Часть II. КРИК
Неподалеку от детской площадки мы видим дядю Колю-Не-Буди, небрежно прислонившегося к «BMW-X5» черного цвета.
- Твоя? – спрашивает его Капитон, здороваясь.
- В хрен мне такая катафалка не уперлась, ёкарный бабай!
- Ну, так…, где собеседники?
Не-Буди стучит пальцем по стеклу пассажирской двери. Стекло опускается и мы видим лицо относительно молодого человека в очках.
- Капитон Ильич, - обращается он к Тоше, - где вам будет удобней беседовать – в машине или на улице?
- Мне на улице. Самсонычу, думаю, тоже.
Я утвердительно киваю.
Молодой человек открывает дверь и выходит. Худощав, высок. Прямые волосы зачесаны назад. На нем темно-синий костюм, белая рубашка и нежно-голубой галстук в тонкую синюю полоску. Черные кожаные туфли, явно сделанные на заказ. Одеколон «Egoiste», используется в меру. Чем-то он напоминает дипломата.
Не-Буди обращается к нему:
- Гонорар пожалуйте!
Молодой человек обращается к водителю:
- Шумахер, выдай дяде Коле заработанное.
Тот, кого называют Шумахером, выдает нашему соседу две литровых бутылки «Путинки».
Дядя Коля зажмуривается от удовольствия, при этом татуировки «Не буди!» на его веках принимают какой-то анимационный вид.
- О-о-о! Не обманула якудза доморощенная! «Козьи ноздри», ёкарный бабай! Капитон Ильич, все будет нормально, слово даю!
- Надеюсь…, - отвечает Тоша.
Не-Буди удаляется в сторону своего дома.
Дипломат обращается к Тоше:
- Капитон Ильич, меня зовут Дмитрий. В кругу покойного Якова Михайловича Бранда меня знают, как Диму-Дипломата.
Угадал я, стало быть…
- Погоняло исходит из названия кейса или из полученного образования? – спрашивает Капитон с легкой издевкой.
- Скорее, из умения общаться с людьми, - слегка улыбается Дмитрий, - и это не погоняло.
- Я понял. Так о чем вы хотели поговорить?
- Все, как ни странно, сошлось на вас, Капитон Ильич. Вы живете здесь, в доме, где убили Якова Михайловича. Вы были первым на месте происшествия. И ваш сосед, дядя Коля, если это что-нибудь для вас значит, очень высокого мнения о ваших профессиональных способностях.
- Начало хорошее, - замечает Самсонов.
- И вы вошли в довольно плотный контакт с хозяйкой квартиры, где убили нашего босса.
Капитон пристально смотрит на собеседника.
- Мо-лод-цы, - медленно произносит он, - вот это оперативность! Отдаю должное вашему речевому обороту. «Плотный контакт» - это мне нравится! Знаете, а ваше прозвище говорит о вас больше, чем можно подумать!
- Спасибо! Но речь сейчас не обо мне.
- Согласен. Так что вы хотите?
- Яков Михайлович в последнее время часто говорил о возможности получения очень больших денег. Никому из своего окружения он не сообщал подробностей. Ясно было одно – он, как страстный коллекционер, постоянно бредил какой-то картиной. Говорил, что именно она – ключ к большим деньгам, получив которые, можно свободно отойти от дел и жить в свое удовольствие. Не так давно он получил какой-то холст, присланный, как ни странно, из мест не столь отдаленных. И я точно знаю, что в квартиру к Филиной он направился именно с этой картиной. Но, по нашим сведениям, на месте происшествия она не обнаружена. Это так?
По нашим лицам наверняка можно понять, что мои и Тошины мысли лихорадочно скачут.
Капитон закуривает и произносит:
- Правильно ли я понимаю, что ограбление Матрены Дмитриевны Солодовниковой, случившееся несколько дней назад, – это заказ Бранда?
Дима вздыхает.
- Есть люди, Капитон Ильич, с которыми юлить просто не стоит. Вы – один из них. Да. Это сделано по приказу Якова Михайловича, но я вам этого, естественно, не говорил.
- Вам известно, что это за картина?
- Теперь да. Хотя, Яков Михайлович ничего не сообщал ближайшему окружению. Эту информацию я получил только сейчас. Это копия «Преферанса» Васнецова.
- Он знал, что картину своей матери послал Петр Солодовников?
- Думаю, да.
- И что именно он сделал эту копию?
- Да.
- Откуда?
- Капитон Ильич, в местах заключения полно наших людей.
«Где им и место!» - думаю я.
- Ваши люди имеют отношение к «инфаркту» художника?
- Нет. Стопроцентное нет! Это не в наших интересах.
- То есть, послание предназначалось не вам?
- Разумеется.
- И вам доподлинно известно, что Бранд зашел к Филиной с этой картиной в руках?
- Да.
- Он отпустил водителя?
- Да, заправиться и пообедать.
- Судя по описанию Солодовниковой, холст был в коричневом тубусе.
- Да-да, именно в коричневом…
Капитон продолжает:
- При осмотре квартиры ни тубуса, ни холста не обнаружено.
Правильно, Тоша. Не могли они быть обнаружены. У тебя тоже, наверное, не идет из головы тот представительный мужчина на машине с трезубцем? Надеюсь, ты запомнил ее номер…?
- Капитон Ильич, у нас есть все основания полагать, что убийство Якова Михайловича как-то связано с этой картиной. Мы, со своей стороны, приложим все усилия, но боюсь, без вашей помощи нам не обойтись. Я уполномочен передать вам, что если вы окажете посильную помощь в поисках этого произведения и, тем более, если узнаете, каким образом оно связано с большими денежными средствами, можете рассчитывать на 10 процентов, как минимум. Если же, помимо прочего, будет получена информация об убийце, ваши доходы вырастут вдвое. Поверьте, мои слова имеют вес.
- Щедро. Однако картину еще нужно найти.
- Вот поэтому я здесь.
Молодец, Капитон! Правильно ведет игру. Вроде ничего не рассказал, а информацию кое-какую получил.
- Дмитрий, давайте договоримся так. Я вам ничего не обещаю и обещать не могу, сами понимаете. Если я пойму, что добытая мною информация имеет какое-то значение, но я не могу реализовать ее законными способами, вы будете первый, кто ее получит.
- The preference is given to it [1], - неожиданно произносит Дмитрий.
- Да, да, преферанс…, - отвечает Тоша, погруженный в собственные мысли.
- Другого я и не ожидал, Капитон Ильич. Этого больше, чем достаточно, - он лезет во внутренний карман пиджака, - вот номер моего телефона. Он никогда не отключается. Ваш мне известен. До встречи!
