Трактир «Откормленный кукури» был полон, как и всегда в вечернее время, когда солнце опускалось за зубчатую кромку Валморских гор, шум на рынках и улицах Горизона замолкал, а население – кто с работы, кто со сна, кто с похмелья – тянулось сюда за общением, выпивкой и хорошей дракой в десяток-другой участвующих. Задымленное помещение, густо заставленное столами из грубо струганных досок, с закопченным потолком и липким полом, было забито настолько, что казалось невозможным найти здесь место даже для того, чтобы втиснуть мизинец между орущими, толкающимися, скандалящими людьми. Однако Мунсар бывал тут не в первый раз, и хорошо знал, как себя вести, если у тебя есть определенная цель – неважно, вылакать ли два бочонка пива, облапать выступающие части одной из трех (или всех трех) официанток, выпустить пар, заехав кому-то в ухо по поводу или без оного. Или найти работу, ради которой он и приходил в этот гадюшник. Место для переговоров идеальное – шумно, людно, пьяно и совершенно незаметно.
Асассин стянул с плеч плащ (безумие продираться сквозь эту толпу с тряпкой на шее), надвинул пониже капюшон и скользнул между лавками, тесно забитыми матерящимися шахтерами, хлещущими тяжелую «Рудную водку». Его тут же толкнули справа, толкнули слева, по пальцам ноги прошлись чьи-то сапожища, тяжелые, как копыта кентавра, кто-то чихнул ему прямо в затылок, правую руку обдало пивной пеной из азартно встряхнутой кем-то глиняной кружки. Он не обращал внимания. Тут так было всегда, и этим трактир и ценился северной гильдией Асассинов.
Клиент сидел на обычном для клиентов месте, в полутемном эркере в самом дальнем конце зала, рядом с импровизированной сценой, где три алкашистого вида худые, как скиппи, темнокожие уроженцы Катана наигрывали что-то невообразимое на двух духовых и одном струнном инструментах собственного изготовления, жадно поглядывая на столы в ожидании подношений. Мунсар скривился, минуя их. Презренное быдло. Позор расы Асура, отбросы, валяющиеся в ногах у жрущей и тупой человеческой толпы, за жалкую жратву и не менее жалкое пойло. Будь он чуть более эмоциональным, прирезал бы всех троих одним вечером, просто за ублюдочный внешний вид, за раболепие на лицах, за сгорбленные спины, за унижение собственного народа… Но он был профессионалом, асассином Второго круга, хладнокровным и последовательным клинком, работа которого пользовалась уважением и дорого оплачивалась. Кинжалы Мунсара выпустили кровь уже из трех сотен человек, и никогда ни охрана, ни стены, ни запоры не останавливали его. Он лишь вздернул плечо, оттесняя опасно шатающегося лаксийца, пытавшегося обуздать свой отнявшийся уже язык и что-то втолковать одной из официанток, и откинул тяжелую ткань шторы, закрывавшей эркер.
За столом сидели двое. И это был сюрприз.
Напротив входа размещался грузный мужчина с красным лицом, поминутно утиравший струившийся по лбу и вискам пот. На вид – коренной горизонец, уже в летах, судя по одежде – торгаш, а может – скупщик краденного; в Горизоне, стоящем на стыке двух крупных торговых артерий, часто одно сочеталось с другим, а то еще и соседствовало с контрабандой, торговлей «дурью» и запрещенной магией. Волосы седые, на темени залысина, под глазами мешки, пальцы артритные, суетливые, нехорошие такие пальцы, и руки нехорошие, шарят по столу, как два красных паука. Неприятный клиент. Хотя – приятные люди сюда и не приходят, чтобы забрать чью-то жизнь. И этот, нервничающий, потеющий, бегающий глазами и как-то по-птичьи дергающий головой человек не исключение. Вот от чего он потел сильнее – от духоты, царящей в зале, от нервозности обстановки или от присутствия соседки слева, сказать трудно.
