15
Из аэропорта сразу в Отделенческую лабораторию.
Ребята, Рузаев с Алтыновым, сидят- потеют над посевами.
« Как дела? Ну чего у вас?»
Рузаев: «Да вот уже вторые сутки на исходе, а результата нет. Я ещё там часть материала от девочки в накопительную среду засеял, за семь часов перевозки, авось, подрастёт! Сюда привёз, пересеяли на тридцать чашек, по десятку на каждый вид материала: сок из бубона, кровь из вены, мазок из зева. И тридцать белых мышей ими заразили. Ждём вот».
« Вы расскажите поподробнее, чего там выяснили».
«Да чего. Приехали в Торткудук вечером. Сразу к Оксане Васильевне. Они там втроём за микроскопами. Ничего у них не растёт. Пошли к девочке. Она в отдельной палате с мамой. Той разрешили, иначе девчонка попросту удрать из палаты может. Мать всё равно уже пятый день с ней валандается. Ей тоже стрептомицин назначили. У Гульнары (так девочку зовут) помимо всего – полный стресс от обстановки. Она несколько дней назад из совхозной школы-интерната на каникулы в родительскую юрту на отгонное пастбище приехала, вольным воздухом подышать.. Ну вот и подышала! А здесь она как на космическом корабле пришельцев! Белая палата, белые простыни, белая кровать. Лампы, ею невиданные. А главное, люди в полных противочумных костюмах, чистые Инопланетяне!
Оксана Васильевна рассказала, как у неё «материал» из воспаленного места шприцем забирали. Визжала, бедненькая, как резаный поросёнок! Чуть сознание от боли не потеряла. Ну вот теперь и не знаем, попала ли игла, куда надо. Что-то пока специфического роста не видно».
«Выясняли, вакцинирована она против чумы?»
«Сказать трудно. Наши точно её не вакцинировали. Основную массу чабанов прививает местная медицина. Мы районной Санэпидемстанции вакцину вовремя дали. Мамашу расспросили, она сказала, что с месяц тому назад к ним на отгон приезжал фельдшер, скрёб по их рукам, говорил – против чумы, листовки раздал: «Как уберечься от заражения чумой».
А Гуля в то время в интернате находилась. Там она тоже в списках привитых.
Да кто сейчас может сказать о качестве прививки, в каких условиях хранилась вакцина.
Всем колхозам-совхозам, которые на эпизоотической территории, рассказано о наиболее опасных местах. Но отгонные пастбища расписаны жёстко, других мест выпаса у них нет. Полагаются на вакцинацию и санитарную грамотность чабанов. В общем-то, ведь этой весной, в самый пик эпизоотии, на этих участках более ста тысяч народу находилось. И никто не заразился. Вот с Гулей прокол вышел. Да и то мамаша не оставила дочку дома, а сразу к врачам обратилась. Значит, наш санпросвет срабатывает!»
«А какие действия там предприняли?»
«Ну, мы ещё раз с Оксаной Васильевной и их инфекционистом осмотрели больную. Клинически-типичная бубонная чума в начальной стадии развития. Да без лабораторного подтверждения как это докажешь? Тем более, когда кругом всякие амбиции. Однако, с утречка собралась городская ЧПК. Пришёл сам Иванов, как Председатель этой Чрезвычайной противоэпидемической комиссии. Доложили ему о подозрении на чуму. В нём, видать, взыграл генеральский дух. Распорядился наложить карантин на весь город, никого не впускать - не выпускать. Даже работы на ближайших шахтах временно прекратить. Еле-еле ему доказали, что никакой угрозы уже нет, кого надо – изолировали и лечат, все необходимые мероприятия проводят. Пошумел ещё немного, но согласился.
Вот теперь сидим, стараемся. А вдруг ничего не вырастет? Материала-то из бубона удалось набрать, если бы хоть с Гулькин нос (он у неё вполне выражен), а то ведь буквально каплю. А, может, вообще в нужное место не попали! Может, кровь чего-нибудь даст».
