При пожаре звонить 01

ПРИ     ПОЖАРЕ     ЗВОНИТЕ    «01»
                ( Киноистория)

                Александра  Филипповна  ещё   с   вечера  задумала – встать  утром, порань-ше…. Но  не   смогла.  И  ведь  чувствовала  во  сне – надо   просыпаться – не  получилось. Как  говориться – загад   не  бывает   богат! Почти  до  трёх  ночи,  они   с  дочерью  готовились  к  завтрашней   поездке – собирали   вещи,  обсуждали,   как   одеть  мальчишек,  как   одеться   самой  Вере, прикидывали  каким  маршрутом   удобней   добираться,  как  вести  себя  по  приезду. В  общем,   всё - всё  до   мельчайших   подробностей.  И  когда   это   всё  было  готово  к  отъезду,  решили   перепроверить. Перепроверили.  Потом  ещё   раз…. Потом  ещё…. Ещё!  Вера   начинала   заводиться:
                -  Ну,   сколько   можно,  мам?! Скоро  светать  начнёт,  а  мы  ещё  не  ложились!
Поцапались. Такое,  в   последние  дни  с  ними   случалось  часто. В   начале  четвёртого   угомонились. Легли. К  Александре  Филипповне, в  отличие  от  мигом  уснувшей  дочери,  сон   не  торопился. « Ну  и  лето  выдалось! - тяжко  вздыхала старуха,  утирая   пот  со  лба. – Это  не   жара, это  какая – то   геенна   огненная!»  Да   было  от   чего   ей  охать.  Шутка   сказать – на  дворе  ночь, а  температура   хорошо  за   двадцать. Но  и  это  ещё   полбеды, чтобы  хоть  как – то проветрить  комнату – не  то,  что   окно – форточку  не  откроешь – комарья  тучи! А  марлю,  что  натягивай,  что  не   натягивай,  эти  засранцы  Колька  с  Андрюшкой  всё  равно   сдерут.  Наладились -  ишь,  в  дом  через  форточку  лазать,  пока   они   с  Веркой  на  работе. А  ключи   оставишь – потеряют!! Да   и   марля  не  спасает -  в   воздухе,  уже  больше  недели,  висит  запах   гари  с  полыхающих  подмосковных   торфяников. И  сон   как   назло  не  шёл.
                -  Наказанье,   какое – то ….- ворчала  бабка,  кряхтя,   переворачиваясь  с  боку  на  бок. Ворочалась, ворочалась  и   только  тогда,  когда   за  окном, вроде  бы   уже  стали  таять  сумерки,  она   как  будто   провалилась  в  какую – то  полудрёму – полу-сон….   А  уж   в  этом   мороке  она  не  сразу   поняла,  когда   ожило   радио. И  вроде  уже: « Союз  нерушимый   республик   свободных  сплотила  навеки   Великая  Русь!» а  сил  проснуться   ну  никаких. И  только  тогда  когда  вроде  отзвучало: « Знамя  совет-ское, знамя  народное  пусть  от  победы  к  победе  ведёт!»  она   с  трудом  разлепила   веки…. В  комнате  светло   и  тихо…   « Почудилось?..» - подумала  она   и  кинула   взгляд  на  ходики,  висевшие на  стене. Стрелки   показывали   без  двадцати   пять.
                - Почудилось?….- снова   прошептала  старуха,  и  повернулась  на   бок,  намереваясь  ещё   немного  подремать.
                -Здравствуйте   товарищи!- вспорол   тишину   комнаты   голос   дик-тора – радио  работало  на  всю   катушку. – Московское  время – шесть  часов   утра. Се-годня  двадцать   первое  августа,  тысяча   девятьсот  семьдесят   второго  года.  Передаём  последние   известия.
                - О,  Господи! – испуганно  выдохнула  Александра  Филипповна. - А то  мы  без   тебя   не  знаем,  который   год  на  дворе! Напугал – то,  как  - Ирод! Так  ведь  телёнком  можно  стать!- Она   снова  глянула  на  часы -  одна  из  гирек  упёрлась  в  пол. – Вот  окаянные - встали! -  Старуха  присела   на  кровати,  продолжая   причитать:
                -  Это  ж  надо  чуть   не  проспала!
Она  сползла  с  кровати  на  крашенный   пол,  надела  тапки  и  как  была  в  ночной  ру-башке,  торопливо  подошла  к  «божнице»  Скоренько,  словно   боялась,  что  её   заста-нут  за  этим  действом,  троекратно  перекрестилась, быстренько,  глядя  на   иконы,  по-шептала   молитву. Ещё  раз  перекрестилась, глубоко  вздохнула  и  уже  неспешно   по-плелась  на  кухню,  продолжая   шептать  что–то  себе  под   нос. На   кухне   она  зажгла  газ – поставила  кипятиться  чайник,  на  соседней   конфорке   поместила   ковшик   с  водой – в  него   опустила  пяток  яиц, приговаривая:
                -  Верке – то  что,  она   хлебушка  пожуёт  и  сыта,  а  ребята   набега-ются,  устанут,   проголодаются – есть   захотят – дорога – то неблизкая!
Присела  было  дожидаться,  когда  вскипит   чайник  и  сварятся  яйца,  да  тут  же  вско-чила.
                -  Чего  это  я  расселась – то!? Будить  надо!
Она   прошлёпала  в  комнату  дочери. Осторожно  тронула  Веру  за  плечо.
                - Ве-ер, Вера  вставай – пора – буди   ребят,  а  то  опоздаете  в  самое   пекло  поедете.
Вера   открыла  глаза,  потянулась  и,  зевая,  спросила:
                -  Сколько  время?
                - Седьмой   час  уже,  давай  вставай.
Вера  живо  вскочила,  набросила  халат  и  подошла  к  сыновьям,  спящим  вдвоём  на  диване.
                - Эй,  огольцы-ы, - она  потормошила  старшего, -  ну–ко  подъём! Вставайте - петушок  пропел  давно!
Бабка  усмехнулась,  глядя  на  эту   картину  и  снова  на  кухню.  На  плите-уже  вовсю  пыхтел   чайник,  и  бурлила   вода  в  ковшике  с  яйцами. Александра  Филипповна   рас-ставила  на  столе   три   чашки,  наладила  чаю,  нарезала  белого  хлеба – и  положила  его  посреди   стола  на  блюдце. Туда   же  выложила  нарезанную   докторскую   колбасу – без  жира. Вынула  из  ковшика яйца,  обдала  их  холодной  водой,  одно  крутанула -  проверяя,  сварилось – ли!? Из  нового  холодильника  « СевеР» купленного  месяц  назад   по  открытке,  а  ждали – то  его  без  малого  два  года, достала  огурцы,  помидоры, приготовленную  с   вечера  литровую  бутылку   с  морсом  и  остаток  докторской  кол-басы. Овощи  вымыла,  вытерла  насухо,  как  и  яйца.  Всю  снедь  старуха   бережно   уложила   в  бумажный   пакет,  где   уже  покоились,  порезанные  кусочками,  полбулки  белого  и  столько   же   чёрного  чёрного.
За  этим  занятием  и  застали  её   вошедшие  на   кухню  внуки.  Заспанные,  в одинако-вых  сатиновых   трусах,  без  маек,  босиком.
                -Вы  что  это  с  голыми  ногами?! – вскинулась   бабка.- А  ну  живо   тапки  надевать!  Простудитесь – ведь!
                -  Тепло-о-о…-  зевая,  протянул   Колька, старший  внук,  а  Анд-рюшка  только  мотнул  своей  головой,  то – ли  поддерживая  брата,  то – ли  засыпая  на  ходу.
                - Свело! – отбрила  Кольку  Александра  Филипповна.-  Полы – то  крашенные, холодные. Ладно, марш   за  стол,  только   ноги  на  полу  не  держите. Ешьте  вон  чай  да  хлеб   с  колбасой.
                -Ба-а-а,  а  чего  так  рано  - за  грибами  штоль? -  продолжал  зевать  Колька. Андрюшка  тёр  кулачками  глаза  пытаясь,   наконец,   проснуться.
                -  За  грибами, за  грибами, - эхом  отозвалась  бабка и  добавила,- чай  ос-торожней   пейте – кипяток,  не  обожгитесь! – и  пошлёпала  к  ванной  комнате. Открыв   дверь,  она  увидела  Веру  уже  одетую, причёсанную  стоящую   перед  зеркалом  с  по-мадой  в  руке.
                - Уже  готова?  -  удивилась  мать  и  тут  же  одобрила,  - Умница!  Пра-вильно   и губы   поярче  накрась  и  глаза  подведи,  а   я  тебе  потом,  свои серёжки  дам….
Мать  не  закончила -  Вера  недобро  зыркнула  на неё. Но  в  это   жаркое  утро  ничто не  могло  вывести  Александру  Филипповну   из  равновесия. И она,  как  ни  в  чём  не  бы-вало,   продолжила  свою  речь.
                -  Ну  и  ладно…. Я  тоже  пойду к   себе,  причешусь,  а  то  хожу,   на-верное,   как  баба - яга!  А  ты   давай  завтракай  с  ребятами,  да   одевай  их.
« Красавица!» рассуждала    о  дочери  мать   привычными   движениями,  не  глядя   в  зеркало,   собирая  седые   волосы   в  пучок. Затем  заколола  причёску  тремя   шпилька-ми,   а  сверху  воткнула  ещё  и  гребень.
                - Красавица! -  ещё  раз,  уже  вслух   подытожила   свои   раздумья   она   и,  поглядев   на  себя  в  зеркало,  добавила: - Не родись  красивой,  а  родись   счастливой!
    Войдя  на  кухню  мать,   застала  Веру   одиноко  сидящую   за   столом.  Чашки  с  чаем   стояли   нетронутые.
                - А  что  это  ребята,  я  смотрю, ни  чай   не  пили, ни  ели  ничего?- Алек-сандра  Филипповна   присела  к  столу.
                -  Не  знаю….  – как–то  отрешённо   ответила  дочь.
                - А  ты  чего  не  ешь?
                -  Не  хочу.
                - Ну,  начинается,  не  хочу!-  сорвалась,   было,   бабка, но  ругаться  не  входило  в  её  планы,   и   она  смягчилась.
                -  Поела  бы….  А  то  когда  ещё  на  месте  будете….
Помолчали.
                - Ну   что  ж,  если  есть,   не  хочешь,   пошли   собирать  вещи.
Вера   не  ответила, даже  не  шевельнулась,  словно   думала   о   чём–то  очень   важном.
                -  Слышь   что – ли? -  переспросила  мать.
                -  А чего  их  собирать?  Вчера   всё  собрали! -  ответила  Вера,  с  не-охотой   вставая  со  стула.
                -  Проверить  надо,  может,  забыли   что  -  не  унималась  Александра  Филипповна.
                -  Мам!!!-  взорвалась  Вера. -  Вчера  сто  раз  проверяли,  сколько  можно!?
                - Ну  ладно,  ладно! – пошла  на  попятную   старуха.- Не  кипятись!…. Пошли.
В  прихожей  Александра  Филипповна  застыв  над  сумками,  о  чём–то  задумалась. Она  беззвучно   шевелила  губами,   морщила  лоб, будто  что–то  перечисляла   и  в  такт  гу-бам,  словно  грозила   сумкам  пальцем.
                -  Ну  что…. Вроде  всё  взяли? – словно не  веря  своим  глазам,  ещё  раз  переспросила  Веру.
                -  О  Господи!- Вера  закатила  глаза  к  потолку  и  нервно  пожала  плечами.- Не  знаю – вроде  всё!
                -  А  записку  написала?
                - Написала!
                -  Положила?
                -  Положила!!
                - Куда?
                -  Кольке  в  рубашку,  в  нагрудный  карман!!!
                - Ну,  всё! Всё!!! Давай  присядем  на  дорожку…. 
Садясь  на  диван,  бабка  ещё  раз   окинула  взором  прихожую,  вещи….  Но  так  и  не  присев,  вдруг выпрямилась.
                - А  ребята – то  где?!
                -  Да   они  давно  на  улице!  -  не  сдержалась,  снова  огрызнулась   дочь.
                - Так,  я  пойду  ребят   звать,  небось  за  дом  уже  умотали, - мать  не  обращала  внимания  на  тон  дочери,- а  ты  бери  сумки,  закрывай  квартиру  и  выходи,  мы  тебя  у  подъезда  на  лавочке   ждём. Да    и  проверь  воду,  свет  и газ. О  Господи!  - выдохнула  старуха  и  пошла  на  улицу.       Вера  устало  опустилась  на  диван. Ехать  не  хотелось! Она  с  минуту  посидела   медленно  поднялась,  взяла  было  в  руки  сумки и  тут  же,   ощутив  вес,   поставила   на  место. «Тяжёлые–то  какие,  будто  камней  набухали!»
Она  прошла  на  кухню  перекрыла  газ,  а  затем  в  свою  комнату,  чтобы  в   тысячный  раз  удостовериться,  что  ничего  не  забыли. В  ванной   горел  свет. Вера  щёлкнула  вы-ключателем – свет  погас. Она  на  секунду  застыла  на  месте,  не  отрывая  руки  от  вы-ключателя…. Щёлкнула   ещё  раз,  лампочка   снова   вспыхнула…. Щёлкнула – погасла.  И  так  несколько  раз:  вспыхнула  -  погасла…. Когда  в  очередной  раз  зажёгся   свет,  Вера  вошла  в  ванную,  внимательно  вгляделась  в  зеркало…. И  вдруг  резко  включила  воду  и  стала  смывать  с  лица  всю  «красоту»  Окончив  умываться, взяла  полотенце,  вытерла  лицо   и   снова   взглянула   на  себя  в   зеркало.
                - Вот  так!  Так - то  лучше!- торжествующе   сказала  она.
      
             Волна  горячего   воздуха  с  улицы   нахлынула  на  Александру  Филипповну,  лишь  только  она  открыла  дверь  подъезда. «И  как   они   добираться  будут,  когда  с  утра  такая  духота?!» - невесело  подумала  старуха. На  лавочке,  возле   подъезда,  слов-но   взъерошенный  воробей  сидел  Андрюшка  и  хлюпал  носом.
                - Ну  что  вы  тут  опять  не  поделили?-  участливо  спросила  бабка, - что  случилось,  мой  золотой?
                - Колька   меня  ударил   по  голове! -  заскулил  внучок.
                -  Ну,  я  сей  час  этому  Кольке! -  вмиг  вспыхнула  Александра  Филип-повна. – Где  он?!
                - За…  за… за   до-о-ом  побежал… а… а…  меня  с  собой  не  взял! – разрыдался  Андрюшка.
                -  Не  плачь!  -  строго  приказала  бабка, -  Я  его  сейчас прутом,  он  у  меня   узнает,  как  маленьких  обижать!
И  она,  подобрав  валявшуюся  поодаль  ветку,  проковыляла  за  угол  дома.
Спустя   минуты  три  из подъезда   вышла  Вера. Она  поставила  сумки  на  скамейку.
                - Да,  ну  и  погодка! – Вера  достала  платок и вытерла  с  лица  пот.- Не  запаритесь? - обратилась  Вера  к  сыну  и  тут  только  заметила  слёзы  на  его  щеках.
                - Ну  что  вы  тут  опять не  поделили?! -  слово  в  слово  повторила   она  бабку.-  Ну  что  ты  нюни  распустил?  На  платок  утрись! Мне  что  вас  всю  дорогу   разнимать!? А? Где  баба  Шура?
Андрюшка   испуганно  притих,  вытирая платком  слёзы. Он  знал  у  матери  правых  и  виноватых  не  бывает – достанется  обоим. И  он  тихо   сказал:
                -  Она  за  дом  пошла, Кольку  звать.
 Андрейка  хотел ещё  что–то  добавить. Но  тут, из–за  угла  дома,  потирая  задницу,  вы-скочил  Колька. Старший  брат  вопил  как  оглашенный:
                - Бабушка!  Бабушка! Я  больше не  буду! Я  его  не  бил! Он  врёт,  он  всё  врёт!  Я  его  не  трогал! Я  больше  не  буду, бабушка!
Андрюшка  исподлобья,  тихо,  но  так  чтоб  услышала  мать,  возразил:
                - Ага,  не  бил…. Бил!
А  Колька  продолжал  верещать:
                - Это  он сам,  сам  ударился!
Вслед  за  ним,  как  могла,  поспешала  Александра  Филипповна,  приговаривая  тяжело  дыша.
                - Я  тебе  покажу,  шпингалет,  как  брата  обижать!  Я  тебе  так  задницу  разукрашу,  ты  у  меня   неделю  на  неё  садится,  не  сможешь!
                - Я  не  буду  больше,  я  больше  не  буду! -  повизгивал Колька.
                - Иди  сюда  стервец,  иди  сейчас  же!  -  неистовала  старуха.
                - А  ты  прут  брось! Колька  старался  скакать  на  недоступном  для  бабки  расстоянии.
                - Мам,  пусть  она  прут  бросит! -  умолял   Колька,  спрятавшись  за  спиной  у  Веры.
                - Мам! Ну,  в  самом – то  деле,  что  ты  их  опять  воспитываешь? Ну,  подрались  ребята – ничего  страшного!
                - Ничего  страшного,  ничего  страшного,- не  могла  утихомириться  бабка, - в том – то   и  дело  что  для  тебя  ничего  страшного! Не  воспитывай – а  кто  их  тогда  воспитывать  будет!?
                - Мам!!! Мы  едем  или  нет!?  - не  выдержала,  вскипела  Вера.
                - Едем! – отрезала  бабка  и,  остывая, всё-таки  добавила, обращаясь  к  Кольке.
                - А  ты шкода,  попроси  у  меня  что–нибудь,  попроси,  попроси!-  она   разломила  прут  и  отбросила  его  в  сторону. – Ты  свет   выключила? – обратилась  она  к  дочери.
                - Выключила.
                - А  газ?
                - И  газ.
                - Дверь  закрыла?
                -Мам!
                - Давай  ключ.
                -  Я  его  под  коврик  положила…. Ну,  всё  мам, всё, - прими-рительно  сказала  Вера,-  давай  присядем  на  дорожку.
Они  сели  на  лавочки,  друг  напротив  друга – Вера  с  Колькой,  А Александра Филип-повна  с  Андрюшкой. Помолчали.  За  это  время  Колька    успел   показать  украдкой   брату  кулак,  а  тот  в  ответ  высунул  язык.
          Их  молчание   прервал   лязг  дверной  пружины,  открылась  дверь  и  в  подъезд-ном  проёме  воцарилась  Чернушка – Евдокия  Петровна – соседка  со  второго  этажа.  Никто  во  всём  доме  не  знал,  как   прилипло  к  ней  это  прозвище.  Может   потому   что она   почти  всегда  жарко  ли,  холодно  одевалась   во   всё  чёрное? А   может  из–за  чего  другого?  Неважно.  Это   была  дородная  старуха,  ровесница  Александры  Филип-повны,  с  крупным  мясистым  носом. На  носу  массивные  очки  в  роговой  оправе  и  копна   седых  волос,  покрытых   всегда  чёрным  платком. В  руках  она  постоянно  дер-жала,  какую – то  необыкновенную   клюку. Чернушку  соседи  недолюбливали. А если  говорить  честно – не любили!  И  было  за  что.  Уж  больно  склочный  у  неё  был  ха-рактер. И  злой  язык. « Поганый!»  говаривала  Александра  Филипповна. С  ней  почти  никто  не  связывался.  Поговаривали, за  глаза,  хоть  никто  не  знал, наверное, что  была  Чернушка  девицей. А  с  другой  стороны -  кто  не  без   греха -  может  всё  это  сплетни! Словом  жила  Чернушка,   сколько её  знали,  одиноко.  Колька  и Андрюшка  побаива-лись   эту   здоровенную   бабусю – им  частенько  доставалось  от  неё  и  словом и  делом.  Пацаны   платили  ей  той  же  монетой.
      Не  поздоровавшись, Чернушка   торжественно  объявила:
                -Ну  и  жарища   сегодня  будет!  Пекло как в  Африке! Шурк! -  не  дожидаясь  ответа,  обратилась  она  к  Александре  Филипповне.
Это  который  у  тебя   сейчас  так   голосил, а? Весь  дом,  наверное,  разбудил  стервец!?
Чернушке  никто не  ответил,  но  она  и  не  ждала  ответа. Хохотнув,  она  продолжила:
                -  Чё  молчите – то?  Ишь   расселись,  как  на  поминках!
                - Типун  тебе  на  язык!- всплеснула  руками бабка, -   Скажешь,  как  в  лужу  пёрнешь!
                - А  чего  я  такого  сказала, -  продолжила  язвить  соседка, -  сиди-те  тут,  как  сычи  молча, уж  и  слова вам  сказать  нельзя!       
Она  присела  на  скамейку  рядом с Верой.
                - Собрались  куда?
                -  А  тебе  какая  разница? -  Вера   резко  поднялась. – В  каждой  бочке – затычка!
                - Ой–ё – е – ё – ей! Какие  мы  нервные!  Ой,  какие  мы  гордые! Ишь  Шурк,  как она  у  тебя  разговаривать  научилась,  говно  зелёное! Думаешь,  двух  родила – взрослой  стала?!  Дурное  дело  не  хитрое, их ещё  вырастить надо! А  то  растут  как  трын–трава! Если  б  не  Шурка…. А  этому, - она  указала  своей  клюкой  на Кольку, -  я  уши – то  оборву! Сволочёнок, стекло  мне  разбил!
                - И  правильно  сделал! Мало  тебе! - торжествующе  ответила Вера. – Пойдём,  мам, а  то  на  автобус  опоздаем.  Колюшёчек,  держись  за  сумки  у  ме-ня, а  Андрейка  с бабушкой  пойдёт.
Такого  поворота  событий,  Чернушка  ну  никак не  ожидала…. Она  на  мгновенье  аж  задохнулась  от  такой  наглости. С  ней  ещё  никто  так  не  разговаривал. И  уже  в спины  Матвеевым  понеслось: и,  какие  они  такие, и  какие  они   разэтакие, и  что  это  им  так  с  рук  не  сойдёт,  и  что  они  за  всё  заплатят,  и  за  разбитое  окно  и  за  всё  за  всё, за всё!!!! Последнее  что  расслышали  Матвеевы, было:
                -Я  это  так  не  оставлю!  Я  найду  на  вас  управу! Я  вам  покажу! Вы  у  меня  попляшите! Я  участкового  вызову!  Вы  ещё  меня  не  знаете!!!!
                - Вызывай! – крикнула  в  ответ с  улыбкой  Вера, - Вызывай!!!!!!
Александра  Филипповна,  не  поспевая  за  дочерью, принялась  тараторить:
                - Зря  ты  Верка  с  ней  так! А,  как  и впрямь  Булгакова  позовёт?! С  неё   станется.
                -Пусть  зовёт! Колюшёк,  это  же  не  ты  ей  стекло  разбил?
                - Я…..
            
                До остановки  автобуса – не  далеко – минут  десять  ходьбы.  Но  и  за  это  ко-роткое   время  мать  и  дочь  успели  поругаться. Вера   укоряла  Александру Филипповну  за  то,  что  та   заставила  надеть  её   кримпленовое   платье,  и  туфли.
                - На   улице   жарища,  а  я  этот  кримплен   натянула!  Я  же   сдох-ну   в   нём!  И  туфли -  я  же  в  них  все  ноги   собью,  путь – то  неблизкий,  сама  гово-ришь!
                -  Потерпишь!  Ради   такого   случая   можно  и  потерпеть. Зато   вон   ты  у   меня  какая   ладная.  Красавица – раскрасавица!
                - Да   уж,  красавица!..
                -  А  ты  что   хочешь   там,  как  лахудра   появиться?!-  Уже  строже  спросила  мать.
                - Да  я  вообще  ничего   не  хочу!  Зачем  я  вообще  туда  еду?  Никогда   не  ездила,  а  здесь  -  здрасьте,  это   мы  припёрлись!  И  зачем  Я  тебя   по-слушалась? Вот  дура!
                -  Ну,   вот   сама  себе  и   ответила – дура!  Верка,   какая  же  ты   всё–таки   дурёха.   Мы  же   всё  решили,  всё  обговорили. Надо  ехать – надо!  Назло!! И  вот  так  всю  дорогу.  На   авто-бус  они  всё  же   опоздали…. Следующего пришлось  ждать   почти   час.  С  утра  авто-бусы  ходили  редко – выходной. Измаялись. Да  и  светило  уже  начало  свой  небесный  ход.  Вера   пару   раз  порывалась  вернуться  обратно.  Но  мать  всякий   раз  удерживала  её.  Когда   словом,  а  когда  и  силой.  В  прямом  смысле – ухватив  дочь  за  руки.                -  Ну  что  ты  творишь,  что  ты  творишь?! Глянь,  на  нас   уже  люди  смотрят,  стыд -  то  какой!
В  этой  катавасии  досталась  и  пацанам. Крепко  досталось.  В  очередной   раз,   оста-навливая  дочь,  Александра  Филипповна,  притворно  схватилась   за   сердце  и  прива-лилась  к  стенке  остановки.  Колька  вытаращил   глаза,  и  аж  прыснул   от  смеха,  толкнув  брата  в  бок.
                -  Смотри,  баба  Шура   напилась! Шатается  как  пьяная!
Вера  испугалась,  подхватила   мать  под  мышки  и  усадила  на  лавку.
                -  Мам,  что  с  тобой?  Тебе  плохо?
                -  Ничего, ничего,  сейчас  пройдёт! -  поспешила  ответить  мать.  Она  уже  сама  была  не  рада  своей  уловке. Опустившись  на  лавку,  она  как   будто  и  в  самом  деле   ощутила  головокружение  и  слабость.
                -  Просто  не  выспалась  и  душно.
Вера   подозвала  ребят  и  отвесила  им  по  оплеухе. Младшему   потише.
Наконец  подкатил   автобус.  Бабка  поцеловала  внуков   в  макушки  и  строго  наказала:
                -  Слушайтесь  мамку! -  и  отдельно  Кольке.-  Брата   не  обижай  шпингалет! -  Вере   сунула  в  руку  серёжки.- На–ко  возьми,  будете  подъезжать  надень,  а  умылась  зря!  Ну, с  Богом!  Осторожней  там,  дочка!
Вера  с  ребятами  поспешила  в  салон, двери  скрипнув,  захлопнулись,  и   автобус  тро-нулся…. Бабка  трижды  перекрестила  отходящий  автобус  и  стала  махать  рукой   при-липшим  носами  и  губами  к  заднему  стеклу,  внукам. Когда  автобус  скрылся  из  глаз,  старуха  с  минуту  потопталась  на  остановке,  глядя  на  землю – словно  что–то  потеря-ла…. Затем  поправила   растрепавшиеся   волосы,  повязала  заново   платок  и  побрела  по направлению  к  дому.  По  привычке   что–то,   бормоча  себе  под  нос  и  изредка  восклицая:
                -  Ну,  слава  Богу,  слава  Богу!


                Автобус  домчал  Веру  с  детьми  до  Белорусского  вокзала  минут  за  сорок. В  автобусе  духота. Бутылку   с  морсом  выдули  мигом, Вере  не  досталось  ни  капли. Поэтому  на  вокзале  Вера  первым  делом  повела ребят в  туалет. А  потом  снова поить  газировкой  из  автомата – жара  что  поделаешь,  солнце  палило  уже   вовсю. После   спустились  в  метро  и,  наконец – то  долгожданная  прохлада.  Сыновья  взбодрились и  стали   беситься. Успокаивая   мальчишек,  Вера  не  заметила,  как  проехали  пересадку  на  другую  линию,  и  пришлось  наматывать  круг  по  кольцевой.  Ребятам  досталось,  и   на  этот  раз   мальчишки   получили  по  полной. В  конце  концов,  они  добрались  до  станции «Кузьминки» Но  и  здесь  они  ещё  минут  десять  искали  конечную  остановку  автобуса   с нужным  номером, заканчивающего  их  странствие  к  намеченной  цели.  По  расписанию  надо  было  ждать   снова около   часа. Вера   решила  перекусить  с  ребята-ми -  метрах  в  двадцати    от   конечной  остановки  автобусов,  на  травке  она  разложила  свой  нехитрый  обед. Колька  есть  отказался,  а  Андрейка  слопал  два  яйца, бутерброд  с  колбасой   и  помидор. Опять  захотели  пить,  и  Вере  пришлось отстоять  очередь  у  бочки   с  квасом.  Она  напоила  ребят  и  наполнила, пустую  бутылку  из–под  морса. Солнце  жгло  нещадно,  а  укрыться  негде.  Мальчишки  начали  скулить.  Еле  дождались  «львовского»  автобуса, но и  тут  незадача места  им  достались  позади,  прямо  над  двигателем. И  во  время  пути  Вере  пришлось  уговаривать   водителя,  по-пался  просто   какой – то  злыдень, останавливаться…. Да  не  один  раз.  Андрюшку  сильно  тошнило. Наконец доехали, еле – еле.

            
                Мать  о  чём–то  спросила   военного  с  красной  повязкой  на  рукаве, дежу-рившего  у  распахнутых  ворот  перед  опущенным  шлагбаумом…. Позвонила  кому–то  из  телефонной  будки…. Сказала  Кольке  и Андрюшке,  чтобы  они  стояли  здесь,  нику-да  не  уходили – ждали  батю.
И  пошла  к  остановке. Часовой  поначалу  опешил – он не  понял,  куда  это  так  заторо-пилась   незнакомка,  задававшая  ещё  минуту  назад,  глупые  вопросы   и  почему  её  дети  остались  стоять  у  ворот  части…. Но  когда  сообразил  и  с  криком:
                - Эй!.. Эй!! Эй!!! Гражданочка  вы  куда?! Гражданочка  стойте!!- бро-сился,  было   вдогонку,  но…. Поздно!
Гражданочка  ускорила  шаг,  а   потом  вовсе   припустила  бегом,  к  остановке. Подошёл  автобус,  она  запрыгнула  в  него  и…. уехала.
На  пятачке  перед  КПП  под  лучами  накалившегося  диска  остались   трое:  Колька   и  Андрюшка,  застывшие  возле  сумок  и  солдатик….  Он  вскидывал  к  небу  руки,  топал  ногами  и  чертыхался  вслед  уходящему  автобусу.
                -   Да  что  ж  это  такое?!   Куда  ты  поехала,  твою – то  мать?!!  Что  мне  с ними  делать!? Наконец  он  накричался  и  грозно   двинулся  на  пацанов.
                - Вы  кто  такие?!!!
Мальчишки  испуганно   молчали.  У   маленького  на  глазах  навернулись  слёзы.  А  сол-дат  не  обращая  на  это   никакого   внимания,   строго  продолжал:
                -  Вы  к  кому  приехали?!
Тот,  что  постарше,  выступил   вперёд  и,  заслонив   собой  малыша,  исподлобья  про-бурчал:               
                -  К  бате….
                - А  кто  ваш  батя?!
                -  Это   мои – и – и – и!!!-  закричал  другой   военный,  выскочив  из  подъезда   трёхэтажного  серого  дома.  На  стене   этого  здания   висел  огромадный  пла-кат – здоровенный,  усатый  дядька   в  блестящем   шлеме,  с  топориком  в  руках,   при-зывал  Кольку  и  Андрюшку:
                « ПРИ  ПОЖАРЕ  ЗВОНИТЕ  01»


                Отца  Колька  и  Андрюшка   почти  не помнили. Он  ушёл,  или  как   говори-ла,  тётя  Дуся,  соседка: « Бросил  вас   на  произвол  судьбы!» когда  они   были  ещё   со-всем  крохи.  Кольке  стукнуло  два   годика,  а  Андрюшка   только  что  народился.  Как  уж  там  получилось,  что  мать  с  отцом  разошлись,  ребята  не  ведали,  да  и  не до  это-го  им – маленькие  они. Да  что   там  пацаны,  мать  с бабкой  и  те  до  конца  не  могли  разобраться,  как   это  всё  произошло. Часто,  по  вечерам,  уложив   ребят   спать,  они,  сидя   на  кухне  и  обсуждая  дневные  заботы,  пытались  прояснить   и  этот  вопрос.  Ве-ра  всегда  и  во  всём   обвиняла  мужа. Бабка  тоже   корила  зятя,  но  не  так  сильно как  дочь.   Она  понимала,  что   и  её  лепта  в  разводе  дочери  имеется.  А  в  последнее  время,  поворчав  для   приличия  на  Василия,  так  звали  зятя, она  вдруг  ни   с  того   ни  с  сего,  как - бы   между  прочим,  говорила  дочери:
                -  Вер,  ты  свезла  бы  Кольку  и  Андрюшку к  Ваське…. Всё  б  ре-бята  отца  повидали. А  то  вон  Андрюшка   меня  давеча  спрашивает: «Баб,  а   что  та-кое  безотцовщина?» Дуська  опять  эта  дура!
Сколько   раз  ей  говорила  -  не  называй  так  ребят!  Вот  дура!  Да  и   Ваське  наверное  приятно  будет  сынов  увидеть?!  Он  как  никак  отец!!
Скучает,  поди?..  А  там  глядишь,  и….. - И хоть  прошло  уже   около  пяти  лет,  бабка   всё  ещё  на  что – то  надеялась.  Вера  тоже надеялась,  но  виду   не  подавала  и  отвеча-ла  всегда  отказом.
                -  Да  ты  думаешь,  что  ты  говоришь,   мам?!!  Соскучился!?  Да  он  же  нас  бросил! А  мы  значит   к  нему  с  поклоном – мол,  жить  без  него  не можем – помираем!!? Не-е-т!  Я  уж  как – нибудь   сама. Пять  лет  без   него  прожили     и  ниче-го!  Ребята,   слава  Богу,  сыты  обуты,  одеты…. А  у  него  я   слышала  там   какая – то  краля  завелась…. Соскучился – да   не  по  детям!
Бабка  как – бы  соглашаясь   с  дочерью,  продолжала   стоять   на   своём:
                -  Да  я  тоже   слыхала…. А   может,  врут?..  И  всё - таки  свези  их  к  нему…. Назло!!!  Пускай  узнает,   как  детей   воспитывать! А  то  присылает  двадцат-ку   на  двоих  и  думает, что  все  заботы   кончились!?  Можно   по  бабам  гулять?! А  детей  пусть  безотцовщиной  кличут!
После   таких  вот  разговоров,  в   семье  долго  не  вспоминали  об  отце.   И только   ко-гда   мальчишки   чересчур  шалили,  Вера  в  сердцах   высказывала:
                -  Ещё  раз  увижу, что  хулиганите -  отвезу   вас  к   бате!!! Он  вас   там   приласкает  ремнём!
Братья  поначалу   побаивались,  не   бати,  нет,  они   его  толком – то  и  не  помнили.  Боялись   ремня,  настоящего,  солдатского,  с  пряжкой. С  таким  ремнём   гордо  расха-живал  Серёнька   Камоза – их  дружок  из  четвёртой   квартиры. И   вот  такой   ремень   мог  пройтись   по  их….  спинам,  как   иногда  прохаживался   прут  в  руках  матери   или   бабки.  Но  они  постепенно   привыкли  к  угрозам   матушки,  а  Колька  даже   стал   спрашивать:
                -  Мам,  а  когда   ты  нас  к  бате    отвезёшь?
Вера,   когда  ругала  пацанов,  называла  Василия   исключительно  батей.  Одним  словом  и  пацаны   вслед  за   ней  стали   так  называть  отца. Батя   он   и  есть  батя,  привыкли!  И  как   говориться – вода   камень   точит:  с  одной   стороны  мать,  с  другой   сами    мальчишки   заставили  Веру   отвезти   их  к  мужу.