А слева сидела Талита, как всегда, стройная, подтянутая, с чернильно-черными волосами, завязанными в узелок на макушке. В узелке торчали две спицы, и Мунсар знал, что они не только для того, чтобы поддерживать прическу. Как всегда, Талита предпочитала оттенки серого в одежде, туго обтягивающей ее стройную талию и высокую грудь. Она была красива и опасна – как змея-бриллиантка, живущая на берегах мертвого озера Месси.
С ней Мунсар работал в паре неоднократно и довольно часто. Талита, как и он, входила во Второй круг, но уже западной Гильдии, была одних примерно лет с ним, но не уступала ни в профессионализме, ни в силе, ни в жесткости. Ни в страсти. Поскольку ничто так не сводит две яростные души, как кровь, пролитая совместно.
- А вот и второй, - пропыхтел мужчина, проводя шелковым платком по шее и махая им же на скамью справа от себя. – Присаживайтесь, мы вас ждали.
Повинуясь жесту, асассин опустился на скамью, вопросительно взглянул на сидящую напротив женщину. Та едва заметно дернула бровью.
- Мы… мммм, может, начнем?
- Одну секунду, Волак, - негромко произнесла Талита. – Обычные предосторожности.
Перед ней на миг взвихрился ярко-голубой огонек и погас. Все, эркер закрыт от подслушивания. Любой любопытный, прислонивший ухо к стенке, услышал бы все, что угодно, кроме разговора клиента и убийцы – от жалоб на скудное жалование до сладострастных вздохов.
Мунсар, в свою очередь, свел пальцы рук, образуя Двойное Кольцо Гаарда, мысленно произнес заклинание. Капюшон слегка шевельнуло магической волной, образовавшейся на последней строфе заклинания. Помещение на миг стало серым: ярким алым огоньком тлел защитный амулет на шее Талиты, еще два мерцали у нее на бедрах – несомненно, магические камни, вставленные в рукояти ее боевых кинжалов, рубиновая точка на поясе Волака… Мунсар едва сдержал смешок. Патентованные амулеты Альфарана, повышающие мужскую силу и потенцию. Каждый второй простофиля выкладывает рупии, покупая этот мусор.
- Все чисто.
- Можно, ммм, начинать? – поинтересовался клиент.
Талита кивнула.
- В общем… нам… э-э, мне, понадобились услуги вашей… мммм, организации. Поэтому.. ммм… я, так сказать, решился вас, э-э, побеспокоить…
Обычное дело. Не менее десяти минут уходит на то, чтобы клиент перестал блеять и заговорил по существу, непривычное это дело для них – произнести слова «Я хочу убить человека». Пусть даже убить чужими руками. Оба асассина замерли, смотря на скрещенные пальцы рук, лежащих на столе. Если смотреть в глаза – смутится еще больше и ходить вокруг да около будет на порядок дольше.
- Мне нужна жизнь.. ммм, одного человека. Он очень опасен и его, ммм, трудно застать врасплох, поэтому я, э-э, вынужден был запросить двоих…
Теперь понятно присутствие Талиты. За двух асассинов, нанятых сразу, Гильдия сдерет тройную цену, поэтому этот хитрый хомяк связался с двумя гильдиями разом. И сэкономил, надо отдать ему должное, не менее полумиллиона рупий на этом.
- Так… теперь, собственно, по делу… мммм.
- Имя? – поинтересовалась Талита.
- Э-э, нет имени не будет, он их часто меняет, так что… Понимаете, это действительно особый случай, хм… особенный. Повышенной сложности, я бы сказал так…
- Вы платите – мы работаем, - холодно сказал Мунсар. – Сложности являются нашей проблемой. При гибели члена Гильдии и невыполнении работы сумма возвращается вам в удвоенном размере. Думаю, вы это знаете.
- Ну, да, да, разумеется! – поспешно закивал толстяк. Толстые щеки его затряслись. Краем глаза Мунсар отметил, как брезгливая морщинка на миг прорезала переносицу Талиты. – Просто… ммм, понимаете… ладно, хорошо, скажу по сути.
«Хвала Красной Луне», - мысленно произнес Мунсар, устраиваясь поудобнее. Сейчас предстоит самое важно – запоминать детали. Асассины никогда ничего, по понятным причинам, не записывали.
