Как-то вечером Журналист пришел домой тихим и загадочным.
Осторожно сняв ботинки, он неслышно прошел в ванную и затих там надолго.
Я обнаружила его случайно, пробегая мимо и, выключив по насажденной им же привычке к экономии, свет.
Возмущенный возглас из темноты заставил меня вернуться, щелкнуть выключателем и заглянуть внутрь.
Журналист стоял около зеркала и пристально разглядывал свое отражение.
- Посмотри на меня, - болезненным шепотом произнес он, - Ты не видишь ничего необычного?
- Не вижу, - воткнула я старый гвоздь в его новое мироощущение.
- Я изменился, - не заметив гвоздя, прошептал Журналист.
- В каком месте? - бесцеремонно воткнула я второй гвоздь.
- У меня возник новый угол зрения, - загадочно прошелестел Журналист.
- Как так? Хватит загадок, объяснись, - попыталась я воткнуть третий гвоздь.
- Я стал видеть людей насквозь!- журналистский шепот переполз на повышенные тона, - женщин в основном, - виновато закончил Журналист, не отрываясь от своего отражения.
- Ну-ка, расскажи, - проявила ненужную инициативу я.
- Все просто великолепно, - доверительно произнес Журналист, - я с одного взгляда теперь могу определить что надето на любой женщине. В смысле, вижу, что находится под верхней одеждой: какое белье, какое тело...
Журналист умолк, видимо, мысленно воспроизводя виденное.
- Вот ведь, как оно бывает-то! Живешь, живешь, и, вдруг, видеть начинаешь! - продолжал осмысливать произошедшие метаморфозы Журналист.
- А что, пока жары не было, ты не видел ничего? - вкрадчиво поинтересовалась я.
- Жара? При чем тут жара?- рассеянно не понимал Журналист, пытаясь рассмотреть в зеркале свой затылок, - мне кажется, что у меня увеличилась черепная коробка, - торжественно резюмировал он.
- Я могу тебе предсказать, чем все закончится, - бестактно прервала торжество я, - наступят холода, твой мозг опять съежится и ты перестанешь видеть женщин насквозь.
И, хотя Журналист не поверил, всё так и случилось.