Шишки

Рассказ о старом маразматичном дедуле, который живет у тебя за стенкой. А также о любви жизни и смерти.
Тебе.

МЕМУАРЫ

Я старый пень. Нет! Я старый пентюх. Решил писать мемуары. А что еще делать больному, хромому, вонючему пердуну, который кое-как дожил до старости? Писать мемуары, писать в штаны, и подслушивать жизнь вокруг.

А вокруг очень интересно. Например, выше, на седьмом, живет молодая пара, у них недавно появился ребенок. Ребенок плачет, отец терпит, потом кричит на мать. Мать потом тоже плачет.

Я давно не выхожу из квартиры. На улице холодно, жарко, пыльно, машины, мировой кризис и грипп.
Кстати, мне 81. Много? Мало? Достаточно, для мемуаров. Есть ли мне, что вспомнить? Возможно.

Что я ем? Очень просто – ко мне приходит один добрый человек. Он приносит еду. Два-три раза в неделю. А когда я его попросил - он принес четыре фонендоскопа. Этого достаточно чтобы быть в курсе всего, что происходит выше, ниже, слева и справа.
Еще это человек приносит газеты, но я их не читаю, зачем тому, кто собирается умирать знать что-то кроме того, что действительно интересно, это я про соседей.
Однажды этот человек принес какие-то документы и попросил их подписать, я спросил: зачем? Он ответил – это для того, чтобы я хорошо прожил старость, чтобы у меня было все, что я хочу, или когда-то хотел.
По моей просьбе добрый человек принес сразу: маленький пленочный фотоаппарат, плед, чтобы укрывать ноги, когда пью чай, новую алюминиевую сковородку, армейскую флягу, бинокль с 10-х кратным увеличением, ковер на стенку, набор серебряных вилок.
Я долго думал, что еще попросить, но человек сказал, что можно будет попросить позже. С тех пор прошло уже три года. Он приносит еду, газеты. Иногда он спрашивает, хорошо ли я себя чувствую. Раньше приносил водку, но я уже стар, и больше не пью спиртного.
Родных у меня нет. Старуха скончалась лет двадцать назад, дочка уехала за границу, с заграничным мужем. Я остался здесь один. Были друзья. Двое. Пашка и Гришка. Пашка умер, Гришка тоже. Я живой, пока.
Боюсь ли я умереть? Да. Каждый день. По этому есть фонендоскопы. Там, слышно жизнь, которая кончится еще не скоро.
Почему боюсь умереть? Не знаю. Не знаю, что там. Не знаю, все ли сделал, что нужно было. Не знаю, нужно ли было что-то делать.

На стене висит расписание. Там написано - когда кто бывает дома. Вот сейчас два часа дня. И двадцать семь минут. Дома только сосед справа. Боря. Сейчас он спит. В это время он всегда спит. Он не спит ночью и вечером. Он слушает громкую музыку.

Вчера вечером я решил, что начну писать мемуары, а к Боре пришла Оля. Оля часто приходит к Боре. Вчера я решил записать все, что услышал. Сейчас я это перепишу в свои мемуары.

Боре позвонили в дверь. До этого мне пришлось почти пол часа слушать, как Боря слушает музыку. Но потом был звонок. Я услышал голос Оли. Оля сказала Боре: привет.
Ее голос казался уставшим и охрипшим.
Боря ответил: Привет, проходи. И закрыл дверь.
Потом Оля спросила: есть чё?
Боря ответил: закончилось, есть только шишки.

Я не знаю, про какие шишки шла речь и зачем Оле шишки. В прошлый раз, когда она приходила с таким же вопросом, Боря отвечал про какие-то винтики, или что-то еще, сейчас уже не помню.
Потом Боря и Оля ушли в кухню. Это далеко от стены между нашими квартирами, поэтому я ничего не слышал. Когда они вернулись, то о чем-то громко смеялись, а потом долго занимались сексом, прямо в коридоре, прямо за стенкой, все было слышно хорошо. Но они не говорили друг с другом. Потом Оля ушла, а Боря сказал ей: заходи.

Скоро из школы придет Олеженька. Олеженька славный паренек ему скоро будет одиннадцать лет. Он учится играть на скрипке. Сейчас он играет плохо, но может, я проживу еще пару лет и тогда смогу слушать, как Олеженька играет хорошо. Олеженька живет слева.

Кто живет внизу, я не знаю, там все время тихо.

У меня в квартире одна комната и кухня. Раньше я жил в квартире больше этой, но так получилось, что теперь я здесь. Да и зачем мне, старому пню квартира больше?!
В комнате у меня всегда чисто и все лежит на своих местах. Если я умру завтра -  нужно, чтобы все было чисто и убрано.
В комнате у меня есть шкаф, там книги большое собрание ЖЗЛ, и все газеты (в отдельном ящике) которые приносил добрый человек. Еще есть диван, старый, но мне нравится. Еще есть ковер на полу и на стене, стол. Четыре фонендоскопа, которые я проверяю каждые пол часа, или чаще.

