Мужчина – это Небо, высота, утверждают восточные мудрецы. А женщина – Земля, глубина то есть. И как Эрос космический объединяет Небо и Землю, так земная Любовь устремляет мужчину и женщину друг к другу, чтобы обрели долгожданную целостность, вырвавшись из мрака одиночества, мира карнавальных масок и бесформенных теней.
Чтобы страстью жаркой и глубокой, нежной и беспредельной пробуждать к жизни новые вселенные. Зажигать звезды – главное назначение человека. Вселенная дает жизнь, а мы, продолжая себя в других, а других – в себе, делаем ее бесконечной. Если умеем любить, конечно.
Настина любовь только начиналась. ОН творил ее женственность, ее красоту, ОНА – его силу. Когда он с восхищением гладил ее руки или не мог оторвать глаз от ее лица, их уносило далеко-далеко, и возвращались назад они уже другими, с новым пониманием жизни, с одной тайной на двоих.
Но однажды афганская война, тупое и сторукое чудовище, разлучила влюбленных навсегда. Оставив юной женщине маленького сына.
Тише стало во Вселенной, печальнее Настина жизнь. Но никто и никогда не видел ее слез. Только свет материнства в глазах. Она не раз могла выйти замуж, но так и растила сына одна. Ухажеры были – друга не было.
На заре перестройки слово секс только входило в моду, но входило уверенно, разбивая неделимое понятие любви, как тарелку, на части. Один из кандидатов в женихи, приличный с виду человек, сказал однажды: «Быстренько раздевайся, мне ухаживать некогда. Не хочешь? Другую найдем. Дура, ты, Настасья, зачем все усложняешь? Главное - это физика, ощущения».
Но усложняла не Настя, она-то смотрела в суть. Если мужчина не хочет тратить время на то, чтобы избранница сама раскрыла ему объятья, то с таким ни в облаках летать, ни по земле ходить уверенными шагами.
Где в мужчинах небо, где высота? - гадала молодая женщина, услышав, что очередной горе-ухажер пустился во все тяжкие, и нашел, в общем, что искал - легкое счастье на дне бутылки или во множащихся приключениях, уходя все дальше от вселенского таинства любви.
Ей стало казаться, что восточные мудрецы что-то напутали, и небо - это скорее женщина, ее слезы и радость, ее вдохновение и свет. А мужчины - приземленные создания.
Времени на таких женихов у нее не было, нужно было заботиться о сыне.
И вот сын вырос, стал врачом. Крепкий как отец, в словах и поступках неторопливый и твердый. И как она когда-то почувствовала в муже надежное плечо и потянулась к нему, так к сыну потянулась однажды нежная и заботливая девушка, однокурсница, готовая разделить с любимым хлеб и постель, безмятежный сон и житейские трудности.
Свадьбу сыграли летом, после чего Анастасия решила съездить на пару недель к морю, чтобы ребята огляделись и сделали первые взрослые шаги. Им нужно было найти работу, расписать семейный бюджет - в общем, начинать жить самостоятельно.
Катясь в автобусе по горной серпантинной дороге к самому синему в мире, как пелось в песне ее детства, Черному морю, любуясь буйной зеленью южного края, Настя вдруг поняла: не только сын вырос - она еще молода. Так что, загорая на морском берегу, вдали от городской суеты, у нее будет достаточно времени, чтобы подумать и о себе.
Комнату она сняла недалеко от моря, но понежиться на песочке не удалось. Неожиданно для себя Настя влилась в команду пляжных волейболистов и почти наравне с ними целыми днями, до боли в пальцах, играла в мяч.
Солнце, пахнущий солью морской ветерок, радость движения - вот оно, простое человеческое счастье. Она загорела, посвежела, скинула долой десяток лет. Не сказка ли? И принц рядом. Красивые камешки дарит.
Волейболист покорил с ходу, хоть и напомнил поначалу французского актера Делона, которого Настя не любила за его порочных героев. Однако в русском Делоне голубые глаза казались не такими прожженными. Напористый, но не наглый, требовал внимания к себе и ее бесконечно обожал. Это подкупало и затмевало других мужчин.
Но была в нем и странность. Русский Делон приходил на пляж раньше других игроков, прятался за раздевалку и наблюдал, как прибегала на берег она и беспокойным взглядом начинала его искать.
Друг Делона, по прозвищу Очкарик, понял сразу - товарищ насаживал на крючок очередную жертву. Уверяя, что на этот раз все серьезно. Очкарик не верил, с какой стати коллекционеру меняться?
