Андрей Викторович был человек крайне нерешительный. Даже настолько, что вот уже добрых десять минут не мог отвязаться от девчонки-попрошайки, которая шла за ним от самой трамвайной остановки, преданно цепляясь липкими ручонками за полу пальто.
- Дядь, дай десять рублей!
Андрей Викторович конечно и рад был бы дать незваной гаврошке десятку, но как назло в его кошельке была неразменная сторублёвка. Все киоски и ларьки встречали нерешительного Андрея Викторовича тёмными стёклами, а послать девчонку, явно привыкшую к такому обращению, он не мог. Зеленоглазая попрошаечка, видимо, чувствуя в Андрее Викторовиче лёгкую добычу не отставала. А он бежал, почти бежал до дома, до подъезда, до железной собаки домофона.
Он признался, ну что никак не может дать девчонке свою денежку. Девочка не отставала. В её глазах появилось что-то вроде хищного блеска или профессионального азарта, сможет или нет?
Они остановились под фонарём. С неба шёл снег.
-Девочка, как тебя зовут?
-Соня.
Было холодно. Декабрь, пусть и не в Африке, но всё же декабрь.
- Сонюшка, ну нет у меня ничего!
-Ну дя-ядь! Ну…
Неожиданно, на полуслове, Соня закатила зелёные глаза и упала прямо на снег. Андрей Викторович запаниковал.
Куда бежать? Кому звонить? Девочка лежит на снегу в одном проеденном молью свитерке! В Скорую? Но ведь он ничего не знает про эту девчонку и вряд ли, ночью, врачи приедут спасать какую-то попрошаечку! Ну не тащить же её домой!
Андрей Викторович присел рядом, похлопал Сонюшку по щекам. Ничего.
Он встал, достал из кармана изрядно потрёпанный жизнью мобильник и нерешительно потоптался. Потом сунул трубку на место, заложил руки в карманы и сгорбившись, быстрым шагом пошёл прочь. В пятнах фонарного света он был похож не то на чью то тень, не то на старую больную крысу.
Улицы были безлюдные, все приличные граждане давным-давно мидели дома и пили чай с баранками. Все кроме тех, кому ещё целый час после смены мылило голову зараза-начальство.
Ну не виноват я, старый маразматик, что тебя жена опять бросила! Зачем на мне-то зло своё срывать? Только потому, что я не могу послать тебя куда подальше?
В носках шуршали купюры, да, им сегодня выдали зарплату. Нерешительный, униженный начальником Андрей Викторович до смешного боялся воров.
Ночью он долго не мог заснуть, крутился, вертелся, сопел, глядел на равнодушный потолок, а видел грубую короткую стрижку и хитрые зелёные глаза.
Андрей Викторович пробовал было думать, что ничего серьёзного не случилось, подумаешь, одной попрошаечкой меньше. Сама оклемается и до дома дойдёт, ей не привыкать.
Но от этих мыслей стало так мерзко, что он едва не заплакал.
В который раз он повернулся на бок со спины, затем поцеловал бледное плечико своей бойкой жены и прикрыл его одеялом.
- Милая, милая моя командирша. Спи спокойно, любимая.