              Военный,   не  добежав   несколько  шагов   до   ребят, вдруг  остановился  как  вкопанный…. Нервно   одёрнул   гимнастёрку, застегнул  воротничок,  надел   пилотку…. Оглянулся  по   сторонам, точно   искал  кого–то.
Потом,  зачем–то  снял   и   снова   надел  пилотку…. И  медленно,  не  торопясь,  словно  боялся  вспугнуть  мальчишек -  подошёл  и  присел  перед  ними,  метрах  в  двух,  на  корточки. Ребята   настороженно   уставились  на   незнакомого,  небритого  дядьку.  А   тот   впился  глазами   в   пацанов,  Взгляд  его   то   замирал,  то  перескакивал  с  одного   на  другого.  Он  хотел,  было   что-то  сказать  Кольке  и  Андрюшке,  но  горло  его   пе-рехватило,  и  он   закашлялся,  а  на  его  глазах навернулись   слёзы. Успокоившись,  он  попытался  улыбнуться  и  хрипло   спросил:
                - Ребятишки…. Коля,  а  где   мама?
Колька,  словно  не  понимая,   о   чём  его   спрашивают,  посмотрел  на  младшего   бра-та….
                -  А  она  уехала,  товарищ   старший   сержант!-  встрял   вместо  Кольки   часовой,
                -  Как  уехала?!- вскинулся  на  него   сержант. -  А  что  ж  ты  её  не  задержал?
                - Да  я….  А  как   я  её  задержу?  -  начал  было  оправдываться   дежурный.  - Я ей -  гражданочка,  гражданочка  постойте,  а  она  как  понеслась, словно  к   олимпиаде   готовилась…. А  тут автобус – она  села   да  уехала. Что  я  в  неё   стре-лять  должен,  что -  ли….  Да  у  меня  и   автомата  нет!- попытался   сострить  часовой.
Но   сержант   его  уже  не   слушал,  он   продолжал  внимательно   вглядываться  в  лица   сыновей.
                -  Не  узнаёте  меня, да? – спросил  он   мальчишек  и  невесело   доба-вил. – Ну  да  где  вам  меня   помнить!
                -  Я   помню…. -  несмело  вдруг  произнёс  Колька, -  ты   наш  батя?
                -  И  я  помню…. -  еле  слышно, эхом  за  братом  отозвался  Анд-рюшка.
                - Ох,  вы…. Ох  вы  мои  дорогие!!!  Задохнулся  от  таких  слов  сыно-вей   сержант. Он  неловко  сделал  два  гусиных   шага,  сгрёб  мальчишек  в  охапку и  крепко – крепко  прижал  их  к  себе. – Родные  мои!
                - Ба–тя  – а! Ты  колючий! -  недовольно отстранился  Колька.
                -  Да  я  Колюшочек,  только  с  дежурства  не  успел побриться. – Ра-достно  стал  оправдываться  отец.  -  А  почему   мама  уехала?
Колька  пожал  плечами: « Мол,  не  знаю»
                -  Ладно….  Значит   так….- Василий  всё  никак  не  мог  найти  нуж-ных  слов.-  Ну   что?.. Потопали  ко  мне? –  спросил,  было,  он,  но  осёкся  и  тут   же  исправился,  подхватив  мальчишек  на  руки – Пошли   домой!
Колька  и  Андрюшка  крепко  обхватили  батю  за  шею,   и  они  пошли.
                -  Товарищ  старший  сержант,  а  сумки?! -  крикнул   им    вдогонку   часовой. 
Сержант  развернулся,  бережно  поставил  сыновей на  асфальт.  И бегом  оглядываясь   на  сыновей,  словно  боясь,  что  они  исчезнут,  метнулся   к  сумкам. Подхватил  их  и  мигом  к  ребятам.
                На  территории   части  ни  души.  Тихо.  Все  попрятались  кто - куда  от  испе-пеляющего  зноя.  Даже  часовой  у  ворот,  лишь  только  сержант  с  детьми  ступили  на  раскалённый   асфальт  солдатского   плаца,  поспешил  укрыться   в  прохладной   будке.
Первое  что  бросилось  в  глаза   и  поразило  мальчишек  -  гараж…  Он  вплотную  при-мыкал  к   зданию  с  плакатом  на  стене. Все  шесть  выездов  из   него  с  распахнутыми  настежь  огромными  воротами -  точно  сказочные   пещеры. И   в  сумраке  этих  пещер,  словно   невиданные  животные,  спрятавшиеся  от  жары,  стояли   красные   пожарные  машины.  Не  в  силах   скрыть   своего  восторга,  ребята  остановились  посреди   плаца,  восторженно  взирая   на  это  фантастическое  зрелище. Такого  они  ещё  не  видели.  Ни-когда.  Да  ещё  так  близко!
                - Вот  здесь  я  и  работаю,-  глядя  на  сыновей, улыбнулся  отец, -  нра-виться?
Ребята  согласно  закивали  стрижеными головами.  Колька  уже   намеревался   спросить  разрешение   подойти  к   машинам  поближе…. Но  тут,  откуда–то   сбоку  высыпала  ва-тага  весёлых,  стриженых   как  и   братья   под  ноль   молодых  солдатиков. Они  хохота-ли,  толкались,  размахивали  руками,  а  один  из  них,  сидя  на  плечах  товарища  ис-тошно  кричал: « Ура!» Он – то   первым  и заметил  сержанта  с  ребятами,  и,  оставаясь  сидеть  на  плечах  сослуживца,  тихо,  но  яростно  выпалил:
                -  Пацаны! Атас – сержант!!
Толкотня  мигом  прекратилась. Солдатики  моментально   развернулись  в  шеренгу,  встали  по  стойке  смирно  и  вперились   глазами  в  сержанта. А  солдат – конь  застыл  так, словно   на  него  напал  столбняк.  И  как  всадник  не  старался  дёргать  его  за уши  и  за  волосы, чтобы  слезть,  конь  являл  собой статую  с Аничкова  моста – не  шелох-нулся!  По   удивленным   физиономиям  солдатиков  было  видно,  что  они,  ну  никак  не  ожидали  увидеть  здесь   своего  командира,  а   тем  более  с  Колькой  и  Андрюшкой. И  так  же  как  пять  минут  назад,  сержант,  они   старались  поправить  на  себе  форму,  надевали  пилотки,  застёгивали  ремни  и   воротнички, одёргивали  гимнастёрки. И  каждый,  кто  считал,  что  закончил эту  процедуру,  приветствовал   командира.  Выходило  очень  нестройно,  но  громко:
                -Здравье  желаю…
                -Товарищ  сержант!
                - Товарищ  старший  сержант!
                -Здравие…
                - Желаю!
                -Здравие  желаю  сержант!- и так  далее.
                - Здравствуйте,  товарищи  бойцы! -  спокойно, даже  с  какой – то  не-понятной  улыбочкой,  козырнул  в  ответ   отец,  оставив стоять  на  месте  Кольку  и  Ан-дрюшку.
                - Как  настроение? – спросил   сержант
                - Бодрое! – отчеканил  один  из  бойцов,  и  только  в этот момент  сол-дат – конь скинул  своего  седока.
                -  А  если  бодрое,  то  почему  не  на  строевой!?
                - Так  ведь обед,  товарищ  старший  сержант, -  ляпнул  соскочивший  всадник, сейчас  перекурим  и….
                - Обед?  -  переспросил  Василий   и  глянул  на  сыновей,- обед   это  очень  хорошо! -  сержанта  словно  перестали  уже  интересовать солдатики, и  он   ухва-тился   за   эту   мысль. - Значит  так – пять минут  перекур  и  приступайте  к  строевой  подготовке!  А  мы, - он  обратился  к  Колке  и  Андрюшке, - тоже  пойдём  и  перекусим!
Один  из  бойцов, то – ли  из  интереса,  то – ли  чтоб  как–то отсрочить  занятия,  поинте-ресовался:
                - Товарищ  старший  сержант,  это  ваши,  чтоль?
                - Мои, - улыбнулся  сержант, - и,  подтолкнув  легонько  сыновей, двинулся  к  столовой.
Но  тут  же  ему  вслед  полетело:
                - Товарищ  сержант! А  может,    сегодня  без  строевой  обойдёмся?!
                - С  какой  это  такой  радости?
                -  Так  вон  жарища,  какая,  товарищ  сержант… -  и  сразу  несколь-ко  голосов  энергично  подхватили,  запричитали,  заголосили:
                -Да товарищ  старший  сержант – духота!
                - В  такое  пекло  и  строевой?...
                - Тепловой  удар  можно  получить!
                - Сегодня  же  воскресенье,  товарищ  сержант.
                - Ну,  товарищ   сержант!!
                - Бойцы!.. -  с   чувством  обратился  к  солдатам  сержант,  лишь  только   те  замолкли. – Товарищи   бойцы!  Как  говаривал   генералиссимус   Суворов!? А?.. - и,  не  дождавшись  ответа,  продолжил:
                -  А  генералиссимус  Суворов,  говаривал - Русский  солдат,  должен  стойко   переносить  все   тяготы  и  лишения армейской   службы!  Тяжело   в  учении – легко  в  бою! Вопросы  есть?..
Никто   не  ответил.  В  раскалённом  воздухе   повисла  тишина…. Но   вдруг  солдат – « всадник»,  стоявший   за   спинами   своих  понурых  товарищей,  очень   серьёзно   спро-сил:
                - Товарищ  старший   сержант,  а  что  генералиссимус Суворов  го-варивал  о   русском  солдате  Нурмухамедове!?
Солдатики   покатились    со  смеха. Даже  Колька   и  Андрюшка,  не  понимая  над,  чем    все   смеются – захихикали.
                - Ну  вот! -  усмехнулся  сержант,- а говорите  сил  никаких   нет. Ну и   кто  же  это  у  нас  такой   умник?
Стоящий  прямо  перед  сержантом  боец  вытянулся  в  струнку  и  зычно  доложил:
                - Товарищ  старший   сержант, это  русский   солдат  Тавлуй!
На  этот  раз   смех   громыхнул  ещё  сильней   и  раскатистей.  Даже  сержант   не   удер-жался,  захохотал:
                -Обормоты!
А  стоящий  позади, балагур  Тавлуй,  покраснел  и   стал  оправдываться:
                -  А  что   я  такого  сказал?!  Чего  вы  ржёте – то? Уж  и  пошутить   нельзя…
                - Можно, ефрейтор, можно  и  даже  нужно! -  отсмеявшись,  ответил  сержант. – Пошутили?  А  теперь повторяю:  перекур  пять  минут  и   приступить  к  строевой.  Пообедаю -  проверю,  лично!  Пошли. – Обратился   он к  сыновьям.
                В  просторном  зале   столовой   в  два  ряда   стояли  длинные   деревянные   столы,  а  вдоль  них   с  обеих  сторон,  такие – же  длинные,   крепко   сбитые  деревян-ные  лавки. На  одной   из  них   на  самом  краешке,  как–то неловко   сидел   маленький   солдатик  и  мял   в  руках  пилотку. Чуть  поодаль,  возле  окон,  стояли   несколько  сто-лов  для  офицеров.  На  столешницах   каждого стояли   солонки,  стаканы   с  салфетками   и   дешёвые  вазочки  с  уже   поникшими   полевыми   цветами.  В  глубине  помещения,  на  кухне, отделённой  от  зала  раздаточным   столом, суетились,  гремя  посудой   два  человека  в  белых  одеждах.  В   столовой   стоял  густой   запах  еды.  Вкусной   еды!
                -  Нурмухамедов! – обратился  сержант   к  неловкому   солдатику. – Богатым  будешь! Только  что  про  тебя   вспоминали.
Нурмухамедов  плохо  знавший  русский  язык  неподвижно  уставился  на   Василия.
                - Я  говорю,  ты  чего  тут  расселся,  как  на  паперти? – улыбаясь,   про-должал  сержант.
Солдатик   вскочил,  напялил   пилотку, как–то  корявенько  поднёс   ладонь   к  виску  и   выпалил:
                -  Товарища  сержанта,  рядовой  Нурмухамедов  обеда  ждёт!
                - Так  всё  отделение  уже  отобедало….
                -  Товарища   сержанта,-  продолжал   смешно  тараторить  солдатик,- рядовой   Нурмухамедов  ждёт  обед  не   мине,  а  санчасть  и  Михалычу!! - товарища  лейтинанта  приказала!
Из  кухни   с  двумя   судками  в  руках   появился   человек,  в  белой   куртке  поверх  формы  и  в  таком  же  белом   колпаке. Он  вручил  судки  Нурмухамедову  с  улыбкой:
                -  На  басмач!
Но  солдатик  шутки  не  оценил. Он  как – то  напрягся  и  опустив  глаза  в  пол   обиженно  произнёс:
                - Деда  Коля,  зачем  обижаешь? Нурмухамедов  не  басмач!
                - Ладно  горе  ты   моё   луковое,  не  басмач,  не  басмач! Михалычу   привет  от   меня  передай!
                -  Спасибо  деда  Коля! -  не   впопад  ответил  Нурмухамедов,  но  повар  не  обратил  на  его  слова  никакого  внимания,  он  протянул  руку   сержанту.
                - Здорово,  Андреич!
                -  Здорово,  Коль! -  ответил  Василий  и  пожал  протянутую  руку.
                -  А  это  что   за  богатыри? -  повар   присел  перед  мальчишками   на  корточки  и  внимательно   осмотрел  их.  Затем  повернул  голову  к  Василию.
                -  Неужто  твои?..
                -Мои! -  довольно  улыбнулся  в  ответ  сержант.
                - Богатыри!  -  ещё  раз  сказал  повар. – Ну,  давайте  знакомиться,  богатыри.- Он  тщательно  вытер  о  край  куртки  руку   и  протянул  её  Андрюшке. -  Меня  дядя  Коля  зовут…. А  вас?
Пацаны  как  по  команде   повернули   головы  к  бате.  Они  словно  спрашивали   разре-шения,  но   тут  встрял  Нурмухамедов.
                - Товарища   сержанта, разрешите  пойти?!
                - Пойди,…  иди! -  поспешно   ответил  сержант  и  обратился  к  сы-новьям:
                -Ну, как  вас  зовут? – усмехнулся,-  да  не  бойтесь, говорите
                -Колька! – первым  пожал  повару  руку  старший.
                - Тёзка  значит! – довольно  сказал  повар.-  А  тебя.
                -  Андрей  Васильевич, -  почему–то  ответил Андрейка.
                - О,  как! – Андрей  Васильевич!- захохотал  дядя  Коля. -  Это  я  по-нимаю,  это  по-нашему. Орлы – одно   слово!
                -  Накормишь  орлов – то?  - спросил  Василий.
                -  А  как  же,  всё  по  высшему  разряду  сделаю!
                - Что  у  тебя  сегодня?
                - Борщ,  солянка  с  сосисками, компот,  ну и  для  орлов  что–нибудь  вкусненькое  найдём!
                - Тащи!  Ну,  бойцы   пойдём   садиться.  -  И он  повел   сыновей  к офицерским  столикам.
                - Бать,  а  можно   мы   там  сядем?  -  и  Колька  указал  на  деревян-ные   столы.
                - Можно! -  не   раздумывая,  согласился  отец. – Только  сначала  руки   вымойте – вон  умывальник.
Ребятишки, вымыв  руки,  уселись  за  стол. Он  был  им  явно  велик, как  Машеньке  из  сказки  про  трёх   медведей. Василий   сел  напротив  и  усмехнувшись,  спросил:
                - Удобно,  не  высоко?
                - Нет! – хором  ответили  мальчишки.
Через   пару  минут,  из  кухни,  с  подносом  в  руках,  появился  дядя  Коля.  Он   словно   плыл,  чуть  подавшись  вперёд,  слегка  наклонив  голову  набок. На  растопыренных   пальцах, согнутой   в локте,  левой  руки,  покоился   поднос,  и  в  такт  шагам  покачива-лись  концы  белоснежного  полотенца. На  подносе,  тесно  прижались   друг  к  другу  блестящие  металлические  миски.  Две  глубокие – с ароматно  дымящимся  бордово – красным,  щедро  посыпанным  зеленью  борщом  и  две   мелкие  -  с  золотисто -  искря-щимися  слезинками  солянкой.  Поверх  солянки  на  каждой  из  тарелок лежали  по  две  аппетитнейших   сосиски. А  самого  края  подноса,  жались,  мелодично  позвякивая  друг  об  друга,  полные  до  краёв   стаканы  компота. В  правой   руке  дяди   Коли   находилась  большая   тарелка  с  белым   хлебом.
Повар  причалил  к  столу  позади  ребят  и   поставил  перед  ними  тарелку  с  хлебом. Затем  правой  рукой  с  оттопыренным  пальчиком,  стал   выставлять   на  стол,  принесенные   сказочные   яства. Закончив эту,  судя  по  его  лицу,  приятную   процедуру, он положил  поднос   на   скамью. Из   нагрудного   кармана  достал   три  комплекта  ложек   и  вилок.  Тщательно   вытер  их  полотенцем   и  разместил  перед   едоками.
                -  Ну – с,  можно  приступать,  господа!  Андреич, а  тебе  я  сейчас  тоже  принесу.
                - Не  надо,  Коль,  я  не  хочу,  садись,  отдохни.
Дядя  Коля  присел  рядом  с  сержантом  и   скомандовал:
                - Берите  хлеб   бойцы,  лопайте.
                - А  можно  без  хлеба? -  спросил  Андрейка.
                - Нельзя! – вдруг  заявил  Колька,  навёртывая  за  обе  щеки. – Сколь-ко  можно  говорить,  без  хлеба  не  наешься!
                -  Можно! Можно,  Андрей  Васильевич! -  хохотнул  дядя Коля. – Та-ким  богатырям   всё  можно.
Эту  картину   нужно  было  видеть:  два  здоровых,  взрослых  мужика,  молча,  подперев  руками  головы, и в  это  мгновение  похожие  друг  на  друга  как  братья – близнецы, с  умилением   наблюдали,  только   что  не  плакали,  как  Колька  и  Андрюшка  уминают  обед. Колька  отобедал  первым, делово  сложил  в  глубокую  миску  остальную  посуду, сгрёб  ладошкой  оставшиеся  на  столе  крошки  хлеба  и  отправил  их  в  рот.
                -  Спасибо,  всё  было  очень  вкусно.  -  Как–то   заученно  произнёс  он.
Через  мгновение,  выпив  компот,  то  же   самое   проделал  и  сказал  Андрюшка.
                -  На здоровье,  ребятки. -  Мягко  ответил  дядя  Коля.-Василёк,  а  может  я  тебе  с  собой   соберу?
                -  Не  надо,  Коль!  Мы  к  тебе  ещё   вечером  придём – покор-мишь?!
                -  О  чём  разговор! -  и  дядя  Коля, хитро   подмигнув   мальчиш-кам,  стал  собирать  со  стола  посуду,  замурлыкав  что–то   себе  под  нос.                «                «Вот  ведь  как  бывает!» - чертыхался  про  себя  Василий,  выходя  из  столовой - « Ждёшь, ждёшь, надеешься, думаешь - вот   ребята   приедут, уж  я  тогда…. Приехали    и  что? Даже  не знаешь  о  чём  с  ними  говорить!»       
                -Ну, как  вам  солдатская  пища?- чтоб  только  не  молчать  спросил  Василий…
                -Вкусно!- облизнулся  Колька. 
                -Очень  вкусно!- снова  поддержал  брата  Андрюшка.
                -Вот  и  хорошо,  хо – ро - шо - не  представляя,  что делать  дальше, промямлил  сержант.               
Выручил  Колька:
                -Бать, а  можно  нам  машины  посмотреть?
                -Конечно  можно!- обрадовался  предложению  сына  Василий. И  радостно  добавил - За  мной, пацаны, шагом  марш!
                На самом  краю  плаца, в  тени  забора, расположились  разомлевшие  от  жары и  плотного обеда  солдатики. Перекур  затянулся. Бойцы  отдыхали - кто  как. Одни дре-мали,   привалившись к  забору, другие,  сидя  на  корточках,  смолили  табачок,  а  чело-век  пять  стоя на  ногах, собрались в кружок и о чём–то  лениво  балагурили. Строевая  подготовка   
с  ними  даже  рядом  не  стояла. Но  как  только  на  крыльце  столовой  нарисовался   старший  сержант  со  своими  детьми, она  напомнила  о  себе
истошным  криком:
                -Отделение-е-е…Стройсь!
И   снова  словно  нашкодившие  щенки, застигнутые  врасплох  солдатики, громыхая  кирзовыми  сапогами, испуганно  кинулись  к  центру  плаца. Они  бежали, толкая  друг  друга, на  ходу  застёгивая  ремни, поправляя  гимнастерки, натягивая  на  свои  стриже-ные  головы  пилотки. А  команды  продолжали   сыпаться  одна  за  другой:   
                -Отделение-е-е - в  две  шеренги, становись! Равняйсь! Смиррр-но! – отдающий  приказы  паренёк, с  ефрейторскими  лычками  на  погонах  (тот  самый, что  интересовался  учением  Суворова) придирчиво  оглядел   
сослуживцев, ловко  крутанулся  на  каблуках  и,  чеканя  шаг,  подошёл  к 
командиру.
                -Товарищ  старший  сержант!- улыбаясь,  прокричал  он   вытянув-
мшись  по  стойке «смирно»  и  приложив  ладонь  к  пилотке,- Второе  отделение  занимается  строевой  подготовкой! Докладывает  ефрейтор  Тавлуй.
                -Да  я уж  вижу,  как  вы  занимаетесь!  Ну  что  ты  лыбишься?- усмехнулся  в  ответ  сержант.  Он  решил  не   устраивать  разнос подчинённым  в присутствии. Кольки  и  Андрюшки, В  сущности,  эти  солдатики  были  для  него  такими  же  детьми.
                - Ох,  охламоны! Значит  так, приступайте  к  занятиям  и  запомните,  я  в  гараже  и  всё  вижу!- отдав  солдатам  приказ,  он   обратился   к  сыновьям - Ну  что  по  машинам! Айда  ребята!
Они  пошли  к  гаражу  и  уже  у  самых   ворот,  сержант  развернулся  и  прокричал  ос-тавшимся    на   раскалённом   плаце  бойцам:
                -Да, и  надеюсь  сегодня  услышать  строевую  песню!
Ответом  сержанту  прозвучала  команда:                               
                -Отделение,  напра-во! Шагом  марш!- И   солдаты  зашагали  по  плацу, грохо-ча  сапогами, печатая  каждый  шаг. Через  мгновение -  новая  команда:- Песню  запе-вай!
Песня  грянула! Грянула  громко…  и  нестройно. Очень  нестройно.               
                -Я  же  говорил -  охламоны!- смеясь,  обратился  к  сыновьям  отец, и  они   вошли  в  гараж.               
       После  яркого   солнечного   света,  глаза   мальчишек   не   сразу   привыкли   к   по-лусумраку  внутри  здания.   Огромное   помещение,  то  ли  из  экономии,   то  ли   ещё  из–за  чего,  освещалось тремя  стосвечовыми  лампами,   висевшими  высоко   под потол-ком. В  гараже  было  ненамного  прохладней,  чем  на  улице. Духоту  усиливал   запахи  бензина    и  машинного  масла,  смешавшиеся    с   теплом,   исходившим  от  нагревшего-ся   за  целый  день  металла  машин.  Внутри   ни  души.  Но  ничто  не  могло в  этот  миг  помешать  мальчишкам,  наслаждаться  увиденным. Колька  и  Андрейка  заворожено  смотрели  на  эти  красные  машины, с  необычно  широкими  кабинами.  С  этими  маши-нами  «Запорожец»,  дяди  Гены  Камозина  не  шёл  ни  в  какое  сравнение.  Ещё  вчера  они  дико  завидовали   своему   другу Серёжке,  что  у  его  отца  есть  это  чудо  техники.  Но  теперь!.. 
                -Батя,  а  можно  на  машину  залезть?- спросил  Колька, ему  уже  не  терпелось  обследовать  автомобиль.
                -Сам  сумеешь?               
                -Смотри! – и  Колька,  упёршись   ладошками  о  подножку,  ловко    закинул  свое  тело  к  дверям  кабины.  Распрямившись,  он  удивлённо  посмотрел   на  свои  руки:
                -Тёплая  машина…
                -Нагрелась  за  целый   день. По  воскресеньям  все   машины  моют, если  вы-зовов  не было. А  потом  на  солнце сушились – только  недавно,  как   в  гараж  загнали.- Пояснил   сыновьям  отец.
Андрюшка  тоже  осторожно  коснулся   пальчиком  корпуса  машины  и  тут – же  отдёр-нул.
                -Горячая!- подтвердил  он  слова  брата
                -Не  бойся  сынок!- обратился  отец  к  младшенькому,-  я  тебя подсажу!- И он,   подхватив  Андрейку  под  мышки,  водрузил  его  на  под-ножку  автомобиля, к  брату.                -                -Батя,  а  можно  в  кабине  посидеть?            
                -О  чём  разговор, конечно   можно!- отец  запрыгнул  к  сыновьям  и  открыл  им  дверь  машины.- Рассаживайтесь   как  вам  удобно.
                -А  рулить  можно?- спросил  Колька,  сразу  ухватившись  за
баранку.
                -Можно!- ответил   отец,  он  обрадовался,   что  у  него с  сыновьями,   нако-нец - то завязался  какой   никакой  разговор.
                -Бать,  а  посигналить?..
                -Нет  Колюшёчек,   сигналить  нельзя,  а  то все переполошатся.-
В  разговор  встрял  Андрюшка:                -               
                -Бать,  а  вот  это  что  за  кнопочка?
                -Это  сирена,  но  её  тоже  лучше  не  трогать…Коля,  а  что  вы
меня  всё  время   батей   кличете?
                -А  что  нельзя?-  Колька  удивлённо  уставился  на  отца, Андрюшка  тоже   смотрел  на  батю, хлопая  глазами.
Василий  не  нашёлся  что  ответить, а  старший  продолжил:
                -А  мамка  всегда   тебя   так  зовёт, особенно   когда  ругается. - Как  бы   извинился  Колька.
                -И бабушка  Шура  тоже….-гордо  добавил  Андрейка.
                - А  на  кого  они   ругаются?
                -  Как  на  кого?- довольно  улыбнулся  Андрюшка,-  На  нас!
                -Они  нас  и  лупят,  если  сильно  хулиганим!- добавил   Колька.
Ему  уж  очень понравилось  сидеть  за  рулём  машины.…Так  что  все  наказания  матери  бабки  в  этот  момент,   по  его  мнению,  не  заслуживали  никакого  внимания.
                - А  бабушка  Кольку  иногда  и  прутом  лупит!- подытожил  всё 
сказанное   братом  Андрейка  и  они  замолчали.
                -Бать... - начал  было  говорить  Колька, но  осекся,  посмотрел  на
брата:
                -А  как  нам  тебя  называть?
Василий  понял,  что  сморозил  ерунду  и  чтоб  как-то  загладить  свою  неловкость,  об-нял  сидящего  ближе  к нему  Андрейку:
                -Да  зовите, как  хотите! Это  я  так  просто  спросил… - и он  стал
объяснять  ребятам  устройство  машины, где  что  находится, из  чего  она состоит  и  что  кроме   неё    в  гараже  ещё  пять  штук. А  одна  с  лестницей. Кольке, конечно  же,  сразу  загорелось  пойти  и  посмотреть  на  этот             
автомобиль. А  куда  Колька  туда  и  Андрюшка.  Машина    с  лестницей  стояла  с от-крытым  капотом, высунувшись кабиной  на  улицу. Внутри  автомобильного  чрева,  стоя  на  бампере,  копался парень,  в   промасленном  комбинезоне,  бывшим  когда-то синего  цвета.
                -Кулёшин, ты  чего,  ты   чего  там  возишься?
Парень  спрыгнул  на  асфальт  и вытянулся  перед  командиром.
                -Здравия  желаю, товарищ  сержант!
  -Виделись, чего  капот – то  задрал, случилось  что?
                -Да   ерунда, свечи  засра….хм,- тут  только  Кулёшин  обратил  внимание  на  ребят  и  сразу  же  поправился,- свечи  загрязнились, товарищ  сержант, надо  бы  прожа-рить.
                -Ну, давай  прожаривай, и  чтоб  в  моё  дежурство  порядок  был.               
 Ясно?               
                -Так  точно, товарищ  сержант!
                - А  если  что - попроси  Лиховида – он  поможет.   
                -Да  я  сам  справлюсь, товарищ  сержант!
                -Ну,  смотри….                Солдатик   выкрутил  из  двигателя  свечи  и  понёс  их  куда-то  прожаривать. Для  Кольки  и  Анд-рюшки  настало  раздолье – эту  автомашину  они  облазили   вдоль   и  поперёк.  Василию даже  пришлось  прикрикнуть  на  них  пару  раз -  чтоб   они  не  очень – то  показывали  свою  прыть. Особенно  Андрюшке -  младшему  он сразу запретил  залезать  на  лестницу. Когда вернулся  Кулёшин, ребята   уставшие,  раскрасневшиеся  от  жары,  вспотевшие, но  довольные  сидели  на  подножке  машины…   
                -Готово,  товарищ   сержант, сейчас  вкручу, и  всё  будет  в  полном  ажуре!
                -Давай  делай, мы  тебе  мешать  не  будем. Ну  что  ребята  потопали  до-мой?   
                -Бать, а  почему  тебе  солдаты  всё  время  здравия  желают - ты   что  боле-ешь?- полюбопытствовал  Колька, когда  Василий  открыл  дверь  в  свое  жилище.   
                -Нет,  сынок,  я  здоров  как  бык! – усмехнулся   батя.  Просто  по уставу  положено  к  командиру  обращаться - «Здравие  желаю» 
                -А   ты  командир?- продолжал   допытываться  Колька.   
                -Выходит  что  так…. Ну  вот  мы  и  дома. Да  вы  проходите, не  стес-няйтесь.- И  Василий  слегка  подтолкнул  застывших  в  нерешительности, на  пороге   квартиры   сыновей.  Но  Колька  не  отставал:   
                -А   почему  у  тебя  звёздочек  нет?   
                -Потом  расскажу.- Василий  глянул  на  будильник  стоявший,  на  ку-хонном  столе,- О-о-о,  уже  почти  четыре,  устали,  небось? 
                - Не-е-е-т…- сладко  зевнув,  ответил   Колька. Младший  как  всегда  поддержал  брата  и  тоже   не  смог  сдержать  зевоту.
                -Да вы  вон  оба  зеваете – наверное,   рано  сегодня  встали?
                -В  шесть  часов,-  гордо  сказал Колька  и снова    широко  зевнул, - мы  думали,  что  за  грибами  поедем.
                -Так  это  вы  почти  целый  день  на  ногах? Ну-ка,  пошли  на  кухню, сейчас    чайку  попьем,  и  я  вас  положу  отдыхать. Часика  два  поспите, пока  жара   спадёт, а  потом  я  вам  всю  часть  покажу.
                - Неохота,  бать,- и  хоть  Коля  чувствовал, что  действительно  очень  устал, ему  интересно  было  сейчас  же  пойти,  посмотреть,  что  из -  себя  представляет  по-жарная  часть. Охота – пуще  неволи… Андрюшка  тут  же  поддержал  брата, потирая  осоловевшие  от усталости  и  от  жары  глазки.               
                -Не-е-о – охота…
                -Андрюшечка,  да  ты  вон  спишь  на ходу!
                -Я  есть  хочу,- вдруг  пролепетал  Андрейка.
                -Что  сыночек?- переспросил  отец,   подумав,  что  ослышался.
                -Пожевать  что-нибудь…
«Так вы  только  полчаса,  как  поели!» - чуть   было   не  сорвалось  с языка  у   Василия, но   сдержался, подумал: «А  то  выйдет,  как  со  старшим,  когда  тот  спросил, почему  нельзя  отца  назвать – батей. Василий  судорожно  стал  вспоминать,  если  в  доме  что-нибудь  из  съестного. Выходило - картошка, четвертинка  чёрного, чай, ну  и  само  собой, соль  и  сахар.…Всё.… И  вдруг  его  осенило:
                -Ребятишки, а   вы  картошку  с  тушёнкой  будете?!
                -Будем!- тут  же  откликнулся  Колька
                -Я тоже  тушёнку  буду, - согласно  кивнул  Андрюшка,- только  без кар-тошки…Можно  мне,  без  картошки?
                -Конечно  можно!- радостно  согласился  отец. Он  достал  из  шкафчика, висевшего  над  столом, две  тарелки  и  поставил  их  перед  ребятами. Конечно  можно - почему  нельзя!?
                -А  нам  мамка  не  разрешает,- продолжал  объяснять  Андрюшка,- гово-рит,  слишком  жирно  будет. Она  говорит - когда  ты  много  денег  присылать  станешь, тогда  и  тушёнку  есть  будем.
Отец  потрепал  младшего  по  стриженой   наголо  голове:
                -Сейчас,  я  тушёнку  принесу.
Василий  взял  со  стола  нож  и  прошёл  в  комнату. Из-под  кровати  с  подзором  и  ши-шечками, оставшейся   видимо,  от   каких  то  прежних  хозяев  квартиры, он  достал  по-сылочный  ящик. На   крышке  посылки,  химическим  карандашом, было  крупно  и  ста-рательно  выведено:
                КАЛИНИНСКАЯ  ОБЛАСТЬ
                БЕЖЕЦКИЙ  РАЙОН
                п. /о.  СКРИПКИ
                дер. ЮРКИНО
                МАТВЕЕВУ  А. В.
И  обратный  адрес…Он  поставил  ящик  на  стул  и  на  мгновение  замер, словно  при-нимал,  какое  то  непростое  для  себя  решение. Затем  ножом, одним    движением,  лихо  вскрыл  посылку. Достал  четырёхсотграммовую банку  тушёнки, банку  сгущёнки,  не-большую  коляску  «краковской»   колбасы  и  из  бумажного  пакета  взял  горсть  кара-мели. Конфеты  засунул  в  карман  брюк.
                -Живём  пацаны!-  он  выкладывал  продукты  на  стол  перед  сыновьями  и  приговаривал, - Сейчас  тушёночки   поедим. А  потом  чайку  со  сгущёночкой, да  с  карамельками.
Виктор  вскрыл  банку  с  тушёнкой,  выложил  содержимое  поровну  в  каждую  тарелку, из  ящика  стола  достал  две  алюминиевые  вилки   и  вручил  их  сыновьям. 
                -Ну,  бойцы,  можно  приступать  к  приёму  пищи,-  усмехнулся  и  до-бавил, - лопайте!
Отец   достал  из  пачки  «беломорину», отошёл  к  раскрытому  настежь  окну, хотел,   было  закурить.…Но,  посмотрев  на  уплетающих  за  обе  щеки  сынишек,  отложил  ку-рево  на  подоконник.   Потом  он   взял   чайник,   и налил  в  него, воду, из-под  крана. Поставил  на  газовую  плиту,  кипятить. Сам  сел  дожидаться,  когда  чайник  закипит.
             Сирена,  тревожная  и  пронзительная,  ворвалась  в  распахнутое  окно  так  вне-запно,  что  Колька  и  Андрюшка  не  сразу  поняли,  в  чём  дело. Батя  вскочил  из-за  стола -   крутанув  ручкой, выключил  газ,  и  ринулся,  хлопнув  дверью,  на  улицу. Пацаны, спустя  мгновение, побросав  вилки,  кинулись  к  окну. Во  дворе  надрывалась  сирена, а  из  гаражей  медленно,  словно   гигантские  ярко - красные  черепахи, выползали  машины. К  ним  отовсюду  устремились  коротко  стриженые  пацаны, все  в  одинаковых  болотного  цвета  брезентовых  робах.…Сверху  они  были  похожи  друг  на  друга  как  братья – близнецы. Они  без  суеты  занимали  свои  места  в  кабинах   автомобилей.
                Когда  Колька  и  Андрюшка, вслед  за  батей  выбежали  на  улицу,  машины  уже  были  готовы  к  отъезду.  Ревели  прогреваемые  моторы, мигали  проверяемые  си-рены.  Вмиг  повзрослевшие  лица  молоденьких  солдат  застыли  в  ожидании  команды - «Вперёд!»
         Братья  стояли  в  сторонке  и  с  удивлением  и  беспокойством  смотрели  на  эти  сборы,  стараясь  углядеть  отца.  Один  из  опаздывающих  пожарных,  застёгивая  на  бе-гу, ремень  с  болтающимся  на  нём  топориком  подбежал  к  мальчишкам
                -Коля,  Андрюшенька, идите  домой,  я  скоро  приеду!- выпалил   он, в три  прыжка  догнал  тронувшуюся  машину  и  вскочил  на  подножку.…И  только  когда  проезжая  мимо  часового  он, силясь  перекрыть  вой  сирен  и  моторов, прокричал  тому - « Дьяконов,  скажи  Звягинцеву, чтоб  присмотрел  за  ребятами!», они  узнали  в  нём  батю.
       Машины  уехали  и  мальчишки  остались  одни. Они  стояли  под  лучами  палящего  солнца, посреди  опустевшего  плаца,  прижавшись,  друг  к  другу,  словно  выпавшие  из  гнезда  птенцы. А  перед  ними, высунув  язык  и тяжело  дыша,  сидел  щенок. Это  уша-стое  создание  внимательно  смотрело  на   Кольку  и  Андрюшку, словно  спрашивало - «Вы  чьи?»                - Ну, - неожиданно, словно  гром  среди  ясного  неба  прозвучал  за  спинами  ребят  зычный  голос,- здравия   желаю! За  кем  тут  присмотр  требуется, а?
Щенок    дёрнулся,  отскочил   в  сторону,  поджал   хвост  и   заливисто  затявкал.  Ребята   испуганно   повернули  головы  на  обладателя  баса. Они   обомлели,  увидев  здоровенного  детину  в  военной  форме….  Сапоги  незнакомца  были  смяты в  гармошку, ремень  с  висевшей  на  нём  пилоткой, болтался  много  ниже  пояса, на  плечах  красные  погоны  с  буквами - ВВ.
        Здоровяк  улыбался,  внимательно  разглядывая   пацанов  из-под  ладони,  словно  капитан  дальнего  плаванья, увидевший  незнакомую  землю.
                -Шланг!- обратился  он   к  щенку,- Ну  что  ты  гавкаешь,  а? Ох, какой  же  ты  предатель!  Ой,  предатель.…Кормишь, кормишь  тебя,  а  ты   своих  не   признаёшь,  эх  ты!
Щенок,  видимо  услышав  знакомый    голос,  заюлил,  завилял  хвостом  и      на  брюхе  пополз   к  ногам    хозяина.  Солдат   присел  к  скулящему  от  восторга  щенку, нежно   потрепал  его  по  холке  и,  посмотрев  на  братьев, улыбнулся:         
                -Вы  то  чего  испугались,  а?  Ну, давайте  знакомиться – меня  зовут  дядя  Во-лодя  Звягинцев, можно  просто  Вова,  дядя  Вова.
Шланг  встал  на  задние  лапы  и  стал  лизать   Звягинцеву  лицо. Тот   засмеялся  и  снова  обратился  к  ребятам,  продолжая  сидеть  на  корточках:
                -  Ну, а  вас  как  зовут?
 Колька,  увидев,  что  щенок  не  боится  этого  дядьки, тоже  осмелел:
                -Меня -  Колькой, а  он – Андрюшка.
                -Отлично! Колька  и  Андрюшка! – Звягинцев  выпрямился   и  озадаченно  добавил, - Колька  и  Андрюшка   значит, отлично.…Ну  и  что  мы  с  вами, Колька  и  Андрюшка  делать  будем, а?
Пацаны  в  ответ   лишь  пожали  плечами – «Мол,  не  знаем».
                -Вот!  И  я  не  знаю, а  товарищ  сержант,  ваш  батя,  приказал  вас  чем-нибудь  занять. Значит  так,  для  начала  мы  пойдём   и  подкрепимся,  а  потом,…- он  не  знал,   что   будет  потом,  поэтому   вздохнул  и  скомандовал,  но  не  так  громко  как  в  прошлый  раз,-  В  столовую,  за  мной  шагом  марш!
Колька  прыснул  от  смеха,  а Андрюшка  стал,  было   объяснить  дяде  Вове, что  они  совсем  недавно  кушали, но  Звягинцев   слушать  не  стал.  Он  понял  хохоток  Кольки  по - своему:
                -. Пошли,  пошли - смехом  сыт  не  будешь!- и когда  ребята  засеменили  за  ним   вслед,  он  продолжал   философствовать,- Солдат  должен  быть  накормлен.  Война – войной, а  обед  по  расписанию.
               
