На фото наши друзья Горсковы (слева) Анатолий, Татьяна и Леночка, справа мы - Любовь, Леонид и Игорёк. г. Надым. (К главе 10).
Глава 10
Когда мы заселились в свою комнату, во всём доме жили только две семьи — как раз через коридор напротив нас: Толя и Таня Горсковы с маленькой дочерью Леной, и Володя с Леной Трофимчуки, бездетные. Так сказать, наши соседи. С Горсковыми мы подружились сразу. Это были открытые, доброжелательные, довольно симпатичные молодые люди. Толя постоянно работал на трассах строящихся газопроводов дефектоскопистом — проверял качество сварных швов, поэтому домой приезжал очень редко. Таня не работала — занималась воспитанием дочери. Леночка - ангельски красивая девочка, но, к сожалению, страдала каким-то аллергическим дерматитом: ручки и ножки у неё постоянно чесались.
Толя слыл балагуром, даже охальником: когда приезжал, рассказывал десятки смешных анекдотов, порой скабрёзных. Вместо «Египет» говорил «Ебипет», вместо «кинематограф» — «е&енематограф», когда ругался, говорил: «Обь твою медь» и тому подобное. Помню, я до колик в животе смеялся, когда Толя рассказал свежий анекдот: в тесном автобусе девушка обращается к впереди стоящему: «Негр, слезьте с моей ноги!» Тот медленно поворачивается: «Я нэ нэгр, я — эфиоп!» Девушка в сердцах: «Эфиоптвоюмать, ты слезешь с моей ноги?»
Несколько лет Горсковы безуспешно лечили дочку разными лекарствами, потом уехали в Башкирию, где жили Танины родители. В одном из писем Таня нам написала, что девочка выздоровела, видимо, виноват был северный климат.
С Трофимчуками история другая. Володя постоянно находился на работе, худощавый, малоразговорчивый, даже можно сказать, замкнутый. Ленка, его жена, в отличие от мужа невысокая, полноватая, неопрятная тараторка, правда, курила вместе с мужем, глаза у неё немного косили, поэтому все её звали «Косая». Не работала. Мою жену она невзлюбила сразу. Скорее всего, это потому, что у нас к Ленке возникла какая-то глухая неприязнь, и она это чувствовала. Мы замечали, что когда её Володя был на работе, к Косой в гости приходили незнакомые нам, такие же курящие и любящие водку подруги, нередко с ними приходили сомнительного вида мужики.
Однажды Ленка устроилась на работу вахтёром в общежитие, которое располагалось в одном из соседних домов. Тут-то она и «оторвалась» по полной программе: ночью закрывала общежитие на крючок, а сама в какой-нибудь комнате предавалась утехам то с одним жильцом, то с другим, а потом кто-то сказал, что сразу с двумя (слухи расползались быстро). Терпение Володи кончилось, и он разошёлся с женой, а если точнее, просто выгнал её.
В тот же год Трофимчук привёз из отпуска новую жену с «готовым» шестилетним мальчиком. Это была официантка Люда одного из ресторанов Ростова-на-Дону. Вскоре к Людке приехала и её сестра Валя. Месяца три-четыре в этой семье прошли в относительном спокойствии, а потом пошёл слух, что в отсутствии хозяина к сёстрам ночью в окно стали лазить чужие мужики. Эти сёстры и на меня с Толиком поглядывали маслеными глазками, но мы держались подальше от похотливых соседок.
Вскоре Людка устроилась работать кладовщицей на складе в какой-то автобазе. Когда после работы шофёры подвозили её домой, она подолгу «задерживалась» с ними в кабине. Не отставала от Людки и сестра. Я случайно слышал, как характеризовала их Таня: «Ленка Косая та хоть шалава, а эти вообще проститутки ресторанные». Мы как-то разницы не видели между Косой и этими, которые с Ростова. Одного поля ягодки. В конце концов, Володя выгнал и этих «родственниц», а сам уехал из города куда-то ещё севернее.
Помню, мы с женой как-то на общей кухне готовили ужин, а там толклась и Людка. Разговорились о музыке. Людка сказала, что страшно любит музыку. Мы спросили: «Люда, кто у тебя любимый певец?» — «О, мой любимый певец... этот... этот... Черкабидзе!» Мы всё поняли. Нам Вахтанг Черка... пардон, Кикабидзе не нравился.
