Телефонный звонок.
- Ромашка, ты едешь?
- Да. Дай мне пять минут.
- Жду.
Она принялась собираться, метаясь по квартире. Потом остановилась. Что же я суечусь-то? Так подумаем, купальник – не нужен, и без него искупаюсь, все равно темно, полотенце – вот полотенце нужно, чтоб мокрой не быть, далее – в чём, да поеду прям в футболке, я, что на бал что ли собираюсь. На том и решила. Схватив полотенце, надев шлепки, она сбежала вниз по лестнице в ночь.
Если вкратце, то он предложил съездить на ночную прогулку к реке. Пофотографировать ночной город с реки во всей его красе, ну а у нее был шанс наконец-то выбраться на реку и искупаться, так как в дневное время на это просто не было времени.
Она села на переднее сиденье со словами: «Вези, Сусанин!»
Дорога до места заняла немного времени. Они приехали на противоположный берег, с которого открывался изумительный вид на город. Ночные огни отражались в водной глади реки, создавалось ощущение некоего подводного города, просвечивающего через зеркальную поверхность. Ветра не было, городской шум не долетал до этого берега, и тишина стояла неимоверная. Сочетание городского пейзажа и тишины создавало ощущение как будто они одни на всем белом свете. Он взял фотоаппарат и начал осматривать местность, выбирая наиболее подходящий ракурс для съемок. Она присела на одну из бетонных плит, покрывавших берег. Песчаного пляжа не оказалось, к ее сожалению, но, рассмотрев более пристально берег, она пришла к выводу, что искупаться здесь будет вполне возможно. Решившись, она сняла с себя футболку, оставшись в трусиках и бюстгальтере, потом, подумав, решила снять и их. Во-первых, ехать потом на намокнувшем сиденье будет не очень приятно, во-вторых, она давно хотела искупаться нагишом. Последний раз она плавала голая еще в юности и, тогда ощущения голого тела в воде поразили ее, и вот наконец-то шанс повторить их.
Осторожно спускаясь по бетонным плитам, она подумала, что назад будет подниматься не очень удобно, так как бетон покрывал ил и оттого он становился скользким. Вода была теплая как парное молоко. Через некоторое время бетон кончился, и она к своему удивлению обнаружила песчаное дно. Песок под ногами был чистым, ни одного камушка не попадалось под ноги. Войдя по пояс, она подняла руки вверх и нырнула в зеркало реки. Плавала она относительно неплохо, еще в детстве ее учили плыть аккуратно, не поднимая много брызг. Вот и сейчас на водной глади остались лишь круги, напоминая о потревожившей ее фигуре. Она плыла под водой, чувствуя, как течение сопротивляется ее гребкам, как струи воды обволакивают тело, возбуждая соски на груди, щекоча нежную кожу промежности. В конце концов, вода вытолкнула ее на поверхность. Она мотнула головой, отбрасывая мокрые пряди волос назад. Глаза привыкли к темноте, и она услышала, как с берега ее звали. Она крикнула: «Я здесь.», и помахала рукой. Судя по всему ее увидели, так как тут раздался крик: «Ну-ка марш на берег!». Она пожала плечами и спокойными гребками направилась к берегу.
Почувствовав под ногами песок, она побрела по дну, не сводя глаз с грозно стоящей на берегу фигуры. Вода стекала с ее волос, маленькие капельки застыли на сосках, свет ночного города освещал ее фигуру. Прям как Венера, выходящая из воды, - подумалось ей, и она улыбнулась собственным мыслям.
- Чему ты там улыбаешься, ну-ка быстро из воды, гневно произнес он.
- Я не могу, тут очень скользко.
Он протянул ей руку и, когда она ухватилась за нее, буквально выдернул на берег, с силой прижав к себе.
- Ромашка, ты вообще соображаешь, что сделала? Я закончил съемку, оглядываюсь, тебя нет… На берегу только одежда… Смотрел на воду, искал тебя меж огней, ни черта не видно… А если бы с тобой что-то случилось…Я же плавать не умею… Я не смог бы тебя спасти…, он говорил, а сам все сильнее прижимал ее к себе, как будто она сейчас может пропасть.
- Во-первых, я плаваю как рыба и очень аккуратно, во-вторых, ты весь мокрый от меня, - она улыбнулась и поцеловала его в кончик носа.
- К черту! Еще раз меня так напугаешь, отшлепаю! Не смей так делать, никогда, слышишь! – он принялся целовать ее, переходя на лицо, шею, спускаясь ниже, все также не отпуская ее от себя. Его губы теребили соски, немного жестко, потом спустились до лобка, и язык, раздвинув влажные складки, ворвался к ее клитору, подразнивая его, касаясь чувствительной точки, посасывая кожицу вокруг. Ладони сжимали влажные ягодицы и сильнее прижимали ее к его лицу, в жаждущем порыве выпить ее до дна всю, без остатка. Она стонала в его объятиях, извиваясь, пытаясь то вырваться из этого сладкого плена, то наоборот прижаться еще сильнее. Она еле держалась на ногах, если бы не его крепкие руки, то точно давно уже бы опустилась на бетон. Волна наслаждения захлестнула ее, тело содрогнулось в накатывающемся оргазме, и он губами почувствовал, как сокращаются внутри ее мышцы. Она судорожно вскрикнула, вцепившись руками в его плечи, ноги подкашивались, но он крепко держал ее, поддерживая.
Она почувствовала свой вкус на его губах, когда он поцеловал ее.
- Я тоже хочу поласкать тебя, шепотом произнесла она.
- Ну, нет, Ромашка, сегодня ты наказана и останешься без сладкого. Он расстелил полотенце на бетоне и уложил ее на него. Скинув с себя рубашку и шорты, он припал опять к ее груди. Невероятно, но желание опять зародилось в ней. Ее лоно было все влажное от предыдущих ласк и оргазма. Он рывком вошел в нее и начал стремительно овладевать ею, как бы говоря: ты моя, и ничья больше, ни одна стихия не в силах отобрать тебя у меня.
Его напор был таким стремительным, таким страстным. Все страхи вымещались в этих толчках, вся злость выливалась в яростные движения тела. Он припечатывал ее к бетону своим телом, полотенце давно сбилось, ее руки пытались ногтями зацепиться за бетон, но безуспешно, она лишь ломала кончики ногтей об него. В конце концов, он с силой ворвался в нее, издав какой-то утробный рык и, застыл, заливая ее своим семенем. Она в это время содрогалась от очередного оргазма.
Едва переведя дух, он произнес: Это самая восхитительная съемка в моей жизни.
Она улыбнулась:
- Думаю нам пора домой, город уже заснул. Кстати, завтра жду снимков.
Противоположный берег и правда немного потускнел, город в воде скрылся, а сама река была практически черной, как ночь.