Это так просто...

               
                «Это  т а к   просто -
                Впустить судьбу  на  порог…»

     Он  увидел  темную  фигуру, вдруг  метнувшуюся  из-под  колёс  его  «мазды»  и  в  последний  момент  успел  резко  осадить  машину. «Мазда», вильнув  к  обочине, передними  колёсами  увязла  в  снежной  насыпи.

     Иван  в  сердцах  выругался. Потом  выбрался  из  машины, при  этом  чуть  ли  не  по  колено  провалившись  в  сугроб, и  снова  выругался, от  души. Потом – ещё  раз, когда  понял, что  выбраться  из  насыпи  самому  будет  проблематично.

     И  тогда  он  посмотрел  в  след  тому  придурку, который  так  живо  улепётывал  от  него  в  сторону  леса. Через  поле, словно  бы  и  не  по  снежной  целине, лихо, целеустремленно!.. Луна  очень  хорошо  освещала  и  поле, и  того  отчаянного, из-за  которого  Ивану  пришлось  воткнуться  в  сугроб. Откуда  он  взялся  на  его  голову, вроде  на  дороге  и  не  было  никого?.. Или  это  Иван  сам  отвлёкся, задумался, ведь  тут  отродясь  в  эту  пору  ни  беса, ни... А, может, как  раз  и?.. Что  за  чертовщина  лезет  ему  в  голову!

     Иван  разозлился  ещё  и  оттого, что  не  понимал, что  происходит, и  именно  это  непонимание  вызывало  в  нём  злость, а  не  то, что  он  в  сугроб  воткнулся.

     И  тогда  он, с  дуру  ли, со  злости  ли, взял  да  и  почесал  вслед  за  тем... придурком, что  уже  почти  исчез  у  него  из  виду.

     Иван  тогда  и  не  смекнул, что  следы  в  снегу, в  которые  он  старательно  норовил  попасть, явно  меньше  его  ступней, да  и  сами  шаги  коротковаты  для  мужских, но  не  до  сравнений  тогда  было  ему, разозлившемуся  не  на  шутку. Уж  очень  ему  вдруг  захотелось  догнать  того...  придурка  и... поговорить  с  ним  по душам!!. Мол, кто  так  делает, мать  твою  перемать, и  вообще!.. И  куда  его  черти – не  иначе – понесли  в  лесную  глушь, да  ещё  зимой, да  на  ночь  глядя?!.

     Так  накручивал  себя  Иван, упрямо  двигаясь  в  сторону  леса. А  вокруг  ни  души, до  ближайшего  жилья  километров  семь-десять, дорога  пустынная, недоразумение  одно, а  не  дорога. Иван  всякий  раз  зарекался  по  ней  ездить, но  уж  больно  не  хотелось  ему  крюк  делать, добираясь  до  своей  деревушки. А  в  объезд  ехать  ему  ох  как  не  хотелось, почти  никогда  не  хотелось, разве  что  когда  дорогу  совсем  размоет  проливными  дождями  или  занесёт  напрочь  снегом, и  надо  ждать, пока  местные  выгонят  на  её  расчистку  дребезжащий  тракторишко  с  бульдозерной  пришлёпкой.

     Иван  остановился, чтобы  оглядеться  и  перевести  дух. Куда  подевался  этот, как  его, придурок-то?..
 
     Луна, только  что  освещавшая  всё  вокруг  своим  мертвенно-бледным  светом, как  нарочно, скрылась  за  рваною  тучей, и  стало  вдруг... жутковато. Хоть  и  не  был  Иван  робкого  десятка, а  невольно  поёжился.

     Он  прислушался. В  лесу, на  опушке  которого  он  застыл  в  некоторой  нерешительности, было  тихо, ни  треска  сучьев, ни  каких  других  звуков, которые  говорили  бы  о  том, что  среди  деревьев  кто-то  куда-то  пробирается. Впрочем, может  быть, тот, который... ушёл  уже  довольно  далеко, и  потому  Ивану  ничего  не  слышно. Иван  оглянулся  на  дорогу  и  оставленную  на  ней  машину. Его  «японка»  звала  его  к  себе, её  включенные  фары  манили  хозяина  вернуться.

     А  и  то  правда - чего  это  он  попёрся  черте  за  кем, черте  зачем! Сдался  ему  этот  придурок. Хочет  тот  в  лесу  пропасть, пусть  себе  пропадает, в  самом  деле! Иван  снова  крепко  выругался, сплюнул  с  досады, развернулся  и  сердито  потопал  обратно.

     Удивительное  дело, ему  даже  удалось  вытащить  машину  из  насыпи. С  удовольствием  и  умиротворением  слушая  сытое  довольное  урчание  её  мотора, Иван, не  спеша  тронуться  с  места, выкурил  сигарету, потом  зашвырнул  окурок  в  снег  и  снова  чертыхнулся, на  этот  раз  уже  без  злости, более  благодушно. Потом  он  посмотрел  на  часы, покачал  головой, выключил  двигатель  и  снова  выбрался  наружу.

     Что  погнало  его  по  уже  протоптанным  в  снегу  следам  на  этот  раз? Злость, как  ни  странно, прошла. Досадуя  на  непонятно  с  чего  вдруг  охватившее  его  беспокойство, Иван  с  ворчанием  пробирался  в  лесную  чащу...

     Да  куда  подевался  тот  псих? Зима, ночь  на  дворе! Не  логово  же  у  него  там, в  самом-то  деле! Ни  в  какую  такую  чертовщину, вроде  оборотней  и  тому  подобную  чушь, Иван  не  верил  в  принципе, а  потому  ему  в  некотором  роде  интересно  стало, куда  можно  в  глухом  лесу  деться, а  главное, зачем  туда  вообще  тащиться?!

     По  счастью, луна  снова  выплыла  на  небосвод, но  в  лесу, среди  черноты  мрачно  и  скорбно  застывших  в  зимнем  полусне  деревьев  всё  равно  было  темно, - ночь, как  ни  как.

     Петляющие  следы  привели  Ивана  к  поваленной  берёзе. Возле  неё-то, огромной, старой, сучковатой  и  леопардово-пятнистой, скрючившись, скукожившись, в  снегу  сидел  тот, из-за  кого  Иван, вдруг, снова  чертыхнувшись, в  полголоса  обозвал  себя: «Морозко, твою  мать!..» А  потом  он  громко, но  не  совсем  уверенно  позал:«Эй!..»

     В  ответ – тишина. Нехорошая  тишина, неприятная.

     Иван  не  без  опаски  склонился  над  существом, застывшим  в  пугающей  неподвижности, а  потом  решительно  тронул  того  за  плечо. Кажется, надо  было  захватить  из  машины  фонарь, запоздало  спохватился  Иван.
 
     «Придурок», как  окрестил  его  по  началу  Иван, не  подавал  признаков  жизни. Может  быть, уже  успел  окочуриться? Вроде  бы  не  должен  был, не  так  уж  много  времени  прошло, да  и  мороз  так  себе, недоразумение, не  больше  минус  пяти, так  что...

     И  все  равно  Ивану  сделалось  не  по  себе. Ругая  себя, что  не  сиделось  ему  в  тепле  машины, а  теперь  уже, наверное, был  бы  и  дома, Иван  решительно  потянул  на  себя  и  с  силой  встряхнул  бедолагу. Тот  вдруг  начал  заваливаться  на  бок, а  потом  неожиданно  живо  выпростал  из-под  себя  руки  и  накрыл  ими  склонённую  голову. Словно  бы  защищаясь.

    Голова  была  в  капюшоне  куртки  какого-то  неопределённого  цвета, но  кисти  рук, вдруг  оказавшиеся  у  Ивана  перед  самым  носом  и  отчётливо  освещённые  луной, поразили  его. Это  были  руки  женщины!  Тонкие, бледные, почти  замёрзшие, но  совершенно  определённо  не  так  давно  ухоженные, даже  с  поблёскивающим  на  ногтях  сохранившимся  розоватым  лаком,- они  произвели на  Ивана  сильное  впечатление. Потому  что  это  были  руки  не  какой-то  там  бомжишки, как  можно было  бы  подумать, бесприютно  шатающейся  по  ночам  по  безлюдным  дорогам, а  руки  женщины... скорее  всего  вполне  приличной(!), с  которой, быть  может, приключилась  какая-то  беда, иначе  как  объяснить  её  столь  неуместное  здесь, в  лесу, в  снегу  нахождение!

     Иван  невольно  отпрянул, растерявшись  от  такой  неожиданности, а  потом  не  без  настойчивости  и  любопытства  потянул  на  себя  мешковатый  капюшон.

   - Э-эй! – позвал  он  с  надеждой  и  некоторым  облегчением  в  голосе, и  тут  вдруг  в  ответ  услышал  хриплый, сдавленный  возглас.

   - Хотите  убить, убейте! – словно  в  бреду  хрипло  вскрикнула  женщина, по-прежнему  прячась  в  своём  капюшоне. - Только  сразу, пожалуйста! Не  мучайте!..

   - Эй, да  ты  что?! – опешил  Иван. – Не  собираюсь  я  тебя  убивать. Ты  чего  тут, а?..

   - ...а  если  насиловать  будете, то  я  сопротивляться  не  буду, только  не  мучайте, не  надо!..

   - Да  ты  чего?! – Иван  неожиданно  взревел  и  оторвал, кажется, совсем  невменяемую  бедолагу  от  снега, чувствительно  встряхнул  её, но  она  только  глубже  втянулась  в  свой  безразмерный  капюшон  и, закрыв  лицо  руками, всё  бормотала  как  заклинание:

   - Только  не  мучайте, только, пожалуйста...

   - Да  ты  не  в  себе! – Иван  постарался  совладать  с  собой, уж  что-то  он  неожиданно  близко  к  сердцу  принял  всё  происходящее  и  оттого  чересчур  сердито  и  раздраженно  заявил: - А  ну, давай  пошли  отсюда! То  же  мне  нашла  способ  счёты  с  жизнью  сводить.

     Каким-то  образом  Иван  выволок  её  из  леса, хотя  она  сопротивлялась, очевидно, не  до  конца  понимая, что  с  ней  происходит. Буквально  толкая  её  перед  собой, Иван  выбрался  вместе  с  нею  на  дорогу  и  не  без  труда  впихнул  её  в  свою  машину. Еле  жива  от  страха – он  прямо-таки  чувствовал  этот  её  животный  страх! – она  уткнулась  своим  капюшоном  в  дверцу  и  всю  дорогу  до  Иванова  дома  тряслась  и  клацала  зубами, чем  ужасно  Ивана  раздражала. Иван  так  и  не  сумел  рассмотреть  её  как  следует.

     А  в  доме  у  него  почему-то  не  было  света. В  домах  по  соседству – был, а  у  него – нет!

     Да  что  же  это  за  день  сегодня  такой! Они, что, все  сговорились  окончательно  испортить  Ивану  жизнь?!

     Подтолкнув  не  желающую  проходить  в  тёмный  дом  свою  нечаянную – и  уж   явно  незваную - гостью, Иван, ворча  и  матерясь  в  полголоса, полез  разбираться  с  пробками.

     Обжигая  пальцы  спичками – зажигалки  он  терпеть  не  мог – Иван  вернул  пробки-автоматы – по  счастью, дело  было  именно  в  них - на  место, затем  зажёг  везде  свет  и  вернулся  туда, где  он  оставил  ту, что  заставила  его  сегодня  понервничать.

     Его  «найдёныш»  сидела  на  полу  возле  входной  двери  почти  в  той  же  позе, что  и  в  лесу  час  назад, тиха  и  неподвижна.
 
    Шумно  вздохнув, Иван  опустился  перед  ней  на  корточки.

   - Ну, что, - проговорил  он  всё  ещё  сердито, - помочь  тебе  раздеться?

     Она  промолчала, лишь  чуть  заметно  покачала  своим  капюшоном.

   - Ладно, давай  сама, - Иван  поднялся. – А  я  пойду  чайник  поставлю. Хотя  надо  посмотреть, может, есть  чего  покрепче...
    

     У  Риты  кончилось  терпенье. Оно  иссякло, чаша  его  переполнилась  и... всё, его не  стало. Совсем!
 
     И  тогда  она  вдруг  поняла, что  больше  не  хочет – не  не  может, а  именно  не  хочет! – жить  с  человеком, который  двадцать  с  лишком  лет  именовался  её  мужем.
 
     Ну, не  хочет  больше  она  с  ним  жить, и  всё  тут!

     А  могла  бы  ещё, наверное, могла  бы, она  же  терпеливица. Была. Да  вся, видать, вышла. Всему  когда-то  приходит  конец.

     Всё. Хватит. Терпеть  хватит. Мучиться. Страдать. От  непонимания. И  равнодушия.

     Рита  только  теперь, кажется, осознала, что  от  любви  до  ненависти  и  впрямь  один  шаг. И  этот  шаг – равнодушие. Именно  оно  и  "способствует"  трансформации  одного  великого  чувства  в  другое, не  менее  великое, по  силе  страстей  и  эмоций. А  между  ними  как  раз  оно  и  есть – р а в н о д у ш и е! И  связующее  звено, и  разделительный  барьер.

     О! О  равнодушии  Рита  могла  бы  написать  многотомный  труд. Прожив  бок  о  бок  столько  лет  с  человеком  по  природе  своей  равнодушным, она  очень  хорошо  научилась  распознавать  все  грани  этого  самого  равнодушия  и  может  с  уверенностью  сказать, что  замешано  оно  на  эгоизме. Это  когда  человек  не  любит  никого, кроме  себя, а  ко  всему  окружающему  проявляет  с а м ы й  минимум  интереса, такой, чтобы  его  не  заподозрили  в  этом  самом  эгоизме  или  не  сразу  чтоб  раскусили, и  не  мешали  бы  жить  ему  так, как  он  хочет – не  считаясь  ни  с  кем  и  ни  с  чем.

     Рита  устала  биться  о  стену  равнодушия. Сколько  же  можно?!.
 
     И  как  это  её  угораздило  попасться  на  удочку  этого  самовлюблённого, до  мозга  костей  эгоистичного  человека! Где  были  её  глаза, ослеплённые  его  показным  «блеском»? Показушным. Да, вот  именно, показушным. Она  поняла, что  совершила  ошибку, едва  только  пелена  влюблённости  спала  с  её  глаз. Это  случилось  довольно-таки  скоро, но  она  уже  была  беременна, а  потому  не  решилась  на  разрыв. А, может  быть, по  молодости  и  наивности  ещё  надеялась, что  люди  меняются.

     Меняются, если  сами  того  захотят.

     Потом, когда  родился  ребёнок, стало  «не  до  глупостей», надо  было  заниматься  им, и  эгоистичный  муж  отошёл  на  второй  план.

     С  годами  болезненная  острота  восприятия  его  эгоизма  и  равнодушия  у  Риты  то  притуплялась, то  вновь  давала  о  себе  знать, случались  даже  всплески  обоюдной  симпатии  и  тяги  друг  к  другу, но  всё  реже  и  реже. Что  держало  их  вместе, она  и  сама  не  могла  понять. Сила  привычки? Не  иначе.
 
     Его, по  крайней  мере, точно. Его  устраивала  такая  жизнь – когда  к  нему  не  лезут  с  разговорами, не  достают  его  расспросами, не  заставляют  делать  ничего  такого, чего  ему  самому  делать  не  хочется.

     Поначалу  Рита  не  понимала, что  это? Как  можно  делать  вид, что  тебя  ничто  происходящее  подле  тебя  не  касается  и  оставаться  безучастным  даже  тогда, когда  твоё  участие  жизненно  важно  и  необходимо?! Что  за  сердце  надо  иметь, чтобы  оставаться  холодным, бесчувственным - равнодушным, - глядя  на  страдания  других, не  внимая  их  мольбам  и  воззваниям! Как  можно  говорить  о  любви  и  при  этом  не  делать - и  не  пытаться  даже! - ничего, чтобы  твоим  "любимым"  было  с  тобой  хорошо  и  комфортно? Да  и  не  желать  делать  н и ч е г о!..

     Рита  билась  о  стену  непонимания  и  равнодушия, билась  и  оттого  болела  часто  и  подолгу, а  толку  в  этой  её  борьбе  не  было.
 
     В  ней  накапливалась  непреходящая  обида  на  мужа, накапливалась... Она  мучила  Риту, заставляла  страдать  почти  постоянно. Видимо, так  не  могло  продолжаться  вечно.

     Да, конечно, Рита, может  быть, была  чересчур  восприимчива, чересчур  ранима,
слишком  близко  всё  принимала  к  сердцу. Чувствительная, тонкая  Ритина  натура  так  трепетно  отзывалась  на  все  её  душевные  переживания, что  Рита  порой  приходила  в  отчаяние, не  находя  поддержки  в  единственно  близком  ей  человеке, посланным  ей  судьбой - муже.

     Что  ей  было  делать? Черстветь  рядом  с  чёрствостью? Остывать  подле  куска  льда? Учиться  быть  безразличной  у  спеца  по  равнодушию? Долгим  и  нелёгким  был  избранный  ею  путь.

     А  ведь  по  началу  рыдала  и  места  себе  не  находила, не  видя, не  чувствуя  в  муже  отклика  на  свои  страдания, даже  скандалила, срываясь  на  крик – так  пыталась  достучаться  до  него, и  всё  напрасно. Годы, годы  жизни  понадобились  ей, чтобы  приспособиться  жить  с  ним, потому  что  уйти  ей  было  некуда, да  к  тому  же  ребёнок...
 
     А  он  не  уходил  тоже, и  Рита  не  понимала  почему. А  ведь  были  случаи, она  гнала  его  от  себя, когда  совсем  уж  было  невмоготу.
 
     И  тогда  она  уходила. Укладывала  сына  спать  и  уходила. Просто  уходила. Хотя  ей  хотелось  бежать!

     Она  бродила  по  улицам, пока  не  падала  от  изнеможения  на  какую-нибудь  подвернувшуюся  скамейку. Она  шла  и  плакала, если  было  уже  темно, не  скрывая  слёз. А  потом  возвращалась  домой, отпаивала  себя  валерьянкой  и  без  сил  валилась  в  постель, - ночь  приносила  покой  измученной  душе  и  отдохновение  телу.
 
     А  на  утро  привычные  заботы  о  семье  брали  верх  над  её  собственными  переживаниями  и  задвигали  в  дальний-дальний  угол  всю  её  неудовлетворённость  семейной  жизнью. Чувство  «ответственности  за  тех, кого  мы  приручили»  было  в  ней  чересчур  велико. Даже  если  оно  с  годами  становилось  всё  неподъёмней, Рита  никак  не  могла  от  него  избавиться, - наверное, она  с  ним  родилась.

