Поэма
О жизненных опасностях, подстерегающих влюблённых мужчин с дрожащими яичками
* * * * *
КРЕМЛЁВСКАЯ СТЕНА
Самолёт взвыл, зашуршал подкрылками, задрожал и оторвался от земли. Среди прочего люда и хлама на борту томилась тушка немолодого человека, 35 лет от роду, которому суждено будет пережить воспоследующие приключения. Звали человека Сергей Николаевич, а отправился он в новые края вовсе не просто так и не абы как.
Приключилась с Сергеем Николаевичем в давешнем году оказия странная, а точнее даже не оказия и вовсе, впрочем, а самое настоящее форменное надругательство, положившее конец всей его прежней жизни в общечеловеческом её, сцуки, понимании. Случилось так, что столкнулся Сергей Николаевич с настоящим кармическим червяком.
Произошло сие в городе, сцуко, Москва, в субботу, 14 июля 2007 года, у самой натуральной Кремлёвской стены, о четырёх часах пополудни, в то самое изысканное время, когда всякий уважающий себя мужчина выгуливает свою даму сердца с целью заинтриговав невеликие женские мозги сладко её опосля пропердолить, ить выходной день, а чего тут такого. У Сергея же Николаевича всё произошло не как у людей, это дело ясно всяко. Тут уж любой читатель догадается, что заместо славной и милой дамы столкнулся наш герой с экземпляром определённо внеземного происхождения, предположительно гибридом роду-племени кольчатого, а точней хрен его знает, ить пропал сей гибрид ровно через полгода. А в тот летний тёплый зелёный вечер…
У КРЕМЛЁВСКОЙ СТЕНЫ ПОЛЗАЛ КАРМИЧЕСКИЙ ЧЕРВЯК.
Ползал он не просто так да не абы как, а в самых настоящих поисках кармического пропитания. А питается эдакая нечисть, знамо дело, судьбами мужчин, впиваясь в загривок жертвы и сей же секунд высасывая все питательные элементы несчастного.
Тогда, завидев Сергея Николаевича, червяк заурчал, причмокнул, подпрыгнул, зашелестел юбкой и ринулся на запах. Опосля чего истово впился бедняге в хребет, да так, что наивный ажно охнул от счастья. Надо пояснить, что в момент пожирания половозрелого человеческого самца кармический червяк впрыскивает специальные обезболивающие компоненты – гормоны, так что мужчине и не больно вовсе, а вполне приятно, и даже более чем.
Червяк зачавкал и, облизываясь, приступил к высасыванью очередной самцовой сути, а наивный Сергей Николаевич, дурачок, размечтался так, что сей же вечер признался червяку в любви.
Да.
И ничегошеньки не сознавая, ухнул в трясину, то бишь к указанному опарышу в ЖКТ, из которого не выбирался прежде ещё никто, хоть бы весь сей ЖКТ и представлял собой как в нашем случае – одну сплошную прямую кишку от ротовой полости до анального, сцуко, отверстия.
Нет нужды томить читателя, интригуя целями, что преследовал сей объект семейства жопоротых. Ибо каковы таковы те цели? При элементарнейшем научном знакомстве с голодными кармическими глистами наисовершеннейше ясно и очевидно всяко, что питаться им надобно избыточно да регулярно, накапливая червячий жир на зиму. И пень отсюда ясен совершенно: как тока затормозился у опарыша метаболизм, так и пополз он за новым питательным компонентом и вполне шустро. А компонентом стал подобным на сегодня – как раз Сергей Николаевич, вот какие дела, да.
Посему настаиваем вненепременнейше прочитать – как нашего героя в прошлом году сожрали: http://www.razgovor.org/samotek/article590/ а то не совсем понятно, отчего у него возникли столь необоримые страдания.
А надо сказать, что сил никаких у нашего героя не осталось. Даже почту электронную он не читал вовсе, а мог разве что лежать на постеле да плакать навзрыд, и то, ежели токмо хватало сил на навзрыд. Плакал Сергей Николаевич от бессилия, на кровати лёжа, там, где прежде его червяк пожирал, плакал и не мог наплакаться. А и вообще делать ничего не мог конструктивного, даже чай заварить, да.
Перепробовав рекомендованные обществом средства, изучил Сергей Николаевич их натуральную действенность.
Лекарство «Забыться работой» помогает на месяц.
Лекарство «Увлечься другой женщиной» помогает на сутки.
Лекарство «Химический реагент амитриптилин» помогает на 4 часа.
Лекарство «Пиво в бутылках количеством 10 по 0,5» помогает на 3 часа.
Лекарство «Психоаналитик» не помогает вообще, ибо сей же секунд по телефонному аппарату верещит, что случай наитруднейший, клинически необоримый и не лечится вовсе.
Ничто не принесло душевного облегчения несчастному, так что ОСТАЛСЯ НАМ ОДИН ВЫХОД: купить билет куда-нить подальше и отправить Сергея Николаевича с глаз долой, на побывку, а может навсегда, главное подальше, ить всё равно толку от него ровным счётом никакого и нету.
Так и летел самолёт с полумёртвой тушкой Сергея Николаевича на юго-запад, через солёные муссоны и пассаты в полную неизвестность, через Атлантический, сцуко, океан, к невиданным шоколадным аборигенкам, которым о червяке под великорусским названием «Оля» по счастью ничего и не известно.
* * * * *
ПЕРЕЛЁТ
С самого начала Сергей Николаевич поступил странно: в Шереметьево-2 он 10 минут упрашивал тётку, обладательницу аппетитных сосисок, лежащих на золотистом жареном луке, продать ему этого лука с сосиской. Продавщица лука с сосисками категорически отказалась продавать лук с сосисками, ибо Сергей Николаевич намеревался провести финансовую операцию так, чтоб у него осталось меньше бумажных купюр. Вы когда-нибудь взвешивали сторублёвую купюру? А три? Можете представить, сколько это весит? Вот и наш герой не хотел таскать по чужбине столько. Но продавщице лука с сосисками нравилось сидеть на стульчике, а деньги считать не нравилось, посему извилины её задницы фурычить отказались и в заграничный город Рим несчастный Сергей Николаевич попал одновременно и голодным, и злым.
Там, в Риме, в транзитной зоне аэропорта «Фьюмичино» до курительной комнаты надо ехать на поезде. Постигнув хитрейший маршрут, последующие 4 часа Сергей Николаевич пил пиво по 4 евро за маленькую бутылочку и болтал со всяким разным путешествующим народцем, обсуждая актуальные темы бытия. На переговорах с японцами речь зашла о Курильских островах, но тут как раз случилась оказия о посадке в самолёт. Сергей Николаевич шустро покивал, что острова отдать не прочь, но сей вопрос решает не сам и уж точно не сегодня.
Курительная комната оказалась закрыта на уборку. Разношёрстная толпа никотинозависимых истошно скулила, опаздывая на рейсы, билась в истерике, а славный итальянский персонал, цинично медленно и методично меланхолично протирал пепельницы, диваны и окна. Выкурив на всякий случай 2 сигареты, наш герой достиг на прежнем поезде правильного направленья, после чего стал развлекаться препираньями с итальянской металлодетекторной тёткой в штанах относительно ручной клади. Обнаружила указанная металлодетекторная тётка 150-граммовый пузырёк с кремом от солнца и, хоть был тот наполовину пуст, а разразился международный скандал. Ибо в тёткиной металлодетекторной инструкции замечалось о разрешённой ёмкости в 100 миллилитров, но никак не количестве в ёмкости самой жидкости, посему смотрела итальянка на бумажку и скулила про нельзя. Возвращаться сдавать в багаж времени не было, отлить на глаз тётка не разрешила, выпить тоже, а размазать по рамке металлодетектора несчастный не догадался. Тётка пялилась в инструкцию, потом на пузырёк, потом на Сергея Николаевича, хлопала очами и ни фигушеньки не разумела. Через 5 минут наш герой на тётку плюнул, растёр, рекомендовал мазать крем под итальянским солнцем на жопу, схватил свой хлипкий рюкзачок, да помчался на посадку.
– Сергей Николаевич? – хмуро рявкнул бравый итальянец при выходе на взлётную полосу.
– Си, – пискнул несчастный.
– ВЫ ОПОЗДАЛИ!
После чего герои поднебесья послали несчастного на три буквы, то есть вверх, в офис компании «Ал Италия», ить всё равно на рейс не пустят, ибо самолёт уж и взлетает на ***. Затем славные итальянские герои отвернулись и приступили к своим дальнейшим итальянским обязанностям.
Сергей Николаевич разинул рот и прозрел, отчего никуда не хотел ехать. Оттого, что ить всё равно не судьба! А надо сказать, что явился он ровно за 10 минут до взлёта, что, как крайний срок, и было указано в посадочном талоне.
– Дык давайте составим акт!
– Но!!!
Бравый итальянец зевал, тётка в чёрных штанах шустро парларила в телефонный аппарат, а Сергей Николаевич стоял с разинутым ртом, спокойный, впрочем, как удав. Ну нет – так нет!
– А ну быстро! – завопили итальянцы и сей секунд попихали несчастного в легковое авто, после чего шесть минут возили по разным уголкам аэродрома в поисках подходящего для подобных случаев крылатого драндулета. Так что будем считать перелёт через Атлантический океан совершенным, ибо не есть сие событие сколько-нить удивительно, а отвлечёмся-ка на постижение ужасов путешествия, кои случались премногим количеством.
Ибо спустя 10 часов вытряхнули несчастного во внутренности неизвестного науке диковинного аэропорта. Блуждал Сергей Николаевич в растерянности и совершал преудивительнейшие загадочные поступки: первым делом он разулся, снял кроссовки, спрятал в рюкзак и потопал босой. Нравилось ему так...
Опосля искал бедняга, как местных денег раздобыть. А надо сказать, что запугали его столь, что не взял он с собой ни бумажника, ни мелкой сумки, ить всё равно сопрут. И в рюкзаке велели важных вещей не хранить. Зажал он посему скудные свои ценности в ручонках: и паспорт в ручонках, и трэвэл-чеки в ручонках, и кредитка в ручонках, и бумажка с нацарапанным к ней паролем – тоже в ручонках, да.
Чернокожий таксист со страшным коварным лицом мечтал за спасенье туристов от страха получить ажно 100 американских баксов, посему, предвкушая обогащенье, водил нашего брата по разным тёмным углам. Когда вынули деньги из банкомата и ехали на лифте, то страшный чёрнокожий таксист стал в стойку и, изображая страшный удар по открывающимся дверям, выкинул руку вперёд. «Репетирует, как будет меня грабить» – подумал в ужасе Сергей Николаевич, сей секунд от 100-долларовых услуг отказался и смылся.
Вышел бедняга из зала прилёта на воздух. Воздух представлял собой страшную вонючую дорогу под чудовищным обгрызенным мостом. Вокруг торчали подозрительные личности, цепко вглядываясь в пространство. «Как жутко!» – подумал убогий и нырнул обратно в зал прилёта. Другие полчаса прошли в надежде попить водички и выйти хоть куда-нибудь, не оставаться же здесь навсегда?
