ГЛАВА 5
Где в красках описывается встреча Харди с ассамблейцами, появляется новый персонаж, а капитан ссорится с Рроксом.
Один из этих двух работников-гусарино наклонился к своему приятелю и прошептал:
- Интересно, кто это? Уж больно язык на времялетский смахивает…
- Тим, тебя что, из вакуума только что вытащили? – тоже шепотом ответил второй гусарино, - Не похож он на времялета. Вот квинтар из него получше будет!
- Какой же это квинтар? – поднял брови Тим, - Квинтары приземистые, а этот видишь, какой высоченный?
Зеленое, рогатое существо повторило свой вопрос, качнув хвостом.
- Может, синекис? Или гобсек? – не понимал второй гусарино. Оба об этих расах знали только понаслышке, да и представителей видели очень редко, - А, точно, он же тощий! Значит, это худень, зуб даю!
- Нужен мне твой зуб… Голубой сверхгигант, мы кретины! – треснул себя по голове Тим, - У нас же переводчики!
- Точно! – второй работник быстро включил гаджет, как раз в тот момент, когда незнакомый парень уже с явным раздражением повторил:
- Йййаау гаррр т%? Кто вы будете?
- Гусарино, Тим и Феб, смотрим за портом, - залебезил Тим. Его жизнь научила быть подобострастным с ассамблейцами, - Странно, что вы не знаете! А еще более странно, что вы спросили. А почему у вас нет переводчика?
Работник знал, что ассамблейцам подобные допросы не по душе, но вопросы сами сыпались из него. Что поделать, гусарино – одни из самых болтливых, дружелюбных (и меркантильных) созданий в Галактике. Странно, но вместо того, чтобы рявкнуть что-то вроде: «Занимайся своим делом и не приставай!», незнакомец поднял бровь, подбоченился и нарочито вежливо ответил:
- Просто моя раса вышла в космос всего сутки назад, и я сам ничего тут не понимаю. Не проводите меня к тем, к кому мне надо?
Харди пятнадцать минут ждал, пока эта парочка из сине-серых существ с широкими головами и большими, мирными глазами наговориться и обратит, наконец, на него внимание. От их курлыканья у фуриуса начинала болеть голова, и он был очень признателен, когда они соизволили включить переводчики. Самый бойкий из них, Тим, едва поняв его, мигом засыпал вопросами, но он казался настолько простодушным, что Харди решил не раздражаться, а на время использовать эту наивность в личных целях. К тому же, эти ребята ему понравились.
- К ассамблейцам? У, это мы запросто! – всплеснул руками Тим, - Феб, ты помнишь дорогу? – Феб помотал головой, - И я нет. Но это пустяки! По ходу разберемся, - гусарино с радостью оставили инструменты и потащили Харди куда-то вглубь корабля.
Как оказалось, гусарино не шутили: они вправду не знали дороги. Хотя Станция внутри была гораздо меньше, чем снаружи, у Харди начали болеть ноги и закружилась голова (он искренне надеялся, что это последствия усталости, а не пятичасового пребывания рядом с нейтронной бомбой и радиоактивным баллоном). Работники же не унывали, а бодро семенили по бесконечным коридорам и отсекам.
- Сейчас найдем, не могли же ее перенести! – звонко раздавался по пустым коридорам звук торгового переводчика Феба. Харди не оставалось ничего иного, как идти за ними и надеяться. Будь он более ознакомлен с местностью, он высказал бы все, что думал о ситуации, но сейчас нужно было присматриваться и молчать в тряпочку.
Наконец, чудо свершилось – после получаса блуждания по Станции гусарино все-таки отыскали нужную дверь. Но заходить в нее не стали, сославшись на правила и убежав к причалу. При этом Тим, пожав на прощание руку Харди, что-то вложил в нее. Дождавшись ухода работников, Харди посмотрел на записку, но ничего не понял в этих каракулях.