«Ну что теперь поделаешь. А чего ж не взяли материал повторно?»
«Да какой смысл? Гульке до нашего приезда уже пару раз успели стрептомицин ввести. После него фиг чего вырастет. Да, откровенно говоря, и девчонку второй раз подвергать пыткам – рука не поднялась…»
«Понятно, но всё равно ведь положено дважды-трижды это делать. Мало ли что,,,
Кстати, не знаете: откуда весь этот ажиотаж? Откуда Совету Министров стало известно?»
«Понятия не имею. Мы чётко по схеме оповещения доложили».
Ладно, чего уж теперь. Давайте ещё раз посевы посмотрим.
Все тридцать чашек с посевами на лабораторном столе.
Те, что из крови – практически стерильны. Ну, и слава богу. Зато посевы из зева сплошь пестрят разнокалиберными, разноцветными бляшками-колониями обычной микрофлоры. Так за это время заросли, что будь там чума, уже теперь её и не отыскать. Да и вряд ли она в зеве могла появиться. У девочки кашля не было.
Вся надежда на посевы из бубона. Они достаточно чистые, на каждой чашке по нескольку колоний вульгарной микрофлоры, но работать с ними можно.
Звонок со Станции.
Голос Начальника: «Привет! Новости есть?» «Да пока всё то же. Работаем». «А у меня есть. Только вы улетели в Отделение, пришла телефонограмма из Москвы: к нам летит Молотова с профессором Зубовым. Пришлось наш заказной рейс немного задержать. Я их встретил. Их Минздрав тоже командировал в Торткудук. Так что наш самолёт к их услугам!»
«Но вроде такое начальство неудобно везти на каком-то АН-2!»
«Да в аэропорту есть пассажирский вариант, с мягкими креслами и ковровой дорожкой на полу. Ну такой ВИП - кукурузник. Лететь-то не долее двух часов. Главное, засветло успеть, темнеет теперь поздно. А лётчики, в случае чего, смогут переночевать в тамошнем аэропорту».
Ну и буча поднялась, почище того урагана!
Молотова Кира Алексеевна – заместитель начальника нашего Управления карантинных инфекций. Невысокая худощавая брюнетка, нашего с Ильёй возраста. Многие годы работала на противочумных Станциях и нашу специфику знает досконально. Очень общительна, внимательна к нам, периферийным. Если что, всегда поможет с устройством на работу, переводом на другую Станцию, защитит от необоснованных нападок местных органов здравоохранения. В общем – Наша Мама.
Зато принципиальна, не терпит халтуры в работе. Тут ей лучше не попадаться под руку.
Зубов Фёдор Юрьевич – профессор-инфекционист, консультант Минздрава СССР по особо опасным инфекциям. Его я ещё не знаю. Он у нас впервые.
Ну, теперь держись! Дело чести - поставить верный лабораторный диагноз! Кровь из носу, но к вечеру, ну, в крайнем случае, к завтрашнему утру, просто обязаны сказать точно: подтверждена чума или нет. Уже восьмой час вечера. Если уж за те двое суток ни чёрта не выросло, нечего ждать и дальше.
С «кровью» и «зевом» можно больше не возиться. Сосредоточились на «бубоне». Первым чашку просматриваю я. Передаю Рузаеву. Тот, снова порыскав по ней «простым глазом», затем под микроскопом, передаёт её для такой же процедуры Алтынову. Так посев за посевом.
На седьмой чашке Алтынов бормочет: «Или я ничего не понимаю, или…»
«Чего? Чего? Где? Где?»- бросаемся к нему.
В поле зрения микроскопа из-под лимонно-жёлтой колонии (явно, стафилококк) – краешек чего-то буроватенького с узенькой прозрачной зонкой! «Она, она, чёрт её возьми!» «Да погоди ты! Сдуру всё может померещиться!» «Да чего вы? Чумы сроду не видели?»
Да, конечно же, это она. Теперь бы её аккуратненько на чистую среду пересеять. Не зацепить бы стафилококк, а то он посев забить может! Ещё раз все чашки пересмотреть, а вдруг и там выросла!