К весне в доме стало оживлённо — жильцы появились во всех комнатах. Объявились и наши соседи — хозяева 13-й комнаты. Это была странная пара — Ваня и Груня. Они постоянно жили и работали на трассе, Ваня — слесарь, Груня — то ли сторож, то ли кладовщица. В город наведывались раз в квартал, так что мы их практически не видели, но и одного-двух дней было достаточно, чтобы мы поняли: не дай Господь таких соседей!
Комната служила им как склад — всегда что-нибудь привозили с собой и оставляли здесь. Воровали, что ли?.. Ивану на вид лет сорок, высокий, лицом недурен, по разговору чувствовалось, что малообразован. Баба Груня — мы её сразу так прозвали — выглядела старше Вани лет на двадцать. Поначалу мы даже подумали, что он приехал со своей мамашей. Сама на вид курносенькая, с маленькими виноватыми глазками, и в такой одежде, что вот дай ей прут и пару козочек — портрет «старушки из глухой деревушки» был бы готов.
Ваня с Груней первый раз приехали в апреле. Привезли с собой несколько матрасов, коробок, каких-то досок. Прямо какие-то несуны! Сгрузив вещи, весь день отсутствовали. Вечером явились: вдрызг пьяный Ваня еле плёлся поддерживаемый совершенно трезвой Груней. Когда мы стали укладываться спать, из-за тонкой стены стали доноситься ... Нет-нет, совсем не то, о чём вы подумали. Стали доноситься голоса. Вернее, Груню не слышали, прослушивался лишь Ванин пьяный бред: «Уйди на х... Отстань, кому сказал... Куда спрятала бутылку?.. Я теб-бя, суку, на помойке подобрал, назад и вышвырну...» Терпела Груня, терпела, наконец, в сердцах как воскликнет: «Ваня! Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй! Как тебе не стыдно! Люди ведь слушают!» Но шум продолжался ещё долго.
Перед сном жена ушла умываться, вдруг заходит и шёпотом мне говорит: «В туалете стоит почти полная бутылка вина, наверно, бабка спрятала». Да... Весёлые были времена...
Глава 11
«Здравствуйте, дорогая мама и сестрёнка Оля!
Сегодня зашёл в контору и — о, радость! письмо от вас, которого еле дождался. Мы рады, что у вас всё нормально.
Сейчас вечер, поужинали, и я сел за ответ. Люба говорит, что у меня неплохо получается писать письма. Сегодня 3-е мая. Я представляю, как вам интересно, что здесь у нас и как. Нам и самим многое интересно на Севере. На улице ещё лежит снег, до 1 мая таяло медленно, а вчера и сегодня на улице стояло +10, но метровые сугробы сразу не растопишь. Кругом лужи полуметровой глубины, того и смотри, провалишься. Люба сегодня шла ко мне на работу, провалилась по колено, пошла домой переобуваться. Почва здесь песчаная, грязи почти нет. На работе всё нормально. Высылаю фотографию бригады, с которой работаю. Фотографировались на субботнике, 21 апреля. Если меня на фото не найдёте или не узнаете, то напишите, подскажу. Люба говорит, что Север пошёл мне на пользу, я поправился. (Фото бригады расположено на следующей странице с главами 13-15: http://www.proza.ru/2010/08/22/894 ).
Первое мая мы провели хорошо. Утром собрались на демонстрацию, выходим, слышим, за домом зарокотала машина — это на своём «Урагане» выруливает к нам Лев. Представляешь, мам, на огромном «Урагане» прямо к нашему дому. Вручает Любе подарок и поздравляет её с днём рождения. Мы обалдели. Такое внимание, просто на удивление. Любе исполнилось 26 лет. Первого и второго мая гуляли у Льва, а 3-го отмечали Любин день рождения.
Игорь с Юриком играют хорошо. Замечаю у Игоря черты мальчиша-плохиша. 2 мая утром наш сосед по дому угостил Игоря огромным апельсином. Я намекнул Игорю, мол, поделись с соседской девочкой и с нами. Так он его очистил и смолотил сам. Приятно, конечно, что у него на Севере хороший аппетит, но делиться надо...
И Игорь и Люба перемену климата перенесли вроде хорошо. Им здесь нравится. На днях Игорь гулял, пошёл в кедровый лес. Смотрим — несётся назад и что-то кричит. Оказывается, нашёл кедровую шишку с орехами. Это для него такое событие!