Тоша пожимает протянутую руку. Манжеты рубашки Дмитрия скреплены золотыми запонками. На обеих манжетах вышита монограмма «Д.Д.»
Наш собеседник садится в машину и уезжает.
- Воры новой фармации, в рот вам компот! – произносит Тоша ему вслед, теребя визитку.
В этот момент с другой стороны двора орет Ян Гиллан:
- There once was a woman… A strange kind of woman…!!!
На мотоцикле «Kawasaki» темно-пурпурного цвета с мощнейшей аудиосистемой в наш двор въезжает Антон Пятаков.
Затормозив перед нами и подняв тонированное забрало шлема, на тыльной стороне которого готическим шрифтом написано: «Deep Purple», он произносит:
- Хорошо, что не надо в квартиру подниматься. Жалко было бы «коня» во дворе оставлять.
- Приветствую тебя, Великий Жрец Спектральных Анализов!
- И вам не хворать, коллеги!
- А я знаю, почему ты не променяешь своего «коня» ни на какого другого.
- Почему же?
- На каждой детали твоего агрегата начертано название твоего любимого сборника группы «Deep Purple» - Made in Japan.
- Молодец, сыщик! Попал в точку! Старая любовь заржаветь не может!
Интересно, сказанное касается музыки или мотоциклетных деталей?
Антон достает из-за пазухи бумажный конверт и протягивает его Капитону:
- Твои фотографии. Спешил, как только мог.
- Зная тебя, Антонио, я спокоен за будущее криминалистики!
- Будущее уже не то, что было раньше. Поль Валери, - цитирует Пятаков и, газуя, что есть мочи, улетает со двора.
*
TV. ПРОГРАММА КАБЕЛЬНОГО КАНАЛА «МЫ К ВАМ ЛИЦОМ!»
- Ипатий Карпыч, а имеет значение в данном случае – вдоль или поперек?
- Никакохо значения, дорохие мои, это не имеет. Милые мои хозяюшки, вдоль у вас или поперек, пусть вас это не заботит. Если вдоль – хорошо, если поперек – тоже неплохо. Хлавное, чтобы ничто не мешало вам получать удовольствие, расслабиться, дышать полной хрудью. В этом деле, поверьте мне, вдоль или поперек – не хлавное. Хлавное – ощутить безхраничное единение с природой…!
- Большое спасибо! С нами был наш дорогой гость – народный целитель Ипатий Лапоть. Напомню, что сегодня, в рамках его постоянной рубрики «Как умереть здоровым» мы беседовали с ним о расположении ручек на корзинках для сбора грибов и ягод. Оставайтесь с нами…!
- Не болейте, храждане!
*
Тоша сидит на кухне с фотографиями, сделанными Антоном Пятаковым.
Он сосредоточенно курит и что-то выписывает на лист бумаги.
В какой-то момент он поднимает голову и смотрит на меня:
- В рот мне компот! А ослы-то здесь ни при чем, Самсоныч! Смотри…
Фотография оборотной стороны картины в спальне Инны Юрьевны имеет следующий вид:
Б Е В Г Д Ж З Й
М Р Н С Т Ф Х Ц
У Л И Ч Ш Щ Ъ Ы
К О П И Ь Э Ю Я
- Последовательность букв не совпадает с нашим экземпляром, - вещает Капитон с видом профессора, - если мы применим тот же ключ, то получается:
_ Е _ _
_ Р Н _
У Л И _
К О П И
- Это вторая часть послания, Самсоныч! Получается: МУЗЕЮ ОСЛО ВЕРНУЛИ КОПИ… И я больше, чем уверен, что существует третья часть! На обороте третьей картины в верхнем ряду первой буквой будет «В».
Он смотрит на меня с видом победителя.
- Почему ты так уверен, Тоша?
- Таблица состоит из 32 букв, а в нашем алфавите их 33. Понятно, что Петру проще всего было игнорировать букву «Ё», так как она легко заменяема, но сам текст послания в каждой копии содержит повторяющиеся буквы. В нашем экземпляре МУЗЕЮ ОСЛО В… это буква «О», в экземпляре Инны ЕРНУЛИ КОПИ… это буква «И». Поэтому Солодовникову пришлось каждый раз избавляться от еще одной буквы алфавита. В первом случае нет буквы «Я», это понятно. Во втором он избавляется от буквы «А». А почему? А потому, что, за исключением текста послания, все остальные буквы художник старается разместить по порядку, как в алфавите, попутно отмечая последовательность копий первой буквой верхнего ряда: А, Б, В…, поэтому на третьей по счету копии первой в верхнем ряду будет стоять буква «В». А зашифрованная фраза, скорее всего, начинается:
МУЗЕЮ ОСЛО ВЕРНУЛИ КОПИЮ или КОПИИ
Если мой напарник прав, то где этот третий экземпляр? Не в том ли коричневом тубусе? И нет ли четвертого?
- Остается вопрос, Самсоныч. Если копию музею вернули, то что изначально сперли в Осло, столице Норвегии?
*
- Да, Горыныч, больничный закрыл…. Завтра я снова в седле…. Как у Туманова дела, не узнавал? Вообще ничего…? Плотно его опекают, в рот им компот…! Ладно, завтра увидимся…. Пока!
Капитон вешает трубку и тут же раздается звонок в дверь.
Тоша смотрит в глазок и произносит старческим голосом:
- Ихто там это…?
- Служба гормональной поддержки! Немедленно откройте! – доносится из-за двери.
Филина выглядит сногсшибательно.
- Самсоныч, привет! – произносит она несколько игриво.
- Нихао [2], сударыня!
- Здорово, сыщик!
Она целует Капитона и спрашивает:
- У тебя выпить есть?
- Что предпочитает Алмазная Донна в это время суток?
- Винца бы сухенького…
- Инна Юрьевна, имидж сильной женщины не вяжется со слабоалкогольными напитками.
- За «имидж» сейчас получишь! А что у тебя есть?
- Водка и виски.
- Богато. А лед?
- Имеется…
- Тогда виски.
Она проходит на кухню и замирает в дверях.
На столе Тоша заранее разложил нашу копию «Преферанса», колоду карт и листок с записями.
- Что это? – спрашивает Филина.
- Тебе, как преферансистке, будет интересно. Сейчас расскажу…
Он наливает виски в стаканы, достает из холодильника лед. Один из стаканов подает ей.
Замечаю, что пальцы ее слегка подрагивают.
- Крестничек один мой из колонии подарок прислал, - начинает бессовестно врать Компот, - думал, что не смогу я зашифрованное послание отгадать.
- Зашифрованное? – переспрашивает Инна Юрьевна, заметно бледнея.
- Угу. Но гены доктора физико-математических наук во мне все-таки есть и периодически они просыпаются. Тебе знаком мизер Ласкера?
