Часть вторая
- Боюсь представить размеры того «жаренного петуха…» - вместо приветствия начал было отец.
- Который клюнул меня… да-да, как всегда прав! - отвечаю я, и попадаю в его могучие объятья.
- Папуль, я не одна, Инна – моя подруга. Мечтала проветриться, вот и случай представился.
Отец сияет и, непрестанно поглаживая бороду, задумавшись, произносит:
- Это даже очень, очень хорошо, что ты объявилась именно сегодня.
- Что такое? – подозрительно, посмотрев на неожиданно появившуюся в его руках трубку, продолжаю:
- Ты что, привычки меняешь?
Он, словно не слыша моего вопроса, вдруг как бы оценив меня профессиональным взглядом, спрашивает:
- Сможешь ассистировать мне? Лев Николаевич грозился привезти сюда инкогнито одну известную личность…
- Теперь понятно, откуда у тебя эта трубка… Неужели, опять начал практику, - надеясь получить ответ хотя бы на этот мой вопрос, в упор смотрю на отца.
Инна, увидев Пантеру, чёрную, лоснящуюся от здоровья и ухода, отцовскую кошку, забыв, зачем и почему сюда приехала, осторожно подошла и, получив "согласие", взяла её на руки. Всё. Теперь о подруге можно не беспокоиться. Страстная кошатница «впала в продолжительную кому».
Тем временем, отец, встретив мой напряжённый взгляд, лишь тихо произносит:
- Только в очень-очень исключительных случаях… - как этот, например. Ты сама потом пойдёшь, насколько он интересен. А пока, прошу к столу, наверное, голодные как черти, а?
- Не то слово! Давай, предлагай свои разносолы! – отвечаю я, весело подмигнув Инне и отцу и, прихватив небольшой багаж, догоняю их в дверях большого двухэтажного отцовского "дворца".
- Красотища! – не скрывая своего восхищения, говорит Инна, оценив по достоинству огромную папину кухню - столовую, занимающую почти весь первый этаж.
- Да ты ещё его кабинета не видела! Не ожидала? Наверное, решила, что я тебя в берлогу привезу, а? - переведя свой взгляд с неё на отца, говорю я.
- Девочки! Довольно разговоры разговаривать… Вот, ещё совсем тёплый! – отец ставит на стол румяный пирог, нарезанный на ровные прямоугольные кусочки.
- Вы что, сами испекли? – Инна недоверчиво посмотрев на него, продолжает:
- Невероятно! Вкуснотища…
- Что Вы! Это матушка одного моего старого знакомца постаралась... -
Отец приносит большие кружки с ароматным чаем. Я, отхлебнув, одобрительно киваю, мой любимый со смородиновым листом. От чая и пирога, от приятного общения, как-то «растекаюсь», забыв о вчерашнем кошмаре и предстоящей встречей с папиным учеником.
Всё становится каким-то незначительным. Отец своим присутствием и неторопливыми разговорами умеет создать атмосферу удивительной, тихой гармонии. Спокойствие, возникающее в душе и неспешный уклад его размеренного уединения «заражает». Хочется всё бросить и остаться здесь, поселившись, да хоть бы и в гостевой комнате, отдыхая от городской суеты… Но за всем этим стоит огромный труд, человека, превозмогшего смертельную болезнь, окрепшего и научившегося таким вот превосходным образом организовать свою жизнь.
- Можно быть дремучим, живя в городе… Я вот решил, что и здесь вполне возможно, как-то мало-мальски наладить быт и справляться со всем. Важно научиться правильно распределять время и не делать лишней работы, но это - огромный секрет! – Эта его небольшая речь звучит, как ответ на Иннины вопросы и, подтверждая мои мысли.
Рассматривая шкуры на стенах и коллекционные ружья, Инна, ища одобрения в моих глазах, спрашивает:
- Павел Андреевич, а это, правда, что Вы невероятно продвинулись в изучении Каббалы?
- Тамара сильно переоценивает мои способности, когда хвастает моими скромными успехами. Я не раввин, и «тайное знание» лишь слегка приоткрылось мне в этой Науке пророков…
- Папуль, а сможешь хотя бы помочь нарисовать Печать Соломона? – почти на ходу придумав такое занятие для них обоих и, ища поддержки со стороны подруги, спрашиваю я.
- А что ты знаешь о Печати Соломона? – строго посмотрев на меня, вопрошает отец.
- Так, немного. Что сводит людей. Что есть определённая плата…
- Инна, Вы действительно, готовы на такое испытание, ведь если нет настоящих чувств, то смысла нет терзать себя временным-то соединением, а?
- Отец, там всё замечательно, просто по глупости расстались, оба гордые.
- Мы очень любим друг друга. Но, кажется, я перешла черту, слишком напирая на него… А ждать, когда он сможет простить и остынет, сил нет, вообще… Так поможете, Павел Андреевич? – как-то легко проникшись моей внезапной идеей соглашается Инна, ещё и перехватив инициативу.
- Прошу в мой кабинет!
Мы поднимаемся по крутой деревянной лестнице. Пантера, оправдывая своё имя ловко, длинными прыжками, легко опережает нас. Первая переступает порог отцовского кабинета, и по-свойски, запрыгнув на большой стол, ложится на своё законное место, гордо вытянув передние лапы и подняв голову, застывает в позе египетского сфинкса, ожидая развития дальнейших событий.
- Что же, присаживайтесь… Тамара, передай-ка мне, во-он, ту книгу. Угу! А Вы, Инна, готовьтесь стать художником. Вот Вам красный фломастер, бумага… Надеюсь, фотография любимого при себе? – говорит отец, уже включившись в мою авантюру.
- Да, но небольшая, - отвечает подруга, доставая фото Игоря из своего кошелька с пластиковым окошечком.
- Не имеет значения. Годится любая, - произносит отец и, посмотрев на Пантеру, передаёт книгу с крупным изображением Печати Соломона на раскрытой желтоватой странице:
- Инна, теперь чётко осознайте, что в этом процессе задействовано Ваше сознание. Если Вы сможете свести автоматизм рисования к минимуму, это будет лучше всего. Представляйте себе святость Печати, которую рисуете. Заполните Ваше сознание, добавив энергии к и так уже могущественному символу…
Я лишь наблюдаю за происходящим и радуюсь, что могу переключить подругу, возродив в ней прежний оптимизм и желание сделать первый шаг в решении такого непростого вопроса.
- Момент совмещения изображения и Печати должен быть для Вас «высшей» точкой, даже если Вы полностью расслаблены. Ощутите всё величие Соломона. Проникнитесь важностью момента. Ощутите связь, возникшую между Печатью и изображением, как реальное событие вашей встречи…
Голос отца убаюкивает, и я как-то незаметно отключаюсь, словно проваливаюсь в безвременье.
Когда я открываю глаза, то сначала смотрю по сторонам, соображая, где нахожусь. Отец широко улыбается.
- Что, отдохнула немного?
- Да... Почти не спала две ночи, а у тебя, здесь, будто заново родилась, - отвечаю я.
- Подругу твою я на озеро отправил, Пантера проводит. Пусть посмотрит на волшебную гладь. Я обучил её одной маленькой хитрости, если справится, то у неё всё будет хорошо! – тоном старого, мудрого колдуна произносит отец.
Я привыкла к его «фокусам» и даже не удивляюсь, как легко он смог усмирить Иннин взрывной характер, если она, следуя его инструкциям, забыв обо мне, одна отправилась на озеро, выполнять какие-то, вероятнее всего, самим же отцом придуманные ритуалы…
( продолжение следует… ) http://www.proza.ru/2010/09/11/634
25.08.2010