Максимов думал. В последнее время ему вдруг понравилось это занятие – думать: размышлять, осмысливать, напряженно искать сущность бытия и смысл собственного предназначения. На сайте «Википедия», куда он в последнее время зачастил в поисках знаний, такой род занятий обзывали рефлексией.
«Итак, я – Максимов. Александр Максимов тридцати семи лет от роду, женатый, имеющий одного ребенка. Мог бы быть не Максимовым, а Шоповым. Отец, помня издевательства одноклассников и однокурсников по поводу неприличной фамилии, решил избавить отпрыска от бед, наградив фамилией жены. Быть Максимовым – это прилично, среднестатистично, удобно. Незаметно. Не-за-мет-но… Соседи не замечают, начальство не замечает и не отличает. Теща игнорирует. Даже любимец жены, голубой кот точит об ноги свои когти, путая с ножками стола. Эх, судьба моя! Поднялся по карьерной лестнице до должности заместителя начальника отдела маркетинга и все. Начальником уже не стать. У начальника сын подрастает, и папа его на свое место метит. А могут и уволить. Весь отдел судачит о грядущем сокращении. Сколько в отделе работаю, столько и судачит».
Максимов безумно устал от рутины. Работа надоела. Жена достала. Некогда притягательные «Одноклассники» уже не притягивают. Хотелось свершений, безумств, решительных поступков.
Вот жена на решительные поступки способна. Она недавно извращенца рассекретила. Пошла в гости к соседке, чаю попить, рецепты новых салатов обсудить. А там на стене картина висит с женщиной и голым мальчиком на руках, по краям тоже голые мальчики с крыльями – детская порнография! По возвращении домой сразу в милицию на телефон доверия и позвонила. Напрасно сосед кричал, что эту картину нарисовал его отец, что это репродукция Рафаэля, что в ней нет ничего крамольного и преступного. В свете нынешних тенденций сосед загремел «за хранение», а жену Максимова даже по телевидению показали и портретом президента наградили. Сам Максимов тогда очень испугался: как, любимый певец его мамы Рафаэль оказался способным на ТАКОЕ! Пришлось уничтожить виниловые пластинки с песнями Рафаэля, которые Максимов хранил на память о маме и в надежде загнать их на аукционе раритетов.
Брат жены тоже способен на решительные действия, он «фрондёр, перфекционист и нонконформист» (надо будет узнать значение этих слов на «Википедии»), состоит в экологической организации и все время за права животных борется. Ох, и тяжела эта борьба, ох, и опасна! Защищаемые животные могут покусать, охрана и милиция отдубасить дубинками. Когда шурин выпускал на свободу томящихся в неволе свободолюбивых пчел, свободолюбивые пчелы его так изжалили, что пришлось ложиться в реанимацию.
Но еще пару месяцев после экологической акции шурин долго скрывался у них дома, потому что за ним охотились все пасечники округи. Весь гуманистический замысел затеи эти недалекие люди почему-то не поняли.
Даже сынок, похожий на колобочка недоросль, в герои, фрондёры, перфекционисты и нонконформисты подался. Общественная активность для улучшения его портфолио, видите ли, понадобилась. В школе ему объяснили, что главной проблемой в нашем обществе и, особенно в сфере потребления являются просроченные сладкие сырки. Вместе с одноклассниками Максимов-младший эти просроченные сырки выявляет и куда нужно о сырках докладывает.
И только глава семьи ничего такого не совершает, сидит себе в офисе зарплату домой приносит и в мировой сети висит. Стыдно даже!
Раньше Максимов своей малоактивности не стыдился. «Подумаешь! Деньги домой неплохие приношу – вон, весь дом отстроил, по последнему слову гламурного дизайна. Соседи от зависти здороваться перестали, когда жена их на экскурсию в отделанную квартиру сводила. Были еще чаты, потом блоги с хорошей посещаемостью. Были походы в кинотеатр и поездки в Египет на пляжи Хургады. Все было. Это было, было… Но закончилось. Незаметно, неожиданно». Максимов вдруг узнал, что таких, как он, называют «офисным планктоном», «леммингами», «хомячками», и такие сравнения его оскорбили.
Надо что-то делать, понять: кто ты, что тебе хочется, как себя изменить. А себя менять нужно. Целенаправленно становиться лучше, чтобы ни страха, ни упрека. Только как? Говорят, есть такие технологии, ты им следуешь и становишься лучше, умнее, честнее, решительнее; и весь мир падает к твоим ногам с могучим грохотом.
Церковь, всевозможные религиозные объяснения и рецепты праведной жизни Максимов отверг сразу. Эти рецепты его абсолютно не устраивали. К тому же был пример, один родственник. Он посты соблюдает, церковь посещает, молится в день по несколько часов. Речи, правильные и до оскомины банальные, произносит. А как был сволочью, скупердяем и дураком, таким и остался. Религиозные технологии ему не помогли. Другой пример - сосед по лестничной клетке, отвратил Максимова от более современных направлений духовного поиска. Сосед по недомыслию (работу искал) связался с саентологами. Ну, связался - так и связался. Тесты какие-то прошел, анкету запомнил, и забыл. Саентологи его не забыли и на протяжении двенадцати лет (!) забрасывали несостоявшегося неофита письмами и приглашениями: «Вступи, друг, в «Морскую организацию, будем все вместе планету клировать!» Максимов не знал, что означает глагол «клировать», не знал и сосед, но видел в этом термине сексуальный подтекст. Чем и напугал Максимова – отклировать целую планету не смог бы никакой сексуальный маньяк.