     А  муж  ни  разу  после  её  поздних  скитаний  по  улицам  не  поинтересовался, где  она  так  долго  была  и  что  делала. Ему  было  всё  равно. 
   
     Кто  знает, сколько  бы  ещё  продолжалась  эта  их  семейная  жизнь, успевшая  за  годы  сковать  их  обоих  своим  равнодушием, если  бы  не  женили  они  сына, поспешившего  вырваться  из  родного  дома, и  не  остались  один  на  один.

     Тут-то  и  обострились  все  их  тщательно  сдерживаемые  последнее  время  противоречия, поползли  на  свет, казалось  бы, надёжно  запрятанные  претензии  друг  к  другу.

     Оказалось, не  только  Рита  научилась  равнодушию  и  безразличию  у  своего  мужа, но  и  он  тоже  кое-чему  научился  у  неё. Например, высказывать  ей  своё  недовольство.

     И  в  один  прекрасный  день  Рита  вдруг  совершенно  отчётливо  поняла, что  ничего  нет, больше  н и ч е г о  нет  из  того, что  бы  и  дальше  удерживало  их  вместе. Несмотря  на  то, что  уйти  ей  по-прежнему  было  некуда. И  тогда  она  решила  уйти  в... никуда. Вот  то  есть  абсолютно.

     Это  решение  пришло  к  ней  внезапно, как  пришло  и  прозрение  после  очередной  стычки  с  мужем, переполнившей  чашу  её  великого  терпения. И  тогда  Рита  просто  оделась  и  ушла  из  дома.
 
     Ей  вдруг  стало  абсолютно  всё  равно, что  с  ней  будет,- она  чувствовала  такую  безмерную, просто  запредельную  усталость!..

     И  ещё  свою  ненужность  н и к о м у.

     И, тем  не  менее,  она  каким-то  образом  оказалась  на  автовокзале, где  выгребла  из  карманов  куртки  всю  мелочь, что  там  болталась, и  села  в  первый  попавшийся  автобус. Он  высадил  её  километрах  в  двадцати  от  города, докуда  хватило  её  денег, и  Рита  побрела  совершенно  всё  равно  куда  по  вильнувшей  в  сторону  от  автострады  полузанесённой  снегом  просёлочной  дороге.

     Она  решила  не  возвращаться. Потому  что  некуда, да  и  незачем.

     Уже  и  слёз  не  было, и  жалости  к  себе  тоже, и  совсем  не  было  желания  жить. Не  для  чего...


     Сколько  Рита  прошла, не  чувствуя  ничего - ни  холода, ни  усталости, просто  автоматически  переставляя  свои, а  словно  бы  и  не  свои, ноги, она  не  знала, только  вдруг  её  заставил  очнуться - испугал - раздавшийся  позади  неё  шум  мотора.

     Казалось  бы, всё  равно  ей  теперь, ан  нет, Рита  невольно - инстинктивно  наверное - отпрянула  в  сторону  от  мчавшейся  по  дороге  машины. Дорога  была  так  узка, что  Рита  упала  на  снежную  насыпь  на  обочине, а  потом  вдруг  оказалась  по  её  другую  сторону, там, где  до  темнеющего  вдалеке  леса  простиралось  занесённое  снегом  ровное, отсвечивающее  серебром  поле.

     Не  задумываясь  ни  о  чём  и  не  оглядываясь  назад, Рита  поднялась  на  ноги  и  просто  потопала  через  это  поле...

     ...Она  уже  почти  отключилась, мысленно  простившись  со  всеми, кто  ей  когда-то  был  дорог, попросила  прощения  у  Всевышнего  за  то, что  у  неё  уже  не  осталось  больше  сил  жить, и  уже  почти  перестала  чувствовать  со  всех  сторон  обступивший  её  холод, едва  она  только  привалилась  к  стволу  поваленной  берёзы, как  вдруг  кто-то, грубо  встряхнув  её, бесцеремонно  вернул  её  с  полпути  к  вечному  покою  и  блаженству.

    Она  не  сразу  поняла, что  её  пытаются  заставить  очнуться. Она  отнекивалась  и  отбрыкивалась  с  завидным  упорством, ни  в  какую  не  желая  приходить  в  себя  и  хоть  немного  помочь  тому, кто, по  всей  видимости, хотел  помочь  ей. Или  всё-таки  помешать?..

     А  он  был  груб, зол, настырен, он  кричал  на  неё  и  тряс  её  нещадно!

     О, как  больно  было  ей  возвращаться!..

     Чтобы  только  он  перестал  её  трясти, Рита  была  вынуждена  подчиниться  ему  и  делать  всё  то, что  он  ей  велел.

     В  тепле  машины, в  которую  он  её  затолкал, Риту  вдруг  пробрало. Её  зазнобило  так, что  зуб  на  зуб  не  попадал. Она  поглубже  запряталась  в  капюшон  куртки  и  уткнулась  трясущимся  носом  в  стекло.

     Не  переставая  трястись, Рита, тем  не  менее, смогла  мысленно  сфокусироваться  на  происходящем  и  подумала, кто  этот  мужик, и  куда  он  её  везёт? Смотреть  на  него  она  не  решалась. Несмотря  на  то, что  ей  до  недавнего  времени  было  всё  равно, что  с  ней  будет  дальше, теперь, когда  её  уже  почти  совсем  вернули – не  спросив, надо  ли  ей  это! - обратно, ей  вдруг  стало  ужасно  стыдно  за  то, что  она  доставила  кому-то, совершенно  чужому  ей  человеку, совершенно  ненужные  ему  хлопоты. И  что  теперь  с  нею  будет? Уж  лучше  бы  он  оставил  её  в  лесу, по  крайней  мере, она  была  к  этому  готова, а  теперь  что  же?.. 
 

   - Пока  чайник  закипает, - сказал  Иван, войдя  в  комнату, - Давайте-ка  мы  с  вами  выпьем.

     Он  протянул  съёжившейся  женщине  наполовину  наполненный  прозрачной  жидкостью  стакан  и  буквально  заставил  её  его  взять, затем  сам  залпом  осушил  свой  стакан  и  даже  не  поморщился.

     Женщина  с  недоумением  понюхала  содержимое  стакана, словно  в  раздумье  и  большом  сомнении, что  ей  этого  ни  за  что  не  выпить, потом  зажмурилась  и  решительно  влила  в  себя  водку.

     С  её  запрокинувшейся  головы  сполз  капюшон, и  Иван  увидел  её  лицо. Наконец-то  он  смог  хорошенько  его  рассмотреть, и  оно  не  показалось  ему... неприятным. Бледным, до  синевы, вымученным - да, но  не  неприятным.

     Скорее  всего, женщина  была  вполне  миловидна, до  того, как  оказалась  ночью  под  берёзой  в  зимнем  лесу, потому  что  сейчас  она  была... почти  страшна. И  ещё - Ивана  почему-то  это  сильно  беспокоило – с  ней  явно  приключилась  какая-то  беда, и  ему  хотелось  бы  знать, какая  именно. Что  за  любознательность  вдруг  его  пробрала?

     Она  была  лет  сорока  с  хвостиком, это  так, на  вскидку, кто  знает, что  довелось  ей  пережить. Глаза  у  неё  были  голубые, но  холодно-голубые, или  это  опять  же  после  её  сидения  в  сугробе. Тонкий  нос, высокие  скулы, брови, губы... Впрочем, всё  было  приятно  глазу - это  если  приглядеться  и  забыть  о  первом  впечатление. А  ещё  у неё  были  чудесные  волосы – пышная  грива  светло-каштанового  цвета. А  ещё – тёмные  круги  под  глазами  и  неисчезнувший  страх  и  мука  во  взгляде.
   
      Сейчас  женщина  смотрела  на  Ивана  во  все  глаза, только  вряд  ли  видела  его, потому  что  в  глазах  у  неё  стояли  слёзы. Она  хватала  открытым  ртом  воздух  и  судорожно  всхлипывала  при  этом.
 
     Если  она  сейчас  заплачет, с  тоской  подумал  Иван, то  всё!..

   - Э-э…- Иван  крякнул  с  досады. – Всё  в  порядке?

     Она  кивнула. Затем  отерла  глаза  ладонью, шумно  подышала  и  протянула  Ивану  пустой  стакан.

   - Ужасно, - едва  смогла  выговорить  она, - Я  вообще-то  не  пью...
\
   - Кто  ж  пьёт? - пробормотал  Иван, не  сводя  с  неё  внимательных  глаз. – Так  надо. Может  быть, ещё?

   - Нет, спасибо, достаточно, - хрипло  проговорила  женщина  и  отвела  глаза.

     В  самом  деле, чего  это  им  друг  друга  разглядывать! Иван  услышал  свист  чайника  и  ушёл  на  кухню.

     Когда  он  вернулся, женщина  сидела  по-прежнему  на  полу, уронив  голову  на  согнутые  колени  и  обхватив  себя  за  плечи  дрожащими  руками. Иван  видел, как  они  у  неё  дрожат. От  напряжения? Или  же  её  всё  ещё  знобит? Пожалуй, ей  надо  бы  ещё  выпить.

   - Э-э, может, переберётесь  на  диван, - предложил  ей  Иван, - Что  вы  в  самом  деле  на  полу?.. – Он  подошёл  и  протянул  ей  руку.

     Женщина  посмотрела  на  него  снизу  вверх  с  тоской  и  недоверием, но  руку  подала. Иван  рывком  поставил  её  на  ноги. Оказалось, они  почти  одного  роста. Взгляды  их  встретились, и  какое-то  время  они  молча, не  без  опаски, изучающе  разглядывали  друг  друга. А  потом  Иван  сказал:

   - Вот  что. Меня  Иваном  зовут. А  вас  как? Впрочем...

     Женщина  неохотно, очень  неохотно, произнесла:

   - Рита.

     Иван  поспешил  успокоить  её.

   - Я  не  стану  лезть  к  вам  в  душу, - он  посмотрел  на  её  реакцию, а  потом  хмуро  добавил: - Пойдёмте  пить  чай. И  снимите  эту  вашу  куртку, что  ли...

     Чай  они  пили  молча. Иван  думал, что  ему  с  ней  делать.

     А  Рита, та  вообще  ни  о  чём  старалась  не  думать, тупо  пялилась  на  приборы  на  столе, на  плетёнку  с  печеньем  и  сушками  и  машинально  слизывала  с  ложки  крыжовничье  варенье. Она  как  будто  смотрела  на  себя  со  стороны, просто  смотрела, без  интереса, без  участия. Она  уже  согрелась  и  слегка  захмелела - совсем  чуть-чуть, - но  зато  и  почти  успокоилась.

     Она  прислушивалась  к  себе. Так  необычно  было  её  теперешнее  состояние, словно  она  уже  успела  перешагнуть  черту, о  существовании  которой  раньше  даже  не  догадывалась. И  ещё. Она  тоже  теперь  может  сказать  себе: «Я  подумаю  об  этом  завтра», и  ни  о  чём - ни  о  чём! - не  думать  сейчас.

     Она  всё  ещё  в  ступоре, поглядывая  на  свою  странную  гостью, думал  Иван. Она  заметно  порозовела – оттаяла? – и  стала  больше  похожа  на  живую, чем  на  того  полужмурика, которого  от  выволок  из  леса. Вряд  ли, конечно, ему  достучаться  до  неё  и  узнать, что  толкнуло  её  на  такой  шаг – заживо  схоронить  себя  в  лесу. Может  быть, она  и  согрелась  и  оттаяла  сама, но  вот  душа-то  её  когда  ещё  оттает?..

     Иван  отодвинул  от  себя  пустую  чашку, поднялся  из-за  стола  и  торопливо  вышел  из  кухни. Рита  даже  глаз  на  него  не  подняла. Но  тут  до  неё  откуда-то  издалека  донёсся  его  неожиданно  громкий  бранный  возглас. Рита  вздрогнула, оторвалась  от  созерцания  узоров  на  блюдце  и  настороженно  прислушалась.

     Возглас – вопль - крик  души  откуда-то  из  глубины  дома  повторился, и  Рита  напряглась ещё  больше.

     Потом  она  пожала  плечами, неохотно  поднялась, одернула  задравшийся  свитер  и  пошла  на  голос. В  это  время  хлопнула  входная  дверь, потянуло  холодом, видимо  Иван  вышел  на  улицу, затем  дверь  снова  хлопнула.

     Рита  нашла  Ивана  в  комнате, похожей  на  гостиную. Сколько  же  всего  комнат  в  его  доме, казалось  бы  таком  неприметно-небольшом  снаружи, а  внутри  впечатляющем  своими  просторными  помещениями?

   - Как  же  я  сразу-то  не  заметил, - возбуждённо  обратился  Иван  к  Рите, едва  увидел  её  на  пороге  комнаты, - меня  же  обчистили!!

     Он  смотрел  на  неё  так, словно  бы  это  она, Рита, каким-то  образом  замешана  во  всём  этом.
   
     Рита  непонимающе  захлопала  ресницами, брови  её  медленно  удивлённо  поползли  наверх.

   - Представляете?!. – Иван  заходил  было  по  комнате, потом  резко  остановился  и  развёл  руками, мол, смотрите  сами. – Нет, ну  надо  же!!!

     Невежливо  было  не  отозваться. И  хотя  Рита  никогда  раньше  не  была  у  Ивана  дома, оглядевшись, она  увидела  пустые  тумбы  и  стеллажи  или  как  их  там  правильно  называть, и  сочувствующе  и  почему-то  виновато  поинтересовалась:

   - И  что... пропало?

   - Да  вот... телевизор, плазма... проигрывателя  нет, музыкальный  центр... и - черти! – антенну  с  крыши  стащили!

   - Антенну? – кажется, это  больше  всего  удивило  Риту.

   - Ну  да, тарелку, телескопическую!

     Рита  невольно  присвистнула, и  Иван  с  удивлением  посмотрел  на  неё. А  потом  она  ни  с  того, ни  с  сего  вдруг  сказала:

   - А  ведь, заявись  вы  домой  чуточку  раньше, вас  могли  бы  и  того... пристукнуть.

   - П-пристукнуть? – Иван  в  изумлении  воззрился  на  Риту. – Что  вы  хотите  сказать?

   - Не  знаю, – она  в  задумчивости  пожала  плечами, а  потом, как  бы  размышляя  вслух, проговорила: - Если  бы  вы  их  спугнули, заявись  вы  раньше, ну, помешали  бы  им, то  ещё  неизвестно, как  бы  они  себя  повели, а  так... Вы  задержались  и... вообще...

   - Вы  думаете?.. – рассеянно  пробормотал  озадаченный  и  сильно  расстроившийся  Иван. Он  был, безусловно, зол  на  неведомых  взломщиков, но  присутствие  этой  женщины  странным  образом  действовало  на  него. Успокаивающе? Охлаждающе? Или  по  сравнению  с  тем, что  им  совсем  не-давно  довелось  пережить – а  ведь  и  ему  досталось  тоже! – происшествие  в  доме   воспринимается  уже  не  столь  болезненно? - Всё  возможно... Наверняка  они  сюда  влезли, когда  уже  стемнело, днём-то  вряд  ли  кто  на  такое  решится. И  хотя  деревня... но  всё-таки  и  здесь  люди  есть, увидеть  могли  бы... Да... Как  же  это  я  сразу-то  не  посмотрел? И  света  в  доме  не  было! А  ведь  знали, паршивцы, что  брать!..

     Рита  понимающе  кивнула. И  хотя  Иван  был  ей  совершенно  чужим  человеком, а  ей  было  впору  только  до  себя, она  изо  всех  сил  пыталась  ему  сочувствовать.

   - И  знали  наверняка, что  вас  долго  не  будет, - заметила  она. - Вы  каждый  день  сюда  приезжаете?

   - Да  я  живу  здесь!

   - Здесь? Так  далеко  от  города?

   - Не  так  уж  и  далеко, я  привык... Вообще-то  я  сегодня  и  должен  был  задержаться, мероприятие  одно  наклёвывалось, да  в  последний  момент  передумал  и  домой  поехал, настроения  не  было... А  потом  по  дороге... - Иван  выразительно  посмотрел  на  Риту, а  она  настороженно - на  него.

     Кто  знает, о  чём  именно  он  сейчас  подумал? Может  быть, о  том, что  не  задержись  он  по  дороге  домой  из-за  неё, Риты, не  удалось  бы  ворам  разгуляться  в  его  хоромах? Кто  знает, мужик  он, по  всему  видно, решительный.

   - Ладно, - сказал  Иван, немного  подумав, - мне  надо  позвонить, - и  вышел  в  коридор. Вскоре  оттуда  до  Риты  донёсся  его  громкий  возбуждённый  голос: - Да, Серега, я... Слушай, у  меня  тут  такое  дело...

     Рита  прошла  в  гостиную, осторожно  опустилась  на  диван, который  показался  ей  чрезвычайно  уютным  и  комфортным, прислонилась  к  подушке  и  устало  прикрыла  глаза. Какое-то  время  она  прислушивалась  к  доносившемуся  до  неё  монологу  Ивана, а  потом, почувствовала, что  сонливость  накатывает  на  неё  со  страшной  силой. Рита  открыла  глаза  и  стала  таращиться  по  сторонам, пытаясь  разглядывать  комнату, в  которой  находилась, но  усталость  взяла  верх, и  Риту  сморило  окончательно. В  тепле  и  уюте  Иванова  дома  это  было  так  неожидаемо... приятно – отплывать  в  страну  Морфея. И  хотя  Рита  ещё  не  совсем  пришла  в  себя  от  потрясения  от  собственного  поступка – своей  попытки  бесстрашно  замёрзнуть  в  лесу - она  уже  вполне  смогла  оценить  поступок  Ивана, абсолютно  чужого  ей  человека. Человека  Неравнодушного. Оказывается, бывают  в  этой  жизни  и  такие.

     Или  это  уже  не  э т а  жизнь, а  совсем-совсем  другая?..
 
     Засыпая  против  своей  воли, Рита  ещё  раз  прокрутила  у  себя  в  памяти  события  этого  вечера. Встревоженное, сердитое  лицо  Ивана  то  и  дело  мелькало  в  калейдоскопе  всего  приключившегося  с  ней. Но  его  «неприятности», к  её  совестливому  недоумению, Риту  неожиданно  мало  тронули. Что  такое  какая-то  там  кража  по  сравнению  с  «концом  света»! Её  собственным  концом  света...