«Ладно, получу переводчик и прочту, - подумал он и ногой открыл самую обыкновенную, даже не раздвижную дверь в зал. Он ожидал, что зал Ассамблеи будет представлять собой либо пафосную комнату с дорогущей мебелью, вроде Зала дипломатии Истока или Вартауна, либо помпезную гостиную, безвкусно отделанную под королевские покои, что нередко встречалось в некрупных городах Кандзей. Но увиденное заставило его выпалить свое любимое выражение крайнего удивления:
- Атомный пятноид!
Зал напоминал что-то среднее между пустым гаражом и жилищем шизофреничного художественного дарования. Точнее, девятнадцати дарований. Углы зала утопали в кромешной тьме – он почти не освещался. Только несколько лампочек диковатой формы давали болезненный салатовый свет на стены, остальные, не дающие свет, давно надо было поменять. Стены украшали довольно странные картины, некоторые из которых вообще картинами назвать было нельзя, например, «Черный квадрат», скопированный черным маркером с оригинала из Солнечной системы. Обшивку покрывали фосфоресцирующие изображения, наверное, деревьев, а скорее всего – переплетенных конечностей. А посередине, на зеленых половиках, образующих идеальный круг, сидели личности, подозрительней которых Харди, при своем богатом опыте, еще не видел. Два места пустовали.
- Что не так? – вежливо поинтересовался покрытый синей шерстью хвостатый тип с хитрющими оранжево-желтыми глазами.
- Стильно, - выдохнул Харди, частично даже не покривив душой.
- Заметил? – спросило певучим голосом серовато-зеленое существо в шлеме у сидящего рядом птенца-переростка с маленькими крылышками и большими мягкими лапками, - У всех одна и та же реакция. А ты, Весеслав, говорил – фигня, фигня!..
- Я выражался иначе! – вспыхнул Весеслав, - Я говорил, что традиционный дизайн квинтаров не очень подходит для зала переговоров!
- А по-моему, все просто превосходно! – высказался приземистый малиновый тип со всего одним большим желтым глазом.
- Тихо, тихо, расшумелись, - проворчал сухопарый, но мощный пернатый парень со здоровенным зазубренным клювом, - У нас, вообще-то, представитель новой расы, а вы тут снова собачитесь насчет интерьера. Тьфу!
Харди прислонился к дверному косяку и, потирая подбородок, с интересом наблюдал, как будут развиваться события.
- Слушай, Су’Пай, не нуди, - мирно произнес коричнево-красный весельчак с плевалкой на седалище, - Они уже несколько световых месяцев об этом гавкаются, хоть какое-то разнообразие.
- Да какое это разнообразие, срам один, - зашипел синий, - Тут перед вами фуриус стоит, а вы, вместо того, чтобы показать себя с лучшей стороны… Хотя мне все равно, делайте, что хотите!
- Вам плохо? Садитесь сюда, - тихо обратился к сползшему на пол в судорогах беззвучного смеха Харди небольшое существо цвета маренго, - Это надолго.
Харди прошел к пустому половику и, последовав примеру остальных, сел на колени. Это оказалось жутко неудобным, поэтому капитан подложил под себя хвост. Тот немедленно начал неметь, так что пришлось снова сменить позу. Наконец, Лонгтейл плюнул на приличия и просто сел, поджав под себя ноги. И снова о себе заявил хвост – половик оказался жестким, и основание его взвыло от боли. Белый, истекающий радужной слизью ланцетник с восемью черными глазками пропел так же, как и четырехрукое создание:
- Да не переживайте, садитесь, как вам удобно. Кстати, кто-нибудь слышал насчет дела о пуффитах?
- Великий Спорий, - закатила глаза коричневая жуть с вытянутой мордой и безгубым ртом, обнажающим ряд острых зубов, - Это уже обсуждалось, капитан Санни это все давно разрулил… Это… Правда ведь? – обратилась жуть к пустому месту. Воздух над ним едва заметно всколыхнулся, а зубастый удовлетворенно ответил сам себе, - Правда, даже он соглашается.