- Н-нет…
- Слухай сюды…!
Капитон подробно, со всеми деталями, повторяет ход своих рассуждений. Попутно он раскладывает карты и показывает, как надо играть этот мизер. Все это время Филина молчит и внимательно слушает.
- И, представляешь, что в результате оказалось? Этот шутник зашифровал фразу: МУЗЕЮ ОСЛОВ. Каково?
- А что это значит?
- Понятия не имею!
- И как зовут этого шутника?
- Имя его тебе ничего не скажет. Петя его зовут, дело прошлое…. Ну, похвали меня, скажи, что я умный!
Однако в поведении Инны Юрьевны намечаются некоторые изменения. Она продолжает общаться, несколько натянуто, думая постоянно о чем-то своем. Компот же фонтанирует шутками, стараясь отвлечь ее от явно неприятных мыслей.
Один я знаю, что за этим его поведением кроется огромное напряжение.
В результате Тоша принимает единственно верное решение – переводит разговор в горизонтальную плоскость.
Перефразируя генерала Шора из телевизора, «не смотря на всю эротическую составляющую их взаимоотношений», мне почему-то кажется, что скучнее, чем этой ночью, секса в жизни капитана Самсонова еще не было.
Ночью она встает. Берет мобильник и крадется на кухню. Прислушиваюсь к разговору:
- Это я…. Извини, что разбудила…. Дело срочное, надо сейчас же встретиться…. Наври что-нибудь жене…. Что, я тебя учить должна…? Утром поздно будет….. Я знаю шифр…! Копий было три, первая сейчас у Самсонова…. Объясню при встрече…. Как я возьму…? Вопросы начнутся…. Ладно, попробую…. Где увидимся…? Помню, помню, где твой загородный дом…. Еду…
Инна Юрьевна тихо одевается, сворачивает картину в рулон и покидает нашу квартиру.
Ай-яй-яй! Воровать нехорошо, особенно адвокату!
Лечу пулей в комнату Тоши.
- Вставай, лежебока!
- Самсоныч, я не сплю! Я все слышу!
Врет, но, тем не менее, быстро одевается, и мы выходим на свежий воздух.
Ее нигде не видно. Неужели успела уехать?
Наш Volkswagen стоит прямо у подъезда. Не включая фар, Капитон тихо подъезжает к подъезду Филиной.
- Интересно, какая у нее машина? – произносит он.
Тут же из шестого подъезда появляется Инна Юрьевна с чем-то прямоугольным в руках.
- Взяла и свой экземпляр, - замечает Тоша, - нет времени из рамы вынимать.
Она подходит к своей машине, запускает двигатель и медленно трогается.
- «Opel Astra», - констатирует мой напарник, - хорошо, не «Ferrari»…
Мы мчимся по пустым улицам родного города, стараясь не отставать и не быть замеченными.
Капитон лишь однажды нарушает тишину:
- Не умеет она играть в преферанс, Самсоныч! Не играла она никогда! Я показывал ей мизер Ласкера, не удалив из колоды шестерки! Она на это даже внимания не обратила…!
Пересекаем кольцевую автодорогу. Через несколько километров въезжаем в коттеджный поселок. Капитон гасит фары. Видим, как Филина паркуется во дворе одного из довольно симпатичных особняков и заходит внутрь.
- Жилье для малоимущих, в рот им компот!
Тоша очень медленно двигается к решетчатым воротам. Сквозь них мы видим припаркованный автомобиль Филиной, но внимание наше привлекает автомашина, стоящая рядом. Даже в темноте мне виден трезубец на решетке радиатора.
Капитон достает блокнот и записывает номер.
- В прошлый раз ты, стало быть, номер не запомнил, негодник…!
*
Человек есть то, чем он может быть, но он не все то, чем он может быть. Джордано Бруно.
*
Мы в рабочем кабинете Самсонова. Я, как всегда, располагаюсь на диване с альбомом карандашных портретов Энгра. Капитон уговаривает зашедшего к нему Горыныча:
- Пробиваю номерок один по «Автопоиску», а он закрыт. В принципе, ничего удивительного, в номере три буквы «О». Может, попробуешь по своим каналам?
Горыныч смотрит на листок с номером.
- Что-то до боли знакомое…. А марка машины какая?
- «Maserati Quattroporte», черного цвета. Не думаю, что в Москве их много…
Шеф меняется в лице и хочет что-то сказать, но в этот момент в дверь стучат и знакомый голос произносит:
- I’m sorry, можно войти?
- Да, да…, - отвечает Самсонов.
В дверях появляется господин Красовский, собственной персоной.
- Проходите, присаживайтесь, - приглашает его Горыныч и сам опускается на стул у окна.
Красовский садится у Тошиного стола. Секунду спустя, он произносит:
- Я, по правде говоря, don’t understand, зачем меня снова пригласили в участок. Я уже давал показания в прокуратуре, мы пришли к сommon opinion, что я мало что могу сообщить для расследования этого страшного crime. Я извинился перед всеми, кем мог, за свое поведение на месте происшествия and believe me, мне нечего добавить…
- Филипп Иванович, - произносит шеф, - так, кажется, вас звали раньше? До эмиграции из России вместе с родителями в 1993 году. Поверьте, нас мало интересует, что вы в прошлом - Филипп Красов. Нас больше интересует, кто вы сейчас, господин Красовский?
Капитон и я наблюдаем за происходящим с неподдельным интересом.
- Фил, - говорит Горыныч более доверительным тоном, - я, не без помощи своих друзей, уже получил ответ из Интерпола. Конструктивный диалог состоится?
Красовский вздыхает и, как мне кажется, расслабляется.
- Состоится, - говорит он, - конечно, состоится…
Капитон и Горыныч закуривают.
- Я являюсь сотрудником агентства «East Сoast Independent Investigation», имеющего штаб-квартиру в США, в Бостоне. Агентство нельзя назвать в полной мере детективным, поскольку у нас довольно узкая специализация. Мы занимаемся розыском похищенных произведений искусства и оказываем посреднические услуги по их возврату. У нас имеются филиалы во многих странах Европы, Азии и Латинской Америки. Простите, можно попросить стакан воды?
- «Ессентуки» устроят? – спрашивает Тоша, направляясь к холодильнику.
- Вполне.
Замечаю, что из речи Красовского куда-то исчезли иностранные словечки, которые он вставлял постоянно. Видимо, это была часть созданного образа, необходимость в котором отпала.
- В настоящее время я и ряд моих коллег работаем по заданию нескольких влиятельных бизнесменов Норвегии, патронирующих Музей Эдварда Мунка в Осло. В этом музее находилась «жемчужина» всего творчества художника – его знаменитая картина «Крик».
Красовский достает из портфеля репродукцию.