А сама Настя, все больше увязая в омуте глаз мужчины, где, как ей казалось, царило безграничное обожание (самообожание, Настя!), ничего не замечала. Главное, он ее никуда не торопил. И сказка продолжалась.
Иногда они играли в волейбол вдвоем. Вечером, опустившись на колени, он чистил ей от налипшего песка ноги, чем смущал несказанно. Давние отношения с мужем были у Насти естественными, как глоток воды. Страсть рождалась сама собой, от взглядов, от прикосновений. А с ним (от такой театральности, что ли?) огонь любви не зажигался, но что-то приворотное в отношения проникало.
Настя незаметно для себя втянулась в любовную игру и даже превратилась в капризную принцессу. Просила то ракушку со дна моря достать, то починить какой-то пустячок. Принц беспрекословно подчинялся (Настя, подчинял!). Но ослепленная принцесса ловушки не видела.
Правда, ложку дегтя из этой бочки меда она все же проглотила. Как-то возле дома ей перегородила дорогу рыжеволосая женщина со следами былой красоты на лице и накинулась с оскорблениями. Не стыдно, мол, на шею мужику на глазах у всего пляжа вешаться? Настя опешила от неожиданности, потом рассмеялась. В юности соперниц не имела, и все ж судьба подкинула шанс почувствовать себя роковой женщиной.
Делон ждал ее на пляже с утра, она его – вечером, в уютном дворике, где в летней кухоньке пекла и варила для него. Он приходил, жадно ел, хвалил кулинарные способности, а потом, не зная о чем говорить, принимался ругать единственную дочь, которая из мужа и из него – отца родного веревки вьет, денежки на разную ерунду выкачивает. Женить мечтает, чтоб квартиру забрать. Чего не хватает? Все есть: дом двухэтажный, дача. Муж не понимает ее, но терпит. Потому что красивая. И мать ее красивая, и тоже стерва.
Эта демонстрация восхищения родными людьми с ненавистью пополам вводила Анастасию в шок. Она слушала и понимала, что, наверное, упустила свое время и друга – мужчины у нее не будет никогда.
Однажды Делон рассказал про рыжеволосую любовницу, которая подарила ему машину, а после ссоры бросилась отбирать. «Да кто ж отдаст, - горячился он. - Тем более, что я ее продал!»
Распаленный воспоминаниями седеющий повеса, распушив павлиний хвост, расписывал свою авантюру как подвиг, как геройство. Настя с недоумением глядела на «принца». Сказка таяла на глазах.
Ее сказка таяла, а его только начиналась. Наконец он встретил женщину не жадную, не скандальную. Кормит досыта, из подарков рада и ракушкам. С мужчинами не флиртует – следил, убедился. Сын, сама сказала, скоро отделится. А дальше дело техники: подремонтируешь что-то в квартире, ванну до блеска надраишь, как не у всякой женщины получается, глядишь, и хозяином в доме сделает.
Разложив все по полочкам, Делон собрался с духом и предложил Насте жить вместе, думая, что она взовьется от счастья так же, как принимала волейбольные пасы. Но Настя переспросила:
- Жить вместе - где?
- У тебя, конечно. А свою квартиру я на дочь перепишу, а то обижается, что наследства не оставил.
Настя, почувствовав себя в этот судьбоносный момент третьей лишней, рассмеялась. Делон понял, что сказал не то и рухнул на колени:
- Забери меня к себе - спаси от жены и дочери!
Проскочившая в Настиных глазах искорка жалости к ненажитому мужскому достоинству обратилась в ледышку. Она поняла – Делон тихой сапой пристраивался к чужой жизни, планируя извлекать из нее, как из той Рыжей, все, что нужно любимой дочке, им же, ненасытным человеком, воспитанной.
Это было уже не смешно, и Настя поймала себя на мысли, что хочет ударить Делона. Как хозяйка негодного раба, как госпожа провинившегося холопа. Плеткой! И тут же встряхнулась. Что с ней? Игра навязывала роль?
Когда она уезжала домой, шел дождь. Море и небо слились в непогоде, выпуская из невидимых щелей беспощадный и грубый ветер. Только в автобусе Настя почувствовала себя защищенной. Была крыша над головой, а дома ее ждали дети.
Автобус тронулся, и потекли перед глазами, как капли по стеклу, картинки неудавшегося романа вперемешку с юношескими воспоминаниями. И Настя вдруг пришла в ужас оттого, что могла когда-то пройти мимо своей первой любви. Нужно было упасть, гася посланную ловким спортсменом «свечу», чтобы увидеть и оценить, что прежде держало ее жизнь в равновесии. И понять, откуда в ней была сила не просто выживать, а жить полноценно даже в самые тяжелые времена, когда на работе по полгода не платили зарплату, не считаясь с тем, что в семье не было кормильца. Все пережила, не сломалась.