   - Ладно, давай, пока! – голос  Ивана  вдруг  прорезал  её  чуткий  короткий  сон, и  Рита  испуганно  приоткрыла  глаза.

   - Мне  тут  ещё  пару  звоночков  надо  сделать... Да, сам  разберусь... Да, всё... - Иван  вдруг  резко  понизил  голос, застыв  на  пороге  гостиной  с  трубкой  возле  уха. Он  внимательно  слушал  своего  собеседника  и  в  нетерпении  похлопывал  ладонью  по  дверному  косяку. – Да-да, хорошо, я  всё  понял, - почти  шепотом  ответил  он  тому, кто  никак  не  хотел  прервать  явно  затянувшийся  разговор.- Чего  шепчу?.. Да  у  меня  тут... человек  один  спит, - Иван  внимательно  смотрел  на  Риту, уже  оторвавшую  голову  от  подушки  и  таращившую  на  него  успевшие  потемнеть  глаза. – Да  нет!.. Я  тебе  потом  расскажу... Всё,Серёга, давай, пока!

     Иван  с  заметным  облегчением  выдохнул, отсоединившись  от  своего  приятеля, не  без  сожаления  виновато, мол, извини, не  знал, что  ты  спишь, посмотрел  на  Риту  и  пожал  плечами. А  потом  взял  да  и  предложил  ей:

   - Наверху  есть  свободная  спальня, пойдёмте, я  провожу  вас.

   - Нет-нет! – поспешила  испуганно  возразить  Рита, ни  к  чему  такие  церемонии! -Она  даже  выпрямилась  на  диване. – Я  здесь, если  можно. Не  беспокойтесь... Иван!

     Она  так  неожиданно  твердо  это  сказала, что  Иван  не  счёл  нужным  настаивать. Он  ещё  раз  окинул  гостью  внимательным  взглядом, в  котором  Рите  вдруг  привиделись  неожиданные  забота  и  участие, а  не  просто  дежурная  вежливость – вот  ведь, чего  только  со  сна  не  померещится! – и  снова  скрылся  за  дверью, на  этот  раз  плотно  прикрыв  её  за  собой.

     Теперь  Рита  слышала  лишь  его  глухое  бормотанье - Иван  снова  с  кем-то  говорил  по  телефону.

     Перебив  сон, Рита  уже  не  смогла  больше  отключиться. А  ещё  она  хотела, но  постеснялась  спросить  Ивана, где  в  его  доме... туалет, а  спросить  следовало  бы  или  хотя  бы  попробовать  самой  поискать.
 
     Рита  поднялась  с  дивана, потопталась, потопталась  по  гостиной, а  потом  направилась  в  коридор.

     Иван  стоял  возле  лестницы, ведущей  наверх, опершись  локтями  о  перила, одной  рукой  он  подпирал  склонённую  голову, в  другой  у  него  была  зажата  трубка, он  чуть  заметно  кивал, слушая  своего  очередного  собеседника.

     Услышав  шаги  у  себя  за  спиной, погружённый  в  разговор  Иван  обернулся  и  отсутствующим  взглядом  скользнул  по  замершей  на  полпути  к  нему  женщине. Она  же  в  свою  очередь  выразительно  и  смущённо  поводила  глазами  по  сторонам: закрытые  двери  по  обе  стороны  коридора – где  и  что  именно  за  ними  скрывается?
 
     Иван  понимающе  кивнул  ей  и, не  отрывая  уха  от  телефона, указал  подбородком  в  противоположную  сторону  коридора.

     В  ванной  комнате, куда  она  попала, Рита  взглянула  на  своё  отражение  в  зеркале  и  тихо, но  почти  не  удивлённо, ужаснулась. Ну  и  видок  у  неё!

     Соблазн  наполнить  ванну  горячей  водой  и  с  блаженством  окунуться  в  неё  был  так  велик, что  Рита  с  трудом  поборола  в  себе  это  желание. Она  лишь  ополоснула  лицо  и  пригладила  мокрыми  руками  растрепавшиеся  волосы. Ничего, она  как-нибудь  дотянет  до  утра, а  там  будет  видно.
    
    Когда  Рита  вышла  из  ванной, Ивана  в  коридоре  уже  не  было. Он  встретился  ей  на  пороге  гостиной. Посмотрев  на  неё  долгим-долгим, вроде  бы  ничего  не  выражающим, но  в  тоже  время  грустным  взглядом, Иван  вдруг  снова  предложил  ей... выпить. Ему  показалось, что  она  не  откажется  составить  ему  компанию.
 
     Кажется, им  обоим  сегодня  не  уснуть.

     Не  задумываясь, Рита  почти  сразу  же  машинально  и  тоже  грустно кивнула.


     Серый  поздний  зимний  рассвет  словно  нехотя  заглянул  в  окно. Рита  открыла  глаза  и  вздохнула. Просто  так.

     Потом  она  соскользнула  с  постели, подобрала  свои  одёжки  и  прошмыгнула  в  коридор.

     Ей  удалось  покинуть  дом  незамеченной, и  уже  через  полчаса  она  голосовала  на  шоссе, - оказывается, оно  здесь  не  так  уж  и  далеко. Денег  у  неё  не  было  ни  копейки, и  она  надеялась  добраться  до  города  автостопом.

     Так  что  же  у  них  с  Иваном  вчера  вышло? То  есть, сегодня, конечно, уже  сегодня, ночью...

     Сначала  они  выпили, как  и  предложил  Иван. Чтобы  расслабиться. Или  отвлечься. Потом  ещё  выпили. Чтобы  забыться?.. А  потом  Риту, кажется, прорвало, и  она  вдруг  начала  изливать  Ивану  свою  душу!..
 
     Ну, а  что  ей  оставалось  делать, когда  он  вдруг  оказался  таким  внимательным, можно  даже  сказать, заинтересованным  слушателем! Активным  слушателем – вот! Рита  даже  расплакалась. А  ведь, казалось  бы, и  слёз  давно  уже  нет, все  выплаканы  за  долгие  годы  семейного  счастья. А  Иван  вдруг  сунулся  её  утешать, угораздило  же  его  так  проникнуть-ся  её  страданиями! А  потом...

     Потом  случилось  то, что  случилось.

     Да-а... Вот  так  она  и  проснулась  с  ним  в  одной  постели. А  вроде  бы  и  выпили  немного.

     И  ведь  вышло-то  всё  как-то  так... само  собой, естественно  так  и  словно  бы  логично. И  было  им  обоим, между  прочим, совсем  не  плохо, а  скорей  даже  совсем  наоборот.

     Отчего  же  Рита  поспешила  уйти  спозаранку? Да  всё  очень  просто. Она  побоялась, что  им  обоим  будет  неловко  смотреть  друг  на  друга  по  утру, а  ведь  ещё  надо  было  бы  как-то  объясниться, не  делать  же  вид, что  ничего  особенного  не  произошло! И  было  бы  всё  это, скорее  всего, так... неискренне, так... фальшиво! Так  что  уж  лучше  так, как  Рита  сделала, ушла  по-английски, не  прощаясь. Конечно, это  было  по-свински  с  её  стороны, а  уж  никак  не  по-английски, ведь  что  не  говори, а  Иван  вроде  бы  как  спас  ей  жизнь. Хотя, что  теперь  ей  с  этой  самой  жизнью  делать, Рита  ума  не  могла  приложить.

     А  ещё  вот  что. Она  никогда  в  жизни  не  спала  ни  с  кем, кроме  своего  мужа.

     Да, вот  какой  казус  с  ней  приключился. В  компанию  к  тому, что  уже  приключился  с  ней  до  этого. Или  то  был  не  казус? А  что  тогда? Помутнение  рассудка? Временное  помешательство?

     Рита  потом  как-нибудь  на  досуге  поразмышляет  надо  всем  этим, а  пока  ей  надо  поскорее  домой, и  хорошо  бы  дома  н и к о г о  не  было! Она  вернулась  в  эту  жизнь, точнее  будет  сказать – её  вернули... Для  чего? Уж  явно  не  для  того, чтобы  она  жила  по-прежнему, так  что...

    Ей  многое  придётся  пересмотреть  и  многое  поменять  в  своих  взглядах  на  эту  жизнь  и  своё  отношение  к  своей  жизни – безусловно. Прошлое, её  прошлое, осталось  там, за  чертой, за  которую  она, не  спросив  позволения, заглянула, и  знание  того, что  и м е н н о  т а м, теперь  будет  с  ней  до  самого  конца. И  это  новое  знание  даст  ей  новые  силы, чтобы  жить, и  прибавит  ей  мудрости, и  осветит  её  дальнейший  путь, чтобы  она  шла  по  нему, не  сбиваясь, не  спотыкаясь  и  не  оглядываясь  назад. 
 
     Рита  благополучно  добралась  до  дома, - мир  не  без  добрых  людей. И  дома  никого  не  оказалось! Куда  воскресным  утром  подевался  её  «благоверный», н о в у ю  Риту  заботило, на  удивление, мало.
 
     Первым  делом  она  позвонила  сыну  узнать, как  у  него  дела. Из  разговора  с  ним  она  поняла, что  отец, то  бишь  муж  её, не  звонил, её, Риту  не  разыскивал, не  беспокоился  о  ней, не  волновался  даже, что, в общем-то, Риту  нисколько  не  удивило. Перед  тем, как  повесить  трубку, она  с  особой  теплотой  в  голосе  сказала  сыну, что  рада  была  услышать  его, как  будто  они  сто  лет  не  перезванивались, и  напоследок  сообщила, что  она  очень  его  любит.

   - Мам, - вдруг  настороженно  поинтересовался  её  отпрыск, - с  тобой  всё  в  порядке?

   - Да, сынок, - улыбнулась  ему  Рита, как  будто  он  мог  её  сейчас  видеть, - всё  хорошо. Пока. Целую.

     После  звонка  сыну  Рита  надолго  задумалась, куда  ей  теперь  деваться, и  кому  можно  позвонить, чтобы  хотя  бы  на  время  найти  себе  какое-никакое  пристанище. Её  собственное  жилище  перестало  быть  для  неё  крепостью, как  это  ни  печально, и  уже  не  способно  было  укрыть  её  ни  от  бед, ни  от  тревог. Она  больше  не  чувствовала  себя  дома  ни  спокойно, ни  безопасно.

     Чего  Рита  опасалась? А  того, что  если  она  здесь  останется, всё  может  пойти  по  старому  сценарию, и, в  конце  концов, вернётся  на  круги  своя, и  чем  всё  это  закончится, даже  гадать  не  стоит – ничем  хорошим, это  уж  точно.

     А  она  себя  знает, точнее  сказать, хорошо  помнит  себя  прежнюю, - она  так  легко  поддаётся  влиянию, так  умеет  приспособиться, подстроиться, чтобы  хоть  как-то  можно  было  существовать  в  тех  условиях, в  которые  ставит  её  жизнь, а  как  иначе? Потому  и  конфликты  внутренние, её  внутренние  противоречия, которые  как  скрытые  нарывы, нет-нет, да  прорвутся, выплеснуться  наружу, на  краткий  миг  принеся  облегчение. Ей  столько  приходится  копить  в  себе - эмоций, чувств - и сдерживать  себя, постоянно  одёргивать  или  подавлять, - это  не  может  тянуться  бесконечно, как  бы  кому  этого  ни  хотелось.

     Она  не  робот, не  бесчувственный  чурбан, не  ледышка  и  не  камень! Она  живая, восприимчивая, чуткая, ранимая, эмоциональная – да! Она  плачет, сочувствуя  героям  мелодрамы  или  книги, умиляется  красивому  пейзажу  и  лепету  ребёнка, восхищается  искусством  и  музыканта, и  компьютерного  гения – открыто! - она  такая, какая  она  есть, и  быть  другой – приспособленкой - ей  очень  и  очень  трудно! А  от  неё  хотят  именно  этого, потому  что  так  жить  проще, потому  что  искренние  порывы  души – это  затраты, на  которые  не  каждый  способен  «раскошелиться», некоторым  так  и  вовсе  ответить  нечем, они  «бедны, как  церковные  мыши». И  бывает  не  растопить  теплом  души  чьего-то  ледяного  панциря, не  размягчить  любовью  и  лаской  чьей-то  чёрствости, не  заставить  слепого  увидеть  свет - ему, бедняге, этого  просто  не  дано!.. Чтобы  понять  всё  это, нужно  протащить  себя  через  жернова  судьбы, ведь  недаром  говорится: перемелется – мука  будет. И  мука. И  мука  мученическая...

     Рита  решила – завтра  же  она  подаст  на  развод. Уже  от  одного  этого, давно  вызревшего, решения, ей  стало  гораздо  легче. Вот  только  ей  надо  найти  себе  угол, где  она  могла  бы  «отлежаться», прийти  в  себя, собраться  с  мыслями.

     Рита  перебрала  в  памяти  всех  своих  знакомых, настоящих  и  полузабытых, но  ничего  утешительного  для  себя  в  этом  перебирании  не  нашла. А  потом  вдруг  неожиданно  вспомнила  недавний  разговор  у  них  на  работе. Девчонки  обсуждали  Ниночку  Зотову, той  в  наследство  от  умершей  прабабки, кажется, досталась  какая-то  квартирка, не  бог  весть  что, но  по  нынешним  временам  и  этакому  наследству  будешь  рад. Рита  краем  уха  слышала  все  эти  разговоры, но  в  дискуссии  по  поводу  чужого  добра  не  вступала, не  интересно  ей  было  мусолить  эту  тему. Повезло  Ниночке, и  слава  Богу! Что  же  до  разговоров, как  поступит  Ниночка  с  доставшейся  ей  квартиркой, что  именно  она  с  ней  сделает, - это  пускай  те  перетирают, кому  чужое  добро  свет  застит.

     И  тут  вдруг  вспомнив  обо  всём  этом  так  кстати, Рита  поспешила  отыскать  Ниночкин  телефон. На  её  счастье  в  старой  записной  книжке  она  нашла  номер  Зотовых, она  только  надеялась, что  они  по-прежнему  живут  в  своей  старой  квартире.

     Когда-то  давно, когда  они  обе  только-только  начинали  работать  в  Пенсионном  Фонде, Рита  и  Нина  даже  пытались  подружиться, но  что-то  у  них  с  этой  самой  дружбой  не  заладилось, и  они  остались  просто  приятельницами – коллегами  по  работе. Отношения  у  них  были  ровные, бесконфликтные, что, в  общем-то, большая  редкость  в  сугубо  женском  коллективе. 

     Итак, они  просто  приятельствовали, и  теперь  Рита, неожиданно  сильно  взволновавшись, набрала  номер  Зотовых, а  потом  долго  разочарованно  слушала  длинные  равнодушные  гудки.

     И  что  ей  теперь  делать?..

     Не  давая  себе  отчаиваться, подбадривая  себя  и  утешая, Рита  отправилась  в  ванную. Всё  же  надо  привести  себя  в  порядок  после... после  всего  того, что  с  ней  произошло  этой  ночью.
 
    Забираясь  в  ванну, наполнившуюся  душистой  пеной, Рита  поймала  себя  на  том, что... мечтательно  улыбается. С  чего  бы  вдруг?!.

    А  потом  она  снова  позвонила  Зотовым, и  когда  услышала  в  трубке  Ниночкин  возглас: «Алло!», не  сразу  вспомнила, зачем  именно  набрала  её  номер.

     Рита  выдала  приятельнице  несколько  замысловатых  «па», типа, как  дела  и  тому  подобное, а  потом, когда  на  том  конце  провода  сдавленно  и  нетерпеливо  хихикнули, она  перешла  к  сути  своего  звонка. Рита  вкратце  изложила  Ниночке  свою  просьбу: если  возможно, конечно, то  не  могла  бы  она, Ниночка, временно  приютить  её, Риту, у  себя, то  есть, она  слышала, что  у  неё, у  Ниночки, появилась  квартирка, и  она, Рита, была  бы  очень  ей  благодарна  и  заранее  согласна  на  все  возможные  условия...

     Рита  вдруг  умолкла  в  растерянности, ей  показалось, что  приятельница  вовсе  её  не  слушает, а  отвлеклась  по  каким-то  своим  делам, и  она, Рита, распинается  перед  ней  впустую. Но  та  вдруг  бодренько  отозвалась  и  сказала  следующее:

   - Вот  что, Рит. Я  не  очень  тебя  поняла, но  то, что  тебе  жить  вдруг  стало  негде, поняла  совершенно  определённо. Давай  знаешь  что  сделаем... Запишика  адресок и  подъезжай  туда  где-нибудь  через  часик, хорошо?

   - Хорошо, - пролепетала  Рита, не  веря  удаче. – Спасибо  тебе, Нин! Надеюсь, я  не  сильно  помешала  твоим  планам?..

   - Ой, брось, Савельева! Не  мудри! Ну, всё, до  встречи!
 
     Уф!.. Рита  просветлённо  улыбнулась. Словно  камень  с  плеч! ..


     Она  ещё  немного  посидела, приходя  в  себя, а  потом  стала  торопливо  собираться, очень  надеясь, что  Ниночка  поняла  её  правильно, и  не  передумает...

     Квартирка  оказалась  и  в  самом  деле  не  бог  весть  что – крохотная  однокомнатная  «хрущёвка»  на  первом  этаже  обшарпанного  домишки  на  рабочей  окраине  города, но  Рита  была  и  этому  рада. Ниночка  даже  денег  с  неё  брать  не  стала, попросила  лишь  только  оплатить  коммунальные  счета, когда  придут, и  хорошенько  прибраться, самой  ей  всё  ещё  недосуг  было. Прабабка  скончалась  в  прошлом  месяце, по  закону  наследник  может  вступить  в  свои  права  только  лишь  через  полгода, и  хорошо, что  хоть  кому-то  это  наследство  пока  послужит, потому  что  Ниночка  ещё  всерьёз  даже  не  задумывалась  о  его  судьбе. Так  что  всё  как  нельзя  кстати.

     Располагайся, Рита, обживайся, о  деньгах  не  заикайся! Не  в  деньгах  же, в  конце  концов, счастье.

     Не  ожидая  от  судьбы  такой  милости, Рита  растроганно  расцеловала  приятельницу  и  пообещала, что  как  только  Ниночке  будет  угодно  выселить  непрошенную  квартирантку, она, Рита, сразу  же  освободит  жилплощадь, пусть  Ниночка  только  намекнёт.
 