УТРО
Снова начал писать мемуары. Я вспомнил, что в мемуарах нужно описать свою жизнь, говорили, что так легче умирается. Но я ничего не помню из своей жизни особенного. Прожил, как все. Работал сварщиком. Вырастил дочь.
Почему-то вспомнил про вчерашние шишки. Так и не понял, что имелось ввиду, но еще вспомнил, что в жизни набил себе шишек достаточно. Правда, не припомню ни одного случая, чтобы описать.

Скоро проснется Олеженька, станет собираться в школу. Это всегда интересно. Олеженьку интересует много всего. Он задает много вопросов маме. Папы у Олеженьки нет, или он далеко.

Мам! А, что ты мне сегодня с собой даешь? 
Возьми яблоко и йогурт и деньги, у тебя на столе, купишь себе в столовой булочку.
Мам! А давай после школы пойдем в парк!
Сегодня не могу, сегодня вернусь вечером. Справишься сам? Обед будет на плите.

Когда я ходил в школу, - приходилось вставать гораздо раньше Олеженьки, школа была далеко, каждое утро ходил пешком, почти пол часа. Потом пешком возвращался домой.
Один раз меня встретили старшеклассники и забрали портфель с учебниками, и деньги, которые мама давала на школьную столовую. Мне было обидно и страшно, что теперь они будут меня ждать на этом месте каждый раз. Чтобы они не ждали, я стал ходить другой дорогой. Это еще дальше, - идти почти час.
В тот день я первый раз наврал маме, пришлось придумать длинную и запутанную историю о том, что портфель уехал в автобусе, в котором нас возили на школьную экскурсию, где я его забыл. Почему-то рассказывать про старшеклассников было стыдно, и еще мне казалось, что мама расстроится, что я такой тряпка и слабак. Конечно, я получил и от мамы за портфель, зато тайна осталась спрятана.

Мам! А что такое квинтэссенция?
Олег! Я тебе уже много раз говорила, что те книги, которые ты читаешь, - детям в твоем возрасте лучше не трогать. Пойди сегодня после школы поиграй с ребятами во дворе, хорошо?

Я обрадовался. Утро и прослушивание левой стороны прошло не напрасно. Квинтэссенция? Это вроде темной энергии, что-то… Сам не знаю.

Справа было тихо. Боря еще спал.

Сверху слышно тихую монотонную брань взрослых.

Снизу тихо.

Хочется спать. Лягу, отдохну.

ВЕЧЕР.
Я сидел возле стенки и ждал, когда приедет Оля. Ждал минут двадцать.

Оля позвонила в дверь и первое, что спросила: а есть еще?
Боря спросил: шишки? Оля засмеялась и сказала – ага.
(Наверное Оля увлекается экибаной и шишки и винтики ей нужны чтобы составить какую-то очень сложную композицию)
Потом они пили чай на кухне, я ничего не слышал.

Потом перешли в комнату. Некоторое время скрипели пружины в диване, все остальное было тихо.
Потом я услышал голос Оли: сколько тебе лет?

Зачем тебе?
Так.
А тебе?
Восемнадцать. Ты что, не знаешь, что у женщин нельзя спрашивать про возраст?
А ты что женщина?
Нет, я серьезно. Живешь один, каждый день убитый, торгуешь дурью, тебе больше тридцати? Чего ты хочешь от жизни?
Ты чё? Посмотри вокруг. У меня все есть. Ты видела красную беху во дворе? Это моя. Завтра приму товар. Придешь завтра?
Каждый день? Мне мама не разрешает.

Потом они какое-то время молчали.
Потом Оля снова заговорила.
А ты не боишься?
Кого, ментов? Так они мне часть товара привозят.
Нет, того, что так и проживешь, и что жизнь закончится быстро.
Тю, ну и пусть. Быстро, долго, какая разница, если все равно закончится. А так - оттянусь по полной.

Я решил это записать. А в момент, когда я вытаскивал из уха скобу фонендоскопа, в мою голову пришло озарение.
Оказывается, все это время Оля приходила к Боре за наркотиками, а шишки, скорее всего – это плоды какого-то растения, действующего на мозг.
Я в своей жизни пил водку, иногда много, а после смерти старухи очень много, но наркотики – никогда. Наркотики это плохо и грязно.
Новость, что Оля…
В общем, меня эта новость расстроила. Я немножко любил Олю, хоть видел ее всего один раз, в зрачок входной двери. А оказалось, что она наркоманка.
Но теперь слушать их разговоры стало еще интереснее.

