Вертолет произвел посадку в пустыне. Мы сошли по стремянке на теплый песок. С удовольствием вдохнули чистейший воздух. Не часто приходится вот так быстро, за каких-то сорок минут оказаться вдали от городского шума, пыльных улиц – в песках, где нет ни машин, ни людей. Только представители дикой природы. Тишина вокруг. Еще птички щебечут где-то в небе. И мы. Вокруг нас барханы, низкорослые деревья – саксаул, гребенчуг, кандым, и разнообразные кустарники. Видимость – на десятки километров. Благодать!
К нашему великому удивлению недалеко от нас блестела водная гладь. До ближайшей водной артерии, Каракумского канала – 120 километров. Ближе воды нет. Не мираж ли? Было бы интересно испытать на себе воздействие этого явления. На ветках деревьев и кустарников что-то поблескивало на солнце. Первая мысль: бумажные ленты, покрытые фольгой, которые во время учений сбрасывали с самолетов в качестве радиоэлектронных помех. Подошли поближе. Ёлки-палки – рыба! На ветках «сидела» рыба! Очевидно, от такой неожиданности мы выглядели как дети, потому что вертолетчики смотрели на нас и смеялись. Они тут частые гости.
В Советском Союзе все делалось в глобальном масштабе. Если какие-то новшества в мелиорации, то, как минимум – поворот вспять сибирских рек. Эта попытка заглохла в самом начале. Если не ошибаюсь, решили, что денег не хватит. Если освоение новых земель, так уж залить водой всю Среднюю Азию.
В Туркмении тоже всё было, как у людей. В быстром темпе прошли оросительный канал на десять километров в направлении пустыни. Автоматически под эту длину канала подсчитываются площади орошаемых земель. Всё! Осваивайте. Вот вам план по производству хлопка. Вот вам техника. Вот вам фонд заработной платы. И много-много еще всего, что нужно для подготовки целинных земель, посадки, обработки, уборки, перевозки и хранения этой сельскохозяйственной культуры. Москва спускала вниз по инстанциям план и строго спрашивала за его невыполнение. Одно только не учитывалось. До первого полива земель необходимо построить систему дренирования. Обеспечить сток соленых вод от поля до конечной точки, где их можно было бы аккумулировать без вреда для плодородной почвы. Вообще-то не учитывалось многое, но я говорю о том, с чем сам сталкивался по работе.
То есть. Сначала надо подготовить отток соленых вод с поливных земель, а уж потом эти земли поливать. Почвы там очень засоленные. Для их очистки от солей земельный участок, предназначенный под посев хлопка, ограждают по периметру земляным валом и заливают на определенное время водой. Стоит этот земельный надел, и как зеркало блестит водной поверхностью. Когда вода вытащила из земли в себя соль, ее сливают в дренажный коллектор. Для тех, кто не знает: по оросительному каналу вода поступает для орошения почвы, а по дренажному коллектору сливается после полива, уже солёная. Вроде бы всё правильно. Вода уходит в землю и дренирует где-то ниже по естественному уклону, в низину. Опять же соленая. Куда она попадает? На такие же земли, только еще не освоенные. А их осваивать уже и не придется. Они теперь слишком засоленные. Там не только нельзя ничего выращивать, там уже и трава не вырастет. До этого тут паслись отары овец. А теперь поблескивает на солнце белый налет соли. Это на десятки лет. Ну, а что с освоенной землей? Хлопок дал богатый урожай. На следующий год опять вырастили такой же. И на третий год – тоже. Но вот четвертого года не будет. Здесь уже земля слишком засоленная. Такого урожая не ждите. Нужно уходить дальше, в степи.
Быстрым темпом построили еще десять километров оросительного канала. Опять к ним подвешивают гектары возделываемых площадей, и повторяется та же история. На всё выделялись деньги. Не хватало денег только на самое главное и непродуктивное – устройство дренажной системы. Прежде чем слить первую порцию поливных вод на поле, необходимо загодя построить дренажный коллектор. Но это - затраты без прибылей. Строить, вкладываться в то, что не даёт прибыли – это, наверное, не всегда было предусмотрено в государственной плановой политике. Или не во всех отраслях народного хозяйства, как тогда говорили.