- Он придет с караваном из Рондо завтра, - понизив голос и наклонившись вперед, просипел Волак. Мог бы и не делать этого, все равно никто не услышит, хотел сказать ему Мунсар, но мысленно махнул рукой. Пусть… - Он сам по себе опасен, по моим… э-э, данным, раньше был в Крестоносцах Авроры, поэтому... мммм, могут быть сложности с … э-э…
- Дальше, - кивнула асассинка. – Про сложности не надо.
- Он придет не один. Его сопровождает… ну, предполагается, что будет сопровождать, очень сильный Маг Хаоса инкогнито, из… ммм, не скажу точно, но из одной из Десяти, это достоверно мне известно.
Мунсар мысленно присвистнул. Десять Гильдий – это те самые десять, которые и контролируют континент, никаких императоров, династий, удельных князей и Больших Лож тут отродясь не было. Их маг – это будет профи, понятно, почему толстячок так волнуется. Особенно если дело предстоит иметь с магом школы Хаоса. Против воли он подобрался, как перед прыжком.
- Устранение… ммм, да, устранение его надлежит произвести здесь, в Горизоне, пока он… э-э, пока он, в общем, не сделал то, зачем пришел. Но есть нюансы… ммм, да, которые необходимо вам сообщить.
- Мы слушаем, - ответила Талита. Мунсар невольно отметил это «мы», почувствовав, как в районе живота зашевелился горячий шар желания.
- Необходимо использовать приманку, - Волак замялся больше обычного, водя глазами по смуглым лицам азурийцев. – Мммм, одного из вас. В его задачу войдет… э-э, отвлечение Мага Хаоса, пока второй… ммм, ну, устранит…
Разумно, нехотя согласился асассин, хаоситы известны своими массовыми, накладывающими страх, слепоту, глухоту и паралич заклинаниями. Если маг сильный – количество нападающих не будет имеет значения, коль их накроет тем же Метеоритным дождем…
- Может, нам самим предстоит выбрать тактику? – поинтересовался он тем не менее.
- Боюсь, что… э-э, нет, - с неожиданной твердостью в голосе ответил толстяк. – Мой… ммм, мой… в общем, тот, кто мне это поручил, предъявил вполне конкретные требования к выполнению заказа… так сказать, для соблюдения гарантий.
- Мне это не нравится, - тихо произнесла Талита. – Такого еще не было – чтобы нам указывали, как именно устранять цель.
- Боюсь, - Волак затряс щеками, - что в случае вашего отказа мне… э-э, придется отказаться от ваших услуг и обратиться в другие… ммм, организации.
Асассины хмуро уставились друг на друга. Мысли читать они не умели, но мельчайших деталей мимики вполне хватало для общения без слов. Мне это не нравится, имела в виду Талита, нахмурив тонкие брови. Это подозрительно. Мне тоже, отвечал Мунсар, слегка сжимая губы. Но это наша работа. Отказывать имеет права только Мастер Гильдии, но никак не исполнитель. Даже если он асассин Второго круга.
- Вы, мммм… принимаете заказ? – поинтересовался Волак. Пот снова заструился по его лбу. Нервничает, хряк. Ой, нервничает.
- Принимаем, - сжав зубы, ответил Мунсар.
- Принимаем, - нахмурившись, произнесла Талита.
- Хорошо, - оживился клиент, не скрывая даже облегченного вздоха. Хорошо, хоть в ладоши не захлопал. – Теперь, ммм, я бы хотел обсудить детали завтрашнего… э-э, в общем… с каждым отдельно. С вами, э-э…
- Вам ни к чему знать наши имена, - мягко произнес Мунсар.
- Э-э… да, конечно… вы правы, ни к чему… мда… В общем, с вами первым я бы хотел… поговорить…
- Жду тебя у барной стойки, - бросила Талита, поднимаясь и покидая эркер.
