Отмороженный

         
           На днях, когда я, сидя как обычно за компьютером, работал над очередной статьей, неожиданно глухо затрещал домашний телефон. Я удивленно уставился на аппарат, как на некий странный и давно сгинувший в прошлое реликт первобытной эпохи: с тех пор, как в моду прочно вошли «мобильники», последний раз он звонил, наверное, в советские времена. Однако вскоре, придя в себя, я поднял трубку и на другом конце провода услышал до боли знакомый голос:
          — Здравствуйте, извините, можно попросить к телефону Голиба?
          — Гриша! — радостно выкрикнул я в трубку, вспомнив, наконец, своего товарища по студенческой жизни.
          — Узнал, скотина... — разочарованно произнес приятель — а я собрался, было, тебя подколоть.
          Я улыбнулся. В сознании мгновенно всплыли яркие и безоблачные картинки из нашего, казалось бы, совсем недавнего прошлого, когда не проходило ни дня без того, чтобы не подшутить над кем-либо из сокурсников, не поприкалываться друг над другом. В этом отношении, мы с Гришей, на курсе, были своего рода Тарапунькой и Штепселем (или, как - чуть позже - Карцевым и Ильченко): он - высокий, худощавый и светловолосый, с озорными и хитроватыми, вечно смеющимися глазами, и я - чуть ниже среднего роста, смуглый брюнет, постоянно ищущий себе приключения на одно место.
          — Ты где? В Питере?! — стало доходить до меня постепенно.
          — Да! — окончательно рассеял мои сомнения друг — Только что из «Пулково»...
          — Где ты остановился? У кого? Какой район? — забросал я его вопросами, чувствуя, как из недр моего существа просыпается нечто давно уснувшее и в то же время, такое радостное, волнующее и щемящее душу чувство, словно я ждал этого момента всю жизнь.
          — Проспект какого-то Славы...
          — Дурак, — совершенно естественно вылетело из меня по привычке, как будто мы и не расставались никогда — не «какого-то», а просто - Славы! — крикнул я в трубку и, желая напомнить ему о наших студенческих подколах, назидательно просветил — Ты что, забыл, что приехал в город-герой, в «Колыбель Революции»?
          — В «могилу Революции»! — поправил меня Гриша, разразившись своим зычным и неподражаемым смехом.
          Рот автоматом растянулся в улыбке, потому, что именно в этот момент мой взгляд уперся прямо перед собой, на стенку, где висела фотография времен студенчества. На ней был изображен эпизод из хлопковой кампании, где мы с Гришей и Дамиром устроились на арбе, а в качестве несчастного ослика, запряжен наш четвертый товарищ.
          — Короче, ты в «Купчино»... — попытался я уточнить, однако приятель меня перебил:
          — Короче: я приехал сюда для того, чтобы пригласить тебя на свадьбу — и тут же пояснил — Понимаешь, у меня тут сын проживает... с девушкой. В общем, на днях они приняли решение официально зарегистрироваться и сыграть свадьбу. Поэтому, мы с Зоей здесь.
          — Вот это, да! Поздравляю!
          — Поздравлять будешь через три дня, на свадьбе, понял?
          — Гриш, не знаю... честное слово... — замялся я, мгновенно прикинув, что это событие попадает на середину моей рабочей недели, а потому, вряд ли отпустят с работы. — Я бы с удовольствием, но у меня нет сменщика... я один...
          — Ничего, найду вам повара — огорошил меня друг — Не желаю ничего знать: если не придешь, обижусь до конца жизни!
          — Гришенька, милый! — взмолился я — Я конечно же постараюсь, но мы с тобой в любом случае  встретимся и посидим у меня, за мантами с водочкой.
          — Хорошо — смилостивился товарищ, с явной досадой в голосе. — Только учти: я не пью - завязал...
          — А чего так? Послезавтра будет два дня, как завязал? — попытался я пошутить.