Справедливости ради надо сказать, что местная система закрытого подземного дренирования работала отлично. Это комплекс гончарных труб, уложенных на определенной глубине в земле на гравийную подушку с заданным уклоном. Но на дальнейший отвод соленой воды средства отпускались не регулярно.
Поэтому нам приходилось наблюдать такую картину. Бригады хлопкоробов работают за десятки километров от своего аула. Между аулом и обрабатываемыми полями сотни гектар брошенных засоленных земель и огромные расстояния. Хлопкоробы жили в поле весь сезон уборки хлопка. С детьми и со всем семейным скарбом. Дети пойдут в школу только после окончания работ, в октябре. Шло время, процесс продолжался. Осваивались новые земли, хлопкоробы уходили на север, ближе к пустыне, хлопок успешно выращивался.
Наконец кому-то в верхних эшелонах власти дошло, что этому пора положить конец. Пора строить магистральные дренажные коллектора для сбора всех стоков соленых вод и препровождения их в пустыню. Опять же, необходимо начинать с местного дренирования на поливных полях, затем дренажные воды собирать с полей в межхозяйственный коллектор. Потом уже в магистральный. Но как говорили мелиораторы, местная система дренирования, уже не пропускала должного количества воды. Как выглядел обыкновенный дренажный коллектор? Выемка шириной шесть - восемь метров, вся заросшая камышом, по которой течет вода. Глубина два – три метра. И еще в основании - слой ила метра полтора. Отметка дна поднялась. Вода уже можно сказать, отказывается течь из закрытого подземного дренажа в открытый коллектор из-за перепада высот. Дренажные коллектора эксплуатировались много лет. Они заилились, заросли камышом. Их нужно было чистить. Но, это опять затраты без отдачи. Кто же выделит на это деньги? На строительство магистрального коллектора, сто пятьдесят километров длиной, поскольку государственная политика была направлена на грандиозные стройки, это – пожалуйста. А очистка – долговременное мероприятие, окупится не сегодня, а через годы. Коллектора чистили, но не полномасштабно, не регулярно.
И вот начинается великая стройка. Сто пятьдесят километров коллектора, десять миллионов кубов грунта! Конечно, строить необходимо в сжатые сроки за счет дорогой технологии взрывных работ. Почему-то, под эти сроки, подсчитывались какие-то материальные выгоды от дренирования соленых вод с огромных площадей. Не учитывалось время на то, чтобы все коллектора соединить в единую систему.
Начиналось освоение денежных средств. А как их поскорей освоить? Проходилась траншея, подвозилась взрывчатка, её укладывали в траншею и засыпали бульдозером, взорвали. Коллектор готов! Бешеные деньги осваиваются!
И вот тут самое интересное! Подошли к низменности. Здесь нужно возводить по обе стороны от оси проектной выемки дамбы, чтобы вода, когда потечёт по коллектору, не разлилась в стороны. Для этого необходима техника: экскаваторы, бульдозеры, грейдеры, автотранспорт. Нет, это пропускаем. Здесь очень медленно будут продвигаться работы, а значит и отставание в выполнении государственного плана. Деньги в этом году полностью не освоят, им на следующий год выделят меньше. Этого нельзя допустить. Под эти объемы, под эти деньги утверждены план работ, штаты, фонд заработной платы. Под всё это, в конце концов, образовано новое строительное подразделение. Только вперед! Бросили низменность. Перебазировались на два километра севернее. Там уровень рельефа повыше. Опять проходят траншею. А когда же будут возводиться дамбы? А зачем они нужны? Мы осваиваем денежные средства. Выполняем государственный заказ. На это выделены большие деньги, за это мы получаем заработную плату, начисляем по триста процентов премии. Кому нужны эти дамбы? Завязнем там, на одном месте на целый год. Да и техники на это нет. Этот разговор, на уровне какого руководителя? А берите любой уровень. Только вперед. Если высокий руководитель Республики, курирующий этот объект, узнает об отставании, он по головке не погладит. Его не волновало, потечет вода по коллектору или разольется по пустыне. Он об этом и знать вообще не желал. Ему нужно освоение выделенных денежных средств. Зачем он пробивал это Ваше предложение в Министерстве экономики, Минводхозе СССР? Москва нам этого не простит.