     Будучи  под  сильным  впечатлением  от  великодушия, какого  не  ожидала, Рита, кажется, даже  всплакнуть  собралась, но  Ниночка  обняла  её  и  успокаивающе  сказала:

   - Ничего, всё  ещё  наладится, не  унывай! Я  тебя  очень  хорошо  понимаю. Иногда  и  самой  так  хочется  сбежать  куда  глаза  глядят, да  у  меня  ж  ещё  дети  маленькие...
   

   - Присаживайтесь, пожалуйста! – мельком  глянув  на  посетителя, Рита  с  дежурной  полуулыбкой  кивком  головы  указала  тому  на  стул  и  поспешила  закончить  то, что  не  успела – подобрать  распечатанные  файлы  в  папку, иначе  они  к  концу  дня  рассредоточатся  по  столу  самым  непредсказуемым  образом, собирай  их  потом. Сколько  сегодня  работы, и, кажется, посетителям  нет  конца...
 
   - Вы?!. – раздался  удивленный  возглас  у  неё  над  головой, и  Рита  не  без  досады  оторвалась  от  своего  занятия.

     Она  подняла  глаза  и  поверх  съехавших  на  кончик  носа  очков, тем  не  менее, дружелюбно  посмотрела  на  своего  очередного  посетителя. И  тут  пришёл  её  черед  удивиться.
 
     Ещё  бы  не  удивиться! Да  это  ещё  мягко  сказано!..

     Перед  ней  на  стул  опустился  Иван, её  недавний... знакомец!

     Ну, конечно, Рита  даже  не  усомнилась  в  том, что  это  именно  он, чего  никак  нельзя  было  сказать  об  Иване. Он  во  все  глаза  беззастенчиво  пялился  на  неё, и  изумление  на  его  лице  было  забавно, а  ещё  на  нем  были  сомнение  и  растерянность, безусловно, не  менее  забавные.

     Ну, конечно! Ивана  можно  было  понять, теперь-то  Рита  выглядит  значительно  лучше, чем  тогда, когда  он  буквально  выволок  её  из  леса.

   - Это... вы, Рита?! – снова удивленно  воскликнул  Иван, но  уже  несколько  тише, не  переставая  таращиться  на  неё.

     Рита, конечно  же, могла  бы  возразить, мол, нет, извините, вы  обознались, какая  досада, и, может  быть, Иван  даже  поверил  бы  ей. Чего  греха  таить, у  неё  промелькнула  такая  мыслишка, но  Рита  не  стала  малодушничать. Она  улыбнулась  Ивану  совсем  по-другому, не  по-казённому, как  минутой  раньше, а  гораздо, гораздо  теплее, и, склонив  голову  на  бок, пожала  плечиком.

   - Да, это  я, Иван, не  шумите  так, пожалуйста.

     Народу  в  их  огромном  офисе  было  немало, у  каждого  рабочего  стола – посетитель, и  все – жу-жу-жу – вели  свои  переговоры, так  что...

   - Ну, надо  же, - покачал  головой  Иван  и  тоже  неуверенно  улыбнулся. – А  я  ведь  вас  искал... - начал  было  он, слегка  оправившись  от  удивления, но  Рита  поспешила  его  мягко  поправить.

   - По  делу, да? – с  нажимом  предположила  она.

   - Нет, конечно! – словно  бы  не  обратил  внимания  на  её  поправку  Иван  и  продолжил: - Вы  тогда  так  внезапно...

     Рита  выразительно  приподняла  брови  и  не  менее  выразительно  поводила  окрест  себя  глазами, мол, мы  же  не  одни, если  вы  этого  не  заметили, и  вообще, я  на  работе, давайте-ка  по  существу, а  вслух  она  сказала:

   - Иван, давайте  сначала  решим  вашу  проблему, с  которой  вы  сюда  пришли. Пожалуйста!.. Вы  же  видите, сколько  у  нас  работы.

     Она  смотрела  на  него  почти  умоляюще, хотя  видела, что  Ивану  уже  не  до  её  профессиональной  помощи, а  не  терпится  высказаться  на  счёт  её  поспешного  ухода  тогда, ранним  утром, после  той  ночи...

     Но  он  всё  понял, конечно  же, и  только, пока  они  не  «отвлеклись»  его  делом, попросил  у  неё  номер  её  телефона, хотя  бы  рабочего, и  пообещал, что  обязательно  позвонит  ей, и  они  должны  будут  встретиться  и  обо  всём  поговорить. И  Рита  не  посмела  ему  отказать.

     Вот  так  вот – должны  будут! О  чём  Рита  будет  с ним  говорить?!.

     Что  тут  скажешь, конечно, её  взволновало  его  появление. Разве  она  могла  предположить, что  их  пути  ещё  когда-нибудь  пересекутся? После  их  столь  необычного  знакомства  прошло  ещё  совсем  немного  времени, и  в  памяти  были  ещё  так  свежи  все  его... нюансы...
 
     Ах, Рите  не  без  труда  удалось  спокойно  доработать  этот  день!

     Иван  позвонил, когда  Рита  заканчивала  наводить  порядок  на  своём  рабочем  месте, пора  было  собираться  домой.

   - Савельева  Маргарита  Сергеевна?

   - Да, это  я. Иван? – Рита  сразу  же  узнала  звонившего.

   - Я, – он  удовлетворённо  хохотнул  в  трубку. – Не  помешал?

   - Нет, - сказала  Рита, - Уже  нет. Вы  же  знаете, восколько  заканчивается  мой  рабочий  день, вы  так  внимательно  изучали  табличку  на  двери, когда  покидали  кабинет.
 
   - Вы  заметили? – он  снова  хохотнул. – Ну, тогда... Я  вот  чего  звоню. Мы  могли  бы  встретиться? Сегодня? Сейчас?.. Рита!

     Она  отозвалась  не  сразу. Думала? Соглашаться  или  не  соглашаться? Сегодня  или  когда?.. Да  нет, ни  о  чём  таком  она  не  думала! Она  просто  вдруг  растерялась. От  его... решимости  встретиться  с  ней  непременно  как  можно  скорее. От  его  нетерпения, как  ей  показалось. От  его  весёлого  голоса. Рита  помнила  его  голос  сердитым  и  раздражённым, а  потом  несколько... хрипловатым, а  вот  весёлым?.. Нет, она  не  знала  Ивана  с  этой  его  стороны.
 
     Рита  подавила  в  себе  желание  хихикнуть  в  ответ. Ей  тоже  вдруг  отчего-то  стало  весело. От  одного  его  весёлого  голоса?..

     Его  «мазда»  распахнула  перед  Ритой  комфорт  своего  салона. Рита  не  без  волнения  забралась  на  сиденье  рядом  с  водительским  и  внимательно  посмотрела  в  глаза  Ивану, обратившему  к  ней  свой  не  менее  пристальный  взгляд.

     А  потом  он  без  обиняков  заговорил.

   - Если  бы  сегодня – здесь – случайно  я  вас  не  встретил, мы  бы  так  никогда  больше, наверняка, и  не?..

     Он  не  договорил. Рите  показалось, что  голос  его  дрогнул. Смутившись, она  отвела  глаза. Что  она  могла  возразить  ему  на  это? Что  пути  Господни  неисповедимы?..

   - Вы  должны  были  понять, - страшно  волнуясь, она  попыталась  оправдаться, - Мне  было  очень... неловко  и... совестно, да, и... - тут  Рита  не  выдержала  и  вздохнула  так  тяжко, что  Иван  понимающе  улыбнулся, словно  прощая  её.

   - Да, - сказал  он  вслед  за  этим, - я  могу  это  понять. Но  я - вы, может  быть, не  поверите - волновался!..

     Рита  искоса  вопросительно  взглянула  на  него.

   - Да! Представьте  себе! И  у  меня  б ы л  повод  для  беспокойства  за  вас!..

   - Простите, - прочувствованно  проговорила  Рита. – Правда, простите! Меньше  всего  я  хотела  доставить  кому  бы  то  ни  было  беспокойство! Не  держите  на  меня  зла, Иван! – Рита  в  порыве  раскаяния  накрыла  ладонью  его  руку, лежащую  на  руле.

     Иван  внимательно  посмотрел  на  это  действо, потом  в  свою  очередь  другой  своей  рукой  накрыл  Ритину  руку  и  вдруг  резко  переменил  тему:

   - Значит, вот  тут  вы  и  работаете? – он  кивнул  в  сторону  Пенсионного  Фонда, возле  которого  они  продолжали  стоять. Точнее, сидеть  в  машине  Ивана, он  не  торопился  куда-либо  ехать.

   - Д-да, - несколько  запоздало  согласилась  Рита. Она  высвободила  свои  пальцы  из-под  пальцев  Ивана – его  прикосновение  было  как  откровение - и  сдержанно  вздохнула. – Вот  уже... почти  двенадцать  лет.

   - И  как  вам  тут, нравится?

   - Нравится.

   - Куда  поедем? – снова  резкий  поворот  в  разговоре, затем  Иван  тронулся  с  места.

  - Вообще-то  мне  домой  надо, - вдруг  устало  проговорила  Рита, внезапно  поняв, что  ничего  хорошего  из  этой  их  встречи  не  получится. Иван, кажется, и  сам  толком  не  знает, зачем  её  позвал, а  уж  она  и  подавно  не  знает, зачем  на  это  согласилась. Так  вдруг, накатило  что-то  необъяснимое... Вдруг, на  какой-то  миг  почудилось, что... - Отвезите  меня  домой, Иван, пожалуйста, – попросила  она  чуть  слышно, но  не  без  тоски  в  севшем  вдруг  голосе, и  снова  испытала  неловкость, наподобие  той, что  была  наутро  после...
 
     Господи, неужели  это  правда? Неужели  они  с  ним… переспали?!.

     Остановившись  по  просьбе  Риты  прямо  возле  её  нового  жилища, Иван  озадаченно  повертел  головой.

     Да, не  хоромы! Да, захолустье. Да, она  именно  здесь  и  живёт, ну  и  что?!

     И  чтобы  уж  совсем  лишиться  остатков  упрямо  теплившихся  где-то  на  дне  души  неуместных, беспочвенных  и  совершенно  ненужных  никому  иллюзий, Рита  вдруг  взяла  да  и  пригласила  Ивана  зайти  к  ней  на  чай. А  он  возьми  да  и  согласись!

     Оглядев  её  более  чем  скромное  жильё, Иван  не  без  удивления  воззрился  на  Риту. Он  так  и  чувствовал  во  всём  этом  представлении  какой-то  подвох.

   - Это  в а ш а   квартира? – с  сомнением  поинтересовался  он.

     В  ответ  Рита  лишь  развела  руками, мол, что  есть, то  есть.

   - Я  вам  не  верю.

     Тоже  мне  Станиславский  и  Немирович-Данченко – два  в  одном!

   - Э т о  не  может  быть  вашей  квартирой. Рита, куда  мы  приехали?

     Он  смотрел  на  неё  так  недоверчиво, так  пытливо  и  вместе  с  тем  настороженно, что  Рита  не  выдержала  и  «раскололась»  уж  слишком  быстро.

   - Ну, да, вы  правы, - усмехнулась  она, а  затем  и  вовсе  рассмеялась. Уж  больно  забавен  был  сейчас  Иван. И  неожиданно  проницателен  и  всё  понимающ. – Это  квартира  одной  мой  знакомой, - сказала  она, просмеявшись, - Я  арендую  её, правда  пока  не  знаю, на  каких  условиях. Она  досталась  ей  по  наследству  совсем  недавно, и  пока  никто  не  знает, что  с  этаким  счастьем  делать, я  здесь  живу.

     Она  закончила  своё  объяснение  почти  что  весело. Ну, а  что  ей  теперь  прикажете  делать, плакать, что  ли! Ну, не  хоромы, да, но  ведь  и  положение  у  неё  безвыходное, не  на  улице  же  ей  ночевать, в  самом  деле, всё  лучше, чем  ничего.

   - Понятно, - протянул  Иван. Глядя  на  развеселившуюся  Риту, он  даже  не  улыбнулся, хотя  напряжение  с  его  лица  исчезло. – А  я  уж  было  подумал, что  вы  меня  к  с е б е  домой  пригласили. А  дома – муж...

     Это  было  сказано  так  похоже  на  то,  как  говорил  герой  пластилинового  мультика  про  прошлогодний  снег, только  там  дома  была  жена, и  вышло  это  у  серьёзного  Ивана  так   смешно, что  Рита  снова  рассмеялась. А  потом, не  удосужившись  прояснить  ситуацию  с  мужем, она  спохватилась:

   - Так  вы  будете  пить  чай, Иван?

   - Буду, - буркнул  он  в  ответ  и, замешкавшись, добавил: - Вообще-то  я  есть  хочу, и  надеялся, что  мы  куда-нибудь  сходим  перекусить, но  уж  что-то  больно...

     Он  хотел  сказать – мудрёно  тут  у  вас  всё, Маргарита  Сергеевна, ох, мудрёно, но  ограничился  вздохом.

   - Да-а... - с  пониманием  протянула  Рита.
 
     Они  оба  замялись. Но  недосказанность  ведь  ни  к  чему  не  обязывает?

     А  потом  Рита  метнулась  в  кухоньку, и  вскоре  оттуда  послышалось
бренчание  посудой  и  хлопанье  дверцами  шкафов.

     Затем  Рита  вновь  показалась  на  пороге  комнаты  и  удивлённо, словно  бы  сама  себе  не  веря, сообщила:

   - А  вы  знаете, Иван, я  могу  покормить  вас  ужином, если  вы  не  будете  против, конечно.
 
   - Я  не  против, - охотно  подхватился  Иван. – Я  даже  могу  помочь, если  надо.

   - А  сходить  куда-нибудь... Может  быть, в  другой  раз?

     Это  было  смелое  предположение. Может  быть, и  не  будет  никакого  другого  раза? Ну, так  что  ж, не  будет, значит, не  будет.

     Готовить  для  чужого  мужчины – а  несмотря  ни  на  что, Иван  был  ей  всё-таки  чужим – было  непривычно-волнительно, ведь  Рита  не  знала  ни  вкусов  его, ни  пристрастий.

     Но  Иван  в  еде  оказался  непривередлив  или  только  делал  вид, что  ему  всё  по  душе? Он  с  большим  аппетитом  съел  всё, что  Рита  подала  на  стол: и  вчерашнюю картошку  с  курицей, и  замысловатый  салат  из  всего  того, что  нашлось  в  холодильнике, и  паштет  из  гусиной  печени, который  Рита  очень  любила  и  закупала  сразу  упаковками; а  к  чаю  у  неё  были  слойки  с  творогом - она  их  тоже  обожает  и  предпочитает  иметь  в  достаточном  количестве - и  варенье, «доставшееся  ей  в  наследство»  вместе  с  жилплощадью, спасибо  запасливой  старушке!

     Так  что  Иван, кажется, остался  доволен  угощением. А  когда  с  ужином  было  покончено, он  вызвался  вымыть  посуду, а  потом  предложил  Рите  немного  покататься.

     Она  вроде  бы  не  была  настроена  куда-либо  ехать. Когда  это  было?.. В  начале  вечера? Теперь  же  Рита  с  удивившей  её  саму  беззаботностью  согласилась. Настроение  у  неё  сделалось  замечательное. Иван  совершенно  очаровал  её. Он  был  так  мил, предупредителен, внимателен, - она  узнавала  его  заново, и  это  узнавание  было  радостным, не  похожим  ни  на  что.

     Им  было  нескучно, интересно  друг  с  другом, натянутость  первых  минут  встречи  очень  быстренько  канула  в  Лету, и  уже  скоро  они  с  приятным  волнением  и  некоторым  трепетом  ощущали  непостижимое  единение  душ, казалось  бы  ещё  совсем  недавно  даже  не  подозревавших  о  существовании  друг  друга. Они  говорили  обо  всём  и  дружно  поражались  сходству  интересов  и  вкусов – это  было  удивительно. Они  вспомнили, что  уже  однажды  переходили  на  «ты», и  перестали  друг  другу  церемонно  «выкать». Они  только  с  осторожностью  обходили  две  темы: личную  жизнь – а  то, что  у  Ивана  тоже  не  всё  в  порядке  с  этой  самой  жизнью, Рита  догадывалась - и  то, что  свело  их  вместе  в  их  первую  встречу, - касаться  этого  пока  было  небезопасно. Откровениям  ещё  придёт  свой  черёд, и  не  надо  его  торопить.

     Иван  рассказал  Рите, чем  закончилась  история  с  кражей  в  его  доме, а  она  уже  благополучно  закончилась. Воров  вычислили  очень  быстро  и  просто. Затеял  кражу  парнишка, который  устанавливал  на  крыше  дома  Ивана  спутниковую  антенну. Похваставшись  перед  приятелями, какую  работу  он  сделал  для  одного  «нового  русского» - таковым  он  считал  Ивана – и  сколько  тот  за  эту  работу  ему  выложил,
парнишка, набравшись  не  только  храбрости, но  и  спиртного  порядочно, в  компании  своих  корешей  вскрыл  аккуратненько  дом  своего  недавнего  заказчика  и  вытащил  из  него  всё  самое  ценное, что  только  можно  было  сдвинуть  с  места, а  это  вся  видео  и  аудио-техника, в  которой  парнишка  разбирался  как  раз  очень  хорошо. Больших  денег  Иван    доме  не  хранил.
 
     Как  Иван  догадался, кто  это  мог  бы  быть? Интуитивно. А  ещё  сопоставил  кое-какие  детали, и - ап! – пазлы  сложились  во  вполне  определённую  картинку. Не  так  давно  Иван  приглашал  уже  знакомого  ему  мастера, того  самого  парнишку, настроить  новенькую  «плазму»  и  видимо  поделился  с  ним  чем-то  таким, чего  тому  знать  не  полагалось, вот  парнишка  и  сделал  выводы  и  задумал  недоброе. А  больше  и  не  кому  было  на  такое  сподвигнуться, - кто  потащится  к  чёрту  на  куличики, в  этакую  глушь, где  Иван  выстроил  себе  дом? Только  тот, кто  знает, что  именно  в  этом  доме  находится, и  смотрел  на  всё  это  восхищённо  и... завистливо.

     А  Иван  никакой  не  «новорусский». Ну, да, бизнес  у  него  на  пару  с  компаньоном, небольшой. Мебельный. Прибыльный. Но  не  более  того.

