( из записок мелкого предпринимателя)
Приближение Нового года чувствуешь в Москве задолго до его наступления – витрины магазинов вспыхивают огоньками и гирляндами, появляются улыбчивые Деды-Морозы, в воздухе запах хвои, а у населения ( он же и покупатель) заботы о новогодних подарках.
Тут самое время вести продажу сувениров. И заранее предвкушая хорошее время для продажи, я договорился с моим приятелем Михаилом Семеновичем арендовать на паях павильон на ВВЦ, и поработать на новогодней выставке.
Михаил Семенович, сухощавый знаток вегетарианства и Торы, после ликвидации своего хитрого НИИ, стал возить из Индии шелка, камни, бусы. А я заказывал народным мастерам шкатулки из Мстёры, ложки-матрешки из Хохломы, фарфор из Гжели. И так у нас возник своего рода показательный стенд русско-индийской дружбы.
Вот завезли мы свои красочные товары, поставили к ним смышленых красивых девушек и начали работать. И вижу я, что люди уже праздник почувствовали - веселые, сговорчивые, покупают легко, не задумываясь, сувениры разлетаются.
И я понимаю, что мне моих запасов не хватит, что в самые ударные дни будет нечего продавать. Я к своим мастерам: - отсыпьте мне своего фарфора с небольшой отсрочкой! Хотя бы на неделю!
А они под Новый год товар с отложенным платежом не дают, - выкупай, говорят, а то мы и сами продадим. А средств у меня на хорошую закупку нет.
Не видя иного выхода, я решил поговорить с Михаилом Семеновичем, хотя очень не люблю просить денег взаймы. Вот сели мы с ним в нашем офисе – так на выставочном жаргоне называется двухметровый закуток внутри павильона, заварили чай из пакетиков.
- Ну, как у вас дела, спрашиваю.
- Начало хорошее, продается живо.
- У вас много товара?
- Да весь балкон забит, жена еле успевает подбирать. А у вас?
- Дела пошли, - отвечаю, - а дальше еще горячее будет. Но скоро у меня товара не останется, а нового не успею закупить - художники всё на Вернисаже сольют. У них сейчас все летит, и в долг не дают. Мне очень нужен ресурс. Может быть, выручите меня, на месяц, до 1-го января? Всего три с половиной тысячи долларов ?
- А откуда такая сумма? - спрашивает он
- Да все посчитано – полторы на дерево и за две полную печь Гжели мне отдают,
все ходовое. Десять процентов по займу на месяц вас не обидит?.
Михаил Семенович смотрит в пол и говорит: - Вопрос этот серьезный. А десять процентов для вас тяжело будет, не потянете.
- Ну, отвечаю, – это уж мои проблемы.
- Да нет, говорит, вы тогда цену завысите, и торговли не будет, товар в остаток пойдет, и денег не вернете.
- И что же вы предлагаете?
- Я думаю, семь с половиной, – это предел.
- Ну, пусть будет семь с половиной, соглашаюсь я.
Михаил Семенович вытаскивает калькулятор, берет процент от суммы, разглядывает цифры, пересчитывает, вздыхает, смотрит в сторону и шевелит губами, словно читает молитву.
Подумав, говорит мне: Вопрос трудный. А мы с женой очень хорошо к вам относимся, у нас всегда были хорошие отношения, и мы очень дорожим ими.
- Я тоже, отвечаю.
- Понимаете, вопрос сложнее, чем кажется. Деньги взаймы своему другу, - это большой риск. В случае неудачи теряешь обоих. Вот жена моя, которая всегда посылает вам приветы и сразу зовет меня, когда вы звоните, - она не только мать моих детей, она еще и мой компаньон.
Я должен поговорить с ней. Иначе это будет неправильным. Давайте сделаем так: я поговорю с женой, мы посчитаем, и как у нас все определится, я вам утром позвоню. В десять утра годится?
– Вполне, отвечаю. Я смотрю на Михаила Семеновича и думаю, что он сейчас выполняет фигуру вежливого отказа, и внутренне принимаю такую его галантность.
Назавтра он звонит мне ровно в десять и говорит, что все разрешилось, что жене его очень приятно, что вы обратились именно к нам с такой деликатной просьбой. Конечно, вам надо помочь. И мы это сделаем.
Мы снова встречаемся в нашем тесном офисе, и я наскоро пишу ему расписку. Он долго изучает и говорит: - А давайте напишем ее по форме, чтобы был настоящий документ. Я соглашаюсь, и он диктует мне название, дату, город, формулировку и просит уточнить время и место расчета. Я проставляю: 1 января ВВЦ, павильон № 69.
Затем он снова берет калькулятор, высчитывает процент, суммирует и записывает на бумаге: 3762, 5 доллара. Я округляю сумму в сторону увеличения: 3770 долларов, быстро вношу в текст, расписываюсь и даю ему. Он читает и приходит в ужас: - Но здесь ошибка, у вас же неверная сумма!