- Нет, я не об этом, просто недавно заметили еще один отряд браконьеров с целым фургонов зверушек, - не отставал ланцетник, - Вроде бы, техногориллы.
- Пуффиты – любимые животные Великого Спория, мы их не трогаем, дабы не прогневить его! – фиолетовая гора мускулов напротив Харди в подтверждение своих слов показала всем кулак, размером с две головы Лонгтейла, - Шиа, ты дегенерат, все знают, какие мы в их плане мирные!
По телу ланцетника пробежала красная рябь, но она быстро сменилась розоватой, и червь обратился, наконец, к Харди:
- Приветствую. Как ваше имя?
Харди, неимоверным усилием заставив себя не менять выражения лица, представился. Услышав аплодисменты, к нему на ум пришло глупое сравнение с клубом анонимных наркоманов, в который когда-то его прямо под «этим» делом затащила милиция. Там тоже, услышав его имя, хлопали так, будто он чиновник, не укравший из бюджета страны ни копейки и доказавший это.
- Мы рады видеть тут представителя молодой планеты Кин-Дза, - пропело создание в шлеме, - Меня зовут Аграэль, я – представительница расы Мистер Шлем или же, если угодно, я – блахотрианка. Я – не Главная. Кто тут Главный, скажите вы, Харди-мел.
К слову сказать: Харди, как и подавляющее большинство жителей Галактики, думал, будто Ассамблея – высший орган правления, и даже экзотичный вид Станции его в этом не разуверил. Если бы он и подавляющее большинство жителей Галактики узнали, КТО на самом деле правит Галактикой, то их организмы бы не выдержали недоверия и уничтожили бы самих себя, не в силах смириться с фактом. Вообще-то этому КОМУ-ТО было бы решительно начхать на процент самоубийств, так что он (а точнее – они) не разглашал (не разглашали) себя по несколько другой причине. Роль же Ассамблеи сводилась к принятию и введению в пестрый и богатый мир Водоворота представителей новых рас, а так же к отвлечению внимания на себя. Из-за последнего пункта такие эксцентричные личности, как Харди, там негласно приветствовались.
Харди возмущенно хлестнул хвостом по полу, услышав исковерканное название планеты, но решил, что на его возмущение никто не отреагирует, и переключил внимание на свое задание. Так, Аграэль отметаем, на шутницу она не похожа. Техногориллу – тоже, иначе его не стали бы оскорблять. В таком случае, и Шиа тут не вожак стаи. Гусарино и существо с шипами на пятой точке слишком беспечны. Весеслав тоже не очень-то похож на предводителя шайки, тем более что с его мнением не посчитались…
Отбраковав подобным образом всех участников собрания, Харди снова призадумался. Если метод исключения не работает, значит, поступим по-другому. В Ассамблее все не как у синапсид, так почему это не должно распространяться на местную иерархию?
- Он, - невежливо ткнул Харди пальцем в ланцетника. Тот заиграл всеми цветами радуги и пропел:
- Как вы догадались? Да, я тут Главный.
- А сразу сказать нельзя было? – как можно нахальней спросил прибалдевший Харди, на что последовал краткий ответ шипозадого: «А это не так смешно».
- Мы собрались здесь для того, чтобы дать вам, так сказать, гида по Галактике, - заметив на лице Харди недоброе изумление, Шиа быстро объяснил: - То есть существо, которое сможет объяснить вам все подробности законов и обычаев нашего Водоворота, расскажет вам все о космических расах. Без гида пропадете, так что согласия вашего не спрашиваем, потому что вы уже и так согласны.