День у нас становится всё длиннее, это происходит быстрее, чем у вас. Сейчас темнеет к 10 часам вечера, а светает с 2-х часов ночи. Скоро наступит полярный день. 3-го мая исполнилось полгода, как я приехал В Надым. Заработал первую «полярку». Время идёт...
Купили с Любой телевизор «Электроника-100» за 160 рублей, автомобильный. Показывает хорошо, смотреть можно.
Ты, мама, спрашиваешь насчёт отпуска у Льва и Люси. Люся собирается в конце мая с Юриком ехать в отпуск в Алма-Ату, и, может, на курорт. А Лев насчёт отпуска говорит очень неопределённо.
Игоря мы в садик до школы отдавать не будем, пусть бегает дома. Площади много. Коридор большой, хорошо играет с соседской девочкой.
Насчёт работы для Любы подробнее напишем в следующем письме. Месяц отдохнула. Сейчас наклёвывается хорошее место завскладом в той же организации, где работаю и я. Результат будет ясен уже завтра-послезавтра. В садике она воспитателем работать не хочет. Да и заработок там мал. Любиной маме написали, что Люба пошла работать в садик. Пусть так думает.
Ну, ладно, буду заканчивать. Пиши, мама, о здоровье, о домашних делах. Передавай привет всем родным от всех нас. Леонид. 3.05.79».
*****
«Здравствуйте, дорогие мама и Оля!
С горячим приветом к вам Леонид, Люба и Игорёк. Вчера, 24 мая, получили ваше письмо. Как получаем письмо от вас, грустим о Ермаке, о Беловке, о вас. Родина есть родина. А тут пока чужой край.
Узнали ваши новости. У нас дела идут нормально. Я по-прежнему работаю сварщиком. Люба устроилась работать кладовщицей на складе здесь же, в КММУ-4. Работает с 14 мая. Сначала ей было страшновато, но сейчас немного свыклась. Люся поначалу отговаривала Любу от устройства на складе, переживала, справится ли, но потом не стала отговаривать, и теперь две снохи и я будем работать в одной фирме. Игорюшка дома остаётся один. Сам прибирается в комнате, смотрит телевизор, играет с соседской девочкой (ей 4 года). Девочка гонористая, Игорь её недолюбливает. При случае то ущипнёт, то дразнит, но так как играть не с кем, то и играет с ней.
Вчера ходили к Люсе. Сегодня она с Юриком улетела в отпуск — через Алма-Ату в Каскелен (там живёт Люсина мама). На время отпуска Люся попросила присмотреть в течение полутора месяцев за их собачкой Тоськой. Льва дома не было — он как уехал на охоту куда-то в тундру, так и не приехал до сих пор. Хотя тоже в отпуске. Не знаю, поедет или нет к тёще, скорей всего съездит. В Ермак к вам нынче они заезжать не собираются. А на будущий год посмотрим, может, приедем все вместе. Со своими первоклашками. Нынче они пойдут в школу. Солнца здесь мало, особенно зимой, дети хилые. Люся говорит, что Юра тоже ослаб, совсем бледненький. Сидел как-то в туалете на унитазе и, то ли от слабости, то ли задумался, — упал. Теперь вот повезла его Люся на яблоки и солнышко. Ну, а Игорьку придётся ждать до следующего года.
Погода — отвратительная, действительно — Север. Конец мая, а на улице –3, –5. Ночью выпадает снег, такой сухой, колючий. Вот уже который день дует пронизывающий ветер, гонит низко висящие серые тучи. Карское море недалеко, и его влияние заметно. Днём ветром снежок сгоняется, а ночью опять позёмка. В городе снега нет, а в лесу ещё есть, слой сантиметров 25-30. Обещают морозы до –16. Любе климат не нравится, да и мне тоже.
Мам, зайди в книжный магазин в старом Ермаке, спроси, если пришёл 5-й том «Музыкальной энциклопедии», то выкупи его. Если Оле будут попадаться хорошие художественные книги и детские для Игорька, пусть покупает на нас, деньги мы вышлем.
Сейчас у нас наступает полярный день. Ночи как таковой нет. Часам к одиннадцати вечера немного смеркается, и всю ночь до утра светло, как будто солнце только-только село. На сон наш это не влияет, так как устаём на работе и спим, как убитые. И Игорь спит, как сурок.
Ладно, мамулечка, заканчиваю. Пиши. Крепко обнимаем. Твои дети. 25.05.79».