* * * * *
КАРАКАС
Ехать на автобусе представлялось несчастному чрезмерно страшно, а на такси откровенно жутко. Таксисты клевали носами, зевали, но меньше чем за 100 боливаров, что почти 50 баксов, везти не хотели. Лишь через час Сергей Николаевич набрался духа отойти метров на 200 от аэропорта, дабы выловить авто подешевше. Так, за 70 боливаров был пойман юноша по имени ДОСТОЕВСКИЙ ЭДУАРДО ОРТЕГА. Пока Сергей Николаевич не знал, что тот есть Достоевский, то шугался юношу до упаду. Ить завезут, отнимут паспорт и зарежут!
Страшная панорама открылась из окна. На верхушки небольших гор налеплены грязные убогие постройки красного цвета, типа сараев. Сараи наседают друг на дружку и, омрачняя реальность, угнетают бытие. Воздух желтоватый и мутный, словно по пространству рассеян смог. По обочинам мелькают прохожие с напряжёнными лицами и чёрными мыслями. Мимо несётся авто, где в ужасе курвится бедный Сергей Николаевич, сжимая ручонками утлый рюкзачок. Он даже не думает достать фотокамеру, чтоб сей вселенский ужас запечатлеть. Ибо сказано прежде: достанешь камеру – отымут! Ить даже на такси нападают с ножами да пистолетами, это здесь норма, чего тут такого...
Достоевский тем временем верещал про то, какие есть в Каракасе страшные зоны, и что нельзя туда заходить, и показывал их пальцем. Оказалось, что зоны, куда нельзя заходить, находятся справа, слева, сзади и спереди. Когда доехали до «нормальных, безопасных» районов, Сергей Николаевич понял, что тут уж точно убьют! Оказалось, что богатые да приличные люди живут в ещё более неряшливых сараях – грязных многоэтажных коробках, с маленькими дырочками вместо окон и о, небеса! – зарешеченных: с первого до последнего этажа.
Мелькание ликов Каракаса смахивало на картинку из фантастических американских фильмов о событиях в городах будущего, в котором легально разрешён криминал, отчего те самые города стали диковатыми, тёмными и облупленными.
На улицах было пустынно и страшно. Редкие автомобили склизко неслись, опасаясь притормозить, ибо нападут. На улицах сидели бандиты и ждали туристов, будущих жертв, чтоб, отняв у тех паспорта, сей же секунд зарезать.
– Вот и твой отель, – пискнул в завершенье гротеска Достоевский Эдуардо Ортега.
– Нееееееееееееееееееееееееет! – взовопил несчастный.
Отель был рекомендован товарищем из МИДа, тёзкой Сергея Николаевича Человеком-серхио как дешёвый и безопасный, ить селили они туда русских командировочных. Номера оказались вовсе недёшевы, а по 60 баксов за сутки. Но делать нечего, надо принимать душ, ить холодный пот сочится, а душа в пятках.
Вода в унитазе поднялась, но замерла. Чувствительная душа нашего героя, никому не нужная, пережёванная, истощённая, кинутая в бездну, бессмысленно плавала кругами, но исчезать никуда не собиралась. Для подобных экстренных случаев мировое человечество придумало холодный душ, но железяка, торчащая в стене, зафырчала и заплакала кипятком. Зачем на экваторе горячая вода? Сергей Николаевич крутанул ручку душа назад и в ужасе из-за ширмы выскочил. Как вовремя!
Ибо сей самый секунд железяка, стремительно покинув место в стене, со страшным грохотом рухнула вниз. Хлынул кипяток. Горячий пар наполнил пространство бытия. Мыться нашему герою пришлось под раковиной, согнувшись меж унитазом и мусорным ведром, с помощью короткого шнура, из которого обычно моют жопу. На что теперь способен полудохлый, обглоданный кармическим червяком мужчина?
Отойдя от ужаса, Сергей Николаевич повёл себя как последний безумец. Засунув в сигаретную пачку немножко денежек, сколько не жалко потерять, он …вышел на улицу!
По дороге свистели трусливые, но очень дорогие автомобили. Бытовые отходы, раскиданные по тротуарам, зябко колыхались на ветру. Из земли торчали зелёные и совсем неопытные тропические пальмы. Редкие прохожие испуганно жались по подворотням. Какой-то мужик, дрожа от ужаса, выгуливал полудохлую микроскопическую собачку. Подозрительные личности сидели на лавочке и напряжённо косились на Сергея Николаевича махровым и голодным взглядом тамбовского волка. И тут бедняга… набрёл на «Макдональдс»!
В недрах американского закусочного заведенья длинной очередью тусовались живые люди. Как они сюда добрались? Они что, не боятся ходить по улицам? Тем временем, Сергей Николаевич, раскрыв рот, изучал цены. Прежде такого и представить было невозможно! Стоимость кусков еды начиналась от 10 баксов за кусок. Несчастный запомнил такие цифры: 3 бакса, 10 баксов, 20 баксов, 100 баксов. 3 бакса – это понятно, это за салфетку…
В ужасе выбежал наш герой на улицу. Через пять минут отдышался. Таким темпом привезённые 2400 баксов кончатся за неделю! Не зря маркетологи придумали «индекс бигмака». По этому индексу можно определить уровень цен в стране. И здесь эти цены необоримы!
* * * * *
ИДЕЯ НАХОЖУСЯ, ИК
Учёным людям известно, что, блуждая по далёким злоебучим закоулкам планеты каждый индивидуум испытывает особенную, иную, новую энергию, в сильном отличие от преждешной.
За 9 лет до нынешних событий некая астрологическая дама с красивым личиком и выпуклыми сиськами рассчитала Сергею Николаевичу гороскоп релокации. Для наивного читателя такое поначалу может показаться невразумительно вовсе. А тогда поясним, как это так и о чём речь.
Место и время рожденья человека определяет его базовую энергетическую матрицу. Она работает всю жизнь и заложенные в ней события имеют превеликие шансы произойти в реальности бытия. А уж ясно всяко, что энергетика планеты повсюду разная. И ежели там, где человек живёт, он всё время получает ****юлей, то может сей несчастный тогда исхитриться да куда-нибудь из той местности эскапировать. Чтоб понять куда ползти – астрологические дамы с выпуклыми сиськами строят на разные места планеты гороскоп переезда. Получается новая модель, отчасти корректирующая преждешную. И беды прошлого отчасти смягчаются, заменяясь новым опытом. Ну дык вот, получает несчастный индивидуум гороскоп переезда-релокации, изучает его и переползает в другую точку Земли, чтоб увидеть каковых ****юлей ожидать в данном разе.
Из всей планеты астрологическая дама с выпуклыми сиськами лучше всего наобещала Южную Америку, а из всей Южной Америки – Венесуэлу, ить именно в сей стране пребываючи можно сподобить небесные планеты переползти в другие дома натального гороскопа Сергея Николаевича, символизируя катарсис релокации. И должна на него якобы нахлынуть гармония, несравнимая с преждешной, даже без учёта обглоданности червяком, а с учётом, даже ещё и разительней.
Ибо вот уж 15 девушек бросили Сергея Николаевича за прошедшие полгода. А рассказами о кармическом червяке он замучил ещё сотни две. И прокляли его девушки, и правильно сделали. Ить не осталось от несчастного ничего существенней, нежели разве мутная хлипкая лужица – был человек и не стал.
Возникло нынче подозренье, что и лужицу ту растопчут. А подозренье такое неспроста. Товарищ из МИДа, тёзка Сергея Николаевича, Человек-серхио, проработавший 3 года в российском посольстве в столице Венесуэлы Каракасе рассказал, что грабили его за те 3 года ажно 2 раза. Один раз в такси, куда поломились прям на дороге, с ножами, а другой раз на улице, ить лезет кто-то в карман, Серхио глаз подымает, а вокруг, бах, подростки с ножами да пистолетами, гони монету, пожалуйста, спасибо.
А вот был ещё специальный биологический путешественник-писатель Человек-динец. Этот персонаж был писателем очень добрым, посему в книжке «America Latina или повесть о первой любви» к рассказу о Венесуэле он надыбил эпиграф из путеводителя Lonely Planet:
– «Пусть ваша бдительность не переходит в паранойю. Я прожил в этой стране несколько месяцев, и меня только трижды пытались ограбить».
Всех превзошёл матёрый хитчхайкер, знатный бэкпэкерский путешественник из народа Человек-шанин:
– То, что без части вещей вернёшься – это не вопрос. Вопрос только один: украдут или ограбят?
– Конечно, сразу, может, и не набросятся. В принципе, и в Южной Америке не везде грабят. Только в крупных городах есть районы, куда лучше не заходить даже днем. Да и сам, когда увидишь охранников у каждого магазина с помповыми ружьями, а у супермаркетов с пулеметами, поймешь, куда попал. Я только недавно был на Филиппинах, там в этом смысле очень похоже на Южную Америку и сильно отличается от Южной и Юго-Восточной Азии, где если и увидишь охранника, что редкость – то вооружены в лучшем случае бамбуковыми палками, чтобы мальчишек пугать. В Южной Америке народ серьезнее.
– Привет! По морде бьют редко – их не ты сам по себе интересуешь (как, например, бывает в России), а лишь твои деньги и ценности. К тому же если ты каждый раз даже в Азии умудряешься фотоаппарат терять, то уж в Южной Америке – сам Бог велел. Короче, совсем уж себя накручивать не стоит, но и расслабляться нельзя, особенно в транспорте и крупных городах. Как я уже неоднократно говорил, если рискнёшь взять в дорогу самое ценное – себя любимого, то о таких мелочах как фото- и видеокамера можно не беспокоиться. Они ведь и живут только в дороге. Главное – регулярно сбрасывать фото и регулярно отправлять домой из дороги отснятые кассеты.
Так что не стал брать с собой Сергей Николаевич никаких вещей в принципе, окромя мобильника средневековой модели да полуполоманного японского фотографического аппарата. А даже и его со страху не вытаскивал да никаких фоток не делал.
Задача сия казалась неразрешима.
Как снимать фото, если камеру нельзя доставать из рюкзака?
Как быть, если чеки Америкэн Экспресс сей секунд своруют, а кредитку отымут?
Как улететь обратно, если паспорт сопрут в аэропорту Каракаса непосредственно по прибытии?
И ходить решил босиком.
Пусть видят, что очень, очень, очень бедный.
* * * * *
ПЬЯНАЯ КОМПАНИЯ
После долгого перелёта и пережитого ужаса Сергей Николаевич никак не мог заснуть. Болела правая нога и жопа. Отчего нога понятно и очевидно всяко, ить всё лето искал он себе другую, новую Олю, проходя по улицам Москвы многие тысячи километров, отчего плоскостопие разыгралось не на шутку. Жопа болела по другой причине вовсе, ить от пьянства последних дней явился геморрой знатный и поедом грыз Сергея Николаевича сзади. Через пару часов спать стало тяжко вовсе: за окном случилось буйство, ить какая-то пьяная компания горланила весёлые песни. Конец мученьям принёс телефонный звонок Достоевского – тот явился на означенную стрелку.