* * *
В бескрайнем, глубоком, как океан, ночном небе горела огромная, идеально круглая луна, заливавшая спящий город и его предместья зыбким, обманчивым светом. В его серебре даже воды загаженной десятью поколениями людей реки Горизонки казались прекрасными, переливаясь бликами, вздымаясь и опадая, нашептывая свои странные тайны черным, оскалившимся каменными глыбами, берегам. Где-то, невидимый глазу, пел баунар – ночной соловей, невзрачная черная птичка, издающая очень печальные, мелодичные, тревожащие душу трели. Было время теней, время колдовства, время сновидений и время любви. Обнаженные тела двух человек, которые лежали на смятых простынях, сплетя руки и ноги, были тому свидетельством.
- А помнишь, такая же луна была тогда, в Жатвенном Лесу? – шепнула Талита.
Мунсар кивнул, не желая говорить. Помню, все помню. Призрачные, шепчущиеся деревья, предательски хрустящая листва под ногами, долгие часы ожидания под непрерывно колдуемым Покровом Тьмы, шаги троих клириков из Рунного камня и две тени, скользнувшие к ним сзади из ночной темноты…
- Иногда мне кажется, что это глаз ночи, которым она наблюдает за ними, - произнесла женщина. – Подглядывает. Считает. Ждет чего-то…
- Я не верю в сказки, - лениво ответил асассин. – Помню, еще в детстве нам рассказывали всякую дрянь… про Огненного червя в лавовых реках, про Ловца Душ, живущего в Забытом портале, про ночную жабу Туту, жрущую путников вместе с орнито, про Кровавого кракена в водах Месси… ну и про Ведьму, конечно, чья черная душа вечно горит на вершине Погребального костра.
- Не говори о ней сейчас! – под ладонью он ощутил, как Талита вздрогнула. – Я верю! Что бы там ни говорили.
- Забудь о ней, - прошептал он, скользя пальцами по ее округлой груди. – Забудь обо всем…
Талита высвободилась, неуловимым движением оказавшись у него на животе, сдавив бедрами бока.
- Как ты думаешь, что ждет нас завтра?
- Завтра? – Мунсар не был готов к вопросу. – Ничего. Работа. Оплата. Расставание. Как всегда.
- А если не как всегда? – ее лицо внезапно оказалось очень близко. Глаза горели в темноте, волна черных волос, освобожденных от спиц, растекалась по его груди и лицу. – А если в этот раз все будет иначе?
Против воли асассин фыркнул.
- Бесстрашная Талита боится?
- Не говори чуши. Ничего я не боюсь.
- Тогда к чему этот разговор?
- Так… Просто.
Она одним текучим движением поднялась, встала у окна. Мунсар залюбовался ее точеной фигуркой, узкой талией и красиво очерченными бедрами, омытыми льющейся в окно лунной рекой. Подняв лицо, Талита смотрела на огромное ночное светило, безмятежно и безгранично царящее в море вечного мрака.
- Ты когда-нибудь слышал голоса тех, кого убивал, Мунсар?
- Только стоны.
- Ты не понял. Голоса после того, как они ушли во тьму.
- Мертвые не говорят, - пожал плечами асассин. – И это к лучшему, я считаю.
- А я слышу, - склонив головку набок, женщина посмотрела на него. – Иногда. В ночи. В тишине. Во сне. Они жалуются мне. Плачут. Говорят, как плохо умереть, когда впереди еще столько несделанного, когда так нравилось жить.
- Жалко, что их нельзя убить второй раз.
- Прекрати! – в голосе Талиты на секунду прозвучали нотки ярости.
Мунсар поднялся, попытался обнять ее, но она отстранилась, все так же глядя в окно, на спящий Горизон. Он повторно, уже настойчивее положил руки ей на плечи.
- Что тебя так взволновало?
- Ничего. Просто.
- Второй раз я слышу про твое это «просто». Что-то случилось?
- Нет.
- Но…
- Нет, я сказала!
Убрав руки, асассин вернулся на кровать. Что-то было не так. Талита вела себя не как обычно. Да, бой завтра предстоит серьезный, но это не первый Маг Хаоса, которому надо выпустить кишки, и не первый представитель Десяти, встающий на дороге. Они оба были профессионалами, причем – профессионалами, которые неоднократно работали в паре, где в скоротечном бою были сосчитаны не только действия, но даже шаги и удары.
