Небо над Зоной было как всегда пасмурным. Тяжёлые тучи нависали над землёй, грозя вылить на неё потоки холодного осеннего дождя. Не придавало оптимизма и солнце, которого попросту не было. Уже и не помню, когда последний раз доводилось видеть его здесь. Гадкий осенний ветер вызывал у меня стойкое чувство омерзения. Словно щупальца осьминога, он то и дело проникал под полы плаща, пробирался сквозь двухслойный комбинезон и заставлял меня содрогаться всем телом, не столько от холода, сколько от отвращения к погоде.
Как гром среди ясного неба, прозвучал незамысловатый гитарный аккорд. Гнутый вновь взял в руки то, что под его чутким руководством превращалось в эффектное оружие пыток. Признаюсь честно, всякий раз, когда он начинает неумело, но старательно, выводить из своей обшарпанной гитары подобие музыки, и хрипло петь про тяжёлую долю, мне очень, очень хочется вынуть из кобуры на поясе свой старенький, но надёжный ПМм и всадить пулю сначала в него, а потом гитару. Чтоб не мучилась. Глядя на перекошенные лица остальных его невольных слушателей, я понимаю, что не одинок в своём желании. Вот и теперь он вдохновённо напевал про незавидную судьбу бедняги Семецкого, обречённого умирать каждый день и возрождаться вновь. На середине первого куплета рука сама потянулась к кобуре.
- Слышь, Гнутый, стоп музыка. - Санчо повелительным жестом заставил его прекратить издевательство над нашими ушами. - Там вроде в кустах кто-то шебуршит. Сходи, проверь.
Грустно взглянув на гитару, Гнутый отложил её в сторону и подхватил с земли свой АКСУ. Как только он отошёл подальше, я поспешил пожать руку нашему негласному командиру. Как-никак, сберёг и наши нервные клетки, и жизнь парня. Гнутый вернулся быстро, присел на своё место, бросив Санчо что-то неразборчивое, но тот всё понял. Теперь уже мы сидели в блаженной тишине, вслушиваясь лишь в треск поленьев в костре. За это музыканту надо сказать спасибо: после его «издевательства» даже в Зоне тишина может ласкать слух.
- Слыхали, братцы анекдот? - Филин завёл старую пластинку. Он знает, что слыхали, но всё равно будет рассказывать, и мы не будем возражать. Традиции надо беречь, даже порядком поднадоевшие. - Сидят два сталкера на берегу…
По окончанию анекдота града смеха не было. Кто-то лишь улыбнулся, кто-то скорчил недовольную гримасу. Я просто продолжал смотреть на огонь, вслушиваясь в разговоры лишь краем уха.
Тишину снова потревожили. На этот раз это был одновременный писк четырёх ПДА. Достав из чехла на поясе свой, я взглянул на светившийся экран. Оказалось, пришло новое сообщение от Сахарова, с Янтаря. «Выброс. 24 часа. Сахаров», - вот так, скупо на слова, но актуально. С учёнными мы заключили договор ещё два месяца назад, мол, мы им достаём нужные артефакты, образцы почвы, воды, мутантов, а они за это предупреждают нас о выбросах. И им хорошо, и нам неплохо. Лукаш по этой теме даже определил две команды специально для сбора списка, приходившего от яйцеголовых с завидным постоянством. Ходят по очереди, неделю одни, неделю - другие. Оно, конечно, нелегко и шибко рисково, но платят ребятам нехило.
- Поутру обратно на склады двинем. - Санчо не приказывал, не советовал, просто сообщал очевидное.