Вообще-то Харди был отнюдь не согласен, но все ассамблейцы мигом оказались втянуты в спор «Кто будет гидом фуриусов?». Некоторые ругались, кричали друг на друга, техногорилла даже замахнулась с воплем «Молчи, неверный атеист!» на желтое пернатое с глазами на усиках, огромными крыльями и с хронометром на полтела. Синий и хвостатый сидел спокойно, разве что иной раз шипел или вылизывал шерсть на голой шее. Тварь цвета маренго, стрекоза-переросток, голубоватый примат и Весеслав тоже не вмешивались в обсуждение, а что-то талдычили о гармонии среди ассамблейцев. Харди же от скуки привлек внимание Аграэли и, скабрезно обнажив все пятьдесят два зуба, потряс чешуйками. Блахотрианка-Мистер Шлем его явно не поняла, глупо улыбнулась и снова принялась лицезреть спор, готовый перейти в драку. Харди, на которого после подобного жеста буквально вешалось абсолютное большинство девушек, это глубоко задело, и в чуть наигранной печали он обратился к Шиа:
- А кто они все? Не в плане должности, а в плане вида и имен…
- Имен? – белотрихисс даже обрадовался, он явно скучал, - Да, конечно. Вон тот в синей шерсти и с длинным хвостом – Оникеар, синекис. С хронометром – времялет Дубу. Зубастый – вачовски Мелавин. Аграэль ты знаешь, Су’Пай же фелисс, а Весеслав – птен. Техногориллу зовут Сергий. Тот, с шипами на заду – шипозад Бенджа. В шляпе наподобие твоей и с гребнями на спине – шипаст Граб. Сиреневый – графсианин с непроизносимым, как у них водится, именем, а если сокращенно – Драг…
Потянулся список из девятнадцати наименований, из которых Шиа под конец предложил запомнить только четыре – Аграэль, Оникеара, гулгана Алорака и Драга, как наиболее вероятных кандидатов в гиды. Все три имеют в этом деле большой опыт, достаточно дружелюбны и справедливы, особенно Аграэль, как представительница расы, исповедующей философию Порядка. В плане биологии фуриусы с блахотрианами схожи больше всего, хотя это не факт, и лучше насчет этого спросить Оникеара. Драг же более гибок в принятии решений и объяснений. Зато Алорак знает все космические пути и хороший навигатор. Именно так и сказал Шиа.
Но, как обычно, все пошло ровно не так, как было задумано. А конкретней – один из компании спорщиков, Мелавин, поднял руку и просипел сорванным в воплях голосом (на переводчике это не отразилось, он как бубнил, так и продолжал бубнить):
- Слушай, Шиа, мы уже договорились, вроде…
- И до чего вы договорились?
- Су’Пай, фелиссы еще ни разу гидами не были. Пора бы уже.
Фелисс, гребень которого стал ядрено-фиолетовым, очень серьезно кивнул фуриусу и мигом отбил этим у Харди охоту улыбаться. Шиа тем временем произнес пламенную речь по поводу объединения всех наций, доброго отношения к юным расам, мира во всей Галактике и равенства всех и каждого, а потом, как бы подтверждая свои слова, выставил Харди за дверь, дескать, у них сейчас будет серьезный разговор, не касающийся представителя нового космического вида. Впрочем, Су’Пай попросил фуриуса подождать его немного в порту.
Нельзя сказать, чтобы фелисса на борту встретили бурными овациями.
- Это еще что за хрен?! – прямо из лифта заорал Ассол, увидев инопланетянина в сопровождении Харди.
- Д-добрый вечер… Ночь, день, утро, а, впр-рочем, н-н-неважно, пр-пред-представитель инопланетной р-расы, - чинно и вежливо поприветствовал Су’Пая Гог, барабаня зубами на весь коридор. Харди утомленно вздохнул.
- Су’Пай, познакомься, моя команда – Гог и Ассол. Гог – радиотехник, радист и штурман. Ассол – механик, инженер и оружейник. Я же – капитан, программист и немного пилот, - сказал он остолбеневшему от вопля Ассола фелиссу. Су’Пай немного пришел в себя и сузил один красный глаз:
- А биолог? Врач? Нормальный пилот?