Позвонить на Станцию Хакиму? Может, ещё не улетели? Или сразу в Торткудук Оксане? Да стоп, притормози. А вдруг не то! Вот шлёпнемся мордой в грязь!
Вытащить находку из-под жёлтой бляшки поручаю Алтынову.У него глаз молодой, рука по-рыцарски твёрда.
Задерживая дыхание, прицелившись по-снайперски, он тычет бактериологической петлёй – платиновой проволочкой в заветное место размером с миллиметр и тут же елозит ей по свежей чашке, потом по второй, потом по третьей. Хватит, хватит! Посей остаток на жидкую среду!
Теперь на две первые чашки - по капельке чумного фага и контрольного фага. И на десять-двенадцать часов в термостат. Авось, к утру сработает!
И давайте глянем, попал ли Алтынов в цель.
Под микроскопом видно, что петля зацепила-таки культуру, прямо возле краешка стафилококковой бляшки. Там ещё чуть-чуть чего-то от нашей колонии осталось. Попробуем и это пустить на пересев.
И мазок на стекле сделать, для люминесцентного микроскопа. В ультрафиолетовых лучах, обработанные специальной сывороткой, чумные микробы начинают светиться. Это - экспресс-метод. В обычных условиях, не столь скандальных как в нашем случае, он, хоть и предварительно, но весьма твердо может указать, с чем мы имеем дело.
В мазке вперемежку с виноградными гроздями стафилококка единичные бледно-розовые, слегка округлые палочки, окружённые светлым ореольчиком.
Ну чего ещё надо! Прочь сомнения!
Но нам-то нужно действовать наверняка. Дождёмся лучше всё-таки пробы с фагом.
Надо, надо притормозить с ответом! Завтра же сюда какого-нибудь проверяющего пришлют. Не хвастать же перед ним этим мазком, загрязнённым посторонней микрофлорой! Не торопься, Окся! Дотерпим до утра.
Ну, теперь и перекусить не грех!
Прямо в лабораторном дворике - три дежурные раскладушки, фанерный ящик на попа, прикрытый свеженькой подкладной клеёнкой с аптечным запахом.
Рузаев принёс из дому (он в «жилой зоне» Отделения обитает) помидоры, огурцы, головку лука и прочие салатные ингредиенты, пол батона докторской колбасы, пару свежих лепёшек. В холодильнике лабораторской «комнаты отдыха» нашлась баночка «Кильки в томатном соусе», вскрытая, на четверть опустошённая, но вполне свежая.
Алтынов (завлаб, небось!) выставил на стол двухсотграммовую колбу чистого спирта. Разбавили его в поллитровой кружке таким же объемом дистиллированной воды. Считай, правительственная выпивка! По сто тридцать три грамма на брата, по-фронтовому. За почин и чтобы не сглазить!
После второй колбы проболтали до полуночи. Спать легли на тех же раскладушках.
16
В пять утра (светает-то рано) мы в лаборатории.
Вчерашние посевы «на глаз» пока стерильны. Под микроскопом по краям бороздок, оставленных петлёй, какие-то прозрачные крошки, то ли рост возбудителя чумы уже начался, то ли это содранный при посеве агар. Нет, вот явный плоский осколочек «битого стекала» - первая стадия развития чумной колонии, вот другой. Вот целая их кучка. Там, где капнули фагом, вроде, роста нет. Подождём ещё часика два-три.
К восьми - явный, чистый рост чумных колоний. Пока они ещё юные, светленькие, но уже отчётливо оконтуривают место нанесения фага. Всё, точка. Пора сообщать.
В первую очередь в Торткужук. «Алло! Лаборатория! Можно Оксану Васильевну?»
В ответ голосок, вроде Тоничкин: «Ой, они все в ЦРУ на совещании!» «Тонечка, дорогая! Это Егор Нафталович беспокоит. Я цереушного номера не знаю. Соединитесь с ними срочно, пусть в наше Отделение позвонят. Только срочно!»