Я согласно кивнул, возвращая наладонник на законное место. Деревня кровососов, в которой мы окапались, стояла в получасе ходьбы от базы. Слава всем богам и духам, в каких только верят люди, уже бывшая деревня кровососов. В былые времена здесь гнездилось около пяти мутантов, от которых нам всё никак не удавалось избавиться. Оно и верно, тут с одним-то семь потов сойдёт, и то не факт, что твоя возьмёт, а здесь целая семейка получается, гнездилась. Посылали бойцов с ними разобраться, даже в экзоскелетах уходили. Находили потом на дороге перед деревенькой изломанные железки с оборванными проводами. Потом пришёл шустрый паренёк, вроде Меченым его звали, сходил да и завалил всех. Мы тогда на радостях до утра костры жгли и вокруг них плясали, песенки всякие идиотские распевали. Сколько водки выпили даже подумать страшно. Кровососы бы, наверно, увидев тогда наши довольные, но пьяные лица, почуяв запах водки среднего качества и ядреного самогона сами бы разбежались во все стороны.
Где-то вдалеке послышался отчаянный визг, а за ним смачный хлопок. Чернобыльский кабанчик угодил в «карусель». Филин довольно улыбнулся, словно любитель вина, смаковавший вкус очень редкого сорта. Что тут скажешь, охотник он и есть охотник. Только Филин был из тех, что не за трофеями гоняются, а за самой жизни добычи. Гибель любого мутанта поднимала ему настроение, а уж если она была его заслугой, то он потом весь день ходил с широченной улыбкой. На прикладе «Винтаря», лежавшего у него на коленях я насчитал с два десятка небольших зарубок, сделанных длинным изогнутым ножом. Филин помечал убийство лишь тех, кого он считал по настоящему достойным быть занесённым в его «коллекцию»: матёрые кабаны, пси-собаки, кровососы, снорки. Но даже он не осмелился тогда пойти на зачистку деревни.
- Эх, щас спою! - Гнутый снова потянулся к гитаре.
* * *
Утро взаправду выдалось дождливым. Тяжёлые капли гулко стучали по прохудившейся крыше, проникали сквозь щели, собираясь в крупные лужи прямо на полу. Проснувшись, я взглянул на экран ПДА, положённого перед сном на тумбочку у кровати. Часы показывали девять утра. Ничего, нормально, учитывая то, что спать, лёг в три. В соседней комнате слышалась ругань Гнутого. В своей речи, состоявшей сплошь из русского народного мата, он костерил лужу, немыслимым образом, оказавшуюся у него под кроватью, подлую погоду, так над ним подшутившую, и саму Зону с её вечной осенью. Смех Филина был слышен даже сквозь шум, издаваемый страдальцем.
- Давай, носки сухие натягивай быстрее, - еле выговорил он, борясь с приступом хохота.
Пока Гнутый приводил себя в порядок, я уже успел собрать свои вещи и надеть неизменный плащ. Я носил его, сшитого из толстой чёрной кожи, даже поверх защитного комбинезона. Как мне кажется, человеку такая маленькая прихоть простительна, даже в Зоне, если она не приводит к скорой кончине. Ботинки я, в отличие от нашего «Ихтиандра» на ночь не снимал. Мало ли что, вдруг придётся среди ночи подрываться и бежать от того же кровососа, решившего занять место своих бывших сородичей.
Санчо уже был на улице, укрывшись от дождя под покосившимся навесом, куда прежние хозяева складывали дрова. Его рюкзак стоял там же, рядом с прислонённым к дощатой стене «Калашом».
- Доброе утро, командир. - Я протянул ему руку, получив в ответ лишь крепкое рукопожатие. - Как там, до выброса успеваем?
Спрашивал я с иронией, но Санчо взглянул на меня невесело.
- Кто его знает. Научники уже ошибались. Раз было сообщение пришло, что выброса ждать день, а он через минуту случился. Разве не помнишь?
Я помнил. Сам тогда еле ноги успел унести. Мы тогда с Петрухой Сиплым в Тёмную Долину ходили. Хотели разведать, как там дела с аномалиями состоят. Аномалии - это только с одной стороны смертельные ловушки. Артефакты откуда у нас берутся? Вот то-то же.