- Ужас! – вырывается у меня.
- История началась в августе 2004 года, когда двое вооруженных преступников среди бела дна ворвались в музей. Угрожая пистолетами смотрителю и посетителям, которых было около 70 человек, они сняли со стен две работы Мунка – «Мадонну» и «Крик» - спокойно вышли из зала и скрылись на автомобиле. Через какое-то время были обнаружены рамы от обеих картин. Полиция ожидала скорых требований выкупа, но они не поступили. Беда заключалась еще и в том, что картины не были застрахованы от кражи. В апреле 2005 года норвежской полиции удалось арестовать подозреваемого в сговоре с преступниками, и тогда же был пущен слух о том, что полотна сожжены. В июне того же года норвежское правительство предложило награду в размере 250 тысяч евро за любую информацию о преступниках.
Не буду утомлять вас подробностями. В начале 2006 года трое подозреваемых были задержаны, один из них оказался русским, и в мае месяце приговорены к различным тюремным срокам, а в августе, в результате сложнейшей полицейской операции, удалось обнаружить и сами картины. Они были в отвратительном состоянии: в нескольких местах надорваны, имели царапины и следы от влаги.
Эксперты музея Мунка тщательно исследовали обнаруженные произведения. Подлинность «Мадонны» никаких сомнений у них не вызвала, а вот вопрос о подлинности «Крика» оставался открытым, тем более, что эта картина была повреждена сильнее.
Известный на всю Европу похититель произведений искусства Рене ван дер Берге, он же – Эрик Бельгиец – уже отошедший от дел, неоднократно заявлял прессе, что «Крик» вряд ли вернется в музей. Эта картина для фанатиков, которые не отдадут ее ни за какие деньги.
Короче говоря, в результате длительной работы появилась информация, что следы «Крика» ведут в Россию. Эрик Бельгиец в конфиденциальной беседе с нашими сотрудниками заявил, что если существует художник, способный копировать Мунка, то это Петр Солодовников.
Честно скажу, пока Петр был на свободе, мы от него ничего не добились. А когда поступила информация о его аресте и последующем осуждении, стало ясно, что единственным человеком для контакта остается его жена…
- Жена? – переспрашивает Горыныч, - разве Солодовников был женат?
- Они много лет жили гражданским браком, - отвечает Фил, - она была в курсе всех его дел. Ей удалось уйти от тюремного заключения каким-то чудом. Именно поэтому было принято решение о моей командировке в Москву.
- Не вижу связи, - произносит Капитон.
- Ну как же? Неужели вы не знаете? Много лет гражданской женой Петра Солодовникова была Инна Филина, моя бывшая одноклассница…
*
TV. ПРОГРАММА КАБЕЛЬНОГО КАНАЛА «МЫ К ВАМ ЛИЦОМ!»
- В эфире блок криминальных новостей! С вами Хьюго Западный! Появились новые подробности в скандальном деле майора милиции Игоря Туманова, старшего оперуполномоченного 12-го отдела МУРа. Напоминаем, что майор Туманов был арестован несколько дней назад и в ближайшее время ему будет предъявлено обвинение в мошенничестве с произведениями искусства, похищенными в разное время в нашей Столице, а впоследствии обнаруженными и возвращенными владельцам. Следствие располагает данными, что в большинстве случаев потерпевшим возвращались искусно сделанные копии полотен, которые выполнял художник Петр Солодовников, скончавшийся не так давно от сердечного приступа в местах лишения свободы. С подробностями мой коллега и тезка – Хьюго Восточный:
- Да, сам…, Хьюго. Сейчас мы находимся у НИИ имени, сам…, Склифосовского, откуда только что была выписана мать Петра, сам…, Солодовникова, на которую, как вы знаете, было совершено, сам.., нападение. Матрена Дмитриевна, как вы себя, сам…, чувствуете?
- Да, вроде, ничего, спаси Господь! Руки-ноги целы, а голова…, чего ей сделается…
- Матрена Дмитриевна, а вы хорошо запомнили людей, угрожавших вам, сам…, предметом, похожим на пистолет и предметом, похожим, сам…, на нож?
- Да, где там…. Я себя-то не помнила от страха…
- А чем они вас, сам…, ударили?
- Да откуда ж мне знать-то, милок? Сзади чем-то ударили…
- Видимо, предметом, похожим на что-то, сам…, тяжелое?
- Тебе виднее, голубь…
- Матрена Дмитриевна, а что за предмет, похожий на картину, прислал вам, сам…, сын?
- Да мужики там нарисованы старорежимные, в карты режутся…
- Скажите, а состоял ли, сам…, ваш Петр в преступном сговоре с майором Тумановым, сотрудником, сам…, МУРа.
- Да откуда ж мне знать-то, любезный…?
- Спасибо, Матрена Дмитриевна! У нас есть все, сам…, основания предполагать, что Петром Солодовниковым была прислана подготовленная копия картины «Преферанс», сам…, великого русского художника Васнецова. Хьюго, сам…!
- Да, Хьюго, большое спасибо! Редактор нашей программы позвонил в Третьяковскую галерею и поинтересовался, не похищена ли известная работа Виктора Васнецова и не планируется ли ее похищение в ближайшее время. Представитель известного музея ответил: (цитата) Идите вы, журналюги, с выдумками вашими к такой-то матери! (конец цитаты) Что ж…. Всегда приятно услышать вежливый ответ интеллигентного человека! Реклама пройдет быстро! Не переключайтесь…!
*
- Норвежская полиция уведомила ваше Национальное Бюро Интерпола о моей миссии, - продолжает Красовский, - Удачным совпадением явилось еще и то, что я действительно получил в наследство небольшой участок земли в Московской области. Сначала я попросил Инну оказать помощь в оформлении наследства, затем плавно перешел к основной теме. Я до сих пор выступаю, как потенциальный и довольно щедрый покупатель «Крика». Инна, вроде бы, проглотила наживку, но ведет себя очень осторожно. До сих пор я не видел продавца. Сначала я думал, что это Бранд, но ошибся.
- Расскажите подробней, что же произошло в день убийства Бранда? - просит Горыныч.
- Ничего особенного, если можно так сказать об убийстве. Я был у Инны с самого утра. Мы мило беседовали. В разговоре я со всей осторожностью пытался выяснить у нее, когда смогу увидеть картину и владельца. Филина говорила, что осталось уладить несколько формальностей и встреча состоится. Когда позвонил Бранд и сказал, что сейчас подъедет, она, положив трубку, назвала его «основной формальностью». Я, признаться, не понял, что она имела в виду.
- У Бранда был в руках тубус, когда он пришел? – спрашивает Горыныч.
- По-моему, да.
- А куда он делся впоследствии?