          — Нет, это серьезно — возразил приятель. — Видимо, своё уже отпил. Могу только пиво.
          — Ну, что ж: пиво, так пиво — примирительно заключил я — Собственно, не это главное... Ё моё, мне не верится: неужели прошло тридцать два года?! Сказать кому - не поверят...
          Мы ещё пообщались немного, после чего, обменявшись номерами мобильников, условились назавтра созвониться.
          — А сейчас иди спать: всё-таки, второй час ночи — напомнил Гриша, прощаясь. — Да и у меня, после вчерашних проводов в аэропорту... голова трещит.
          — Как?! — изумился я — Ты же сказал, что бросил?
          — Бросил — поспешно согласился приятель — но тут... сам понимаешь...
          — Понимаю... — протянул я многозначительно и мы оба расхохотались.
          Ночью я долго не мог заснуть: перед глазами, словно в калейдоскопе, проплывали многочисленные эпизоды из нашей бурной молодости, полные безоглядного озорства и рискованных проделок и шуток, порою, на грани жестокости...
           С Гришей меня сближало многое. Причем не только веселый нрав и похожий характер. Родившись и прожив немало лет в Бухаре, мы оба достаточно прочно усвоили многие традиции и неписанные правила Востока. Стоило нам вместе очутиться на каком-либо серьезном и ответственном мероприятии или общественном месте, как чувство юмора мгновенно сменялось сдержанностью и соблюдением тех норм поведения, что диктовались условиями, сообразно текущему моменту. Бестактность, неуважение к традициям и отсутствие деликатности, проявляемые иногда со стороны некоторых неотесанных болванов, одинаково чувствительно коробили и возмущали наши ранимые души, вызывая в нас вполне объяснимый гнев и осуждение.
            Я хорошо помню, как, на какую-то свадьбу, куда - как правило - принято приглашать конкретно (либо - с супругами), один молодой человек приволок за собой целый «хвост» друзей, знакомых и подруг. Хозяева были в шоке, однако, соблюдая известный такт, постарались не подать виду, дабы не расстраивать приглашенного.
          — «Отмороженный!» — помнится, гневно, тогда, прошептал Григорий, и я увидел, как зло и осуждающе сверкнули стекла его очков...
          «Интересно, — подумалось мне — прошло столько лет, а мы с ним нисколько не изменились. Впрочем, с чего это я, так уверенно утверждаю? Голос по телефону - это ещё ничего не значит».
          Вдруг, я поймал себя на мысли, что меня начинают грызть смутные сомнения, причем довольно-таки своеобразные по своей сути.               
          «А что, если Гриша исключительно ради приличия пригласил меня на свадьбу? — вздрогнул я, перевернувшись в кровати. — На Востоке, это привычное дело: хозяева должны настаивать, а гости обязаны отнекиваться и сдерживаться. А я... А что, собственно, я? Я же, ничего ещё не сказал...  Нет, конечно я всё понимаю: он искренне... в этом нет никаких сомнений. И, тем не менее... Нехорошо, как-то, наверное, получается... Мне ведь, ни разу не приходилось встречаться ни с его сыном, ни - тем более - с неизвестной мне невесткой. Боже мой! Ведь, там будут совершенно незнакомые мне люди! Удобно ли?»
           С раздражением я перевернулся на другой бок и закряхтел.
           «Ну вот: наверное, вот так и подкрадывается к человеку старость...» — словно в бреду пронеслись в голове последние мысли перед тем, как я окончательно отключился.
          Наутро меня разбудил звонок «мобильника». Звонил, как я и предполагал, Гриша.
           — Ну, что, старый пердун, ты договорился на работе со своей хозяйкой? — грозно осведомился он.
           — Понимаешь, Гриша, я... у меня... в общем, ничего не получается — с трудом пролепетал заплетающим языком - Я, конечно же, попробую её уговорить...