                Василий   вернулся  с  пожара  за  полночь. Ни  в  душ, ни  в  столовую  вместе  со  всеми  не  пошёл, как  был  в  перепачканной  брезентовой  робе,  так  и  по-спешил  домой.  К  ребятам.
      Звягинцев, за весь  день,  умаявшись  с  пацанами, сидел  за  столом,  на  кухне.  Перед  ним  лежал  раскрытый  «Крокодил». Глаза  были  закрыты – дремал. Услышав  скрип  двери,  он  вскочил,  оправил  гимнастёрку  и  шёпотом  доложил  вошедшему  сержанту:
                -Товарищ  старший  сержант,  ваше  задание  выполнено! Николай  и, - после  этих  слов  он  загадочно  улыбнулся, но  продолжил, - Андрей  Васильевич  и  Николай  накормлены  и  спать  уложены! Докладывает…
                -Хватит  выкаблучиваться,- устало  улыбнулся   сержант, - спасибо   Вов. Как тут  они – не  скучали?
                - А  чего  им  скучать? Мы  с  ними,  сразу  после  вашего  отъезда   пошли,  отобедали…
                -Что, что? - Сержант  еле  сдержался,   чтоб  не  захохотать.
                - А  что? – не  понял  Звягинцев.
                -Да  они  перед  самым  отъездом  два  раза  ели!
                -Да? Ну  не  знаю,  не  знаю,  всё  стрескали, я  им  ещё  добавки  прино-сил…. Так  вот  почему  он  ржал!
                -Кто?
                - Кто – кто, дядя  Коля,  повар  наш!  Корми, говорит,  корми  бойцов  до  отвала, а  сам  ржёт!
                - Ладно, ну  а  как  они  потом?
                -А  что  потом?  А  потом…Андреич,  ты,  конечно,  извини  меня,  но  это  не  дети,  это  просто  хунвейбины  какие – то! Особенно  Колька!  Если  честно – за-мучили! Лучше  с  новобранцами  день  строевой  заниматься,  чем,- Звягинцев  не  дого-ворил….
                -А  ты  их  часом  не  обижал?
                -Ага!  Обидишь их!  Тот  день  не  проживёт,  кто  их  обидит! Но  спуску  не  давал!
                -Ну  и  чем  вы  тут  занимались?
                -Андреич,  ты  спроси,  чем  мы  НЕ,-  выделил  Звягинцев,- занимались? Всем! Всё  наше  хозяйство  показал. Везде  побывали, разве  что  к  Михалычу  наверх  не  забрались,  и  только.
                -Спасибо  Володь.- Поблагодарил  сержант  и  стал  стаскивать  с себя  робу.
                -  Андреич,  а  как  там  на  выезде?
                -На  выезде?- переспросил  сержант,- Да  вроде  всё  обошлось, только  Петь-ка  Старшинов  обгорел.
                -Сильно?
                -Врачиха  сказала  прилично…
                -В  санчасти?
                -Нет, в  город,  в  больницу  отвезли.
                -А  почему  не  в  нашу  санчасть?
                -По  кочану!!!- взорвался  сержант, этот  наш   летёха-мудак!..
Ладно, иди,  отдыхай. Да,  шмотки  мои  захвати  в  прачечную,  пожалуйста.
Звягинцев  сгрёб  в  охапку  вещи  сержанта  и  хитро   улыбнувшись,  спросил:
                - Андреич,  ты  меня,  конечно,  извини, но  что  же   ты  молчал, что  у  те-бя  двое?
                -Долго  объяснять, Володь…иди, спи.                - Слушаюсь  товарищ  старший  сержант! Только  вы  уж  завтра  у  товарища  майора  увольнительную  для  меня  попросите, я  же  так  старался!
                -Иди,-  улыбнулся  в  ответ  сержант,- увольнительную  ему, а
как  насчёт  наряда  вне  очереди?
                -За  что?- притворно  ужаснулся  Звягинцев
                -Володя-я….Иди, отдыхай,  а  не  то…
                -Есть!-  козырнул   Звягинцев, захлопнул  дверь,   выскочил   на  лестнич-ную  клетку, где  едва  не  столкнулся   с   прапорщиком  Лизой
Алалыкиной, спускавшейся  сверху. Она  жила  на  третьем, последнем  этаже, прямо  над  сержантом.
                -Здравие  желаю, товарищ  прапорщик!- ехидно  поприветствовал  её  Звягинцев.- Куда  это  вы  так  торопитесь,  на  ночь  глядя?
                -Здравствуй  Вова! Дурачок ты,  Вова, видишь я  в  форме, на  смену  спешу! А  вот  ты  что  тут  околачивешься  ночью?
Звягинцев  состроил  серьёзную  мину, словно  его  оскорбили.
                - Я  не  околачиваюсь,  я  тоже  на   службе! Меня  товарищ  старший  сержант  вызывали,  по  одному  о-очень  важному  делу. Они   только  что  с  выезда  вер-нулись,  устали и  доверили  мне  ихнию  форму  в  прачечную  снести! А  вот  вас  това-рищ  прапорщик, целый  день  не  было  в  части, несмотря  на  то,  что  у  вас  выходной! Вот  и  товарищ  старший  сержант  о  вас  справлялся: «Владимир,- говорит,- что-то   то-варища  прапорщика  не  видно?  не  заходит,  почему-то? Может загордилась,  из – за  но-вого  звания»?               
                -Ну  и  балабон  ты, Володька, я  в  Москву  ездила,  с  подружкой   встре-чалась! А  к  Василию  Андреевичу  я  завтра  зайду.
                -Вот–вот,  зайдите – он  вас  с  гостями  познакомит.
                - С  какими  гостями? К  нему  приехал  кто?
                -А  вот  завтра  и  увидите…
                -Ой,  Вовка, Вовка,  любишь  ты  тень  на  плетень  навести.               
                -Ладно, я    побежала,  а  то  опоздаю – Гавриловна  меня  тогда  съест!               
                - Не  торопитесь,  товарищ  прапорщик. Свет – то,  как  видите  только  на  вашем  этаже, а  внизу  темно – не дай  Бог – ножку  сломаете…
                -Ну,  уж  как-нибудь!
                -Нет, нет  и  ещё  раз  нет! Товарищ  прапорщик, я  вас  провожу,  а  то  неровен  час, всё–таки   ночь  на  дворе,  захватят  вас  в  плен  иностранные  шпионы,  или  как  говорит  Михалыч – японские  самураи!
                - Ну, проводи, проводи…
                -Позвольте  вашу  ручку!
              Выпроводив  Звягинцева, Василий  поставил  греть  чайник, снял  мокрую  от пота  гимнастёрку и  повесил  её  на  спинку  видавшего  виды  стула. Прошёл  в  комнату. Сыновья  спали  на  его  кровати. Андрюшка,  прижатый  братом  к  стенке, ворочался  во  сне. Он  силился  освободиться от  ног,  задранных  на  него  спокойно  сопящим  Колькой. Отец  осторожно  убрал  Колькины  ноги  с  младшего  сына, старшего  же  отодвинул  поближе  к  краю,  поправил,  как  следует,  одеяло  и  вернулся  на  кухню. Достал  хлеб,  нарезал, зачем–то   заглянул  в  пустой  холодильник. Закурил  и  присел  дожидаться,  когда  вскипит  чайник: « Долго  объяснять»! - вспомнил   свой  ответ  Володьке  Звягинцеву. « А  чего  тут  объяснять?  Как  объяснишь?  Кому?  Себе? Ох уж  сколько  раз  себе  объяснял  и  что?  Ничего! Пять лет  прошло, а  о  ребятах  и  не  вспомнил! Хотя  нет,  поначалу  приезжал,  подарки  дарил,  из  садика  забирал  и   в  парк  гулять  водил – прямо  Пушкин.
А  потом  всё  реже  и  реже – ни  подарков,  ни  поздравлений - посылал  деньги  и  думал,  что  все  заботы  кончились,  больше  никаких  проблем!  Да  неужели  я  и  впрямь  так  думал?  Легче  всего  благородно  возмутиться – конечно  же,  нет! А выходит,  что  именно  так  оно  и  есть! Скрывал  что  у  тебя  двое!  Скрывал - от  кого?  Не  от  себя  же. Боялся  что  скажут!  А  вот  Верка  не  побоялась – вон  каких  богатырей  вырастила!  Колька – она
вылитый,  а  Андрюшка,  вроде  на  меня  похож – щербатый….  Василию   попалась  на  глаза  пустая  банка  тушёнки,- «Без  картошки»,- с улыбкой   прошептал  он
                - Батя! Ты  что  так  накурил?- в  дверях,  морщась  от  света  и  дыма,  на  цыпочках  стоял  Андрюшка….
Василий   как  застигнутый  врасплох  за  курением,  мальчишка  поспешно  загасил  па-пиросу,  и  замахал  руками,  разгоняя  дым.
                - Да  это  я  так  сынок - я тут  ужинать  собираюсь…. А  ты  чего  проснул-ся- то, ты  чего  не спишь?
                -  Я  писать  хочу,  а  там  выключатель  высоко – включи  мне  свет.
Василий   включил  в  туалете  свет, дождался,  когда  сын  выйдет – хотел  уложить  его  спать, Но  Андрейка  вдруг  спросил:
                - Бать,  а  можно  я  с  тобой  ужинать  буду?
                - Ты,  что  есть  хочешь? Вас  же  дядя  Вова  накормил.
                -Накормил. А  я  хочу  с  тобой. Можно?
                -Можно,  только  на-ка  надень  мои  тапки.
Они  уселись  за  стол. Друг  против  друга.  Отец   и  сын. Большой  и  малый.
                - Бать  а  ты  па  пожар  ездил?
                -На  пожар  сынок.
                -А  почему  пожары  бывают?
                -Почему? По-разному  Андрюшенька,  по-разному. -  Отвечал  отец  сы-ну. На   Василия  накатили  воспоминания,  он  глядел  на  Адрюшку, улыбался,  отвечая  не  впопад, а  сам  продолжал  размышлять: «И  чего  мы  с  Веркой  не  поделили? Могли  ведь  сейчас  жить  вместе. Хотя  нет.…Сейчас  уж  точно  не  смогли».
                - А  ещё  почему?               
                - Еще? Ну,  как  тебе  объяснить.…Ну,  вот,  к  примеру…. Мама  ушла  на  работу. Оставила  детишек  одних, так?  А  они  дурачки,  костёр  в  комнате  развели….
« Дурачки, то  дурачки, но  ведь  они  дети,  а  мы  взрослые.  Да  не  мы – я!
Дурак  - гордый…. Это  точно  «Гордый»!- прямо  как  наш  миноносец. Хотя  и  тёща  хо-роша. Обижалась. – Что  ты  меня  тётей  зовёшь? Почему  тётя?  Какая  я  тебе  тётя?  Язык  не  поворачивается  мамой  назвать – зови: Александра  Филипповна! А  то тётя!!!
                -Батя,  а  они  сгорели?
                -Кто?
                -Ну,  эти  детишки
                -Какие  детишки?
                -Ну, те,  что  костёр  развели, в  комнате.
                -Да  нет,  не  сгорели, Вытащили  их, задохнулись немножко, а  так  всё  в  порядке.
                -Ты  их  вытащил?!
                -Нет,  сынок,  не  я – другой  дяденька.
                -А  он  не  сгорел?
                -Не  сгорел.
« А  Петьку  теперь  точно  на  пенсию, тоже  дыму  наглотался. Как  он  сейчас  там? – продолжал  думать  сержант. – И  лейтенант  тоже -  Я   здесь  старший!  Я  приказываю!  Пусть  он  идёт – он  самый  опытный!  Это  ж  надо  без  пяти  минут  пенсионера  по-слать. Да  и  Пётр  тот  ещё…Лучше  б  я.…Хотя  я  уже  один  раз  слазил. Тёща  такой  хай  подняла! – Ты  детям  живой  нужен,  кого–то   спасаешь, а  о  своих  детях  не  дума-ешь! А  если  они  сиротами  останутся? Вот  и  остались – при  живом  отце»
                -Батя,  снимай  чайник,  а  то  убежит! – заверещал  Андрюшка.   
Василий  словно  ужаленный,  вскочил  со  стула, выключил  газ и  про  себя  усмехнулся: « Что  это  я  весь  день  как  пацан  суечусь, словно  выслуживаюсь  перед  ними.…А  что?  И  в  самом  деле – выслуживаюсь!
Они  ещё  долго  сидели…. Долго – долго. Пили  чай, разговаривали. Сын  что–то  расска-зывал,  о  чём-то спрашивал. Отец  слушал  и  отвечал.  А  в  голове  занозой  сидела  мысль: « Почему?  Ну  почему? Два  родных  человека,  сидят  этой  ночью  друг  напро-тив  друга? Разговаривают….  Да, в  конце  концов, не  важно,  что  они  сейчас   делают!!  Что  сейчас  с  ними  происходит, (нет,  конечно,  это  важно!) и  всё-таки….  Через  неде-лю  они   расстанутся. И  неизвестно  насколько…               
                -Ну  что  мой  красивый,- сказал  Василий,  заметив,  что  сынишка  муже-ственно  трёт  глазки,  чтобы  не  уснуть  за  столом,- надо  укладываться  спать?
                -А  можно  я  с  тобой  лягу?  А  то  Колька  ногами  дрыгает….
                -Можно.
Отец  достал  раскладушку,  постелил  и  они  легли.
                -Батя, а  почему  ты  с  нами  не  живёшь,-  сонным  голосом  спросил  Ан-дрейка.
Батя  не  ответил,  а  если  б  и  ответил,  сын  не  услышал  бы.  Он  сладко  спал. А  отец  долго  не мог  заснуть – лежал,  думал  и  чувствовал,  как  расслабляется  во  сне  крепко  прижатое  к  нему  тельце  сына.
              Наутро  Василий   поднялся,  ни  свет,  ни заря,  ребята  ещё  спали.  На скорую  руку  умылся,   и  к  командиру  части.
«Отпуск я  не  отгулял, да  и отгулов  набралось  дней  десять – на  недельку  должны  от-пустить. Хоть  с  ребятами  побуду – в  зоопарк,  в  цирк  или  на карьер  искупаться  схо-дим!» Только бы….
 В  приёмную  командира  части  сержант  влетел  словно…Секретарша,  Вера  Платонов-на.…  Ох,  что  это  была  за  секретарша!  Женщина!!! МОНУ  ЛИЗУ – видели? Не  то! Рубенс  писал  своих  тёток, ох  какие  тётки!!! Не  то!Да  и  ещё  говорят,  что   до  Мане,  в  живописи  не  было  женщин,  а  после  него,  вдруг  появились?  Врут!Женщины  были,  есть  и  будут!...  Особенно  в  этой  пожарный  части  номер НН!!!            
                -Вера  Платоновна,  майор  у себя?
                - Ещё  не  приехал…. А  ты  чего  такой  угорелый?
                -Да  так…
                -Обещал  к  восьми…. Да  ты  садись,  Василёк,  отдохни. Что  случилось – то?
                - Да  так…
               

                Лиза  глянула,  на  наручные  часы -  пять  минут  девятого. Бросила  взгляд  на  циферблат,  висевший  на  стене – сверилась:  всё  точно. Сняла  наушники,  отключила  пару   тумблеров, потянулась, выдохнула:
                -  Ленка! Всё,  конец смены! – и  вышла  из–за  пульта.  Тут  же  открылась  дверь  и  вошла  Зинаида  Гавриловна,  одна  из  сменщиц.
                -Здравствуйте  девоньки! Как  у  нас  тут  без  происшествий?                - Полный  порядок  тёть  Зин.- Ответила  Лена.
Они  по  очереди  все  расписались  в  журнале  о  передаче  смены…. Любка – вторая  сменщица,  как  всегда  опаздывала. Лиза  достала  зеркальце,  глянула  на  своё  отраже-ние, поправила  локон  и,  оставшись довольной,  улыбнулась  ему. Через  секунду  в по-мещение  как  чёрт  из  табакерки  влетела  Любка.
                -Девчата  простите!  Проспала!
                -Да  ладно  уж….-Ответила  Лиза. – И  усмехнувшись,  отчеканила:
                -  Пост  сдан  товарищ  ефрейтор!
                - Пост  принят  товарищ  прапорщик! -  не  отдышавшись, ответила  Люб-ка. – Как  ночь  прошла?
                - Это  тебя  надо  спрашивать,  как  ночь  прошла! – язвительно  заметила   из-за  пульта  Зинаида  Гавриловна. – У  них  то  всё  в  порядке!
                - Выездов  не  было? – продолжала  спрашивать  Любка.
                -  Не  было. – Ответила  Лиза.- Ну,  женщины  я  ушла.
                - Ты  куда   сейчас?   
                - За  кудыкину  гору! Любка,  ну  ты    в  каждой  бочке  затычка! – снова  встряла  Зинаида  Гавриловна. -  А  ну  приступай  к  работе!
                - Есть,  товарищ  генерал! – весело  выпалила  Любка.
               
                Утро,  всего  лишь   девятый  час,  а  на  улице  никакой  свежести. Даже  птицы  и  те  не  очень  то  оглашают  как  обычно  окрестности 
своими  голосами   да  песнями. В  воздухе  просто  пелена,  какая  то от  горящих  под-московных  торфяников. Ну  да,  даже  в  газетах  пишут – мгла!
Лиза  быстро  пересекла  плац, вошла  в  подъезд  и  поднялась  на  второй  этаж  к  дверям  старшего  сержанта. Сразу  постучаться  не  решилась. Прислушалась – за  дверью -  ни  звука. Как  назло  вспомнились  ехидные  намёки Вовки  Звягинцева: «Какие  к  нему  гости  могли  приехать?  И  почему  он  мне  ничего  не  сказал!?» Лизка  стояла  у  двери  и  не  знала  что  делать,  В  другой  раз  она  бы  не  раздумывая,  вошла  в  квартиру – благо  замок  ещё  от  прошлых  хозяев  не  работал. А  тут.…Ой – ё – ё – ёй,  ой – е – ей. И  всё-таки  любопытство  взяло  над  ней  верх. Она  тихохонько  толкнула дверь – та,  открывшись,  предательски  скрипнула.  Лизка  замерла,  прислушалась – тишина.  Она  затаила  дыхание  секунд  на  десять,  глубоко  вздохнула  и  сделала  шаг  в  коридор- тут   же  у  неё  под  ногами  застонала  половица! Лиза  снова  застыла - ни  звука! Она  уже  развернулась,  чтобы  уйти, проклиная  саму  себя: « Днём  надо  было  зайти! Сейчас  ведь  всех  перебужу.…Ох,  стыдобушка!» Но  тут  в  комнате   кто–то,  сладко  и  звучно  потянулся: «А-А-А!»- Явно  не  Василий. Лизка  напряглась,  вслушиваясь  в  эти  ахи,  вздохи «Женщина!» - поняла  она  и,  собрав  все  свои  нервы  в  кулак,  как  можно  спокойней   громко  спросила:
                -Василий  Андреевич,  вы  дома?
Молчание  было  ей  ответом, но в  комнате, судя  по  всему   на  кровати,  кто–то   заше-буршился,  шлёпнули  босые  ноги  об  пол  и  как  в  песне  поётся: «Снова  замерло  всё…»
                Василий  Андреевич, к  вам  можно? -  снова  спросила Лизка. Но  не-известный,  или,  скорее  всего  неизвестная,  так  уже  для  себя  решила  Лиза, показы-ваться  не  спешили. Не  спешил  это  сделать  и  сам  Васенька. Она  уже  готовая  ко  все-му,  даже  к   самому худшему (хотя,  что  в  этом  положении  может  быть  самым  худ-шим?) решила  сама  войти  в  комнату. « Что  будет – то  и   будет! Кто  бы  там  ни  был, войду, скандалить  не  буду,  поздороваюсь,  развернусь  и  уйду!»
Собрав  всю  свою  волю,  она   решительно  вошла  в  комнату.…Но  слова  приветствия  не  слетели  с  её  губ.  Лизка  ожидала  увидеть  кого  угодно.  А  тут…  Она  остановилась  как  вкопанная – перед  ней  стояли  два  пацанёнка,  взъерошенные  как  воробьи,  видимо  только  что  проснувшихся. Они   внимательно  и  недоверчиво   таращили  на  нё  свои   заспанные   глазёнки. Лиза  тоже  растерянно  глядела  на  мальчишек,  не  зная   с  чего  начать  разговор. Но  начинать  с  чего–то  было  надо!   
                - Доброе утро… - как–то   неуверенно  поздоровалась  она
Пацаны  не  ответили.  Но  тот,  что  побольше  сделал небольшой  шажок вперёд, словно  хотел  прикрыть  от  неё  малыша..  Удалось  бы  Лизке  поговорить  с  ребятами  или  нет,  неизвестно, но  в  этот   момент  маленький   чихнул. Да  так  смешно  чихнул,  что  Лизка  не  смогла  сдержаться  и 
  закатилась  от  смеха. Глядя  на  нее,  заулыбались  и  пацаны. А  когда  малыш  чихнул  во  второй  раз,  они  хохотали  уже  все  втроём, до  слёз. Отсмеявшись, утерев глаза,   Ли-за  снова  обратилась  к   ребятам:
                - А  где  же  Василий  Андреевич?
Ответил  тот,  что  постарше, правда,  не  сразу.
                -Он  на  пожар  уехал…
И  тут  же  младший  не  отводя  глаз  от  Лизы, зашептал  на  ухо  товарищу:
                -Он  уже  приехал, мы  с  ним  ночью   чай   пили!
                -А  вы   кто  ему   будете?- осторожно  поинтересовалась  Лиза.
Слова  мальчугана  для  Лизы  прозвучали  как  гром  среди  ясного  неба!
                -Он   наш  батя!
  Утро  для  Лизы  обещало  быть  очень  интересным.
                -Батя?!- удивлённо   переспросила  она, но  ту  же  заставила  себя  улыб-нуться.-  Стало  быть,  вы   дети  Василия  Андреевича?
                - Да!- решительно,  как  и  в  первый  раз   ответил  тот,  что   постарше, а  маленький   почему–то  пожал  плечами,  словно   извинялся  за  резкость  старшего  брата.
Как  Лизка  не  разревелась,  знает  только  Бог, видимо  побоялась   испугать  своим  рё-вом  мальчишек. Снова  утерев  вновь  выступившие слезы, теперь  уже  не  от  смеха,  она  как  можно  спокойней  сказала:
                -  Ну,   давайте  знакомиться  дети  Василия  Андреевича -  меня  зовут  Ли-зой,  а  вас?
                - Меня  Колька, - сказал  старший  и,  кивнув головой  в  сторону  брата,   ехидно   добавил, - а  он  у  нас  Андрей  Васильевич!
                - Значит,  где   ваш  батя   вы  не  знаете?
Ребята  в  ответ  дружно  закрутили  головами,  мол,  не  знаем.
                -Тогда  сейчас   все  вместе  мы  пойдём   ко  мне   и  позавтракаем! Вы  ведь  ещё  не  ели?
                -Ели!  - ответил  Колька.
                -Когда  же  вы   это  успели?
                -Вчера – четыре  раза!
                -Ну,   это   было   вчера! – усмехнулась  Лизка. - А сегодня  уже  другой   день. Сейчас  мы   у  меня  позавтракаем, а  потом  пойдём  вашего  батю  разыскивать. Согласны?
                -Да! – за  обоих  ответил  Колька.
                - Ну,  одевайтесь!
            