Сергей Николаевич спустился и, раз уж Достоевский вроде не бандит, договорился с ним встретиться наутро. Ежели в Каракасе страшно, то надобно ехать за билетом на карибский остров Маргарита. Прикупить заодно марихуаны для души, ведь Достоевский знает, где искать?
– Ага, эт запросто, – улыбнулся таксист. Ударив по рукам стороны расстались, после чего у входа в отель материализовалась пьяная компания, горланившая песни. Сей же секунд несчастному дали банку с пивом.
Велели пить. Сергей Николаевич выпил. Дали другую. Он и другую выпил.
– А чего такой недовольный, Сергей Николаевич?
– Ды довольный, довольный, вы пойте, пойте...
Страшная пустынная улица. Редкие испуганные прохожие. Три парня и 2 девицы в штанах представляют собой разительный контраст всем запуганным горожанам. Весь город напряжён, а эти веселятся, во дела!
Одна из девиц оказалась певицей. Она пела песни про любовь, а друзья подвывали. И Сергея Николаевича подвывать заставили. Один из парней вырвал из рук несчастного банку с пивом и тут же выпил. Взамен Сергею Николаевичу сей же секунд дали другую. А потом один из парней, шофёр, открыл дверцу авто и врубил громкую музыку. Все кинулись танцевать, вскидывая коленца.
– А чего за повод? – робко спросила сонная жертва танцоров у девицы-певицы.
– А меня жених бросил! – взвизгнула та и слилась с музыкой. Из динамиков неслось: наслаждайся, танцуй, выпивай! И вся компания наслаждалась, танцевала и выпивала. Охранник отеля, потупив глазки, неодобрительно ёрзал на стуле, но вмешаться побоялся. Не каждый год, видать, у них тут радость случается. Да и вдруг они его того, из пистолета?
– Ой, а меня тоже... невеста...
Певица громко высмеяла кармического червяка и завершила:
– ОЛЯ – БАТА!
Вторая девица, девица-непевица, прознав, что едет Сергей Николаевич на остров Маргарита, немедленно запросилась с ним. Она заставила несчастного чокаться банками:
– За Венесуэлу!
– ОК, за Венесуэлу.
– За Венесуэлу! Без Чавеса!!!!!
А потом все отправились кутить. Напихались в легковушку как селёдка в банку и Сергея Николаевича тоже утрамбовали. «Ладно, посмотрим, как они тут кутят, – подумал несчастный, – может поженят меня к послезавтрему, вон у них какие сиськи, ить как хорошо».
Кутила компания так: полчаса ездила по району Лас Мерседес между редкими коробками домов и одинокими деревьями, а опосля притулилась между бензоколонкой и супермаркетом. Все стали фотографироваться, пить пиво и петь песни. Сергея Николаевича тоже сфотографировали, дали новую банку, велели пить и заставили подпевать. Песни в данном разе крутились не чужие, а собственные, то бишь фонограмма в исполненьи брошенной женихом девицы-певицы, безумной от восторга. После третьего куплета Сергей Николаевич запомнил слова и вовсю подвывал, отчего девица-непевица тоже приходила в восторг, кидалась к девице-певице и нахваливала той Сергея Николаевича. А потом просилась с ним на остров Маргарита с оплатой всех издержек.
Через час компания потускнела. Один парень храпел в авто. Девица-певица перестала петь. Девица-непевица потеряла интерес к Сергею Николаевичу вообще и к острову Маргарита в частности. Вскорости, придавленный пьяными спящими головами, Сергей Николаевич был доставлен к отелю. Никакого продолженья не случилось. Никто никого ни на ком не женил. Несчастный был отпущен на свободу, мучиться своей ногой и жопой, всем спасибо.
* * * * *
НОЧЬЮ ПРИСНИЛАСЬ ОЛЯ
Сергей Николаевич валялся у неё в ногах и умолял каких-то шоферов эту девушку ему отдать. Шофера над убогим смеялись, пинали ногами и, кажется, даже издевались. Олю ему не отдали. ОЛЯ ДАВИЛАСЬ ОТ ВОСТОРГА И УНИЖАЛА СЕРГЕЯ НИКОЛАЕВИЧА ВМЕСТЕ СО ВСЕМИ. Кошмар завершился пробужденьем нашего героя в Южной Америке, в славном городе Каракасе, который занимает третье место в мире по уличной преступности, что чистая правда.
Утренняя прогулка до интернет-салона принесла некоторое облегченье: на утренних улицах бандитов не замечено и никто на несчастного не напал. Поразил уровень цен в магазинах. Убогий смог купить себе лишь маленький пакетик с орешками за 2 доллара.
«Раза в два, нет… раза в три дороже Москвы!» – огорчённо смекнула жертва кармических репрессий и схрумкала пакетик в семь секунд, ибо кушать хотела очень. «На какие жертвы не пойдёшь ради Оли! Вернее, чтоб её забыть, ибо уж самой такой Оле никаких жертв поди и не надо, уж она-то знает, кого, как и в какой последовательности сожрать».
По правде говоря, необоримость реальности бытия оставила в голове убогого совсем мало места для Оли. Вот и является, сцука, по ночам, добивает! Ищет слабое место!
Достоевский на стрелку не явился. Потеряв час, убогий доехал на другом такси до автостанции. Купил за бешеные деньги (20 баксов) билет и свободные 4 часа шлялся по улицам Каракаса, умирая со страху. Потом, обнаглевши, достал фотокамеру и начал собирать компромат на Венесуэлу.
Подходили люди, спрашивали про босые ноги, выясняя, уже ограбили или ещё нет, а только собираются. Предупреждали об опасностях криминала, чем добивали несчастного совсем. Вскорости он устал объяснять, что ограблен пока ещё не был, а ноги босые оттого, что так нравится. И пугать больше прежнего – уже не нужно!!!
Надо сказать, что штаны, надетые на Сергея Николаевича, каждый секунд ниспадали с Сергея Николаевича. Две Индии назад (а проистечение времени наш герой мерял Индиями) при неизвестных обстоятельствах была утеряна от означенных штанов тесёмка. И всё бы ничего, ведь сумка на поясе такие штаны в любом разе держала. Так длилось ещё 2-3 Индии, но теперь сумки оставлены в Москве, ить всё равно сопрут. Приходилось несчастному одной рукой придерживать правый карман, откуда торчали паспорт, кредитка, бумажка с паролем к кредитке, трэвел-чеки и мелкие наличные, чтоб не выпали, а другой рукой сами штаны, что до крайности затрудняло сопротивленье криминалу Венесуэлы.
Озверев от ценового беспредела и беспредельного криминала Сергей Николаевич почти уж и не видел вариантов пробыть сколько-нибудь в этой стране ещё. Но и выбраться как – тоже не знал. Предположил, что проведёт на море сколько-нибудь времени, а там будет видно, там куда-нить можно, верно дело, купить билет. Пошлявшись по улицам взад-вперёд, убогий выпил за бешеные деньги стакан сока и попёрся на автостанцию.
* * * * *
ПУТЕШЕСТВИЕ НА АВТОБУСЕ
Попадание в автобус напоминало проход в самолёт. Проверяли сумки и светили металлодетекторами. Окна второго этажа, где оказался несчастный, плотно задёрнуты занавесками. Сергею Николаевичу досталось место рядом с лестницей, самое невыгодное. Поднялся шофёр и произнёс лекцию навроде самолётных стюардесс, что пугают пассажиров спасательными жилетами. Заявил, что раздвигать занавески запрещается, а всё остальное запрещалось тоже.
Как же сделать фото Венесуэлы?
– На остановке, – рявкнул шофёр и смылся. Что за страна такая, которую нельзя сфотографировать ни на улице, ни с транспорта? Несколько фотографий Сергей Николаевич, корячась под занавеской, всё же сделал. А потом вдруг явился шофёр и пригласил нашего героя в кабину! Стало в таком разе видно, что за страна, где едем и куда попадём.
Шофёр представился опытным гидом и захотел взять на работе отпуск, дабы раскрутить Сергея Николаевича на туристическую поездку по стране, минимум на 4 дня. Услуги свои оценивал по 150 боливаров в день, что около 70 баксов, включая легковой автомобиль, но без учёта бензина, ночлега и еды.
А автомобиль собирался взять у своей невесты. «Невеста?» – скривился Сергей Николаевич. Шофёр бойко верещал с ней по телефону, небрежно крутя левым мизинцем баранку двухэтажной махины. Возлюбленная названивала каждый час, интересуясь шофёрским здоровьем, техническим состоянием автобуса и окружающей среды.
Ехали почти что по джунглям. На столиках у дороги продавали авокадо, большими кучами и много. Походу дела его тут выращивают. И продают, верно, дешёво, ибо здесь же и растёт. Голодный Сергей Николаевич проглотил слюнки и отвёл глаза.
– Это продают авокадо, его тут выращивают, продают дёшево, ибо здесь же и растёт, – сообщил шофёр. Убогий и помолчал.
Когда остановились на получасовой обед, Сергей Николаевич осмелился подойти к случайным девицам заради сфотографировать их красоту. Те опешили, растерялись, удивились, но согласились. «Во, культура! – подумал несчастный, – удивляются! Вот в Азии фотографируй кого хочешь! Почти все рады и улыбаются. А тут духом 2 дня надо собираться, ить вон каким волком смотрят...»
* * * * *
ПУЭРТО ЛА КРУС
Самая страшная девушка Венесуэлы, блеснув брэкетами, запала на Сергея Николаевича ещё на станции, перед посадкой в автобус. Путешествовала она с мамой, дамы также добирались до Маргариты. Отчего с убогим знакомятся самые страшные – мировая наука до сих пор не изучила. Наверное они со всеми знакомятся, а может чуют в нашем герое равнозначную убогость, сродственную своей.
По прибытии на конечную станцию, после 2-х часового стоянья в очереди, попутчицы, вместе со встречавшим их другом Мигелем, помогли несчастному купить билет на паром. Убогий изнывал от свисающих отовсюду сисек, торчащих из топиков, маечек, кофточек да пил сок из бутылочки, купленной в киоске по 5 баксов за стакан. Таких ритэйловых прайсов на сок Сергей Николаевич не встречал ещё нигде, но поскольку жара великая, а жидкость вкусная, пришлось убогому, изнывающему от сисек, выпить ажно 2 бутылочки, а куда деваться. Плохо лишь, что ради покупки каждой бутылочки приходилось подолгу ждать, ибо продавец киоска увлечённо ловил в коробке с булочками таракана, ну это уж мелочи.
Потом коллеги по маршруту помогли заселиться убогому в отель. Проживанье стоило 30 баксов, а комната представляла собой конуру для большой собаки, навроде спаниэля. Мигель обещал зайти через полчаса, а утром ещё раз, дабы забрать убогого на паром.
Просидел придурок в конуре полчаса, но Мигеля не дождался. Тогда несчастный вышел и прошёлся по тёмной улице взад и вперёд. Треснутый асфальт был покрыт грязью и мусором. По бокам дороги качались обгрызенные коробки домов с маленькими зарешеченными окошками, типа русских гаражей. Внутри жили люди, но на улицу выходить они боялись. Улица была пуста.