Она вспомнила рыжеволосую морячку. Окажись Настя на ее месте, и в ее жизни не было бы высоты, а только бесконечные разборки с соперницами и жизнь у разбитого корыта. Вспомнила Делона, подумала: почему природа наделяет красотой не только за любовь? И вдруг поймала на себе взгляд статного мужчины, сидящего наискосок. Мужчину крепко держала под руку бесцветная спутница и что-то тараторила в ухо. Он ее не слушал, он в упор смотрел на Настю. Настя занервничала. Почему попутчик не слушает свою женщину? Почему так бесцеремонно смотрит на чужую?
Вскоре пара двинулась к выходу. Только куда вдруг делась мужская стать? По проходу автобуса шел ссутулившийся, будто стянутый веревками, мужичок. На выходе он, не глядя, подал даме руку, и они одной связкой пошли дальше.
Кто эти люди, зачем вместе? – гадала Настя. - Чья ошибка связала воедино эти две судьбы?
Скорей, скорей домой! К сыну, к невестке, к будущим внукам - туда, где нет масок и маскарада.
На вокзале ее встречали молодые. Счастливые, глаза горят! Устроились работать в консультационном центре. Дети наперебой рассказывали о первой прошедшей рабочей неделе, хвалили ее загар и гадали – что изменилось в маме за это время?
Вот ее мир, вот ее жизнь! А что – личное счастье? Вдвоем иногда еще тяжелее.
Через пару недель неожиданно для Насти позвонил Делон и мрачно спросил:
- Как дела? Хорошо? А у меня плохо. Все! Сейчас сериал смотрю. Там тоже у мужика все плохо. Из-за бабы. А я, между прочим, гордый, - Делон помолчал и продолжил, - я рыжей деньги за машину решил вернуть. С прежней работы шабашку предложили. Вспомнили, черти, что я – классный инженер.
Настя слушала недоверчиво. Совесть в человеке проснулась или на новые авантюры потянуло?
- Так я приеду? – спросил Делон. – Нужно показать твоему сыну заболевшего Очкарика. Помнишь его?
Очкарика Настя помнила. Он иногда приходил на пляж, но в волейбол не играл, плавал только. Как-то Настю с собой позвал. Но Делон стоял на страже и не отпустил. Он тогда сказал, что товарищ ненавидит всех женщин на свете - жена сбежала у него с отдыхающим москвичом. От этого даже заболел.
- Приезжай, - ответила Настя. – Дети посоветуют, какому врачу его показать.
– Я приеду. Я упрямый. Жди! - мрачно попрощался Делон.
Настя не ждала, но он приехал, на новенькой «семерке». И сам как новая копейка: надушенный и в белых штанах. Жених, и только. Товарища привез, который и на море, и сейчас на больного походил мало.
«Жених» галантно здоровался, раздавая добытые с морского дна сувениры. Невестка шепнула: «Красавец - мужчина!». Настя равнодушно кинула взгляд на красавца: умеет себя показать. Она тоже когда-то на это купилась.
Сын пригласил гостей в дом. Пока консультировал неожиданного пациента, Настя с Делоном беседовали на балконе. То есть хозяйка слушала, а гость изрекал:
- Хорошо у тебя, уютно. Но жить поедем ко мне. Пусть моих жаба задушит, ничего им не оставлю! И так обобрали как липку.
С этими словами маска благополучия, как шагреневая кожа, вдруг сползла с лица жениха, откуда на Настю пожухлыми глазами выжидающе смотрел потрепанный жизнью бабник по имени Серега. Какая-то душевная струнка, быть может, у него еще и была живой, но так завалена житейским хламом, что на диалог даже с любимой женщиной он был просто не способен. Поэтому вел сплошные монологи: по-прежнему за двоих строил планы и принимал решения.
Чтобы смягчить отказ, Настя сказала, что ее не отпустят дети.
Серега обрадовался:
- Тогда я – к тебе.
Настя улыбнулась – неисправимый! И пожала плечами:
- Детям пока уйти некуда.
Серега вспылил:
- А в гости зачем приглашала?
- Так речь вроде шла о несчастном товарище.
«Несчастный» товарищ в это время извинялся перед врачом за необычный визит. Он здоров, а приехал предотвратить вселенский скандал. Быть может, вернуть в семью мужа. Там своеобразная, но – любовь.