*****
Расскажу, как Люба устраивалась на работу. В садик работать идти она не то, чтобы не хотела, просто срок сдачи нового садика в эксплуатацию задерживался, и воспитателей на работу не принимали. Мы стали подыскивать ей какую-нибудь другую работу.
Люба перед отъездом из Беловки уволилась из садика 16 марта. Чтобы разрыва в трудовом стаже не получилось, на следующую работу ей необходимо устроиться не позднее, чем через месяц после увольнения (разрыв в стаже мог иметь отрицательные последствия в старости, при выходе на пенсию). К 16 апреля она работу ещё не нашла. Время шло. Люба стала волноваться.
В начале мая, будучи на репетиции, я встретил моего старого знакомого, работающего в отделе снабжения — Алика Вишневского. Когда я поделился с ним своей проблемой, Алик сказал:
— Я знаю, что на наш склад нужна кладовщица. Зайди к Береславскому, поговори, может, ещё никого не взяли.
Я еле дождался утра. С Любой накануне посоветовались, она согласилась на такую работу (а куда деваться?) Береславский меня принял и, внимательно выслушав, сказал:
— Думаю, ваш вопрос мы решим. Попросите Любовь Петровну зайти в понедельник с трудовой книжкой в отдел кадров.
Дело было 12 мая, в субботу. Рабочий день по субботам обычно длился до обеда, поэтому домой я пришёл пораньше. Мы с Любой стали думать, каким образом в её трудовой книжке устранить почти двухмесячный перерыв. Это можно было сделать только фиктивной записью, как говорится, задним числом, о работе, которая, понятно, не выполнялась. В городе мы ещё почти никого не знали, поэтому стали думать, с кем можно было бы обсудить такой щепетильный вопрос.
И тут я вспомнил о директоре Дома культуры Володе Тищенко, с которым совсем недавно познакомился. Мы с Любой нарядились и пошли в город. Володя находился на месте. Мы зашли к нему, вкратце обрисовали нашу ситуацию. Он внимательно выслушал, понял, что мы оказались в затруднительном положении, и пообещал сделать официальный приказ, а с ним и запись в трудовой книжке о том, что такая-то с 14.04.79 г. по 14.05.79 г. (один месяц) работала методистом ДК. И сразу серьёзно предупредил, чтобы никаких вознаграждений! Мы не знали, как отблагодарить его.
Несколько лет спустя Володя ушёл из «культуры», и перешёл работать водителем в городское пассажирское предприятие. Был на хорошем счету, водил всегда самые лучшие городские автобусы. Когда мы с ним виделись, всегда с шуткой вспоминали те, самые первые, дни нашей северной эпопеи.
Но продолжу. В понедельник Люба пришла в управление, и её приняли кладовщицей в центральный склад КММУ-4 с 14 мая. Склад находился как раз на территории ЦЗМ, поэтому я с Любой на работе виделся по десять раз на день. На работу и с работы мы теперь ходили вместе. Это было здорово!
Моя жёнушка, имея педагогическое образование, стала работником производственной сферы. Поскольку от рождения она талантливый человек с хорошей памятью, то уже через месяц наизусть знала, как называются все сантехнические «материальные ценности» и «фасонина»: сгоны, вентили, фланцы, отводы, резаки, задвижки, конвекторы, карбид и т.п. Выучила диаметры всех труб и в дюймах, и в сантиметрах. В душе я гордился своей женой.
Глава 12
«Мама и Оля, здравствуйте!
Очень приятно, что письмо от вас пришло так быстро: сегодня 5-е июня, а ты, мама, написала 1-го, шло письмо всего 5, нет, даже 4 дня. Здорово!
У нас всё по-прежнему хорошо. Мы с Любой работаем, а Игорюшка днём сидит дома. Сам смотрит телевизор, делает дома уборку, заправляет кровати, кушает сам и кормит Люсину собачку Тоську. Ему это нравится.
После первого июня стало тепло, градусов 5-6 тепла. 3-го июня было даже +10. Ходили гулять в лес. А вчера небо стало хмуриться. Давление по барометру упало. Утром проснулись, слышим — на улице что-то булькает. Выглянули — дождь. На работу еле добрались. Весь день шёл дождь, да не какой-нибудь, а прямо ливень. И вот сейчас мы с трудом добрались домой, сидим и смотрим по телевизору киноэпопею «Битва за Кавказ». А на улице льёт и льёт. Вот тебе и Север! Вот тебе и Ямал!
