ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО СМ. В ПРЕДЫДУЩИХ ГЛАВАХ.
Позже я несколько раз пытался связаться с ним по телефону, но ничего не получалось. Работа с другими подопечными меня отвлекла и я постепенно забыл о пареньке курдской наружности из Алма-Аты. Но, где-то, через год, меня вдруг вызывают на свиданку, хотя в этот день я никого не ждал. Захожу в зону свиданий и ищу на том «берегу» знакомое лицо. Если кто не в курсе, опишу в двух словах, как выглядело у нас место для свиданий.
Помещение с зарешеченным потолком и одной стеной, метров десять длиной и метра четыре шириной. С противоположной стороны – примерно такое же. Между решётками расстояние около трёх метров, где прогуливается вертухай и следит за тем, чтобы никто не ухитрился что-то передать или перебросить через решётки. И вот в это помещение под открытым небом (летом в тех местах температура в тени превышает 50 градусов) набивается человек двадцать с нашей стороны и ещё больше – с противоположной, так как с воли приходят с родственниками, друзьями.
Кому приходилось слышать птичий базар, где-нибудь на островах, тот знает - насколько шумно там бывает. Так вот, это фигня по сравнению с шумом, который поднимался в нашем помещении во время свиданий. Каждый старался перекричать соседа, жестикулируя при этом. А места у решётки не так много. Поэтому, и шумно, и тесно, и душно. В общем, свидания проходили в тёплой и дружеской обстановке. Хорошо ещё, что вместе с передачками разрешали передавать записки, в которых можно было пояснить, о чём ты кричал через решётку.
Прошёлся я от начала до конца помещения и не обнаружил на том «берегу» ни одного знакомого лица. Когда пошёл обратно, смотрю, один паренёк машет руками активнее других, пытаясь привлечь моё внимание. Присмотревшись, я с трудом узнал в нём Муртазу. Внешний вид его совершенно не был похож на того курда, который пришёл в нашу хату около года назад. Тогда это был зажатый наглухо человек, с колючим взглядом из под нависших бровей. Чувствовалось большое внутреннее напряжение и готовность в любой момент броситься с кулаками на оппонента. Сейчас же на меня смотрел совершенно открытый, добродушный и жизнерадостный юноша.
Мы покричали что-то друг другу через решётку, потом нам это дело надоело – всё равно половину не понимаешь из сказанного. Муртаза дал мне понять, что в передачке для меня есть письмо, где он подробно описывает события последнего года и что на следующей неделе он обязательно приедет на свиданку. Мы попрощались и я пошёл за своей передачкой, которую шмонали вертухаи. Они разламывали бананы и огурцы, в поисках стержней для ручек, иголок и других запрещённостей. «Вот это – мамну (что значит – запрещено), - показывали они на лук и чеснок и откладывали в сторону, - а этого слишком много (на этот раз речь шла о лимонах) – тоже мамну». Я им говорю: «Да берите столько, сколько вам надо – не жалко. Главное, письмо не потеряйте во время своего шмона, оно меня больше интересует».
Из передачки я оставил себе несколько лимонов, яблок и апельсинов - остальное отдал на общак – и принялся читать письмо, написанное мелким почерком на десяти страницах. В письме Муртаза сообщал, что прилетев домой, нашёл отца в бодром расположении духа. Умирать он передумал, а улучшение самочувствия началось (в точности, как в истории с Адылом) именно в тот момент, когда Муртаза начал работу над ошибками на фоне строгого поста в нашей хате. Далее в письме были слова благодарности, подробное описание того, как отец тоже начал пересмотр отношения к окружающему миру и через три месяца онкологический диагноз у него был снят.
В те времена приближался очередной день моего рождения и эта новость явилась лучшим подарком. Теперь я уже не сомневался в том, что чудесные исцеления не являются какими-то совпадениями или случайностью. Сомнения рассеялись - это был результат проделанной серьёзной работы. Содержание письма было для меня очень важным. Я понял, что Свыше дают понять: «Правильной дорогой идёте, товарищи! Продолжайте в том же духе». И мы продолжаем, с Божьей помощью.
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ:http://www.proza.ru/2010/08/24/739