Капара.
Высокая тощая бабка. Одета как девочка. Волосы заколоты кверху. Золотой браслет на ноге. С нею девочка, одетая и накрашенная как женщина: сумочка-радикюль, черное короткое платье оголяет вполне уже развитые ноги, обутые во вьетнамки на золотых цепочках. Задрала ноги на спинку переднего сидения, ковыряет длинным кроваво-красным ногтём между пальцами.
Бабка орёт на весь автобус:
- Я ему сказала. Нет, ты эсэр, капара, это я говорю! Сарочка пришла на собеседование - была совершенна (мушлэмэт). Да, у тебя есть я, капара! У Мони наконец получилось сказать. Шломо тоже согласен. У него другая женщина. Любовница. Я тебя увижу и всё передам, капара. Шломо теперь решил работать до часу и Исраэль с ним. Нужны деньги, капара! Я ещё должна взять автобус и заехать к Моне. Я пришла, а он сидит! Спрашиваю: нечего есть? Шалом, увидимся, капара! Шалом, капара!
Автобус несётся вдоль берега неспокойного мутно-зелёного моря, все ближе к узким улицам и широким бульварам Тель-Авива.
Коробочки четырёхэтажного багхауса, среднего размера хмарочёсы.
¬Люди сидят за столиками обычных, но претенциозных по замыслу кафе в которых подают самую простую, прямо-таки армейскую еду: хумус, резаные овощи, шницель куриный с чипсами. Сервировка причудливая: маленькие плошечки с салатами, огромные тарелки с небольшим углублением для еды в центре, какие-то колбы для маслин и вазы для тхины. Можно налить горького вина палестины в бокал на тонкой ножке.
Дом на улице Герцля. Полукруглые окна, небольшие полуколонны - классика английского мандата. Открытый вход,узкая лестница с чугунными перилами. На первом этаже китайский гомон- здесь шьют джинсы. Девочка со старухой протискиваются между мешками с обрезками ткани. На следующем этаже стучатся в железную дверь. Открывает старик в махровом халате. Большие костяные уши на лысом черепе. Лет 75.
- Прекрасно! – говорит он, обращаясь к девочке,- входи...
Старухи он в упор не видит.
- Ты с ней поговори и все! Ясно? Она ребёнок. Капара... Я внизу в кафе.
Старик протягивает ей купюру:
-На, делай жизнь!
Ничуть не смущаясь, девочка входит в комнату и садится на неубранную постель. У окна напротив стол, на нём тарелка объедков, чашка зеленого чая; компьютер в углу жилища, на клавиатуре пачка каких-то таблеток.
- Хочешь попить? Кола, вода?
Девочка качает головой. Поесть? Нет.
- Читала в школе ТАНАХ? Там были два брата. Один - иудей, Иаков и другой, тоже как бы его брат близнец, но не совсем иудей, старший. Он был охотник, Исав его звали. Раз пришёл с охоты ни с чем - нету счастья, а наш сварил чечевичной каши и ест. Старший: « Дай поесть, умираю с голода». А наш Иаков: « Продай мне за кашу своё первородство». Тот согласился. - Зачем,- говорит,- мне первородство, если сейчас умру с голода!
Так мы стали главными. Боролся Иаков с Богом, и тот назвал его Израилем. Как нашу страну. Скоро день независимости, ты должна знать в честь кого мы называемся. Надо знать свою историю. Учить ТАНАХ.
- Можно побыстрее, меня ждут.
- Но она просила поговорить немного...
Старуха сидела рядом с кафе, напротив, за столиком под зонтом. Она ела мороженное из стеклянной вазочки, пила кофе, курила. Девочка вышла из парадной. Перешла дорогу, села рядом.
- Сколько времени, капара? Уже дядя Моня ждет! Чего передал?
- Сказки рассказывать стал...- ответила девочка и протянула ей конверт.- Старый он очень, всё так долго...
Бабка изучила содержимое конверта. Выругалась на арабском и иврите, упомянула интернет.
Капара - сладкая (иврит, сленг)
АЯ 2010–06–25
Осафия.