     Почему  дом  свой  Иван  построил  почти  что  в  захолустье? Да  потому, что  деревня  та – дедова, а  деда  Иван  очень  любил, царствие  ему  небесное! Вот  на  месте  старого  дедова  домишки  и  выстроил  Иван  свои  «хоромы». Строил  долго, лет  десять, не  меньше, и  только  пару  лет  назад  наконец-таки  достроил.

     А  пока  тянулась  волынка  со  стройкой, пока  бизнес  Иван  раскручивал, жена  Иванова  тоже  не  сидела  без  дела – хвостом  своим  крутила  направо  и  налево. Ивану  в  один  прекрасный  день  открыли  глаза  на  все  её  похождения, и  он  выставил  жену  за  дверь. Потом, правда, впустил  обратно, пожалел, а  сам  перебрался  в  деревню, обживать  новый  дом. Не  ближний  свет, конечно, ну, да  он  уже  наловчился, приспособился, и  вот  уже  года  полтора  соломенным  вдовцом  считается, до  развода  всё  руки  не  доходят. Детей  они  с  женой  так  и  не  нажили, может, оно  и  к  лучшему.
 
   - Рита, - осторожно  закинул  удочку  Иван, когда  они  уже  порядком  накатались  по  городу. – Мы  же  взрослые  люди...

     Рита  повернула  к  нему  голову. Кажется, она  догадывается, о  чём  дальше  пойдёт  речь. И  это  её  ничуть  не  напрягает?

   - Поедем  ко  мне.

     Да  конечно, они  не  дети, и  с  момента  их  сегодняшней  встречи  им  обоим  было  бы  интересно  проверить  те  ощущения, которые  они  испытали  в  ту, первую  свою  встречу, хотелось  понять, истинными  ли  были  они  или  же  были  «сфабрикованы»  сложившимися  тогда  обстоятельствами, а  потому, возможно, были  наносными, поверхностными  и  иллюзорными. Конечно, им  хотелось  это  проверить, но  и  боязно  было, что  вдруг  ожидания  не  оправдаются, и  тревожно  чуть-чуть  оттого, что  они  совсем  не  знали  друг  друга, всё-таки. А  ведь  их  тянет  друг  к  другу, это  же  так  очевидно, они  оба  почувствовали  это, едва  увиделись  вновь. Это  было  так... необыкновенно. И... волнительно. Да.

     Им  ничего  не  оставалось  делать, как  только  попытаться  повторить  то, что  уже  однажды  случилось. Теперь  они, правда, были  трезвы, не  так  безрассудны  и  вполне  отдавали  себе  отчёт  в  том, что  происходит, но  всё  равно, оба  были  заметно  взволнованы  и  напряжены. Их  даже  чуточку  трясло  от  этого  напряжения, лихорадило, но  не  так, чтобы  это  невозможно  было  бы  скрыть, всё-таки  они  уже  не  дети.
             
     Напрасно  они  волновались, а  впрочем, может  быть, как  раз  и  не  напрасно. Всё  получилось  как  нельзя  лучше, много  лучше  того, первого, спонтанного, раза, и  открытие  этого  «лучшего»  только  прибавило  им  энтузиазма.

     Вот  они – первооткрыватели! И  перед  ними  бескрайний  простор  неизведанного  и  непознанного, манящего  изведать  и  познать, и  в  предвкушении  восторга  от  ожидаемых  впечатлений  и  ощущений  так  сладостно  замирает  сердце... Какое  счастье, что  они  встретились  снова!
   

     Да  у  неё  роман! Самый  настоящий  роман!! Самый  что  ни  на  есть  настоящий!!! Кто  бы  мог  подумать!..

     Рита  нежно  похлопала  себя  по  щекам, затем  по  подбородку. Всё, крем  впитался, можно  наносить  макияж.

     Свежа, вполне  свежа! – закончив  наводить  красоту, она  с  удовлетворением  улыбнулась  своему  отражению  в  зеркале. Ну, вот, теперь  можно  и  на  свидание.

     Иван  позвонил  ей  вчера, когда  она  была  на  работе, предупредил, что  заедет  завтра  часам  к  шести, и  попросил, чтобы  она  была  готова. «К  чему?» – с  замиранием  сердца  поинтересовалась  Рита. В  ответ  Иван  замялся  и  очень  неохотно  пояснил, что  её  ожидает  сюрприз. «Но  я  так  не  могу! – шепотом  воскликнула  Рита. – Мне  же  надо  знать, во  что  одеться!..» И  тогда  Иван сказал, что  можно  одеться  в  какое-нибудь  красивое  платье. Что  такое  в  его  понятии  красивое  платье, Рите  оставалось  только  догадываться, потому  что  Иван  поспешно  отсоединился, оставив  её  в  недоумении  и  некотором  волнении.

     Да  он  волновал  её  постоянно! Или  это  она  сама  с  таким  волнением  воспринимала  Ивана, а  он  ничего  подобного  и  не  хотел, никакого  такого  особенного  воздействия  на  неё? Потому  что  Рита  очень  скоро  поняла, что  влюбилась  в  своего  «спасителя», впрочем, можно  и  без  кавычек. Она  поняла  это, пожалуй, уже  на  следующее  утро  после  того, как  Иван  во  второй  раз  привёз  её  к  себе. После  того, как  разбудил  её  нежнейшим  поцелуем  в  плечо  и  поставил  перед  ней  на  постель  завтрак, сервированный  на  бамбуковом  подносе. Взволновавшаяся  тогда  не  на  шутку  Рита  едва  могла  притронуться  к  тому  завтраку, не  говоря  уже  о  том, чтобы  весь  его  съесть, как  настаивал  Иван, с  любованием  глядя  на  неё. Да  ей  тогда  кусок  не  лез  в  горло  под  этим  его  неоправданно-обожающим  взглядом! Ей  было  так  неловко, так  не  по  себе! Ну, не  привыкла  она  ни  к  поцелуям  на  рассвете, ни  уж  тем  более  к  завтракам  в  постели - её  муж  даже  простого  кофе  никогда  ей  не  подал, не  то, что!..

      Вот  она  и  влюбилась.

     Да  и  ночь  была  чудесная, а  до  этого  и  вечер  был  хорош, так  что...
 
     И  хотя  никаких  высокопарных  слов  произнесено  не  было, Рита  чувствовала, что  Иван  действительно  увлёкся  ею, и  относится  к  ней  с искренней  заинтересованностью  и  симпатией, иначе, зачем  всё  это?..

     «И  ластика  вполне  достаточно!» - как  сказала  бы  героиня  фильма  о  самой  обаятельной  и  привлекательной.

     Вполне  достаточно  было  бы  одного  завтрака  в  постель  или  одного  ужина  в  ресторане, или  же  одного  похода  в  развлекательный  центр, или...

     Рита  считала, что  Иван  балует  её, не  привыкшую  ни  к  чему  подобному, а  он  просто  с  радостью  распахнул  перед  ней  свою  широкую  душу. Ведь  он  видел, как  благодарно  и  радостно  принимает  она  все  его  знаки  внимания, и  это  вдохновляло  его  на  всё  новые  и  новые  проявления  своей  симпатии.

     Что  было  бы, если  бы  Иван  тогда  случайно  не  подсел  к  её  рабочему  столу? Или  это  всё  же  было  не  так  уж  и  случайно?..

     Что  было  бы, если  бы  они  так  больше  никогда  и  не  встретились? Ведь  Рита  сама  отрезала  себе  все  возможные  пути  для  их  дальнейшего  знакомства, когда  поспешила  уйти  в  то  утро.

     Ну, конечно, она  тогда  и  не  думала  ни  о  чём  таком. Разве  до  того  ей  тогда  было? До  новой  ли  любви, когда  сама  дальнейшая  жизнь  под  большим  вопросом!

     И  вот  теперь  ещё  сюрприз! Что  он  придумал  на  этот  раз?..

     Не  зная  точно, что  её  ждет  вечером, взбудораженная  ожиданием Рита  на  всякий  случай  приготовила  аж  два  наряда, один - более  торжественный, другой – более  демократичный, а  макияж  пришлось  наложить  такой, чтобы  подошёл  к  обоим  вариантам  «нарядности».

     Пока  она  занималась  сборами, она  вдруг  некстати  вспомнила, что  её  мужа, уже  почти  бывшего - до  развода  осталось  всего  ничего – никогда  не  интересовали  ни  наряды  его  жены, ни  то, как  она  выглядит. Если  Рита  не  спрашивала  его  о  своей  внешности, он  мог  и  не  заметить, что  на  ней  новая  блузка  или  у  неё  новая  причёска, его  не  интересовало  в  ней... ничего! И  ничего  не  трогало. Вряд  ли  он  знал, какой  размер  ноги  у  его  жены  или  же  размер  одежды, какое  белье  она  предпочитает  и  какой  парфюмерией  пользуется. А  ведь  они  прожили  вместе  более  двадцати  лет.
    
     А  вот  Иван  оказался  полной  ему  противоположностью, да, и  это  было  так  приятно  Рите, что  не  передать  словами. Это  было  так  ново  для  неё, что  он  замечает  все - её  настроение, аппетит, походку  и  говорит  ей  обо  всём: как  лучисты  её  глаза, как  бархатиста  кожа, как  волнующ  запах  духов... Всё  это  было  так  искренне  и  мило, так  трогало  Риту, что  она  умилялась  почти  до  слёз  и  едва  сдерживалась, чтобы, как  девочка, не  запрыгать  от  восторга  и  радостно  не  захлопать  при  этом в  ладоши - меня  заметили  и  оценили, я  нравлюсь, нравлюсь, нравлюсь!!!

     Как  же  ей  этого  не  хватало! Господи, как  не  хватало... Просто  услышать, хоть  изредка, что  всё  не  напрасно.

     Как  не  хватало  ей  похвалы – не  лести, нет! – одобрения, слов  участия  и  поддержки, ведь  эдак  можно  горы  свернуть!

     Как  все  Ивановы  комплименты  и  другие  его  знаки  внимания  смягчили  её  заскорузлую  в  браке  с  чёрствым  и  бездушным  сухарём  душу, - они  живительным  бальзамом  пролились  на  множественные  раны  и  ссадины, нанесённые  ей  равнодушием  мужа.

     Ну, что  ему  стоило  хоть  изредка  заметить  ей, как  хороши  её  тонкие  музыкальные  пальчики, каким  тёплым  золотом  в  свете  уходящего  дня  отливают  её  роскошные  волосы, как  идёт  ей  то-то  или  то-то?!.

     Ох  ты, Господи! Ведь  как  человеку  мало  надо...

     Она  бы  ему  многое  простила, если  бы  он  хоть  малость  был  похож  на  Ивана. А  он  предпочёл  остаться  холодным  и  непоколебимым  «стоиком», хотя  кому  от  этого  его  стоицизма  легче, неужели, ему  самому?..
 
     Уже  прошёл  почти  месяц, как  Рита  ушла  из  дома. За  это  время  они  с  мужем  виделись  два  с  половиной  раза. В  первую  свою  встречу  с  ним  после  разрыва  Рита  нервничала  ужасно, ведь  за  те  два  дня, что  они  не  виделись – всего-то! – в  её  жизни  случилось  столько  всего, а  он  встретил  её  даже  без  видимого  волнения, словно  бы  и  не  произошло  ничего. А  Рита  взглянула  теперь  на  него  отстраненно, будто  бы  со  стороны, как  на  чужого, и  это  было  для  неё  неприятное  открытие.

     Объяснение  вышло  непростым. Юра, кажется, так  и  не  понял, почему  Рита  вдруг  решила  подать  на  развод, и  зачем  ушла  из  дома. Мало  ли  у  них  было  ссор  и  недоразумений, и  ничего, всё  в  своё  время  «устаканивалось», и  жизнь  продолжалась.

   - Не  знаю, чего  ты  хочешь, - сказал  он, выслушав  Риту, на  лице  у  него  было  вполне  искреннее  недоумение. – Насмотрелась  сериалов... А  я  не  герой  мыльной  оперы, это  у  них  там... Да  и  ты  не  похожа  на  трепетную  лань, так  что, - Юра  пожал  плечами, - могла  бы  наступить  на  горло  своей  гордыне  и  жить, как  все  вокруг  живут.

     Это  больно  задело  Риту. И  то, что  она  не  трепетная  лань – как  же  плохо  он  её  знал! – и  упоминание  о  гордыне. А  то, что  по  сериалам  она  не  страдает, уж  хотя  бы  это-то  он  мог  бы  знать!

     Он  так  ничего  и  не  понял. Правильно  она  сделала, что  ушла. Это  конец.

     Потом  была  ещё  встреча, когда  надо  было  обговорить  условия  развода  и  возможного  раздела  имущества, хотя  Риту  это  сейчас  мало  заботило. Она  надеялась, что  до  суда  дело  не  дойдёт, и  им  удастся  договориться  полюбовно, как  бы  нелепо  это  не  звучало.

     Потом  Рита  как-то  забежала  домой  за  кое-какими  своими  вещами, ведь  она  забрала  с  собой  только  самое  необходимое. Вообще-то  она  старалась  забегать  туда  среди  дня, тогда, когда  была  уверена, что  мужа  нет,- она  специально  для  этого  отпрашивалась  с  работы, а  что  ей  было  делать? А  тут  вот  столкнулась  с  Юрием  нос  к  носу. Оказалось, он  взял  на  работе  отгул, для  чего, Рита  поинтересоваться  не  удосужилась. Да-а, вряд  ли  они  сохранят  хорошие  отношения, когда  их  разведут.

     Обоим  была  неприятна  эта  случайная  встреча, и  когда  Рита  уходила, они  простились  так  сухо  и  холодно, что  у  Риты  испортилось  настроение  на  весь  оставшийся  день. Она  даже  всплакнула  от  обиды. Вот  ведь, жизнь  прожили, а  едва  расстались, уже  как  чужие. Господи, да  были  ли  они  родными-то  когда?!.
   
     Их  сын, Алёшка, узнав  о  том, что  родители  разводятся, не  сказать, чтобы  сильно  опечалился, он  же  прекрасно  знал, в  какой  семье  вырос. Он  выразил  матери  свою  поддержку, спросил, как  она, и  не  нужна  ли  ей  его  помощь. Алёшка  любил  мать  и  страдал  за  неё, хотя  она  всегда  старалась  скрывать  от  него  и  своё  настроение, и  свои  проблемы. А  потом, она  всегда  умела  успокоить  его  и  уверяла, что  всё  у  них  хорошо. Как  же, хорошо! А  то  он  маленький! Неприятное  известие  расстроило  его, не  без  этого. Куда  ему  теперь  будет  прийти, если  они  ещё  и  квартиру  делить  начнут, ведь, как  ни  как, а  он  вырос  в  этом  доме! Может  быть, ему  не  следовало  закрывать  на  проблемы  родителей  свои  глаза, а  вмешаться  по-взрослому, только  чего  уж  теперь  сожалеть о  том, чего  не  сделано, да  и  что  бы  он  мог?.. Оказывается, у  «взрослых»  проблем  не  меньше, чем  у  молодых, такие  страсти  бушуют...


     Когда  в  дверь  позвонили, Рита  накинула  на  себя  "легкомысленный"  халатик  и  с  улыбкой  пошла  открывать. Ну  их, все  её  горестные  воспоминания!..

     На  пороге  стоял  Иван, как  показалось  Рите, чересчур  серьёзный  и  какой-то  озабоченный. Он  стоял, расставив  крепкие  ноги  и  заложив  руки  за  спину, и  слегка  покачивался  на  пятках, голова  его  была  склоненной, и  смотрел  он  на  Риту  исподлобья, можно  даже  сказать, хмуро.

     Вот  так  сюрприз! Так  это  то, что  он  ей  обещал?..

   - Заходи, - сказала  Рита, при  виде  хмурого, набычившегося  Ивана  настроение  у  неё  заметно  упало. А  она-то  надеялась  на  романтический  вечер.

      Ох-хо-хох! Как  быстро  привыкаешь  к  хорошему...

   - Ты  не  одета? – вместо  приветствия  буркнул  Иван.

   - Ты  же  видишь, - Рита  решила  сделать  вид, что  не  замечает  его  хмурости, меж  тем  раздумывая, что  же  могло  у  него  случиться. Она  обратила  внимание  Ивана  на  два  заготовленных  ею  наряда. – Как  по-твоему, - как  ни  в  чём  не  бывало, поинтересовалась  она, - что  лучше  надеть?..

   - Рит! – вдруг  услышала  она  у  себя  за  спиной  едва  сдерживаемый  смех  и  удивленно  обернулась.

     Перед  нею  вдруг, откуда  ни  возьмись, возник  букет  цветов, то  есть, это  Рита  сначала  подумала, что  букет, а, разглядев  цветы  как  следует, увидела, что  они  в  горшке. Гиацинты! Бледно-сиреневые, нежные, пахнущие... весной! Такие  чудесные!

   - Ваня! – Рита  радостно  всплеснула  руками. – Какая  прелесть!

   - Я  знаю, - самодовольно  и  дурашливо  кивнул  головой  Иван, теперь  он  не  скрывал  своего  удовольствия  видеть  её  растерянность  и  восхищение. 

   - Да  не  ты  прелесть - цветы! Разве  можно  так... Я  чуть  было  не...

      Иван, хохоча, схватил  Риту  в  охапку  и  подкинул  бы  её  к  потолку, если  бы  потолок  не  был  в  полуметре  от  её  макушки.

   - Осторожно, цветы!..

   - Давай  одевайся  скорей, - поставив  её  на  пол, поторопил  Риту  Иван. – У  нас  билеты  на  концерт.

   - Какой  концерт? – опешила  Рита. Как  нарочно, она  давно  не  следила  за  афишами  концертных  залов.

   - Какой?.. – словно  бы  задумался  Иван. – А  вот  скажи  мне, какой  диск  всё  время  крутится  у  тебя  в  плеере?

     Рита  на  время  позаимствовала  у  Алёшки  плеер, чтобы  не  так  скучно  было  иногда  вечерами, и  чаще  всего  слушала  на  нём  своего  любимого...
 
   - Ты  хочешь  сказать, - застегивая  платье, не  без  иронии  крикнула  из  ванной  Рита, - что  купил  билеты  на... Носкова, да?

     Тишина  в  ответ  на  её  возглас  заставила  Риту  поскорее  появиться  перед  Иваном.

   - Потрясающе  выглядишь, - Иван  залюбовался  ею.

   - Вань?!
.
     И  тогда  он  потряс  перед  её  носом  парочкой  глянцевых  бумажек.

