Когда-то давно, ещё в раннем детстве Мэри Джейн услышала песенку «The Beatles». Она уже точно не помнит какую. Какой была та самая, ее первая песня. Хотя было бы интересно узнать. И вот с того самого момента, когда ее маленьких ушек достигла звуковая волна вступления, она стала слушать эту пластинку каждый день. Мэри знала каждый звук, каждую нотку этой музыки. Она пронизывала ее насквозь. Она была повсюду, внутри и вне. Она бродила за ней по пятам невидимой тенью.
Потом Мэри Джейн узнала, что их зовут Джон Леннон, Пол Маккартни, Ринго Старр, Джордж Харрисон. Ещё позже она увидела их фотографии. Джон Леннон. Едва увидев всю четверку, она из всех выделила его. Она обклеила всю комнату его фотографиями, научилась играть на гитаре. И даже писала свои песни. Но в те годы с сочинительством музыки было тяжеловата. Да и относилась Мэри как раз к той самой хиппующей молодежи, которая только и делала, что часто покуривала травку и рассуждала о бренности бытия и о протестах на тему военных действий. Да, она участвовала в паре-тройке акций. Но в той компании ее очень любили за рыжие волосы и приятный голос. Ну, и за умение играть песни «The Beatles», разумеется.
За ней ухаживали такие же хиппи, как и она, но ни на что большее, кроме секса после «приемов», никто из них рассчитывать даже не мечтал. Ведь все знали о ее любви к Джону Леннону. Душой она всегда была верна только ему. Мэри знала о его первой жене, о их сыне. Но ревности внутри это у нее не вызывало.
Но, когда она узнала о Йоко Оно, ей стало очень неприятно. Что же он нашел в этой «кривоногой японке»,как ее называли его друзья. Она достала где-то биографическую книгу о группе, прочла там о Йоко. О том, как она сразила Леннона наповал. Чем же? Своим творческим мышлением, да. Оно давала ему карточки, каждый раз, при встречах, а первую, когда он пришел в мастерскую. На них были самые разные надписи : «Дыши!», «Я-облако. Ищи на небе», «Рисуй, пока не свалишься» и другие. Йоко Оно- дитя океана, в переводе.
И тогда она решила стать Йоко Оно. И в самом начале она придумала себе японское имя - Сайонара. Она стала раздавать всем подобные карточки, лепить немыслимые скульптуры, писать странную музыку. У нее даже была своя книга. Она назвала ее «Радуга».
Сайонара хотела найти своего Джона Леннона. Нет, не подумайте, она не копировала Йоко, она просто хотела поразить кого-то собой, своим воображением. Ей это удалось, ее заметили. И вот тогда начались выставки, интервью, мужчины. Деньги, слава. Но ее это мало интересовало. Она ждала своего Джона Леннона. Своего хулигана в детстве. Своего, живущего в только одному ему понятном мире. И однажды дождалась.
Он просто стоял около ее фотографии, где был запечатлен молодой парень, стоящий у дерева, а вокруг летали бумажные салфетки и листья салата. Задумчиво стоял, а потом спросил как бы у себя «А что такого я вижу в этом снимке? я вижу ее. Это ее стиль.» А потом повернулся к Сайонаре и протянул ей карточку «В объективе часто бывает темно. Включи свет!». Его тоже звали Джон. Только, к сожалению, не Леннон.
Нет, они совсем не копировали их. Они не устраивали акций протеста. Они просто делали музыку вместе. И занимались фотографией. 8 декабря Сайонара и Джон праздновали ее день рождения. Зазвонил телефон. Это был один знакомый журналист. Он кричал что-то невразумительное, плакал и снова кричал. Сайонара недоумевала что же произошло. Но потом, когда ее ухо, то самое ухо, которое когда-то давно, в детстве, услышало первую песню «The Beatles», уловило два слова: «Леннон убит». Ее сил хватило лишь на то, чтобы упасть на пол, зажав рукой рот, чтобы не закричать. Джон успокаивал ее, как мог. Успокаиваться ещё ей помогал виски в больших количествах. Виски подействовал, она успокоилась, но стала требовать у Джона таблетку. «Хотя бы одну. Чтобы окончательно успокоиться.» Джон давно завязал с химией, но по просьбе Сайонары нашел ей одну таблетку. Потом ей стало невыносимо грустно. Ей тогда казалось, что весь мир против нее.
Она вышла на балкон, чтобы докурить оставшуюся марихуану, заодно освежив мысли прохладным ветром. И подумала о том, что было бы неплохо поговорить с Джоном Ленноном. Но, поняв невозможность этой мысли, она решила написать ему письмо. Но это-на свежую голову. На следующее утро ей сообщили, что ее выставка с треском провалилась, Джон попал в автомобильную аварию, а ее саму обвиняют в хранении наркотиков. И тогда она решила написать письмо Джону Леннону. Осознавая всю невозможность ответа, она написала в конце «Я знаю, что никогда не получу ответа, потому что уже слишком поздно». Затем это письмо упало за диван, а Сайонара о нем благополучно забыла. Она поехала к своему Джону в больницу. Там он скончался от потери крови. Эту смерть она перенесла без алкоголя и наркотиков.
Она просто сидела безвылазно дома, смотрела телевизор, чаще всего он был выключен. И она просто часами сидела, уставившись в пустой экран. А потом пришло письмо. Это был ответ от Леннона. В конце он написал «Только не плачь, мы еще обязательно встретимся.» Она подумала, что это дает о себе знать огромное количество наркотиков, которые она принимала в прошлом. Но после этого письма ей стало капельку легче. Она снова стала жить. Леннон писал ей, что все наладится, что у нее все впереди, что она еще взбудоражит мир своим воображением. И все случилось, как он сказал. Через несколько лет по всему миру прогремела ее фотовыставка.
Она вышла замуж за известного фотографа, у них родилась дочь. Они много путешествовали по миру.
Но однажды, 8 декабря, спустя 17 лет после смерти Леннона, Сайонара готовила праздничный ужин, напевая под нос что-то из своих песен, как вдруг ее отвлек телефон. На том конце молчали, потом все оборвалось. В квартире стоял странный запах. Сайонаре захотелось прилечь. Незаметно для себя она уснула. Очнулась от прикосновения. Лучезарно улыбаясь, на нее смотрел сам Джон Леннон. Человек, который перевернул всю ее жизнь. И вот он здесь. Смотрит на нее и улыбается. «Я же говорил тебе, что мы обязательно встретимся!». Он взял Сайонару за руку и повел куда-то вглубь тускло освещенного коридора. «Я что, умерла?». «Боюсь, что да. В вашей лондонской квартире – утечка газа». «А что теперь?». «Теперь пойдем взрывать этот мир своими воображениями! Ты - моя Сайонара на этом свете. Теперь мы всегда будем вместе.» «Но я не успела попрощаться с мужем и дочерью.» «А ты и так попрощалась. Помнишь, что ты написала на зеркале в ванной?» «Да. Я написала «Сайонара». Своей красной помадой» «А по-японски – это значит, «Прощай».»