У меня на работе был напарник, он всегда был весел, всегда в хорошем настроении, Васька. Хотя нет, не Васька, Васька то другой.
И он мог долго рассказывать про устройство всего вокруг, про книги, про новости в мире, про себя, даже про бога.  Мы работали полтора года вместе, а потом его уволили, и оказалось, что Васька был наркоман, что он принимал наркотики каждое утро, а иногда и в обед. Я очень этому удивился, никогда не мог такого подумать и представить даже.

Я решил убрать в комнате. Вытер пыль. Полил цветок на подоконнике. После этого долго думал – зачем люди отравляют себе жизнь наркотиками. Но ничего не придумал. Потом долго слушал – как Олеженька учится играть на скрипке.

ЕЩЕ ОДИН ДЕНЬ
Я весь день спал. Снился странный сон. Как будто ко мне кто-то приходил, чтобы рассказать какую-то очень важную новость. Этот кто-то протягивал мне руку, и хотел, чтобы я прикоснулся, но я испугался и долго не мог пошевельнутся. Все тело словно онемело. А этот кто-то постоял, а потом ушел. И мне показалось, что он еще придет. Скоро.

Когда проснулся – сразу подошел к правой стенке. Там громко хлопнула дверь.
Похоже, что кто-то вышел. Я быстро перешел к глазку и увидел Олю, которая ждала лифт. Еще в этот момент из своей квартиры вышел Олеженька.

Здравствуйте.
Привет.

Я видел в глазок, что Олеженька смотрит на Олю, а Оля смотрит на кнопку лифта.

Вы плакали?
С чего ты взял?
А у вас туш по щеке размазана.

Оля стала вытирать рукой щеку.
Потом открылись дверцы лифта и они вдвоем вошли вовнутрь.

ДЕНЬ
Я почти неделю ничего не писал. Все сидел у окна и разглядывал в бинокль людей на автобусной остановке. Многие из них хмурились, даже когда на небе светило солнце.
Но я вспоминал себя в их возрасте. Я также стоял на остановке, ждал трамвай, ехал в трамвае.
Мне нравилось работать. Я одевал защитную маску и смотрел, как горячий огонь сваривает в одно целое две металлические детали. И так продолжалось долго, до самой пенсии.
Мне нравилось работать. И, наверное, я нравился своей работе. Потому, что я успел два раза побывать на море, это когда выдали премию, а второй раз, когда дочка уезжала с мужем, - подарила путевки в санаторий.

Все это время Оля не приходила к Боре. Боря несколько раз выходил из квартиры. Один раз почти на сутки. Все остальное время за правой стенкой было слышно только музыку и тишину. 
С левой стороны Олеженька увлекся строением солнца, он спрашивал у мамы про протуберанцы, учился играть на скрипке, два раз к нему приходили одноклассники, и они вместе играли в монополию.

Мне не хотелось ничего писать в мемуары. И вспоминать свою жизнь не хотелось тоже. Особенно те далекие эпизоды, когда я был юношей и думал про смысл жизни, про предназначение человека, и также как Олеженька увлекался протуберанцами, кактусами, спортом, книгами и музыкой.
Тогда мне казалось, что все двери открыты, что стоит только захотеть – сделать шаг, всего один. И я его сделал, сразу после школы, поступил в технический вуз. Но был отчислен из-за глупого случая с женой проректора, подробности которого очень ярко всплыли в памяти, но записывать их не буду.
А потом попал в армию. А потом сразу на работу, сначала разнорабочим, на стройку. Но я быстро освоил сварочные работы, и мне это понравилось. 

Сейчас вспоминаю, что с одной стороны жизнь протекала ровно, утро-день-вечер, работа, одна и та же, но с другой, -  в жизни было много мелочей, которые даже не всегда запоминались. А может, именно из этих мелочей и строилась сама жизнь?!
Случайные встречи, мимолетные улыбки. Голуби, которых пол дня кормил, в четырнадцать лет. Юбилей Остапенко, на котором первый раз попробовал портвейн, а потом было сильно плохо. Несколько падений с велосипеда. Перелом ноги, когда увлекся акробатикой. Настя.
Настю вспомнил. Первый раз прикоснулся к женским пальцам. Первый раз поцеловал губы. Было очень страшно сказать ей: Я тебя люблю. А потом оказалось, что она этого ждала почти месяц. А я чувствовал потом себя очень глупо.
Оказывается если начать вспоминать, то есть что вспомнить…