                Василий  сидел  в  приёмной  как  на иголках. Прошло   уже  минут  тридцать, а  командира   всё   не   было. Уже   трижды   выходил   курить.
                - А   он   точно  сегодня   будет?-  в  который  раз   терзал  он  своим   во-просом   Веру  Платоновну.
                - Вчера,  когда  уезжал – сказал  что  будет  к  восьми.
                -А  чего  ж  его   всё   нет- то?
Секретарша   пожала   плечами  в   ответ.
                -Может,  проспал?
И  сразу  зазвонил   телефон. Вера  Платоновна  сняла  трубку.
                -Сержант   Бачманова   слушает! – она  глянула  на  Василия  словно   го-воря – «Майор!» Василий  замер   уставившись  на  секретаршу.
                - Да,-  отвечала  в  трубку  секретарша,- хорошо, Андрей   Иванович. Ко-гда? Слушаюсь   товарищ  майор! Положила  трубку  и сказала  уже  Василию. - В  управ-ление  заедет,  будет  где–то  через  час. А  ты,  по  какому   вопросу  к  нему?
                -По  личному…
                - А – а! Ну,  как   приедет,  я  кого-нибудь  за  тобой  пришлю.  Иди,  от-дыхай!
              Вернувшись,  домой,  Василий  обнаружил,  что   ребят  в   квартире  нет. Кровать  и  диван   были   пусты.  На  кухне  их  тоже  не  было. Он   заглянул  под  кровать – спря-тались,  наверное.…Под   кроватью  пусто! «Куда  ж   они подевались?» Потом   негромко, чтобы  не  дай   Бог,  испугать  позвал  их:
                -Коля, Андрюша… - прислушался – ответа  не  последовало. Василий, не  на  шутку   испугавшись,  выскочил  на   улицу. На  плацу   никого. Кроме  двух  сол-датиков  подметавших  как  никогда  рано  опавшие  в  это   лето  листья. Василий  на  КПП, к  часовому.
                -Слушай,  ты  тут  ребятишек   не   видел?
Часовой, новобранец,  при   виде   грозного   сержанта,  вытянулся   в   струнку.
                -Никак  нет,  товарищ   старший  сержант!
                -А  за   ворота   никто   не   выходил?
                - Никак  нет,  товарищ   старший   сержант!
                - Куда   же   они  могли  деться? – вслух  подумал  Василий.
                - Не  могу  знать, товарищ  старший  сержант!- думая,   что  обращаются  к  нему, отчеканил  часовой.
 Василий   бешено  глянул  на  часового.
                -Что  ты   как   истукан  заладил: «Никак  нет!  Не  могу  знать!», ты  по-человечески  говорить  можешь?
                -А   какие   ребята? – смутился   часовой.
                - Ко   мне   сыновья   приехали…
                -Товарищ   сержант, а  может  они  в   красном   уголке. Вчера  Звягинцев  там, с  какими – то пацанами  крутился.
Василий  в   красный  уголок – там  ни  души. Василий  в  казарму – будить  Звягинцева.
                -Что  случилось, Андреич?!- спросил  Володька,  вскакивая  с  кровати  и  протирая  спросонья   глаза.
                -Ребята   пропали…
                -Как  пропали?..
                -Ты  где   с  ними   вчера   был?
                -На  полигоне, в  Красном  уголке,  в  гараже - да  я  ж   тебе  рассказывал  вчера,  Андреич…
                -Пошли!..
           Вместе  со  Звягинцевым  они  обыскали  всю  территорию  части. Кольки  Анд-рюшки   нигде  не  было. Как  сквозь  землю  провалились!
               …Василий  ходил   по  комнате, не  зная,   что  делать, курил. В  голове  не   укла-дывалось – куда   они   могли  подеваться! Звягинцев   стоял  в  дверях, тоже   курил.
                -Андреич! А  ты   на  проходной  спрашивал?!
                - Спрашивал! 
                -Ну?..
                - Что ну!? Что  ну!? Не  было  их  там… - Он  лихорадочно  продолжал  рассуждать  вслух.- Что  делать?  Что  делать? Я  уходил  к  майору  они  ещё  спа-ли.…Так?  Так! Ну  и  куда  они   делись!!! Где  их  теперь  искать? Может  они  домой   рванули?..
Резануло   сердце, трудно   стало  дышать, он  схватил   первые   попавшие  под   руку  таблетки.…Проглотил  штуки   три.
                - Я  сидел  в  приёмной  минут   двадцать,  ну  тридцать…так?  Автобусы  ходят  через  час.…На   остановке  их  не  было  вроде.…Да   нет, уехать  они   не  могли – мимо  часового   не   проскочишь! Он   бы  их   заметил. Но  куда   же  они   подевались?  Куда!? Василий   устало  опустился   на  табуретку, закрыл  лицо  руками. Звягинцев  сто-ял  в  проёме  дверей, затаив   дыхание  и  отрешённо  глядя  на  сержанта…. Он  ничем  не   мог  помочь   товарищу.
             Это   тяжёлое   молчание  нарушила   скрипнувшая   входная   дверь. Звягинцев  повернул  голову - на  пороге   квартиры  стояла  Лиза.
                -Гостей  принимаете?- весело  спросила   она.
Но  ей   никто  не  ответил, а Звягинцев  страшно   завращал  глазами,  словно   хотел   её   о   чём–то предупредить.   
                - Что  у   вас   тут  случилось? -  не   обратив   никакого   внимания  на  Вов-ку,  переспросила  Лиза.
Василий  снова  не  ответил. Отозвался   Звягинцев:
                - Мальчишки  его   куда – то  пропали. Всю  часть   обыскали,   а  их   нигде   нет!
                -Какие   мальчишки? -  притворно   удивилась   Лиза.
                - К  Андреичу   сыновья   приехали,  я  ж  тебе  вчера   говорил!
                - Вов,  ну  что  ты  врёшь, ничего  ты  мне   про  детей   не   говорил!  Ты  сказал  что   гости,   какие – то приехали. Вась,  а  у  тебя   оказывается,   дети   есть? А  я,  почему  не   знаю? -  продолжала   рассуждать  Лиза.
                - Теперь  знаешь! – вместо   сержанта  снова  ответил  Звягинцев,  давая   понять  Лизе,  что   сейчас   не   время  выяснять  отношения. 
                - Да  детей   потерять  это  не  шутка…
Звягинцев  снова  вытаращил  на   неё  свои  глаза, словно   говоря: « Помолчи!  Не  ви-дишь – у   человека  горе!»
                - Вова, а   что  у   тебя   с  глазами? -  словно   ничего   не   понимая,   продолжала  спрашивать   Лиза.- Тебе   надо   срочно   в  санчасть  обратиться.
Василий  сидел   не   шелохнувшись,  он   словно   не   слышал,  о   чём   говорит   Лиза. А  та   продолжала:
                - Ну   и   что   вы   надумали   делать?
Звягинцев   ничего   не   ответил, только развёл  руками: « Мол,  а  что   тут   делать?»
                - Эх  вы  пинкертоны!-  усмехнулась Лиза, - целы  и  невредимы  ваши   мальчишки – у  меня   они – сидят,  завтракают.
Василий  опустил  руки  и  внимательно  посмотрел   на  Лизку,  уж  не   ослышался ли  он? В  то   же  мгновение  он   сорвался   с   места  и   бросился  к   дверям,   на  ходу  бро-сив  в  сердцах:
                - Дура!!!
Лизка  так  и  осталась   стоять   на   месте.
                -А  почему   сразу   дура?- спросила  она   саму   себя,  продолжая   улы-баться.
Увидев,   что  Лизавета  обиделась, Звягинцев  попытался,  как–то  объясниться,  изви-ниться  за  несдержанность   сержанта.
                -Лизок, ну  так  тоже   нельзя…Мы  почти  час  по   части   носимся  как   угорелые.…А  ты.…Ну,  хоть  бы   сказала  сразу,   что   они   у   тебя!
                - А  кому  мне  было  говорить?! Я  пришла – ребята   одни,     спрашиваю,  где   отец – не  знают! Ну  что  ж,  дура  так  дура!
                -Да  ладно   Лизок, ты  уж   не  обижайся.…Ну,   пойми  он  все–таки  ба-тя!
                -Вот-вот -  он   батя,  а   я  дура! Всё  верно.- И  она,  выйдя  из   квартиры, стала  подниматься  к  себе  на   третий  этаж. Звягинцев   поплёлся   за   ней,   продолжая  твердить,   что  Андреич  не   хотел   её   обидеть,  что,  мол,   она  неправильно  его   по-няла…
С  Василием   они  столкнулись  у  дверей, тот  как  раз   вышел  из  её  квартиры. Глянув  на  Лизу,  Василий   виновато  перевёл  взгляд   на  ребят.
                -Ну  что  пацаны   надо   сказать  тёте  Лизе?- уже   сожалея,   что   сорвал-ся, и  чтоб  как–то загладить   свою   вину,  обратился  он  к  ребятам. Братья   заулыба-лись.
                -Спасибо   тёть  Лиз!
                - Спасибо    всё   было   очень  вкусно!
                -Не  за  что!- улыбнулась  в   ответ  Лиза  и   потрепала  их  по  стриженым   головам. – Заходите   ещё - если   конечно  вам  ваш   батя   разрешит! Да  я  Колькину  ру-башку   простирала. высохнет   принесу. У  него  в  ней,  в  нагрудном  кармане  записка! – Она  протянула  её  Василию  и  скрылась  за   дверью.
                -Коля,- обратился  отец   к   старшему, - спускайтесь   домой,  я  сейчас  приду.
Ребята   поскакали   по   ступенькам  вниз. Звягинцев  с  укором   смотрел  на   сержанта,  тот   поморщился.
                -Нехорошо   как–то   вышло…
                -Да – а – а … - неопределённо   протянул   Вовик   и  в  глазах   его   появи-лись  смешинки.- Нехорошо  товарищ   старший   сержант,  старшего   по   званию, в  при-сутствии  подчинённых,  называть  дурой!.. Да  к  тому   же   женщину,  и  заметьте  не   просто   женщину, а  айяйяй…
                -Вов  ты – то  ещё...
                -А  что?  Я  ничего! Да   ладно  Андреич,  она   умная   девка.… К  вечеру  отойдёт - извинишься -  помиритесь!
                - Балабон!
                -Так  точно   товарищ   сержант! Ну,  я  пошёл?..
                -Куда?
                -Как  куда Андреич?  У   меня  сегодня   дел  не  впроворот! Сначала  надо  за  киношкой  съездить,  а  потом  молодняк  гонять! А  то   они   ходят   кто  в  лес,  кто  по  дрова,  а  поют – уши  вянут  Замполит   скоро   из  отпуска  выйдет, как  я   ему  объ-ясню,  что  его задание  не   выполнено,  они – ж  как  стадо.  Не  дай  Бог,  какая  комиссия   с проверкой   нагрянет…
                Вернувшись  к  себе,  Василий  застал  ребят  перегнувшихся  через  подо-конник. Они  что – что внимательно  высматривали   на  улице. А  с  улицы  уже  доносился  зычный  голос  Звягинцева.
                - Осторожней  сынки,  не  вывалитесь  на   улицу!- предупредил  ребят  Ва-силий
                - Батя, - отозвался   Колька,- а  можно  мы   на  улицу  пойдём  к  Звягинце-ву?
                - Да  не  хочу  я  на  улицу – там  жарко!- вдруг  заявил  Андрюшка.
                -Знаете  что  ребята,  давайте  побудьте  дома, а  то  боюсь,  я  вас   снова  потеряю.
Ребята,  не  понимая,  о  чём  говорит  отец,  посмотрели друг  на  друга.… А тот   продол-жал:
                -Я  скоро   пойду  к  начальству, отпрошусь,  и  мы   может,  в  зоопарк   махнём,  или  в  цирк. Ладно?
                -Ладно… - кивнул  в  ответ Колька и   вслед  за  старшим  согласно  тряхнул  головой  Андрюшка.
                -А  сейчас,  мы…- Василий  не   договорил,  дверь  квартиры  распахну-лась.…  На  пороге  стоял  знакомый   мальчишкам  по  кухне  маленький   солдат.  Он  сразу  смешно  затараторил:
                - Товарища    сержанта, товарища  командир  срочно  зовёт  вас, сказали,  чтобы   одна  нога   там  была,  а  другая  нога  здесь  была!
                - Ну, ребята,  ждите  я  мигом!

                Перед  тем  как  войти  в  кабинет  к  командиру  части,  Василий   услышал  уча-стливый  шёпот  Веры  Платоновны:
                -Суров  как   никогда!
                - Понял!-  так   же   шёпотом  ответил  Василий, выдохнул  воздух, словно  хотел   выпить рюмку   водки, постучал.
                - Да!- раздался  из-за двери  гневный  голос  майора.
Василий  осторожно  вошёл  в  кабинет  и  негромко  сказал:
                - Здравия  желаю,  товарищ   майор!
Ответа   не   последовало….  Майор  стоял  у открытого  окна,  спиной  к  Василию, ку-рил…. Василий  стянул  с  головы   пилотку, он   не   знал,  зачем  его   вызвал  командир,  поэтому   решил   об   увольнительных  пока  не  заикаться. Майор   докурил  сигарету,  нервно  вмял  окурок  в  пепельницу  стоящую    на  подоконнике, и,  не   глядя  на   сер-жанта,  медленно  подошёл  к  столу, сел.
                -Ну?..- спустя    мгновения  выдохнул  майор.
Виктор   не  ответил,  понимая,  что  это  самое  «ну?»  не  предвещает  ничего   хорошего.
                - Что молчишь? – майор  поднял  голову  и   вперился  взглядом   в  сер-жанта. – Докладывай!!
                - А  что  докладывать,  товарищ  майор?
                -  Что  докладывать?!!- взвился  майор.- Это  ты  у  меня   спрашиваешь, что  докладывать?!!
В дверь  заглянула  встревоженная  криками  секретарша.
                -  Закройте   дверь!- яростно  набросился   на  неё  командир  и  в   том   же  духе   продолжил, - Значит,  ты  не   знаешь   что  докладывать - ты меня  спрашиваешь,  да?! Отлично – я  тебе   расскажу – что  там  со  Старшиновым,  а?.. Не  слышу!
                -  Обгорел  товарищ  майор,  но   несильно…
                - Вот   значит  как,  обгорел - несильно!- майор  одним  махом  содрал  галстук  и  шмякнул  его  об  стол.- А  если  не  сильно  - то почему  он  в  городской  больнице, а  не  у  нас  в  санчасти?!! Ну   что   ты   молчишь?.. Что  ты  глазки  как   барышня  опус-тил?  Я  тебя  спрашиваю - почему  он  в  городе,  а  не  у  нас?!
                - Виноват,  товарищ  майор!
                -Виноват -  не виноват,  это   теперь   ты   потом   будешь объяснять   и   не  мне,  а  комиссии! -  майор  был  вне  себя  от  гнева,  его  как  будто   прорвало.- Почему  мне  сразу  не  доложил?.. Почему  позволил  забрать  его  в  больницу, а?.. Я  тебя   спра-шиваю!!!
                - Виноват,  товарищ   майор!
                - Да  что  ты  заладил  как  попугай – виноват  товарищ  майор, виноват!? Я  тебя  конкретно   спрашиваю,  почему  ты  не  забрал  Старшинова  в  нашу   санчасть?- командир  немного   перевёл  дух.- По–че–му?..
                - Не  успел,  товарищ   майор!
Майор  ошалело   посмотрел   на  Василия.
                - То  есть,  как  это   не  успел?.. Ты  хоть  думай,  что   ты   сейчас   гово-ришь! Не  успел,   видите – ли,  он! А  кто,  по-твоему,  должен  успевать - Михалыч  что – ли?! Да  ты  на  выезде – то  был?
                - Так  точно,  товарищ  майор!
                - Ты  что  меня  за  дурака   держишь? Если  был,  то   почему  отдал  приказ   доставить  Старшинова в больницу?!
                -Я  не  отдавал…
                - Снова  заладил – «Я  не  отдавал,  не   успел,  виноват!» А  кто  тогда отдавал, кто! Я  что  ли?
                -Лейтенант  Крылов…
                - А  я  на  кого  часть  оставлял  на  Крылова  или   на   тебя? – снова  взвился  майор.
                - Он  офицер,  а  приказы…
                -Да  мне   насрать  что  он  офицер – он  только  два   месяца  как  после   училища,  это – то  ты  хоть  понимаешь?!
                - Понимаю,  товарищ   майор.
                - Да  ни  хера  ты  не   понимаешь!- командир  встал  из–за  стола  и  стал  прохаживаться  по  кабинету.- В  шесть  утра  позвонили  из  управления – срочно  явиться.…В    ше – е  – е – сть!!! А  старший   сержант   Матвеев  не  счёл  нужным  поста-вить  меня  в   известность – не  успел,  видите – ли,  не  смог! А  в  управлении – успели,  смогли! И   почему  же  не  смог -  то,  а?.. Какие  это  на  тебя  такие  срочные  дела   нава-лились,  что  ты  не  смог?! Молчишь?! Еду  в  управление,  голову   ломаю – зачем   такая   срочность? А  мне  обухом   по  голове – у вас ЧП – человек  сгорел! А  я  не  знаю  что  ответить - кто   сгорел,  как  сгорел – насмерть  или…
                - Да  обгорел  то  чуть–чуть…
                - А  я  не  знаю!!!!- снова прокричал  майор,- Чуть–чуть  или  не  чуть–чуть, откуда  известно!? Меня! -  как  мальчишку   по  стойке  смирно  целых  полчаса   держа-ли! Меня -  фронтовика, а  этот,  видите – ли,  не  успел! Ты  же   не  первый  год  слу-жишь, а  этому  Крылову  не  смог  объяснить,  что  в  город  только  в  крайнем  случае…
                -Я  объяснял, товарищ  майор,  а  они;  ну  что мне  драться  с  ними  что – ли!?
                - С  кем  это  с  ними?
                -Да там  врачиха  со « Скорой»,  тоже,   наверное,  после   училища,  моло-денькая   такая – как  начала  причитать: «Ой,  умирает,  надо  срочно  в  больницу, а  то  живым  можем   не  довезти!», ну  лейтенант  и   начал  на   меня  орать.…И  главное - ж   я   ему   спокойно  объясняю, что   вы  приказали, а  он   не  слышит  - орёт   как  резанный: « Молчать! Я  офицер!»
Ну,  вот  и  доорался…
                -А  что  ж  мне  то  не  позвонил?!
                - Виноват,  товарищ…
В  дверь  кабинета постучали.
                -Что  там? – отозвался  майор.
Снова   заглянула   секретарша:
                - Трубочку  возьмите, Андрей  Иванович - из  управления!
                - Спасибо.-  Майор   взял  трубку  и  стал  внимательно  слушать,  изред-ка  сухо   отвечая:
                - Здравствуй  Степан  Иванович.…Да.…Слушаю.…Так  точно.…Так  точно…. Разбираюсь,  вот.…Да  вроде  ничего   серьёзного. Есть…. Жду…. Понял,  понял,  понял  Степан  Иванович…. Спасибо!
Ну  вот,  началась  неделя – понедельником! Допрыгались…. В  два  комиссия  из  управ-ления  приедет   разбираться. -  Майор  замолчал,  постукивая   карандашом  по  столу. – Значит  так, сейчас  ко  мне  явиться  Крылов, он  возьмёт  предписание, а  ты  Василий  готовь  машины  первого  и  второго  хода…. Поедете  в  Павлов – Посад  и  к   часу,  что-бы  духа  вашего  в части не  было! Он  останется  там  за  старшего, а  ты,  чтоб  в 00 ча-сов  был  в  части – ясно?
                - Ясно,  Андрей  Иванович
                - Ступай…Постой!  Какое  там  у  тебя  ко  мне  личное  дело?
Василий  манул  рукой.
                - Да  так,  никакое, разрешите  идти?
                -Иди! И  побрейся…. А  то  ходишь  как  вахлак!
В  дверях  Василий  столкнулся  с  лейтенантом  Крыловым.  Тот пропустил  Василия  в  приемную,  а  сам  сделал  шаг  в  кабинет.
                - Разрешите, товарищ  майор?  - обратился  он  к  командиру.
                - Входи, входи… - голосом,  не   предвещавшим  ничего  хорошего, ответил  майор.
Василий  тотчас  закрыл  за  собой  дверь  и  прислушался. В  кабинете  майора  - гробовая   тишина.
                - Иди  Василёк, иди…. Здесь  сейчас  такое   начнётся!
Да,  про  ребят  сказал,  нет? Ну,  ты  не  волнуйся  я,  что-нибудь  придумаю.
              Весь  мокрый,  то - ли  от  духоты, то – ли   от  выволочки, устроенной  ему  майо-ром,  Василий  вышел  из  приёмной. « Размечтался – в  цирк  в  зоопарк!» - чертыхался  он,  про  себя  медленно  спускаясь  по  лестнице. «Хорошо ещё  если  дело  выговором  обойдётся, а  то  ведь, мог  и  на  губу  загреметь! Как  раз  суток   на  десять - вот  пацаны – то  обрадовались  бы! Ну  не   позвонил -  забыл! А  почему  я  должен   звонить! В  кон-це  концов, есть  офицеры,  пусть  докладывают, им  за  это  деньги  платят,  они  институ-ты заканчивали! А  то  привыкли  Матвеев  туда,  Матвеев  сюда,  а  офицерья  в  части   немерено -  человек   тридцать -  огнеборцы  хреновы! Хотя,  конечно майор  прав! Вот  и  сейчас  в  Павлов  Посад  отправляет  от   греха  подальше – комиссия  ведь  разбираться  не  будет! Им  бы   только  крайнего найти. Вот  только  с  ребятами – то,  как  быть? С  Лизкой  поругался - придется  опять  Вовку  просить!  Да  ещё  в такую  духоту  чёрт  зна-ет  куда  тащиться, да  ещё  с  этим  Крыловым! Твою  мать-то!!!»
Распаляясь  всё  больше  и  больше,  он  не  сразу  заметил,  как  вышел  на  улицу и  что  материться  уже  вслух,  размахивая  руками. Со  стороны   это выглядело  очень  смешно.  Солдаты -   новобранцы, стоя  посреди  плаца,  с  интересом  наблюдали  за  старшим  сержантом –  только  что  не  смеялись. А  он  шёл  прямо  на  них,  словно  перед  ним  никого  не  было. Остановился  он  только  тогда,  когда  кто-то  из  солдатиков  весело  спросил:
                -Товарищ  старший  сержант, это  вы  нам?
Тут же,  кто-то  прыснул  от  смеха. Василий  не  ответил, он  так  посмотрел  на  спраши-вающего, что  смешки  тут  же  оборвались.
                - Ну  что  вылупились?! В  зоопарке  что – ли? Смешно - да? Ну,  я  вам  сейчас  устрою  цирк! Лечь!
Бойцы  как  подкошенные, давя  друг  друга,  повалились  на  горячий  асфальт  плаца.
                -Встать!
Солдатики  вскочили  и  замерли   по   стойке   смирно. А  Василий   продолжал:
                -Лечь!..   Встать!....  Лечь!....  Встать….. Лечь!…
 Наконец  сержант  глянул  на  часы.
                - Почему  не  на  занятиях?!
                - Товарищ  сержант, мы  завтрака  ждём.- Ответил  ему  кто-то,  из  солдат  не  поднимая  головы.
                - Какой  к  чёрту  завтрак  в  десять  часов  утра?!
                - Так  воды  не  было,  ночью  отключили  и  только  недавно  дали. – Словно  оправдываясь, ответил  тот  же  голос.
                -Встать! Стройсь!..
Пройдясь  вдоль  выстроившейся  шеренги,  Василий  продолжил:
                - Вот  что  я  вам  скажу  дети  вы  мои! Если  вы  думаете  что  строевая  подготовка  в  армии  самое  трудное  дело,  то  вы  глубоко  заблуждаетесь! Есть  масса  других  не  менее  интересных  занятий! И  я  их  вам  найду – всем  и  каждому! Значит  так,  сейчас  идёте  на  завтрак, а  после  сразу,  без  перекуров  приступаем  к  строевым  занятиям. Ясно?!
                - Так  точно, товарищ  старший  сержант! – хором  рявкнула  в  ответ  шеренга.
                Вот  и  молодцы.- Уже  миролюбиво  отметил  Василий.- И  вот  что – если ещё  хоть  раз  услышу  на  плацу  песню  про  крокодила – вы  у  меня  «Враги  со-жгли  родную  хату!» будете  петь. Так  что  слушайте  дядьку – он  вас  плохому  не  нау-чит. А  если  увижу,  что  сачкуете, наделаю  среди  вас  вдов  и  сирот! Ефрейтор  Тавлуй, вы  меня  поняли?
                - Так  точно!
                -Ну…. Что  стоим?.. На  завтрак…. Бегом!
Солдатики, громыхая  сапогами, помчались  к  столовой, Глядя  на  несущихся  к  столо-вой  пацанов, Василий  горько  вздохнул: « Молодец  Василёк  тебе  вставили – ты  вста-вил! Молодец!!!» И пошёл  искать  Звягинцева.
                Машины  первого  и  второго  хода  выехав  за  ворота  части,  стояли,  не  вы-ключая  двигателей. Ждали  старшего  сержанта  Матвеева. А  тот.…Как  говорится  и  говорится  правильно: долгое  прощание – лишние  слёзы! Хотя  здесь -  какое    прощание? И  уезжает – то  ненадолго – вечером  будет  дома! А,   вот,  поди,  ж  ты  объясни   ты  это  сыночкам  своим  родным! И  вроде  уж  обо  всём  условились. И  вроде  всё  обговорили. И  вот  провожают,  они  ребятишки,  его  до  ворот  части.  Всё  вроде  нормально.  А  у  самых,  у  ворот!  Мда…. Только  присел  поцеловать  их  перед  отъездом -  тут  всё и  случилось!   Колька тот  молодец -  как  ни  в  чем,  ни   бывало, а  младшенький…. Нет,  Андрюшка  не  заплакал, хотя  глаза  по   всему  видно   заблестели; он  только  вдруг  сказал:
                - Бать, а  можно  я  с  тобой  поеду?..
                -  Нет  Андрюшечка,  нельзя  мой  красивый.                -                Почему? – ещё  не  плакал,  но  уже  надул  губы  Андрейка. Ну  что  отец  мог  сказать  на  это  сыну, как  объяснить? Вместо  этого  он  снова  соврал,  что  едет  не-надолго  и  скоро  будет  дома.
                - Я  не  хочу  один  оставаться!
                -А  ты  не  один  остаешься, а  с  Колей.
                -Не  хочу  с  ним  оставаться!  Продолжал  стоять  на  своём  Андрюшка.
                - Это  ещё  почему?- удивился  отец.
                - А  потому  что  он  меня  бьёт   всё  время!
Отец  повернул  голову  к  старшему  сыну  и  подмигнул:
                - Колюшёчек,  ты  же  не  будешь  обижать Андрейку?
Колька, подыграв  отцу    довольно  разулыбался:
                - Не буду,  Дрюля,  не  буду!
                -  А  ещё  он  меня  обзывает! -  продолжал  канючить  младшенький.
                -И  как  же  он тебя   обзывает?
                -  Лысым!!!
                - Ну,  он  больше   не  будет  правда?-  отец  снова  посмотрел  в  сторону   Ни-колая  и  снова подмигнул,-  а  если  будет, то  дядя  Вова  ему   монашек  надаёт!
Колька  во  всём  соглашался   с  батей,  но  наглость  Андрюхи  его   затронула,   и  он  всё-таки  незлобно  огрызнулся:
                -Бать,  да  я  его  почти  и  не  трогаю, это  он  нарочно   орет,  как  резанный,  чтоб  его   пожалели!
                - Ага,  не трогаешь…-  только  и  ответил  Андрейка.
Одна  из  машин  начала призывно  сигналить.
                - Ну,  Андрюшенька,  мне  пора! - сказал  отец, чмокнул  младшенького  в   щёку  и  побежал  к  машине. Запрыгнув  на   подножку,  он  ещё  раз  крикнул:
                - Андрюшенька, я  скоро  приеду! Коля  не  обижай  его!
                И  ребята  снова  остались  одни.  Они  стояли  у  ворот  и  наблюдали,  как  исчезают  вдали  машины  увозящие  батю. Но  уже  через  мгновение,  возле  ворот  части, лихо,  заложив  вираж, с  визгом  остановился  «козёл» Из  газика  выскочил,  как  всегда  с  улыбкой  на  губах,  Звягинцев.
                - Кто  тут  машину  заказывал?
                - Мы! – радостно  ответил  Колька – он  уже  привык  к  шуткам  Звягинце-ва.
                - Тогда  чего  стоим? Залазь  пехота!
Колька  вприпрыжку  поскакал  к  машине.
                - А  куда  поедем?- спросил  он,  устраиваясь  на  переднем  сиденье,  рядом  с   водительским.
                -За  кудыкины  горы - воровать  помидоры!- захохотал  Звягинцев.
                - Ну,  правда,  куда, дядь  Вов?
                - Кино  поедем   получать!
                - А  это  где?
                -Увидишь! А  ты  чего  не  садишься? А? – обратился  Звягинцев,  к  ос-тавшемуся  стоять  на  месте, Андрюшке.
                -Я   не  поеду – ответил  тот.
                - Это  ещё  почему?- улыбнулся  Звягинцев
                - Я  батю  буду  ждать.
                - Да  ваш  батя  к  вечеру  только  вернётся!
                - Нет, он  сказал,  что   скоро   приедет!- продолжал   настаивать  на   сво-ём  Андрейка.
                - Да   мы  быстро – туда   и  обратно! А  потом   вместе  и  будем  ждать  вашего  батю.
                -Ну,  поехали  Дрюля, ну  чего  ты?! – поддержал  Звягинцева  Колька.- А  то  один  останешься!
                - Ну  и  что!? – не  сдавался  Андрюшка,- я  вон  со   Шлангом  поиг-раю.- Он  показал  на   спешащего  к  ним   щенка.                Хорошо,- согласился  Звягинцев,- жди  нас  здесь,  никуда  не  уходи - мы  мигом….  И  вот  ещё  что,  на,  надень-ка,  а  то  голову   напечёт.- И Звягинцев  протянул  Андрюшке  свою  пилотку.- А  ещё  лучше,  иди  вон  в  тенёк.
Сказать,  что  Андрюшка  обрадовался, значит  не  сказать  ничего. Он  тотчас  напялил  пилотку  на  голову  и,   повернув  голову  к  брату,   довольный  показал  тому  язык. Колька  в  ответ  покрутил  пальцем  у  виска.
                -Троицкий!- обратился  к  часовому   Звягинцев, усаживаясь  за  руль,- при-смотри  за  пацаном,  мы  минут   через  сорок  будем.
Ещё   не  улеглась  пыль,  поднятая   уехавшим «козлом»,  а  к  КПП  уже   спешил  какой – то  офицер, его  Андрюшка  на  территории   части  до  этой  минуты  не  встречал.
                - Троицкий! Звягинцев  уехал?
                - Так  точно,  товарищ  майор – только  что.
                - Как  вернётся,  скажи  ему,   чтобы  меня  сразу   нашёл, понял?
                - Есть,  товарищ   майор!
Майор  пошёл  было   прочь  от  КПП,  но   на   глаза   ему  попался  Андрюшка,  возив-шийся  со   Шлангом.
                - Троицкий, а  почему  посторонние  на  территории?
                - Товарищ  майор, -  волнуясь, не  зная,  что  отвечать  командиру, промям-лил  часовой,- так  это  вроде  не  совсем   посторонние…
                - Не  понял?- строго   переспросил  майор.
                - Это-о-о… Товарища  старшего  сержанта  Матвеева  сын, товарищ  майор.
                -Чей  сын?- майор  подумал,  что  ослышался.
                - Сержанта  Матвеева  сын, они   вчера  приехали.
                - Кто  они,  ты  можешь   толком  объяснить!?
Вконец  сконфуженный  боец  громко  отчеканил:
                -Вчера  к   товарищу  старшему  сержанту  Матвееву  прибыли  дети – в  ко-личестве  двух  человек!
                -Ясно, вот  значит,  какое  у  него  ко  мне  дело  было…. Ну  а  где  второй?
На  часового  снова  напал   столбняк, он  не  хотел  выдавать  Звягинцева.
                - Ну,  я  тебя  спрашиваю  или  нет–где  второй? – снова   спросил  майор.
                - Второй…второй….
                - Тебя  что  заклинило? Второй  где?
                - Он  это… Он….   Второй  со  Звягинцевым  поехал…
                - Понятно!- сказал  майор  и   направился  к  пацанёнку.
                - Здравия желаю,  молодой   человек!- обратился  он  с  улыбкой  к  Анд-рюшке. Тот  недоверчиво  посмотрел  на  майора, но  не  ответил.
                -  Пилотка   не  велика?- продолжал  улыбаться  командир.
                - Нет!-  Андрюшка  быстро  стянул  пилотку  с  головы  и  спрятал  её   за   спиной. Это  ещё  больше  развеселило  майора,  и  он  продолжил:
                - Значит  ты  сын  Василия  Андреевича, так?
Андрюшка  молча   кивнул  в  ответ.
                - Ну,  давай  знакомиться! И  как  же  тебя  зовут,  сын  Василия  Андрееви-ча?
Андрюшка  не  зная  как   лучше  ответить, повернул  голову  в  сторону  часового, словно  ища  поддержки. Тот  прищурил  глаза  и  закивал  головой - «Мол – отвечай!»
                -  Андрей  Васильевич,- еле   слышно  произнёс  Андрейка.
                -  Вот  тебе  раз!  А  меня  Андрей  Иванович – тёзки  значит!
И  что  ж  ты  тёзка  здесь,  на   самом  солнцепёке  делаешь, а?
                - Я  батю   жду…
                -Батю  говоришь…. Так  он  ещё  нескоро   приедет.
                - А  он  сказал   что  скоро, он обещал  нас  в  зоопарк  отвезти.
                - В  зоопарк…- задумчиво  повторил  майор,  глядя   на  мальчугана,  и  спустя   мгновение  он  решительно  сказал, - А  ну–ка  пошли!
                - Куда?!- вырвалось  у  Андрюхи.
                -Пошли,  там  увидишь!
                - Мне  дядя  Вова  сказал  никуда  не  уходить, он  сказал   здесь   его   ждать.
                -  Так  точно,  товарищ  майор,- поддержал  Андрюшку  часовой,- он  ещё  мне  сказал  за  ним  присматривать.
                - Ты   Троцкий  за  постом  присматривай  лучше!! А Звягинцеву  пере-дай,  что  я  Андрей  Васильевича  к  Михалычу   повёл. Да,  и  про  комиссию из управле-ния  не  забудь; не  хватало б, чтоб  они   меня  ждали. Уяснил!?
                -Так  точно!
                - Ну, сынок, пойдём?- обратился  к  Андрюшке  майор,  и  они  зашага-ли  к  дому. Войдя  в  свой  подъезд, они  поднялись  на  третий  этаж – к  квартире  тёти  Лизы (Андрюшка  ещё  подумал: уж  ни  к  ней – ли  ведёт  его  майор?) Но  майор  подо-шёл  совсем  к  другой  двери -  не  походившей  на  все  прочие. Это  была  дверь  красно-го  цвета  с  грозной  надписью: «ПОСТОРОННИМ  ВХОД  ЗАПРЕЩЁН!» Майор  рас-пахнул  её.… И…Андрейку  на  мгновение  ослепила  бесконечная, бездонная  заворажи-вающая  ширь  голубого  неба. Он  даже  на  мгновение  прищурился  от  этого  ослепи-тельного  великолепия!  Майор  удовлетворённо  поглядел  на  парнишку и  крикнул  в  проём  двери:
                - Михалыч! К  тебе  можно!?
И  сразу  же  из  прозрачного, дыхнувшего  на  Андрюшку жарой,  воздуха  донёсся  хрип-лый  голос:
                - Заходи  пехота!
Майор  улыбнулся  и  легонько  подтолкнул  Андрейку  в  спину.
                - Проходи  не  бойся!
Андрюшка  осторожно  шагнул  на  крышу  и  тотчас  из-под  его  ног  в  небо,  шумно  хлопая   крыльями, взмыла  огромная  стая  прекраснейших  созданий! Каких  тут  только  не  было!  Сказка!!! Андрюшка  замер, устремив  свой  восторженный  взгляд, изредка  поправляя  сползавшую  ему  на  глаза  пилотку, в   небо - туда,  где  вершили  свой  полёт  голуби. Полёт  птиц  всецело   захватил  мальчишку, он  не  слышал,  как  майор  переки-нулся парой  фраз  с  невесть  откуда  появившимся  стариком.
                - Вот  привёл  тебе  пополнение.
                -Чей  это?
                - Матвеева.
                - Да  ну?
                - Вот  тебе   и  да  ну! Я  его  в  Павлов  Посад  отправил, а  парнишка  один,  пригляди  за  ним.
                - О  чём   разговор! Матрос  ребёнка  не  обидит - присмотрим!
                - И  ещё.…  У  нас  тут  сегодня  комиссия   из  управления   будет…
                - По  поводу?
                - Потом  скажу, так  что  ты  здесь особо – то  не  злоупотребляй…
                - Обижаете,  товарищ  майор! -   притворно  пробурчал  старик.- Нарко-мовские  сто,  а  больше   ни – ни!
                - Ладно,  уж,  обидишь  тебя! Здравия  желаю!- откозырял  майор.
                - И  вам  не  хворать!-  усмехнувшись,  ответил  старик,  и   обратился  к  Андрейке:
                -  Ну   что  пехота,  давай  знакомиться!
            