Обнаженное женское тело скользнуло под бок Мунсару.
- Ты помнишь свое первое задание?
- Да.
- Расскажи мне о нем.
- Рассказать? – удивился асассин. Они никогда не разговаривали о делах, будучи убийцами и будучи членами двух разных, хоть и не враждебных, но – разных, гильдий. – Зачем?
- Я хочу знать.
Нахмурившись, он посмотрел на лежавшую рядом женщину. Потом отвел взгляд:
- Это было давно.
- Но ты помнишь.
- Помню. Ты точно хочешь знать?
- Хочу.
- Это было здесь, в Горизоне, - нехотя начал Мунсар. - В этом же самом клоповнике мне Гильдия подбросила заказ. Ничего интересного – клиент из Катана, кажется, из Табачного объединения Серых равнин, обычный заказ. Две жизни – купец отсюда, торговец табаком и его жена. Не знаю, что там они не поделили, может, цены перебивали, может, что еще…
В памяти всплыл узкий проулок, залитый осенним ночным дождем, яростно хлещущим по крытым черепицей крышам и крупным булыжникам мостовой. Холодный, пронзительный ветер, который, подвывая, как степной волк, носился в этом зажатом между домами пустынном переходе, забирался под плащ, под армированную куртку, заставляя ладони потеть, сбивая мысли, мешая непрерывному накладыванию заклинания невидимости. Три фигуры, которые, торопясь, пригибаясь под ливнем, прошагали мимо – две взрослых и одна юношеская. Ладони легли на рукояти кинжалов, тогда еще простых, из обычной стали, без магических артефактов и чарования магом-кузнецом Гильдии. А дальше, все слилось в один миг, закончившись так быстро после долгого ожидания, что показалось чем-то нереальным: заклинание Внезапного выпада, бросок вперед, два мгновенных скользящих удара, рассекающих две глотки, так и не успевших издать крики ужаса – и два тела, мешками рухнувшие на залитую водой и кровью мостовую. Два контрольных надреза артерий на шее. Дикий вопль, который издал мальчишка, наблюдавший все это. Но за него не было заплачено, а Мунсар уже тогда отличался педантизмом - мальчик, крича, падая и вставая, скользя ногами по брусчатке, исчез за углом, а асассин, вытерев кинжалы о специально заготовленные лоскуты, набросил на себя Покров тьмы и растаял в ночи…
- Почему ты его отпустил?
- Я выполнил заказ. Сверх этого мне никто ничего не оговаривал. И не платил гильдии.
- А если он запомнил тебя?
- Не думаю, - с кривой улыбкой произнес Мунсар. – Ночь, дождь, маскировочный капюшон – не самые лучшие условия для запоминания лица. Да и было это уже лун пятьдесят назад.
- А если бы заплатили за его жизнь – ты бы забрал ее?
- Конечно, - он пожал плечами.
- Жизнь ребенка?
Мунсар приподнялся на локте, вглядываясь в ее, затененное волосами, лицо.
- Я знаю, что ты хочешь сказать. Но если ты хочешь быть асассином, надо быть выше эмоций и четко знать, что для тебя важнее.
- И что же важнее?
- Важнее работа. И честь гильдии. Все остальное – вторично, - жестко произнес Мунсар. – Если в один маленький момент ты оступишься, пожалеешь, дашь слабину – тебя раздавят.
Они замолчали. Баунар пел – громко, тоскливо, словно жалуясь на свое одиночество в этой колдовской ночи, на боль в душе от неразделенной любви.
Что-то было не так. Что-то мешало. Мунсар прислушался. Это что-то – это слишком частый стук сердца, и это было сердце не его.
- Что тебя тревожит?
- Ночь, - ответила она. – Луна. Все как-то тревожно, словно дописана страница, поставлена точка, и наступает финал.
- Наш финал еще нескоро.
- Нам не дано знать, - шепнула она. – Никому не дано.
