Наконец-то он вытащил её на берег и, обессиленный, рухнул рядом, уткнувшись лбом в песок. Он тяжело дышал, сердце гигантским поршнем сотрясало грудную клетку, в ушах тонкий навязчивый звон взрезал тишину, чугунная усталость погребла под собой остатки сознания…
… Над неподвижными телами бушевало страстью закатное средиземноморское небо… Еще мгновение назад волновавшееся море, теперь ласково плескалось пеной любви… Выброшенные на берег водоросли источали чуть уловимый запах желания… И всё великолепие этого мгновения, воплотившись в вечернем бризе, летело в приморские поселки, города и гостиницы, врывалось в сути людей и будоражило, и томило, и не давало спать, и наливало желанием, и уносило в безрассудность чувств…
* * *
… Когда он пришел в себя – солнце уже скрылось, короткие южные сумерки ознобили тело. Он сел, обхватив руками колени, и устремил взгляд в её сторону. Смотрел невидяще. В сознании медленно проплывали кадры немого кино: вот по улице идет девушка – чудо как хороша: точеная фигурка, русые локоны развеваются на ветру… А походка! Спинка ровненькая, как струнка, и ножки на каблучках бойко перебирают… Все оборачиваются девушке вслед, молодые и не очень, мужчины и женщины. Вот парень на машине развернулся через две сплошные и едет за ней… Девушка лукаво улыбается и сворачивает во двор, на косую пешеходную дорожку, но парень не отстаёт, кругом двор объехал и стоит, поджидает её у конца тротуара… А девушка не сдаётся, носик кверху, улыбку – в уголки губ и - юрк, в дверь проходной…
… Эта же девушка, но уже в наряде невесты танцует с отцом вальс на набережной… Танец закончился, и отец подводит её к жениху – тому самому парню из машины…
… Целый калейдоскоп сплетающихся тел… Женское лицо, охваченное желанием… Женское лицо на последних минутах перед экстазом… Женское лицо, исполненное страсти… Женское лицо в блаженной неге…
… Малыш и молодая мама спят на кровати – сомлели после кормления… На лицах - свет умиротворения…
… В следующем кадре та же молодая мама, но совсем с другим выражением лица – жестким, холодным, губы поджаты…
… Двое спорят друг с другом… размахивают руками… кричат… то один, то другая выходят за дверь и возвращаются обратно, наконец, женщина начинает складывать чемодан, мужчина стоит как завороженный, через несколько секунд становится понятно, почему – она вручает мужчине этот чемодан и указывает на дверь…
… Залитая светом квартира… В квартире шумное застолье… Новоселье… Те же персонажи, что и ранее, сидят рядом и улыбаются друг другу. Девочка лет пяти забирается на руки сначала к маме, следом - к папе, потом обнимает родителей за шеи и целует попеременно, все смеются…
… В полумраке две фигуры разговаривают на фоне окна… Судя по артикуляции, разговор не из приятных… Постепенно наступает ночь, но разговор всё длится-длится-длится…
… В следующем кадре крупным планом фотография на экране монитора компьютера: всё та же женщина сидит в лодке и счастливо смеётся, её обнимает за плечи улыбающийся мужчина. Но это не тот мужчина, который когда-то ехал на машине за девушкой. Тот с неподвижным лицом смотрит на монитор, потом встаёт и уходит…
… Девочка лет десяти, мама и папа плывут на океанском лайнере… Девочка возбужденно теребит родителей, но у них каменные лица, они слабо реагируют на ребенка, а друг на друга практически не смотрят… Женщина красиво и стильно одета, но сильно сутулится, лицо её отечно и неприветливо…
… Мужчина и женщина танцуют в полумраке клуба… Он усаживает её за столик, наливает вина и что-то говорит с улыбкой, внезапно лицо женщины становится жестким, она бросает короткие фразы, лицо мужчины в ответ напрягается, через несколько мгновений женщина убегает из-за стола… Мужчина остаётся потерянно сидеть…
* * *
Постепенно в тело вернулись силы, а во взгляд осмысленность. Он прикрыл рукой веки, затем открыл глаза и стал пристально рассматривать свою Любовь. Она распласталась на песке и не подавала признаков жизни. Её кожа была сплошь покрыта шрамами, над некоторыми из которых усердно потрудились – и они белели тонкими, ровными, почти незаметными полосками, другие же свидетельствовали о варварской штопке, и безобразно стягивали кожу, иные вообще остались от длительных, нагноившихся ран – эти обозначались глубокими провалами и звездообразными келоидными рубцами. Груз недоверия, лжи, меркантильности искривил позвоночник, лицо избороздили складки неискренности и презрения… Он закрыл глаза – всё… Он сделал всё, что мог. Он и в этот раз спас её, чуть не погибнув. А она… Её нет… Осталась только уродливая оболочка… Он протянул руку, пытаясь нащупать то, что было его Любовью… Пошарил в темноте… Открыл глаза… Берег был пуст… Горькая улыбка тронула его губы, он разжал пальцы – только песок. «Ошибка воображения», - подумал он, и морской ветерок развеял песчинки с его ладони.
* * *
Она смотрела на его удаляющуюся спину и загадочно улыбалась… Когда он скрылся из виду, она стряхнула с себя уродливые следы чужой жизни, распрямила изящную спину, повела шелковистыми плечами, вдохнула полной грудью, и, прекрасная, как всегда, поймав попутный ветерок, полетела туда, где так ждали, так томились по ней люди…