Молодой врач удивился лихо закрученной интриге вокруг матери, женщины, как ему казалось, дальновидной. Неужели долгое одиночество лишило ее чутья?
Вернуть в семью потерянное сокровище он, естественно, обещать не мог, но долгом его сыновней чести было защитить мать от неприятностей. Только кто организатор? Он с интересом посмотрел на гостя. Очкарик вытер предложенной салфеткой вспотевший лоб и продолжил непростой разговор:
- Я хотел прежде поговорить с вашей мамой, но у меня, к сожалению, такой возможности нет, вот почему я здесь. Ради нее и ради своего друга, с которым устал бороться за него же самого. Я понял, это даже невозможно. Привычки бывают сильнее нас. А он спортсмен с детства. И с женщинами у него в основном спортивные отношения. Еще в детстве выхватывал лучшие кусочки родительской любви из-под носа сестер. Он с ними и сейчас не дружит. А на работе что творил! Самых талантливых сотрудниц влюблял в себя и бросал, выбивая почву из-под ног. Чтоб не мешали карьеру строить. На одной погорел и вообще без работы остался. А был неплохой инженер. Теперь на выгодных дам батрачит. Ради семьи старается, ради дочкиных прихотей. И вот – взбрыкнул, вашу маму к себе домой привести собрался, досадить бывшей жене, хотя прекрасно знает, что она этого не допустит. Она терпит его интрижки, если в карман что-то капает, причем, немалыми суммами. Ваша мама должна быть готова к сюрпризу...
- Маму жалко? – вдруг, повеселев, спросил сын. – Лучше пожалейте вашего дружка.
Мужчины вышли из кабинета в добром расположении духа. Стало быть, со здоровьем не все так плохо. Невестка пригласила гостей перекусить перед обратной дорогой.
За обедом врач и «пациент» беспрестанно шутили. Особенно досталось Сереге, который отказался от еды - случай просто небывалый, так как про его аппетит на дармовщинку курортный городок слагал легенды.
Но Настя удивлялась не этому, а «несчастному» Очкарику. Плечи расправлены, глаза блестят. Где, спрашивается, убитый горем женоненавистник?
Очкарик явно чувствовал себя в своей тарелке. Пригласил Настину семью с ответным визитом. Осень только начиналась, в разгаре – бархатный сезон, отказываться грех.
- В эти выходные и приезжайте, - говорил он, - я вас встречу и отвезу на пляж, где чистая вода.
Серега зло молчал. И думал, что его товарищ – последняя скотина, хоть и помог с работой. Но женщину зачем отбивать? Больным прикинулся!
О встрече договорились, стали прощаться.
Вечерело. Воздух был чист и свеж. Каждому подумалось о своем.
Насте - о том, какая интересная все-таки штука жизнь: Серега и Очкарик такие разные, но почему-то – друзья. Без опеки Очкарика Серега по недалекости мог бы скатился до криминала. Очкарик бегает за ним и подстилает соломки, не давая пасть окончательно. Что за человек? Стержень есть, а на вид мягкий, неприметный. Не сразу разглядишь характер. Вот и жена не оценила. Может, скучной показалась правильная жизнь?
Окрыленный удачной поездкой Очкарик думал о том, что ему, конечно, предстоит выслушать злобную Серегину тираду, но «обиженный» скоро забудет и эту поездку, и Настю. Любительницы морских приключений помогут - их еще будет за эту осень! Зато к нему славная женщина в гости приедет. Как себя сохранила в жизненном водовороте? Впервые за многие годы одиночества в браке он будет с нетерпением ждать этой встречи.
Серега, удивляясь сам себе, думал не о Насте и не о подножке друга. Он вспоминал то время, когда имел семейный очаг, и было весело и счастливо в доме, как в том, который он покидал. Когда в семью пришел разлад? Кажется, Пифагор сказал о том, что первой в города проникает роскошь, ведя за собой другие пороки. Как он допустил, что деньги в семье стали главнее людей? И можно ли заново начать жизнь? Пообещал Очкарику откатить «семерку» в рыжулин гараж, чтобы с работой и дальше помогал. Да разве жена и дочка позволят? Опять крутись как уж на сковородке…
А сын с невесткой смотрели на мать и видели, что она, посвятившая свою молодость сыну, словно в нее вернулась заново, и ей, наверное, еще позволительно делать глупости. Но в этот раз они будут начеку. Они вместе поедут в гости. Хотя, по всей видимости, от грядущих событий не спасут. Да этого и не требовалось - небо грозы не предвещало.
Из книги "От станицы до столицы" (ISBN 978-5-905557-88-0)