Тогда несчастный повернул в сторону моря, стал гулять по ночной набережной и искать марихуану, которую хвалили знавшие Венесуэлу люди. Но к кому бы убогий не обратился – ничего не получалось. Все аборигены иметь с этим дело отказались наотрез. Они вообще оказались какие-то странные: в рестораны не зазывали и продать ничего не хотели. К этому моменту Сергея Николаевича уже достала местная привычка: вот подходишь к киоску или прилавку, а продавец ровно сей секунд отходит в другую сторону или поворачивается спиной. Словно и не хочет ничего продать! А если и продаёт, то медленно. Или очередь стоит. Или он таракана ловит, да.
На парапете под пальмами сидели разнообразные юноши и ничего не хотели. Напротив стояли столики с побрякушками-сувенирами, у некоторых столиков зевали продавцы. И вдруг…
– Оля!!! – завопил один из них
«Как жутко! – испугался несчастный. Оттуда он про неё знает?»
У набережной был пляж. Настолько чудовищных пляжей Сергей Николаевич не видел никогда. Тут было всё: и мусор, и вонь, и трубы с канализаций, и тина у берега. «Вот те, бабушка и Карибское море» – опечалился наш незадачливый герой бытия, а было с чего. Добрёл он по чьей-то подсказке до стриптиз-клуба, но охранники не захотели пускать босоногого внутрь. Неприятности нападали со всех сторон да какие! Еда непомерно дорога, жильё непомерно дорого, девки безумно сексапильны, а посношать некого. Даже травы не продают!!!
Единственное, что на набережной всё же предложили – поебаться. Какая-то страшная девица в штанах, стоявшая под пальмами, спросила про босые ноги Сергея Николаевича и, прознав, что тот пока не ограблен, предложила «подругу». Жопа подруги была великолепна, широка и пафосна, но морда лица просто чудовищна! А главное… в стране третьего мира за такое чудо просили …100 баксов в час. Озвереть, дайте две...
* * * * *
ПЕРВОЕ ОГРАБЛЕНЬЕ
Утро выдалось мерзкое. Приснилась Сергею Николаевичу жизненная неудача. Пространство бытия наполнилось Олей как вонючее Карибское море мутью. Настроение жуть.
Выполз убогий из конуры и отправился в променад по набережной. При солнечном свете в море обнаружились какие-то острова. «О, позитив», – порадовался придурок. Рано радовался!
Ибо подошла сей секунд девица, в коротких портках, чем-то похожая на Олю, но с герпесной блямбой на губе. Как каждый встречный педераст, стала выяснять – отчего убогий без ботинок? Потом девица пояснила, что «она тут работает», «делает секс». Подошла сей секунд девица другая, тоже с блямбой, ещё больше. Узнав у бедолаги национальность Большая Блямба заявила:
– Ох, не люблю я русских!
Догадался Сергей Николаевич, что живых русских она в глаза не видала, посему говорить тут не о чем, а пора делать ноги. И направился в отель, а первая девица, что в коротких портках, сей же секунд подсуетилась, нажала на кнопку звонка и напросилась на ресепшне «попить воды». Её пустили. Дали стакан. Девица выпила. И предложила убогому «делать секс». Сергей Николаевич, прямо у ресепшна, потрогал свой ***. Тот крепко спал. Тогда несчастный спрятался в своей собачьей конуре.
Через минуту девица в коротких портках ворвалась и туда. Она была явно на что-то настроена. И тут... Отмотав штанинку она показала смятый кусочек травы! Неужто можно приобрести? Сергей Николаевич, парализованный событием, замычал. Сей же секунд девица повелела мычащему раздеться, мотивируя ценой: всего 25 баксов за «промежуток времени». И стала, ёрзая на кровати, стаскивать с себя портки. Сергею Николаевичу в таком разе наступило обидно вполне. Ёпана, не умеет красиво снять одежду! Ну ладно, эстетики не дождёшься, так хоть потискаем. А то измучаешься за день смотреть на все эти выпуклости! И тоже снял штаны.
Тут девка потребовала деньги. «Деньги вперёд – ой не к добру!» – подумал убогий, но стало интересно: чем авентура финиширует? Ужели страстью бытия? Иль торжеством всемирного оргазма?!
Получив 60 боливаров, девица моментально спрятала их в район лежащего у подушки лифчика. Хорошенько потерев себе ****у, она кинулась надевать презерватив. «Бля… и кто их только учит пропердоливаньям! Ить скока там заразы! – подумал Сергей Николаевич. – Зачем она тёрла себе ****у? Она слышала что-нибудь о микробах?!»
После чего убогий безобразье прекратил, надел резинку сам и девица принялась сосать.
Делала она это плохо – быстро и грубо. Пенис крепко спал. Девка выругалась. «Оля! – подумал несчастный, – Оля всегда ругалась!»
После оперативно внесённых, уточняющих траекторию корректив, девица стала сосать мягко, но всё равно быстро. Пенис зевнул и погрузился в сон ещё глубже.
Девица попросту не умеет сосать!
Внезапно она выругалась, бросила пенис и стала суматошно одеваться, громко вереща проклятия.
– Деньги назад! – не растерялся убогий.
– Вот ещё! – не растерялась девица.
Придурок потрогал одежду на кровати. В лифчике денег не было. Девица громко сквернословила и быстро натягивала шмотки.
– Ты меня грабишь? – не поверил своим глазам изумлённый Сергей Николаевич.
– Да! – грязно выругалась девица и выскользнула из комнаты. Пообещала напоследок ограбить по-настоящему.
* * * * *
ВТОРОЕ ОГРАБЛЕНЬЕ
По завершеньи сей печальной истории кинулся несчастный в интернет, где провёл полтора часа, рассылая всем знакомым и незнакомым жалобы на эту жуткую страну. После чего должна была состояться встреча с Мигелем, но тот, как и полагается среднестатистическому венесуэльцу, обманул. Не дождавшись, Сергей Николаевич встал с бордюра у дороги, зашёл в отель, пробрался в конуру и обнаружил свои скудные вещи… в престранном состоянии.
Из рюкзака вытряхнуто почти всё.
2 книжки аккуратно лежат на тумбочке вместе с кроссовками. Фотографический аппарат вывален из чехла, но не тронут. Телефонный аппарат не тронут тоже. Ничего не взято, хотя...
ПРОПАЛА ПУСТАЯ ПАЧКА ИЗ-ПОД СИГАРЕТ «ЯВА ЗОЛОТАЯ. ЛЁГКАЯ»
Она была обнаружена через пять минут в коридоре, зачем-то смятая, в куче мусора на полу. «Ну и дела» – почесал репу убогий. Зевавшая на ресепшне тётка, прижатая к стенке, сонно отмазалась:
– Ну... это наверно девушка, что с вами была...
Похоже, девушка гость тут частый.
Судя по всему, искали бумажные деньги. А деньги Сергей Николаевич приспособился носить в трусах. С этим помогла перед вылетом из Москвы Девушка-аня. За три часа до выхода из дома в шкафу были обнаружены такие особенные трусы, со специальной дыркой для мужчин, у которых гнётся пенис. У Сергея Николаевича прежде не гнулся, посему трусы такие он не носил. Дырка была Аней хитроумно зашита, а посередине укорочено с боков. Таким образом, помещался в кармашек паспорт и кой-какие мелкие бумаги.
Намучившись придерживать правый карман, Сергей Николаевич сподобился приспособить упомянутые преполезнейшие трусы для хранения ценностей. Получилось знатно, но непросто, ибо довольно затруднительно сувать туда-сюда боливары в присутствии толпы людей. Ибо те могли подумать, что убогий так чешет яички и засмеяться. Или ещё хуже: просечь фишку и с****ить с-под *** Сергея Николаевича паспорт.
А тут, стало быть, мошенница деньги искала. А они и не в отеле вовсе, а при *** Сергея Николаевича. А от хуя она сама отказалась, вот какие дела, да.
* * * * *
ПАРОМНАЯ ПЕРЕПРАВА
Ну, чего делать... Попёрся Сергей Николаевич к парому на пристань. Судно примечательно тем, что всех пассажиров загнали в салон, закрыли и на воздух не пустили. Фотографировать морские пейзажи через грязное стекло мыслимой вероятности не представилось. Ругаться к капитану Сергей Николаевич не пошёл, попрепирался со стюардессой да плюнул.
Утешился, что всем расскажет, какая это страшная и тупая страна. Ить что за бредятина! Сколько сокровищ, а для человека недоступны! Тут и бабы красивые, и достоинства природные, и водопады высокие, и вообще. Но доступа никакого нет, ни так, ни эдак. Даже где плывём – нельзя сфотографировать и всё тут!
А отчего нельзя дам посношать?!
Усевшись в каком-то сраном углу, на тёплом вибрирующем кресле, напротив мусорного бака и огнетушителя, угнетённый Сергей Николаевич давился слюнями. По проходу толпами шастали венесуэлки, заманчиво брыляя сисечки и плавно изгибая писечки. Дамы трясли жопки и перебирали окорочка. Женские чрева бздели навыкате и качались в натуре бытия. Компания молодок из трёх штук ходила кругами, навроде как ходили девицы в Советском Союзе 80-х годов ХХ века – туда-сюда, туда-сюда, показывая свои девичьи прелести всем желающим окружающим. Надобности в половой демонстрации никакой обыкновенно нет, просто умеют так тёлочки делать – ходят и виляют, ходят и виляют. А чем виляют! О, небеса!
К моменту прибытия на Маргариту Сергей Николаевич оборзел вконец. Злоба металась по пространству, а самая страшная девушка Венесуэлы, сидевшая поодаль, обещавшая помочь с отелем, при выходе на берег, блеснула брэкетами и коварно испарилась. Таксист взял 20 баксов и за 10 минут привёз Сергея Николаевича в какое-то захолустье.
– Только чтоб отель дешёвый!!!
Отель стоил 100 баксов. Плюнул Сергей Николаевич и побрёл искать приемлемый, по жаре, мимо куч мусора, выжженных пустырей и придорожных лентяев. Ни жрачки, ни воды, ни еды. Вот его письмо отсюда:
«ОСТРОВ МАРГАРИТА
Остановился в посёлке Yaque, в типа гестхаусе за баксов 45. Удобства во дворе, до пляжа дворами по острой траве. Зажав в кулачке 4 ключика (от комнаты, сейфа, входной двери в гестхаус и выходной двери от забора на пляж), преодолев острую траву, следует спрятать ключики у кустов, где насрали, и перейти к Карибскому морю. Это делается так: пробравшись по куче мусора у берега, переходишь лиман, в пояс глубиной, а там песчаная коса. По песочку переходишь в море, оно мутное, горячее и без волн. Там надо шевелиться и пытаться плавать. Курортов хуже, ежели не считать вчерашнего, я в жизни не видал. Зато пройдя 30 минут по берегу обнаружил среди прочего народа человек 20 красавиц уровня Оли и ещё штук 400 тёток попроще, но тоже секси до неприличия. Это поначалу хорошо да прикольно, что столько красавиц, а потом больно, что нет никаких шансов к ним подкатить, ибо там и семьи, и парни, и полный, полный, полный писец.
Жемчужыны в говне… Я не знаю как они отращивают такие жопы!