Сиплый весёлый был, всё анекдоты травил, как Филин нынче, да только у того всё новые были, я над каждым ржал как заправский конь. До сих пор не могу понять, сам он их придумывал, что ли? И тут приходит сообщение, мол, до выброса ещё день и ночь, гуляй сталкер! Сиплый даже предложил по такому поводу к «Долгу» смотаться, водки Воронину поставить. Ага, поставили. Не успели до завода дойти - всё вокруг потемнело, небо всё красным окрасилось. Мы с Сиплым даже испугаться не успели, ноги в руки и быстро к должникам припустили. До самого блокпоста почти добежали, и тут слышу - выстрел. Смотрю Сиплый упал, а позади нас бандитов стайка бежит. Не к нам бежали, от нас, но нагадить напоследок успели. Я к Петрухе подбегаю, трясу его за плечо, а он не реагирует, только на груди пятно тёмное появилось и становилось всё больше и больше. Я его на плечо и дальше бежать. Ну, должникам спасибо, на подходе убивать не стали, даже в бар отправили, чтоб пересидел. Сиплого потом у Складов схоронили, перед самым входом.
Мои размышления прервала короткая автоматная очередь. Затем ещё одна. Потом ещё. Стреляли со стороны дальнего блокпоста, где ребята Лешего присматривали за озоровавшими временами монолитовцами. Из дома пулей вылетели Филин с Гнутым. Они ошалело крутили головами из стороны в сторону, видно решив, что огонь ведётся по нам. Санчо вытащил из кармана ПДА. Как раз в тот момент, когда тот разразился заливистым писком. Наступило молчание. Санчо, прочитав сообщение, принялся набивать что-то в наладоннике, Филин и Гнутый, держа на изготовке оружие, пошли к дороге. Я лишь вслушивался в непрекращающуюся стрельбу.
- На Лешего гон пошёл. - Слова Санчо нарушили тишину лишь затем, чтобы увязнуть в новом молчании. - Выброс будет через час, максимум полтора.
- Надо к ним идти! - воскликнул Гнутый.
Санчо отрицательно покачал головой.
- Лукаш уже выслал за ними БТР. Там только кабаны да собаки. Ну, ещё с десяток плотей. Но это пока. Скоро могут и остальные подтянуться.
- Уходим, - Подытожил его слова Филин.
Похватав свои вещи, мы поспешили покинуть деревню. Шли цепью. Впереди - Филин, за ним Санчо и Гнутый. Я замыкал. Пока всё было спокойно, я вытащил свой ПДА и отбил сообщение: «Выброс. Полтора часа. На наш блокпост пошёл гон. Штык». Отослал его в сеть, чтобы предупреждение смогли получить все сталкера. Всё что можно было сделать, я сделал. Теперь всё будет зависеть только от них самих и от того, к кому будет благоволить Чёрный Сталкер.
Шли мы быстро, но старались не бежать. В Зоне вообще нельзя бегать, в суматохе можно проглядеть притаившуюся на дороге аномалию или стаю мутантов, затаившихся неподалёку. Смотрели по сторонам. Нам было всё-таки проще. По этому маршруту мы ходили буквально два дня назад, за это время все «сюрпризы» Зоны должны были остаться на своих местах, опасность представляли только мутанты. Но их мы, по крайней мере, знали с какой стороны ждать.