   - На, сама  посмотри, - он  вложил  билеты  ей  в  руку, - а  то  ведь  не  поверишь.

     Рита  посмотрела, похлопала  ресницами, а  потом  с  радостным  воплем  бросилась  к  Ивану  на  шею.

     Он  и  впрямь  достал  билеты  на  Носкова!

     Иван  просиял. Да  он  просто  Санта  Клаус  какой-то!

   - Знаешь, - чуть  ворчливо  проговорил  он, когда  Рита  закончила  виснуть  на  нём, - хотелось  бы  перед  концертом  успеть  перекусить.

   - Так  давай  я... - светящаяся  от  счастья  Рита  метнулась  было  на  кухню, но  Иван  успел  её  остановить.

   - Не  надо, ничего  не  надо! – одёрнув  её, он  затем  с  нежностью  ей  улыбнулся. - Поехали  уже! Там  буфет  есть.
 
     Как  же  ему  нравилось  её  удивлять! Видеть  выражение  восторженной  благодарности  на  её  лице. Слышать  её  радостное  восхищение... Это  всё  было  так  ново  для  него! Когда  все  его  душевные  порывы  принимаются  не  как  должное, а  вот  с  такой  вот  искренней  и  непосредственной  благодарностью.

     Не  потому  ли  Рита  порой  казалась  ему  молоденькой  и  неискушённой  девушкой? Несмотря  на  то, что  была  немного  старше. Рядом  с  ней  Иван  чувствовал  себя  всесильным  суперменом, и  это  заводило  его, толкало  на  безрассудства. Чтобы  видеть  сияние  её  глаз, ему  всё  снова  и  снова  хотелось  её  удивлять  и  радовать, потому  что  отдача  была  необыкновенно  приятной  и  всегда – сторицей! Это  не  могло  не  вдохновлять, честное  слово!

     Своё  открытие  в  этом  направлении  Иван  сделал  ещё  тогда, в  их  первое  утро  в  его  доме, когда  ему  пришла  в  голову  блажь  приготовить  для  неё  завтрак. Увидев  её  тогдашние  удивление  и  растерянность, и  ещё  смущение, Иван  был  тронут  неожиданно  так  глубоко, что  вдруг  сделал  то, чего  даже  сам  предвидеть  не  мог.
 
     Он  вдруг  взял  да  и  предложил  Рите  перебраться  к  нему, чего  ей  ютиться  в  какой-то  халупе!..

     Вот  тут-то  он  и  испытал  потрясение, настоящий  шок, и  от  собственной  решимости, и  от  того, что  Рита  по-настоящему  испугалась. За  него?..

     Она  вдруг  отпрянула  от  него, чуть  не  разлив  недопитый  кофе, как  будто  Иван  в  одночасье  ополоумел, и  не  известно, чего  от  него  ждать  дальше, каких  безумств. Потому  что  выходка  его  была  безумна! Точнее, его  предложение.

     Иван  ожидал  от  неё  возражений, чуточку  жеманных, быть  может, и  натянутых, вслед  за  этой  её  реакцией, и  доводов, взывающих  к  его  рассудку, мол, мы  ещё  так  мало  знаем  друг  друга, видимся  второй  раз  в  жизни, и  тому  подобное... Но  она, когда  пришла  в  себя, вдруг  улыбнулась  ему  так... тепло  и  нежно, и  понимающе, а  затем  застенчиво  проговорила:

   - Вань, спасибо  тебе... Если  ты  повторишь  это  приглашение  после  того, как... более  трезво  взглянешь  на… всё  это... я  буду  тебе  благодарна  и, возможно, соглашусь, а  сейчас... я  не  могу... вот  так  вот  сразу... вешаться  тебе  на  шею. Я  понимаю  твою... импульсивность. Это  так  здорово, правда! Я  так  тебе  признательна! И  мне... и  так  хорошо... уже  от  одного  того, что  ты  появился  в  моей  жизни.

     Это  было  почти  признание  в  любви.

     Он  тогда  долго  не  мог  найти  нужных  слов, чтобы  ответить  ей. А  потому  просто  притянул  её  к  себе  и  стал  осыпать  поцелуями...
     Какое  счастье, что  он  потащился  тогда  вслед  за  нею  в  лес!


    - Вот  что, - сказал  Рите  её  бывший  муж, когда  они  вышли  из  здания  суда. Их  только  что  развели. – Возвращайся-ка  ты  домой, а  я... переберусь  к  своим, ничего, как-нибудь... жил  же  я  с  ними  до  того, как  женился.

     Рита  посмотрела  на  него  непонимающе. Конечно, она  была  бы  не  против  вернуться  в  то  гнездо, что  когда-то  свила  своими  руками  и  с  любовью  все  эти  годы  поддерживала  в  нём  уют, но... Действительно  ли  Юра  делает  шаг  ей  навстречу, теперь, когда  они  уже  друг  другу  никто? Это  казалось  невероятным.

   - Ты... - неуверенно  сказала  Рита, - Мы  же... решили  разменять  квартиру, и  я  вполне  могу...

     Ниночка  Зотова  не  спешила  выселять  свою  квартирантку, и  Рита  была  рада  возможности  ни  от  кого  не  зависеть. Ни  от  кого  из  мужчин, разумеется.

   - Рит, - Юрий  поморщился, - на  тебя  не  угодишь.

     Она  приподняла  брови – вот  как?..

   - Разменивай, как  хочешь  и  когда  хочешь, или  не  разменивай  вовсе, я  не  хочу  и  не  буду  в  этом  участвовать.

   - Но  ты  же  говорил, что...

   - Говорил. Может  быть. А  теперь  говорю  иначе. У  меня  было  время  на  размышления. И, знаешь, можешь  думать, что  хочешь, но  я  до  сих  пор  не  понимаю, зачем  ты  всё  это  затеяла.

     Рита  смотрела  на  мужа  с  досадой. Неожиданная  жалость  к  нему  вдруг  робко  толкнулась  в  её  сердце.

     Они  стояли  на  широких  ступенях  возле  здания  суда  и  отчего-то  не  спешили  разойтись, хотя  обоим  надо  было  возвращаться  на  работу.

     А  в  воздухе  во  всю  пахло  весной. Март!.. Небо  высокое. Лёгкие  облачка  плывут  по  нему  словно  нехотя. Солнце  уже  пригревает  ощутимо. Снег  почти  сошёл. И  ветерок  приятно  ласкает, освежает  кожу...

     А  настроение  у  Риты  подавленное, заметного  облегчения  от  того, что  она  наконец-то  освободилась  от  мужа, она  почему-то  пока  не  испытывает. Некоторое  разочарование – да. И  жалость – непрошено. А  ведь  у  неё  есть  Иван – так  уж  сложилось, а  Юрка – такой  вдруг  потерянный  и  одинокий...

     Тут  вдруг  Рита  почувствовала  на  себе  чей-то  пристальный  взгляд  и  с  беспокойством  оглянулась. И  к  своему  изумлению  увидела  Ивана. Он  медленно  приближался  к  зданию  суда, а  рядом  с  ним  плыла  лебедь  белая, краса  писанная – в  белой  шубке, белых  сапожках, ослепительно-блондинистые  волосы  развевались  на  ветру, белозубая  улыбка  сияла  на  лице!

    От  удивления  Рита  должно  быть  чересчур  вытаращилась  на  них  и, кажется, даже  рот  открыла. Она  смотрела, как  они  приближаются, не  понимая, что  происходит. Но  тут  Иван, даже  не  оглянувшись  на  свою  спутницу, прямиком  направился  к  Рите, сухо  поздоровался  с  её  бывшим, взял  Риту  за  локоток  и  по-деловому  отвёл  её  в  сторонку.

   - Что  ты  здесь  делаешь? – вместо  приветствия  торопливо  поинтересовалась  смутившаяся  Рита.

   - Да  вот, решил  последовать  твоему  примеру, развестись  с  женой.

   - Так  это  и  есть  твоя... жена?!

   - Угу.

   - Ты  не  говорил, что  собираешься...

   - Я  бы  сказал, но... Тебе  самой  впору  было  решать  свои  проблемы, так  что...
   
   - Ну, да, конечно, - только  теперь  Рита  с  заметным  облегчением  выдохнула.

   - Как  ты? – Иван  с  участием  заглянул  в  её  глаза. – Всё  позади?

   - Да. Осталось  штамп  в  паспорт  поставить. А  ты, что  же, всерьёз  решил  расстаться  с  такой... красавицей? – как  можно  равнодушней  спросила  Рита.

   - Ты  сомневаешься? – искренне  удивился  Иван. – Я  же  тебе  говорил, что  мы  давно  уже  врозь.

   - Но  я  никогда  её  не  видела.

   - Зато  я  насмотрелся, - Иван  ободряюще  улыбнулся. И  ещё – понимающе, потому  что  знал, что  с  ней  сейчас  происходит. – Всё  хорошо, Рит?

   - Да-да, просто  неожиданно...

   - И  я  не  ожидал, что  мы  встретимся  здесь. Это – твой? – Иван  кивнул  в  сторону  Юрия.

     Рита  проследила  за  его  взглядом.

   - Бывший...

   - А  он  ничего...

   - Иван!!

     Тут  вдруг  они  удивленно  переглянулись – жена  Ивана  во  всю  кокетничала  с  Юрием, эти  двое  были  заметно  увлечены  беседой - и  когда  только  успели! - и  не  видели, как  внимательно  смотрят  на  них  их  «бывшие».

   - Она  не  теряет  времени  даром, - беззлобно  усмехнулся  Иван, а  Рита  неприязненно  покачала  головой.

   - Думаешь, она  его  очаровывает? – задето  проговорила  она.

   - Не  думаю, знаю, - кивнул  Иван. – Она  не  может  по-другому, она  со  всеми  так. Ты  за  своего  не  переживай, если  он  клюнет  на  её  удочку, она  его  быстро  отошьёт, ей  интересен  сам  процесс. А  вот  мне – нет.

     Они  какое-то  время  исподволь  ещё  наблюдали  за  своими  экс-половинками, а  потом  повернулись  друг  к  другу.

   - Я  позвоню  тебе  ближе  к  вечеру, хорошо? – Иван  взял  её  руку  в  свою  и  слегка  сжал. – Или  нет, я  лучше  заеду  за  тобой  после  работы, идёт?

   - Ты  же  говорил, что  будешь  занят.

   - Я  освобожусь, обещаю  тебе. Ну, всё, пока. И  не  грусти, хорошо!..

     Иван  с  заметной  неохотой  оставил  её, кивнул  ободряюще  на  прощанье, потом  окликнул  жену  и, не  дожидаясь  её, пошёл  к  дверям  суда.

   - Кто  это?

     Рита  не  заметила, как  Юрий  оказался  рядом. Занятая  своими  мыслями, она  удивлённо  воззрилась  на  него, потом  слегка  смутилась, не  зная, что  ему  ответить.

   - З-знакомый, - запнувшись, сказала  она  и  поспешно  добавила: - Мне  надо  бежать. Пока.

   - Подумай  над  тем, что  я  тебе  сказал! – вдогонку  ей  крикнул  Юрий.

   - Подумаю, - не  оборачиваясь, бросила  в  ответ  Рита  и  быстро-быстро  пошла  к  остановке.

     Когда  уже  оба  развода  были  позади – хотелось  окончательно  освободиться  от  прошлого, – Иван  повторил  своё  предложение. Он  вновь  попросил  Риту  перебраться  к  нему.

     Они, как  уже  вошло  у  них  в  привычку, вместе  проводили  свои  выходные  у  него  в  деревне.

     Рита  внимательно  посмотрела  на  Ивана  и  спросила:

   - Это  уже  серьёзно?

   - Э т о   и  в  тот  раз  было  серьёзно, ты  же  знаешь.

     Рита  вздохнула  с  лёгкой  грустью, а  Иван  напрягся. Неужели  снова  откажется?

   - Я  же  доставлю  тебе  столько... хлопот! – сказала  Рита, слегка  улыбнувшись. – Так  ты  привозишь  меня  к  себе  на  выходные, а  как  будешь  возить  среди  недели, ведь  у  тебя  бывает  и  по  вечерам  много  дел? Будешь  всё  бросать  и...

   - Рит! – с  улыбкой  перебил  её  Иван, - Это  всё  ерунда. Мы  купим  тебе  машину, и  ты  сможешь  ездить  туда-сюда  вполне  самостоятельно!

   - Я  никогда  в  жизни  не  сяду  за  руль! – запальчиво  воскликнула  Рита, и  только  потом  до  неё  дошёл  смысл  сказанного  Иваном. – Что?.. – непонимающе  переспросила  она. – Ты  хочешь сказать, что?..
 
   - Ну, да, - Иван  довольно  хохотнул. – А  что  тут  такого? Тысячи  женщин  за  рулём...

   - Вань! Но  ведь...

   - Ты  подумай, ладно! И  больше  не  возражай. А  когда  надумаешь, просто  скажи  мне  «да»  и  всё.

   - «Да» - на  что?..

   - На  всё! На  свой  переезд. На  то, чтобы  научить  тебя  водить  машину...

     От  такой  перспективы  захватывало  дух! Рита  смотрела  на  Ивана  во  все  глаза, чуточку  испуганно, но  восхищённо. Но, тем  не  менее, она  с  сомнением – опять  же  в  его  здравомыслии! – произнесла:

   - Я  не  могу  так. Вань! Машина - это  же...

   - Это  средство  передвижения, и  только.

   - Но  это  же  ещё  и... деньги.

   - Не  думай  об  этом, - он  поцеловал  её. – Если  бы  я  не  мог  тебе  этого  предложить, я  бы  не  предложил, ведь  так?

   - Не  знаю. Наверное.

     Рита  понимала, что  Иван  уговаривает  её, быть  может, слишком  уж  долго, но  она  же  не  цену  себе  набивает, нет!

   - Вань, я  боюсь, - наконец  призналась  она.

   - Чего? – удивился  он.

   - Машин.

   - Чудачка! – рассмеялся  Иван  так  добродушно, что  Рита  тут  же  усомнилась, а  может, и  впрямь, не  страшно? - Ты  просто  ещё  не  пробовала  ездить. Вот  увидишь, у  тебя  всё  получится.

     И  вот  Иван  купил  ей  машину.

     Он  даже  взял  Риту  с  собой, когда  поехал  её  выбирать. И  купил  ту, что  ей  приглянулась. Если  бы  можно  было  бы  упаковать  машину  в  красочную  подарочную  упаковку  и  прикрепить  на  неё  сверху  сверкающий  бант, наверное, Иван  так  и  сделал  бы, только  в  салоне  не  оказалось  услуг  по  упаковыванию  машин. Он  помог  Рите  выбрать  хорошенький  маленький  - как  игрушечка! - «Фиат»  цвета  индиго  и  попросил, чтобы  его  подогнали  по  адресу.


     Утром  Рита  позвонила  Алёшке, поздравила  сына  с  днём  рождения  и  пообещала  заехать  к  ним  вечером.

     Алексей  выслушал  от  матери  пожелания  здоровья, счастья  и  всяческого  благополучия, а  потом  сообщил  ей, что  праздновать  они  будут  не  дома, а  в  ресторанчике  неподалёку, она  знает – «Ван  Гог», уже  и  столы  заказаны. Пусть  она  только  попробует  не  прийти, поспешил  добавить  нежный  сын, потому  что  знал, мать  начнёт  сейчас  сетовать  на  то, почему  же  он  не  предупредил  её  заранее  и  так  далее  и  тому  подобное…. А  он  и  сам  не  знал! Это  всё  Любочка, женушка  его, постаралась – сюрприз  мужу  на  день  рождения  устроила. Могла  бы  и  матери  позвонить, между  прочим...

     Но  Рита, смеясь, пообещала  Алёшке, что  непременно  будет, и  с  большой  радостью!

     Подивившись  про  себя  неожиданной  сговорчивости  матери, Алёшка  осторожно  намекнул  ей, что  отец  тоже, возможно, придёт, так  что...

     Ничего, ответила  удивительно  беспечно  Рита, ей  всё  равно. День  рожденья  твой, весёлым  голосом  добавила  она, кого  хочешь, того  и  зови.

     Довольные  разговором  друг  с  другом, мать  и  сын  попрощались  до  вечера.

     А  вечером  в  ресторане  бывший  муж  Риты, явившийся  на  торжество  в  числе  последних  гостей, неожиданно  быстро  набрался. Сидел  он  за  столом  чуть  поодаль  от  своей  бывшей  жены, и  что  именно  и  в  каких  количествах  пил, Рита, разумеется, не  видела. Она  увидела  его, низко  склонившего  к  столу  голову, когда  вышла  потанцевать, и  была  неприятно  поражена.
 
     Потом  она  снова  взглянула  на  него  и  напряглась  не  на  шутку – отец  именинника  уже  явно  отключился  от  общего  веселья. С  этим  надо  было  что-то  делать. Застолье  только-только  набрало  обороты, а  Юрий  выглядел, прямо  сказать, неважно. Непрезентабельно  он  выглядел – так  будет  точнее.

     Рите  сделалось  не  по  себе, да  что  там, ей  стало  ужасно  стыдно  за  своего  бывшего, ведь  раньше  он  никогда  не  позволял  себе  так  напиваться, да  ещё  где, в  ресторане, на  глазах  у  друзей – приятелей - сослуживцев  сына! Стыдоба!
 
     Стыд  и  позор, сказала  себе  Рита, поняв, что  и  для  неё  вечер  тоже  окончен, как  бесславно  закончился  он  для  её  бывшего. Она  решительно  подошла  к  Юрию  и  подняла  его  из-за  стола, благо  большинство  гостей  зажигали  на  танц-поле. Рита  повела  его  прочь  из  ресторана, чтобы  он  и  дальше  не  портил  людям  праздник  своим  возлежанием  на  столе. Алёшка, увидев  это,  поспешил  догнать  родителей, чтобы  проводить  их.

   - Ты  на  машине?! – сильно  удивился  сын, когда  Рита  подвела  их  к  «Фиату». – Ничего  себе!.. Это  твоя  тачка, мам?

   - Моя, Лешик, моя...

   - Ничего  себе! – снова  изумился  сын, он  даже  присвистнул  от  безмерного  удивления. – А  ты  мне  ничего  не  говорила.

   - Не  успела. Я  тебе  потом  всё  объясню, - Рита  улыбнулась.

     Что  касается  Юрия, он, кажется, совсем  ничего  не  соображал  и  ничего  вокруг  себя  не  видел. Вдвоём  с  Алёшкой  они  кое-как  усадили  его  в  машину  и  с  некоторым  облегчением  вздохнули.