Что здесь делать не знаю.
Хорошо, хоть в глаза криминал не бросается.
Интернет обещали бесплатный.
Но комары съедят точно».
Делать здесь и в самом деле Сергею Николаевичу нечего абсолютно. Но зачем-то же мы его сюда засунули? Зачем-то мы его сюда послали? А на кой такой хрен его куда-то посылать, ить он и так всеми послан и далеко! Ну, пусть хоть чуть отдохнёт бедняга от криминала, череды ограблений и жуткой необходимости прилюдно доставать паспорт из трусов, прятать, доставать, прятать, доставать и снова прятать.
* * * * *
ОСТРОВ МАРГАРИТА
Предстояла вторая ночь на одном и том же месте. Дорога с её привычно мелькающими пред глазами картинками, отвлекающими от бытия, сгинула в пространстве. Теперь картинка фиксирована всяко: захламлённый пустырь да лиман – солёная лужа.
Тут Сергей Николаевич почувствовал себя как-то нехорошо. Зябко что-то. Не то горло болит, не то озноб случился? А как тут спастись от болезни? Ежели в той Венесуэле не продают даже сумку на пояс, даже штанов с одним карманом, ужель тут можно сподобиться обнаружить лекарства? Это вам не божественная Индия, где есть всё. Это не славная Индонезия, где есть всё. Это даже не Бангладеш. Это Венесуэла – ЖОПА МИРА!
И явился Сергею Николаевичу демон смерти. Захихикал отвратно и прошипел:
– Ну что, сцука, спрятаться хочешь? Хули ты на острове Маргарита, между пустырём захламлённым да лужей солёной заныкался? Хули ты тут ветошью прикрылся, думал не найду?
– Ды не, – отвечал Сергей Николаевич, – отдохну и снова по криминалу, ага. Может на Тринидад и Тобаго махну. Если билеты будут.
– Гы, – прошипел демон смерти, – туда виза нужна. Лети, лети, вот там тебя и достанут!
– Мне насрать, главное, чтоб паспорт не спёрли.
– А если сопрут?
– Помучиться придётся, а ить всё равно выживу.
– Врёшь, фотокамера тебе жизни дороже, ты за неё трястись будешь.
– Дык я в каждом путешествии по одной проёбываю, камерой меньше, камерой больше.
Демон на пару секунд задумался.
– А ить знаешь, это я на тебя Олю наслал!
Тут Сергею Николаевичу стало скушно и демона он прогнал, выключил из сознания на ***. И так голова худо варит, чтоб всякую чушь внимать!
На место демона смерти в полупустую черепную коробку немедленно впрыгнула Оля и завизжала:
– Как ты смеешь заговаривать с прохожими?! Порядочные люди так себя не ведут!!!
– Ё... – охнул Сергей Николаевич, – ты уж тут?
– Если за ночь не разлюбишь, то всегда любить будешь! Я всегда с тобой буду, Сергей Николаевич!
– Изыйдииииииииииииии!
– Оля!!! – рявкнул за спиной убогого незнакомый мужской голос. Сергей Николаевич дёрнулся как генерал Колчак, простреленный красной пулей.
Обернулся.
Это не Оля.
Это сосед–итальянец...
«Оля» по-испански означает «привет». Когда Сергей Николаевич летел в испаноговорящую страну, сей момент из виду совершенно упустил. Трагедия, впрочем, смягчилась, ибо тут друг друга никто не приветствует. Население оказалось настолько недоброжелательно, цинично и напряжено, что за четыре дня «привет» сказали всего дважды. Вот в любой азиатской стране «приветами» замучили бы любого, но это Венесуэла. Это страдания облегчает. А это хорошо или плохо?
Первые пару дней думал больше о Девушке-свете. Вскорости Света писать перестала. Её примеру последовали другие девушки, однодневные, многоразовые, всякие. Даже Девушка-аня оморозилась. Одна лишь Девушка-ксения писала, но куда ей одной насупротив бытия! Посему, заполняя пустоту, в черепную коробку несчастного впрыгнула Оля.
ОЛЯ, ОЛЯ, ОЛЯ....................................
Будто нет на свете белом других! Ить высосал мозги несчастного Сергея Николаевича кармический червяк, но ить не до конца ж?! Ить осталось у бедняги немножко спинного мозга?! Ить дал бы отсосать последнее, хоть кому, хоть первой встречной, лишь бы облегчить страданья!
Вот плавал Сергей Николаевич в этом тёплом и, сцука, мутном Карибском море. Вот летят какие-то заморские птицы, косяком. Рыбка маленькая ноги обкусывает, приятно. Девка с жопой под парусом на деревяшке плывёт взад-вперёд, туда-сюда …
Есть же здесь сокровища! НО ОНИ ВСЕ НЕДОСТУПНЫ!
Взять хоть эту девку под парусом. Какую жопу себе отрастила! Сама бы Оля позавидовала! Да эта жопа настолько кругла да аппетитна, что любой русский мужик от одного вида жопы спустит, сей же секунд, как увидит… да будет полчаса извиняться, что спустил. Да там такие сиськи, что любой русский мужик язык свой проглотит, не донесёт! Да там пиписька ...просто рвёт тесёмку купальника!
А как она этой жопой по пространству бытия водит?!!! Да она просто меренге танцует на своей доске, туда-сюда, туда-сюда, сцука!!!
Упс, шлёпнулась с доски, заебись.
* * * * *
ЭКВАТОРИАЛЬНАЯ БОГИНЯ
Ночью несчастный спал плохо, мерещились разные смутные девушки, хихикающие в пространстве, ускользающие в темноту. Наутро Сергей Николаевич предпринял третью попытку пройти по пляжу, сохранив твёрдость духа. Захотел несчастный найти место, где глубина посущественней, а то всё мелкота – по колено да по пояс и так до самого горизонта…
Но не тут-то было. Со всех сторон накинулись на несчастного жопки, письки, сиськи. И если б просто накинулись, буквально, ить нет! Они бздели, метались, курвились, брыляли естеством, кидали друг дружке мячики, но в руки русские не шли.
На острове Маргарита стояла сей день жара несусветна. То был первый безоблачный день и температура воздуха зашкалила за все экваториальные нормы приличия. Просидев как дурак в мутной воде 10 минут, озверевший Сергей Николаевич побрёл в сторону единственного «турагентства» в посёлке. Вам когда-нибудь было всё равно куда ехать?
– Дайте, пожалуйста, один билет!
– Куда?
– Да по хую.
Выбраться в какую-нить приличную соседнюю страну, навроде Эквадора или Перу, с этого острова Маргарита оказалось так же дорого, как из Москвы – пару штук баксов. Зато удалось узнать, как добраться до сельвы. Тётка наобещала в тех краях низкий уровень криминала и цены тоже пониже. Что ж, это вариант! В данном турагентстве, правда, предлагали туры в сельву на один день, недорого, 700 баксов, зато тётка объяснила, как добраться самостоятельно.
После чего Сергей Николаевич направился к таксистам. А там...
В СОСЕДНЕМ МАГАЗИНЧИКЕ СТОЯЛА ОНА!
Богиня сверкала в пространстве навроде Оли и в чём-то ту сверканьем даже превосходила.
– Должен же я хоть раз заговорить с красавицей! – воскликнул несчастный.
Экваториальная богиня казалась вполне занятой. Она меняла батарейки в магнитофоне и никоим образом из магазина на свободу не торопилась. Несчастный сам зашёл внутрь, взял банку пива, 250 мг, всего доллар, прошёл мимо красавицы обратно, на жару и... немедленно выпил. Богиня снова не торопилась. Она давно поменяла батарейки и теперь дефилировала по магазинчику кругами. Чтоб не терять время Сергей Николаевич обговорил со стоявшим рядом таксистом цену до аэропорта, ибо там можно купить билет до сельвы. Аэропорт рядом, всего 5, наверное, минут езды.
– 15 баксов, – зевнул таксист. Сергей Николаевич подпрыгнул, как же так!
– У всех цены одинаковые, – зевнул таксист. Сергей Николаевич скурвился. Как же так?!!!
– Едем? – встрепенулся таксист.
Тут из магазинчика выскользнула богиня. Призрачно виляя обеими половинками земного шара, она плыла под навесом с видом опороченной индифферентности и непорочного зачатия.
– Ты чья... красавица?.. – пискнул Сергей Николаевич.
Дальше произошло то, что знакомо каждому мужику. И настолько знакомо, что обычный мужик такие события своей жизни – скрывает. Не рассказывает никому. Более того, пережив пару-тройку подобных событий, почти все мужики прекращают какие-либо попытки подкатить к красавицам подобного уровня.
Богиня медленно повернула голову в сторону Сергея Николаевича. Медленно открыла ротик. Высокомерно вильнула щёчкой. Пафосно брыльнула чёлкой. И...
Дальше послышался звук:
– Ха...
И зашагала.
Ни полсекунды не уделила несчастному.
Как будто нет его в природе бытия!
Половинки земного шара ласково тёрлись друг об дружку, провоцируя население Земли на эякуляцию. Мягкие сисечки бздели от горизонта до горизонта, выметая из пустынь песок, а с высокогорий снег. Экваториальная богиня плыла в сторону того самого 100-долларового отеля, к которому привёз Сергея Николаевича самый первый таксист в самый первый день. Через 15 секунд расфуфыренная изысканная сцука переплыла дорогу и сгинула утробе реальности.
Сергей Николаевич как стоял с открытым ртом, так и остался.
Нет, он не хотел ****ься.
ПОСЛЕ УПОТРЕБЛЕНЬЯ КАРМИЧЕСКИМ ЧЕРВЯКОМ
ОН БОЯЛСЯ ХОТЕТЬ ****ЬСЯ.
У него текли слюнки. Это нечто большее, чем «хотеть ****ься».
ЭТО – ВЫСШЕЕ!
ОТЧЕГО ОН НЕ СДОХ РАНЬШЕ!
* * * * *
АЭРОПОРТ ОСТРОВА МАРГАРИТА
– Дайте, пожалуйста, один билет!
– Куда?
– Да по хую. Честно.
До острова Гренада, что слывёт для россиян безвизовым, 300 баксов с копейками лёту. Вылет завтра утром. Что вы знаете о Гренаде?
Сергей Николаевич знал, что и все. Что в 80-е годы ХХ века одним апрельским, а может ноябрьским, а на самом деле сентябрьским утром, то есть 25 сентября 1983 года, то есть за полгода до появленья на белый свет Оли, хрупкая, едва народившаяся народная демократия, а на самом деле жестокая диктатура, подверглась вероломному нападенью со стороны Соединённых Штатов Америки, а на самом деле молниеносному славному освобожденью. И пушки стреляли, и ракеты взрывались и, как порядочный советский пионер, Сергей Николаевич хотел бы находиться в то утро на берегу Гренады и отстреливаться вместе со всеми из какого-нить советского калашного автомата. После того, как США сожрали бредовый политический режим, на Гренаде наступили мир и благоденствие, рай для аборигенов и туристов.
– Давайте до Гренады, ОК. Давайте-давайте, ить!