- Корабль экспериментальный, - пожал плечами Харди, - Пока наших усилий хватает, всем остальным заправляют автоматы. Когда Астериск покажет себя в лучшем свете, добавят биотехнолога, а насчет последних – Астериск сам себе пилот, а о враче у нас даже не заикивались.
Су’Пай настороженно приподнял гребень, услышав речи капитана. Биотехнологии в корабле? Пока что ни одна раса не использовала их подобным образом, даже квинтары с синекисами. Кроме, разве что… Да нет, это невозможно. От того народа осталось слишком мало, чтобы считать его реально существовавшим.
Чтобы обсудить дальнейшие действия, Харди, Ассолу, Гогу и Су’Паю пришлось собраться в отсеке переговоров. Его найти было легче всего, даже несмотря на гениальную по своему маразму планировку третьего уровня. Отсек представлял собой большую круглую комнату, отделанную в традиционной для фуриусов зелено-белой гамме. Стены отличались от остальных большей махровистостью и чувствительностью, из-за чего все сказанное в комнате прекрасно прослушивалось кораблем. Посередине стоял круглый стол, универсальное галактическое приспособление для дипломатических переговоров и обсуждений. А вокруг него были расставлено несколько кандзейских стульев, отличающихся от большинства галактических вырезами для хвоста и крыльев. Для фелисса такой стул оказался жутко неудобным, но он не стал жаловаться, а просто достал две штуки переводчиков и протянул их членам команды:
- Ретрансляторы. Прикрепляются, в вашем случае, к рогам. У капитана такой тоже есть. Они воинские, так что не обращайте внимания, что слова он будет передавать довольно агрессивным тоном.
- Почему это воинские? – недоверчиво процедил Ассол, надевая ретранслятор.
- Потому что ваша история – сплошные войны и завоевания, - невозмутимо ответил Су’Пай ледяным голосом, - Истребили в начале истории несколько видов животных и несколько племен других разумных существ – милодонов, потом подмяли силой под себя шесть городов и затеяли войну со страной-конкурентом. Все это вылилось в атомную баталию и мутации практически всех видов живых существ на планете. Так что по пути развития вы – Воины, которые решают все силой, и вам полагается такой переводчик.
- Ха, да он историю лучше меня знает, - театральным шепотом произнес Харди, - А кто же тогда вы, благородный фелисс?
- Наша раса – рыцари, то есть мы и дипломатические пути знаем, - Су’Пай решил промолчать, что на его планете Сидраконе их страна самыми недипломатическими способами смела все одиннадцать относительно крупных городов, а последний – Сеньдор – сдался сам на милость победителя, посчитав, что так будет разумнее и безопаснее, - Но я не об этом. Я об экипаже, который и экипажем назвать сложно.
- Поддерживаю! – раздалось сверху, - Скорее уж компания друзей-собутыльников!
- Предатель, - прошипел Ассол, а Гог со своим неизменным зубным лязгом поинтересовался:
- А ч-что вас н-не уст-устраивает?
- Все, - кратко ответил Су’Пай. Заметив непонимание на лицах фуриусов, он продолжил, - Во-первых, разделение обязанностей. Механик и оружейник – вещи разные, а капитан и пилот – диаметрально противоположные. Во-вторых, в экипаж любого корабля должны входить представители различных рас, чтобы не давать развития расизму. Расистские войны Галактика уже проходила, большего нам не надо. Так что, если учесть строение вашего корабля, рекомендую в первую очередь нанять биолога, что можно сделать на планете Сайенс.
- А с чего это мы должны вам подчиняться? – проявил интерес Ассол, - Биологов на нашей планете во как хватает, а биотехнологов еще больше, благо, средства у нас имеются. К тому же нас больше. И теперь какие-то нахальные снегожуи собираются тут права качать? У нас уже есть один такой, и он с каких-то пор не проявляет к этой проблеме никакого интереса!