- Н-не знаю. Все так быстро произошло. Я не заметил.
- Кто открыл окно в гостиной?
- К моему приходу оно уже было открыто.
- После того, как прозвучал выстрел…. Кстати, вы его слышали?
- Нет. Это даже на хлопок похоже не было.
- Опишите подробно, что происходило потом.
- Бранд упал. Я, честно признаюсь, испугался и растерялся. Инна подбежала к нему, потом позвонила в «скорую». Потом попросила меня разложить на столе карты, будто мы играли в преферанс. «Во избежание лишних вопросов» - пояснила она. Я все это проделал совершенно механически. А потом пришли вы, - показывает он на Капитона.
- То есть, в милицию она не звонила…. Пока вы занимались картами, Инна была в поле вашего зрения?
- Нет. Я стоял спиной к кухне. У меня тряслись руки и я не отводил глаза от карт, расчерчивал пульку [3] и делал записи, боясь взглянуть в лицо покойному.
- Вы хорошо играете в преферанс? – обращается к нему Самсонов.
- Неплохо. Я, конечно, не суперпрофессионал, но…
- О мизере Ласкера слышали?
- Название слышал, но подробностей не знаю.
- Я вам сейчас покажу, - Тоша лезет в ящик стола и достает колоду карт.
Ловлю взгляд ошалевшего Горыныча.
- Если это имеет отношение к делу, с удовольствием посмотрю, - произносит Фил, недоумевая.
Капитон раскладывает карты.
- Вот, смотрите…, - говорит он.
- Молодой человек, - перебивает его Красовский, - я прошу меня извинить, но этот расклад не может быть мизером Ласкера. В преферанс шестерками не играют. В преферансе только 32 карты.
Тоша складывает колоду и убирает в ящик стола.
- Больше вопросов не имею, - говорит он, обращаясь, почему-то, к Горынычу.
Шеф, пребывая в легком шоке, спрашивает Красовского:
- Если вокруг этого «Крика» столько шума, какова же его стоимость?
Ответ Фила повергает всех нас в еще больший шок:
- По оценке Кнута Форсберга, представителя норвежского аукционного дома «Blomqvist Fine Arts» стоимость картины Мунка колеблется в диапазоне от 65 до 75 миллионов долларов. По мнению Эрика Бельгийца составляет все 100 миллионов…
- В рот мне компот…! – только и может вымолвить Капитон.
Наши размышления о высоких ценах на экспрессионизм прерывает звонок телефона местной связи. Трубку снимает Горыныч.
- Что у нас плохого? – спрашивает он у дежурного.
Мы не слышим, о чем докладывает ему дежурный, мы только видим, как шеф меняется в лице.
Положив трубку, он произносит, ни на кого не глядя:
- Филина убита. В собственной квартире. Поехали…
*
Человеческая жизнь похожа на коробку спичек. Обращаться с ней серьезно – смешно. Обращаться несерьезно – опасно. Акутагава Рюноскэ.
*
Не знаю, как Капитону, а мне на таких местах происшествий бывать еще не приходилось.
Инна Юрьевна лежит на полу в гостиной. В ее правом виске маленькая дырочка.
- Опять мелкашка, - говорит Самсонову уже приехавший Антон Пятаков, - и, судя по всему, опять через окно. А еще говорят, что снаряд в одну воронку…, ну, ты знаешь…
На диване и креслах разбросаны все три «Преферанса» Пети Солодовникова.
А прямо на полу, у стены, стоят живые 100 (или почти 100) миллионов долларов во всей своей красе.
- O, my God! – шепчет Красовский.
К нему опять вернулись английские словечки.
- Кто сообщил в службу «02»? – спрашивает Горыныч у местного участкового.
- Напрямую никто не звонил. «Скорая» сообщила. К ним поступила информация от неизвестного мужчины. Мы сейчас устанавливаем…. А входная дверь открыта была…
Ловлю себя на мысли, что все присутствующие, не отрываясь, смотрят на работу Эдварда Мунка. Как точно художник все отразил в названии! И дело не в гримасе гуманоида на переднем плане. На меня угнетающе действует общее настроение и жуткие цвета, заставляющие слышать этот самый крик и трепетать мое стариковское сердце. Попадаю под влияние экспрессионизма? Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить…!
Красовский, наконец-то, отрывается от «Крика» и опускается на колени перед телом своей одноклассницы.
- Ничего не трогать! – предупреждает его Горыныч.
Фил долго смотрит на Инну и еле слышно произносит:
- Female preference… [4]
Неожиданно ему отвечает Пятаков:
- Initially incorrect preference! [5]
- Да, да… кругом преферанс, - бормочет Капитон, перебирая работы Солодовникова.
Он берет один из экземпляров и показывает мне оборот холста…
В Ю Г Д Е Ж З И
Й М У Л П С Т Ф
Н К У Х Ц Ч Щ Ъ
И Н Н Ы Ы Ь Э Я
… и первую букву верхнего ряда.
- Поздравляю, Тоша, ты угадал. Эта копия обозначена буквой «В», а значит она - третья, - ворчу я.
Что же получится, если применить наш ключ?
_ Ю _ _
_ М У _
Н К У _
И Н Н Ы
Припоминаю, что мы вычитали из Петиных работ до этого. Получается: МУЗЕЮ ОСЛО ВЕРНУЛИ КОПИЮ МУНК У ИННЫ.
- Неужели все это время «Крик» был у нее? – шепчет Капитон.
Неожиданно подает голос стоящий на коленях Фил:
- В 1892 году, за год до создания этой картины, Эдвард Мунк записал в своем дневнике… я помню наизусть: «Я шёл по тропинке с двумя друзьями – солнце садилось – неожиданно небо стало кроваво-красным, я приостановился, чувствуя изнеможение, и оперся о забор – я смотрел на кровь и языки пламени над синевато-черным фиордом и городом – мои друзья пошли дальше, а я стоял, дрожа от волнения, ощущая бесконечный крик, пронзающий природу…» Эх…, Инна, Инна…
Замечаю странную особенность в работе следственно-оперативной группы. Присутствующие на месте происшествия выполняют все четко, без суеты и в какой-то необычной тишине…
Оказывается, я сглазил…
- Почему здесь посторонние?! – появившийся внезапно мужчина в генеральском кителе и невообразимых размеров фуражке тычет пальцем в Красовского.
Начинается обычная, никому не нужная суета, сопровождаемая криком. Нет, не Мунка, свиты генерала Шора. Сам он голос не повышает.
Странно, но приход начальника окружного управления заставляет мобилизоваться и меня. Я ищу, куда бы спрятаться.
Видя, что Пятаков закончил фотографировать, Капитон берет все имеющиеся «Преферансы» и потихоньку удаляется в спальню.