Столько страданий, что Сергей Николаевич пережил в аэропорту, никакому русскому мужику не осилить. Сначала стояли перед ним 2 девки в коротких юбках, с блестящими жопками, хорошо хоть на личики не очень. Потом попёрли эти... о, это было невыносимо! А потом пошла Королева с торчащими сиськами, в 5 раз длинней, чем у Оли и торчат! И двигаются! Королева была ростом высока, шагала пафосно, короткое воздушное платье развевалось туда-сюда, туда-сюда, а ноги шатали стены аэропорта от самого фундамента до крыши.
В этот момент Сергей Николаевич подумал, отчего вместо Венесуэлы не полетел в пустыню Атакама без еды и воды? И вообще... отчего не сдох в роддоме?
Ах да, карма... Ну да. Потратив за четверо суток 900 баксов, не жрамши, не отдохнувши, а главное не ****ши, несчастный остался ровно в той точке, откуда начал. Можно было никуда не ездить, а продолжать плакать на своей кухне в Москве, запивая слёзы пивом.
* * * * *
ЧЁРНЫЙ РЫНОК
– Завтра уезжаете? Готовы заплатить за проживанье? – обратился к Сергею Николаевичу какой-то мужик немецкого происхожденья.
– Ну да... А вы кто, сотрудник отеля?
– Я... – растерялся мужик, – дык... я... я... владелец я! Владелец отеля!
Из нужных 300 боливаров с кредитной карточки удалось снять всего 200. За короткий срок Венесуэла сожрала всё. Какое неудобство!
– Вот, ещё трэвэл чеки есть, – промямлил убогий.
– А хочешь я поменяю их тебе по курсу чёрного рынка? 1 доллар – 3 боливара!
– Дык вот где находится... тот самый... чёрный рынок, что я всюду ищу!
– Я и есть чёрный рынок, – торжествующе заверил немец.
Наличных, однако, у немца не хватило, а может было лень искать.
– Знаешь, Сергей Николаевич, ить ты всё равно вернёшься с Гренады через столько-то дней. Потом сей стольник за отель и доплатишь. И денег тебе наменяем от души! По-чёрному!
Так, обстоятельства подтолкнули к необходимости вернуться сюда же, к мутной луже и засранному пустырю. Пустырь этот, кстати, был Сергеем Николаевичем исследован ещё давеча, когда перед визитом на адский пляж, он прятал за кустами ключики. Достопримечательностью пустыря значились кактусы, жадно тянувшие к небу тонкие и длинные пенисоподобные веточки. Убогий гульнул минуту по тропинке, покачал головой, гульнул ещё. Этот уголок планеты преизобиловал говнецом. О, нет... говна – слишком много! Нежная душа Сергея Николаевича не вынесла количества венесуэльских экскрементов на единицу пространства. На каждом квадратном метре ажно по две какашки – несомненно, перебор велик! Исследование кактусовой поросли прекратилось внезапно, но трагически.
* * * * *
ОНО САМОЕ И АНГЕЛОЧКИ
Вечером произошло первое приятное в путешествии, если не считать появление чёрного рынка, событие. Сергей Николаевич сидел на крыше гестхауса, где под уютным
навесом фурычил компьютер с бесплатным интернетом для постояльцев. И тут появился Гарри:
– Я принёс!
Дело было так. В первый вечер Гарри сказал сразу:
– Давай полтинник!
Сергей Николаевич, хоть и дурак, а полтинник не дал.
– ОК, ща принесу, – сказал Гарри на второй день. И пропал.
Теперь, с трёхдневным, стало быть, опозданием, слово, сцуко, сдержал.
– А хорошая?
– Супер!
Ради осторожности Сергей Николаевич забил чуть-чуть, но штука оказалась слабовата. Зато после первой же пробы в пространстве бытия материализовались две обалденные девицы лет 16-ти, зачем-то в компании юноши. Девицы поднялись на крышу, необоримо лучезарно на Сергея Николаевича посмотрели, беспредельно сладко ему улыбнулись и аппетитно поздоровкались:
– Оля, Сергей Николаевич!
– Здравствуй, Сергей Николаевич!
Осмотрев крышу, компания сгинула по лестнице вниз.
Вторая проба осуществилась так же, в небольшом масштабе количества. А событие случилось иное: нимфы материализовались одни, уже без юноши. До издевательства лучезарно, предательски похотливо улыбаясь, ангелочки обступили несчастного с обеих сторон. Всё, что на девицах до сего дня успело отрасти – жгло страдальцу глаза. А короткие юбочки да тонкие топики не оставили убогому шансов охранить покой души. Ринулся он посему выяснять отношенья:
– У тебя есть мальчик?
– Нет.
– А у тебя?
– Нет.
Ангелочки светились и стреляли глазками.
– Сергей Николаевич, что ты уже посмотрел на острове? Что тебе понравилось? Где ты был?
Непонятно отчего, но девиц интересовали вещи престранные, с пространством бытия не связанные никак. Они нахваливали Венесуэлу, рассказывали про соседние острова и какие там живут птицы. А убогий ажно не знал, куда себя деть. Попытка обсудить любовные отношения на территории Венесуэлы вызвала у ангелочков непонятную настороженность и окончилась самоликвидацией последних под предлогом «на ужин».
После третьей пробы юные богиньки, сытые и довольные – третий раз навестили Сергея Николаевича на крыше.
– Сергей Николаевич, слушай, ты когда-нибудь пробовал арепу?
– Иии...
Арепу Сергей Николаевич не пробовал, но слышал, что есть такое национальное венесуэльское сцуко-блюдо.
– Сергей Николаевич, а пробовать будешь?
– Иии... откуда же мне знать буду или нет... тут уж как повезёт...
– Ну, блин, решайся, будешь?
– Ииииии...
– Ты, Сергей Николаевич, уже ужинал?
– Ну.... гм.... дааааааааааа.....
– Так принести?
– Ииииииии...
– Но ты знаешь, с мясом нет, есть с сыром!
– Иии.... несите……....
– Так принести?
– Ииииииииииииииии....
Ангелочки исчезли и несчастный кинулся блуждать взад-вперёд по крыше выжидательной походкой – ну-ка и вправду принесут? Лишь после четвёртой пробы, через полчаса, девицы обернулись. И сызнова в компании юноши, двоюродного, при ближайшем рассмотрении, брата.
– На, Сергей Николаевич, вот тебе арепа!
И протянули несчастному нечто.
Тогда Сергей Николаевич, хоть и дурак, а стал это нечто изучать. А изучать не просто так, а посредством натурального визуального контроля. Обнаружил (проконтролировав со всех сторон) две не слишком мягкие, а вполне суховатые половинки булочки, со втиснутыми посерёдке двумя маленькими кусочками колбаски.
– Это... арепа? – поднял полные слёз глаза убогий.
– А что, не похожа? – засмеялись все.
– Ииииии...
– Да ты не ссы, Сергей Николаевич, пробуй!
Сергей Николаевич, тем временем и не ссал вовсе. Он и так уже, учитывая избыток пищеварительного фермента, настрополился загрызть чудовищную арепу собственными
зубами.
– Нравится? – ждала компания.
– Ё.
– Дык не было арепы, это только было, – пискнули девицы.
– Если не нравится, давай мне, я схаваю, мне пофиг, – буркнул двоюродный брат, довольный реальностью. Он как раз жевал уже одну арепу . И мог бы, как выяснилось, пережевать вторую.
Каждую минуту, пока несчастный курвился, девицы беспокоились:
– Смотри, как он мучается!
– Если не хочешь – не ешь!
– Сергей Николаевич, не томи душу, брось это дело!
– Какое у него лицо, бедненький!
Так и не понял убогий, шутка это или в самом деле: так и только так – выглядит знаменитая венесуэльская таинственная арепа!
Тут, по счастью, двоюродный брат с крыши сгинул.
Чуть помедлив и силясь вправо-влево не качаться, убогий начал прежнюю гиблую песню о размноженьи человечества в рамках самоподдержки генофонда планеты Земля. Девицы, однако, продолжать отказались наотрез, под предлогом неудобности темы. Чего неудобного в размноженьи человечества – Сергей Николаевич, как ни шевелил извилиной, как ни держал ниспадавшие штаны, а уразуметь не смог. Неудобно – это если кактус жопу колет и то, ежели размножаться на пустыре, где насрали. Но ведь можно и аккуратно, без кактуса!
– Ить есть у меня мальчик.
– И у меня.
– Дык не было же!
– Это жениха нет, а мальчик есть.
– Дык я не про жениха спрашивал, – просёк девичье коварство Сергей Николаевич, – а как раз про мальчика! И мальчика никакого у тебя – не было! И у тебя тоже!!!
Тут уж девицы взвыли сами:
– Ииииииии...
– Вот и я о том! Осталось выяснить, всего навсего, кто из вас в меня влюбится сильней. И все дела! Ибо вы обе ...такие …охуительные, что мне пофиг на ком жениться!
– Но мне 15 лет!
– А мне 14!
– Иии... дык... я и подождать могу... один хрен… всю жизнь кого-то ждал…
Кого Сергей Николаевич всю жизнь ждал девицы не вняли. Узрев под личиной романтичного иностранца – волосатого и кривоногого, грязного и обросшего, старого и глупого похотливого русского мужика, ангелочки через 5 минут сбежали.
«Ну и что, что жизнь не удалась, зато есть кой-чего» – подумал убогий. То, что осталось после тестированья, Сергей Николаевич бережно упаковал в целлофановый пакет, а тот – в пачку из-под местных сигарет, после чего аккуратно спрятал на пустыре, где насрали, у памятного куста, под пузырьком из-под машинного масла, брошенным в позапрошлом году кем-то из аборигенов за ненадобностью.
* * * * *
ПОПАДАНИЕ НА ОСТРОВ ГРЕНАДА
Сергей Николаевич спасался из Венесуэлы бегством. По-правде говоря, в ребро ему давила стрёмность: для безвизового попаданья на Гренаду всем россиянам, несмотря на красивые глазки, полагалось иметь на руках бронь отеля. Однако нашёл убогий 100 причин её не делать:
1. Надо вбивать кнопки на сайте.
2. Надо писать номер кредитки.
3. Распечатать бронь негде.
4. Отменять бронь некогда и непонятно как.
И ещё 96 причин.
Понадеялся убогий на везенье, обстоятельства и свой паспорт, щедро обтырканный всякими разноцветными визами. А на всякий случай – приготовился жить в аэропорту Гренады все 9 дней до обратного вылета. Ить если жизнь не удалась – то и *** с ней!
Кушать ничего не было. 15 баксов, чтоб добраться до аэропорта – тоже не было. Едва сподобился несчастный задирать палец на дороге, как явился сей секунд молодой
человек, тот самый немец, что селил убогого в гестхаус.
– Дык... тут 5 минут езды, – объявил немец и запихнул Сергея Николаевича в свой лоснящийся от роскоши джип, – да, Гренада обалденна, я туда в круиз плавал, только люди там назойливые, пристают, купить всякое предлагают.
– Дык это ж хорошо! – опешил убогий, – а трава, трава там – в наличии?
– О да, – заявил немец, – с этим проблем никаких.