- А надо? – спросил Харди, который действительно проявлял к своим когтям куда больший интерес, чем к разговору, - На Сайенс, так на Сайенс, фигли шуму разводить. Астериск, ты как?
- А у меня есть выбор? – вопросом на вопрос ответил корабль, - Вы бы лучше спросили это у вашего правительства. Любопытно, как же они отреагируют?..
Взгляд Харди перешел с когтей в пустоту, и он рассеянным тоном приказал Гогу немедленно связаться с планетой. Тот кивнул и, пятясь, с радостью покинул помещение. Ассол тоже, вняв немому посылу Харди «Вон с глаз моих», удалился, размашисто шагая и громко топая, желая показать свое недовольство сложившейся ситуацией.
- Развыражались тут, портят всю романтику, - ухмыльнулся Харди, услышав вдруг за дверью вслух произнесенные мысли Ассола насчет инопланетян на борту, чужих планет и вообще Вселенной (в отношении последней он совершенно случайно процитировал слова Великого Вселенского Ничто, когда тот окинул взглядом сие свое творение и понял, что оно из себя представляет), - Продолжим. Первый вопрос: у вас на планете не находили случайно радиоактивный мегалит, на котором что-то было написано?
- Такие есть на всех планетах, чьи цивилизации имеют хоть какой-то шанс выйти в космос, - все так же предельно вежливо ответил Су’Пай, - Это единственное, что осталось от расы галодрагосов, в существовании которой главные историки Водоворота – белотрихиссы и шары материи – очень сомневаются. Шары материи вообще считают это выдумкой…
- Погоди-погоди, какие такие шары материи? – перебил Харди.
- А, это что-то вроде Это. Видел Это? – фелисс говорил таким серьезным тоном, что зубы болели, - Нет? И я нет. Это вообще никто не видел. И не слышал, потому что Это и его вид не разговаривают, но их как-то интуитивно понимаешь. Ну, Это, - добавил Су’Пай тоном, каким психиатр обычно разговаривает с тихим маразматиком, - Это – это его имя. Это. Это, кстати, и есть шар материи. Он рядом с Сергием находился на собрании, на как бы пустующем месте.
Харди очень пожалел, что завел Эту… Нет, эту тему. И был неслыханно благодарен, когда Гог связался с ним и попросил подойти к терминалу связи. Лучше уж Ррокс в бешенстве, чем слегка чокнутый и до неприличия вежливый инопланетянин.
Су’Пай и не подозревал, что все окажется так сложно. Опираясь на рассказы друзей-ассамблейцев, которые уже успели побывать гидами у молодых рас, он считал, что команда уже с порога кинется ему с расспросами, будет ему «в глаза заглядывать и хвостиком повиливать» (конец цитаты осьмилапа-ассамблейца Качика), во всем слушаться и учиться. Фелиссы – прямая и консервативная раса, они никогда не лукавят и твердо уверены, что все остальные такие же, хотя это далеко не так. И теперь, полностью положившись на слова Качика, Су’Пай потерпел сокрушительное разочарование по всем параметрам.
Во-первых, все говорили, будто экипажи звездолетов обычно дисциплинированные и ответственные. Тут же была классическая троица из Труса, Балбеса и Бывалого, причем в роли Балбеса выступал не какой-то там запеченный коекакер, а сам капитан. Радист-штурман и еще по совместительству кто-то страдает, видимо, хронической ксенофобией, а механик-оружейник по сквернословию и агрессивности не уступает среднему времялету. А уж если к ним прибавить разговаривающий корабль…
Во-вторых, жизненно важные для подобной летающей конструкции биолог и биотехнолог существовали лишь в далекой перспективе. Нет, конечно, биолога они найдут – подобных ученых-наемников на Базе Сайенс хоть на мясо переводи, но вот биотехнологов в Галактике можно по пальцам одной четырехпалой руки пересчитать – и цена за их найм обратно пропорциональна их численности. Врача не было и даже не планировалось, что тоже настораживало.
