Эту почти потустороннюю, запретную связь, ей казалось, она не выпустит из сердца и не разменяет никогда, ни на что и, тем более, ни на кого. Это чувство граничило с религией: ею мучилось, ею страдало, ею надеялось, ею жило, в ней гибло, в ней возрождалось - ею определялось.
Стояло на грани жизни и смерти физической и духовной.
Однажды познав вкус этой соленой, как кровь, любви, она стала по сути вампиром, не насыщающимся, потому что источник был маловодным, бесполым, бесплодным, как ее еще существовавшее здесь тело, но ушедший за ним следом дух в пятнадцатый век исламского мира раздваивал ее существо, награждая время от времени иной сущностью. Невинность и грех, порок и смирение, гордыня и самоуничижение - все это ее разъеденное сердце, разъединенное. Не бил фонтаном для нее этот источник, не орошал сады Вавилона, не создавал в парах испарения миражи Марракеша, не охлаждал страсть белым холодом стен Касабланки, не пах мускусом, хвоей и розой, не шел из далекого прошлого через настоящее в будущее.
Потом мужчины, попадавшие в ее магнетический плен, с мольбою просили, выдыхая остатки себя ей на грудь, избегая взгляда: "Отпусти, ведьма! Нет сил тебя ненавидеть. Нет возможности любить! Все в тебе он один".
И она это знала. Да, их с тех пор стало двое. Он жил в ней, иногда с ней пусть другим. Но с кем его спутаешь?
Никто бы не поверил, как она нашла его, хабиби, однажды осенью, слегка припорошенной первым снегом. В конце октября, как и в первый раз, после дня его рождения. Теперь он был гораздо моложе, и звали его по иному... Знал ли он об этом? Знал.
Он рассказал ей свою историю. Как страдал, любил и скитался он, так же с потерянным когда-то там, в двадцатом христианском веке, и разбитым сердцем. Он говорил ей нынешней о ней прежней, той юной, которую познал однажды и навсегда на перекрестке времен и истории, под покровом религии, объединившей уже разделенное, но в источнике единое, суть одно. И он тоже чувствовал, знал то, что она сейчас там, в том его мире, плачет от счастья в объятиях и признаниях перед ним, ставшим гораздо старше.
Метафизика встала теперь за ними, а не между ними. Теперь они могли касаться друг друга, любоваться совершенством любимого человека, наслаждаться близостью душ и тел. И кто помешать бы им посмел?!
Сам Бог вернул их снова друг другу. Разве же это не Чудо?!
Манихеи сказали: "Сорок двойников твоих по земле ходят среди ее сорока. Найдитесь! Грех скитаться в лабиринтах чувств, времени, пространства и страха!"
"Да прибудет Аллах с вами, дети мои! Кольцо Мистерии сомкнулось. Млечный Путь указует. Ветер с Востока дует...".
Как заглатывает воздух тонущий, надеясь спастись, так сейчас любят эти двое. Повторив ошибку прошлого, выходят взявшись за руки в будущее по прямой, развернутой перед ними дороге.
И только теперь вновь встретившись другими людьми, но с теми же душами, танцуя в ритмах Магриба, читая знаки на телах своих, знают они о тайном воплощении желанного в их детях - сокровищах Любви, прошедшей сквозь стены преград, несущих влюбленным ад боли в разлуке.
Не та беда в расстоянии, та беда во времени, то счастье в карме!
Мрак, иллюзии, скорбь теперь навсегда остались позади.
Он и она рядом, под шатром из звезд, под приглядом Бога... Миг как вечность.
Вечность - не миг!