Тебе там без меня делать нечего, напарник!
На полу в спальне обнаруживаем пресловутый коричневый тубус. Он, естественно, пуст.
Рассматриваем с Тошей оборотную сторону третьей по счету копии. Лично мне что-то в ней не нравится…
- Почему столько повторений? – спрашивает сам себя Самсонов.
Насчет повторений не знаю, а вот…
Первые четыре буквы последнего ряда, составляющие слово ИННЫ, мне не нравятся. И грунт, и краска еле заметно отличаются, да и выглядят свежее. Неужели…
Показываю Капитону в левый нижний угол холста. Он внимательно его рассматривает.
- Напьемся, Самсоныч, - произносит он, отрываясь от картины, - однозначно, напьемся! Только завтра, сегодня надо все закончить. Какой же ты молодец!
- Ах, оставьте, капитан…! – гримасничаю я.
- Посиди пока здесь, - просит он меня и, взяв все три картины, выходит в гостиную.
Труп Филиной уже увезли.
- Товарищ генерал, разрешите обратиться? – говорит Капитон Шору.
По выражению его лица понимаю, что Тоша решил идти ва-банк.
- Обращайтесь.
- Прошу вас разрешить, на какое-то время, остаться здесь, в этом помещении, вам, мне и майору Рынычу. Есть конфиденциальная информация.
Горыныч ошалело смотрит на Капитона.
- Это так серьезно? – спрашивает Шор.
- Совершенно!
Генерал отдает распоряжение всем покинуть квартиру. Опергруппа и недоумевающая свита выходят на лестничную площадку. После этого он поворачивается к Горынычу:
- Я надеюсь, твой сыщик знает, что делает, только учти, Григорий Остапыч, за это двойное убийство спрошу со всей строгостью. Оно должно быть раскрыто!
Он садится в одно из кресел и, наконец-то, снимает свою огромную фуражку.
Как же обезличивает людей форма! Только сейчас, я узнаю этого человека…
Судя по выражению лица, узнает его и Тоша. Он даже слегка улыбается.
Стоя по стойке «смирно», Самсонов докладывает:
- Товарищ генерал, в ходе расследования убийства гражданина Бранда Якова Михайловича, известного, как Яша Мамонт, было установлено следующее. Незадолго до своей смерти в колонии общего режима, осужденный по статье 159-й УК РФ Петр Солодовников сделал три копии с картины Виктора Васнецова «Преферанс». В них, при помощи мизера Ласкера, он зашифровал информацию о местонахождении картины норвежского художника Эдварда Мунка «Крик», похищенной из музея Осло в 2004 году. Видимо, Солодовников имел отношение к изготовлению копии, вернувшейся в норвежский музей в августе 2006-го, и обладал информацией о нынешнем владельце картины. Первую копию он послал, как это ни странно, майору Туманову, который вел его разработку с целью изобличения в преступной деятельности…
Мои слух и любопытство остаются неподвержены возрасту. Прячась в спальне, я балдею от Тошиного доклада. Как излагает, а…?!
- Вторая копия была послана им гражданской жене – Филиной Инне Юрьевне, а третья матери – Солодовниковой Матрене Дмитриевне. У последней картину вскоре похитили. Имеется оперативная информация, что ею завладел Яша Мамонт. После его убийства в этой самой квартире след третьей копии на время теряется. Сейчас она присутствует здесь. Если применить нехитрый ключ…
Тоша, отбрось лукавство! С каких пор этот ключ стал «нехитрым»…?
-…то зашифрованное послание звучит так: МУЗЕЮ ОСЛО ВЕРНУЛИ КОПИЮ МУНК У ИННЫ. Послание разбито на три части. В каждой по десять букв:
МУЗЕЮОСЛОВ
ВЕРНУЛИКОПИ
ЮМУНКУИННЫ
Исходя из специфики текста, в каждой части есть буква, которая повторяется два раза. В первой части это буква «О», во второй буква «И». Это заставило художника, помимо буквы «Ё» избавиться в каждой копии от еще одной буквы алфавита. В первой части не хватает «Я», а во второй – «А».
В третьей части текст содержит значительно больше повторений. Все бы ничего, но последней в первом ряду стоит буква «И» и пятой в нижнем ряду буква «Ы», которые уже есть в послании. Исходя из логики Солодовникова, эти буквы не должны находиться на своих местах. Заполняя пустые места буквами в почти алфавитном порядке, он никогда не использовал буквы из зашифрованного текста.
Я очень сильно сомневаюсь, что буквы «И» и «Ы» должны находиться в нижнем ряду…
Давай, Тоша, жми…!
- Если посмотреть, какие буквы вообще отсутствуют на обороте холста, то получается: нет буквы «Б», ею отмечен второй экземпляр, и это понятно – автор отбросил ее, начав заполнять пустые места с буквы «В». Надо было дать понять, что это третья копия. И еще не хватает «А», «О», «Р» и «Ш».
Неожиданно Горыныч начинает хохотать. Шор, ни на кого не глядя, поправляет галстук.
- Если этот холст, - продолжает Капитон, - отдать в руки хороших экспертов, они без труда в нижнем ряду под буквами ИННЫ обнаружат другие – ШОРА… И обратная сторона картины будет выглядеть так, - показывает он запись в блокноте:
В Ю Г Д Е Ж З И
Й М У Л П С Т Ф
Н К У Х Ц Ч Щ Ъ
Ш О Р А Ы Ь Э Я
Генерал с виду невозмутимо произносит:
- Вам не кажется, что вы забываетесь, Самсонов?
- Товарищ генерал, - отвечает Тоша совершенно спокойно, - зачем Солодовникову посылать вторую копию собственной жене, если в зашифрованном послании говорится, что «Крик» у нее?
- Что все это доказывает? - спрашивает Шор.
Горыныч, отхохотавшись, произносит:
- Теперь я все понял! Только ты, Володя, мог так красиво избавиться от многих миллионов долларов! Все правильно: потерять часть, сохранив целое…, а целого-то поди…
- Я не намерен слушать всяческие бредни и оскорбления. Особенно от тебя…, – продолжает Шор, не повышая голоса, - вы с капитаном очень сильно рискуете.
- Возможно…, - говорит Горыныч.
Тоша его перебивает:
- Есть свидетель, - тихо говорит он, - который в день убийства Бранда видел представительного мужчину, выходящим из шестого подъезда с коричневым тубусом в руках. Видимо, он получил его из рук Филиной, как только снайпер сделал свое дело. Он ездит на «Maserati Quattroporte», черного цвета. Записка с номером автомашины, кстати - в нем три буквы «О», сейчас в кармане у Горыныча. К этому же мужчине в загородный дом сегодня ночью приезжала Филина с двумя копиями «Преферанса», своей и той, что была у меня…. Все три копии сейчас здесь и Филина убита (здесь или нет, еще предстоит установить), а самое главное – «Крик» выставлен на всеобщее обозрение. Судя по всему, убийца, а вернее, инициатор убийства, жертвуя многомиллионным произведением искусства, «переводит стрелки» на мертвого адвоката.