Ну а в-третьих, корабль пилотировал сам себя, из-за чего невозможно было в случае чего (если взбунтуется) лететь туда, куда надо команде. А на неподчинение подобный корабль имел все предпосылки – Су’Пай не раз работал с синтетиками, и знал, что как только они дотумкают, что они способны на принятие самостоятельных решений, то всем живым и несогласным в округе впору кидаться в воздушный шлюз. Просто корабль еще не додумался до этого, но, если учесть, что по живости мышления он обгоняет все галактические разработки, то еще недолго осталось.
- О чем задумался? – раздался сверху все тот же голос, смахивающий на говор торговых переводчиков, - Добро думаешь али зло замышляешь?
Су’Пай аж глаза вытаращил, чем вызвал у звездолета приступ смеха – почти неслышный шум двигателя стал прерывистым.
- Да что ты, шуток не понимаешь? – снова спросил корабль, прекратив «смеяться», - Не скучно? Могу мозги промыть, я это умею. Как тебя зовут?
- Су’Пай, - фелиссу показалось, будто это даже не он говорит. Фамильярное отношение корабля практически ко всем членам экипажа можно было лишь терпеть: иначе обидится, ляжет в дрейф, да еще и ручное управление заблокирует.
-А я Астериск-1, просьба называть без номера и склонять, потому что это имя, а не название. Да, и писать без кавычек, - подробную инструкцию насчет своего названия-имени Астериск впоследствии проводил каждому новичку на борту. Су’Паю показалось, что на этом дело не кончится, и это оказалось правдой: Астериск начал трещать без умолку. Фелисс же, против своего обыкновения, не стал затыкать его, а лишь расслабился и принял участие в разговоре, потому что затыкать Астериска было совершенно бесперспективным делом.
В радиорубке Харди снова убедился в своих экстрасенсорных способностях: на дисплее действительно высвечивался Ррокс. И он действительно был в бешенстве.
- Лонгтейл, если ты не уберешь отсюда своего тупорогого радиста, которого даже ядерная боеголовка умнее, я за себя не ручаюсь!
- Гог, исчезни, не порти нам интимность момента, - довольно промурлыкал Харди и, дождавшись исполнения требования, обратился к королю-главнокомандующему, - Так, теперь мы в уединении. Каковы цели вызова?
- Полет проходит нормально? Ничего сверхъестественного не происходит? Мы готовы выделить вам биолога, - заговорил Ррокс, от речи его на километр пасло казенностью, - Специалист категории Г%-1, синапсид молодой, но амбициозный…
- Стоп, стоп, стоп, - начал было Харди, но оказался перебит:
- Написал кучу гениальных диссертаций…
- Подождите!
- Мангийский био-институт нахвалиться на него не в состоянии…
- Да что за…
- Долго работал с инсектиппусами, вывел более совершенную породу зеленых домов…
- Да постойте же распространяться! - Харди пришлось даже потрясти крыльями, чтобы привлечь внимание увлекшегося короля, - У нас на борту инопланетянин, фелисс Су’Пай. Он, а так же остальные восемнадцать существ говорят, что членами экипажа должны быть представители других рас, кроме биотехнолога, потому что они очень дорогие. И я, чисто из праздного любопытства, с ним заодно.
Ррокс похлопал глазами, уши у него чуть вздрагивали, показывая непонимание и раздражение.
- Не понял. Лонгтейл, тебя по голове не били? Вещества на борт не проносили? Топливо не пробовали?