Чтобы спастись из Венесуэлы бегством, власти сей жуткой страны под видом аэропортового сбора требуют платить большой штраф. 150 боливаров = около 70 баксов. Штрафы за выезд из страны случаются во многих странах третьего мира. Бывают они разные – 10 баксов, 20 баксов… Но чтоб как в Венесуэле – 70!!!
Такие деньжищи Сергей Николаевич отложил ещё со вчера. А нынче, безжалостные служащие аэропорта сожрали их в 7 секунд. Даже не подавились!
Издыхая от либидо к стюардессе, блиставшей редкостной красотой и чарующими сиськами, несчастный поёрзал в кресле, пристегнулся и приготовился к худшему. Худшее – это если посудина не разобьётся, а, таки, долетит. Самолёт застрекотал винтами и, сцука, в полчаса допердолил до острова Гренада. А чего тут такого, ведь Гренада самый южный и самый ближний к Венесуэле остров из Малых Антильских. Ить совсем близко!
Аэропорт Гренады предложил по ходу 2 ступени проверки. Сначала сидел симпатичный негр, глянул паспорт, хлопнул штамп и пожелал несчастному приятного отдыха. «О, добрый знак, – подумал Сергей Николаевич, – редко в какой стране при въезде желают приятного отдыха. А ежели желают, то к добру!».
Вторая ступень проверки – рамка металлодетектора.
– Это… все ваши вещи? – грозно нависла над убогим Очень Большая Негритянка.
– Да... да... все...
Пахнуло сибирскими морозами.
– Понимаете, в нашей стране очень холодно, надо много вещей, а в вашей стране тепло и вещей не надо почти что и вовсе. Да!
Очень Большая Негритянка подозрительно изучала первого в её жизни живого бэкпэкера, навроде как Гуллипер изучал лилипута, перед тем как сожрать:
– А что в рюкзаке?
– Ииииии...
Сергей Николаевич показал зарядное устройство для фотокамеры, расчёску.... Лишь бы не потребовала бронь отеля!
– Ладно, ****уй!
Гренада Сергею Николаевичу сразу понравилась!
* * * * *
ОСТРОВ СПОКОЙНЫХ НЕГРОВ
Как и в Каракасе, на выходе из аэропорта встретил несчастного большой негр. В отличие от венесуэльского – сей негр руками не махал, а оказался спокойным, добрым, дал сей же секунд сигарету и ответил на приличествующие случаю вопросы. Юноши-негры, отдыхавшие от счастья на фоне банкомата, спокойно объяснили, какая в стране валюта, как называется и каков её курс к доллару США.
Никто не захотел бедолагу ограбить!
Банкомат удивил вообще: выдал и деньги, и чек, разве, что спасибо по-русски не сказал. Какой разительный контраст после Венесуэлы, где лишь каждый десятый банкомат рассматривал кредитку как элемент финансовой жизни, а первые девять тупо ругались! В жопе мира Венесуэле обмен денег напоминал войсковую операцию ежели рассматривать с точки зрения генерала артиллерии Гельмута Вейдлинга, командовавшего обороной Берлина в апреле-мае 1945 г., в том смысле, что меняй не меняй, а деньги по любому уполовинят и опосля отберут совсем.
«Как хорошо, когда всё решается по ходу» – порадовался убогий, обленившийся от жары вконец.
По незнанию цен, ехать на такси бедолаге не хотелось, пошёл пешком, по дороге, окружённой райскими лужайками, цветами да милейшими кучерявыми деревцами. Через 5 минут был остановлен неграми, меланхолично жевавшими негритянскую еду в микроавтобусе. Оказалось, на Гренаде развито автобусное сообщение и маршрутки ездят почти повсюду. Стоят всего 2.5-3.0-5.0-6.0 местных «восточнокарибских» долларов, а за некоторую доплату, после выполненья маршрута, даже превращаются в такси!
На окраине столицы Гренады, захолустного городишки Сент-Джордж, Сергей Николаевич обнаружил гестхаус за 40 баксов в сутки, кинул рюкзак и потопал в центр. И тут произошло событие, процентов на 200 поднявшее уровень жизни несчастного.
ОН КУПИЛ СУМКУ НА ПОЯС!
Теоретически, такую сумку можно было попытаться купить в Венесуэле, а практически оказалось никак, ибо короткий получасовой променад по магазинам на такси обошёлся бы несчастному баксов в 500. Ходить же по Венесуэле пешком нереально тем более, ни в коем разе, это ясно всяко. Попал, было, случайно, Сергей Николаевич в Каракасе в большой торговый центр, искал где деньги поменять, но из магазинных вещей запомнил лишь сексапильные дамские платья.
Теперь, на Гренаде, изыскав для штанов поддержку в виде сумки, Сергей Николаевич стал счастлив и радостен. Ить как здорово!
* * * * *
СТРАНА ПОБЕДИВШЕГО СОЦИАЛИЗМА
Повсюду бродили негры. Бедных негров несчастный почти не заметил, богатых тоже. Казалось, весь остров населён средним классом чернокожего населения африканского происхождения карибского проживания. Ить что интересно: негры абсолютно никуда не торопились! Ежели, к примеру, ехали они в маршрутке, то могли бесконечно ждать, пока одни пассажиры выйдут, а другие войдут. Ежели стояли в очередях, то снова: не торопились, не ругались, а как всегда – держали хвосты пистолетом.
Сначала Сергей Николаевич подумал, что эти негры реальные тормоза, навроде латышей, но к вечеру дошло, что не в торможеньи дело вовсе! При ближайшем минускулярном рассмотреньи убогий просёк, что выпирает таким образом из негров чувство собственного достоинства. Главным для негров, видно по всему – в любом разе сохранить хорошую мину достоинства на физиономии!
Под этой призмой стал убогий вполне лояльно воспринимать местный характер. Поначалу, опасаясь за безопасность шмоток, Сергей Николаевич, плавая в море, краем глаза следил за сумкой на берегу. Потом успокоился: этим людям взять чужое – ниже достоинства. Это вам не Россия. Что-то с****ить – нет такого кайфа для негра Гренады!
* * * * *
ПОКУПКА МАЙКИ, РУБАШКИ И ШОРТ
Охренев от закрученности бытия, которое из криминального сексуального ада превратилось в транквилизированный кудрявый цветник, Сергей Николаевич обалдел. И решил ковать железо пока горячо. И отправился в магазин за майкой.
Магазинов на Гренаде откровенно мало, как и всего остального. И вот незадача: как только вломился Сергея Николаевича в подходящий магазин, как укусил его сцуко-комар.
– Бля!!!!!!!! – завопил убогий.
– Ежели кусают, то оттого, что ты становишься сильней. Потому и кусают! – пояснил стоявший при входе негр. Сентенция убогого поразила, ибо пришлась к месту, отражая сущность бедственного его текущего положенья, но при том с удивительной позитивной стороны, которая, как казалось, поиздохла вовсе и уж давно. Вида убогий не подал, а пораскинул извилиной да перешёл к делу.
Несмотря темноту и поздний вечер было откровенно жарко. Какую выбрать майку Сергей Николаевич не знал. Поменьше, чтоб не жарко? Или побольше, чтоб не сгореть? Короткую или длинную?
– Покажите мне какую-нить майку!
Через какое-то время, согласно настойчивым просьбам убогого, к месту события приблизился осторожно негр с целью пошевелить майки, висевшие на плечиках среди прочего хлама. Все майки оказались слишком длинны. Они подходили в качестве нательного белья недавно осуждённым лесорубам из Коми АССР, ежели бы стали те валить лес в декабре. Ить слишком жарко надевать такие майки на Гренаде!
– Блин... не то... – скурвился Сергей Николаевич. Негр снова пошевелил майки:
– Ну... гы… ты сам не знаешь, чего хочешь...
Место текущего события обступили негры дополнительные, повыползавшие из щелей. Они подивились тоже, ить как так, приходит человек в магазин, а чего надо – не знает! Чего делать в таком разе никто из негров не знал, ибо в подобную ситуацию никогда не попадал, а про Коми АССР не слыхал. Тот, что позиционировал себя в качестве продавца – потерял интерес и сник вовсе. Сколько не выспрашивал убогий маечку – не показали негры ничего. Не понимали они, как так, заходит человек в магазин и не знает, чего ему надо конкретно!
Через полчаса непоняток, мытарств и хождений по улице купил Сергей Николаевич и маечку из сеточки, и рубашку, и длинные шорты, как у тех негров из музыкальных клипов. А купил в том же самом магазине, ибо вернулся. Негры подивились, но продали.
Спасибо, аминь.
* * * * *
ПРЕСТУПНОСТЬ НА ОСТРОВЕ ГРЕНАДА
Несмотря на пониманье местной души, Сергей Николаевич продолжал по инерции искать карибских преступников. С некоторой натяжкой к таковым он отнёс:
1) негра с улицы, который пытался завести убогого в темноту за овощным рынком, с целью найти там травы. Сергей Николаевич, хоть и дурак, а в темноту не пошёл.
2) негра с края шхуны, болтавшего без дела ногами, который долго возмущался желаньем Сергея Николаевича сфотографировать его без разрешенья.
– Ить скока вас тут в кадре! – возмутился убогий и пересчитал бездельников, – всех не переспрашиваешь! Кстати, а где здесь купить травы?
– Я т-те покажу травы! Вон видишь красный дом, – тут негр показал на расположенье городской пожарной части, – вон туда иди, там спроси травы, фак!
3) негра, увидавшего на шее убогого фотоаппарат и протянувшего руку со словами «ой, это кажется моя камера!» В этот момент Сергей Николаевич как раз направлялся в пожарную часть, аппарат посему не отдал, а наоборот, шаг ускорил.
Все упомянутые криминальные события произошли в первый же вечер, течение 15 минут и больше не повторились.
* * * * *
ОНО САМОЕ НА ОСТРОВЕ ГРЕНАДА
Не найдя в первый вечер чего искал, Сергей Николаевич скурвился.
Ить что здесь 9 дней делать?
А надо сказать, что некоторые местные негры, что побойчей, надевают ожерелья из нанизанных результатов произрастанья флоры, культивируемой на острове от безысходности жаркого бытия. Посему назавтра, на пляже, обнаружил убогий негра с бусами специй на шее. От бус мудро и вполне решительно отказался, ить на кой хрен они нужны убогому, а выспросил в таком разе её самую и заказал. Не дождавшись, однако, привета, прошёл по берегу и заказал заново, у другого негра, тоже с бусами. Затем всё произошло как в дурном кино: появился какой-то негр и, изображая не то опасность, не то испуганность, впарил убогому пакетик. Потом появился ещё один негр, отыскал голову несчастного посреди карибских волн, аккуратно вытащил её на берег и впарил второй пакетик, мотивируя позицией «ты сделал заказ, а я... ить, ить, ить... я бизнесмен!»
Проба случилась там же, на пляже Grand Anse Beach. Она самая оказалась вполне слабой, пригодной для школьников. То, что несчастный хотел почувствовать и под таким делом промыслить – не получилось. Слаба. И делать нечего...
