Слабое тиканье аппарата, было еще одним доказательством присутствия жизни в палате. Бледно розовые стены, окно, кровать на которой лежит человек, под его бинтами и гипсом можно узнать мужчину. Иногда он раздает нечленораздельные звуки, это обычная реакция на наркоз.
Из открытых частей на нем можно видеть только глаза, губы, и правую кисть, На тумбочке справа стоит фотография, на ней он, и девушка, блондинка, они улыбаются, а его единственный друг как всегда стоит позади, и по своему обыкновению, не выдает ни одну из своих эмоций, еще бы, ведь сейчас их трое.
Почти без звука, блондинка с фото входит в комнату, сев рядом она берет его за руку, теплая, значит, все будет хорошо. Все будет как всегда. Он пролежит здесь месяц, затем другой, и мы опять будем вместе. Мы всегда вместе, просто сейчас он немного дальше от меня, как будто он уехал, на время, и все также пишет мне, как только появляется связь. Привет, как дела, что делала днем, и прочее. А я всегда жду, когда же он напишет, или позвонит, чтобы услышать его, Хай, я уже близко, мы опять победили. Рука чуть дернулась, глаза, он все видит. Совсем неожиданно раздается голос, чужой, но не на столько что бы не узнать в нем Фила.
- Хай, Кэнди, мы опять победили ;) моргнул он правым.
- Привет, я знаю, ты ведь никогда не проигрываешь.
- Угу, с семи лет.
- Может быть это знак, что тебе пора завязывать?
- Знак? Знаком может быть только потеря адреналина, или черная кошка, которая переходит ночью дорогу с пустым ведром, а потом, это все что я умею.
- Но тебе всего двадцать семь, и свои двадцать восемь ты встретишь здесь!
- Правда?
- Доктор сказал, что тебе повезло, и ты будешь здесь еще два.
- Месяца? Перебил, он ее
- Да. Она отвернулась, чтобы вытереть слезу.
- А что с ним?
- Его больше нет.
-Нет! Я видел, как он летел впереди, когда нас выкинуло с трассы.
- Бак пробило, образовалась искра, он сгорел.
- Но.
- Сгорел, все, что осталось от твоего друга, я принесла тебе.
Она открыла сумочку, перевернула, посыпались, деньги, ключи, табак, последним выпал черный закопченный круг, с красной стрелкой, замершей у отметки ноль.
- Это все, продолжила она, все, что осталось от него, и я не хочу, что бы тоже случилось с тобой завтра.
- Я тебе не верю, он попытался отвернуться, но повязка не шее не позволила.
- Веришь,или нет, это единственная часть, которую я смогла унести. Остальное ищи на свалке.
- Прощай.
Она исчезла, она всегда приходила внезапно и уходила с одним и тем же прощай.
- Прощаю, прохрипел Фил, и медленно погрузился в очередной болезненный сон.
Асфальт, кругом асфальт, лучшего кладбища для байка сложно представить. Городская свалка, в Алма-Ате, выгодно отличалась тем что, на ней был отдельный кусок куда свозили остатки разбитых авто, и куски того что раньше было мотоциклами.
В строгой кожаной куртке, в рваных джинсах и такой же кепке, с тростью в руке, над всем эти хаосом, на груде того что раньше называлось BMW стоял Фил, высматривая свой кусок железа, которое полгода назад он с любовью называл другом. Над головой Фила, медленно проплыла красная гондола воздушного трамвая. На Кок-тобе. Когда-то и он смотрел сверху вниз на это безобразные груды резины и ржавой стали, и думал, кто эти люди там внизу? А сейчас все поменялись местами. Они летят смотреть на гору, а я стою и вспоминаю, как летел с горы.
Медленно спустившись с капота, и пройдя к забору, он подошел к тому что искал. Здесь было колесо, а здесь руль, присев на одно колено, он достал из кармана, тахометр, и положил его на бесформенную груду своего друга.
- Прощай, друг.
На выходе, его ждала Кэнди, такая же сладкая, как год назад, какой она была, в красной гондоле, которая сейчас проплывала вниз.