ДЕНЬ
Здравствуйте, мои мемуары. Я ничего не писал почти две недели, или даже больше.
Большую часть времени я сидел у окна и вспоминал свою жизнь. Иногда даже плакал. Часто смеялся. Иногда очень удивлялся: как такое можно было забыть.
Например, я вспомнил, как в пятьдесят четыре влюбился, словно мальчишка, в молоденькую помощницу бухгалтера в стройтресте, где работал. И каждый раз, когда ее видел, а она мне говорила: здравствуйте, я кивал в ответ и не мог произнести ни звука, потому, что терялся от эмоций. А она меня считала угрюмым и сердитым из-за этого. Пока она работала у нас я вставал на час раньше обычного и летел на работу, хотя она всегда опаздывала. А потом она уволилась, а я еще долго ее вспоминал. И вот, забыл.
Очень подробно вспомнил, как радовался рождению ребенка, и как сильно испугался, когда дочка, когда была маленькая, случайно выпала из коляски, и потом долго лежала в больнице вместе с женой. А я возил им фрукты.
Вспомнил, что всегда хорошо относился к людям и к жизни, вот только смерти всегда боялся, и всегда готов был уступить другому, хотя иногда и не мешало бы сказать: нет.

Оля к боре приезжала три раза, но их встречи были короткими и какими-то не такими. Я не слышал, чтобы они занимались сексом.
Оля приходила, звонила в дверь, Боря открывал. Что-то у них происходило в коридоре, потом Оля уходила.
А один раз, когда Оля выходила, она снова встретилась с Олежкой.

А можно с вами поговорить?

Я быстро перенес фонендоскоп, который был возле пола к входной двери, чтобы лучше слышать их разговор.

Это вам!
Ух ты. А что там?
Разверните.
Шишки? Забавно…

Я посмотрел в глазок, увидел в руках Оли картонную коробку, из которой она достала две сосновые шишки.

Они красивые. Мне захотелось вам их подарить. Они такие же красивые как вы.
Мальчик, тебе сколько лет?
Это не важно. Я может, выгляжу молодым, но я хорошо разбираюсь в людях. И я вижу, что вам грустно. Очень грустно. Вы потому так часто приходите к Борису, что вам грустно.
А ты знаешь, зачем я к нему прихожу?
Конечно, про Бориса все в доме знают, - он торгует наркотиками, и связан с мафией, и многие его боятся. И вы приходите, чтобы получить дозу. Можно я поглажу вашу руку, у вас очень красивые пальцы…
Погладь. А про меня в доме тоже знают все?
Я не знаю. Может быть.
Я пойду, ладно? Спасибо за шишки…

ВЕЧЕР
Я уснул днем во сне снова приходил тот человек. Он стоял и смотрел мне в глаза. Мне казалось, что он ждет. И то, что он ждет очень скоро случится. Со мной?
Но мне уже не так страшно…

Оля уже давно не приходила к Боре,  мне почему-то показалось, что она больше не придет.
Несколько раз к Боре приходили ребята его возраста, но они все время проводили на кухне, я не слышал их разговоры.

Олежка уехал на каникулы.

Я много времени провожу у окна. Слушать фонендоскопы теперь не интересно.

Несколько раз снился все тот же сон, про человека. Он ждет. 

Один раз сильно захотелось выйти на улицу, но я испугался, мне показалось, что если я это сделаю, то случится что-то непоправимое, например, меня собьет машина, или кто-то рядом чихнет, а у меня появится грипп.

ВЕЧЕР.
Я снова весь день проспал. Наверное, в моем возрасте так поступают многие. Немного начинаю жалеть, что все это время сидел здесь, взаперти, один, ведь я мог найти себе друзей, даже влюбится… а что? Ведь такое бывает, что старики чувствуют любовь, как молодые.

УТРО
Сегодня решил выйти на улицу.
Почему-то мне боязно это сделать.
Я старательно побрился, одел свой лучший костюм, он долго хранился в шкафу. Начистил до блеска туфли.
Долго стоял возле дверей, прислушиваясь.
Потом выбросил в мусорное ведро фонендоскопы.
Даже засомневался, что может сделать это завтра, а не сегодня.
Но все же решил сегодня.

Спущусь вниз, выйду из подъезда и посижу на лавочке возле березы, столько сколько захочу.
На улице хорошая теплая погода. Куда-то идут прохожие, а на остановке, как всегда люди ждут автобус.

Мемуары оставлю на столе, еще вернусь, еще допишу.


***

- где его нашли?
- да вот здесь, под березой лежал, улыбался.

*

- Петр Степанович, закапывать куда отвозить, Старовасильевское?
- Нет, этот писатель был, о понаписывал, тетрадь целую. Везите на центральное, место только попроще. Ваню я уже предупредил.

*

- Степаныч!
- А?
- С мемуарами что делать?
- Да выброси их...

*

- Эй мальчик! Иди сюда. Тебя как звать?
- Олег…
- На Олег, читай.
- А что это?
- Это? Это, Олеженька, жизнь…


Июнь 2010