– Ну да, я округлил, чего возиться с центами?
- Нет, нет, это не так, нужен правильный расчет.
Я снова переписываю бумагу, вношу сумму по его записи, ставлю роспись и по его просьбе полностью расшифровываю свою фамилию, имя и отчество.
- Вы не обижайтесь, это не занудство, но надо все делать, как полагается.
Он вытаскивает ровную гладкую пачку денег по сто долларов, перетянутую резинкой, - посчитайте. Я быстро пролистываю ее.
– Зачем вы опять спешите? - говорит Михаил Семенович. Так нельзя, так можно ошибиться, это же деньги!
Он берет у меня из рук эту пачку и по одному листику, не спеша выкладывает на стол тридцать пять сотенных - Все правильно?
– Да, все так, как я просил, спасибо.
Затем он смотрит в расписку и с расстановкой говорит: - Значит, первого января мы с вами встречаемся здесь, в этом павильоне, и вы рассчитываетесь. Ну, что ж, я желаю вам успеха и прибыли.
Наступил Новый год. Он был успешный, радостный, красивый и мы его праздновали с большим усердием. Проснулся я к полудню, переполненный праздничными ощущениями и сумбуром в голове. Перед глазами плыли разноцветные круги.
Я с чертыханием вспомнил о встрече и позвонил Михаилу Семеновичу: Поздравляю с Новым годом, - прохрипел я в трубку, - благополучия, здоровья и хорошей коммерции.
Он тоже поздравил меня и спросил: - Как ваши дела?
- По обычаю, - ответил я, - ищу анальгин.
- Лучше рассол, надежнее.
- Михаил Семенович, у нас сегодня должна быть встреча. Я полностью готов с вами встретиться, но сегодня Первое января, особый день. Может быть, перенесем на завтра?
В любое время!
Михаил Семенович снова стал говорить о том, как он меня уважает, как любит меня его жена и какие она передает мне поздравления. А потом добавил: Нас же теперь трое – вы, я и наш договор. Даже, если меня не будет, договор будет жить своей жизнью, он никуда не уйдет, не умрет, он останется навсегда, пока не будет закрыт. А в нем записано, что мы рассчитываемся сегодня в павильоне № 69 на ВВЦ. Вы знаете, день большой, вы живете недалеко. Может быть, вы найдете сил, для встречи?.
Через пару часов мы сидели в нашем маленьком офисе. Я преподнес Михаилу Семеновичу бутылку красного Бордо и выложил на стол две стопки денег: в одной, большей, были сумма займа, в другой - проценты. Два с половиной доллара я не нашел в обменнике и заменил их рублями по курсу.
Михаил Семенович медленно обстоятельно пересчитал обе стопки, иногда разглядывая купюры не свет. Потом посмотрел в расписку, сличил записанную в ней сумму и спросил,
по какому курсу я перевел два с половиной доллара – по курсу продажи или курсу покупки?
– Конечно, по курсу вашей покупки, он будет держаться еще неделю, и вы сможете при желании перевести рубли в доллары..
Он отдал мне расписку, еще раз оглядел разложенные по столику деньги и спросил: - Так вы получили прибыль? Вы довольны, как прошла выставка?
Да, я, был доволен и поблагодарил его и его жену за понимание, помощь и доброе партнерство.
- Я очень рад, сказал Михаил Семенович, что вам удалось заработать.
Он аккуратно сложил большую пачку, стянул ее резинкой и положил в карман.
А вторую подвинул ко мне,
- Заберите, сказал он, свои деньги.
- Почему? - вскричал я, - это же по договору!
- А он закончился, деньги у меня, расписка у вас, договора уже нет. Есть только вы и я – партнеры, которые удачно поработали в новогоднюю компанию. А это моя жена просила передать вам, - он протянул мне матерчатую Снегурочку, - она поздравляет вас с Новым годом.
И не надо спорить со старшими, - остановил он меня, - открывайте ваше вино!
Мы разлили Бордо в гжелевские кружки и выпили за Новый Год, за дружбу, за торговые успехи.
* * * *
А потом у Михаила Семеновича внезапно умерла жена, и он стал собираться в Израиль.
Перед его отъездом мы сидели у него на кухне, и он показывал мне по карте над столом, куда он едет, и где он будет жить:
– Там очень жарко, даже в море. Но там у меня будет хорошая пенсия, там я проживу, здесь – нет.
Вскоре он уехал. А у нас снова началась война на Кавказе.
Потом случился дефолт, мой капиталец в рублях обесценился, и я уже не смог заниматься предпринимательством.
Потом отменяли льготы, меняли деньги, взрывали дома, захватывали Норд-Ост…
Вот я и думаю, а может это все из-за него?
Ведь все мои неприятности пошли именно после отъезда Михаила Семеновича.
И зачем он уехал? Теперь и денег занять не у кого.