                Из  Павлова  Посада  обратно  в  часть  Василий  добирался   своим  ходом. Торопился,  старался  не  опоздать. До  Москвы  добрался  часам  к  десяти. И  как  не  спешил  на  последний  автобус,  а  заехал  на  Курский,  чтобы  купить  для   ребят,  какой  никакой  подарок. На  вокзале, в  буфете  как  назло  перерыв – пересменок  и  приём  то-вара. Еле  уломал  буфетчицу  продать  ему  полкило  карамели,  да  две  баночки   леден-цов. И  очень был  этому  рад. Пошёл  было  к  выходу, а  там,  словно  из-под  земли – патруль!
Начальник  патруля,  майор,  что-то сказал  одному  из  курсантиков  и  кивнул  в  сторону  Василия. Заметив,  что  патрульный   направился  в  его  сторону, Василий  завертел  головой – надо  было  куда–то  линять. А  курсантик тем  временем   неумолимо  приближался. Но  уже  в  следующее  мгновение  Василий  еле  сдержался,  чтобы  не  расхохотаться. А улыбка  так  и  осталась  на  его  лице. Ведь  это   не  самоволка - документы   у  него  все   в  порядке! Ох,  эта  старая флотская  привычка, сколько  уже   прошло  после   службы - пожалуй,  лет  пятнадцать, а  как   увидишь   патруль – одно   желание   исчезнуть,  испариться – хоть   сквозь   землю   провалиться! Он  ответил  козырнувшему   ему   курсантику  и  они  вместе  направились  к командиру   патруля. За  несколько  шагов  до  майора, Василий  приосанился, одёрнул   гимнастёрку,  прижал  руки  по   швам   и,  печатая   шаг,  подошёл  к  начальнику   патруля. Но  улыбка  так   не исчезла   с  его  лица. Отдав  честь,  Василий  представился  точно  по  уставу.  Выслушав  всё   сказанное  сержантом,  майор  хмуро,  но  беззлобно  поинтересовался:
                - Что  такой   весёлый,  сержант?
                - Настроение   хорошее,  товарищ  майор!
                - Ну-ну – хмыкнул  в  ответ  майор  и   внимательно  сверху  донизу  осмот-рел  Василия.  Сделал  он  это  уже  с  таким  видом,  словно  хотел  это   настроение   ис-портить. К  внешнему  виду  сержанта  было   не   придраться, но…
                - А  почему   не  брит?
                - Брился  с  утра,  товарищ   майор! - усмехнувшись,  соврал  Василий.- А  по-ка  ездил   на  задание,  отросла,  растёт - понимаете – просто как  бурьян  уж,  сколько  я   из–за  этого  натерпелся!
                - Документы…-  прервал   его   майор.
Василий  достал   из  нагрудного   кармана  командировочные  бумаги  и  протянул  их  начальнику   патруля. Тот  углубился  в  их   изучение. Внимательно  просматривая  доку-менты,  он  ни  разу   не  посмотрел  на   Василия,  словно  того   и  не  было  рядом. Пока  майор  возился  с  бумагами,  Василий   продолжал   улыбаться  как   блаженный, даже   подмигнул   одному   из  солдатиков. Тот  понимающе  прикрыл   глаза  и   пожал   плеча-ми:  «Мол,  служба!» Документы   были  в   порядке,  и   майор  сразу   потерял   интерес  к  сержанту. Он  небрежно   вернул   их  Василию.
                - Свободен….- сказал   он  и  побрёл   вместе   со  своими   архаровцами   вы-искивать  новую   жертву. Но,  сделав   несколько   шагов,  остановился,   повернулся.
                - Сержант,  и  всё–таки  побрейтесь,  непорядок.
В   часть  Василий  успел  тютелька  в  тютельку. Перед   самым  КПП  глянул  на  часы – 22.56, и  направился  к   воротам.
                - Здравие   желаю,  товарищ  сержант! -  выскочил   из  будки  дежурный   и   вытянулся   в   струнку.
                - Здорово!  -  устало  бросил  в  ответ сержант,  облокотившись  на   шлаг-баум,  закуривая   папиросу. -  Как  тут   у  вас   дела? Выезды  были?
                -Никак  нет   товарищ  сержант!
                -А комиссия  была?
                - Никак  нет!
                -Ну  и,  слава  Богу!  А  что  Иваныч   уехал?
                - Никак  нет, здесь  ночует, товарищ   сержант.
                - Старший   сержант! -  шутливо   поправил   бойца  Василий               
Про  меня   спрашивал?
                - Так   точно, товарищ   старший сержант! Он   просил   передать, что  ждёт  вас   утром   в   восемь   часов.
                -Спасибо,  да  вольно!  Как  тут   мои  пацаны?
                - Нормально   дядь  Вась!
                - Ну   и  хорошо!- и   Василий  чуть  придержав  шлагбаум,  молодецки   пе-ремахнул  через   него. Поднял   голову   и   посмотрел   на  окна   своей   квартиры.  В  комнате   темно, но  на  кухне  горел   свет. «Звягинцев – бедолага -  небось,  опять  из-за меня   не  спит, дожидается!» Подумал   он   и  заспешил  к  дому. В  подъезде   темнота.
                -Тьфу  ты!-  выругался   он, - опять   забыл   у  Михалыча   лампочку   по-просить.
Он  глянул   вверх,  в  лестничный   проём -  на   третьем   этаже  свет  был.
                -Ну,  правильно   у  Михалыча   как   всегда   полный   порядок!  Ну,  была,   не   была! Ноги,  небось,  не  поломаю!
И  он,  перескакивая   через  две,  а  то  и  через   три  ступеньки  мигом  очутился   у   сво-ей   квартиры. Открыв  дверь, он  не  поверил   своим  глазам – на  кухне,   за   столом  си-дели Колька  и  Андрюшка, одни.
                -  Вы   что   это   не  спите   полуночники?
                - Тебя  ждём.
                - А  вы  что  одни?
                - Да -  ответил  Колька.
                - А-а-а, где  Звягинцев, Дядя  Вова?
                - А  он  в  казарму  пошёл, его  зачем–то  позвали.
                - Понятно….  А тётя  Лиза  не  заходила?
                - Нет.
                - А  вы   ели?
                - Да  мы   со   срочниками,  со  всем   отделением   ужинали, а  потом  с   Вов-кой   чай  пили.
                - С  каким  это  Вовкой? -  сразу  не  понял  старшего  Василий.
                -  Со  Звягинцевым! - ответил  Колька.
                - Какой  же   он   вам   Вовка?!  -  усмехнулся  отец - Он  дядя  Вова…                - А  он   сам  сказал,  что  его  можно  Вовой  называть. Бать, -  продолжил  Колька,   не  обращая   на   замечание  отца   никакого   внимания,- а  ты  чай   пить  будешь?..   У  нас  и  чайник  горячий! 
Василий   удивленно  смотрел  на   ребят  и  не  узнавал  сыновей. Его  не  было  день. Всего  день, а  ребят  словно подменили. Ещё  вчера   колючие   настороженные, недоверчивые,  а   сегодня! Небо  и  земля!!! Вот  только - «БАТЯ» -  резало  слух.
                -Буду! Буду - мои  красивые!
                - Мы  с  тобой! -  тут же   подхватил  Колька,  ему  не   терпелось  сесть   с  отцом   за   стол. Андрюха   рассказал  брату,  что  прошлой  ночью,  они   с  батей  ча-ёвничали,  и  тот  рассказывал   разные   истории   про   пожары.
                - Ну, бойцы  доставайте  посуду!  А  у  меня  к   чаю  и  конфеты  име-ются!
                -  Шоколадные? – выдохнул  Колька.
                -  Нет   Колюшок,  карамель…
                -  Тоже  хорошо!  - здраво  рассудил   Андрюшка.
                -  А  ещё   по  банке  леденцов!  И  Василий   выложил  на  стол   коробки  с   монпасье.
                - Здорово!- снова   восхитился   Андрюшка,  схватил  банку   и  зачем–то  стал   трясти   её   возле   уха.
                - Бать,  а  расскажи,  как   ребята   сгорели? -  расставляя  стаканы,  попро-сил   Колька.
                - Какие   ребята? -  не  понял  отец.
                -Про  которых  ты   Дрюле   вчера   рассказывал.?
                -  Какому   Дрюле? -  снова  удивился  Василий.
                - Это  я   Дрюля -  так   бабушка  Шура   меня  зовёт! -  тоненько  захихикал  младший.
     И  опять,   как   и  в первую  ночь,  они   засиделись   часов   до  трёх. Сидели, пили  чай,  болтали  о том,  о  сём,  смеялись…. И  смотрели   друг  на   дружку, смотрели  и  не   могли   насмотреться! Стали   даже   играть  в  жмурки. Бате   завязали   глаза,  а  он   ис-кал своих  ребятишек. По  всей   квартире   стоял  галдёж,  гвалт,  шум передвигаемой  и  падающей  мебели…. Угомонились  лишь  тогда,  когда  разбуженные  шумом  соседи   стали   стучать   по   батареям   и   трубам.
Василий   стал  укладывать  сыновей.
                - Ну,   солдатики   мои,  давайте  ложиться  спать,  а   то  мы  и   так   весь  дом   переполошили. Уже  лёжа  в  кровати  Колька   спросил:
                - Бать,  а  завтра  ночью  мы  чай  с  тобой  пить  будем?
Внимательно   посмотрев  на   сына, Василий  ответил, но  не   сразу:
                -  Будем Коленька, обязательно  будем!
Наскакавшись, наигравшись,  ребята  уснули   мигом. Отец  посидел  некоторое  время,  возле  ребят   слушая,  как  те  посапывают   во  сне…. Затем   осторожно   встал,  чмокнул  каждого  в  щёку. И  опять   чертыхнулся:
                - Второй  день   побриться  забываю! А   то ведь  и  окорябыть    можно!               
             Он  прошёл   на  кухню,  достал  папиросу,  но  не  закурил – вышел  на  лестнич-ную   клетку. Ноги  сами  собой  понесли  его  на   третий   этаж  к  Лизкиной  квартире. « Интересно, Вика, её  соседка,  дома?» - подумал  он. Потоптался  с  минуту  у  дверей  Ли-заветы,  прислушиваясь,  и  уже   хотел  спускаться  к   себе   на   этаж…. Но  по  ходу -  легонько   так,  как – бы   невзначай   стуканул  в  дверь   и   на  мгновенье   замер…. Как ни  странно,  дверь   отворилась,  не   сразу  конечно,  но  и  ждать,  долго   не  пришлось. В  проёме   дверей  возникла Лиза. Она   будто   и   не   ложилась, хотя   и   была   в   ноч-ной   сорочке.  Она   словно   ждала   его   прихода.
                - Привет…- попытался  улыбнуться  Василий, опустив   глаза  долу. 
В  ответ   молчание.
                -  Добрый  вечер!- уже   не   надеясь,   что   Лиза  ему  что- нибудь   ответит,   продолжил  сержант.
                - Думаешь  добрый?
Снова  молчание. Василий   нервно   разминал  в  руках  папиросу.
                - Обиделась?..
                - Обиделась!
                - Извини….
И  не   сразу:
                -Извиняю….
                -  Правда?
                -  Правда!
                -Нет,  я  серьёзно!
                - И  я  серьёзно.
У  Василия  отлегло  на  душе.  Весь   день  только  и  думал   что   о  ребятах – как   тут  они,  да  как   на  нее,  на  Лизку   наорал.
                - Войти   можно?
                - Нельзя.
                - Значит,  всё–таки обиделась….
Лиза  внимательно  посмотрела   на  Василия,  улыбнулась.
                -  Васька - Васька!  Ну  и  дурень   же  ты! Говорят  тебе,   не   обиделась,  значит,   не   обиделась! Сама  тоже   хороша – чуть  до  инфаркта  мужика  не довела.
                - Ну,   так   может,   пустишь?
                -  Вика   дома….
                -  Ну  и  что?
                - Спит!
                - Да   мы   тихо.
                - У  нас  тихо  когда-нибудь   было?
                - А  мы  в  ванной – воду включим, и…
                - Иди  домой!- засмеявшись,  перебила   его   Лизка. – Ишь   чего  удумал – в  ванной! Иди  сначала   выспись,  а  то  которую  ночь   уже   не  спишь!? Вон  глаза–то  как  ввалились
                -  Да   высплюсь  потом….
                -  Никаких  потом! Ничего  страшного – потерпишь  денёк  другой! Спокой-ной  ночи!- она   чмокнула   его  в  щёку. -  И  побрейся  Дон   Жуан! -  и  быстренько   за-хлопнула   перед  его  носом  дверь.
Василий   остался  стоять  у  дверей  Лизы, закурил, он  всё  ещё  надеялся – а  вдруг  вый-дет  и  пустит…. Лиза   не  вышла. Но  в  квартире  напротив   распахнулась  дверь,  и   на  пороге  возник  её   сосед -  знаменитый  на  всю  часть,  да  какой  там – часть – извест-ный,  наверное,   всему   их  небольшому  городку – завхоз  Михалыч  или  Боцман. Но  Боцманом  он  позволял  называть  себя  не  всем,  а   только  самым  близким  друзьям. Возник  это  мягко   сказано. Такого  человека раз  встретишь  и  больше   никогда не  за-будешь!  Тарас  Бульба  да  и  только! Правда,  выживший  после  всех  пыток  принятых  от   проклятых   ляхов. На  нём  были  трусы   и  тельняшка. Его  грузное   тело  поддержи-вали  два  самодельных  костыля (их  он  называл  клюшками) крепко  схваченные  могу-чими, натруженными  руками.  Было  Михалычу  что–то   около   семидесяти. И  по  всему   выходило,  что  ему  давно   пора   на   покой.  В  отставку,  на  пенсию – внуков  нянчить.  Но  внуков,  как  впрочем,   и  детей  у  Михалыча  не   было. А  другого  такого  завхоза,  поди,  сыщи! Вот  и  закрывало  командование  глаза  на  все   его  немощи  и   слабости. Так  вот  и  тянул   он    армейскую  лямку  в  этой   пожарной   части, доживая  свой  век. Как  и  Василий,  Михалыч   срочную  оттрубил  на  Тихоокеанском  флоте,  но  ещё  до  войны. А  в  войну  он,  как  и  все  остальные  рвался  на   фронт,  писал  рапорты   с  просьбой  отправить  его  в  действующую  армию.  Но…. Он  думал,  что его  час   настал  9  августа   сорок  пятого, когда   Сталин  объявил  войну  Японии. Да  вот  только  повоевать – то  ему  так   и  не  довелось. В  первом   же   бою,  при   высадке   десанта  на   один   из  островов  Курильской  гряды,  его  катер  подорвался  на   мине. Так  вот едва  начавшись,  война  для   него   и  закончилась. Как  же  он  был  зол  на  этих  узкоглазых,  не  столько  из-за  ран,  сколько  из-за  того,  что  вот  так  по–глупому  всё  случилось. Хотя  и  раны  оказались  очень  серьёзными, особенно  пострадали   ноги. «Так  вот  я  и  обезножил!»- рассказывал  потом  Михалыч. Он  и   раньше   то  недолюбливал  япошек, ну  а  после  ранения  он   их  люто  возненавидел! Тогда – то  и  появилась  в  его  лекси-коне  присказка: «Лупить  их  надо  этих  самураев! Ух, сучьи  головы! Всех  их  в  ревтрибунал!» С  годами  злость  поутихла, а  присказка  осталась. Да…Короче  помотался  он  со  своими   ранениями  по  госпиталям  всей  России -  Матушке  от  Дальнего  Востока  до  этого   маленького  подмосковного  городка  где,  в  конце  концов,  и  осел.  В  молодости  организм   ещё   как-то  справлялся  с  болью. А  вот  с  годами…. Нет,  сидеть,  лежать,  да  и  просто  стоять,  как–то  притерпелся,   приноровился,  но  ходить,  двигаться  это  было   пыткой. « Каракатица!» - превозмогая  боль,  на  людях   пытался   шутить  Михалыч. Единственное  лекарство  была  водочка. Приняв
на  грудь  Боцман  часто   говорил  о  себе,  даже   с   какой-то бравадой:
                -Я  самый   здоровый   инвалид  на   всём  белом   свете! Ничего   не   бо-лит – ни  сердце, ни  печень,  ни   почки!  Семьдесят   годков – а  зубы  все  свои!- Скалил-ся  он, и  грустно   добавлял,- Только  вот  ноги! - Ну   а  дальше   шла   присказка.  Так  что  все,  или   почти   все  знали   о   его   слабости,  но   закрывали   на   это  глаза.  Неза-меним  был  Михалыч! Да,  в  общем – то пьяным   Миалыча  никто  и  никогда   не   ви-дел.  Почти.  Основное  время  он  проводил  на  крыше  гаража,  где  у него  стояла  будка -  в  ней  он  держал  голубей -  единственную  радость  всей   своей  жизни. И  лишь   из-редка   спускался  со  своего   третьего  этажа  на «грешную, - как  он   выражался, - зем-лю».  То, что  оба  они  служили  на  флоте.…   Да  ещё  оба   на  Тихоокеанском,  сблизи-ло  Василия  и  Боцмана.  Всех   остальных  Михалыч  называл   не  иначе  как   «пехота»
                -  Не   пустила?-  по-дружески  съязвил  Михалыч,  прислонившись  к  ко-сяку.
                -  Не   пустила!- вздохнул   в  ответ Василий.-  А  ты  чего  это  не   спишь   боцман?
                -  Ноги  болят,  будь  они  неладны!  Да  и  жарища  не  заснёшь. Весь  день  держался  не  кемарил  думал  ночью   усну  -  какое  - там!
И  комары  словно   озверели,  здоровенные   какие, я   таких   сроду   не  видел -  честно! Окно  не  откроешь  тут  же  целая  стая,  а  не  открывать  -  душно!
                -Так  ты   марлю   или   тюль  какую-нибудь   натяни….
                -  Вась ты  что   смеёшься!? Да  если  б  у  меня  были  здоровые  ноги,  мне  б  никакая  тюль  не  нужна  была -  я  бы   просто  от  них  убежал бы  и  всё!
                - Ну,  девок   попросил  бы – они  б  тебе  давно   натянули.
                -  Им  некогда!  Потому  что  их  такие  как  ты   натягивают!-И   Михалыч  затрясся  от   смеха, довольный  своей  шуткой. Отсмеявшись   и  откашлявшись,  он  об-ратился  к Василию:
                - Ладно,   не  обижайся!  Давай   закурим -  угощай  боцмана.
                - Да  я  и   не  обижаюсь!-  усмехнулся  в ответ  Василий.- Держи,- и  он   протянул  пачку  Михалычу.  Тот  достал  папиросу  тщательно  размял  её. Василий  чиркнул  спичкой, поднёс  боцману.  Папироса  затлела.
                -Да,  Михалыч! У  нас  в  подъезде  на  двух   этажах  лампочки  перегоре-ли – уже  дня  три  как!
Михалыч   задумчиво  глянул  на  пол,  словно   через  него  пытался   рассмотреть,  что  твориться  на  нижних  этажах.
                - Что  ж   сразу  не   сказал?
                -  Да   всё  некогда….
                - Вот–вот,  вам  всё   время  некогда! Хотите,  чтоб  меня  на  пенсию  тур-нули – скажут,  старик  совсем  нюх  потерял!
                - Боцман,  да  ты  что! Мы  ж  без  тебя….
                - Ладно!  Ты  вот  что, завтра  с утра…. То  есть  уже  сегодня  пришли   ко  мне  пехотинца  и  он  всё  сделает,  понял?
                -  Так  может  я  сам?
                - Васька  что  всё  «самкаешь?»  Ты  посмотри  на  себя – то, а?   На  тебе  ж  итак – то   лица  нет,  а  ты  ещё  сюда  на  второй  фронт  припёрся! -  и  Михалыч   кивнул   на  Лизкину   квартиру.- Отдохнул  бы  нормально – выспался!
                - Потом   отдохну!
                - Когда  потом!? Это  мне  старому  пердуну  пора  уже  на  вечный  от-дых,  а  тебе   ещё  архаровцев  своих  поднимать!  Кстати  как  там  они?
                - А  ты  откуда  знаешь!?
                - Ну,  ты  даёшь! Откуда  я  знаю? Да  ко   мне  майор  самолично  твоего   младшего   привёл!  Он  у   меня  весь  день  с голубями  возился!   
                - Ну  и как  он?
                -Шустрый  мальчишка!  Вот  решили  с  ним  голубятню   покрасить.  А  что  ты  думаешь!? Первое,  знаешь,  что  он  мне  заявил, А?  «Голубятня   у  тебя    Миха-лыч,   какая – то   обшарпанная!»- говорит.  Я  ему   отвечаю:  «Так,  мол,  и  так,  видишь  я  инвалид -  помочь  некому,  а  вот  если  ты  поможешь  покрасить  её - я  тебе   полтин-ничек  дам!»  А  он  хитро  так  посмотрел  на  меня: «А  может   рублик!» Вот  щучья   го-лова! Каков! А!
                - А  старшего не  видал?
                -  Как  не  видал!  Они  с  Вовкой   Андрей  Васильевича  искали,  кто–то  им  доложил,  что  он  у меня,  они   поднялись, глянули,  видят -  всё  в порядке, ну   и отчалили.  Одним  словом  пехота!  Андрюху   с   собой  звали  -  не  пошёл! Молодец!  Настоящий   матрос – вылитый  ты!  Такой же щербатый.-  И  засмеялся  Михалыч!
                - Михалыч  ты  если  что  присмотри   за  ними!
                -  О  чём  разговор!  Правда,  насчёт  старшего  не обещаю, он  со  Звягин-цевым,  а  Андрей Васильевич  весь  день  с  голубями   возился – очень  ему   пондрави-лось! Так  что он  с  утра  обещал  ко   мне. Они перекинулись  ещё  парой  ничего  незна-чащих  фраз,  затушили  папиросы  и  двинулись   восвояси. Михалыч  поминая  матушку,  заковылял  к  себе, чтобы  попробовать  покемарить  часок, другой   до   рассвета, а  Васи-лий  направился   в   казарму  узнать  всё  ли  в  порядке  в  отделении: « А то  ведь   слу-чись  что, опять  мне   достанется!» В  казарме  покой. Василий  оглядел  казарму – все  спали.  Звягинцев  тоже  спал, одетый. Даже  дневальный  посапывал,  прислонившись  к  стенке. «  Ну, если  Вовка  спит,  значит  всё   в  порядке. Намаялся  бедолага,  не   раздел-ся   даже. Сержант направился  к  выходу,   по  пути  толкнув   дневального.
                -  Не  спи – замерзнешь!
 « И  мне  пора  баиньки, а   то   завтра  не  встану. А  что  там  майор  с  утра  удумает   неизвестно!»
               
                А   майору  ничего  придумывать   и  не  пришлось. Комиссия  из  управления  в   понедельник  так   и  не  приехала. Майор  провёл  в  части   весь  день,  но  никого   из   начальства   так  и  не дождался. С  одной   стороны  хорошо,  что  никто   из   проверяю-щих   не  прибыл. Не  пришлось   бегать,  высунув   язык,  заискивающе  заглядывая  в  глаза  штабных   крыс.  Выслушивать  их   бред   о  повышении  боевой   и  политической  подготовке,  о   личной   ответственности   коммуниста  в  преддверии   красного  дня   календаря.  Что  они  скажут,  он   знал   наперёд: « В  такой  год!  В  год  пятидесятипятилетия  - Великой  Октябрьской  Социалистической….» Ну  и  так  далее.  А  с  другой  стороны – весь день  коту  под  хвост! Так  ничего  путного  за  весь   день  и  не  сделал. Как  говорится  - ждать  да  догонять, хуже  некуда  Единственное   что  удалось – всю  часть   поставил  раком. Всех  и  вольняшек  и  срочников. И  уже  к  вечеру  всё   кругом  если  не  блестело,  то  было   более  или  менее  готово  к   приему  комиссии. Ну,  разве   что   пожухлую   как  никогда  рано  в  этом  году   траву (а  её   поливай  не   поливай – пекло!) не  покрасили! Да  ещё   двум   инспекторам  устроил   выволочку. Жарко   им   видите – ли!  Идут   как  военнопленные - расхристанные,  небритые – честь   не  отдают! Офицеры – твою  мать! Бездельники! А  солдатики   с  них   пример   берут. И  хоть  формально  он  им  начальником  не  был -  вставил  по  первое   число,  по  самое   не  балуй!  Короче  построил   всех. Домой  поехать  не  решился,  остался ночевать  у  себя в  кабинете, (чего   не   делал  уже  последних   года   три) на  диване. А  то  эти  проверяющие  возьмут   и   припрутся  с  утра!  А  что!?  С  них  станет. Да   что  там  говорить! Лёг  на  диване,  не   раздеваясь  и,  как   ни   странно   заснул…. Ничто   не   помешало – ни   духота,  ни   комары,  ни  нервы,   натянутые  до  предела,  ни   даже  неудобный  кожаный  диван. Жена  в  таких  случаях   говорила  про  него: «Бобик – сдох!» 

                Проснулся   майор   от   осторожного  стука   в  дверь. Бросил   взгляд   на  часы – семь утра – подумал: « Кого  это  нелёгкая  принесла  с  утра  пораньше? Неужто  комиссия!?» И словно  курсант, услышавший  команду   старшины,  мигом  нацепил  гал-стук,   накинул  китель,  воткнул   ноги   в  ботинки   и   к   себе   за  стол. Успел   ещё   пятернёй  пригладить   волосы   и  взять   в  руки  карандаш,  по   привычке.
                - Да!-  преувеличенно  громким  и  бодрым   голосом   крикнул  он.
                -  Здравия   желаю,  Андрей   Иванович!
Майор удивлённо  уставился  на  вошедшего   в  кабинет   капитана, словно   перед  ним  возникло   привидение,  но  не   страшное. Капитан  улыбался.
                -   Здравствуй  Алёша! – улыбнулся   в  ответ   майор. Он  поднялся    с  кресла   и   протянул   навстречу  капитану   руку. Майор   никак   не  ожидал   увидеть  здесь   и  именно   сейчас   своего   замполита. У   того   ещё   не  закончился   отпуск,   и  Андрей   Иванович  ждал   его  к  концу  месяца. А  замполит,  словно  прочитав  его  мысли,  расплылся   в   улыбке,  вздохнул:
                - Отозвали  товарищ  майор, из  отпуска   досрочно!
                -  То есть,  как  отозвали?.. Подожди,  подожди,  Алёша,  я  тебя  не  от-зывал….
                - Андрей  Иванович,  вы   как  маленький! Вы что  не   понимаете,  что  часть  то   у   нас одна  вот  только   конторы   разные. Из  политуправления  бумага   при-шла – говорят  у  вас  в  части «ЧП»  срочно  явиться  по  месту  службы.
                - А  как  же  они узнали,   где  ты?
                - Андрей   Иванович, это  ты  меня   спрашиваешь?
                -Вот!!! – вскинулся  командир.- Ну   и  кто  они  после   всего   этого, а!? Я  тебя   спрашиваю -  молчишь?! – и,  не  дав  открыть  рта  капитану,   майор  горячо   продолжил.- Человек  в  кои – то  веки  в  отпуск,  да  ещё   летом   пошёл,  а  они!.. Эх!!!
                - Да  ладно,  Андрей   Иванович,   не  кипятись!
                -  Нет  не  ладно, Алёша,  не  ладно!  Что  значит, не  кипятись,  как   тут   не  кипятиться?!  Что  хотят  то   творят – засели  там…. Начальников  развелось,  а  по-слать на  ***  некого!!!
                - Да  остынь  ты, Андрей  Иванович! Что  ты,  в  самом  деле – это   же  служба…. Я  тебя  таким  никогда  не   видел!
                -  Вот   и  посмотри,  Алёша! Посмотри!!
                - Ну,  будет тебе, Андрей  Иванович, рассказывай,   что  у  вас   тут  слу-чилось?
                - Случилось?! Случилось!!! Старшинов   обгорел – в город   отвезли.
                - Сильно?
                - Сам  не  видел  ещё,  Матвеев   говорит,   что  не  очень.
                - А  чего  ж  не  к нам – в  санчасть -  если   не  очень?
                -В-о-от!  То–то   и  оно!  В   том  - то  всё   и   дело!!!-  снова  завёлся  майор.- Есть  у  нас  один  очень  инициативный   офицер – Клюквин – покомандовать  решил! Вот  и  довыпендривался!  Теперь  пусть   в  Павлове – Посаде  инициативу   про-являет на   торфянниках.
                - Не понял?..  А  что   ему   там   делать?
                -  Так   мне  тоже  приказ  пришёл – срочно   откомандировать отделение  в  помощь  местным.  Вот  и  отправил   два  хода.
                -  Кого  с  ним  отправил?
                - Да  не  волнуйся,  вольняшек  отправил.  Это  тебе   не   срочниками   ко-мандовать -  они  его  быстро  научат  уму  разуму! А   мы  остались  с  голой  жопой, из-вини  за  выражение! Четыре  хода,  пять   вольняшек, пятнадцать   срочников, не  умею-щих   ни  хера,  повара,  да  Михалыч.  А  случись  что – всех  собак   на  нас  с  тобой   по-весят! Новый  сто  трдцать  первый  ЗИЛ   с  лестницей  обещали,  ты   ещё   в  отпуск  не  ушёл – где  он?
Цистерну  новую  уже  третий  месяц  ждём. А  у  них,  видите  ли,   там  -  торфяники  го-рят -  не  справляются! - Майор   не  уточнял   у   кого   это  «там»  и   где   это  у  «них».               
                - Андрей   Иванович,  там  действительно  всё   очень   серьёзно!
                -А  у  нас  не серьёзно?!! А  если  у  нас  крематорий   этот   полыхнёт,  мы  с  кем  его  тушить  будем  с  этими   салажатами.
                - Ну,  ты   раньше   времени   не   паникуй! Если  что  инспекторов   можем  привлечь.
                - И  ты  туда  же  не  паникуй!  Алёша  эти   твои  инспектора они,  ко-гда   последний  раз  на  пожаре  были – то? А?  Да  они  уже,  наверное,  позабыли,   что  рукава   бывают   не  только  у   кителя.  Офицеры – мать  их!!!!
                - Ну,  ты  уж  Андрей   Иванович….
                -  Что  я, что?  Алёша   им   только  по   заводу   ходить  и  указывать: здесь   не  то,   это   не  так,  да   огнетушители   раз   в   месяц   проверять. А  получают   как  действующие – все   пайки   все  надбавки.
                -  Это  да…. Но  приписаны  они  к  нашей   части!!
                -  Вот   именно, только  что  приписаны! Идут   вчера  двое  такие   со  стороны  карьера,  уставшие  от  безделья,   ну  я  им  и  вставил! Прибегут   к  тебе   опять  жаловаться.
                -  Пусть   прибегают – разберёмся!  А  ты – то,  Андрей   Иванович,  чего  здесь   ночуешь, а?
                - Так  комиссию,  будь   она   не   ладна, весь  день   вчера   прождал! Вот   и  остался   ночевать,  вдруг  припруться  со   сранья.
                - Не   припруться   товарищ   майор!
                -  А  ты  почём знаешь?.. А – а – а,  понятно….
                - Комиссия  будет, но  в  субботу  Андрей  Иванович. Вот  табе  па-кет – из  управления.
                - Что  там?  Читал?
                -А  мне   там   читать  нечего.  Мне  на словах  всё  толково  объ-яснили!  Короче,  буду  нас  с   тобой   шерстить   по  всем  направлениям.  Особенно  срочников  это  касается – боевая,  политическая,  ну  и  само  собой  строевая   с   песней!
                - Шутишь?....
                -  Да   какие  уж   тут  шутки….
                -  Нет  им,   что   там  заняться  нечем?  Может  они  нам  ещё  и  стрельбы   устроят?
                -  Ну,   до  этого  надеюсь, не  дойдёт.  А  так  всё  как  обычно  для  первого  года  службы: строевая  подготовка   с  песней  и    сбор -  выезд  на  тушение  учебного  пожара. Что  я  тебе  рассказываю,  всё  сам  прочтёшь,   да   ты   и   так  всё  лучше   меня   знаешь -  тебе  же   звонили?...
                -  Звонили….
                -  Ну  вот,   видишь   не  зря,   значит,   я  с  тобой     насчёт  строевой  спорил.  Видишь,   к  этому  мы  почти  готовы.  А  до  субботы  мы   их  ещё   погоняем,  и  они   у  нас  как  на  Красной   площади  маршировать будут. Да  там,  в  приказе   один  пункт – обрати  внимание….   
                - Что  за   пункт?
                - Обязательно   иметь   в   резерве,  на  всё   время  действия   приказа,  один   ход.
                -  Для  чего?
                -Как  для  чего?  Демонстрации  разгонять....
                -Какие  демонстрации?  До  праздников – то  ещё   сколько   вре-мени!  Это  ж  только   в   праздники  полагается!  Они  что  там   белены   объелись!
                -  Перебои   возможны -  с   продовольствием  и   с  горючим.
                -  С  какого   это   переляку?  Чай  не  шестьдесят   четвёртый,  не  в  Новочеркасске  живём -  столица  рядом!
                - Вот   именно  что  столица!  Горим   серьёзно  -  почти   всё   Подмосковье.  Уж  возле   Дмитрова  торфяники   занялись,  а  это  километров   сорок   от   Москвы.  Я  уж   не  говорю  о  Шатуре,  Гусь  Хрустальном, Павловом  Посаде.  Все  мо-локовозы  и бензовозы  бросили  на  подвоз  воды.  В управлении  слышал,  что  даже  танкистов   всех   на  пожар  кинули…. А  под  Шатурой,  не  знаю,  правда,   или….  Ну  в  общем  два  танка  Кантемировцев  под  торф  ушло – восемь   цинков.  Так  что  ищут   козлов   отпущения.  Каждый   случай  берут  на  особый   контроль. А  у  нас  видишь то-же  ЧП.
                -  Теперь  всё   понятно!  А я то  думаю….  Вот  дурак!
                - Так  что  товарищ  майор  к  комиссии   надо  подготовиться   основательно.
                -  Уже!
                -  Что  уже?
                -  Вчера  уже  всех  на  уши   поставил – они  у  меня     почти  везде  блеск   навели,  чуть–чуть   осталось!
                - Это   хорошо,  но  не  главное  Андрей   Иванович.
                - А  что  тогда   главное?
                -А  главное  в  нашей   службе   товарищ  командир…. Правильно  -  политическая    составляющая! У  нас  пятидесятипятилетие  Октября   на   носу!
                -  На  каком  носу?  Ещё  больше  двух   месяцев…
                -  Вот,  а   мы  начнём  готовиться  с  сегодняшнего  дня,  разве-сим  всюду  транспаранты,  лозунги,  другую   наглядную   агитацию….  Комиссия   прие-дет  и увидит   что  у  нас  полный  порядок,  а ЧП  это  досадная  случайность!  Да  Анд-рей  Иванович,  срочников   со  строевой дрючить  каждый    день! Кого   назначим – Мат-веева?
                -  Матвеева  нельзя – к нему  дети   приехали.
                -  Какие  дети?
                - Вот   замполит,  а  говоришь,  всё   знаешь! А  не  ведаешь  того,  что  у   старшего  сержанта  Матвеева  двое   пацанов  и   что  он  пять  лет  в   разводе!  В  общем,  аморальный   тип   и  алиментщик  служит   под  нашим  началом.
                -  Постой  Андрей  Иванович, так  ведь  в   бухгалтерии,  исполни-тельного  листа – то  нет….
                - Листа  нет,  а  дети  есть! -   майор  засмеялся,  радуясь  своей   шутке.
                -  Откуда  же   они   появились?
                - Евойная   жена  привезла – в  воскресенье. Бросила  их   у  КПП,  мол,  воспитывай,   и  уехала…. Он   уж  ко  мне  приходил  просить  неделю  отпуска  -  говорит   у   него  за  два  года  не  отгуляно.
                -  Никаких  отпусков!
                -  А  то   я  не  знаю!
                -  А  эти   дети,  где   они   сейчас?
                -Где, где?  То  у  Михалыча,  то   со  Звягинцевым  обретаются.
                -  Кстати,  до   приезда  комиссии   надо  со  Звягинцевым  разо-браться,  да  и   с  Михалычем   надо   что–то решать.
                -А  что  с  ними  разбираться?  Слава  Богу,   что  они,  да   вот   ещё  Матвеев   у нас  есть,  а   то  бы  нам   давно  здесь  с тобой   хана  пришла!  Кстати,   пусть   Звягенцев   и  дрючит   срочников.
                - Андрей   Иванович,  мы   его  ещё   в   июне   демобилизовать  обязаны   были!  Проверяющие  узнают – сожрут  нас!
                - Скажем,   остался   на   сверхсрочную.
                -Если  остался  контракт   надо  заключить.
                -  А  вот  этого  он  не  хочет.
                -  О, Господи! Ну   и  армия  у  нас -  хочет,  не  хочет!
Ладно   я   с  ним  сам   разберусь!
                -  Не   надо   с   ним  разбираться,  а  то  ты  разберёшься,  а   че-ловека  посадят.
                - За   что?
                - Этого  я   тебе   сказать  пока  не   могу.
                - Ну,  Андрей  Иванович,  командиры   мы   с   тобой  ещё   те! Друг   от  друга  у   нас  с  тобой   секреты!
                - Да  Алёша, да!  Сам  же  говорил  что  у  нас   разные   конто-ры!
                -  Ну,   хорошо,  а  что  с  Михалычем  делать   будем?
                - А  чем  тебя  Михалыч    не   устраивает?
                - Но  он  ведь  он,  у  себя,  там, наверху – попивает!?
                - Попивает  помаленьку,  радиоприёмник  слушает,  голубей  своих  гоняет,  а  теперь  вон  ещё  и  с   пацанёнком  возиться!
                -  Но  ведь   ему   сто  лет  в  обет – он  же,   наверное,  Ленина  видел, к   тому   же  он  не  ходячий.  Офицерскую  должность к  тому  же  занимает.
                -  У  тебя  к  нему,  как  к  завхозу,  претензии  есть?
                -  Да  нет…. Но…..
                - Если   б  все  работали  как  Боцман,  у  нас  давно   бы   комму-низм   наступил!
                -  А  если   комиссия  захочет  подняться   туда?
                -  Куда–нибудь    сховаем  его,  успеем!
                -  А голубятню  с  голубями   тоже   сховаем!?
                -Скажем  альтернативный  вид  связи   на  случай  атомной  воны!  -  засмеялся  майор.
                -  Ну,   пусть  он  будку  свою  покрасит,  и  01  нарисует  что – ли? Ладно,   Андрей   Иванович,  пойдём  на  месте   прикинем,  где    нам   с   тобой   нагляд-ную  агитацию   развернуть.  Да….  Как   это   я   с  Матвеевым – то  лопухнулся,  надо   же….