   - Сынок, - Рита  с  сожалением  покачала  головой, - ты  уж  прости  его!..

   - Да  ладно, мам. Ты  сама-то  как, справишься  с  ним?

   - Куда  ж  я  денусь, - Рита  снова  улыбнулась  сыну. – Ничего, как-нибудь... Ступай  к  гостям, - она  ласково  похлопала  сына  по  щекам, потом  в  них  же  его  и  расцеловала. – Не  волнуйся, всё  будет  хорошо, - успокоила  она  его. – Иди-иди!

   - Мам! – вдруг  неуверенно  проговорил  Алексей, - Ты  что, снова  замуж  вышла?

     Догадливый!

   - Ну, замуж, не  замуж, а... Давай  потом  как-нибудь, Лёш!

   - Ну  ладно, - нехотя  согласился  Алексей, - потом, так  потом. Я  пойду.

   - Конечно, тебя  там  заждались, наверное. Я  позвоню. И… Леш!.. Всё  было  замечательно.
 
   - Да  ты  и  не  побыла  совсем.

   - Ничего. Любочке  от  меня  спасибо  передай.

   - За  что?

   - За  что!.. Она  поймёт. Пока!

   - Пока, мам.

     Почему-то  Рита  до  сих  пор  не  отцепила  от  связки  ключей  ключи  от  своей  прежней  квартиры, хотя  с  тех  пор, как  они  с  Юрой  развелись, она  не  была  дома  ни  разу. Всё, что  ей  было  нужно  для  её  теперешней  жизни, она  из  жизни  прошлой  давно  забрала: свои  личные  вещи, кое-какие  книги  и  несколько  особо  памятных  фотографий, - так  что  наведываться  в  свой  бывший  дом  было  бы  вроде  и  не  за  чем.

     И  вот, поди  ж  ты, пригодились  ключики. Потому  что  шарить  у  своего  бывшего  по  карманам  в  поисках, чем  бы  отпереть  дверь, у  неё  не  было  никакого  желания. Он  и  так  подпортил  ей  настроение. Да  что  там  настроение, - он  ей  весь  вечер  испортил  напрочь! Надо  же  было  так  набраться – как  свинья, честное  слово! Ни  лыка  не  вяжет, ни  идти  как  следует  не  может...

     Рита  не  без  труда  растолкала  своего  бывшего, успевшего  основательно  всхрапнуть  в  её  машине, а  потом  как-то  доволокла  его  до  квартиры.

     Когда  Юра  «без  сил»  упал  на  диван  в  гостиной, Рита  устало  опустилась  в  кресло  напротив  и  посмотрела  на  часы. Было  начало  одиннадцатого. Только  лишь! Можно  было  бы  со  спокойной  совестью  даже  вернуться  в  ресторан, но  что-то  уже  не  хотелось.

     Можно  было  отправиться  за  город  к  Ивану, который, наверняка, ждёт  её, но  Рита  вдруг  почувствовала, что  у  неё  и  на  это  нету  сил. Их, этих  самых  сил, у  неё  не  осталось  совсем. Она  чувствовала  себя  как  выжатый  лимон.

     Переборов  внезапно  навалившееся  на  неё  бессилие, Рита  с  трудом  дотянулась  до  телефона  и  позвонила  Ивану.

   - Вань, ты  знаешь, - едва  ворочая  языком, проговорила  она, когда  он  снял  трубку, - я, наверное, сегодня  не  приеду.

   - Ты  выпила, да? – догадался  Иван, в  голосе  его  послышалось  сдержанное  беспокойство. – Ты  себя  хорошо  чувствуешь?

   - Да, всё  хорошо, не волнуйся.

   - Если  ты  выпила, конечно, тебе  лучше  за  руль  не  садиться.

   - Вань, я...

   - Будет  лучше, если  ты...

   - Я  останусь  здесь, в  городе.
 
   - Хорошо. Ладно.

   - Вань, я... Ты  не  волнуйся, со  мной  всё  впорядке, правда!

   - Хорошо, что  ты  позвонила.

   - Я, Вань, у... Лёши  останусь. Завтра  позвоню. Не  скучай  без  меня.

   - Уже  скучаю.

     Они  оба  немного  помолчали. Зачем  Рита  ему  соврала?

   - Ну, ладно, Вань, пока.

   - Хорошо. Пока, до  завтра.

     Рита  положила  трубку  и  огляделась.
 
     И  вдруг  ностальгия  по  прошлому, как  внезапная  снежная  лавина, обрушилась  на  неё!

     Это  же  е ё  дом!

     Она  могла  бы  с  завязанными  глазами  найти  в  нём  что  угодно  от  иголки  и  до... Да  она  всё  в  нём  может  найти  на  ощупь! Она  знает  его  как  самоё  себя! И  вот  она  здесь  словно  чужая – незваной  гостьей. И  муж  её  бывший, как  ни  в  чём  не  бывало, самозабвенно  похрапывает  на  диване. В  костюме, который  они  купили  к  его  юбилею  два  года  назад. Его  же  потом  не  отгладишь!

     Впрочем... Это  уже  не  е ё  заботы. И  дом – не  е ё.

     Рита  вздохнула  так  тяжко  и  горестно  и  вдруг  почувствовала  у  себя  на  глазах  слёзы – жалости? Сожаления?.. Ведь  у  неё  теперь  в  жизни  всё  хорошо! Так  хорошо, как  никогда  не  было  раньше. Так  чего  же  она  т а к   грустит?!.


   - Ты  чего  здесь  делаешь? – удивлённо  и  растерянно  спросил  у  неё  её  бывший  муж, когда  Рита  открыла  глаза.

     Рита  ответила  не  сразу. Не  сразу  вспомнила  прошлый  вечер. Она  осторожно  огляделась.

     Она  лежит  в  постели, не  разобранной, правда, укрыта  покрывалом, сама - в  платье... Юра  с  тревожным  интересом  склонился  над  ней, он  выглядит  ужасно – помятый, отёкший, бледный, рубашка  застёгнута  наперекосяк, а  уж  запах  от  него!..

     Рита  приподнялась  на  локте, потом  села, свесив  ноги  с  кровати, и  подумала, увидев, как  измято  её  платье:« Да-а, и  его  теперь  не  отгладишь...»

   - Ты  чего, Рит? – Юра  тронул  её  за  плечо.

     Рита  более  осмысленно  посмотрела  на  него.

   - Ничего. Ты  вчера  напился  как...

   - Я?.. – кажется, он  не  поверил  ей. - И  чего?

   - И  ничего!.. Ничего  не  помнишь, да?!

   - Н-нет, - Юра  неуверенно  пожал  плечами, на  лице  его  было  написано  недоумение. – Не  помню... ничего.

   - Ещё  бы!

     Юрий  отошёл  от  жены – бывшей, то  есть – и  озадаченно  поскрёб  небритый  подбородок.

   - Ты  что  ли  меня  домой  привела? – с  сомнением  поинтересовался  он.

   - Я, - хмыкнула  с  возмущением  Рита, - Кто  же  ещё!

   - Н-да... И  чего  я... Я  натворил  что-нибудь, да?..

   - Где?!

   - Ну, в  ресторане. Мы  же  в  ресторане  были?

   - А  ты  не  уверен  в  этом?

   - Почему  же... Рит!.. – Юра  поморщился - язвительный  тон  его  бывшей  жены  был  сейчас  как  нельзя  некстати.

   - Ничего  ты  не  натворил, - недовольно  пыхнула  Рита, мгновенно  поняв  это. – А  заснуть  в  салате  пытался.

   - Я?!. В  салате?!.

   - Ты. В  салате!.. Испортил  сыну  весь  вечер, – отец!

   - Да  не  может  быть!..

   - Оказывается, может. Твои  скрытые  резервы... - Рита  осеклась, увидев  несчастное  лицо  мужа – бывшего, конечно – и, подумав  немного, продолжила  уже  более  терпимо: - Знаешь  что? Не  хочу  я  с  тобой  разговаривать. Пойду  умоюсь  и  поеду.

   - Куда?

   - Куда-нибудь! – снова  вспылила  Рита. – Да  что  это  ты  какой-то  вдруг  непонятливый  сделался?! Пить  меньше  надо, - ворчливо  добавила  она. – Или  больше, не  знаю...

   - Зачем  же  больше...

     Рита  злилась. Не  на  Юрку, на  себя. Из-за  непрошеной  жалости  к  нему  и  досады, что  эта  самая  жалость  так  вдруг... остра  и  болезненна.

     Ну, казалось  бы, что  тут  такого  особенного – выпил  мужик  лишнего, с  кем  не  бывает! А  дело  всё  в  том, что  Рита  очень  хорошо  понимала - она  это  буквально  печёнкой  чувствовала, - что  не  просто  так  от  большого  ума  он  так  напился  и  опозорился  перед  гостями  сына. Юрка  сорвался, а  ведь  раньше  с  ним  такого  не  случалось, он  всегда  «потреблял»  умеренно  и  с... достоинством. А  тут  вдруг... Одинокий, брошенный, вдруг  ставший  никому  ненужным, он  взял  и  махнул  на  себя  рукой. Мол, пропадай  душа-копейка!..

   - Кофе  будешь? – не  глядя  на  свою  бывшую, хмуро  поинтересовался  Юрий, когда  Рита  вышла  из  ванной.

   - Буду, - буркнула  в  ответ  Рита, не  менее  его  хмурая.

   - Тогда  иди.

     Кофе  пили  молча  и  не  глядя  друг  на  друга.

     Хорошо, что  сегодня  суббота, не  надо  мчаться  сломя  голову  на  работу, потому  как  не  получилось  бы  мчаться – за  ночь  Рита  и  не  отдохнула  как  следует, долго  глаз  сомкнуть  не  могла.

     Она  исподволь  придирчиво  оглядела  кухню.

   - Как  живёшь? – решила  поинтересоваться  она  у  своего  бывшего. Что  она  теперь  о  нём  знала?

   - Нормально, - Юра  пожал  плечами. – Как  все.

   - Никого  себе  не  завёл?

     Чёрт  её  за  язык  дёрнул, не  иначе.

     Юра  вскинул  на  Риту  быстрый  сердитый, недовольный  взгляд.

   - Кого? – буркнул  он, очень  неохотно  отвечая  на  её  дурацкий  вопрос. – Собачку  что  ли?

   - Можно  и  собачку, – холодно  усмехнулась  Рита.

   - А  ты  себе  уже  завела?

     Они  оба  очень  хорошо  понимали, что  на  самом  деле  интересовало  другого, но  напрямую  говорить  об  этом  оказалось  как-то... неловко, непривычно, что  ли. И  вообще, пора  было  распрощаться.

   - Я, пожалуй, пойду, - задумчиво  проговорила  Рита, но  с  места  не  сдвинулась.

     Юрий  ничего  на  это  не  ответил, уставился  в  окно.

     А  за  окном  было  тихое  спокойное  летнее  утро. В  природе  всегда  всё  гармонично, будь  то  штиль  или  буря, - всё  лаконично, всё  к  месту  и  вовремя. Вот  бы  и  у  людей  тоже  было  бы  так...

     Они  уже  больше  полугода  врозь, и  прошлые  обиды  чуть  стёрлись, и  притупилась  острота  пережитого  развода, но  почему-то  было  непросто  общаться, оставшись  друг  с  другом  наедине. Неужели  у  них  ещё  что-то  осталось  друг  к  другу?

     А  как  же  его  пресловутое  равнодушие?

     А  её  неприятие  этого  его  равнодушия?

     Или, быть  может, всё  было  совсем  не  так?

     А  как  тогда?..

     И  что  им  теперь  делать  с  этой  их  неловкостью  наедине  друг  с  другом?

     И  куда  вдруг  подевалась  их  отчуждённость? Потому  что  кроме  сковывающей  неловкости  они  сейчас  не  испытывали  н и к а к о й  отчуждённости, несмотря  ни  на  что. Это  несколько... озадачивало.

     Но  хотелось  ли  во  всём  этом  разобраться – вот  вопрос!

   - Ты  спал  в  костюме, - всё  так  же  задумчиво  вдруг  сказала  Рита. – На  что  он  теперь  похож?..

   - Что? – встрепенулся  Юрий. – Ах, да... Не  знаю... Пиджак  отвисится  на  вешалке, а  брюки... поглажу.

   - Ты  пиджак  водой  сбрызни, слегка...

     Они  посмотрели  друг  на  друга... удивлённо  и  поспешно  отвели  глаза.

     О  чём  это  они?

     И  вдруг  Юра  оказался  рядом, схватил  Риту  в  охапку  и  с  силой  прижал  к  себе, она  даже  пискнуть  не  посмела, так  испугалась.

   - Что  ты  наделала?! – с  жаром  прошептал  он  ей  на  ухо. – Что  ты  наделала?!.

     Рита  слабо  шевельнулась  в  его  железных  тисках.

   - Ведь  я  люблю  тебя, это  ты  понимаешь?!. Может  быть, не  так, как  ты  себе  это  представляешь, но – люблю!

     Рита  вдруг  всхлипнула.

     Юра  на  миг  изумлённо  отпрянул  от  неё, а  потом  с  поспешностью  и  отчаянием  стал  осыпать  её  поцелуями, при  этом  не  переставая  твердить: «Я  люблю  тебя, люблю  тебя...»

     Рита  разрыдалась. Она  рыдала  и... отвечала  на  его  поцелуи, и...

     Они  очнулись  в  постели, когда  ураган  уже  стих. Такого  "бешеного"  секса  у  них  никогда  в  жизни  не  было.

     Не  глядя  на  мужа – бывшего, бывшего! – потрясённая  Рита  кое-как  высвободилась  из  его  полусонных  объятий  и, спотыкаясь, неуверенно  поплелась  в  ванную.

     Полчаса  спустя  она  неслышно  выскользнула  в  прихожую, тихо-тихо  открыла  входную  дверь  и  так  же  тихо  закрыла  её  за  собой.

     Глядя  в  окно, как  его  бывшая  жена  поспешно  садиться  за  руль  новенького  «Фиата», Юрий  поморщился  как  от  внезапной  зубной   боли. Значит, прав  он  был, когда  предположил, что  у  неё  кто-то  есть. И  впрямь  есть, и  уже  давно.


     Рита  вернулась  к  Ивану, как  ни  в  чём  не  бывало, и  он, кажется, даже  ничего  не  заподозрил. Но  каково  было  ей  самой!

     Угрызения  совести? Нет, они  не  имели  никакого  отношения  к  тому, что  творилось  у  неё  на  душе  после  случившегося. Почему  она  должна  испытывать  какие-то  угрызения, если  она  ни  в  чём  не  виновата!

     А  кто  виноват? Юрка?

     Да  нет, и  он  ни  в  чём  не  виноват. Разве  только  в  том, что  любит  её.

     Он  любит  её?!.

     И  он  говорит  ей  об  этом  после... столь  долгого  молчания!

     После  их  развода?!

     После  того, как  она  начала  свою  новую  жизнь  б е з  него?!

     Рита  была  вне  себя  от  клокочущего  в  ней  возмущения! От  неприятия  того, что  между  ними  произошло. И  это  несмотря  на  то, какой  чудный  секс  у  них  с  Юркой  случился.

    «Секс  в  большом  городе». Надо  будет, пожалуй, посмотреть  этот  сериал, девчонки  на  работе  то  и  дело  его  обсуждают.

     А  может, ну  их, эти  нормы  морали! И  может  быть, ей  придётся  по  вкусу  свободная  любовь - там  Ваня, здесь  Юра?.. Вот  только  свободная  от  чего?

     От  всяческих  ограничений – разумеется. От  обязательств – тем  более. И  уж  точно, от  угрызений  совести.

     Может  быть, ей  вернуться  в  ту  квартирку, где  она  зализывала  раны, нанесённые  ей  неудавшейся  семейной  жизнью? Может  Ниночка  Зотова  сжалится  над  ней  и  на  этот  раз  и  пустит  ей  квартиранткой. Она  вернёт  Ивану  ключи  от  машины  и...

     Вот  только  Ивану  за  что  всё  это - этот  её  вдруг  проснувшийся  интерес  к  свободной  любви?!. Уж  он-то  никак  не  заслуживает  такого  свинского  к  себе  отношения  вместо  благодарности.

     Рита  долго  «отходила»  от  случившегося  у  них  с  бывшим  мужем  «секса  в  большом  городе». Успокаивала  себя. Увещевала... Никто  не  мешал  ей  в  этом. Юрий  не  звонил, ничем  не  напоминал  о  себе. И  о  своей  любви, кстати, тоже. Рита  потихоньку  приходила  в  себя.

     Казалась  бы, такой  всегда  внимательный  и  чуткий  Иван  так  и  не  заподозрил  неладного. Он  что, не  заметил  её  излишней  возбуждённости? Или  её  задумчивости, а  порой  отстранённости? Или  холодной  сдержанности? Противоречивости, одним  словом. В  этом  была  некоторая  странность, и  Рита, уже  успевшая  привыкнуть  к  его  постоянной  заботе, не  понимала, в  чём  тут  дело.

     А  всё  оказалось  чрезвычайно  прозаичным. Рита  узнала  обо  всём  спустя, наверное, недели  три  после  того, как  уже  всё  более  или  менее  стало  на  свои  места.

     Как  они  встретились - Иван  и  Юрий - Рита  так  толком  и  не  поняла, но – встретились. Вроде  бы  Юра  умудрился  разыскать  Ивана  и  буквально  взял  его  за  грудки.

     Всех  подробностей  Рита, к  её  большому  сожалению, так, скорее  всего, никогда  и  не  узнает, но, по  словам  Ивана, Юра  попытался  «вытрясти»  из  него  всю  правду  их  с  Ритой  отношений: когда  сошлись, почему  Рита  ушла  из  дома, а  затем  подала  на  развод  и  т.д.  и  т.п.

     Ивану, собственно, и  скрывать  было  нечего, но  настырный  мужик, дышащий  ему  в  подбородок  с  гневом  и  отчаянием, вызвал  в  нём  невольное  уважение. Иван  мог  бы  его  лишь  слегка  оттолкнуть  от  себя, и  тот  кувыркнулся  бы  будь  здоров  как. Но  Иван  отталкивать  мужика  не  стал  и  выложил  ему  всё  как  есть, начиная  с  того  самого  момента, когда  он  подобрал  в  лесу  решившую  свести  счёты  с  жизнью  женщину...