- Да чтоб меня лучевка проняла [«Лучевка» - на жаргоне Кандзей означает лучевую болезнь: после войны с Истоком была среди «верхних» фуриусов чем-то вроде гриппа или ОРЗ; «нижних» же в случае разгерметизации затворов выкашивала целыми бункерами. Для Харди, как для потомка «верхних», то есть фуриусов, живших после атомных войн на поверхности планеты, это выражение не несло никакого особо страшного смысла], - усмехнулся Харди с точно рассчитанной дозой бесстыжести, - А что, топливо можно пить?
- Зря… То есть нет, - так быстро ответил Ррокс, что стало ясно: можно, и еще как, - О каком инопланетянине ты болтаешь?! Какой еще фелисс?!
- Пернатый такой, с клювом и гребнем, - охотно объяснил Лонгтейл, - Так что нам этот ваш биолог не упал, проще говоря. А вот биотехнолог… Вот его было бы неплохо. Кстати, им тут такие деньжищи платят – вартаунской казне не снились! Мы на них мигом осеребримся! [На Кандзей серебро имеет примерно такую же ценность, как у нас – золото. И наоборот]
У Ррокса аж глаза из орбит вылезли от изумления: какой-то юнец, вчерашний бродяга и студент – а паясничает и выдвигает свои требования и предложения самому королю-главнокомандующему?!
- Ты хоть помнишь, с кем разговариваешь?!!
- Помню, - капитан специально выбрал из своего богатого набора такую ухмылку, которую Ррокс и, как потом выяснилось, вообще все власть имущие ненавидели до инсульта, - С Рроксом Грозным, вашим именем еще один коктейль называют, потрясающая гадость, но после шести глотков даже мне жутко доставляет. А что?
- Слушай, я не собираюсь выслушивать тут твой бред насчет какого-то инопланетянина, - низко зашипел король, у которого из глубин души вылез застарелый комплекс неполноценности [Комплекс неполноценности по праву считается самым распространенным в Водовороте смертельным психическим заболеванием. Оно начинается с легких приступов депрессии, потом переходит в хроническую форму, затем, если его еще не вылечили, есть несколько путей развития: А – он так и остается хроническим; Б – перерастает в паранойю или манию величия и В: принимает острую форму и кончается былинным полетом с Суицискалы (самой высокой горы в Рукаве Центавра) или же, как вариант для бюджетников, с крыши. КН в зрелом возрасте любого существа никак не лечится, но его можно подавить, сграбастав в руки/щупальца/жгутики власть или став мелким чиновником. Примечание: чиновник с КН – самое страшное и распространенное создание во Вселенной, страшнее Древнего Ужаса с планеты Жабохват, и распространеннее сидраконского рогошипа. Встреча с подобным типом заменяет на некоторых планетах смертную казнь (прим. автора)], - Я не знаю, что ты там употребил, раз тебе такое привиделось. Возвращайся на Кандзей и принимай биолога, мы ему уже заплатили дикий-образову кучу денег. И имей в виду, не будь ты дружком моей дочери, я бы общался с тобой совсем по-другому!
- Например? – спросил Харди и, не выслушав ответ, заявил: - А вы имейте в виду, что, не будь вы отцом вашей дочери, я бы еще не то вам ответил. Кстати, вы знаете, что я никогда не слушаю здравые мнения? Конец связи.
Перед тем, как радиоприемник выключился, из него донеслось гениальное по своей неприличности выражение, пересказывающее в трех словах цикл легенд о легкодоступной Андарикс и ее похождениях. Ради детей, стариков, кормящих женщин, ветеранов войны и людей с атрофированным чувством юмора я не буду приводить в тексте сие высказывание, тем более что на наш язык оно совершенно непереводимо. Для ушей Харди, зачитавшего этот цикл до дыр, эти последние слова Ррокса были музыкой великого галактического классика-амахани Выхлюпа Погонения. Капитан, счастливо откинувшись в кресле, отдал приказ, взмахнув когтистой четырехпалой рукой:
- Астериск, бери курс на Сайенс, координаты Зет-Зет-четыре-Альфа.