                Колька  проснулся  от   грохота   сапог   на   улице.  Выглянул  в  окно -  на  плацу  вовсю   шла   зарядка. Он  потормошил   брата:
                - Андрюха   пошли   зарядку   делать.
Андрюшка  протёр   глаза   и   зевая  ответил:
                -  Не-а,  мне   к   Михалычу  надо,  он   сказал   не   опаздывать.
                -  Зарядку  сделаем,  и   пойдёшь   ты  к   своему   Михалычу!
                - Нет,  Михалыч   сказал – « как  проснёшься -  дуй  ко   мне!»   
                -  Ну  и   как   хочешь,  а я  пойду   зарядку   делать.
И  Колька  как  был  в  трусах  и  в  майке,  надев   сандалии, двинул   на  улицу.  Андрюшка  повозился   с   одеждой  дольше.  Надел  Рубашку,  шорты  и  неторопливо   побрёл   наверх  к   Михалычу.  Выйдя  на  крышу   он   увидел  Боцмана  бредущего   к  голубятне. Получалось   у   него  это  неловко. Каждый   шаг   давался   ему   с   трудом  и  причинял  ему  боль.
Андрюшка   вытянулся   в   струнку,   как   научил   его   старик  и  из  всей   мочи  про-кричал:
                -  Матрос  Матвеев  по  вашему   приказанию   прибыл!
Старик  от  неожиданности  вздрогнул и  засмеялся  себе  под  нос:
                -  Вот  стервец,  вот  сучья  голова  -  испугал -  то   как! -  Но  тут  же  басом  ответил.-  Молодец  матрос   Матвеев! -  и,  не   повернув  к  Андрейке  головы,  продолжил -  Матрос  там   возле  двери  скамейка,  принесите  её  ко  мне. Андрюшка  тут  же  доставил  скамейку   к  Михалычу.
                -  Андрюшенька, -  уже  ласково  обратился   к  пацану  Михалыч,  - поставь-ка  её   вот  сюда. Вот  так,  вот   молодец! -  и   старик  тяжело  охнув,  опустил-ся  на   скамью,   рядом  положил   свои  клюшки.  -  Вот  видишь  брат,-   ласково  обняв   мальчугана,  продолжил  старик, - ноги – то  у   боцмана  давно  уж   не   те!  И  жарища  будь  он  неладна! – Он  вытер  платком  вспотевший   лоб. -  Ну,   матрос  Ты  завтракал?
                -  Никак  нет! -  отчеканил  Андрейка.
                -  Тогда  беги  ко  мне.  На  кухне  возьмёшь  сумку   чёрную, только  осторожней -  там  бутылки -   не   пролей! Тащи   сумку   сюда,  здесь  мы   и   позавтра-каем,  а  то   у  нас   сегодня  с   тобой  дел  полно.  Не   торопись  только  она   тяжёлая!  Когда  Андрейка   вернулся  на   крышу  Михалыч  уже   стоял  возле  двери  в  тенёчке.  Андрюха  снова  принёс  его   трон. Усевшись,  Боцман  скомандовал:
                -  А   теперь  открывай  голубятню  да   взгони  этих  лоботрясов,  пусть  пару   кругов  сделают, потом  и  их   покормишь.  А  я сейчас   нам  завтрак  приго-товлю.
Пока  Андрейка   выгонял  голубей Михалыч  кряхтя   разложил  между  ног   газету  а   на   неё  выложил   приготовленную   с  утра   снедь. А  также   выставил   двухлитровую  бан-ку   молока,  четвертиночку   «Московской  Особой»  и  два  гранёных   стакана.
                -  Иди   сынок  завтракать,  а  потом  займёмся  покраской,  а   то   майор  сказывал,  комиссия  нагрянет. Ты  давай  налегай,  не  стесняйся. Да,  а  старшой – то  твой  где?
                -  Он  с  дядей  Вовой  Звягинцевым,  зарядку   делает.
                - А – а,  зарядку -  это   хорошо!  Значит,  его   Вовка  вместе  со  всеми   и   покормит. - Он  разлил  по  стаканам  молоко  и   водку.-  Ну,   будем!  Не  ку-ришь?- продолжил   разговор  Михалыч,  хлопнув  первую   соточку.
                -  Не  курю.       
                -  Молодец! А  мамке   ты   помогаешь?
                -  Мамке?...

                Оставив  ребят  у  КПП  и   наказав   им  ждать   батю,  Вера   решительно  направилась   к  автобусной   остановке. Из–за   поворота,   метрах   в  ста,  уже   показа-лась   морда   возвращавшегося  автобуса…. И  тут  в  расплавленной  от   жары  дневной  тиши,  нарушаемой  только   стрёкотом   кузнечиков,  сначала   как–то   нерешительно,  но  потом  более  уверенно, зазвучал  звонкий   почти   мальчишеский  голос:
                - Эй….  Эй!  Эй!!!  Гражданочка!  Ты   куда!?  Стой!..  Стой,  кому  го-ворят!  Да   стой  же!!!
 Вера   прибавила  ходу,  направляясь  к  автобусу,   притормаживающему   возле   оста-новки.  И  тут  ей   показалось,  что  часовой  крикнул   ей  в   спину:
                -  Стой   стрелять  буду!
Она   на  секунду  остановилась,  скинула  с   ног  туфли,  нагнулась,   чтобы  поднять  их  и  тут   же,  словно  бегун,   с  низкого   старта  рванула   к   автобусу! Как   же  она   бежа-ла,  неслась,  летела!!! Никогда   в  жизни  Вера  так  ни   бегала.  Даже   на   районной  Олимпиаде,   в  восьмом  классе,  когда  она   заняла  второе   место  на   стометровке.  Ни-что  ей  не   могло   помешать,  ни  жара,  ни  узкое   кримпленовое  платье,  ни  асфальт,   обжигающий   ступни  ног.  Ещё   миг   и  она  в  салоне. Дверцы,  скрипнув,   захлопну-лись -  автобус   тронулся. Сердце   колотилось  как   у  загнанного  кролика. Вере  каза-лось,   что  весь   автобус   смотрит   на  неё   с  осуждением, как   на   преступницу.   Она  надела   туфли  и  отвернулась   к   заднему   окну,   чтобы   ещё   раз   глянуть   на  сыни-шек  и  помахать   им   рукой.  Но   солнечный   диск   ослепил  её – она  зажмурилась  и   прикрыла  глаза   рукой.  Вера   так   и   не   увидела   как   солдатик,  словно   приплясы-вая,   топал   ногами   и,  чертыхаясь,   вздевал  руки   к   небу.  А   её  мальчишки  заворо-жено   вертели   стрижеными  головами,  то   на   солдатика,  то  на  автобус,  увозящий   мать.   Со  стороны  они   смахивали   на  зрителей,   внимательно   наблюдающих  за  иг-рой   в   пинг-понг.  Вера  медленно  развернулась   лицом  к  салону   и  осторожно   от-крыла   глаза….  К  её  удивлению   и  радости  никто  на  неё,  кроме  сидящего   на  зад-нем  сиденье,  молодого   парня,   даже   не   обратил   внимания. Всех   занимало   другое – жара! И  только  парень,  улыбнувшись,  отодвинулся   к  окну,  словно  предлагал   ей  сесть  рядом….

              Часа   через   три  она  уже   подходила   к   подъезду   своего    дома. Несмотря   на  жуткую   духоту,  в  тени   дома   на   лавочке,   сидели   старухи – кумушки   и   о  чём–то  лениво  судачили.  Александра   Филипповна    первой  узрела   возвращающуюся   дочь. Она   поднялась   со   скамейки  и,   отряхнув   с   подола,   невидимую   пыль   замерла.  Разговор  тут  же  стих – бабуськи   как   по   команде  повернули   головы   в   сторону   Верки.  Она   не  спеша  подошла  к  соседкам  и  поздоровалась. Старушки   приветливо   откликнулись –   затрясли   своими  седыми   головушками. И   только   Чернушка,   как   будто   не  обращаясь  ни  к  кому   конкретно,   язвительно ввернула:
                - О! прилетела   кукушка! Пацанов  кому–то  уже  подкинула,     ну  те-перь   можно  и   по  мужикам  пройтись!
Вера   на  обидные   слова   не   повелась.
                -  Пойдём   мам. -   Бросила  она   Александре   Филипповне  и   прошла   в   подъезд.
Александра   Филипповна   недобро   зыркнула  на  Чернушку   и   поспешила   вслед   за   дочерью. Но  Чернушка   не  была   бы   сама   собой – она  не  удержалась,   и  крикнула   в  спину  Александре  Филипповне:
                - Иди,  Шурк,  иди,   она  тебе   сейчас   там   накукует!
   Войдя   в   дом,  Александра  Филипповна, тотчас  принялась  за   расспросы:
                - Ну, дочка,  как   доехали?
                -Нормально…
                - Ну  и,  слава   Богу, слава  Богу! Ну,   как  там  Васька – то?
                - Мам,  у   нас   кваса  нет – жарища,  пить  хочется. – Вместо  ответа   спро-сила  дочь.
                - Ой,  что  это  я  дура,   действительно! – Всплеснула  руками  бабка. -  Ты   же   у   меня  с   утра   не   евши! Сейчас  я   тебе   что–нибудь  приготовлю!
                -  Мам,  я  есть,  не   буду – я   пить  хочу! 
                -  У  меня   морс   остался. -   Бабка  достала   из   холодильника  кувшин,  взяла  с  полки  чашку   и   поставила  их   перед  Верой.   И дождавшись,  когда  дочь  утолит   жажду,  снедаемая    любопытством   сказала:
                - Ну,   рассказывай!..
                -  А  чего  рассказывать – то   мам? – усмехнулась  Вера.
                -Как   чего? Как  Васька  вас  встретил,  что   сказал?
                -  А   чего  он   может   сказать?! Да  я  его  и  не  видела.
                - Как  так?
                -  А  вот  так,  позвонила  ему,  сказала,   что   ребят   привезла   и  уехала!
                - Постой,  постой, как  уехала, а  ребят – то  куда   дела?
                - У   ворот  оставила.
                -  Одних!!!
                - Ну  почему   одних,  там   дежурный  был,  я  его  попросила,  и  он   ска-зал,   что   присмотрит  за  ними.
                - Так   ты  с  Василием,  что   даже  не   поговорила?
                - А   о  чём  мне  с   ним   говорить,  все,   что   надо   я  ему   по   телефону  высказала!
                - Ну,  ты   Верка  даёшь!!! -  только   и  сумела  выдохнуть  от  изумления  Александра  Филипповна.
                - Ладно,  мам, я  пойду к  Любке   забегу!
                - Есть  значит,  не  будешь? -  Продолжала   талдычить  бабка.
                - Потом!  -  хохотнула   Вера, - у  меня  вся   неделя  свободная – буду  от-дыхать!

                Она   забежала  к   Любке,  и  её   матушка,   тётя  Катя  сказала,  что  Любка   и   вся   их   компания  с  утра  ушли   купаться   на    карьер.  Вера  поспешила  на  пляж,  предполагая  застать   там   своих   подружек. А   встретила   их  на   полпути -  девчонки   уже  возвращались.            
                -  Вы   чего   так  рано - то,  накупались   уже?  -  недовольно спросила  Ве-ра.
 Подружки,  перебивая  друг  друга,  со  смехом  стали  отвечать:               
                -  Да  мы   с  самого  утра  жарились! Все  уже   сгорели!
                - А  сейчас     там  самое   пекло! И  народу  больше   чем   кислороду!
                - Да  наши   благоверные,  вон  пошли  пиво   пить,  как  бы   не   натре-скались  к   вечеру!
                -  Мы  и  не   знали,  что  ты  придёшь. Мы  с  утра  за   тобой   зашли,  а  тёть  Шура   сказала,   что   ты  ребят  к  Ваське  повезла!
                -  Ну,  как   съездила!
Вера  пришлось,  ещё   раз  пересказать  подружкам   о  своей  поездке. Почти   слово  в  слово  как   она  рассказала   матери. Девчонки,  все   по-разному,  но   поддержали  Веру.
                -  Правильно  Верка!  Пускай   узнает,   как  детей   воспитывать!
                - Да,  а   то   бросят  и   думают,  что   всё  кум    королю!
                -  Ох,   смелая   ты  Верка!  Я  бы   так   не   смогла!
                - Так   у  тебя  и   детей   нет!  Не   смогла   бы  она,  видите   ли! Вот   родишь,   мы   на   тебя,   потом  посмотрим!
                -  Молодец  Верунчик!
                -  Девки,   а   может  завтра  все   вместе,  опять  на  карьер  сходим?-  предложила   Вера.
                - Да  ты   что   Вер,  завтра   ж  понедельник – работа!
                -  Это  у  тебя  отпуск….               
                -Ну  да…. А  я  и   забыла. Ну  ладно  может,   я   завтра  одна   схожу.
                -  А  чего  такого?  Сходи,   отдохнешь,   позагораешь! 

На  следующее  утро   Вера   проснулась  поздно   около   десяти   часов.  Может  быть,  поспала  бы  ещё,   но  в   квартире  было   уж   больно   душно. Она  быстро  собралась  и  как   задумала   с   вечера   отправилась  на   карьер.  На   пруду   из    взрослых   почти   никого,   одна   ребятня,  с   визгами   и   криками  догуливающая   последние  деньки   перед   школой   и   радующаяся    жаркому   солнышку.  Вера   расстелила   покрывало   на  песке,  и,   не   сняв  платье,  присела…. Посидела,   посидела,   посмотрела  на   радостно   плещущуюся  детвору  и  вспомнила   о   своих   мальчишках.…И  так ей стало  тоскливо.  Подумала   как  там   они?  Собралась,  и   неспешно побрела  домой,  так   и   не   окунувшись   и   не   позагорав.
              Отвезя  мальчишек  к  Василию,  Вера  искренне  надеялась   что   отдохнёт,  раз-веется,  в  конце   концов,   в   кино   хоть   сходит.  А  то  каждый   день –   одно  и  то  же - уборка, готовка,  глажка,  уроки  с  Колькой  готовить.  Да  и  на  каникулах  ни  то   ни   сё - работа  в   две   смены -  доползёшь  до  койки  и   спать. За   неделю   она  хоть   нор-мально   выспится!  И  ещё   никто  не  будет  ей   жаловаться  на  ребят,  что   те  без-образничают. Не  будет  она  носиться   по  всему   Соцгороду,   закинув  язык  за   плечо  в  поисках   сыновей.  И  сиживать  с  матерью   до  часу  ночи,  ругаясь,  что   опять  они  куда – то  запропастились!
Пришла   домой. Никого. Мать  уже  куда - то   ушла – должно  быть   на   огород.  Вера   прошла  на   кухню, опустилась  на  табуретку  и  уставилась   в  окно.  Так   и   просидела    полдня   до   прихода   матери.
                -  Отдыхаешь? -  спросила  мать.
                -  Отдыхаю.
                -  А  я   на   огород   сбегала,  картошку – то  уже  копать  надо,  ботва  уже  вся   пожухла. А  ты,  куда  утром  подевалась? Мишка  зашел,   а  я  и  не  знаю  где  ты!?
                -  Какой   Мишка?
                -  Как  какой  Мишка?..  У  тебя,   что  их  много? -  удивилась   старуха. - Я  про  Мишку,  про   Хомякова - сказал,  что  вечером  зайдёт.
                -  А – а, я  на  карьер  ходила.
                - Ну,  как искупалась
                -Угу…
                -  Чего  делать   собираешься?
                -  Отдыхать.
                -  А  и   то  верно – отдыхай.
Вера  еле   дождалась  вечера. Зашёл   Мишка  пригласил   в  кино,  но  она  отказалась,  сказалась  больной. Легла  спать,  но   сон  не    шёл,  так   и   промаялась  до   рассвета. Как  только  заголосило   радио,  она  встала.
                -  Ты  куда  это  в  такую  рань?-  спросила  мать.
                -  Всё  наотдыхалась! – огрызнулась   дочь.
 И  она   с   каким – то  остервенением  принялась  за   домашние   дела. Вымола  полы, всё   перемыла,  перестирала,  заштопала,  выгладила…  работала   как   заводняя. Мать   тенью  ходила   за   дочерью,  боясь  проронить хоть   слово. Даже  помочь  Вере  не  решилась. А  Вера, приготовив  обед,  привычно   поставила  четыре   тарелки   на   стол  и  хотела,  бы-ло  крикнуть: « Мам  зови   ребят, всё   готово!» И тут  только  осознала,  что есть   они,  будут   вдвоём  с   матерью. Она  устало  опустилась  на  табуретку,    собрала  тарелки  в  стопку  и  уставилась   на   них  отсутствующим  взглядом. Бабка   осторожно  подсела  к   ней   за   стол.      
                - Ну,  успокоилась? – опасливо   спросила   она.
Вера   не  ответила.
                -  Ну,  вот   и  ладно. Всё  будет   хорошо.
                -  Не  будет… - отозвалась  Вера.
                - Вер,  ну  ты  дурёха,  там  же  Васька он  ведь  их  отец! А  знаешь что?  Сходила  бы  ты  в  храм,  помолилась  бы,  попросила  Господа….
Александра  Филипповна  не   договорила, дочь посмотрела   на   неё,  вздохнула  и  сказала:
                - Мам,  я  в  партию  вступаю,  а  ты  - «сходи  в   храм!»
                -  А  что?!  Одно  другому   не   мешает!
                -  Мам,  я  помру   со  смеху   с   тобой!  Бога  нет!
  На  этот   раз  Александра  Филипповна  спорить  с  дочерью  не  стала.


                Во  вторник  срочники  во  главе   со  Звягинцевым  от  строевой  подготовки   были   освобождены.  Они    с   самого   утра   занимались  более  значимыми  делами   - развешивали  транспаранты,   посвящённые  надвигающемуся   юбилею  ВОСР,  обихаживали   Ленинскую  комнату,  да  и   по  хозяйству  ещё   много   мелочей  надо    было   доделать  -  подкрасить,   побелить,  вскопать,  посадить и  т. д.  Руководили  этим   мероприятием  сам   командир  и   замполит.   Несмотря   на   адское  пекло,  солдатики   были  довольны,  вышагивать  целый   день  никого  не  грело.  Звягинценв  был послан  замполитом  за  кинофильмом  и  он,  посадив  с   собой    в   уазик  Кольку, смотался  на  базу.   Ближе   к   обеду  командира   осенило,  и   он  обратился  к  одному  из   солдат:
                -  А  ну–ка   милок,    забеги – ка  в   радиорубку  и  скажи  девкам   чтоб   музыку   какую -  нибудь  дали,  а   то  как   на  кладбище!
И   спустя  минуту,  над  частью  поплыл  ни   с   кем  не  сравнимый   голос Людмилы  Зыкиной:               
                Издалека,   долго,   
             
                Течёт  река – Волга
                Течёт  река – Волга
                Конца  и  края  нет…
Песня  была   до  того  хороша,  что  майор  на  минуту  застыл  от  удовольствия… Он  даже  не   обратил  внимания  на  срочников    глядевших   на   него  едва  сдерживавших   смех. И  вдруг  песня  Зыкиной  оборвалась, и над  плацем   энергично  загремело   ROCK   AND  ROLL   MUSIK. Майор  даже   поначалу   не  понял,   что  произошло,  он  стоял  и  морщился,  словно  от  зубной  боли,  а  потом  заорал:
                -  Это   что  ещё   за  херня!!!
Капитан   глянул  на  хохочущих   солдат  и  всё  понял.  Он  так  зыркнул  в  их  сторону,  словно  говоря:  « Ну,  вы  у  меня  дождётесь!»  замполит  подошёл  к  командиру   и  ус-лышал   снова  вопрос:
                -  Это  что   такое!
                -  Карел  Гот,  товарищ  майор!
                -  Какой   ещё  Карел  Гот?!
                -  Чех….
                -  А  чех…. Ну  если  чех,  то   тогда…. Хотя  ну  его  этого  чеха!  Комиссия   разбираться  не  будет!
                -  Ну,  тогда   надо   про Ленина   что -  нибудь  пустить.
                -  Вот  это  дело – про  Ленина,  и  не  придерёшься!
Ближе    к  обеду   подъехал  Звягинцев и   майор  спросил  его :
                -  Чего  новенького  привёз   посмотреть?               
                - « Прощание»
                -  Какое   ещё   прощание!
                -  С  Лениным.
                -   Опять   Ленин! Ты   сам   додумался   или   кто  подсказал!?
                -  Товарищ   капитан  список  дал,  вот  по  нему  мне   и   выдали.
                -  Алёша! Ты  знаешь,   какое  кино  нам  Звягинцев  привёз
                - Ещё  нет…. Какое
                - « Прощание»
                -  С  кем?
                -  С  Владимиром  Ильичём.
                -  Подходяще….
                -  Чего   тут   подходящего  мы  уже   всю   лениниану  на  зубок  выучили!  Значит   так,  Звягинцев,  вертай   обратно  и  без  нормального   кино   не  воз-вращайся! 

                Вот  уже  четвёртый  день  как   мальчишки   находились  в  части, а  Василий,  свободного   времени  для  них   так   и   не   выбрал. То   одно,   то   другое, то  пятое,  то  десятое! А  тут   ещё   эта   комиссия – будь  она   неладна! Не  то,  что  в  цирк,  в зоопарк,  какой    там,  просто   увидеться   с  сыновьями  при  свете  белого   дня  у  Ва-силия   не   получалось! Только   по  ночам. Он   дивился   на   мальчишек.  Мало   того,  что  набегаются  за  весь   день   по  жаре,  полночи  проведут   за   разговорами  да  игра-ми…. Василий   валился  с  ног  от  усталости,  а  им  хоть  бы   хны!  Лишь   только  за   окном   раздастся  грохот  солдатских  сапог – срочники  выбегут  на    утреннюю  зарядку – то   и  пацаны  мигом  на  ногах.  Колька  вместе  с   отделением,  а  Андрюшка   к   Ми-халычу.  После  зарядки  завтрак,  после   завтрака    строевая. К   двенадцати  часам  дня  солнце   палило  нестерпимо.  Обещанные   газетами  ливневые  дожди   с  грозами  заплу-тали   чёрти  где!               
А  молоденькие  пацаны  с  восьми  утра,  как   проклятые  утюжили   плац,  впечатывая   кирзовыми   сапогами  строевой   шаг  в  поплывший  от  жары  асфальт.  И  уже   не  пер-вый  день  пытались  спеть   строевую   песню.  Но   то ли  песни   менялись  каждый   день,  то  ли  у   солдатиков  не   всё   в  порядке   было  со  слухом,  то   ли  от  этой   чёр-товой   жары  песня  не  звучала,  как  хотелось  бы.  И   вместе   с  горе  певцами,  где-то   сбоку  от   строя  ходил  и   чертыхался  Звягинцев, а  рядом   семенил  Колька.  Взбешён-ный  тем  что  ничего  с  песней  не  получается  Звягинцев  заорал:
                -  Отделение   стой!
Солдатики  не  ожидали  команды  и   строй   сломался  -  задние стали  подпирать  перед-них. Над   плацем   повисла  нехорошая   тишина…. И  тут  с  крыши  гаража  раздался  возмущённый  голос  Михалыча:
                - Эй,   пехота, вы  долго   ещё  животное  мучить   будете!?
Солдатики  задрали  головы,  потом  недоумённо  переглянулись…. А  Звягинцев  крикнул  в  ответ:
                -  Михалыч!  Какое  животное,  ты   это   о  чём!?
                - А  всё  о   том! Вы  уж,  который  день   коту   муде  крутите!  Ну,  кто   так   поёт, а?! Вы  что  песен  нормальных  не   знаете?
                -  Например?
                - Хочешь  пример! -  распалялся  Михалыч,  Хочешь   пример?!
                -  Хочу -  поддразнивал  старика Володька.
                -  Ну,   вы   сами   напросились!  Андрюха   иди   сюда!
Он  наклонился   к  подошедшему  пацанёнку,  они  немного  пошептались   и  Андрейка,  улыбаясь  всем  своим  щербатым  ртом,   тонко   и   чисто  затянул:
                -  Наверх  вы   товарищи -  все   по  местам!
                Последний   парад  наступает!
Тут Михалыч   рявкнув   от  восторга:
                -  Всех   вас   в  ревтрибунал!  - своим  прокуренным   голосом   поддержал  паренька:
                -  Врагу  не   сдаётся   наш  гордый  ВАРЯГ
                Пощады   никто  не  желает!
И  на   удивление  всё   вдруг,   как–то   сложилось…. Звягинцев  скомандовал:
                -  Отделение  шагом   марш! -  Солдатики  двинулись, Звягинцев   снова  приказал:
                - Песню  запевай!  И  солдатики  запели -  Да   как?  Словно    все   эти  дни  они   только   её   и  пели,  под  неё   и   шагали! У  них  всё   получилось  и   от   этого   первый   раз  за   эти  дни  отделение   не   шло,  а   словно   парило   с   песней  над  плацем. А   сверху,  только   что   не   с   неба  им  вторили  Андрюшка   и   Михалыч. Надо   было   видеть   в   эти  мгновения   лица   молоденьких  солдат – они   сияли! И   уж  песня  была  спета   не  раз,  а  бойцы   всё   шагали   и   шагали,  и  песня   длилась!  Оборвал  песню   крик:
                -  Майор   с  замполитом  идут!
                -  Отделение,  стой!  Раз, два! Смирно!  Равнение   на   средину!  -  отдал  приказания  Звягинцев  и   двинулся  с   докладом   к   командирам. Но  доклад  у   него  не   получился -  лишь  только   он   приложил  руку  к  пилотке,  как  над  плацем   снова  зазвенел  голос   Андрейки:
                -  Колька!
                -  Чиво?!
Солдаты   заулыбались   и  только  Звягинцев,   повернув   голову  на  звук,  был   серьёзен.
                - Скажи   Вовке,  чтобы  он   не  забыл   завтра   двух   пехотин-цев   прислать,   чтоб  Михалыча  в   баню  отнести!
                - Ладно
Андрюшка   на   минуту  отвернулся,  видимо  Михалыч   ему   что–то  сказал, а  затем,   повернувшись,  крикнул,  как   отрезал:
                -  Не  ладно,  а   так   точно! Пехота!               
 Майор,  тоже  улыбнувшись,  скомандовал:
                -  Вольно!
         
       Замполит  В/Ч № НННННН, капитан  Смирнов  Алексей  Петрович,  всё – таки  на  свой   страх  и  риск  решил  подняться   на  крышу  к  Михалычу.
Так   сказать  самолично,  убедиться,   что  во  время  проверки  отсюда,  с  крыши,  ника-ких  неожиданностей  для  комиссии  не  будет.  Да   и   проверить  состояния  Михалыча  не   помешает.  И  в  случае  чего….
Лишь  только  он   открыл  дверь  с   грозной  надписью,  тут  же    на  крыше   прозвучала  команда,  для   нормального   человека  довольно  странная.
                -   Внимание,  командир  на  борту!
И  замполит  увидел   с  трудом   поднимающегося  с  табуретки,  опираясь  на   свои  кос-тыли  Михалыча.  Тут   же  к  Михалычу  подскочил   мальчуган  и   стал  помогать   тому,   подняться.
                -  Отставить   матрос  Матвеев!  -  с  каким – то  весёлым   отчаянь-ем   скомандовал  Михалыч. -  Приветствовать  товарища   политрука!
Пацан   подбежал  к  замполиту,   вытянулся  по   стойке  смирно,  поднёс   ладонь   к  вис-ку  и,  съедая   капитана  не   по   годам  умными  глазами,  отчеканил:
                -Здравия  желаю,  товарищ  политрук!
И  снова   строгий,  отчитывающий   голос  старика:
                -  К  пустой  голове  руку   не   прикладывают!
Пацан   тут   же  вытянул   руки  по   швам  и   рявнул  намного  звонче,  словно  этим  ис-правлял   свою   оплошность.
                -  Здравия   желаю   товарищ  политрук!
                -  Вольно!  - поспешил   ответить  капитан.- Сиди,  Михалыч,  си-ди -  в  ногах   правды  нет!
                -  А  и   то   верно  товарищ  политрук. -  и  старик  грузно   опус-тился   на  свой   грубо  сколоченный  табурет.
                -  Михалыч,  ты,   что   специально  меня  политруком   велича-ешь,  мне   даже   неудобно.
                -  А  чего  тебе  не  удобно?
                -  Так   ведь   политруков  теперь  нет!  И  я   теперь  не   полит-рук,  а  замполит -  заместитель  командира  по  политической  части.
                -  Товарищ   капитан,  ну  ты   послушай -  заместитель   коман-дира  по  какой – то там  части! Это   тебе  что–нибудь  говорит -   мне  нет! А   вот  поли-тический  руководитель-а!?  Звучит! Сила!!
                -  Уговорил, согласен!  Но  устав  есть  устав!  Так  вот у  нас  тут  комиссия  намечается,  слыхал?
                -  Слышал, Андрей  Иванович   ввёл   в  курс.
Ну  вот,  а  то  ты  ко   мне   обратишься  политрук,  и,  поди   знай,  что   они  подумают.
                -  Так  хрен  редьки  не   слаще!
                -  Ну  не   скажи   Михалыч,  время – то теперь   другое.
                -  Алёшенька,  ну   что  ты  мне   тут   городишь,    говори,  зачем   припёрся?
                -А   сам   как  думаешь?
                -Ну,  перво-наперво  обнюхать  меня – так?  Чтоб   я  перед  ко-миссией  чего  не  отчебучил!  Ну  а   во - вторых,   чтоб   готовился  к   пенсии – угадал!?
Капитан  молчал,  улыбался….  Михалыч  попал   в   самую  точку.  Он  всегда   попадал!
                -А  я   тебе    вот    что  скажу   Алёша,  помяни   моё   слово  -  комиссия  эта  к   нам   и   не   сунется! Кому  это  надо   свою   жопу   подставлять!  Наш   крематорий  только   тронь  -  всем   мало   не   покажется! Не  буди  лихо – пока   оно   тихо! А  хоть  бы  и   приедут,  ты  думаешь  им   только   что   ко  мне  на   крышу  лезть.  Походят, посмотрят,  как   лозунги   висят,  поглазеют,  да   уедут. Так   что  зря   вы   пе-хоту   целыми   днями   гоняете! Хотя   в  воспитательных  целях – одобряю! Что   ска-жешь  замполит?
                - Скажу  Михалыч, что  другого,  такого  как  ты  нет!
Михалыч   подмигнул  Андрюшке,  и  они  гаркнули  от всей   души:
                -  Служим  Советскому Союзу!