           — Слухай меня сюда! — грубо перебил Гриня — Я прилетел сюда за тысячи километров в надежде, что увижусь с тобой, что вместе погуляем на свадьбе сына, что - разделишь нашу общую радость... А ты, тут, плетешь такое... Я тебя совершенно не узнаЮ! — и вдруг, сменив гнев на милость, неожиданно заговорил  так сердечно и доверительно, что я вновь перенесся в те далекие и близкие сердцу студенческие годы. — Дорогой! Я так по тебе соскучился! Так хочется пообщаться... наконец, обнять тебя крепко... Ну, хочешь, переговорю с твоим руководством лично?
           От былых ночных сомнений не осталось и следа. Мне сделалось стыдно перед своим другом.
           — Не надо, Гриша: я сам обо всём договорюсь. Во всяком случае, приложу все усилия. Поверь!
           Хозяйка на удивление легко согласилась дать мне отгул, отчего она сразу сделалась в моих глазах ещё более красивой и привлекательной. Оставалось лишь, приобрести свадебный подарок и - на всякий случай - приготовить речь. Настроение настолько поднялось и улучшилось, что я принял решение, тут же, сию минуту, связаться по телефону с приятелем, дабы поделиться своей радостью. Внезапно, совершенно спонтанно, мною овладело игривое настроение и проснулось давно подзабытое и столь знакомое чувство безнаказанности и вседозволенности. И пока я набирал номер друга, в голове стал вырисовываться очередной авантюристический замысел.
          — Алё-алё, это Гриша? Привет, дорогой!
          — ЗдорОво! — радостно откликнулся ничего не подозревающий товарищ и, с трудом сдерживая своё волнение, коротко поинтересовался — Ну, как?
          — Значит, так: мы тут посовещались и единогласно решили, что едем все!
          На том конце провода возникла некоторая пауза.
          — Алёу, Гриша, ты меня слышишь?!
          — Да-да — поспешил ответить мой друг и растерянно промямлил, заметно запинаясь — прости, кто - "все"... и куда "едем"?
          — Ты чё, не проснулся, что ли?! — прикинулся я раздраженно-обиженным, едва сдерживая смех. — Мы, домашние! Всей семьёй! Чего тут непонятного?!
          На сей раз, пауза повисла аж, на целых десять секунд! Наконец, с трудом переварив для себя эту неожиданную информацию, бедный товарищ тихо выдавил из себя:
          — Там... два... двое, только...
          — Чего «двое»? - резко переспросил я, включив «дурку» на полную катушку.
          — Два места... понимаешь... по списку... — этот лепет невозможно было слушать без сострадания к несчастному.
          Я согнулся в три погибели, одной рукой схватившись за живот, а другой - плотно прижимая микрофон. Однако, в последний момент, собрав оставшиеся силы, несколько развязным дружеским тоном произнес:
          — Да ладно, тебе, Гриш, какой «список», об чём разговор: где двое, там и пять разместятся! Свои же люди! Кстати, нас чуть больше - семь чело... — сдерживаться далее я уже не мог, а потому меня прорвало — Ха-ха-ха-ха!!!
          — Ах-ха-ха-ха!!! — эхом прогремело на противоположном конце. - Надо же, сволочь! Как последнего лоха развёл! — ревел Гриша в «трубку» своим низким и хрипловатым голосом.
          — Гриша, дорогой! Прости, конечно, но неужели ты всерьёз мог додуматься, что я настолько изменился?! — спросил я друга, когда мы, вдоволь насмеявшись, наконец, успокоились.
          — Нет, конечно... — смущенно произнёс студенческий товарищ  и, словно оправдываясь, виновато продолжил — Просто... всё-таки, столько лет прошло... Мало ли... Я подумал, что может быть ты, со своей писаниной...  уже того... малость свихнулся... Ведь, всяко может случиться...

Встреча однокурсников: Гриша и я. Бухара, весна 2017 г.