Но в комнате у нас тепло и сухо. Сейчас по пути забежали в магазин и купили огурцов два килограмма. Их привезли в Надым и продают во всех магазинах. А вчера брали Игорьку свежую черешню. Мясо летом бывает редко, чаще едим курятину и тушёнку.
Ты пишешь, мама, что у вас там холодно. Уверен, что скоро установится хорошая погода. Мы тут с Любой рассуждаем, мол, скоро клубника должна быть у мамаши, посылочку надо заказывать с прокрученной ягодой для Игорька. Если клубника уродится, мама, имей в виду: готовь внуку ягоды. Игорёк сейчас трётся возле меня, всё пытается узнать, о чём я пишу, и хочет вставить свои приветы. Люба возится на кухне (кухня у нас общая, мы там держим продукты, там и кушаем). Люба делала окрошку с огурцами. Квасом поделилась соседка. Вот такие дела.
Лев в отпуск ещё не уехал, но мы его давно не видели. Может, перед отъездом зайдёт. Люба склад уже приняла, работает самостоятельно (завсклад — Мария Игнатьевна Мироненко — в отпуске, скоро выйдет). От моего цеха до склада не более 50 метров, видимся целый день. Любе работа нравится.
8 июня у меня намечается командировка в Тюмень за аппаратурой для оркестра. Съезжу дней на пять. А с 14-го июня, как приеду, возможно, перейду работать в другую бригаду. Там, говорят, заработок больше. Посмотрю, как сложатся обстоятельства. Ну, ладно, передавай привет всем родным. Твои дети. 5.06.79.
P.S. Мама, дописываю письмо утром 6-го июня. Сейчас встали — и глазам не верим: на улице завьюжило, да так, что света не видно. Снег выпал толщиной почти 10 сантиметров, и к тому же морозец. Дует сильный ветер. Вот тебе и июнь! На работу последние дни ходили в куртках и шапках, а сегодня Люба снова надела зимнее пальто, а я — меховую куртку. Скоро идти на работу. Выходим из дому к 7:20, а с работы возвращаемся после 4-х часов дня. Всего доброго. Целуем. Пиши. 6.06.79».
*****
«Здравствуйте, дорогие мама и Ольга! Всю почту в нашем управление получает секретарша. Я и Люба с ней в хороших отношениях, и о том, что пришло от вас письмо, Люба узнала в тот же день. Сегодня 25 июня, понедельник. Вчера был день Советской молодёжи. Мы никуда не ходили, гуляли дома. Погода нас, как и вас, нынче не балует. Выше +15 поднималось раза два, а то всё дождь и дождь. Начал серой массой подниматься комар. После Казахстана к такой погоде и такому гнусу привыкнуть невозможно. Как-то услышали с Любой, что в Красноярском крае началось строительство Богучанской ГЭС. Подумываю, не написать ли туда письмо. Тот же Север, только климат лучше. Недалеко Усть-Илимск, где живут Любины сёстры.
Лев и Люся в отпуске. Лев уехал 9-го июня. С 8 по 15 июня я два раза побывал в командировке в Тюмени. С 8 июня меня отправляли как сопровождающего детей-школьников наших сотрудников. Детей из Тюмени на поезде отправляли в пионерлагерь в Геленджик. А я их сопровождал только из Надыма в Тюмень. И взял счёт-фактуру на усилители для эстрады. Прилетел в Надым 11-го. В тот же день бухгалтерия сделала перечисление, и к вечеру меня снова отправили в Тюмень. Даже с Любой почти не виделся. Через три дня получил в магазине два усилителя, и спецрейсом (на грузовом самолёте) вернулся в Надым. Ребята-эстрадники очень довольны — хорошие усилители. И начальник управления доволен, что дело сделано.
Купил Игорьку всё для школы: колготок, рубашек, осеннее пальто, плащ, портфель с принадлежностями, сандалии и ботинки (пар 5) — уж так он был доволен!
С питанием сейчас стало хорошо, в Надым пришла баржа с продуктами. Мы сегодня с Любой набрали говяжьей тушёнки (20 банок) и «Завтрака туриста» (15 банок). Появились огурцы, капуста. В магазинах много коньяка «Плиски». А на сгущёнку Игорь уже и не смотрит — наелся.