Минут через пять – обратный звонок. Суховато: «Здравствуйте, это Молотова. Слушаю вас» «Здравствуйте Кира Алексеевна, с приездом! Ну, в общем, как мы с вами думали, так и вышло…» «Понятно. Спасибо за сообщение. Весьма кстати».
Теперь на Станцию. Там вместо Хакима и меня – наш врач Мукомолов. Един в трёх лицах. Чумник матёрый, прошёл огни и воды. В случае чего - не растеряется. Его надо оповестить обязательно, скоро вопросы из Минздрава посыпятся.
«Привет, Фёдор Иваныч! У нас как и предполагали» «Понятно, успехов!»
На фига этот эзопов язык? А всё опять-таки из-за нашего поганца-Грифа.
На этой почве года два тому назад чуть ли ни международный дипломатический скандал случился.
Рузаев, тогда начальник отряда, через местную метеостанцию прислал радиограмму: «Противочумная станция алимову прошу срочно выслать комплект вкладышей машине камалова». Ну выслали, конечно. Самолётом. С этими вкладышами у нас - постоянная проблема. Машины-то старенькие, моторы по десять раз капремонт проходили. А дорожки пустынные постоянно вышибают их из строя.
Через пару дней вызывают нас с начальником в спецчасть Минсельхоза. Там кроме самого Зава ещё некто, смугленький, востроносенький.
«Ваша радиограмма нас всех под удар подставила! Её поймал Афганистан. Оттуда правительственный запрос: дескать, в нашей Республике чума, а им, соседям, не сообщают. Пришлось нашему консулу объясняться. Так что, пожалуйста, никакого слова «чума» в ваших радиограммах и близко не должно быть, иначе мы запретим нашим метеостанциям принимать их у вас» «Понятно. Извините, конечно. Но это и ваши радисты должны знать. Могли бы и подкорректировать» «Мы кому надо уже крепко по мозгам дали. Но и к вам просьба: никаких намёков на чуму, холеру и чего там ещё у вас,,,»
Ну, в общем, мы всё осознали. И в наших радиограммах, телеграммах, телефонограммах эти зловещие термины более не звучали никогда. Мы понимали друг друга и с полуслова. «Да, да. Нет, нет»- как говаривал Иисус, предостерегая своих учеников от суесловия.
Как развивались тогда события в Торкудуке, я узнал из рассказа Хакима Масудовича много дней спустя.
А дело было так.
Конечно же, Камалов со своими консультантами часа на четыре опередил Молотову, Зубова и Алимова.
Прямо из аэропорта (там по телефонограмме встретили Высокое Республиканское Начальство) Шарип Хамидович тут же предстал пред очи Начальника Торткудукской Медсанчасти. Потребовал доложить о случившемся. Принимающая сторона была несколько шокирована подобным напором. Дескать, мы с Вами, Уважаемый Замминистра Здравоохранения Республики, вроде как бы из разных ведомств. Но, посоветовавшись со своим инфекционистом и Оксаной Васильевной, не стала нарушать законов восточного гостеприимства.
Гостей нарядили в полные противочумные костюмы.
Для неосведомлённых, эта штука выглядит так.
Человек раздевается до нижнего белья. Надевает сатиновую пижаму. Затем обычный хирургический халат, с завязками сзади, и медицинскую косынку. На глаза очки типа лётных, а лучше подводных, не дающих воде затопить очи. На нос и рот - ватно-марлевую маску для предотвращения проникновения в лёгкие чумной заразы. Поверх этого - противочумный халат хирургического фасона, но длиннее, и плотно охватывающий запястья рук и шею. Затем противочумную косынку, закрывающую пока ещё открытые лоб, уши и щёки. Если это врач, который должен прослушать дыхание больного, то сначала в его уши вставляются рогульки фонендоскопа, а уж потом обволакивают второй косынкой. На кисти рук – резиновые перчатки, на ноги нитяные чулки или носки и резиновые сапоги.