Дренажная вода, конечно, не потечет по всему руслу коллектора. Ей не суждено достичь проектного водоема, естественной низменности в пустыне, своей конечной точки движения. И пусть уже построена половина объекта, выемка грунта произведена почти везде, на всем протяжении коллектора, где позволил рельеф. Все равно ведь, дотечёт до первой же низменности и разольется по пескам, такырам. Соленые озера появятся, затем исчезнут, вода просочится в грунт. Но пастбищ тут уже не будет. Никого это не тревожило. Очевидно, считалось, что на нашем веку земель для освоения хватит. О людях, будущих поколениях не думали.
Кстати о пастбищах. В Туркмении жаркое лето, и сеном для многочисленных отар овец является сухая трава, оставшаяся на земной поверхности глубокой осенью. Это так сказать сено на корню. Его не косили, не заготавливали на зиму, потому что травы в пустыне редкие и низкорослые, но в осенний период они являются очень эффективным кормом для животных. В пески перегоняли отары и овцы паслись на подножном корму.
Как я уже выше сказал, однажды нам пришлось летать вертолётом на такой строящийся объект. За сто двадцать километров от ближайшего водоема, в середине пустыни мы видели рыбу. Да ещё где? На деревьях! Как это произошло? А вот как. На канале имеются перепускные сооружения на случай аварийного сброса воды. Допустим, где-то паводок попал в Каракумский канал или из Амударьи произошел сброс непредвиденного количества воды. Каракумский канал – это водная артерия, протекающая по естественному уклону, имеющая длину свыше одной тысячи километров. Поэтому резкий приток воды может принести к плачевным результатам. Для обеспечения безопасности в бортах канала устроены аварийные сбросные сооружения. Вот последствия такого аварийного сброса мы и наблюдали. Вертолет приземлился, мы пошли было на объект, но обратили внимание на большие разливы воды в низинах, в которых плавало множество рыбы. Вертолетчики быстро взяли мешки, разделись до трусов и начали руками ловить рыбу. Я подошел к одному из водоемов и был поражен представившейся мне картиной. Вот где нужна видеокамера, или хотя бы фотоаппарат. Нет, на фотографию посмотрят и скажут, сам привязал рыбу на ветки кустарников и сфотографировал. Ну, возможно ли такое, чтобы в пустыне Каракумы на ветках деревьев «сидели» представители подводного мира: толстолобики, карпы, белые амуры? Конечно, нет. Но это – факт. При аварийном сбросе из Каракумского канала вместе с водой по сбросному каналу уплыло громадное количество рыбы. Её было так много, что она плавала косяками среди кустарников и деревьев. Но вода стала резко фильтроваться в песок. А рыба, уже теряющая силы, при быстром понижении уровня воды, застревала на ветках. Конечно, среди рыб, находящихся на ветвях, живых не было, но в воде она еще плавала.
Вертолетчики сюда часто летают и пользуются дарами природы. Вернее, дарами человека. Построй, человек, нормальное русло, сработай по уму – такой губительный исход был бы исключен. Существовал бы сбросной канал прямиком до ближайшей низменности, стояло бы там озеро с рыбой. Где-то подвергают штрафу за выловленную единицу карпа. А где-то уничтожают тонны рыбы. Парадокс.
А вы думаете, отчего Амударья и Сырдарья до Арала доходят в виде ручьев? Результаты мелиорации в масштабе Страны. Я не мелиоратор, поэтому не претендую на профессионализм изложенных здесь выводов и причин описанных событий. Но фактически, все так и было на самом деле. И рыба на деревьях тоже.
Это было в далеких восьмидесятых. Теперь в Туркменистане другое отношение к земле и воде. Природные ресурсы свои и относятся к ним бережно, как своим. Пишет там местная пресса. Думаю, что так и есть.
А что у нас? Ой, вряд ли...