Отель был среднего ценового уровня и, пожалуй, полностью соответствовал отданным за него деньгам. Вполне приличная ориентал кухня и терпимое для Восточной страны обслуживание, медленное, ленивое, но все же исполнительное и почти почтительное.
Еще к достоинствам простенького и невзрачного отеля с архитектурой в псевдо-восточном стиле можно было отнести его местоположение на первой линии центрального курортного залива, почти в самом конце симпатичного променада. Вроде бы и самый курортный центр, но вот праздного народа вокруг шатается не так уж много.
Убивать время на пляжных курортах Восточной страны сложно, особенно если все возможные экскурсионные поездки и развлечения состоялись еще в прошлые приезды сюда, а повторять их было уже не интересно. Оставалось лишь море до полудня, а потом либо сиеста, либо прогулка по солнечному и нарядному променаду до курортного центра. А там обычное ленивое хождение по пыльным и сонным торговым молам с бесцельными заходами в местные кафе и закусочные.
Все было видано-перевидано и опробовано уже сотни раз еще в прошлых путешествиях на этот восточный курорт. Кризис жанра... Надо менять место ежегодного отдыха. Седьмая поездка в Восточную страну казалась никчемной ошибкой.
Так рассуждала пара туристов, расположившаяся во дворике отеля на самом солнцепеке у бассейна. Муж и жена из Северной страны, из года в год упорно приезжали в этот курортный городок Восточной страны и останавливались каждый раз в другом отеле, но непременно в центральном заливе на первой линии к морю.
Что их влекло сюда, в тяжелую и жаркую однообразную отпускную тягомотину, с ежедневным вылеживанием положенных часов у моря или бассейна? Почему из года в год тянуло их сюда, к ленивому променаду под убойным вертикальным солнцем, когда сделанный из бутылки глоток артезианской воды через несколько секунд выступает крупными каплями на плечах и шее? Что хорошего было на небольших пляжах с неудобным выходом к морю, по которому на четвереньках карабкались по умершим рифам болтливые итальянцы, горластые немцы, гордые и небогатые поляки, дружелюбные и слабо идентифицируемые словаки и другой европейский многочисленный и шумный люд?
Может быть этих двух северян влек сюда такой вот солнечный и ленивый отдых, который уже на второй день после прибытия начинал вычищать мозг от накопившихся за год рабочих проблем и последствий сурового северного быта? Через неделю беззаботность мозга приближалась к уровню старшей группы детского сада, а к концу отпуска оперативная память головы содержала лишь круг проблем, характерных для младенца.
К себе на север пара возвращалась с основательно проветренными мозгами и хорошо отпущенными нервами, которым предстояло выдерживать очередное годовое испытание в последующие холодные северные месяцы.
Этот ничем не примечательный день своего отпуска пара проводит как обычно – жена лежит на шезлонге лицом вниз и читает модный журнал. Солнце такой силы, что на мелованную бумагу можно без слез смотреть только через черные очки. Муж в соседнем шезлонге лежит на спине и смотрит на никем не занятый бассейн, стараясь прикрыть левой рукой глаза от солнца. Солнцезащитными очками он не пользуется то ли принципиально, то ли потому, что в очередной раз потерял их.
Во дворе отеля пусто, лишь где-то вдалеке у бара медленно перемещаются в поле зрения служащие из числа персонала отеля, подтаскивая и подтаскивая к бару напитки и лед. У бассейна никого, только худенькие и светлые местные воробьи деловито скачут вдоль бассейна, попивая хлорированную воду и радостно брызгая ее на себя.
Жара стоит адская.
Вот малюсенькая светло-песочного цвета воробьиха у самого края бассейна слегка присаживается в водяную благодать, а затем начинает вибрировать взъерошенным тельцем, чтобы пропитать водой перышки на боках и крыльях. Вокруг подруги скачет воробей. Он такой же светленький, худой и взъерошенный как и его подруга. Он успевает одновременно пить, поливаться водой и уделять внимание своей даме. Похоже, что дама-воробьиха на седьмом небе, да и ее кавалер тоже. Можно сказать, что у бассейна царит воробьиная идиллия. Абсолютное счастье воробьиной пары.
- Как ты думаешь, - спрашивает вяло муж,- переселение душ возможно?
-Я не знаю, - отвечает жена, отрываясь на секунду от ослепляющей страницы глянцевого журнала.
-Ну, тебе бы хотелось, чтобы переселение душ имело место? – настаивает муж.
Весь разговор ведется медленно и с большими паузами.
-Пожалуй, да - отвечает жена, отложив журнал и разглядывая воробьиное веселье у бассейна.
-Тогда давай договоримся, что в следующей реинкарнации мы будем воробьями, и встретимся здесь же, возле этого самого бассейна.
Жена взглянула ему в глаза и молча улыбнулась.
Это была их последняя совместная поездка в Восточную страну.
***
Прошло много лет. Муж с женой потом долго еще жили у себя в Северной стране, но время от времени выезжали на отдых в южные страны. Позже они осели в теплой тропической стране на юго-востоке, где круглый год было праздничное лето. Но почему-то в Восточную страну они никогда уже не ездили. А через какое-то время муж умер. Может быть потому, что был на двенадцать лет старше жены, а может быть и не по этому.
Но однажды случилось так, что их взрослая дочь попросила мать поехать с нею и детьми в Восточную страну. Почти случайно они взяли тот же отель, что и в последнюю свою поездку сюда. Отель не сильно с тех пор изменился, но немного обветшал, хотя и был основательно реконструирован. А вот внутренний дворик и бассейн отеля оставались почти такими же, как и много лет назад.
В один из дней женщина так же, как и в дни их давнего пребывания здесь, лежала в шезлонге и читала глянцевый журнал. Почти на том же самом месте возле бассейна, что и тогда, в тот самый день, когда здесь царила воробьиная идиллия. Дочь лежала с ней рядом. Внуки резвились возле бассейна. Потом детишки взяли теннисные ракетки и пошли играть в настольный теннис, к столам возле ресторана.
А мать и дочь отдыхали в шезлонгах, лениво переговариваясь о чем-то женском и несущественно-важном, время от времени поглядывали на детей. В какой-то момент старшая из женщин задремала. Но вскоре она неожиданно проснулась и некоторое время не могла понять от чего. Потом поняла, что разбудило ее чириканье воробья, в одиночку купающегося у кромки бассейна. Воробей смешно хохлился и громко почирикивал. Вроде как кривлялся, но при этом внимательно следил своим малюсеньким глазом именно за ней. Казалось, он смотрит на нее, как бы проверяя, смотрит она на него, или нет. Убедившись, что женщина за ним наблюдает, воробей стал выкидывать всякие «коленца», то подскакивал к женщине, то отскакивал в сторонку, то пытался обрызгать ее капельками с мокрых перьев.
Что-то было в этом воробьишке хорошо знакомое и очень походило на то, как когда то давным-давно муж, шутя, легко выделывал похожие антраша и пытался обрызгать ее водой из бассейна.
Женщина рассмеялась, и ей стало легче. Отступила тяжесть, давившая на сердце много месяцев после смерти мужа.