                ЭПИЗОД   С  ОТЧЕСТВОМ


                Четверг  для  солдатиков  оказался   праздником.  Начальство  всё   куда – то  подевалось…. А  старший   сержант  Матвеев,  ещё   утром,  отдав  последние  прика-зания  по  обустройству  внешнего  вида  части,   плюхнулся  в  газик  и   тоже   куда – то  умчался. Так  что  доразвесив   праздничные   транспаранты  и   за  час,  вылизав  в  оче-редной  раз  всю   территорию   части,   молодняк  занялся   активным   отдыхом.  Во–первых,  строевой  решили  сегодня  не заниматься,  итак   каждый  день  от  зари  до  зари  утаптывали  плац. А  в  отсутствии  старшего  сержанта,   ни  у  кого  из  вольнонаёмных,  желания   заставить  их  ходить   строем, не  возникло.  Во–вторых,   вчера,  с  подачи  Михалыча   они   так  спели  «Варяга»,  что  майор  чуть – ли  не   прослезился. Ну  и  в - третьих – четверг – банный  день! Баня  начинала  работу  в   шесть  вечера. Поэтому   ут-ро  начали   с  футбола.  Гоняли  до  обеда.  И  Колька  вместе  со  всеми.  Даже  Звягинцев  поучаствовал  в  игре.  После  футбола  вымыв  машины,  обливались  водой  из   шлан-гов, Потом  Кольку  нарядили  в  пожарную  форму   и  со  смехом   стали  фотографиро-вать. То  у  знамени   части,  то  с  брансбойтом  в  руках,  то вместе  со  всем  отделением  на  пожарной   лестнице.  Для   этого,  не   поленились,  выгнали   из   гаража   машину, выдвинули   на   всю  длину  лестницу,  и  облепили её своими  телами  со   всех  сторон. Позвали  щёлкнуться  Андрюшку,  но  тот  не  пошёл. А  Михалыч  одобрив  поступок  Андрейки,  крикнул:
                -  Эй,  пехота!  Не  забудьте  меня  к   шести  в  баню  оттаранить.
Ну  а   в  шесть   всё   отделение   во  главе   с  Михалычем   парилось   в   бане. И   Колька  с  Андрюшкой    вместе   со   всеми.  Как  же   солдатская   баня   отличалась    от   жен-ской,  куда  их   водили   мать   с   бабкой.  Да   солдатская   баня   это   особый   случай! В  бане  все  равны  и  майор  и   рядовой. А  ещё   в   русской  бане   можно  всё  обсудить.  Вот  и  судачили   солдатики,   что   срочники,  что  вольняшки,  натирая  друг  другу   спину  и  обливаясь  водой   из  шаек  на  самые  животрепещущие  темы. И  если  кто – то,   вдруг  подумал  что  этой   темой  стало  бы   скорое  посещение   их   части   ко-миссией,  то  он  глубоко  бы  ошибся!  У  всех  на   уме  было  только  вот   что: первое -  открывающаяся  Олимпиада  в  Мюнхене,  второе -  как  сыграют  в   Канаде   наши  с  профессионалами,  ну  и  третье – что  Спасскому,  судя   по  всему  ничего   не   светит – счет  на  сегодня  7,5  на  10,5 Фишеру   проиграет точно! И  ещё  в  дополнение  к  этим  вопросам  была  ещё  одна   проблема – смогут  ли  они   всё   это  увидеть!?  Вольняшки – то да,  а   как  срочникам  быть – телевизор  в  красном   уголке  не  работал  уже   с  месяц.  И  все  взоры  бойцов  молодых  устремлялись  на   Михалыча.
                - Вот   ежели   перед комиссией  не  обделаетесь, так  уж  и  быть,  будет   вам  новый  телек!
                -  Михалыч!  Так  Олимпиада  уже  послезавтра  в  субботу открывается!
                - Так   у  вас  в  субботу  комиссия!?
                - Небоись   Михалыч,  не  подведём!  К  тому  же  открытие  вечером!
                - Ну, если  так -  значит,  в  субботу!
                -  Ура – а – а – а!!!
А  ещё  чем   хороша   баня, так  это  тем,  что   после  неё…. Если  есть  повод….  Хотя , если  его даже  и  нет,  то   всё  равно  можно…. А  сегодня   повод  был  -  да  ещё  какой!      

                Василий   ещё  от  КПП  увидел   свет  в   окнах   своей   квартиры.  И   не   удивился. За   эти  дни,  или  точней   ночи,  он   уже   привык  не   удивляться,  что   маль-чишки   каждую  ночь   не   спят -  ждут   его.
Вот   и  сейчас – время   почти   час,  а   они  не   спят!  Чтобы  не   дымить  дома,  он   дос-тал   «Беломор»,   угостил   часового,   и   они   закурили,   обсуждая   дела   дня   минув-шего.
                - Начальство   у   себя? -  поинтересовался  Василий.
                -  Никак   нет,  товарищ    сержант! – улыбнулся   часовой. – С  утра   как  уехали,  так  и …. Сказали,   что  будут  завтра,  чуть  ли   ни   к  вечеру.
                -  Ну   и,  слава  Богу!..  Жарища – то   какая, а?!
                -Да   товарищ   сержант – Духота!  Дышать   невозможно!
                -  Хоть  бы  дождичка  небольшого.
                - Обещают,  товарищ   сержант -  завтра   послезавтра,  ливневые   дож-ди  с  грозами.
                -  Они  уже   третий   месяц   обещают,  а  ни  капли  дождя,  ни   выпало!
                -В  «Правде»   прогноз   написали.
                - Они  наобещают,  ты   слушай  их  больше! Кто   у  нас  за  старшего?
                -  Дьяконов,  дядя  Саша….  Ой   извиняюсь -  Александр  Николаевич,  то   есть  товарищ   сержант!
                -Дьякон – это  хорошо, хорошо
Василий  увидел  как   из   его  подъезда   в   сторону  казармы,  метнулась   какая- то  фи-гура.   Она  показалась   ему  очень   знакомой.
                -  Это  ещё кто   там  колобродит!? А?  Это  что  ещё   за  ночные   похо-ждения? Глянь – ко  не   Звягинцев?
                -  Не  углядел,  товарищ  сержант -  темно. Да  нет,  это  не   из  на-ших -  у  наших  давно   отбой.  Спят  все – за  день  нашагаешься,  что   ничего  больше   не   хочется,  это,  наверное,   кто – то   из  инспекторов!
                -  Я  знаю,  какой  у  вас  отбой,  опять  по   радисткам…. Живёте   как   на  курорте!  Вот   только   попробуйте  перед  комиссией   обосраться,  я  вам   такой  курорт  устрою!..
Они   помолчали,  попыхивая   папиросами.
                -  Как  тут  моя   пацанва?
                -  Отлично  товарищ  сержант! Сегодня   же   банный  день,  так   они  со  всем  отделением  вместе  мылись.
                - Михалыча   не  забыли!?
                -  Как   можно,  товарищ   сержант – первым  делом!
                -  Вот  и хорошо!  Ну   ладно,  пойду  к  своим, ждут – вон  ви-дишь. А  ты  смотри -  не  спать  на  посту!
                -  Так   точно  товарищ   сержант!
 
Василий  тихонько  открыл  дверь, ожидая,  кто  из  ребят   первым   заметит  его  появле-ние.  Но  как  ни  странно,  никто  из  мальчишек,  как  это   бывало,   все  эти   дни  к  нему   не бросился. Дома – тишина… Он  прошёл   в  комнату  и   увидел   спящего  на  его  раскладушке  Андрейку. На   диване 
сидела  Лизка. Колька   тоже лежал  на  диване   положив  голову   ей  на   колени.Лиза    приложила  к  стриженой   голове  Кольки   смоченное    полотенце,  в   ногах  у  них  сто-ял   жёлтый  таз.
                -  Что  случилось? – тревожно   спросил Василий.
Лизка   немного   замялась,  ответила   не  сразу.
                - Да  уже  ничего,  всё  вроде  нормально,  не   волнуйся.
                -  А  что  тут  таз  делает? -  не   нашёл  ничего  лучшего,  спросил  Ва-силий.
Лиза   снова  ответила  не  вдруг,  словно  подбирала  слова:
                -  Ты  Василёк  не   волнуйся, тут  вот   какое  дело…. Вырвало  его  немного….
                -  Что  значит,  вырвало,   отравился  что – ли? -  недоумённо   спро-сил  Василий,   наклоняясь  к  сыну.  -  Сынок  что  с  тобой? – он   не   договорил,  резкий  запах  рвоты  и   спиртного  ударил  ему  в  нос.  Сержант  резко  выпрямился. – Он  что  пьяный!?  Так  это  он  блюёт -  что – ли?!
                -  Василёк,  я  тебе  сейчас  всё   объясню, -  только  и сказала  Лиза,  но  Василий  не  стал  её  слушать.
                -  Ах,  подлецы!!! -  яростно  выдохнул  он  и  рванулся   за   дверь.
                - Господи,  ой,  что  же   это  будет,  Господи! -  сокрушённо  вздохнула  Лиза.
          Сержант  ворвался  в  казарму   словно  тайфун.  Дневальный   стоявший   у   него  на  пути  отлетел  в  угол,  не  успев  ничего   скомандовать. А  по   казарме,  словно  гром  перед  грозой  полетели  слова:
                - Спите  подлецы!  А  ну  подъём!  Отделение  подъём! Ах,  сучьи  вы  головы,  всех  вас  в  ревтрибунал! Подъём   я   сказал!  Он  рвал  на   себя  одеяла  и  за   руки, за  ноги  стаскивал  с  кроватей   ничего   не  понимающих,  заспанных   солдатиков. Те   спросонья   ничего  не  могли  понять, они  не  осознавали,  что  от   них   требует  старший   сержант.  А   тот   продолжал  неиствовать. – На  плац   подлецы – бегом!  Строиться!  Я  кому   сказал   строиться! – И  он  не  давая  ни  одеться,  не  обуться,  погнал   салажат  на  улицу.   Они  выскакивали,   как  ошпаренные  в   ночь,  а  в  спину   им  продолжало   лететь:
                -  Как  же   вы   могли!  Сукины  вы  дети!  Ах,  подлецы!  Что  же  вы   творите?! 
И  как  только  последний  из  солдатиков  оказался  на  улице,  посыпались  команды:
                -  Становись!  Равняйсь!  Смирно!!!
И   тишина…. Гнетущая  тишина. Показалось,  что  даже  комары   перестали  звенеть, а  цикады,  так  те  просто  заткнулись!  Ни  звука. И  только  скрипнула  дверь  за  дежур-ным,  заскочившим   от  греха   подальше  в   свою   будку.  В  этой  душной  ночной  ти-ши,  посреди  плаца,  освещаемые  прожекторами,  стояли   ничего   не   понимающие,  перепуганные  солдатики.
 Они  были  словно   приведения – все  в  белых  рубахах  и  кальсонах.  И  только  на  двух  были   гимнастёрки,  на  одном  брюки, и  ещё  пара   человек   в   пилотках.  Звягинцев  единственный  среди  всех  одет  был  полностью.  Одним  словом  картина  Репина – «Приплыли»   Сержант  молча,  не  глядя  в  лица  солдат,  медленно   прошёлся   перед   строем. Сначала  в  одну  сторону,   потом  в  другую.  Он   словно  о   чём–то  размышлял. Наконец  он  остановился,  поднял  голову,  оглядел  строй  и  негромко  сказал:
                -  Ну  что  весело?
Солдаты  непонимающе  переглянулись, они  никак  не  могли   понять,  в  чём   дело  и   почему  они   торчат  этой  ночью  на  плацу. А  сержант,  распаляясь,  всё   больше  и  больше  продолжал:
                -  Я  вас  спрашиваю -  вам   весело? Ну  что  молчите? Напоили  паца-нёнка,  эх  вы!  Додумались.  Нашли  с  кем   пошутить! Да!?  Да  вы  посмотрите  на   се-бя,  сучьи  вы  головы! Да  у   вас  у  самих   ещё   молоко  на  губах  не  обсохло,  ведь  вы   сами  от  горшка  два   вершка,  а  всё   туда  же! Он  же  ещё ребёнок!  А  вы!  Эх  вы! -  сержант   с   такой  силой   проорал  эти  слова,  что  в  некоторых  окнах  стал  зажигаться   свет,  появились   любопытствующие. Он  на  секунду  замолчал,  а  потом   снова  не-громко   спросил:
                -  Ну  и  что  за   событие   вы   отмечали?  Что  за  праздник   у  вас!?
Строй   не  шелохнулся. Сержант  отошёл  к  лавочке,  устало  опустился  на  неё. И  тут   из  одного  окна  раздался  возмущённый  голос:
                -  Вы   что  себе   позволяете  сержант!? Сержант  вы  слышите   меня!? А  ну  сейчас  же   прекратите   это   самоуправство!  Я  ещё   раз   вам   повторяю -  вы   слышите  меня!?
                - Слышу. – Буркнул  себе   под  нос   сержант.
                - Что?1  Я  вам  приказываю   прекратить  этот   балаган!  Завтра  же  я   обо  всём   доложу  вашему   начальству,
                -  Докладывай!  - зло  и   чётко   в  этот  раз  ответил  Василий. Он  даже  не   удивился,  когда  Звягинцев   скомандовал:
                -  Отделение,  в  казарму -  бегом -  отбой!
Солдатики,  так  и   не  поняв,  зачем  их  подняли  посреди  ночи,  всей  гурьбой  побежа-ли   досматривать  сны.               
                - Товарищ   старший   сержант,  разрешите  обратиться? – К  Ва-силию  подошёл  Звягинцев.
                - Ну. -  Безучастно  ответил  сержант.
                -  Василий  Андреич,  это  у   меня   день  рождения   был. - Сержант  ничего  не  сказал  в  ответ,  и  Звягинцев  продолжил, -  Василий  Андреевич,  ты  не  думай,  его   никто   не  поил.
                -Ну  да,  это   он   сам  себе  налил,  выпил,  закусил  и   пошёл  блевать. -  Словно   самому  себе  ответил   сержант.
                -  Не  усмотрели, Андреич,  честно   говорю, даже   в   мыслях   не  было…. Не усмотрели.  Заговорились -  не   заметили  даже,  как   он   выпил. А   он  видимо   махнул  и   весёлый   такой  поначалу…. С  полчаса    сидел   всё нормально,  а   потом  я  смотрю  он  бледный.  Так  я   его   сразу   домой,  Лизку  позвал,  марганцовкой  напоили….   Извини  Андреич!   Ну,   хочешь,   убей   меня!!!
                -  Что  пили?
                -   Всё.
                -  Понятно.  Кто - нибудь   знает?
                -  Так  из  начальства   никого,  только  Дьякон.
                - Это  хорошо! Ну  ладно,  пошли  спать,   а  то  ведь   действительно,  надуться   добрые  люди – расскажут.

                Как – же  тянулась  эта  пятница  для  Лизки.  И  началась  она   для    неё  не-ровно  в  полночь. По  графику   Лизавета  должна  была  дежурить  с  ноля   часов  и  до  восьми  утра.  Но   из – за  Кольки,  она  опоздала.  Но  сменщицы  ни   упрекнули  ее,  ни   словом.
                - Ой,  девки  простите! -  оправдывалась   она.
                -  Да  ладно!  Что  там  твой   на   плацу   расходился?
                - Расскажу   девчонки,  потом! – И  она,  надев  наушники,  приступи-ла   к   работе. «Быстренько отдежурю   смену, - думала   она, - и   весь  день  свободна,  а  в  субботу  на  службу  к  восьми,  так  что  ещё  и  ночь   в  моём   распоряжении».  Но,  быстренько   не  получилось….  Смена  тянулась  и  тянулась   словно  резиновая, даже  цифры  на  электронных  часах  менялись  как–то  нехотя…. Еле  дождалась  конца  рабо-ты  и  бегом,  не  дожидаясь,   сменщицы,  домой  -  готовить  сюрприз   к  приезду  Ва-силька!  Тот   с самого  раннего  утра,  с  новобранцами  выехал  на  поиски  места  для    проведения  завтрашних   учений  перед   комиссией  из  Москвы. Сказал,  что  будет  по-сле  обеда…. А  сейчас  уже  вон,    почти  ночь – одиннадцатый  час,  а  их  всё  нет  и  нет.  Извелась  вся.  Да  ещё  подружки  по  работе   подначивают,  видя,  что  она  почти  весь  день  провела  на  плацу,  на  самом  пекле. А  последний  час  металась  между   ра-диорубкой    и   КПП.  Узнает  у  девчонок,  что  ещё  не  звонили,  сразу  на   пост, а  вдруг  уже  приехали,  да  ещё  успела   накормить  ужином  Кольку  и  Андрюшку  и  уложила   их  спать. Устав  бегать  туда – сюда,  она  сидела  на  лавке  и  берёзовой  веточкой  отгоняла  от  себя   обнаглевших  комаров.
                -  Лизка! Ты  что  ещё   сидишь – ждёшь!? -  окликнула  её  из  распахну-того  окна   радиорубки  одна   из  дежуривших  подружек. И  обернувшись  во  внутрь   помещения,  к  напарнице  у  пульта  восхищённо  сказала – Вот  это  любовь!!
Через    мгновение  в  проёме   окна,   интересно  ведь,   появилась  вторая   сменщица,  не   преминув   тотчас   заметить:
                - Лизавета   ты   с  ума   сошла! Единственный   выходной,  в  такую   жару  и   на   плацу. Иди  домой -  отдохни,  поешь   хотя  бы.
                -Да   я   с   мальчишками   уже  поужинала.
                -  Тем  более,  иди,  отдохни,   никуда   он   не  денется – приедет!
                -  А   вдруг  не  приедет!?  -  весело  и   ехидно,  не   сказала
а  словно   простонала  та,  что   выглянула   первой.
                - Зойка!  Я   тебя  прибью! – откликнулась  Лиза.
                -  И  правильно  сделаешь! Да  ещё  я   добавлю! -  подытожила  Зойки-на   напарница. -  Ты   думай   что  говоришь – то!  А  ну  марш   работать! А  ты  Лизок  иди,  отдохни, если  что   я  тебя   кликну.- И  напарница  стала   прикрывать   окно. Но  сделать  ей  это   не  удалось,  Зойка   снова   высунулась  в   окно.
                - Едут,  Лизка!  Едут!  -  радостно  заверещала  она,  только  что  по   ра-ции   передали – подъезжают,  сейчас  будут,  беги,  встречай!
Лизка   мигом  на  КПП  и  её  тут  же  ослепили  фары   подъезжающих   автомобилей.  Первым  на   территорию,  бойким  козликом,   ворвался  «уазик»    и,  сделав   лихой  ви-раж,  замер  у   дверей   штаба. Из  него  выпрыгнул  Василий. А   уже   вслед  за  «уази-ком»   устало  вползли  остальные  машины. Из  машин  высыпали  молодые   бойцы.  Не-смотря   на  позднее  время   усталость,  и  духоту, они  сыпали   шутками,  прибаутками, а  кто–то  вдруг  звонко,  совсем   по–мальчишечьи  запел: 
                - Взвейтесь  кострами -  синие  ночи!         
Тотчас   ещё  один  голос  подхватил   песню:
                -  Мы  пионеры – дети  рабочих!
 И   уже  вся  ватага   восторженно   грянула:
                - Близится  Эра  светлых  годов!
                -Клич  пионера – всегда  будь готов!
                - Клич  пионера – всегда  будь  готов!
Голос,  начавший   песню,  продолжил  было:
                -  Радостным  шагом   с  песней  весёлой
Но  тут  же  был  прерван   зычным  голосом  майора,  он  только   что  вышел   из   штаба   узнать,  как   обстоят  дела  с  подготовкой  к  завтрашнему  выезду: 
                -  Я  сейчас,  там   кому–то,   приближу,   светлую  эру!  Сейчас  у  меня,   там,  кто–то  отправится  на  губу!!!  С песней  с  весёлой, и  радостным   шагом   Вы  лучше   завтра   мне  «Варяга»  перед  комиссией   так   же  захерачьте,  а  сейчас  нечего  глотки  драть!  Матвеев,  ко  мне….
Василий  скомандовал:
                -  Отделение   стройсь!  Смирно!
                -  Вольно!  -  тут   же  ответил  майор
                - Вольно!  -  повторил  сержант   и  направился  к   командиру.
                - Что  так   долго?
                -Никак  пруда  нормального  найти  не  могли – пересохло  всё.
                -  Нашли?
                -  Нашли,  но  далековато.
                -  Сколько  ехать?
                - Минут  тридцать,  тридцать   пять,  с  этой   суетой  засечь  забыл.
                -Нормально…. Костры  сложили?
                -Сложили.
                - Сколько?
                - Пять,  пацаны   замудохались…
                -  Ага,  я  вижу   как  они   замудохались  -  вон  как  песни  горланят!  Как  бы   нас  с  тобой  завтра  не   отмудохали!  Значит  так  Василий  Андреич, завтра  подъём  в  шесть, зарядка, завтрак  -  всё  как  положено  и  пару  часиков,   обязательно, пока   не  жарко,  на  плацу   и  с  «Варягом».  Комиссия  в  десять  должна  быть,  потом  сразу  на  учебный  выезд. Ясно?
                - Ясно,  товарищ   майор.
                - Ну,  вот  и   хорошо,  а  сейчас  ужинать  и  отбой,  я   тоже  ночую  здесь –  у  себя  в  кабинете.
Когда  Василий    отдал   приказ,  и   отделение   направилось   в   столовую, Лиза  негромко  окликнула  его:
                -Товарищ   старший   сержант!
                -  Лизка! – ахнул  в  ответ  Василий. -  Ты что  тут  так  поздно?
                -Жду  кой – кого….
                -Кого? – не  понял  сразу  Василий.
                -  А  как  вы  думаете?
                -  Меня   что  ль?..
                - Нет -  товарища  майора!  - засмеялась  Лиза.
                - Давно? -  не  обращая  внимания  на  шутку  Лизы,  спросил  Василий.
                - Не  очень, думаю,  жара   спала,  пойду,  прогуляюсь,  свежим  возду-хом   подышу,  а  тут  и  вы  подъехали.
                – Ой,   Лизка!  Дождалась   всё–таки! – в  окне  радиорубки   снова  поя-вилась  Зойка. – Не  цените  вы  товарища   прапорщика,  товарищ  сержант,  а  она  ведь  весь  день  на  жаре  мучилась – вас   дожидалась!
                – Зой,  ты   чего   это  городишь?! – Смущённо   засмеялась Лиза
                – Я  не  горожу! - Не  унималась  Зойка, - пусть  правду  знает! А  сейчас  её   ещё   и   комары   сожрут!- и  добавила  хохоча.-  Тили -  тили  тесто!
                - Вот  дурёха!-  сказала  Лиза,  когда  Зойка   исчезла  в  окне  радиоруб-ки.
                - Лиз, ты  что,   в  самом  деле,   весь  день   на   плацу   провела? -  спро-сил  Василий.
                -  А  что  тут  такого?
                Вот  чудачка!   В  свой  выходной,  единственный,  можно   сказать  и   даже   не   отдохнула. Это  ж  надо  на  таком   пекле   весь  день   проторчать?
                -  Я  не  проторчала,  я  ждала…  тебя   -  разницу   чувствуешь!?
                - Да  я  бы  сам   к   тебе   пришёл…. Приехал    бы  и  сразу   к   тебе! 
                - А  если   бы   не   пришёл?
                - А   куда  я  денусь?
                -   Ну,  пошли?
                -  Куда?
                -  Ко   мне….  Или   передумал?  - улыбнулась  Лиза.
                -  Да  ты   что!..  Лизок   я  только   на   минуточку   к  себе  заскочу -   ро-бу   скину,  да   и   вымыться   надо.
                -  У  меня  помоешься -  я  тебе   спинку  потру.
                -  Не  ну  я  на  секунду,  возьму  что-нибудь,  а  то,   что  ж   я  с  пустыми   руками – то….
                - У   меня  уже   всё   готово – только   на   стол   выставить.
                - Лиз, я   только  на   ребят  гляну,  одним   глазком,  как  там  они.
                -Вась,  я  их  накормила  и   уложила,  заснули,  наверное, уже – видишь,  окошки  твои  не  горят.
                -  Ой,  совсем  забыл,  я  же  им  арбуз  купил -  в  машине  оставил! Чёрт   возьми! Надо  его  забрать,  а  то  эти   архаровцы  его  мигом  прикончат!
                - Ладно,  уж  иди  папаша,  я  тебя   жду -    только  недолго.
                -Лизок,  я  -  мигом!
Василий   поспешил   к  машине,  а  Лиза  к  себе   домой.   Всё  утро,   они  с  Любкой  за-нимались   готовкой:  накрошили   салатов,  с  руганью  запекли  утку; Любка  кричала, « что   утку   никто  так  не   запекает!» У  Гавриловны   разжились   даже  российским  сы-ром. И  вот   сейчас   поставив  утку  разогреваться   в   духовку,   Лиза  придвинула  к  кровати,  также   выпрошенный  у   Любки,  журнальный  столик.  И    быстренько  стала   выставлять  на  него   подготовленные   с   утра   яства.   В  центре   стола разместились  фрукты - тоже  в  Любкиной  вазе,  Любка - же  и  бегала  за  ними  на   рынок   с   утра.     Лизка  оставалась  всё   время,  в   части   боясь  пропустить   приезд  Василия.  Ох,  и   на-терпелась   же  она   от  товарок  за   весь   день   шуток  -  хороших   и   разных!  Она всё  выставляла  и  выставляла  на   стол:   колбаска,  шпротики,  огурчики  -  помидорчики, это  само   собой.…  Из  холодильника  достала   запотевшие  бутылочку   шампанского  и  бутылочку  коньячка. Водрузила  их  на  стол     возле  фруктов.  Разместив  на  столе  тарелки,  вилки   и  фужеры   она   ещё   раз   осмотрела  стол;  не  забыла – ль  чего? « Цветов  не   хватает,  а  то  бы  было  как   в   ресторане!»  подумала  она. В   ресторане   Лизка   не  разу  не  была,   но  это   не   важно -  по  телевизору   видела!
Ну,  стол   вроде   готов!  Лизка   в  ванную – разделась   и   под  душ!  Как  же  она  заве-рещала,  когда  на   неё   хлынула  ледяные   струи  воды. И  как  она  ни  крутила  ручку   горячей -  бестолку.   Так  с криками  и  визгом   пришлось   мыться   под   холодной,  а  что   поделаешь - надо!  Вымывшись,  она   насухо  вытерлась, особенно   тщательно  вы-сушила   волосы.  И  как  была   голышом   выскочила   из  ванной  и  в  кровать -  под  простынь. Не   успев   согреться,  она  снова  вскочила  и,  несмотря   на   жару,   её   упру-гое  тело  тотчас   покрылось   мурашками.  Самыми   большими  мурашками   были  соски   её  грудок. Встав   на  цыпочки,  она  достала   со   шкафа  подсвечники   со   свечами,  по-даренные   Василием  на  восьмое   марта.  Она  разместила  их   также   на  столе,  зажгла,   а   ещё  включила  « Ригонду»,  поставила  пластинку   Ободзинского,  выключила   свет   и  юркнула  под   купленную   специально  для  такого  случая  алую   простынь.  Она  за-таилась  -  прислушалась….  Тихо  пел  Ободзинский:
                -Эти  глаза  напротив -  чайного  цвета…
                -Эти  глаза  напротив, что  это, что  это?
                -Эти   глаза  напротив  и  больше   нет   разлук!
                -Эти  глаза  напротив  мой  молчаливый   друг…
Если – б  Лизка  могла  увидеть  себя  в этот  миг  со  стороны,  она  бы  увидела,  что за  чудо  она  представляла   собой,  лёжа  под  алой  простынёй,  в   полумраке…. Простынь   струилась   по  её  телу,  очерчивая   каждый   изгиб,  каждую  впадину,  каждый  бугорок   прекрасного  женского   стана….
И  колышущиеся  тени   от  свечей,   добавляют   таинственности  этому  долгожданному   моменту!  Лизка   ждала….

                Василий  осторожно  отворил   дверь – та  даже  ни  скрипнула.
Он  один  знал  норов  этой  двери,  к  тому   же  ещё   во  вторник  он  смазал   её  машин-ным  маслом – чтобы  не  дай  Бог  по  утрам  и   вечерам    будить  мальчишек.  Но  поло-вица  всё-таки   выдала  его,   противно  крякнув. Половицу  не  смажешь!  Хотя  и  туда   он  плеснул   маслица.  Он  замер,  держа  в  руках  заблаговременно  снятые   сапоги -   тишина…. На  цыпочках   прошёл  к   ребятам  в  комнату,  нашёл  табуретку,  и   присел  возле   сыновей.
                -  Духота!  -   прошептал   он.
Марля,  натянутая  в  проёме   окна  была   неподвижна.
                -  Спят  мои  золотые,-  не то  подумал,  не  то  снова   прошептал  отец. Посидев   возле   сыновей  с минуту,  он  чмокнул  в  щёку  младшего,  спящего  на  этот  раз  с  края,   погладил  его   по   стриженой   голове  и  потянулся   поцеловать  Кольку…. Лишь   только  он   нагнулся   к  его  лицу,  как шею  крепко  обвили  мальчишеские  руки, да  так   сильно,  что  он   еле  успел  не  плюхнуться  на  Андрюшку.  В   следующую  се-кунду  в  темноте  комнаты  торжествующе  прозвучало:
                - Дрюля  вставай!  Батя   приехал!
                - Кто   приехал? -  сонно  пробормотал  Андрюшка,  не    открывая   глаз.
                - Батя   приехал! Ты   что  заснул,  что – ли!?-  не  отпуская  отцовской   шеи,  продолжал  гомонить  Колька.- У,  шпингалет   несчастный!
                - Я   не   сплю!  -  обиженно   ответил  Андрюшка  не  понимая,  что   происходит.
                -  Колюшёчек!  Отпусти,  ты   ж   меня  задушишь, -  придя  в  себя, смеясь,   запричитал Василий,-  мы  Андрейку   с  тобой  раздавим! Дай  я  хоть   свет   включу.
Василий  щёлкнул  выключателем  и,  потирая   шею,  сказал:               
                -  Ну  и   здоров   же  ты   Николай,  чуть  мне   всю  шею  не   свер-нул!  Вы   что это  не  спите – полуночники?!
                -  Тебя   ждём!
                - А   мне  тётя  Лиза   сказала,   что   она   вас   накормила,   и  что   вы   спите  уже.
                -  А   мы  не   спим! -  засмеялся  Колька.- Мы   свет  выключили   и  стали   тебя   ждать!
                -  А   в  темноте – то   не   страшно   было?
                -  Немножко. – Пролепетал  Андрюшка.
                -  А   чего  страшного – то?-  не   согласился   с   братом   Колька. – Ра-дио   работало – только   недавно  говорить   перестало.   
                - А  меня – то  зачем  ждёте?
                -Как  зачем?   Чайку  попить,  поразговаривать.
                - Да! -  поддакнул   старшему  брату  Андрюшка.
                - Так  вас – же  тётя  Лиза   накормила,  а  я  есть  не   хочу,  в   столо-вой   поел.  – Соврал  отец.
                -  Тогда   давай  поиграем,  бать!
                -   Колюшёчек,  так  ведь  ночь  на  дворе,  вы  уж  какую   ночь   не   спите?! Вам   выспаться   надо!
                -  Ну,   ты   же   обещал, бать   просительно   затянул   Колька.  Анд-рюшка,  уже   немного   отойдя  от  дремы,  энергично  кивал  головою,  соглашаясь   с  братом.
                -  Робетята,  мы   же  вчера  чуть  ли  не   всю   ночь   играли!
                - Вчера  мы  в   жмурки  играли,  а   сегодня  в   прятки   будем!
                - Да  какие   прятки, где  ж  тут  спрячешься?  Тут  прятаться – то не-где! -  отбивался  Василий, ему  очень  не  хотелось,  чтоб  Лизка  его  долго  ждала.
                -  Да  ты   не бойся!  Мы   спрячемся – мы  знаем  где!
Василий  хотел  решительно  отказаться,  но  Колька,  видя  его  неуступчивость,  вдруг  тихо   сказал:
                -  Один  разок,  пап…
Сказать,   что   Василия   всего   перевернуло  от   этого   слова,   голова   закружилась, а  сердце  бешено  заколотилось  и  разорвалось -  значит   не   сказать  ничего. А  тут   ещё  и  Андрейка,  как  всегда  повторил:
                -Давай  пап.
                - Давайте!!! – выдохнул, словно  рванул  стакан   спирта  отец. И  уже   спокойней улыбнувшись,  добавил. – Только   тихо,  не  как  вчера,  а  то  опять   всех   соседей   перебудим!  И   только  один   раз,  а   то   мне   ещё   в   казарму   надо   забежать! -  снова   соврал   он.
                - Ладно   считай   до   ста  и  не  подглядывай. А  мы  свет   выклю-чим!
                -  Это   ещё  зачем!? -  попытался  возразить  Василий.
                -А  чтоб  труднее  было  нас   найти!
Василий   не   нашёл   ничего  лучшего   чем   встать  на  колени  перед  диваном,  опус-тить   голову  на  руки….  Щёлкнул  выключатель   и   сержант  начал   счёт:
                -Раз,  два,  три,  четыре,  пять,  шесть.  До  ста   долго -  подумал  он – досчитаю  до   пятидесяти.…  Четырнадцать,  пятнадцать,  шестнадцать.…   Да,  да - до  пятидесяти  и  пойду  искать…-  Это  последнее  о  чём   ему  подумалось – он  крепко   спал.  И  снилось  ему   что–то  очень   хорошее  -  он   улыбался  во  сне   словно  малец.
                Прошло  уже  десять  минут,  как  Лизка   забравшись  под   покрывало   с  нетерпением   ждала  Василия. Но  прошло   ещё  десять  минут, потом  ещё…. Ещё… Она  прислушивалась  к  каждому   шороху,  к  каждому   звуку  из–за    двери. Нет,  она  даже  не  расстраивалась, что  он  запаздывает,   она   понимала – он   с   сыновьями,  с   родны-ми   детьми. Она   просто  хотела,   чтобы  он  поскорей  пришёл.  Она  уже  дважды   пе-ревернула   свою   любимую   пластинку,  и  чувствовала,  что   вот–вот  через  секунду,  ну   через  две  откроется   дверь,   и   он   с   порога   скажет: «А  вот  и  я!» Она  даже   представила,  как  это  всё  у  них   произойдёт  и,  блаженствуя,   даже  закрыла  глаза. А  вот  открыть  их  у  неё   уже  не  осталось  никаких  сил.  Иголка  проигрывателя,  из-влекши   из  пластинки  последний  звук,  плавно  сместилась  к  центру  диска  и  зашипе-ла. А  Лизке  уже  во  сне   чудилось: будто  её  бабушка – ей   маленькой  девочке,  пере-пев  все  колыбельные  песни,  покачивая  кроватку, продолжает   в  такт  нашёптывать – чшшшш,  чшшшш,  чшшшш,  шшшшшшш….