- Талита…
- Молчи, - волосы защекотали грудь, когда женщина неуловимым движением внезапно оказалась сверху. – Молчи. Просто люби меня. Люби, пока длится эта ночь. Пока поет эта грустная птица. Пока на нас смотрит… эта… луна. Пока… пока… о, Боги Красной Горы…
Ее стон и песня ночной птицы переплелись в дрожащем сумраке ночи, омытым водами невесомого серебра, струящегося с высоты.
* * *
Из переулка тянуло гнилью. Прямо за бревенчатой стеной склада располагалась свалка, куда каждый вечер выбрасывались кучи пищевых отходов, содержимого выгребных ям, потроха животных и птиц, нашедших свой конец на кухнях и в желудках горизонцев. Выбрасывали и кое-что еще. Осматривая свалку и выбирая уголок поукромнее, асассин наткнулся на бледную руку с черными ногтями, торчащую из ужасно пахнущей кучи. Отлично.
Изначально они хотели все провести на мосту Горизона. Мост – идеальное место для подобного рода акций; широкий, высокий, без перил и ограждений, он издавна служил местом сборища самых разных людей – воров, попрошаек, торговцев тем, за что стража без колебания вздернет на ветку без суда и следствия, наемников, убийц, скупщиков краденого, сводниц, липовых целителей и не менее липовых предсказателей судьбы и составителей гороскопов. Тут же постоянно толпились те, кому не терпелось прихвастнуть новой броней, улучшенным мечом, выученным заклинанием или подросшим Помощником: в самом центре моста целый день, до самой темноты стоял лязг, крики, треск щитов, шипение огня, пара, рев призванных душ, крики тех, кому приходилось несладко в драке, азартный ор зевак, делающих на бойцов ставки. То и дело в грязные, покрытые сальными разводами, воды Горизонки кто-то летел, случалось – чтобы уже не всплыть на поверхность. Нет лучшего места для того, чтобы, пользуясь теснотой и толкотней, подойти вплотную, произвести одно молниеносное движение кинжалом и исчезнуть прежде, чем цель осознает, что произошло. Но присутствие неизвестного Мага мешало осуществлению этого плана – от самого факта того, что он просто не подпустит убийц близко, почуяв боевую магию, до того, что любое его заклинание массового поражения приведет к посторонним жертвам. А это – грязная работа, позорящая репутацию Гильдии, и рассчитывать на благодарность Мастера Круга после этого не придется. Значит – засада. Узкий проулок, помойка рядом, своим мерзким запахом отобьющая у Мага осторожность, внезапная атака, расход, повторная атака, если понадобится. Талита занимается Магом, Мунсар – целью. Все просто.
Почувствовав покалывание в кончиках пальцев, асассин мысленно произнес заклинание Покрова Тьмы, не задумываясь, поскольку делал это уже за свою жизнь бесчисленное количество раз. Случалось стоять вот так, в невидимости, долго, очень долго. При этом он сделал шаг за ствол дерева реггиры. У каждого заклинания есть свои недостатки – это, например, выдавал небольшой, но все же заметный, фиолетовый всполох на головой колдующего. После накладывания Покрова Мунсар переместился чуть левее места, где стоял, сбивая прицел гипотетическим лучникам, которые могли увидеть мелькнувшую вспышку.
Время шло. Чуть дальше, за углом, у самой помойки, издающей зловоние и исторгающей рои зеленых мух, точно также стояла Талита, ожидая сигнала. Судя по солнцу, прошло уже не менее трех часов, как асассины заняли свои позиции. Точное время появления цели Волак не знал, поэтому решено было стать в засаду с рассветом, когда просыпались на работу ремесленники, тянулись в шахты Валморских гор рудокопы, сбрасывали с себя защитные заклинания Шатра заночевавшие в дороге караваны, с одним из которых и должен был прибыть искомый объект.