- Не известен ли вам, Владимир Дмитриевич, этот давний поклонник дорогих итальянских автомобилей? – ехидничает Горыныч.
- И кто же ваш свидетель? – спрашивает Шор.
- Так я сразу и сказал…, - отвечает Самсонов.
Генерал какое-то время раздумывает и произносит:
- Чего вы, собственно, добиваетесь?
Должен отметить, что Компот и Горыныч затеяли довольно опасную игру. Так можно и погон лишиться…
Горыныч молча переглядывается с Капитоном. Тоша еле заметно кивает.
Шеф садится в кресло напротив генерала и тихо декларирует:
- Мы добиваемся немедленного, я повторяю – немедленного прекращения уголовного дела в отношении майора милиции Туманова Игоря Ивановича. Кому, как ни вам, Владимир Дмитриевич, знать, что оно полностью сфабриковано. У вас есть рычаги для этого, я знаю…. Вы все это затеяли, вам и прекращать.
В этот момент меня посещает мысль об изучении соседней комнаты. Незаметно перебираюсь в нее. Это нечто среднее между кабинетом и библиотекой. На одной из книжных полок вижу альбом с надписью: Edvard Munch…
- Когда вы еще руководили антикварным отделом МУРа, - продолжает Горыныч, - Игорь сделал непростительную ошибку – начал копать под собственного начальника. Этого Система не прощает. Мне неизвестно, что именно он накопал, но не сомневаюсь, что «инфаркт» Солодовникова и арест Туманова – звенья одной цепи.
Вследствие моей неаккуратности альбом оказывается на полу и из него выпадает фотография. На ней мужчина и женщина. Впервые во взгляде женщины я так отчетливо вижу смесь обожания и страха…
- Все это домыслы и лишенные почвы умозаключения, - говорит Шор, - мне очень обидно, что вместо профессионализма, я вижу у своих подчиненных неумолимую тягу к шантажу.
- Это не шантаж, - протестует Капитон, - это договор о намерениях. Свобода одного человека в обмен на Веру в Правосудие…
- Мы, со своей стороны, готовы обещать, что с удвоенной энергией примемся за раскрытие убийства Яши Мамонта, между прочим – вашего одноклассника, и Инны Филиной, между прочим - вашей любовницы. Сейчас не будем задаваться вопросом – стала она ею до ареста Солодовникова или после, и почему в деле о подмене произведений искусства она вышла сухой из воды.
- Это недоказуемо! – замечает Шор.
В этот момент я с фотографией выхожу из комнаты.
Тоша берет у меня снимок.
- Это что такое? – спрашивает возмущенный Шор.
- Вы о Самсоныче или о фотографии? – интересуется Капитон.
- Это что за обезьяна?!
- Сам ты обезьяна! – огрызаюсь я.
- Не надо так оскорблять нашего внештатного сотрудника, - замечает Горыныч.
- Это, как раз, тот самый свидетель, о котором я говорил, - произносит Капитон, - он всегда в нужное время и в нужном месте.
Самсонов разворачивает фотографию, показывая ее Шору.
- Вы, наверняка, приказали ей уничтожить снимок…
На фотографии Шор и Филина в обнимку. Непонятно где, но ясно, что не на работе…
- Идиотка…! – шипит генерал.
Он хватает фуражку и направляется к выходу. На секунду останавливается и обращается к Горынычу:
- Балаган здесь решил устроить…?! Выводы себя ждать не заставят…!
- Выводы сделаем, когда поймаем любителя малокалиберного оружия, - отвечает Горыныч.
Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза.
Бессловесную дуэль выигрывает Горыныч. Шор молча покидает квартиру.
Я провожаю его уже известной фразой:
- В рот тебе компот, урод!
У меня перед Тошей и Горынычем есть одно неоспоримое преимущество – я запросто могу облаять генерала.
*
66,6 FM. РАДИО «ПОЗИТИВ!»
- Добрый день! Добрый день! Добрый день!
- В эфире радио «Позитив!» на 66 и 6 FM!
- С вами Спиридон Кокс…
- И Ляля Кляпова!
- Больше позитива! Больше положительных эмоций! Радуйтесь прекрасному майскому солнцу, дорогие радиослушатели!
- Новость с пометкой «срочно»!
- Король Норвегии Харальд V направил письмо с искренней благодарностью Президенту нашей страны за то, что благодаря четкой и слаженной работе российской милиции музею Эдварда Мунка в Осло была возвращена похищенная шесть лет назад картина великого норвежского живописца под названием «Крик»!
- Мы сами тоже кричим от счастья!
- Давайте кричать вместе!!!
- А сейчас…!!! Готовьте ваши уши!!! В нашем эфире восходящая звезда Туманного Альбиона! «Золотой голос Англии» Питер Вжопс со своим суперхитом «Hey, hey, hey, my perfect gay!»
- Слушаем и наслаждаемся!
- Больше позитива только на «Позитиве»!!!
ЭПИЛОГ
- Вам, Дмитрий, наверняка известно, что Бранд и Шор были одноклассниками и давними партнерами по преферансу. Возможно, у них были какие-то совместные дела, но мне об этом неизвестно. Вряд ли Яков Михайлович знал наверняка, но догадывался, у кого «Крик».
Я, Капитон и Дима-Дипломат стоим на набережной у парапета. «BMW-X5» припаркована неподалеку. Тоша продолжает:
- Когда Петр Солодовников понял, что вытаскивать его из колонии никто не собирается, он решил заговорить, но своим, особенным языком. Мамонт каким-то образом узнал, что он зашифровал текст в копии «Преферанса» Васнецова, вот только ему не было известно, что копий этих – три. Заполучив одну из них, он решил, что стал обладателем золотого ключика и, скорее всего, намекнул Шору об этом. Генерал отреагировал по-своему…
Дмитрий, не перебивавший до этого моего напарника, тихо произносит:
- Говоря языком преферанса: генералу Шору надо было успеть разыграть масть.
- Совершенно верно. Тем более, что появился какой-то непонятный покупатель из Америки – Фил Красовский, в прошлом – одноклассник Филиной.
- Вам неизвестно, где он сейчас?