                Суббота  началась,  как  говорится,  на «ЯТЬ» Всё  шло  как  по  маслу. Но-вобранцы  поднялись  за  сорок  пять  секунд,  словно  и  не  было  тех  мучительных  подъёмов  и  отбоев,  когда  пальцы   командиров   обжигало  пламя, так  быстро,  по  мне-нию  солдатиков, сгораемых   спичек.  Больных   и  хворых, - ни   одного! Зарядка  проле-тела – не   заметили!  Оделись – не   придерёшься! Завтрак -  на  ура,  дочиста – миски  только  что  не  сияли!!! Василий  даже  стал   немного  волноваться, уж  слишком   всё  гладко  шло.
Но  когда   молоденькие  огнеборцы,  ни  разу,  за  целый  час  не  сбились,   печатая   строевой  шаг,  и  с  горящими  глазами, точно  это  был  не  плац   части,  а,  по  меньшей  мере,  Красная  площадь  грянули «Варяга» у  Василия  отлегло  на  душе.   И  он  востор-женно  закричал:
                - Молодцы!!!  Чудо – богатыри!!! – и  от  избытка  чувств  зачем–то  добавил, – всех   вас  в  Ревтрибунал!!!
Андрюшка  наблюдал  за  всем  происходящим  с  крыши  гаража,  туда  же,  что б не  пу-тался   под ногами   у  комиссии, Звягинцев отослал   и  Кольку.
Затем  Василий  объявил  перекур,  а  через  минут  десять  на   плац  вышел  майор. И  снова  над  плацем  зазвучали   команды:
                -  Отделение,  стройсь!  Смирно!  Равнение  на  средину!
Василий,  печатая  шаг,  словно  перед  ним  представитель  комиссии,  замер  перед  ко-мандиром  и  раскатисто  стал  докладывать:
                - Товарищ  майор,  отделение…
Командир  не   дал  ему  договорить.
                -  Вольно  сержант. -  И словно  что–то,  вспомнив,  глянул  на  крышу  гаража.
Мальчишек  от  этого   взгляда  словно  ветром  сдуло,  Звягинцев   предупредил,  чтобы  их  сегодня  не  было  не  видно  и  не  слышно.  Майор  усмехнулся  и   продолжил:
                -  Видел,  слышал – молодцы. Честно – не  ожидал!  Короче,  мне  сейчас  звонили  из  управления -  строевая  отменяется,   слава  Богу, сейчас  же  выезжайте  на  условный  пожар, Значит  так,  берите  машины  третьего,   четвертого  хода  и  пятый   с  лестницей. Я  встречу   комиссию  и  мы  сразу  туда -  к  двенадцати  ноль, ноль   будем. 
                -Товарищ   майор,  а  лестница – то в  лесу  зачем? -   попытался   отгово-рить  командира  Василий.
                -  Верховой  пожар  тушить  будем! -  съязвил  майор.- Приказано  с  лест-ницей -  значит  с  лестницей!  Ясно?
                -  Так  точно. Пилы  брать?
                -  Зачем?  -  не  понял  командир.
                - Так  если  верховой  пожар,  товарищ  майор,  придётся  макушки   опи-ливать!- очень   серьёзно  ответил  сержант.
                -  Вась,   только  твоих  шуток   мне  и  не   хватает!
К  двенадцати  часам  дня   всё   было  готово  для  учений.  Доделали   четыре  огромных  костра,  начатые   ещё  вчера.  Они  должны  были   изображать  лесной  пожар.   Пару  раз  потренировались  в  прокладке   трассы  от   пруда,  находившегося  метрах  в  двухстах  от  костров. Потом  трассу  даже  испытали,  устроив  дождь   из   брансбойтов,  за  что  шутники   тут  же  получили  по  шапке  от  сержанта.
                -  Что  заняться  не  чем?  Берите  вёдра  и  драйте  машины.
К  часу  дня  машины  блестели,  а  о  комиссии  ни  слуху, ни  духу.  Василий  чтоб  занять  чем–то ребят   приказал   выдвинуть  лестницу.  Выдвинули  на  всю длину – красота.   Солдатики,  одетые  по  полной  выкладке  изнывали   от   жары  и  уже  начинали   скулить:
                - Товарищ   старший   сержант, можно   искупаться?
                -  Нет!
                - Ну,  товарищ   сержант,  сжаримся  же!
                -  Я   сказал  нет!  Комиссия  нагрянет,  а  вы  у  меня  здесь   голожопыми   бегаете!
                -Да   мы   быстро,  только  мокнёмся  и  всё.
                -  Нет!  Куртки   снять   можете…
                -  Товарищ   сержант,  мы  уже  здесь   три  часа  паримся, а  их  всё  нет  и  нет!  Может,   они  вовсе  не  приедут?
                - Приедут!  Должны….
Василию   было  жаль  солдатиков, но  он  надеялся,  что  комиссия  вот–вот  приедет, они  быстро   отработают   этот  никому  ненужный    учебный   пожар  и   он   помчится  в  часть  к   сыновьям,  чтобы  хотя  бы  последние   полденька   побыть   с  ними. Но  бойцы  как  в  воду   глядели….  Комиссия  не   приехала. Прошёл  ещё  час,  дугой  и  только  к  концу   третьего,  на  дороге   показался  «козёл»  майора.
                - Отделение,  становись…  Равняйсь…  Смирно…  Товарищ   майор…-  бесстрастно   начал  доклад  сержант.
                -  Вольно! -  оборвал   его   командир. – Он  чувствовал  себя виноватым, перед   этим  сержантом  и   этими   молоденькими  бойцами.  И  злился  на  себя  за  то,  что  ещё   два  часа  назад   он  понял,   что  никакая  комиссия   не  приедет,  и  не  дал  команду  отбой.
                - Товарищи  бойцы! По  поручению  командования,  поздравляю  вас   с  успешным  окончанием  учений! 
                - Служим  Советскому  Союзу!    
                -Учения   прошли  отлично! - это  уже  я  от  себя  говорю.
                -  Служим  Советскому  Союзу!
                -  Сержант  Матвеев,  по   прибытию   в  часть,   свободны  до  23. 00. вос-кресенья.
Василий  хотел,  его  так   и  подмывало   задать  один   единственный  вопрос «Товарищ  майор  кому  это  всё  нужно   было?!» Но  он  его,  конечно,  не  задал,  а  ответил:
                -  Слушаюсь   товарищ  майор….  спасибо!               
                - Тебе   спасибо! – ответил   майор,  запрыгнул   в  машину   и  умчался.
                -  Товарищ  сержант, теперь – то  купнуться   можно! -  радостно  за-кричали  пацаны. Они  не  ожидали,  что  сержант  вдруг  ответит,  не строго,  а  зло:
                -Нет!  Пятнадцать   минут  на  сборы  и   в  часть!  Засекаю!
Василий  торопился   в    часть. У  него   оставалось   полдня,   чтобы  побыть  с  сыновья-ми.  Целых   полдня!  Но  уже  по  дороге   в   часть,  одна   из   машин  встала.
                - Пустяки! -  ответил   на  вопрос  Василия, « что  случилось, » моло-денький   водила. -  Делов -  то  на   три  секунды!
Василий   как  старший  по   команде   приказал  всем   следовать  в   часть,  а   сам   остал-ся   проследить за  ремонтом. С  пустяком   провозились   часа   три. Водитель -  новобра-нец   облазил   всю   машину,  но  неисправность   так  и  не   обнаружил. И  как  не   торо-пил   его  сержант  поначалу,  а  потом  уже   просто  орал  благим  матом,   всё   было   без  толку! Василий  присел  на  траву  и  обхватил  голову   руками.
                -  Товарищ  сержант, - обратился  к  Василию  водитель,  но   сержант не  дал  ему  говорить,  он  боялся,   что  снова  начнёт  орать  на  этого  мальчишку.
                -  Садись…  Тебя   как  зовут?
                -  Кулёшин.
                -  Имя?!
                -  Петя…  Пётр…
                -  Скажи   мне  Петя,  ты,  где  на  шофёра – то  учился?
                -  У  нас  в «ДОСААФЕ»
                - Где   это  у  нас?
                -  В  Калязине.
                -  В  Калязине  говоришь?  Тверской  значит?
                -  Что?
                -  Я  говорю,   из  Тверской   губернии   будешь?
                -  Никак  нет,  товарищ  сержант,  из  Калининской    области….
                -  Это  неважно,  земляк  значит, а  чего   ж  ты  земеля   в   шофёры – то  пошёл?
                -  Не   знаю, батя   сказал, что  в  армии  лучше   баранку  крутить,  чем   на  брюхе   ползать,  да   строевой  заниматься, вот  и  пошёл!
                - Батя! -  усмехнулся   Василий,   вспомнив   снова  своих  пацанов.- Ну,  в общем–то  прав  твой   батя! Ладно, сиди   здесь,  я  сейчас.      
                -  А  вы  куда,  товарищ   сержант?
                -  Сиди – жди!
                - Есть!
Пока  Василий   голосовал,  пытаясь   остановить  попутку,  чтобы  взять  их  «ЗИЛ»  на   буксир…. Пока  тащились  до  ближайшей   автобазы…. Пока   ремонтировались – стало  смеркаться.  И  Василий   понял,  что  до  части  они  доберутся  поздно  ночью. 
« Ну,  вот  и  неделя   прошла…. Завтра  мальчишек   отвозить.  А  я  ни  дня  с  ними  и   не   провёл.  Только  по   ночам  и  виделись!  И  что  они  Верке  расскажут?  Бедные  ре-бята,  приехали  к  бате, а  бати  как  бы  и  нет.  Не   спят,  наверное, опять -  ждут  своего  ночного  батю!»

                За  всё  лето  такой  жаркой   и  душной   ночи,  наверное,  не  было. Ды-шать  невозможно.  Во  рту  привкус  будто   съел   что–то  подгоревшее. Бельё от  пота  липнет  к  телу.  Снимаешь  его, но  никакого  облегчения.   Пот  течёт  ручьями. И  как  назло  воду   отключили.  На  этот  раз  и  холодную  и  горячую. Ни  сполоснуться,  ни  постираться. И  это  в  пожарной – то   части!  Природа  и  та  вся   затаилась, словно  че-го–то  ждала…. Даже  комары  куда- то  запропастились, летал  один  какой – то  неприка-янный – заблудился,  наверное. На  улице  ни   ветерка,  ни  дуновения.  Ни   кошка  не  мяукнет,  ни  собака  не  забрешет  и   только цикады,  словно  на  юге,  разрезают  своей  трескотнёй  густую,  как  кисель,  тишину   ночи.
Василий   уже   дважды  укладывался  спать,  да  какой  тут  сон:  все  мысли  о  завтраш-нем  дне, об  отъезде   сыновей,  на  духоту, он  уже  не  обращал  внимания.  Только  ди-вился -  за  всю  неделю  спал  нормально  всего  лишь  раз,  ну  два,  а  так все  ночи  на-пролёт  с  ребятами  провёл,  а  сон  не  приходит. И   чувствовал,  что   устал,   и  что  сил  никаких  уже  не  осталось,  а  заснуть  не  мог. Поднимался, шёл  на  кухню,  брал  «Бело-мор»  закуривал. Курить  не  хотелось,  но  всё   же  выходил  на  лестничную  клетку  и  смолил  одну  за  одной. Поглядывал  на  третий  этаж,  прислушивался,  не  откроется – ли  дверь  Лизкиной  квартиры. Раз  даже  поднялся   на  её  этаж. А  потом  снова  сидел  на  кухне, думал. « Да….  Опять  обидел  девку!.. Всё  у  меня  ни   как  у  людей…. Ребята   вот  приехали,  а  я  с  ними  так  толком  и  не   побыл….» Так  сидя   за  кухонным  сто-лом,  размышляя,  он  опустил  голову  на  руки  и  задремал.

               

                Всю  субботу  Вера  не  находила  себе  места – всё  валилось  из  рук. У Александры  Филипповны  тоже  было  тревожно  на  душе,  но  она  не   показывала  ви-ду.  Но  за  этот  день  они,   как  ни  странно,  ни  разу  не   сцепились. Еле  дождались   вечера. И  Александра  Филипповна,  не   раздеваясь,  прилегла  у  себя  в  комнате,  на  минутку,  и  уснула….
Она  проснулась  поздно,  около  семи, неторопливо  поднялась  и  со  словами:
                -  Надо  идти  готовиться,  сегодня  Васька  ребят  привезёт! – прошла  на  кухню,  и  ахнула – за  столом,  на  табуретке,  склонив  голову  на  руки,  сидела Вера.
                - Ты  чегой – то  тут  сидишь? -  спросила  бабка. -  Не  ложилась  что - ль?
Вера  не  ответила.
                - Вер! Я  тебя  спрашиваю  или  нет?!
Вера   подняла  голову  и  посмотрела  на  мать. В  её  глазах  стояли  слезы,  и  она  из  по-следних  сил  держалась,  чтоб  не  разрыдаться.
                - Дочка  ты  чего  это?.. Плачешь  что – ли?
Вера  словно   ждала  этого  вопроса,  слёзы  брызнули  из  глаз,  и  она  заголосила:
                - Мамочка-а – а!!! А  вдруг  он  их  не   привезё – о – от!??!  Вдруг  он  их  у  себя  оставит!  И  не  привезёт!  Я   как  подумаю-у - у!! -  и  она  закрыла  лицо  руками.
Мать   подсела  к  дочери,  обняла  её  и,  гладя  по  голове  как  маленькую,  ласково   ска-зала:
                - Верка,  Верка! Дурёха,  ты дурёха! Как  это  он  их  не  привезёт,  глу-пенькая,  мы  же  в  записке  написали,  что  ждём  их  к  двум  часам. Обязательно  приве-зёт! Они  его  за  неделю так  достали,  что  он,  наверное,  рад  радёшенек,   их  нам  вер-нуть!- засмеялась   бабка.
Вера  недобро взглянула  на  мать и  та  поняла,   что  сморозила   глупость, и уже  серьёз-но  добавила:
                -  Привезёт!  А  мы  встретим,   как  положено, у   меня  всё  уже  готово   на  стол, в  холодильнике, и  бутылочку  прикупила,  и  Николай  обещался   придти  про-ведать   своего  боевого  друга.  Если  конечно   не  нажрётся! А  ты  давай  ляг,   отдохни,  а  то  вон  лицо -  то  от  слёз  как  опухло…..

                Вот  ведь как  бывает – всю неделю  мальчишки  вскакивали  ни  свет,  ни  заря,  а  тут  ехать  надо,  а  они  спят,  как  убитые… Ничто  не  смогло  их  разбудить,  даже  грохот  сапог  за  распахнутыми  окнами – зарядка  закончилась,  а  ангелочки   спят. Василий   поднялся  к  Михалычу   на   третий  этаж.  Только  нажал   кнопку   звонка,  как  дверь   тут  же   отворилась,   и   на   пороге  стоял  Боцман.
                -  Молодец  что  зашёл!  -  улыбнулся  он  Василию.
                -  Так  Лизка   от  тебя  записку   оставила..
                - Вот  и  умница   она!  А у   меня  к   тебе   сурприз!
                -  Что  ещё  за  сурприз   Михалыч? У   меня   за  эту  неделю  столько   сурпризов – за   всю  жизнь  столько   не   было!
                -  Иди   в  комнату -  там,  на   столе  лежит - увидишь….
Василий  прошёл  в   комнату.  На  столе  на  развёрнутой   газете   лежали   два  комплекта  военной  формы.  Всё   честь  по  честь  и   ремни   и   пилотки  только   очень   маленького  размера. И возле  каждого   из   комплектов   стояли  по  паре  крохотных  хромовых   сапожек!
                -  Ну,  нашёл,  что – ли!? -  послышался  из  коридора  довольный   голос  Михалыча.
                -  Нашёл! – улыбнулся Василий . – Он  одной  рукой  взял   форму,  в  другую   сапожки  и   пошёл  к   выходу.
                -  Ты  уж   извини  морскую  форму  только  к  следующему   разу.  Ты   уж   в   другой  раз  предупреди,  мы  из  них   настоящих  моряков  сделаем!               
                -  Михалыч,  ну  я  всё  понимаю – форму,  наверное,   девчата   подогнали,  но  где  ты   сапоги – то  раздобыл!? -  Восхищённо   спросил  Василий.
Михалыч  хитро  улыбнулся:
                -  Это  ты  Боцмана  спрашиваешь?  И   подтолкнув  Василия  к  выходу,  добавил. – Иди–батя!


                Вернулся   от  Михалыча,  а  ребятня  всё  дрыхнут. Василий  понимал  что  надо будить, а  то  поедут  в  самое  пекло, но  не  решался,  оттягивал,…Смотался  к  командиру  за   увольнительными  документами, вернулся  обратно  с  твёрдым  намере-нием  будить – и  вот  тебе  раз: оба  уже  одетые, по  форме -  пилотки,  ремни ,  сапоги -  всё  как  положено!
                - Вы  что  это форму – то  напялили?  Во  первых  не  положено, нас   первый – же  патруль  загребёт, а  во  вторых – вы  же  спаритесь! Ну – ка,   давайте – ка   переодевайтесь,  живо!
Но  ребята  заголосили,  что  совсем  не  жарко,  и  заголосили  так,  что  Василию   при-шлось  отступить.
                -  Ну,  смотрите! -  сказал он,-  потом  не  нойте  у  меня!
                - Не  будем! -  радостно  согласились  ребята.
                - Ну,  тогда  пошли?
                - А  присесть на дорожку? – Кольке   очень   не  хотелось  уезжать,  и  он  как  мог,   старался   оттянуть  время  отъезда.
                - Это  верно! -  улыбнулся  отец  и  они  сели.
Пока  сидели,  Колька  заикнулся,  было,  о  том, что  бы   остаться   хотя  бы  ещё  на  де-нёк, но  Василий  решительно  поднялся.
                - Нет,  Коленька,  мама   написала   привезти  вас  сегодня – у  неё  отпуск  заканчивается. Андрюше  вон  надо  форму   купить…. А  вы  ко  мне  ещё  как - нибудь   приедете. Вот  зимние  каникулы  будут,  и  я  вас  к  себе  возьму.
                -  Правда?
                - Правда….  Ну  что, пошли?..
На  плацу  срочники  и  вольняшки  сидели  в  тени,  курили -  после   завтрака. Увидев  сержанта  с  мальчишками, отовсюду  посыпались  вопросы:
                - Вась  что   уже  уезжают!       
                -  Так   скоро  в  школу  - отвечал  батя.
                -Товарищ  сержант  пусть  приезжают
                -  А  то  пусть  остаются   служить!
                - Да  пусть  действительно  остаются  завтра   Олимпийские  игры  открывают-ся,  вместе  бы   поболели!
Срочники   как–то   незаметно  для   себя  самих  вышли  к  пацанам,   и   над  плацем   прозвучала  команда:
                -Отделение  стройсь!  Смирно  равнение на   средину.
 В   один  миг  новобранцы  построились,  замерли,  приложив  руки,   к  пилоткам  отдавая  честь.
                - Песню   запевай!- снова  раздался  голос.
 И  в  утренней   тишине, на  плацу  в   конце   жаркого  лета,  понеслось:
                НАВЕРХ   ВЫ   ТОВАРИЩИ  ВСЕ   ПО  МЕСТАМ….
Мальчишки  улыбались… Андрейка  поднял   голову  и  посмотрел  на  крышу  гаража….  Там  облокотившись  на  клюшку  одной  рукой,  а  другой  отдавая  честь  неловко  как – то  стоял  Михалыч  с  влажными  от  слёз  глазами.  А  над  ним  разрезая  высокое  чис-тое, синее  небо  кружила  белая  голубиная   стая.
                Уж,  какими  только словами  не  крыл  себя  Василий,  согласившись   с  прихотью  сыновей   надеть форму! Уже   в  автобусе, глядя   на    младшенького,   места   себе не  находил,   пришлось  даже  останавливаться, Андрюшку   вырвало.  И  только  прохлада  метро   немного   его   успокоила.  Андрюшка   повеселел,  словно ничего и  не  было. Но,   выйдя   из  подземки  и  глянув   на  ребят,  Василий  подумал – «бедолаги!» Но  держатся  ведь,  держатся!  Дурак   я,  дурак!  Что  разрешил  им  одеть   форму!  А  уж  сапоги – то …» Но  мальчишек, судя   по  всему, это  ничуть  не  волновало…. Были   ли  они  в  этот  момент   счастливы?  Не  знаю! Но,  только  глядя  на   солнце,   они   щури-лись, и  улыбались   светилу   в  ответ.
Выйдя  на  площадь  Белорусского  вокзала,  он   был  озадачен. Сколько   прошло   лет,  когда  он  был здесь  в   последний  раз?
                -  Ну,   бойцы! – обратился   он  к  сыновьям. – Где   тут  наш  автобус  останавливается?
                -Вон   263  стоит. -  Указал  Андрюшка.
                - Зачем  нам  263! – возразил  Колька. – Мы  на   нём   никогда   с   баб-кой   не  ездим,  там  кондуктор!  Нам  149  нужен.
Но  Андрюшка  продолжал  стоять  на  своём:
                -  На  263   тоже   можно! Я  знаю!
                -  Ну  и  что  ж   что  можно! – завёлся  Колька – Ты   всего,  наверное,  два   раза ездил, а  я  каждый   раз! И   мы  почти   всегда   на  149, с  бабкой  ездим,  пото-му   что  бесплатно!
Отец  чтобы  отвлечь  от  спора,  утихомирить  сыновей,  спросил  старшего:
                - А  куда  вы   с  бабушкой  Шурой  ездите?
                -Как   куда? – удивился  Колька,  на   рынок,  на  Тишинку, он   там. – И  Колька  указал   рукой, где,  по  его  мнению,  располагался  этот   самый  Тишинский  рынок!
                -  Ну, хорошо, - сказал  отец, - а 149  где   останавливается?
                - Надо  площадь  обойти   и   во – о – о – н  там   возле   церкви. -  Сказал  Колька.
                -  Колюшёчек,  у   нас  сумки  уж   больно  тяжёлые, да  и   жарища   вон   какая,  давай  поедем  на  этом, а?
 И  они  пошли   к  автобусу,  стоящему   с  распахнутыми  дверями  и  совершенно   пус-тому. Василий  хотел   усадить  ребят   на  переднее  сиденье,   но  Андрюшка    сказал,  что  не  может   сидеть  спиной   по  ходу   движенья,  к   тому    же   у  этого   автобуса   мотор   впереди.
Усадив  ребят,  Василий  вышел  из   салона   и,  обогнув  автобус,   подошёл  к  дверям    водителя.
                -Здорово  командир!  - поприветствовал  шофера Василий.
                -Здравия  желаю! -  усмехнулся  тот  в  ответ.
                -  Как  тебя  зовут -  то?
                - Жорой… -  напрягся  водитель,  а  что?
                -  Жора  ты   долго ещё  здесь  стоять  будешь?
                - Ну,  допустим,   а  что? -  не  понимая,  к  чему  клонит   служивый,  ответил  Жора.
                -  Да   я  с пацанами  у  тебя   в  автобусе, вон   видишь,  а  жарища!.. я  водички   купить   успею?
                - О  чём  разговор!  - у  Жорки  отлегло  на  сердце. - Сто   раз  успеешь,  я   только   что   подъехал.
Отец   поспешил  к   сыновьям  и  крикнул   им   в  открытую   форточку:
                - Мальчишки,  из  автобуса  никуда  не  выходить, я   сейчас   приду,  куплю  вам   мороженое  и  водички   попить. Я  быстро!
Отец  побежал  к  киоскам,  а  ребята   смотрели  ему  вслед…
            Как  назло  в  киосках  было – шаром  покати. Что  поделаешь – жара,  воскресенье.  Народу – тьма! В  одном   сказали,  что  уже  всё  кончилось,  но  что  вот–вот подвезут, а  в  другом  посоветовали  сразу  идти  на   вокзал,  в  буфет – может там  ещё,  что–то  оста-лось.  Василий  помчался  к  зданию  вокзала,  и  на  входе,  в  дверях,  столкнулся  нос  к  носу  и чуть  не  сбил   с  ног,  капитана  с  красной   повязкой  «ПАТРУЛЬ»  на  рукаве.   Василий  машинально  поднял   слетевшую   с  головы  офицера  фуражку,   протянул   её  тому  со  словами:
                -  Простите  товарищ  капитан!
Капитан  злобно  выхватил  фуражку  из рук  Василия,  отряхнул  и  водрузил   её   на  го-лову  со  словами:                - Вы  что  себе  позволяете  сержант?! Вы  что   на   пожар  торопитесь? А?!!!!!
Василий  не  успел  даже  слова  сказать  в  ответ,  а  капитан  продолжал:
                -  Почему  воротничок  не  застёгнут?
                -  Жарко,  товарищ  капитан… - автоматом   ответил  Василий.
                - Ах,  вот  в  чём  дело,   вам  жарко,  товарищ   сержант!?  Это   понятно.  А  где  ваш  головной  убор?
Василий  вытащил  из–за  ремня   пилотку,  натянул   её    на  голову,  и  вытянулся  по  стойке  смирно.
                - Пройдёмте! – скомандовал  капитан   и  тотчас  возле  Василия  с  обе-их  сторон  выросли  два  дюжих   курсанта,  перепоясанные  белыми  парадными  ремня-ми  со  штык -  ножами  в  ножнах  и  с  бляхами   «ПАТРУЛЬ»  на  груди.
Василий  успел достать  из  нагрудного   кармана  увольнительную  и  протянул   её   ка-питану.
                - Товарищ  капитан,  у  меня  все  документы   в  порядке!
Офицер  словно  ждал этого,  он   решительно  рванул  бумаги   из  рук  Василия.
                -  В  комендатуре  разберёмся,  в  порядке  или  в  беспорядке! За  мной!  -   приказал   он  и  двинулся   внутрь  вокзала.
Василий  попытался,  было  вырваться,  но  силы  были  явно  не  на  его  стороне. И всё  же,  извиваясь  в  руках  солдатиков  как  уж,  он  что  есть  мочи,  закричал,  сначала  про-сительно,  а  затем  злобно:
                -  Товарищ  капитан,  товарищ  капитан,  вы не   имеете  права!  У  меня  все  документы  в  порядке!  Капитан,  у  меня  дети  на  вокзале  одни  стались!  Да  что  ж  ты  делаешь – гад?!!!
Но  начальник  патруля   его  не  слушал  и  только   несколько  пассажиров  остановив-шись,  наблюдали  за  этой  картиной. Кто  с  сочувствием,  кто   осуждающе  непонятно  кого,  а  кто  просто  из  любопытства….  А  к  патрулю  на  помощь  уже  спешил  мили-ционер.
               
              Водитель   автобуса   соскочил  из  кабины  на  асфальт,  махнул  кому–то  привет-ственно  рукой,   потянулся,   щурясь  от  яркого  солнца,  и   достал  из–за   кресла  флягу  с  водой.  Он  сделал  из  неё  пару  глотков,  затем  умыл  лицо,  а  оставшуюся  воду   вы-лил  себе  на  голову.  На  небольшом   пятачке,  среди  автобусов,  кучковались  водители  других  маршрутов. Они  расположились  полукругом,  кто  сидел  на  корточках,  кто  стоял,  а  один,  вытащив  из  салона  диван,  даже   прилёг. Шоферня    как–то  лениво  перебрасывалась  словами,  курила,  иногда  беззлобно  посмеивалась. Водитель   Жора,  улыбаясь,  подошёл  к  этой  компании,  неторопливо  обменялся  со   всеми  рукопожа-тиями,  и  включился  в  беседу.  Но поговорить  ему  не  дала  появившаяся   кондукторша  с    билетной  сумкой  на  перевес.
                -  Жорка   кончай   трепаться!  Поехали – опаздываем!
                -  Лечу  тёть  Маш! -  ответил  Жорка   и,  повернувшись   к   товарищам,  ввернул  что–то  такое,  отчего  вся  компания  взорвалась  от  смеха. Но  тётя  Маша  не  обратила  на  этот  смех  никакого  внимания,  она  поднялась  в  салон  через  передние  двери  и  стала  обилечивать  немногочисленных   пассажиров. Жорка  запрыгнул  на  своё   место,  взревел   мотор,  взвизгнули  захлопнувшиеся  двери,  и… автобус  тронулся.  Ребята  не  понимая,   почему  автобус  поехал  без  бати,  закрутили  головами,  словно  искали  того,  кто  им  разъяснит,  что   произошло.  А  потом  они  испуганно  замерли – к ним   приближалась  кондукторша.
                - Подойдя  к мальчишкам  в  военной  форме,  тётка  улыбнулась.
                - Ну,  солдатики,  вы  с   кем?
                -  С  батей… -  неуверенно  ответил  Колька.
                -  А  где  ваш  батя? -  снова   усмехнулась  кондукторша,  и  обвела  взгля-дом  полупустой  салон. – А?..
                -  Там…. -  неуверенно  ответил  Колька  и  указал  рукой   на  заднее  стек-ло.
                -  Где   там? -  Не  поняла   сначала  тётка. -  На  вокзале  что ль?
У  Кольки  пересохло  в  горле,  и  он  сумел  только  кивнуть   головой  в  ответ.
                - Так  вы  что  одни  что – ли  едите? -  удивилась  кондукторша.
                - Да… -  хрипло выдавил  из  себя  Колька.
                -  Вот  те  раз! – всплеснула  руками   кондукторша. - А  денег  на  проезд  вам  ваш  батя  дал?..  А?....  Ну  что  вы  молчите?..
Колька  замотал  головой,  а  у  Андрюшки,  как  всегда  заблестели  глаза.
                -  Ну–ну–ну – ну–ну–ну!!! -  заметив  слёзы,  строго  сказала  кондукторша.
- Этого  ещё  не  хватало! Не  реветь!  Вас  как  зовут?
                -Его  Андрюшка,  а меня  Колькой…
                -  Ну, вот  и  хорошо,  а  меня  тётя  Маша. Где  вам  выходить  знаете?
                -Да…
                -Где?
                -  На  Вагоноремонте.
                - Вот  и  хорошо!  Сумки  ваши?
                -  Наши.
                -Вот  и  ладно,  солдатики, я  вам  тогда  скажу,  как  подъезжать  станем. -  И  она  взгромоздилась  на  своё  высокое   кресло.
Отрывая  билеты   и  давая  сдачу  вновь  входящим  пассажирам,  она   продолжала  гром-ко  рассуждать  о   том, «как  это  некоторые,   отправляют  детей  одних  в  такую  даль, без  денег,  да  ещё  с  вещами.  А   её  даже  не  потрудились  предупредить,  чтобы   при-смотрела   за  ребятишками.  И  что  будь  она  на   месте  родителей  этих  мальчишек, так  никогда – бы  не  поступила!» Она  ещё  долго  рассказывала   пассажирам,  стоящим   возле  неё,  случаи  из  её  сложной  и  многотрудной   жизни.
                - А  вот  ещё  был  случай,  вот  такие же  два  пацаненка,  ну  может   чуть   постарше….
Но  Кольке  и Андрюшке  было  уже  не  неё…

     ВОЗМОЖЕН   ЭПИЗОД   ---  ВСТРЕЧА  МАЛЬЧИШЕК   И  МАТЕРИ  С   БАБКОЙ

                Василий   сидел  на  скамейке   у  самого   края  плаца.  Прошло  уже почти  три   часа  как  его  выпустили   из   городской  комендатуры, и   час  как  он  вернулся   в  часть. Вернулся   он,  вовремя  не  нарушив  предписанный  увольнительной   срок  воз-вращения  – двадцать   три  ноль - ноль.  Как  и   в   прошлое  воскресение,  несмотря  на  опустившиеся   сумерки,  ночь  не   принесла  облегчения. Было   очень  жарко  и  душно. Цикады  просто  сдурели  или  взбесились? Комары  заводили   свои  хороводы…..  и  пес-ни. А  на  небе   ни   облачка….. И  посреди  этого   необъятного   тёмного   пространства – словно   огроменный   глаз   сказачного  циклопа,сияла  луна  и  звезды,   словно  болез-ненная  оспа   побили  всё  это  пространство  вокруг   неё.  Всё   было   точно   так,  но  и  не  так!  Всё  изменилось!

    Ну  а   теперь  совсем  красиво!!!!


           КОНОПАТОЕ,  ОДНОГЛАЗОЕ   НОЧНОЕ  НЕБО  смотрело  на  Василия  и  краснело,   то – ли   от   смущения,  то – ли  от  стыда?..   А  может   это   были  далёкие  зарни-цы – предвестницы   дождя,  бури?..  не  знаю…..   прольётся  ли   в   скором  времени   дождь – помощник   пожарных?  Не  знаю.…Знаю,  что  несколько  капель   всё–таки   упали  на   морду  лежавшего  у  ног  Василия  щенка,  но  то  были  не  капли дождя!  А  за  бетонным  забором  В/Ч НННН,   у   доминошного   стола  перед типовой   пятиэтаж-кой  стайка  пацанов лет  от  четырнадцати,  а  то  и   моложе   слушала  радиоприёмник  «ВЭФ – 202»,  и  бренчали   на  гитарах.  Тот,   который  держал  агрегат, с  вытянутой   на   всю  длину   антенной  и  крутил  ручку  настройки.  Поводив  антенной  из  стороны  в   сторону,   он  вдруг   услышал   сквозь  помехи   и  треск,  какие – то  знакомые   звуки,  прикрикнул:
                -  Тише!
  Компания  напряжённо  замерла…. А  настройщик,  сделав пару  неуловимых  движений,  заставил  радиоприёмник  выдать  почти – что  чистый    музыкальный  звук! Это  была  песня « КЛУБ  ОДИНОКИХ СЕРДЕЦ   СЕРЖАНТА  ПЕППЕРА»!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! А  МОЖЕТ  «ВЕЧЕР   ТРУДНОГО   ДНЯ»  ИЛИ    ЕЩЁ   КАКАЯ!!!!!!!!!!     Конец            
Андрей  Ляксеев / Алексеев Андрей  Викторович /   МОСКВА  127644  КАРЕЛЬСКИЙ  БУЛЬВАР  ДОМ  5  кв. 313.
Тел:  Дом. – 484 – 21 – 02
8 915 4863678 lesinad@mail.ru