Клубы анонимных (алкоголиков, наркоманов, сексуальных извращенцев и неудачников) Максимова не устраивали. Взносы в такие клубы стоили немало, и ходить туда могли люди только из его круга, а тут уж какая анонимность! Может, в Америке анонимный вуайерист способен поделиться своими проблемами с сотоварищами по несчастью без последствий, у нас же нет никакой гарантии, что ты не встретишь в клубе руководителя смежного отдела или просто знакомого, и вскоре весть о твоем тайном пристрастии всколыхнет общественность.
«Куда пойти, что делать? Книжки умные читать?» Но умные книги были написаны таким умным языком с такими терминами и ссылками на умных авторитетных специалистов, не знакомых простым смертным, что после прочтения первых страниц начинали закипать мозги. Были и другие, более простые рецептурные справочники счастья, но их авторы в России никогда не жили и сущности отечественного бытия не понимали, несли с кретинским пиететом дремучую чушь и были довольны собой.
Оставив книги, Максимов стал смотреть фильмы, пытаясь найти в этих произведениях масс-культуры сущность и смысл, он даже подходящий термин в «Википедии» отыскал – герменевтика. И пусть это относилось к толкованию текстов, Максимов некоторое время считал себя профессиональным киногерменевтом. Потом и это занятие наскучило. К тому же качественного кино становилось все меньше и меньше, все действия в фильмах замещались компьютерным миганием, и вместо просмотра можно было ограничиться чтением анонса. Единственным фильмом, почему-то отложившимся в памяти, оказался «Бойцовский клуб», по Чаку Паланику. Саму книгу Максимов прочесть не удосужился, но фильм улыбнул. Некоторое время Максимов рассматривал сие творение как императив (еще одно умное слово из «Википедии»), а потом бросил. Бить морды другим и получать в морду – вещь неприятная.
Императивом он считал и книгу Достоевского про Родиона Раскольникова. Племянник поступал в институт, и нужно было его ознакомить с некоторыми направлениями русской литературной мысли. Максимов прочитал роман до конца и призадумался. Старушка-процентщица имелась, топоры продают в магазине на первом этаже. Даже табун сонечек мармеладовых каждую ночь выстраивается на обочине шоссе. Обычно желание тюкнуть соседку топором по темечку возникало у Максимова после очередного скандала, когда эта паршивая дрянь начинала катить бочку на кота Максимова, выпущенного на лестницу и сделавшего кучу или лужу под ее дверью. Однако допрос снимать будет не хитренький и утонченный Порфирий Петрович, но лейтенант Козубенко с пудовыми кулаками и бульдожьим интеллектом. И никаких высоких духовных стяжаний эта акция не предполагала.
«Что же делать? Как быть? Марки собирать? В толкинисты податься? Что люди обо мне подумают? Для них – что филателист, что гомосексуалист. Особенно родственники эти термину путают. А ежели ты вдруг толкинистом стал – в психушку спровадят».
Максимову вдруг вспомнился анекдот про студента. Сдает студент историю.
Профессор: Когда началась Первая мировая война?
Студент: Не знаю?
Профессор: А революция?
Студент: Не помню.
- Продразвестка, коллективизация, индустриализация, Великая Отечественная, перестройка, распад СССР, реформы?
- Да почем я знаю?!
Профессор: Ты откуда такой?
- Из Урюпинска.
Профессор: Эх, бросить все и уехать в Урюпинск!
Да, был бы такой магический Урюпинск, мимо которого пролетают все коловращения и превращения, все эти потрясения. Беловодье, царство Ирий, Острова блаженных, Авалон. Магический вселенский Урюпинск простирающийся в самых высоких эмпиреях, где только покой. Где от тебя не будут ничего требовать, и ты от себя не будешь ничего требовать. Потому что ты уже есть, сам по себе такой хороший и плевать на императивы.
Максимов думал, размышлял, шевелил извилинами, потея и страдая, не находя выхода. Скулил кот, требуя «Вискас», скулил сын, требуя внимания, стонала жена, всхлипывая над злоключениями очередной телевизионной жертвы, выставившей напоказ свои беды. Скулил телевизор. Максимову тоже хотелось скулить. Но вдруг в открытое по случаю теплой погоды окно влетела огромная жирная муха, уселась на журнальный столик, шевеля крылышками и почесываясь. Максимов осторожно потянулся за томиком Достоевского, размахнулся и со всей классовой ненавистью обрушил книгу на муху. Муху расплющило в лепешку, разбилась стеклянная столешница, попадали на пол журналы. Взвыл перепуганный кот, взвыл сын, взвыла жена. А Максимов героически так улыбнулся и поставил Достоевского обратно на полку…