Это ещё облегчённый тип костюма. Патологоанатомы надевают также прорезиненный фартук с полотенцем за поясом, клеёнчатые нарукавники и вторую пару резиновых перчаток.
Честно признаться, ребята тут подъюморили. Для посещения больного бубонной чумой, лечённого третий день антибиотиками, всей этой роскоши уже не требуется. Но миссия сугубо официальная, ритуал должен быть соблюдён во что бы то ни стало.
Камаловский инфекционист, профессор Джурабаев, прекрасный специалист по кишечным инфекциям, но с чумой напрямую не общавшийся, диагноз вынес мудрый: «Острый лимфаденит. Требуется исследование на чуму, туляремию, сибирскую язву, стафилококковую инфекцию». К заключению не придерешься. Да, острое воспаление лимфатической железы, а с причиной пусть бактериологи разбираются!
Оба ведущих эпидемиологов – сам Замминистра и его консультант, профессор Руфатов, задали сакраментальный вопрос: а была ли заболевшая вакцинирована против чумы? Вопрос с двойным дном. Если вакцинирована, то как тогда могла заболеть чумой? Бактериологического подтверждения этого нет. С другой стороны: могут сослаться на иммунологическое исследование её крови. Оно, весьма возможно, покажет, что был-таки контакт с возбудителем чумы. Но вакцина - это хоть и ослабленный, но всё же чумной микроб!
Короче говоря, просим перевести больную девочку из вашего прекрасного инфекционного отделения в нашу районную больницу, где за ней будет обеспечен такой же прекрасный уход и лечение по схеме. Так как это наш контингент и мы за него отвечаем головой.
Тут подоспел доктор Алимов аж с представителями Минздрава СССР.
Ритуал с противочумными облачениями повторился к явному развлечению Гульки. Профессор Зубов, всей силой своего Всесоюзного Авторитета вынес заключение: бубонная чума. На что Замминистра Камалов и инфекционист Джурабаев резонно вопросили: а где лабораторное подтверждение?
Начались долгие воспоминания о былых подобных случаях. Однако вопрос о переводе девочки в районную больницу, ежели бактериологически чума у неё не подтвердится, решили перенести на завтрашнюю ЧПК под командованием Хозяина.
Назавтра, по холодку, состоялось заседание в здании ЦРУ. Оксана Васильевна, к непрорываемой наружу радости Шарипа Хамидовича, сообщила, что на посевах от Гули по-прежнему, увы, ничего важного не растёт. Шарип снова стал настаивать на передаче девочки в руки районных медиков. Его можно понять: дальнейшее её состояние, лечение, окончательная диагностика должны находиться под его контролем.
И тут - упомянутый выше сакраментальный разговор Молотовой с нашим Отделением. Стрелка весов резко качнулась в сторону Медсанчасти.
Профессор Джурабаев, было, возмутился: как, мол, такой диагноз можно передавать в открытую, по простому междугороднему телефону! За это, мол, нужно крепко наказать нарушивших режим секретности! Кира Алексеевна его успокоила: слово «чума» в трубке не прозвучало.
«Тогда на каком основании вы продолжаете упорствовать в своём диагнозе?»
«Да просто потому, уважаемый профессор, что в нашей Службе в этом отношении разработаны специальные слова-коды, - слегка слукавила Молотова, - и, кстати: а у вас-то с собой есть письменные допуски к работе с подобными материалами?»
Сподвижники Бати переглянулись, но дальнейший спор прекратили.
Чтобы не обострять обстановку, взял слово Сам Хозяин. Поблагодарил уважаемого Замминистра и уважаемых профессоров за заботу о здоровье местного населения и предложение своей помощи. Но он считает, что специалисты Медсанчасти сами в состоянии справиться с возникшей ситуацией. Тем более, чумных больных, вроде бы, не полагается перемещать из больницы в больницу. Тем более, здесь вполне приемлемые условия для успешного излечения пострадавшей. Тем более обеспечена квалифицированная консультация уважаемых представителей Минздрава СССР.
«Кстати, уважаемые гости! Если вы решите воспользоваться авиарейсом из Торткудука, то к вашим услугам бронь на работников ЦРУ».