- Сопровождая картину Мунка в Норвегию, со слезами радости на глазах, распрощался с исторической родиной. Так вот…. Устроив Солодовникову «инфаркт», наш генерал решает избавиться и от Бранда. Участие Якова Михайловича в судьбе картины его нисколько не устраивает. Он заставляет Инну выманить его к себе. Мамонт получает пулю от неизвестного снайпера, а копию, что он принес с собой, Филина, под шумок, передает генералу в руки. После того, как шифр был разгадан…
- Кстати, как вам это удалось?
- Это не мне, это Самсонычу, - говорит Тоша, показывая на меня.
- Вы шутите?
- Нисколько. Самсон Самсоныч – гений!
Дмитрий удивленно смотрит на меня. На его лице написано сожаление о том, что ментовской юмор ему не доступен.
- После того, как я нарочно объяснил Филиной, как читать послание ее бывшего мужа, она незамедлительно рванула к Шору. Таким образом, в его руках оказались все три копии и Инна становилась той картой, которую при данном раскладе надо успеть сбросить. Шор успел. Возвращение «Крика» было сильным ходом, а вот подделка третьей копии была его ошибкой.
- Что же теперь? – интересуется Дмитрий.
Тоша тяжело вздыхает:
- Я не Дон Кихот и не Бэтмен. Я не в состоянии воевать с генералом Шором. Знать о том, кто организатор преступления и иметь доказательства этому – две большие разницы. Именно поэтому я все рассказываю вам. Мне безразлично, как вы распорядитесь данной информацией. У меня только одна просьба – найдите стрелка. Этот любитель малокалиберного оружия должен быть тем человеком, которому Шор безгранично доверяет. В конце концов – именно он убил вашего босса.
- Капитон Ильич, прошу понять правильно мой вопрос: сколько я должен вам за предоставленные сведения?
- Нисколько. Повторяю – найдите стрелка…
- Дядя Коля-Не-Буди был прав. С вами приятно иметь дело. Не выбрасывайте карточку с моим телефоном. Чем черт не шутит, может пригодиться…
Они жмут друг другу руки. Мелькают золотые запонки и монограммы «Д.Д.»
Дима-Дипломат уезжает. Капитон тихо произносит:
- Еще один поступок, от которого на душе гадостно, в рот мне компот! Результат, скорее всего, будет, но не будет облегчения…. Пойдем домой, Самсоныч…!
*
В общем-то, жизнь прекрасна! Если, конечно, не вспоминать прошлое и не думать о будущем…. Виктор Ковыль.
*
Заходим в квартиру. С кухни доносятся голоса.
- Про шифр этот мне Петюня давно рассказал. Хвастался, что заковыристо придумал, - говорит Ованесыч, нарезая огурцы, - вот только никак не мог поверить, что Инка его продала, поэтому второй экземпляр «Преферанса» все-таки ей послал. Любил он ее, не смотря ни на что…
- Нагулялись? – спрашивает нас Горыныч, разделывая селедку.
- Нагулялись…, - отвечает Капитон.
- Тоша, Горыныч говорит, что шифр ты с помощью Самсона разгадал.
- Совершенная правда. Он гениальный, а я, всего-навсего, выдающийся.
- Ну, иди ко мне, очаровашка!
Ованесыч берет меня на руки.
- Получается, что свободой своей я и тебе обязан!
- Бросьте Игорь Иванович, не за награды служим! – улыбаюсь я, пытаясь лизнуть Туманова в нос.
- Огурчик будешь, разговорчивый ты наш?
- Благодарствуйте…!
- Что ни говори, - произносит Горыныч, - а Шор все-таки включил заднюю передачу.
- Гриша, - отвечает ему Туманов, - я не так уж много на него накопал, чтобы гнобить меня в застенках Бутырки до конца моих дней. Ход правильный - репутация моя теперь подмочена и что бы я ни говорил, мне вряд ли поверят. В должности, конечно, восстановят, а вот дальше…. Да и дело мое прекратили не столько из-за того, что генерал вас испугался. Он дал мне понять, что всесилен. Плюс ко всему, Вовик у нас большо-о-ой политик! Что-то глобальное, наверняка, задумал, помимо прочего…
Телефонный звонок. Тоша снимает трубку.
- Слушаю! Приветствую Великого Канцлера Хроматографии…! Горыныч? У меня…. Даю…, - и обращаясь к шефу, - тебя Антон Пятаков…
- Включи громкую, у меня руки в селедке…. Слушаю тебя, Антоша…!
- Привет! Решил позвонить, чтобы ты был в курсе…. Сегодня ночью в окружном управлении был пожар. На нашем этаже. Полностью выгорела комната с вещдоками по делу Бранда и Филиной. Все дотла сгорело, «Преферансы» в том числе! Предположительно – замыкание проводки. Я подумал, тебе это будет интересно…
Пауза.
- А генеральский этаж не пострадал? – ехидно спрашивает Самсонов.
- Нет.
- Счастливый человек, наш генерал, - замечает Горыныч.
- Не стоит торопиться называть человека счастливым, пока он не умер. Оноре де Бальзак, - цитирует Пятаков, - много не пейте, коллеги…! – и отключается.
В полнейшей тишине Горыныч произносит:
- Капитон Ильич, а скажите-ка мне эдакую безделицу: нет ли у вас водки?
- Обижаешь, начальник…
- Шор ставит точку, - замечает Ованесыч, глядя в окно.
- Или многоточие…, - говорит Тоша, доставая из холодильника бутылку.
Понимаю, что к альбому Кустодиева я вернусь не скоро. Предчувствие, чем закончится сегодняшний вечер, разбивает мое стариковское сердце.
Горыныч разливает.
- Гарик Ованесыч, - произносит он, - предлагаю первый тост! Главное на сегодняшний момент достигнуто – ты на свободе! За это, братцы мои дорогие, и выпьем!
- Спасибо, вам, ребята! А все последующие тосты предлагаю пить за Самсона Шестнадцатого – самого умного мопса на свете! – Туманов улыбается и чокается с моим носом.
Такие слова не могут не радовать, но почему выпивают они одни?
Тоша вскакивает:
- Самсоныч, в рот мне компот, прости, ради бога! Я совсем забыл…
Из холодильника появляется мой любимый «Miller». Ну вот, теперь чувствуется какая-то завершенность…
- А может, назло врагам, пулечку распишем? – предлагает Горыныч.
- Не возражаю, - отвечает Ованесыч, - жаль только Самсоныч в преферанс не играет.
- Ничего, - успокаивает Компот, - он на прикупе посидит.
Посижу, посижу, негодники…!
Все лучше, чем «Каменный гость» в лицах…
[1] - Предпочтение отдается именно этому (англ.)
[2] – Здравствуйте (кит.)
[3] - Пуля, Пулька - лист с записями результатов игры
[4] - Игра слов: женское предпочтение или женский преферанс (англ.)
[5] - Изначально неверное предпочтение (англ.)