Пользуясь затишьем, Мунсар проверил, хорошо ли вынимается его оружие. Один из дорогих кинжалов Вихря, повинуясь сложному движению кисти, выпорхнул из ножен, заняв позицию для атаки. Солнце играло на двойном, переплетающемся лезвии, идеально гладком, потрясающе красивом, отливающем по краям бордовым, словно клинок был навсегда запятнан несмываемой кровью жертв. Прекрасное оружие, страшное в атаке, удобное в обороне, беспощадное в убийстве. Двойное лезвие напоминало двух змей, свившихся друг вокруг друга.
«Как мы с Талитой», - внезапно подумалось ему. «Два лезвия одного кинжала, одинаково опасные, одинаково холодные, одинаково смертельные». Определенно, эта женщина стоит того, чтобы так думать. Иногда даже кажется, что их связывает не только секс и работа… иначе, почему вчера внезапно она так разволновалась ночью? Почему приоткрыла свою душу, на миг отодвинув завесу холодного профессионализма? Почему захотела заглянуть в душу к нему?
Раздались шаги, и мысли Мунсара мгновенно вернулись к работе. Шел Волак, громко кашляя и ругая цены, которые ломят «треклятые лаксийские хапуги» на аукционе. Все, значит – идет цель. Время загустело, растягиваясь, становясь вязким, как смола на стволе регирры, поскрипывавшей рядом. Асассин начал чтение боевых заклинаний – рискованно, но после на это время просто не будет. Импульс убийцы, позволявший оружию проникать в щели брони и прорези на забралах шлемов, Концентрация, направлявшая атакующую руку, Уклонение, отталкивающее разящий меч или бьющую молнию и Быстрый шаг, делающий движение мгновенными, почти не видимыми глазу. Все, снова Покров – и солнечный свет тускнеет, скрытый невидимым магическим покрывалом.
Впереди показались двое. Первым шел высокий, худой, совершенно седой мужчина, одетый в неприметную, мышиного цвета, робу, подпоясанную кожаным поясом с металлической пряжкой. На боку у него болталась торба Вора, магическая сумка, внутреннее пространство которой было расширено, и вмещала она во много больше, чем могло показаться снаружи. Волосы его стягивал серебряный обруч с ониксом. Вторым шел юноша, наряженный в достаточно распространенную среди неофитов робу Азура, черную, с серебряными и красными вставками, обеспечивающую слабенькую магическую защиту и посредственное восстановление магической энергии. Матерые Маги Хаоса такое носить, понятное дело, не стали бы, но если этот был инкогнито – тогда объяснялось и присутствие этой ученической робы, и дешевые ботинки, и грубо сработанный из дерева уан`на Посох Жизни с зеленым камнем вместо безбожно дорогого Драконьего Крика штучной работы, каждое появление которого на аукционах сопровождало давкой и длинными торгами. На вид довольно соплив для хаосита, но маскировочная магия порой может творить с внешностью чудеса. Пальцы Мунсара, затянутые в перчатки из кожи василиска, легли на рукояти кинжалов. Они не дрожали. Давно уже прошли те времена, когда атака из засады вызывала какие-то другие эмоции, кроме боевого азарта.
Цели прошли мимо – седой впереди, мальчишка чуть сзади – и скрылись за поворотом. Мунсар повернулся на каблуках, изготавливаясь для атаки. Давай, Талита!
Асассинка, разумеется, не подвела. Раздался шипящий звук колдуемого Внезапного выпада и сухой треск, словно в воздухе разорвали большое полотнище. Молодец, Маг, успел-таки прочитать Раскат грома, сдирающий с асассинов заклинание невидимости. Хоть и поздно. Впрочем, расчета на то, что вот так, с наскока, удастся свалить сильного хаосита, и не делалось. Расчет был совсем на другое. И не подвел.
Седой, взвыв от страха, ринулся обратно в проулок. Навстречу Мунсару. Как и было задумано. Медлить больше нельзя – из-за угла неслись выкрики высоким голосом юнца, читающего заклинания и шорох ног Талиты, танцующей с бешеной скоростью в жутком танце смерти вокруг мага, пытавшейся пробить его защиту. Удачи тебе, асассинка, если этот парень все же успеет шарахнуть Спиралью Тьмы. Не уцелеешь ни ты, ни я, ни проулок. Одна надежда, что от использования этого страшного боевого заклятья его воздержит близость того, кого он поставлен охранять.
