Эти субботу и воскресенье я провёл дома в кругу семьи и друзей. Отца тоже отпустили на два дня, так как повод был более, чем уважительный: 8 августа мой День рождения, который я провёл в лагере, работая на одном из участков, а 12 августа (это как раз выпадало на субботу) День рождения старшего брата. Так было принято решение отметить два наших рождения в один день. Бабушка с мамой по этому поводу расстарались; каких только вкусностей ни было на столе. Но самым ярким событием был подарок - настоящий моторный катер с двумя моторами, питающимися от квадратной батарейки! Быстро пообедав и, выпив чай с тортом, побежали с друзьями к пруду "запускать" катер...
Время дома промчалось незаметно и вот в 22.00 в воскресенье за нами заехал Валера. Пора было возвращаться в отряд. Мать просила остаться дома, мол скоро школа, надо подготовиться..., но куда там! Подхватив вещи, направились к выходу. Мама прятала слёзы, бабушка шмыгала носом (и я знал, что она обязательно перекрестит нас, как только мы повернёмся спиной и тихо произнесёт: Господи, сохрани и помилуй их!).
От Металлостроя до Невского пятачка не более 30 км. Выехали уже по темноте. На дорогах свои правила, но кто-то их соблюдает, а кто-то нет. Большинство водителей дисциплинированы и всегда переключались с дальнего света на ближний при приближении встречной машины, правда попадались и такие, что игнорировали это правило, считая себя "крутыми" или просто думали, что, если его фары светят чуть ярче, чем у тебя, то он "царь" и "бог" на дороге. Когда очередная встречная машина не стала переключаться на ближний свет, отец сказал:" Витя, проучи наглеца!" На нашем ГАЗ-69 слева между дверями был закреплён фароискатель. Я просунул руку в специальный вырез в брезенте, повернул его на встречную полосу и включил тумблер...
Водитель МАЗа от неожиданности выключил весь свет и свернул с дороги в поле, где стоп-сигналы свидетельствовали о том, что он благополучно остановился. Когда машина съехала с дороги, отец велел остановиться и нам. Убедившись, что всё нормально, поехали дальше.
- " Сын, больше так никогда не делай! Нельзя светить в кабину, а тем более прямо в лицо, это может привести к очень страшным последствиям!"
Я уже и сам осознал, что поступил, мягко говоря, неправильно, но отказываться от того, чтобы проучить не собирался, выработав несколько иную тактику: если встречная не переходила на ближний после нашей просьбы (мигание фарами), я направлял фароискатель на встречную полосу прямо перед собой, медленно поднимая луч вверх. Встречные сразу понимали, что они не правы и переходили на ближний свет.
Прибыв в расположение отряда, прошли в кунг, где нас дожидался командир.
- " Прибыли! - поднялся он нам навстречу.- Ну, Михалыч, - он протянул мне руку для рукопожатия, - тебе уже одиннадцать, совсем взрослый. Держи подарок!"
Это был чудесный подарок, о котором я мечтал не меньше, чем о моторном катере; в его ладони был перочинный нож с красной перламутровой ручкой. Раскрыв его, решил проверить остроту лезвия. Проверка закончилась порезом пальца.
Меня уложили спать, а батя достал коньяк, привезённую из дома закуску и, они стали отмечать "дни рождений". Мне не спалось и я услышал, что на завтра есть заявка на снятие авиабомбы с какого-то Земснаряда, работающего по углублению фарватера в Ладоге. В то время я не имел ни малейшего представления о том, что из себя представляет Земснаряд. Дальнейший разговор не слушал, так как мои мысли целиком поглатила предстоящая поездка на этот загадочный объект...
Забегая вперёд, скажу, что эта поездка также вошла в разряд табу для обсуждения в семейном кругу. Но обо всём по порядку...
После завтрака к нашему кунгу подъехал Юра на ГАЗ-66. В Шлиссельбурге подъехали к самому причалу, где нас ждал небольшой катер с командой в лице капитана и молодого моториста. После процедуры приветствия и знакомства, капитан спросил:
- " Это, значит, я вас должен на Земснаряд доставить?"
- " Совершенно верно." - ответил отец.
- " А зачем? Любопытствую, так как мне цель не сказали, тут люди военные..." - хитро прищурившись, капитан впёрся взглядом в лицо отца.
- " Забрать с Земснаряда авиабомбу." - спокойным голосом ответил батя.
Моторист, услышав это, сразу "списал" себя на берег.
- " Э, нет! Это без меня, майор! Вот тебе моя посудина и плыви-ка ты сам..." - капитан заметно занервничал.
- " Я бы поплыл, как ты говоришь, если бы умел обращаться с этой "посудиной" и знал бы, где этот Земснаряд находится. Ладога - она большая..."