Сейчас вечерами всей семьёй загораем: я привёз из Тюмени ультрафиолетовый облучатель. Особенно это нравится Игорю — надевает маленькие защитные очки и со мной вместе загорает у лампы. Потом делаем массаж (у Игоря это получается здорово) и готовимся спать.
На прошлой неделе получили письмо из Беловки от тёщи. Пишет, что скучает, болеет — признали у неё сахарный диабет. Такая вот неприятность.
Сейчас у нас самый эпицентр белых ночей. 23-го, в субботу, я с Игорем специально не ложились спать, решили посмотреть, когда же садится солнце. Чтобы дождаться заката, пошли бродить по лесу, потом вышли к болотцам. Комары пытались нас загрызть, но мы намазались мазью. На одном из водоёмов сидели человек 10 пацанов и удочками ловили местных рыбёшек — гольянов. Игорю было интересно.
В 12 часов ночи солнце только-только село за горизонт. Немного там побыло и во втором часу ночи вновь весело засветило в окна. Мы уже привыкли спать при свете. Ну, ладно, пиши, мама. Целуем и обнимаем. Твои северяне.
P.S. Тут мы столкнулись с проблемой насчёт шампуня. Нет его в Надыме, не нашёл и в Тюмени. Говорят, дефицит по Союзу. Может, там у вас в Ермаке есть? Пришлите пару небьющихся флаконов в бандерольке. Леонид. 25 июня 1979».
*****
Когда появились комары, мне и Любе на работе кроме мази «Дэта» выдали ещё и так называемые костюмы от гнуса — красные, капроновые, в мелкую сеточку, с капюшонами, рубашки, под которые поддевались (чтобы комары не могли дотянуться своими хоботами-жалами до тела человека) специальные, толстого плетения, майки. Я такой костюм надевал, когда шёл на работу или домой. На работе — я всё-таки сварщик — приходилось надевать брезентовый костюм, под которым в тёплое время года проливалось немереное количество моего пота. А под сварочную маску постоянно лезли наглые, неуёмные комары. Порой не помогала даже мазь. Особо бесновались комары перед сменой погоды.
Во второй половине лета появились тучи мелкой надоедливой мошки, которая тоже норовили попить человеческой кровинушки. Самые любимые места у неё на теле человека — это запястья рук и «золотушные» территории за ушами. Мошкара грызла безжалостно, с остервенением. Да ещё и вещество какое-то своё впрыскивала под кожу, от которого кровь не сворачивалась, а места укусов долго чесались. Люба как-то обходилась без комариного костюма, но мазью пользовалась. Больше всех удивлял нас Игорь. Голышом, в одних трусиках, выбегал на улицу, и с другими мальчишками часами носился по городку. Было такое впечатление, что комары его боялись — мы не замечали на его теле каких-нибудь серьёзных укусов. Кто-то подсчитал, что здесь, в тундре, на одном гектаре находится 120 кг кровососущих! Я поначалу не верил, но когда однажды сунулся в лес, не взяв мазь, посчитал эту цифру явно заниженной...
Перед отъездом в отпуск Лев с Люсей попросили нас поухаживать за их собачкой Тоськой. Эта маленькая пекинеска за полтора месяца прилично нас помучила, может, поэтому мы никогда собак заводить дома даже и не пытались. Летом Тоська начала усиленно линять. Длинная волосня постоянно летала по всей комнате, вызывая у нас аллергическое чихание (хорошо, кухня находилась отдельно). Вскоре у собачки началась течка (слово-то какое!), и когда мы выводили её погулять, она норовила куда-нибудь удрать. И тут же, как из-под земли, появлялись разнокалиберные кобели. Каждый из них, с горящими, чуть не красными от вожделения глазами, пытался приблизиться к нашей собачке.
Особую, можно сказать, непристойную настойчивость проявляла огромная, как слон, овчарка, на фоне которой Тоська выглядела просто жалкой Моськой. Выгуливали собачку то я, то Люба, а Игоря от этой обязанности освободили из-за естественного опасения: нетерпеливые «пёсики» могли сына покусать, мало ли чего у них там на уме. Один раз Тоська всё же от нас вырвалась, и кобели начали гонять её между домов, как футбольный мяч. Еле поймали её тогда — грязную, взлохмаченную, но честную.
*****
Продолжение воспоминаний здесь: http://www.proza.ru/2010/08/22/894