Покров Тьмы с шорохом сполз с асассина, открывая его, стоящего посреди дороги, с накрест лежащими на рукоятях руками, черного на фоне солнечного прямоугольника выхода из проулка. Седой остановился, попятился.
- Стой! Стой, прошу тебя! Я не… мы можем договориться!! Я заплачу вдвое!!
Договориться, мысленно усмехнулся Мунсар. Договаривайся с лавиной, рвущейся с горного склона. С гадюкой, бьющей из высокой травы. С молнией, падающей с неба. Но не с асассином, выполняющим заказ.
Он сорвался с места. Четыре мягких, пружинящих шага, кинжалы из ножен, один над головой, прикрывая защищенную лишь капюшоном голову, один вперед, наискось по животу. Человек закричал, когда из разрезанной ткани его робы плеснуло темно-вишневым. Шаг вправо от цели, пируэт с поворотом вокруг своей оси, один кинжал в загривок и второй – контрольный разрез на шее, ниже кадыка. Все. Седой кулем повалился на пыльную землю проулка, в растекающуюся лужу крови. Почти одновременно с этим из-за угла раздался неприятный булькающий звук. И с Магом все. Мунсар не двигался, замерев у тела – это могла быть ловушка. Но нет, из-за поворота, покачивая бедрами, показалась Талита, убирающая свои Изумрудные кинжалы в ножны.
- Цел? – коротко спросила она.
- Да. А ты?
- И я цела.
- Чистая работа, - позволил себе улыбнуться Мунсар, опускаясь на одно колено рядом с лежащим и нашаривая пульсацию артерии у него на шее. Естественно, ее уж не было. Талита опустилась рядом, вынимая из пучка волос на затылке спицы.
- Это лишнее. Его уже не надо добивать.
Первая спица нежно, словно лаская, проколола ткань капюшона и вошла Мунсару в шею. Мгновенно от места укола разлилось жгучее тепло, растекаясь по телу и конечностям.
- Та… ли… - прохрипел он, валясь на бок. – Что ты… делаешь?
- Выполняю заказ, милый, - ответила женщина-асассин, наклоняясь над ним и держа в тонких пальцах вторую спицу. – Тот, кого ты убил, не был целью. Я не знаю, кем он вообще был. Целью был ты.
Это бред, хотел выкрикнуть Мунсар, но ни тело, ни язык ему не повиновались. Страшный жар разливался по его телу, не давая сделать ни одного движения, пронзая страшной болью каждую клеточку.
- Мы оба получили заказ, - продолжала Талита, глядя на него своими черными и глубокими, как омуты в озере Месси, глазами. – Волак, который нанял меня, был тем самым мальчиком, чьих родителей ты убил тогда, много лун назад. Он очень долго искал тебя, истратил кучу денег, но нашел – потому что тогда, тем вечером, поклялся отомстить. Он ведь не зря сказал про приманку. Приманкой был этот бедолага и его сопляк-телохранитель. Ты великолепно выполнил свою часть задания. Я выполнила свою.
- Ты… - сумел выдохнуть лежащий асассин, чувствуя, как глаза застилает багровый туман.
- Прости, Мунсар, - тихо сказала Талита. – Я знаю все, что ты мне хочешь сказать, не трать время. Но ты сам говорил мне вчера – важнее всего работа. И честь. А не эмоции и чувства. Мне очень жаль, милый.
Вторая спица вошла ему в грудь, пронзая сердце. Мунсар последний раз дернулся и затих.
Талита поднялась, убирая спицы на место. Последний раз окинула взглядом тело мужчины, с которым она вчера делила постель и который… который значил для нее чуть больше, чем те мужчины, которых она встречала в своей жизни. Горло на миг стиснуло спазмом, но она пересилила себя.
Есть лишь работа. Есть лишь честь. Гильдия решает за тебя. А остальное неважно.
Асассинка накинула на голову капюшон, скрывая лицо, и быстрым шагом покинула переулок.
22.08.10