- " О моём участии даже разговора быть не может! Я на это не подписываюсь! Я ещё жить хочу! Без меня! Всё, майор, разговор закончен!" - и капитан собрался покинуть катер.
- " Я с собой сына беру. Вам не стыдно?! Моторист вперёд Вас сбежал. А Вы подумали, что будет, сколько людей погибнет, если на Земснаряде рванёт?! Не совестно дальше жить будет, в глаза людям смотреть?!"
Убелённый сединой капитан молчал, переводил взгляд то на меня, то на отца, а я почувствовал что-то не очень доброе от этой водной прогулки, какой-то холод прошёл по телу. Наступившую паузу прервал капитан:
- " Это твой сын? Сколько ему?"
- " Вот только одиннадцать исполнилось."
- " И ты не боишься?"
- " За него - боюсь! Но он сам здесь не останется."
И тут в разговор встрял я:
- " Батя, а чего бояться? Возьмём, привезём и взорвём! Впервой что ли?!" - говорил бодро, а внутри холодно было. Даже мыслишка трусливая запала: " Почему бы её опять в воду не скинуть?"... Мои мысли были прерваны капитаном:
- " Садитесь! Пошли что ли!" - произнёс кэп и сам отшвартовал не то большой катер, не то маленький буксирчик.
Юра остался на берегу ожидать нашего возвращения.
Когда вышли в Ладогу, стало довольно свежо, несмотря на то, что с неба светило жаркое солнце, отражаясь яркими искорками в брызгах волн, разбивающихся о наш буксирчик, который в сравнении с самой Ладогой, был ничтожной песчинкой на её водном просторе. Капитан уверенно вёл нас к цели. После тридцати минут хода показался и сам Земснаряд, довольно нелепое и громоздкое плавсредство.
Пришвартовавшись к одному из бортов, пошли искать капитана Земснаряда, который и показал то, что нам предстояло забрать. Это была немецкая авиабомба весом полтонны. Кто-то из членов команды Земснаряда служил в инженерно-сапёрных войсках и именно благодаря ему бомба была "упакована" по всем правилам: лежала в деревянном ящике, присыпанная песком. Капитан представил отцу того, кто "упаковывал" бомбу. Они отошли в сторону и о чём-то беседовали. Я видел, как напряглось лицо отца. Он о чём-то спросил мужчину, тот отрицательно покачал головой. Отец подошёл к бомбе, внимательно осмотрел видимую часть и довольно спокойно спросил:
- " Капитан, как грузить на наш катер будем?"
- " Подгоняйте свой сюда, здесь волнения нет, и мы краном поставим ящик к вам на корму."
Операция по перемещению авиабомбы с Земснаряда на буксирчик прошла успешно. С пожеланиями счастливого плавания, мы отвалили от Земснаряда, чей капитан по этому поводу облегчённо перекрестился.
На обратном пути ветер посвежел ещё сильнее, подняв метровую волну. Капитан сосредоточенно вёл буксирчик к спасительному для него берегу. Отец, улучив минутку, сказал мне:
- " Витя, сядь рядом с бомбой и периодически, но только так, чтобы не заметил капитан, прикладывай к ней ухо и внимательно слушай. Дело в том, что здесь установлен часовой механизм, если он запустится - ты обязательно должен будешь услышать. Если такое произойдёт, предупреди нас и сразу прыгай за борт!" - он улыбнулся мне, но улыбка вышла невесёлая.
Когда я сел рядом с бомбой, вот тогда в полной мере ощутил, что такое страшно. Пока отец мне не сказал про это, у меня вообще не было какого-либо страха. С часовым механизмом встретился впервые и ощущение было не из приятных. Прикладывая ухо к холодному корпусу бомбы, нутро которой хранило радостное молчание, ощущал, как по лбу и лицу стекают предательские струйки холодного пота. Каждый раз, когда катер хорошенько встряхивало на волне, немедленно припадал к бомбе и мне было наплевать: увидит это капитан или нет, я слушал - не запустился ли механизм смерти?!
Капитан иногда оборачивался и пристально смотрел на ящик. Его лицо было каким-то застывшим, как маска. За время пути он не проронил ни одного слова, очевидно кленя себя за то, что связался с нами, а может думал о жене, детях, внуках, которых увидел в новом для себя свете. Возможно. Как только появился Орешек, кэп направил своё судно к его берегу. Причалив в спокойной воде, он сказал отцу:
- " Всё, майор, извини! Не могу я больше!" - с этими словами он вышел на берег.
Отец поблагодарил капитана и сказал: " Понимаю!"
Оставив меня в катере, батя пошёл в крепость. Примерно через час он вернулся с молодым человеком, который завёл буксирчик и причалил его к берегу у шлиссельбуркского причала. Бомбу краном погрузили в ГАЗ-66...
На Зольной сопке она нашла свой последний "приют", возвестив своим взрывом о том, что ещё одним отголоском минувшей войны стало меньше.