Иными словами: а катились бы вы отсюда посконей к…
После выяснилось, откуда вообще этот сыр-бор возник.
Всё оказалось предельно просто.
Оксана Васильевна доложила о заболевшей девочке начальнику Медсанчасти. Тот по инстанции в своё Управление в Москве, дескать, случай, подозрительный на «форму 100». В это время в Москве по делам Республиканского Совмина была Заместитель Председателя, Насиба Абдуллаевна Хаббибова. В её функции входят вопросы науки, культуры, медицины и ещё какие-то. В последний день командировки заскочила в Минздрав. Там кто-то из осведомлённых спросил , что там у них в Торткудуке с чумой? Вроде, больные есть? Хаббибова, обойденная такой важной информацией, буркнула, что ничего такого там быть не может, потому, что не может этого быть никогда.
Вернувшись домой, тут же запросила Министра Здравоохранения Тураева. Ну а остальное - как об этом сообщалось выше.
Очень опасно бросать бумеранг, особенно если он не попадает в цель…
17
Вернулся на Станцию, оставив дальнейшую возню с Гулькиной культурой ребятам. Уж они её наверняка расчехвостят по все правилам.
Совмещавший в себе одном всё наше руководство, доктор Мукомолов подал две телефонограммы.
Одна от начальника Станции Алимова: «Распоряжением Замнач. Управления К.А.Молотовой, по согласованию с Замминистра Республиканского МЗ т.Камиловым.Ш.Х. поручить т. Алимову Х.М. до особого распоряжения возглавить проведение комплекса противоэпидемических мероприятий в районе. Исполнение обязанностей начальника Станции на этот период возложить на т. Белецкого Е.Н.» - это для приказа по Станции.
Вторая телефонограмма повествовала о том, что в пятницу в десять ноль-ноль в Конференц-зале Совета Министров состоится заседание Республиканской Чрезвычайной Противоэпидемической Комиссии, на которое приглашены Представитель Минздрава СССР т. Молотова К.А. и руководитель Республиканской противочумной Станции.
Сегодня среда. Как быть с Кирой Алексеевной, которая в Торткудуке?
Предусмотрительный Фёдор Иванович успокаивает: он уже соединился с Торткудуком, сообщил об этом Молотовой. Она прилетает завтра, тамошним рейсом.
Кстати, просила не беспокоиться о её размещении. Она с большим удовольствием переночует в нашем изоляторе, вдали от людской суеты. Ей нужно потом назад в Торкудук, т.к. есть ещё поручения в отношении работы их Медсанчасти.
К часу прилёта самолёта из Торткудука трусь возле прохода для прибывающих пассажиров. Толпа их не больно большая, но довольно плотная, знакомой фигуры пока не видать. Чувствую за спиной какое-то излучение. Оборачиваюсь: ба! Шарип Хамидович, собственной персоной!
Короткие приветственные кивки друг другу.
«Вы тоже Киру Алексеевну встречаете?» «Разумеется».
Ну вот и она, с изящным дамским баульчиком.
Чуть ли ни дуэтом: « С приездом, Кира Алексеевна, как долетели?»
Инициатива сразу же в руках Шарипа Хамидовича: «Вас ожидает Министр, Сераджиддин Сафарович, он очень хочет посоветоваться с Вами по многим вопросам. Приглашает Вас на правительственную дачу».
Извиняющаяся полуулыбка и пожатие плечиками в мою сторону, дескать, видите, как получается, но работа - есть работа.
Руководящая пара садится в бежевую министерскую «Волгу». Нечета нашему станционному слегка облупленному «ГАЗ-69».
А мы так старались встретить Нашу Маму! Станционные умельцы готовят на вечер наш фирменный плов, равному по вкусу которому не сыщешь по всей Республике. Заготовили все фрукты, которые успели созреть к этому времени. Да и просто хотелось узнать, как там протекают эти события!
Однако, Шарип Хамидович, как всегда, впереди.
Что день грядущий нам готовит?