Очень хороший человек угощает меня только что сорванной с грядки клубникой, показывает кипу заслуженных грамот и дипломов. И, едва не плача, рассказывает про свою судьбу…
Была Ирина Алексеевна (назовем ее так) рядовой колхозницей, затем – главным зоотехником колхоза, где триста коров, но практически совсем не было кормов, так что бедные животные жевали и ту солому, что на крышах. Нелегко дело давалось. Сама закупала телочек, наладила кормозаготовки. Несколько лет спустя в реконструированных удобных помещениях обитали уже полторы тысячи коров высокоудойного стада. Командировки ближние и дальние, совещания, семинары, собрания – до семейных ли тут забот? Дома беспорядок, муж злой: нет в доме хозяйки. Не то Александру Семеновичу обидно, что сам стирает, варит да худобу кормит, а что товарищи-
трактористы посмеиваются: «Что, Саня, бабе твоей в ресторане кутить, а тебе – корову доить?» Он ей слово, женщина, как водится, десять. Это сейчас она понимает, как прав был дорогой и любимый, но постепенно отдаляющийся от нее человек.
- Один раз отношения испортишь, и душа будто черствеет, слова скверные все легче с языка слетают… -
говорит мне.
Когда, уже в другом селе, возглавила ферму, добилась- таки, что прежде разболтанные доярки и скотники стали единым дружным коллективом, бригада выполняла планы и обязательства, получала призы и грамоты. Все заботы доярок брала Ирина Алексеевна на себя – утрясти вопрос с председателем, получить справку в сельсовете…
Прежде малышей из детсада забирали соседи и, возвращаясь в два-три часа ночи, она не знала, в какие ворота стучать. Когда подросли, снова не видели ни заботы, ни ласки. Муж начал пить, все больше и страшнее. Бутылки оставлял, где придется. И их допивал сын. Начал с шестого класса. Все чаще мальчишку задерживали пьяным у Дома культуры или разъезжающим на мотоцикле без прав. Все чаще интересовалась Володей инспекция по делам несовершеннолетних, участковый из милиции.
- Мне иначе надо было… Каждый раз, как пожалуются, - ругаю и бью. Поговорить-то некогда. Дома он доброго слова ни от отца, ни от меня не слышал…
Трудно вот сейчас, когда жизнь почти прошла, осознать, что причина всех бед и несчастий кроется в ней самой.
Нет теперь наполнявшей жизнь работы. Лена, дочь, учится в техникуме, Володя в армии, муж в больнице. Пустота…
- А если бы, как говорится, все с начала?
Задумалась.
- Семью сохранила бы. И с детьми с малых лет больше разговаривала, чтобы мыслить научились, понимать, где доброе, а где плохое. Но работу не оставила бы…
Не слишком ли мы приучены восхищаться теми, кто всего себя отдает работе, забывая про дом и семью? Труд -главная необходимость и радость жизни, но даже он не должен разрушать все остальные человеческие желания.
Особенно это важно для женщины, чьем душевным теплом только и держится семья. Когда непогодой веет от полузабытого домашнего очага, не радуют учебой дети, трудом – мужчины. Может, отчасти, и оттого стали опасным злом пьянство, хулиганство, наркомания? «Мы женщину сместили, мы ее унизили до равенства с мужчиной», - хочется повторить вслед за Евгением Евтушенко.
Но не все потеряно. Александр Семенович из-за болезни перестал пить. Недавно сказал: «Вот выйдем оба на пенсию, будем вместе в огороде копаться. Двоим нам хватит, не правда ли?». И посмотрел в глаза.
Володя, когда она стала чаще бывать дома и по-доброму, как умеет, разговаривать, написал однажды карандашом на стене: «Мама, больше я пить не буду». И держит слово. Теперь вот из армии письмо прислал. И от Лены из Севастополя почта приносит ласковые строки.
Думаю, все еще образуется, и снова соберутся они вместе, и растает разделивший их лед. Жизнь-то хоть и бьет, да учит.
1988