Пройдя полпути, мы услышали шум мотора. Из-за поворота выехал на всех парах БТР, на броне которого сидел Леший, и ещё какой-то боец, которого я не смог узнать. Стреляя куда-то перед собой, они орали во всё горло, видно подгоняя водителя. Всё, теперь плевать на все правила. Позабыв обо всём на свете, мы сорвались с места и со всех ног помчались к спасительному входу на базу. К счастью, увидев нашу братию, Леший что-то крикнул в люк БТРу. Как только тот остановился, из утробы броневичка один за другим выскочили четверо бойцов из отряда Лешего. «По-моему их раньше было десять», - успел я подумать, прежде чем услышал страшный грохот, едва не заглушавший голоса шестерых автоматов. Подбегая к входу, я увидел огромную свору мутантов. Именно свору, не стаю. Стаю ведёт вожак, а их вел лишь властный голос Зоны, приказавший смести на своём пути всё живое, что попадётся им на глаза. Кабаны и слепые псы, псевдособаки и плоти - все вместе они мчались к нам и в глазах у каждой твари, порождённой этим проклятым местом, горел безумный огонь. В их глазах не было ярости, именно безумие подстёгивало их жажду крови.
Поравнявшись с людьми Лешего, мы открыли огонь из всех стволов. Не считая патронов, не слыша из-за грохота выстрелов голосов, звавших нас, мы уничтожали каждого мутанта, что попадался на глаза. Пули кромсали их тела, прошивали насквозь тяжёлые туши, разбивали в дребезги панцирь. Когда они подошли достаточно близко в ход пошли гранаты. Мы бросали РГД и Ф-1, били из подствольников. Осколки секли ноги мутантов, разрывали их, лишали конечностей, но не могли напугать.
С вышек уже били снайперы, стрекотали пулемётные очереди, как музыка для меня прозвучал громогласный выстрел РПГ. Взрыв снаряда пришёлся точно в сердце несущейся массы, поднял в воздух куски несчастных мутантов. У меня ещё хватало сострадания называть их несчастными. И вправду, мне было их немного жаль. Они бы и рады убежать, забиться в норы, уйти в болота, но не могли. Сила приказа отданного им неведомой сущностью, притаившейся где-то в четвёртом энергоблоке, ломала их волю, посылала на неминуемую смерть и они ничего не могли ей противопоставить. Зона вновь решила погладить людей, осмелившихся нарушить её границы. Именно погладить, потому что если бы она решила ударить нас, мы были бы уже мертвы и не спасли бы ни хвалёные защитные костюмы, ни бункеры и убежища, ничто. Она играли с нами, играла своими порождениями, словно шахматист, проводивший замысловатый гамбит, наблюдая за потугами что-то противопоставить ему со стороны своего соперника. Ведь кем были для неё все эти слепые псы, кабаны, кровососы, контролёры? Лишь пешками в жестокой, непонятной для нашего разума игре. И зря некоторые думают, что Зона порождение рук инопланетян или каких-нибудь мистических сил. Нет, она детище человека, превзошедшее его почти во всех аспектах коварства, подлости, в умении вести холодные расчёты. Лишь одно делает нас, пока, сильнее Зоны. Желание жить, которое не выжжешь из нас калёным железом, разогретым в пламени «жарки».
Мы медленно отходили назад, не прекращая огонь. Казалось, что пустые гильзы горой громоздились у наших ног, хотя не у кого из нас не было столько патронов. Гнутый орал какую-то песню, и сейчас мне хотелось подпевать ему. Санчо просто кричал всякий бред, Филин был спокоен даже сейчас, хоть ещё десять минут назад мне казалось, что сдерживать смех было для него самой страшной пыткой. Что делали ребята Лешего, я не видел, но наверняка из них также пёр немыслимый поток энергии, которому, казалось, не было конца.
В чувства нас вернул выехавшие перед носом БТР. Встав боком перед воротами, которые закрывали ребята в экзоскелетах. Прейдя в себя, мы поспешили убежать к убежищу, в которое стягивались все, кто был на базе «Свободы». Наверху оставались лишь «экзоскелетники», но и они сейчас поспешат укрыться под землёй от кошмара, который очень скоро начнётся. Остановившись у тяжёлой двери, я бросил последний на сегодня взгляд на небо, в котором уже мелькали красные искорки. Казалось, Зона улыбалась, но эта улыбка вскоре превратится в кровавый оскал. Она смеялась над нами…
Март, 2010 год.