и ее плечи, наконец, содрогнулись в прорвавшемся рыдании.
Стертая мочалкой кожа зажила через несколько недель, а вот рана в душе хоть и затянулась, но иногда дает о себе знать кошмаром с рыжими усами и толстыми руками, с запахом мужского пота даже во сне.