По квартире разносилась затейливая мелодия. Не то, что когда-то у аппарата домашнего телефона моего детства с дисковым набором, такое тревожное трр-трр-трр, будто бы звонок осуществляется из НКВД, а в запасе остается лишь несколько минут на сбор жалких пожитков. Прогресс не стоит на месте, и сейчас комнаты заволакивало каким-то попсовым тыц-тыц-тыц. Признаюсь Вам честно, мне давно далеко на МГТС, мобильная связь с её определением входящих вызовов гораздо удобнее. Если ранее записная книжка пользовалась популярностью, то теперь укутана пылью прожитых лет, и надобность в ней отпала. Поэтому вот уже несколько лет я не снимаю трубку стационарного телефона дома, так как и хорошего ничего не ожидаю – или дальних родственников непонятных, незнакомых, ошибшихся номером, онлайн-презентаций или социологических опросов.
Посему, краем уха услышав этот звонок, тут же о нем и забыл, увлеченно вычитывая последние новости спорта, погрузившись в монитор. Трубку сняла жена, о моем отношении прекрасно осведомленная, и, коротко переговорив, протянула мне. Её лицо подернуто тревогой и испещрено сомнениями, я же, не заострил на этом внимания, в силу глубокого погружения во всемирную паутину, потому мое лицо выражает сожаление и разочарование от возможного очередного пустого разговора.
- Привет!
Секундный испуг от неожиданности сменяется искренней радостью от услышанного голоса, чуть-чуть механического, но такого теплого и родного.
- Здарова! Как ты там? И где вообще это «там»?
- Я нормально. Здесь несколько непривычно, но по-своему мило. Как некое отражение жизни в луже, краски смазаны, а интерес такой же яркий, как прежде.
- У нас мало времени на разговор, лимит? А то вдруг не успею или забуду сказать что-нибудь важное.
- Нет-нет, над душой у меня никто не стоит, но времени действительно не так много, а важные слова можешь не произносить. Я чувствую.
- Вот никогда бы не мог подумать, что ты позвонишь. Несу, наверное, теперь чушь какую-то, не обращай внимания. Почему ты ушел?
- Мне показалось, что это неважно… Оставаться неважно. Да я рассказывал ранее: меня же ничего не могло достаточно увлечь, и нужным, необходимым себя не считал.
- Ну и кретин! Сейчас-то хоть понимаешь?
- Понимаю, только теперь это важно? Повторись ситуация, поступил бы так же. Это не говорит о том, что все предопределено. Момент важен, само ощущение, совпало все.
- Ты вернешься? Что они говорят?
- Вернусь, только другим. И кто они, кстати? Начитался опять хиромантии какой-то.
- Кто-то же должен отвечать? Старший, бригадир там.
- Каждый отвечает только за себя, времени предостаточно если не на «понять», то на «пытаться понять» точно.
- Черт с ним. Хоть расскажи, как устроился? Познакомился с кем?
- Да нормально все, грустно только временами. Будто бы сам, когда у вас был, сказать что-то важное не успел, ну и не хватает многих, конечно. А здесь знакомых мало, обособленно многие живут, в себе пока разбираются, времени предостаточно. Уж в такое место попал, какого заслуживал.
- Ну, ничего страшного. Недавно твой день рождения был, собирались. Поздравил бы, только телефона не знаю, сам понимаешь. Может быть, сейчас скажешь?
- Ни к чему это, если что, наберу. Родители мои как?
- Держатся, только горя много. А вот Вовка – молодец, теперь на твоей машине ездит. А об этой не спрашивай, думаю, скоро увидитесь.
Во время разговора жена не встревала, что не мешало ей прислушиваться к разговору, параллельно занимаясь домашним хозяйством, заключающемся в данный момент, в наглаживании утюгом рукава рубашки. Механические движения выдавали нервозность, только мне снова было не до этого.
- Хорошо, не буду. Ну что?
- Наверное, пора.
- Ты все правильно понял.
- Звони, если что. Мне тебя не хватает.
В трубке же раздавались лишь короткие гудки.
Оставив утюг, Алена присела рядом, на краешек дивана и спросила:
- Я не ошиблась, это он?
- Да.
Мы долго плакали, а затем гуляли по августовскому скверу. Я вспоминал, она слушала и улыбалась. И было вспомнить «что» и «о ком». Сумерки же провожали нас обратно, до дома. И фонари. И не было собак, ворон, прохожих, машин, пешеходов. Лишь только воспоминания о человеке, который ушел, и, будто бы, не навсегда.
А трубку в квартире я все равно не беру, даже теперь, даже если очень хочется. Если что-то важное, жена подаст.
(посвящено нам всем)