В ночь на двадцать первое мая окно я оставил открытым: лето в этом году торопилось сменить весну, и даже ночью на улице было очень тепло. Как ни странно — ни в пример теплее, чем в квартире. Может, потому, что на втором этаже новенькой четырнадцатиэтажки вообще было весьма прохладно даже в самую сильную жару, а, может, потому, что иначе история не произошла бы...
Но что-то я отвлекаюсь. В общем, не суть важно — не буду разбирать причины, оставлю только следствие: окно было открыто нараспашку. Ну, знаете, такие огромные пластиковые окна с большой створкой-форточкой? Вот такое же было и у меня. А под окном был такой симпатичный узенький карнизик... Всегда удивлялся этой причуде архитекторов, но, наверное, именно этот карнизик и сыграл главную роль при выборе жилища. Он был слегка вычурный, украшенный по низу простенькой лепкой а-ля «волнушки», и прямо так и просил, чтобы кто-то незадачливый, полезший проверять на прочность это чудное произведение искусства, сверзился вниз. И не важно, что этаж всего второй, все равно красиво полетит…
Ну вот, опять отвлекся.
Знаете, наверное, вам придется привыкать к тому, что меня постоянно уносит не в ту сторону. Ну что с этим поделаешь? Я весьма болтливый. И да, после этой фразы очень хочется поставить смайлик. Но нельзя — как никак это История. Да, именно История с большой буквы — а иначе это ну никак не назовешь.
Бессонница мучила меня уже неделю. Как я только с ней не боролся... Ну... никак. В общем, я почти сразу это дело забросил, потому что знал, что ни к чему хорошему это все равно не приведет — иначе же в моей жизни не бывает!
С недосыпу я уже который день ходил с красными глазами и гудящей головой.
Вот и сейчас хочу спать, но не могу. Не представляете, какой это ужас!
Не знаю, что именно сыграло главную роль во внезапном изменении моего предыдущего решения… Но сделал я одну большую-пребольшую глупость: закрыл глаза и начал ныть. Ныть, как мне все это надоело, как я хочу спать, и вообще, где этот дурацкий Морфей, разносчик снов, или еще какой-нибудь волшебный чудик, способный меня усыпить.
И знаете что? Бред это, или нет, но...
Похоже, это сработало.
Тоненько задребезжало стекло, стукнула рама. Мимоходом подумал: «Хорошо, что пластик, еще разбилось бы... И да, надо закрыть».
Занавески дернулись, послышалось приглушенное бурчание, постепенно становящееся все громче и громче.
Вот тут мне стало страшно. Нет, я взрослый парень, в привидения и сказки про всяких глупых зубных феях не верю, но сами понимаете. Окно-то на втором этаже — мало ли кто решил ко мне забраться!
Бурчание перешло в фырканье, шторы дернулись еще раз, опасно крякнула гардина. Подхватив с тумбочки старинный механический будильник в металлическом корпусе — какое никакое, а все-таки оружие! — я тихонько сполз с дивана и направился к подозрительному окну. И тут...
Ба-бах!
Уй, блин...
А вы что подумали?!
Гардина упала, чтоб ее...
Хм, стоп.
Гардина — это одно. А вот сидящая на моем подоконнике девушка, бурчащая что-то о «гребаных занавесках» и «мелких подоконниках» — это совсем другое!
Девушка молча разглядывала меня, честно пытаясь не ржать при виде моего «оружия», я — так же молча — пялился на нее.
Вот скажите: к вам когда-нибудь забирались в окно девушки? Да еще и довольно красивые — насколько я мог судить в полумраке комнаты.
Нет?
Вот и ко мне тоже. Раньше, во всяком случае.
Поэтому я слегка … тупил.
— А вы к кому? — голос неожиданно превратился в малоуважаемый писк. Пришлось прокашляться и повторить вопрос.
Девушка вздохнула. Еще раз глянула на несчастный будильник, до сих пор сжимаемый мною, и засунула руку в брюки.
Нет, не туда, куда вы подумали!
И уж тем более не туда....
Нет, ну что вы, в самом деле! Девушка приличная! В брюки, точнее, в джинсы, точнее, в задний карман, выуживая оттуда изрядно помятую бумажку.
— Я сплю, и мне все снится, да? — когда я нервничаю, я начинаю очень быстро говорить. — А если мне все это снится, то надо поскорее придумать какой-нибудь невыполнимый вариант событий, потому что иначе то, что мне сейчас снится, обязательно сбудется, потому что у меня из-за моей дорогой прабабки все сны теперь вещие, а я ой как не хочу, чтобы это сбывалось, потому что, сами ведь понимаете, кому захочется, чтобы к нему в окно залезла среди ночи какая-то девчонка, особенно если дело ближе к полуночи, да еще и пятница сегодня, хорошо, что не тринадцатое, да еще и если у вас бессонница!
— Ты дышать не забывай, когда так быстро тараторишь. Задохнешься еще — что я делать буду?
Я впал в ступор. Нет, ну вы представляете? Она еще и разговаривает!
Стоп, а что — не может? Во снах со мной всегда кто-нибудь разговаривает. Так почему я удивляюсь, что она разговаривает?
Вот теперь я впал в ступор окончательно.
Похоже, у меня проблемы с головой из-за этой бессонницы.
— Константин Бердяев, — девушка тем временем расправила мятый листок и светила на него маленьким фонариком, — двадцать три года, курьер издательской фирмы «ИСТ-Альт», начинающий поэт. Не женат, детей нет, девушки — на данный момент — тоже… Правильно?
— А? — это все, на что меня сейчас хватило.
— Ага! Значит, угадала.
И, глянув на мою застывшую физиономию, добавила:
— Ты дышать-то не забывай, слышишь?
Эта простая фраза, произнесенная, кстати, уже второй раз, неожиданно привела меня в себя:
— Ты кто такая? И что здесь забыла? И, если уж на то пошло, зачем надо было срывать мои шторы?!
Девушка аккуратно сложила бумажку и вернула ее в карман. Потянулась, хитро прищурилась и щелкнула меня по лбу.
Будильник с печальным стуком встретился с полом и узвенел куда-то в сторону шкафа. А моя незваная гостья тем временем развернулась на подоконнике, явно собираясь уходить:
— Разносчика снов звал? Звал. Вот я и пришла.
И тихо-тихо, на пределе слышимости:
— Все-таки не ошиблась я в тебе… Вещий.
— Кто? — померещилось, наверное, вот и переспросил.
— Да никто, — махнула рукой гостья. — Шторы, говорю, больше не вешай. Когда проснешься...
И скрылась в ночи.
Ну, все. Глюки пошли...
— Так я сплю, или нет? — озвучиваю тишине единственный мучивший меня вопрос.