     Поверил  ли  Юра  Ивану  или  нет, но  ушёл  от  него  молча, страшно  переменившись  в  лице, хотя  и  до  того  был  страшен  в  своём  праведном  гневе.
 
     Иван  даже  хотел  остановить  его, вдруг  испугавшись, что  тот  может  с  горяча  дров  наломать, но  ограничился  тем, что  окликнул  его  с  порога  и  вдруг, сам  от  себя  не  ожидая  такого  геройства, пригрозил, что, мол, если  он  задумает  причинить  Рите  какое-то  зло, то  пусть  сначала  хорошенько  взвесит  все  за  и  против, потому  что  у  Ивана  тогда  просто  не  останется  выбора, как  с  ним  поступить.

     Вот  такое  вот  кино.

     Вот  тебе  и  «Секс  в  большом  городе».

     Изложив  таким  образом  вкратце  разговор, который  у  них  с  Юрием  состоялся, Иван  не  потребовал  в  свою  очередь  от  Риты, чтобы  она  призналась  ему  в  том, что  именно  побудило  её  благоверного  вдруг, спустя  почти  полгода  после  их  развода, начать  качать  свои  права, - вот  такое  вот  великодушие  проявил  он  по  отношению  к  Рите.

     Ну, скажите, и  какие  тут  могут  быть  угрызения  совести!

     Рита  была  полна  раскаяния, но  заговаривать  об  этом  с  Иваном  не  решалась, понимая, что  он  уже, заочно, её  простил, чего  бы  она  ни  натворила.

     Несанкционированная  разборка, устроенная  Юрием  Ивану   постепенно  забывалась. Быть  может, позже  Рита  признается  ему  во  всём, но  не  теперь. Теперь  ей  и  так  досталось. От  угрызений, которых, вроде  бы  и  быть  не  должно.

     А  Юрий  словно  канул  в  воду, не  давал  о  себе  знать, и  Рита... переживала  по  этому  поводу, хотя  не  переживала  из-за  него  уже  довольно-таки  давно, – случая  не  было.

     Она  ничего  не  сказала  Ивану  о  своих  намерениях, но  надумала  встретиться  с  бывшим  мужем, чтобы  успокоить  свою  так  некстати  расходившуюся  совесть.

     В  один  из  пасмурных  сентябрьских  вечеров  она  подъехала  к  своему  бывшему  дому – хотя, почему  бывшему, она  до  сих  пор  здесь  прописана  и  может  в  любой  момент  вернуться  или  потребовать  пресловутого  размена  квартиры – но  подниматься  в  квартиру  не  стала, а  решила  дождаться  Юру  в  машине. В  окнах  не  было  света, хотя  уже  стемнело, значит, он  ещё  не  вернулся.  Что  ж, она  подождёт.

     На  капот  машины  с  тихим  шелестом  падали  листья, Рита  как  раз  встала  под  старым  раскидистым  клёном. Клён  был  хорош, величественнен, и  листья  у  него  были  резные, крупные, ярко  окрашенные. Раньше, когда  они  гуляли  здесь  с  маленьким  Лёшкой, они  выбирали  из  опавших  листьев  самые  красивые, высушивали  их, перекладывая  между  страницами  толстых  книг, а  потом  составляли  из  них  великолепные  букеты, которые  стояли  в  доме  до  тех  пор, пока  не  становилось  пора  менять  их  на  букеты  ёлочные...
 
     Рита  пропустила  момент, когда  её  бывший  муж  оказался  возле  её  машины, - узнал, несмотря  на  сумерки. Коротенько  стукнув  в  окошко  костяшками  пальцев, он  заставил  Риту  вздрогнуть  и  прервать  свои  воспоминания.

     Рита  распахнула  дверцу.

   - Привет.

   - Привет. Меня  ждёшь?

   - Тебя.

   - Зайдёшь?

   - Зайду. Если  ты  не  против.

     Юра  усмехнулся  и  кивнул  головой. Пойдём, конечно.

     Он  смотрел  на  неё  свысока  спокойно  и  приветливо, но  так, чтобы  не  дай  бог, она  не  поняла, как  он  рад  встрече.

     Рита  выбралась  из  машины, заперла  её, и  они  направились  к  дому.

   - Как  у  тебя  дела, всё  впорядке?

   - Да  так, нормально... А  ты  как?

   - Да  тоже...

   - Алешка  звонил, порадовал. Представляешь, Люба  беременна!

   - Да  ты  что? – Юра  даже  приостановился  и  удивленно-обрадованно  воззрился  на  Риту. – Ничего  себе!.. А  я  ничего  не  знаю. И  давно?

   - Кажется, месяца  три. Так  что  мы  с  тобой  скоро  внука  будем  няньчить, представляешь?

   - Пока  не  очень, если  честно. А  почему  внука, может  быть, внучку?

   - Не  важно. Всё  равно, здорово. Алёшка  тоже  рад.

   - Да-а... Ну, заходи.

     Они  как  раз  подошли  к  дверям  квартиры, и  Юра  галантно  пропустил  даму  вперёд.

   - Ты  бы  сам  позвонил  ему, что  ли, - разуваясь, сказала  Рита.

   - Позвоню, конечно, поздравлю... Слушай, Рит, я  есть  хочу. Ты  ужинать  будешь?

   - Ну, если... Да, буду. А  что  у  тебя  есть?

   - Я  вчера  макароны  сварил, есть... сыр, помидоры, зелень, кажется, была... Мясо  было, но  я  его  вчера  угомонил. Вино  тоже  есть. Ты  выпить  не  хочешь?

   - Я  же  на  машине.

   - Ах, да! Хорошая  машинка, тебе  подходит.

   - Да?..

   - Твой  купил?

   - Не  я  же  сама. Откуда  у  меня  столько  денег!

   - Ну  да, конечно...

     Они  поужинали  почти  как  раньше, только  чуточку  по-другому, как  будто  слегка  натянуто. Потом  разговорились  о  каких-то  общих  знакомых, о  погоде, работе  и  снова  о  сыне. А  когда  вдруг  оба  умолкли, казалось, исчерпав  лимит  общедоступных  и  потому  безопасных  тем, Юра  внимательно  посмотрел  на  Риту  и  словно  бы  нехотя  поинтересовался:

   - Ты  пришла  только  затем, чтобы  рассказать  мне  о  внуке  или?..

     Рита  вздохнула, а  затем  улыбнулась  краешком  губ.

   - О  внуке, конечно, - это  важнее. Но  и  не  только.

   - Ну  и?.. – не  дождавшись  продолжения, подтолкнул  её  Юра. – Тебе  что-то  нужно, да?

   - Нет, - Рита  покачала  головой, затем  пожала  плечами. – Ничего  мне  не  нужно. Я  спросить  тебя  хотела.

     Они  смотрели  друг  на  друга  без  какого-либо  внешнего  волнения, словно  и  не  было  того  случайного  раза, непрошено  пошатнувшего  их  кажущуюся  уверенность  в  себе  и  вроде  бы  устоявшееся  душевное  спокойствие. Оба  понимали, что, несмотря  на  случившееся, прошлого  всё  равно  не  воротишь. Они  пытались  строить  совместную  жизнь, пусть  каждый  по-своему, к  сожалению, и  не  согласовано, более  двадцати  лет  подряд, и  вот – развелись. Так  стоит  ли  пытаться  снова?

   - Так  о  чём  ты  хотела  спросить?

     Юра  смотрел  на  свою  бывшую  жену  и  так  желал  её  теперь, как, кажется, никогда  не  желал  раньше. Теперь, когда  она  ему  «никто», она  притягивала  его  словно  плод  запретный. Он  очень  старался  ничем  не  выдать  своего  состояния  и  заставлял  себя  не  думать  о  возможной  близости  с  ней  как  о  панацее. Но  она  так  хороша  теперь  и  так  желанна, что  он  готов  был  локти  себе  кусать, что  позволил  ей  уйти  от  него. Но  насильно  её  не  вернуть, это  он  понимал  очень  хорошо. Да  к  тому  же  у  неё  есть  Иван, рассказавший  ему, Юрию, такую  невероятную, почти  что  дикую  историю, что  он  до  сих  пор  в  сомнении, верить  в  неё  или  не  верить.

     Этот  Иван, этот  битюг  твердолобый  с  огромными  кулачищами, - что  она  в  нём  нашла!

     При  воспоминании  о  встрече  с  этим  её  Иваном, у  Юры  не  то  что  всякое  желание  пропадает, а, вообще, жить  не  хочется. Интересно, он  знает, что  Рита  сейчас  здесь, у  него?

   - ... Юр, ты  меня  слышишь? Что  с  тобой?

     Она, кажется, что-то  ему  говорит.

   - Извини, - он  обратил  на  неё  вполне  осмысленный  взор, – задумался. Что  ты  сказала?

   - Я  пришла  извиниться  перед  тобой.

     Извиниться?! У  Юры  вытянулось  лицо. Ведь  она  вроде  бы  спросить  о  чём-то  хотела, или  он  всё  пропустил  мимо  ушей, так  некстати?

   - Да. За  то, что  так... некрасиво  всё  тогда  вышло. Я  позволила  себе... забыться  и  возможно  дала  тебе  повод  думать, что  всё  ещё  можно  поправить, но... Ты  пойми...

   - Постой, - он  мягко  осадил  её, - погоди! Если  ты  о  том, что  случилось  недавно, так  это  не  то, что... Ты  ни  в  чём  не  виновата, Рит! И  тебе  не  за  что  извиняться.

     Рита  смотрела  на  него  во  все  глаза.

     Конечно, она  очень  хорошо  помнит  их  недавнюю  «встречу», и  воспоминания  о  том, что  у  них  тогда  произошло, заставляют  её  не  просто  краснеть, у  неё  даже  дыхание  порой  перехватывает  от  этих  воспоминаний, но... Она  также  прекрасно  помнит, что  это  именно  тот  человек, из-за  которого  она  чуть  было  не  лишила  себя  жизни, так  он  её  довёл  своим  безразличием, но  она  же  не  может  и  не  видеть, что  его  теперь  словно  бы  подменили. Он  ли  это - её  бывший  муж - первопричина  всех  её  страданий  на  протяжении  последних  двадцати  лет?

     Рита  смотрела  на  него  и  не  узнавала. Она  ещё  никак  не  могла  понять, в  чём  именно  кроется  причина  его  внезапной  перемены, но  то, что  он  изменился  в  лучшую  сторону - было  очевидно  и  удивительно. Он  теперь  смотрел  на  неё  с  участием, он  слушал  её  внимательно  и  заинтересовано, он... он... Это  был  совсем  не  тот  человек, от  которого  она  сбежала. Так  что  же  с  ним  произошло?..

   - ... теперь  ты  не  слышишь  меня, - бывший  муж  улыбнулся  как-то  особенно, так, что  Рита  не  могла  не  улыбнуться  в  ответ.

   - Прости, - отчего-то  вспыхнув, в  свою  очередь  повинилась  она. – Что  я  прослушала?

   - Это  же  так  просто, - помедлив, заговорил  Юра, видимо  развивая  уже  начатую  тему. - И  так  очевидно, - он  пожал  плечами  словно  недоумевая, что  столь  очевидные  вещи, буквально  лежащие  на  поверхности, ему  удалось  рассмотреть  только  теперь.

     Но  Рите  ничего  не  было  ни  понятно, ни  очевидно. Продолжая  улыбаться, она  смотрела  на  бывшего  мужа  с  недоумением. Что  он  пытается  ей  сказать?

     И  тогда  Юра  поспешил  пояснить  свои  измышления.

   - Мы  не  можем  жить  вместе, - вот  и  всё.

     Ничего  себе  пояснение! Оно  совершенно  ничего  не  пояснило! Ведь  они  и  так  уже  врозь.

   - Всё?.. – Рита  почувствовала, что  начинает  потихоньку, уже  почти  что  позабытому, закипать, потому  что  никак  не  может  его  понять. Он, что, опять  хочет  заставить  её  почувствовать  себя  идиоткой? Улыбка  медленно  сползла  с  её  лица. Рита  ещё  более  непонимающе  воззрилась  на  своего  бывшего  и  похолодела  в  предчувствии  того, что  она  может  не  выдержать  и  сорваться.

   - Всё! – Юра  картинно  развёл  руками, как  бы  закончив  речь, но  тем  не  менее  продолжил: - Можно  говорить  об  этом  часами, можно  спорить  до  хрипоты, кто  прав, а  кто  виноват...

   - Юра!! – не  выдержав, нетерпеливо  оборвала  его  Рита.

   - Но  ведь  это  на  самом  деле  так, - словно  не  заметив  её  одёргивания, Юра  пожал  плечами. – Вот  мы  с  тобой  разошлись, переболели, я  надеюсь, этим, и, пожалуйста, готовы  любить  друг  друга... не  живя  вместе!

   - Юра!!!

   - Вот  только  не  пытайся  малодушничать  или  лукавить, не  надо! – с  уверенной  улыбкой  предостерёг  Юра  свою  бывшую  жену, будто  бы  мысли  её  читая. – И  не  возмущайся, потому  что  я  прав, - он  почти  веселился, чёрт  бы  его  побрал! – Ну, согласись, что  я  прав!

   - Но  ты  же... Ох, Юра…- Рита  вдруг  поняла  его  и  поспешила  прижать  ладони  к  вмиг  вспыхнувшим  щекам.

     Да  конечно  он  прав! Чёрт  бы  его  побрал. Но  чего  ей  стоит  в  этом  признаться!

     И  конечно, они  не  будут  любить  друг  друга, не  живя  вместе, - это  уж  он  зря  надеется. Всё-таки  она  хочет  сохранить  какое-никакое  лицо  и  хотя  бы  остатки  порядочности  по  отношению  к  Ивану.

     Господи, а  она  ещё  извиняться  к  нему  приехала!..

   - Ты  прости  меня, Рит, - вдруг  услышала  она  тихий  искренний  голос  мужа – ну, да, да, бывшего! – и  не  сразу  поверила  своим  ушам. – Мы  с  тобой  так... неправильно  жили. Знаю, ничего  нельзя  поправить, но  ты  хотя  бы... зла  на  меня  не  держи, ладно!.. Не  хочешь – не  будем  видеться, я  же  всё  понимаю, а  захочешь – что  ж, я... - Юра  ненадолго  замолчал – вроде  как  голос  его  сорвался, - а  потом  заметил  не  без  досады: - Я, кажется, уже  всё  сказал, боюсь, повторяться  начну.

     Рита  смотрела  на  него  изумлённо  и  взволнованно, не  зная, верить  ему  или  нет, и  почти  не  дыша. А  потом  она  отняла  руки  от  полыхающих  щёк  и  вздохнула  с  заметным  облегчением, - прониклась.

   - Юр, - она  неуверенно  улыбнулась, - Если  ты  сейчас  искренен, то  я... рада, что  мы  поговорили  и, наверное, поняли, наконец, друг  друга. Но, знаешь, вряд  ли  нам  стоит... ну, ты  понимаешь?..

     Юра  на  это  ничего  не  ответил. А  и  то  верно – он  уже  всё  сказал.

     Рита  не  знала, что  ей  самой  ещё  добавить  к  сказанному. Пожалуй, тоже  нечего.

   - Тогда  я  пойду?.. – почему-то  с  вопросом  в  голосе  проговорила  она  чуть  растерянно.

     Юра, не  глядя  на  неё, пожал  плечами. А  что  он  мог?

     Удерживать  её  он  не  стал, хотя  отпускать  было  мучительно. Да, не  видеться  им  вообще, пожалуй, будет  легче, чем  вот  так... расставаться.

     Юра  сдержанно  вздохнул, очень  надеясь, что  Рита  не  заметит  горести  в  этом  его  вздохе. Она  нашла  своё  счастье  с  другим, что  ж... Быть  может, и  он  ещё  найдёт  своё  тоже.


     В  глубокой  задумчивости  Рита  села  в  машину, запустила  двигатель, но  поехать – не  поехала. 

     Как  он  сказал? Это  же  так  просто – просто  мы  с  тобой  не  можем  ж и т ь   вместе, а  вот  любить  друг  друга – пожалуйста, сколько  угодно!

     Рита  с  грустью  усмехнулась. Если  бы  это  действительно  было  так  просто. Ведь  у  него  же  никого  нет, пока, к  сожалению. А  будь  у  него  женщина, которая  бы  его  любила, так  ли  бы  просто  всё  было? Скорее  всего, нет.
 
     А  сама  она  разве  любит  его  так, как  он  того  хочет? Это  и  не  любовь  вовсе, а  какое-то  производное  от  неё. А  если  он  имеет  в  виду  только  секс, то  это  совсем  не  то, чего  хотела  бы  Рита.
 
     Рита  энергично  мотнула  головой, прогоняя  с  глаз  пелену  задумчивости, мешающую  ей  видеть  что-либо  перед  собой, волосы  легкой  волной  плеснулись  по  лицу.
 
     Рита  глубоко  вздохнула  и  постаралась  сосредоточиться  на  том, чтобы, наконец, тронуть  машину  с  места, а  затем  медленно  двинулась  со  двора. Она  ещё  не  очень  уверенно  чувствует  себя  за  рулём, а  в  волнении  может  что-нибудь  не  то  сделать. Надо  собраться  с  мыслями, отсеять  все  сомнения  и – вперёд!

     Серая  кошка  резво  метнулась – успела! - из-под  колёс  её  «Фиата», в  свете  фар  сердито  зыркнув  на  Риту  жёлтыми  глазищами. Рита  беззлобно  чертыхнулась, зачем-то  погрозила  в  след  кошке  пальцем  и  включила  приёмник.

   «... это  так  просто – впустить  судьбу  на  порог...» - пела  неизвестная  ей  девушка, скорее  всего  новоявленная  «звёздочка»  из  свежей  партии  телеполуфабрикантов  приятным, трогающим  за  душу  голосом. Услышав  эту  строку, Рита  немало  удивилась  и  невольно  заинтересовалась, – это  же  почти  про  неё! Она  прибавила  громкости, чтобы  не  пропустить, услышать  нечто, что, может  быть, поможет  ей  понять  происходящее  с  ней  теперь  и  подскажет, как  жить  дальше. Ведь  иногда  подсказки, которые  нам  посылаются  свыше, могут  иметь  весьма  причудливую  форму. Надо  только  суметь  расслышать  или  разглядеть  и  правильно  их  понять, и  тогда, быть  может, всё  и  будет  именно  так  просто, как  нам  того  хочется.



                *******************************



                2008 г.