Физика и секс ©
Воспоминание студенческих лет
Преподаватель физики в московском институте связи Владимир Лаврентьевич КогАн был большущим оригиналом: войдя для первой лекции в аудиторию, он, представившись, особо подчеркнул, что его фамилию следует произносить с ударением на втором слоге; почему его не устраивали известные КОганы, для меня так и осталось загадкой...
Самое первое знакомство моё с ним произошло, однако, не на первой его лекции, а на вступительных экзаменах на вечернее отделение, в роли абитуриента. Около класса, в котором мне предстояло сдать экзамен по физике, дежурила тройка студентов-дневников с красными повязками на рукавах, задачу которых я понял чуть позже. Войдя в класс, заметил ещё троих "блюстителей порядка", прохаживающихся между рядами столов, за которыми готовились поступающие. Вытянув билет, и - отдельно, к нему полагающуюся задачу, сел готовиться за один из столов, а впереди меня уже сидел молодой человек с явно выраженной "французской" наружностью, на краю его стола лежала бумажка с текстом задачи, которую спокойно прочитал рядом остановившийся "надзиратель", вышедший из класса и вернувшийся минут через пять с уже готовым решением на листке, который он и положил чернявенькому абитуриенту на стол; я взглянул в сторону экзаменатора (это и был Владимир Лаврентьевич), но тот что-то внимательно в это время рассматривал за окном, - должно быть, стайку воробышков на кустах сирени...
Вслед за "французиком", получившим "отлично", подошла и моя очередь отвечать; имея за плечами десятилетку (в аттестате по физике - стояла "пятёрка"), армию, где я служил связистом, вечерний техникум, без "троек" законченный, и пятилетний опыт работы на радиотехническом предприятии, я без труда ответил на все три вопроса билета, представив и решение задачи...
Будущий мой преподаватель взглянул на вариант ответа, и почему-то полез в какие-то бумаги, лежащие справа от него на столе, после чего рёк: "Ответ у вас правильный, но он получен больше при помощи математики, чем физики, поскольку задача должна решаться с использованием понятия "суммы моментов силы" (потом, про этот самый "момент" он нам будет читать лекцию на втором уже курсе!)...
А я-то, неуч, решил задачу, исходя из опыта решения подобных же примеров по предмету "теоретическая механика", по которой в техникуме у меня было "отлично", и за это, без тени смущения, КогАн мне ставит в экзаменационный лист "удовлетворительно"...
Я возражать не стал, поскольку две "пятёрки" за предыдущие экзамены мне уже с запасом обеспечивали прохождение по конкурсу...
Была ещё одна слабость у Владимира Лаврентьевича, о которой молодые девушки двух вечерних потоков уже знали от подружек с дневных факультетов, с блеском её использующие при неуверенности в знаниях по его предмету: надо было явиться к нему на экзамен в юбочке, укороченной на длину, пропорциональную ожидаемой оценке, - для "пятёрки" сей интимный предмет девичьего туалета превращался в короткие, донЕльзя, шортики; в таком виде можно было нести любую ахинею, поскольку в это время физик, отодвинув слегка стул от стола, с упоением созерцал все женские выпуклости и впуклости, сглатывая обильную слюну...
С ребятами он поступал иначе (об я этом я уже знал от дневников, своих однополчан): если кто-то отвечал на "отлично", то Владимир Лаврентьевич говорил: "Я вам поставлю "пятёрку", если ответите на дополнительный вопрос"; после согласия студент такОй получал "вопросик", на который и сам КогАн, похоже, не знал ответа, потом следовало тоже самое предложение с обещанием поставить "четвёрку", и наивных он доводил до "неуда"...
На первом своём экзамене по его предмету я, ответив на все вопросы билета и справившись с задачей, услышал сакраментальное: "Я вам поставлю "пятёрку", если...", после чего от меня последовало: "Да я на неё и не претендую", и он, изумлённый моей реакцией, ухмыляясь, ставил мне в зачётку "хорошо"...
Молва о происшествии на одной из его лекций облетела однажды весь институт - от профессуры до студентов, как дневников, так и вечерников...
Аудитория по физике была сделана в виде амфитеатра (как у медиков), и лекции читались одновременно всему потоку, человек в двести, примерно, а доска была необычной: на двух валиках, вверху и внизу, было закреплено черное полотно, в виде продолговатой буквы "О", на них натянутой; приводилось оно в движение, с реверсом, небольшим электродвигателем с приводом, что позволяло преподавателю не стирать формулы и схемы, а перемещать их по вертикали вверх, всё время подписывая новый материал...
КогАн, изображая график какого-то процесса, последние строчки с формулами угнал резко вниз, и те скрылись за обратной стороной "доски-самоходки", после чего, в абсолютной тишине, с галёрки амфитеатра звонкий девичий голос возмущенно выдал фразу, укороченную из-за спешки, и ставшей с того момента крылатой для всего МЭИС: "Владимир Лавреньевич! Вы спустили... а я не успела..."
Гомерический хохот не идёт ни в какое сравнение с тем, что потряс аудиторию; сам виновник девической недоговорённости забился за плоскость доски (там был метровый промежуток между нею и стеной), и оттуда доносилось его жеребячье: "Ой, больше не могу!..", что только подлило масла в огонь веселья...
И только тут до автора пикантного афоризма дошёл его смысл: она уронила голову на руки и зарыдала, хохот перешёл в смех, а потом и он исчез вместе с несчастной, убежавшей из аудитории... Владимир Лаврентьевич, утирая платком слёзы, вылез из своего убежища, и, как ни в чём ни бывало, продолжил лекцию...
P.S.
Эта история была поведана автором исключительно для тех граждан России, кто до сих пор считает, что "секса в СССР не было": как видите, был - от физики и до лирики, с плохо скрываемым подтекстом (смотри самое начало истории - о вступительных экзаменах)...
24 августа 2010 года