Обычно, скрутив с утра пару сигарет, Сергей Николаевич ходил на пляж, курил, лежал и ждал, когда закончится время дневное. На закате возвращался в гестхаус, скручивал ещё пару, ложился на кровать, курил, лежал и ждал, когда закончится время ночное. В 3 часа ночи убогий просыпался, курил ещё одну и ложился. Теперь он ждал, когда закончится время утреннее.
…Немногие захотели б оказаться на месте Сергея Николаевича... Угрохав много тыщ долларов, заради того, чтоб оказаться в дешёвой комнатке далёкого гестхауса, в одиночестве, почти без ничего, а главное даже без какой-нить, пусть самой завалящей бабёнки!
В один раз он даже не пошёл на пляж, а, пользуясь дождиком с утра, провалялся весь день на кровати, как будто аналогичная кровать забесплатно не ждала его в Москве. Убогий лежал и тупо ждал, когда закончится его время, когда иссякнет его никчёмная жизнь и настанет желанный конец.
* * * * *
О БАБАХ ГРЕНАДЫ
1) День первый.
Сергей Николаевич обрадовался, что классность окружающих тёток при перемещении из Венесуэлы на Гренаду значительно понизилась. Ить было сие хорошо!
Если в России из 100 первых встречных женщин,
– красивыми казались 2, а симпатичными 20...
Если в Венесуэле из 100 первых встречных женщин,
– красивыми казались 20, а симпатичными 80...
То на Гренаде красивых оказалось не больше, чем в России! Как легко! Аминь. Ура!
2) День второй.
Попёрли красивые негритянки, ситуация ухудшилась.
3) день третий день.
Красивые негритянки закончились, ситуация улучшилась.
4) День четвёртый.
Капал дождик и Сергей Николаевич как раз лежал на кровати, курил и дремал. Никуда не выходил и тёток никаких не видел.
* * * * *
ЗНАКИ СУДЬБЫ
А случилось так, что гулял позадавеча Сергей Николаевич по тёмной вечерней набережной. И думал сей секунд, конечно, о бабах, это уж как всегда. И мечтал убогий: ить как хорошо, если б было баб много и все для меня! И чтоб все давали, ласкали и баловали! А лучше всех разных красивых баб одна – Оля! Только она может заменить всех вместе да сразу!
Тут мимо проехало авто и осветило перед ногами Сергея Николаевича дохлую крысу.
А потом случилось так, что заставил себя убогий сделать автобусный променад по острову. Вышел из гестхауса на дорожку, не успел ступить пары шагов, как посадили его в микроавтобус и повезли в Гренвилль. Город сей стоит на востоке острова, а добрались туда за полчаса. Потыркавшись по Гренвиллю секунд 6-7, несчастный смекнул, что всё это не интересно, а надо торопиться. Через 5 минут он ехал на север Гренады, а через 20 на север приехал. Остров совсем маленький, не больше Бирюлёва!
Искупался. Выпил лимонад. И поехал на юг. Вылазить по дороге поленился и через полчаса обнаружился обратно в столице, захолустном городишке Сент-Джордж. Так, меньше чем за два часа, закончился пафосный автобусный променад русских туристов по острову Гренада. Если какой-нить наивный читатель сей секунд рискнёт задумать, что глядя на пальмы наш герой наслаждался тропическим пейзажем, то такой наивный попадёт прямо в дырку от бублика. Ибо тема тут совсем другая…
Внимания заслужил нижеследующий эпизод... Когда Сергей Николаевич подъезжал к северу острова, то посмотрел в окно, а там, откуда ни возьмись, плакат: «Наркотики + насилие = смерть», а ниже призывно: «Выбирай жизнь».
Одноклассники.ру, 18 августа 2008 года:
«Я люблю тебя, Оля.
Думаю о тебе каждый день и ночь, и чем дальше, тем больше.
Напиши мне что-нибудь.
Я же не могу без тебя жить.»
* * * * *
ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ УБОГИХ
Лежал Сергей Николаевич на райском пляжике Grand Anse Beach, под зонтиком, на лежаке 5-звёздочного отеля, куда пробрался на правах белокожего и сам с собою рассуждал:
– Что я здесь делаю?
– *** знает.
– А что есть в мире?
– Оля.
– А Оля где?
– *** знает.
– А я где?
– Здесь.
– А кто ты?
– *** знает.
– А чем ты раньше занимался?
Тут Сергей Николаевич задумался. Минут пять собирался духом, пытался вспомнить, чем же занимался. Не получилось. Но кое-что вспомнил:
– Раньше... раньше… я Олю любил!
– А сейчас?
– Ещё больше люблю!
– А смысл?
– Никакого...
– Тогда зачем?
– А что вместо?
После этого Сергей Николаевич совершил глотательное движенье с целью чего-то проглотить, ибо в горле чего-то застряло:
– Если это козявка, то ничего. А вот если муха, то через полчаса надо по идее заболеть какой-нить тропической дизентерией!
Тогда Сергей Николаевич сглотнул во второй раз, потом в третий. Ощутил что-то твёрдое, длинное да успокоился. Козявка!
Ну а вдруг-таки не козявка, а муха?! Да, точно муха! Просто длинная!
Сим размышленьям и посвятился остаток дня. Форсируя непонятку бытия, поступил Сергей Николаевич наитупейшим образом. Стал он в таком разе глотать и так, и эдак, на все лады, но увы, сколько ни упражнялся, так и не смог своей оставшейся извилиной скумекать – таки-муха это или таки-козявка? Уж и расстроился, что стал вообще сей день глотательные движения начинать делать.
Событие сие столь растрогало Сергея Николаевича, что под вечер озадачило вовсе не на шутку. Муха или козявка, а главное – что хуже? И при чём здесь Оля?!
* * * * *
ДРУГОЙ ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ УБОГИХ
И пошёл несчастный на пляж. Сладкий песочек, прозрачная водичка...
Тут Сергей Николаевич вспомнил, что имя «Сергей» дал ему собственный дед. А дал не просто так, а в честь родственника, какого-то там -юродного брата Сергея, который демонстрировал всяческие таланты, подавал много надежд, но увы, помер молодым.
– Вот, блин, назовут по-пьяни, а потом расхлёбывай чужую карму – загрустил ущербный. Прилетел сей же секунд Демон Праведной Ярости и пробурчал:
– А ты её убей!
За последние полгода эта мысль приходила в голову убогого множество раз и, всяко дело, прогонялась наружу, ить куда уж больше загрязнять карму! Ну а куда деваться теперь, когда забрался на Малые Антильские острова, а воз и ныне там?!!!
– Видишь как тошно? – пробурчал Демон Праведной Ярости. Бытия такого Сергей Николаевич не вынес и плюхнулся в лазурную, прохладную, райскую водичку. Демон Праведной Ярости обнаружился под водой:
– А как же иначе, Сергей Николаевич?
Как только закончились трудности Венесуэлы и одновременно перестали писать письма порядочные девушки из России, даже Ксения, как Оля захватила всё сознанье несчастного до конца. Всё, что от сознанья осталось, то и захватила, ага. Покопавшись в собственной черепной коробке, убогий с удивленьем обнаружил ажно полторы ссохшихся извилины. Одна извилина обрабатывала системный процесс как не обгореть на тропическом солнышке, а половинкой второй он думал. Этого хватало, чтоб дышать, но явно не хватало, чтоб подумать какую-нить другую мысль КРОМЕ ОЛИ.
* * * * *
ДАЙВИНГ НА ОСТРОВЕ ГРЕНАДА
И пошёл тогда несчастный на дайвинг, ибо цельных два дайв-центра раскрыты мировой наукой на пляже Гранд Анс. 110 баксов за 2 погружения, дорого чрезмерно, а что делать? Согласно расписанью, на среду значилось погруженье в районе затонувшего судна. Это показалось интересно, но ждать три дня несчастный не хотел:
– Ежели хорошо – каждый день нырять буду!
Первый заплыв показал убогость подводного мира Гренады. Какие-то губчатые кустарники, редкие рыбки... Инструктор выковырнул из-под камня и показал большого лангуста, а потом другого рака, совсем без клешней. Чисто кусок мяса в панцире, без всего лишнего. Хочешь – ешь сразу. Кусок мяса, переживая стресс, курвился, изворачивался и дёргался. Через семь секунд, выпрыгнул, наконец, из рук. Вокруг тоскливо забздели губчатые кустарники...
Как мечтал Сергей Николаевич оказаться на острове Бали, где на северо-западе есть остров Менджанган, где обнаружил двумя годами ранее – лучший подводный мир планеты! Как мечтал убогий показать сокровища мира любимой женщине и детям, рождённым в союзе с ней!
Но путь в сказку закрыт.
Оли нет.
А без Оли смысла нет ни в чём.
– Дык убей её! – шепнул Демон.
Такая развязка истории несколько пугала.
Организовав несколько трупов, Оли и близлежащих мужских тушек (ибо Олю **** множество народу), несчастный мог рассчитывать на полный позор и проклятия общественности, навроде как проклинают тех маньяков в США, что расстреливают за раз по цельной школе или, к примеру, университету.
– А ты убей её по-тихому! – шепнул тогда Демон.
– Как так по-тихому?! – всхлипнул Сергей Николаевич.
– Ну, грохни, чтоб никто не знал!
– Идиот ты, Демон, тут даже тупые и ленивые русские менты назавтра всё дело раскроют.
– Всё равно убей.
– А случайные жертвы?
– А ты и их убей. Так надёжней!
Сергею Николаевичу было ясней ясного, что убийство Оли станет концом всей его истории. Посему уже полгода колебался: убивать или нет? Карибское море стало для сей мыслительной медитации роковым.
Второе погружение. Три аквалангиста справа, три слева. Все одинаковы. За кем плыть? Сергей Николаевич поплыл за теми, кто слева, но те сгинули в мокрой синей толще за губчатыми кустарниками. На хрена здесь булькать, за что всё это?
Цепочка рассуждений выстроилась так:
1. Жизни без Оли нет, это очевидно.
2. Смерти без Оли нет, это ясно.
3. Убить её надо, факт.
4. Лучше быстро сгореть, чем долго тлеть.
Ничего не держало убогого.
Никакой ценности в мире он не находил.
Ни семьи, ни детей не создал.
Ибо семья – это женщина.
И дети – женщина.
А женщина это Оля.
А Оли нет.
Проклюнулся, откуда ни возьмись, Рассудок:
– А карма?
– Дык хуже и так некуда, – прохрипел убогий.
– А... какое ты право имеешь её убивать?
– Никакого, – заплакал несчастный.
– Она что-нибудь тебе должна? – пошёл в наступление Рассудок.
– Нет... – скулил убогий, – иииииииииии!
– Безосновательно грохнув человека, ты ухудшишь свою карму до жуткой низости бытия! – торжествующе заверил Рассудок.
– А уж… разве теперь не пох?..
Рассудок замешкался, но через минуту нашёлся:
– Если уж начинать убивать, то разве мало людей, которые тебе от всей чёрной души – зла нанесли?
В этот момент убогий рыдал навзрыд.
Это точно. Если уж завершать историю, то начинать нужно не с Оли. Было бы глубо убить Олю и не убить дюжину редких подлецов, обнаруженных на планете Земля за прожитые Сергеем Николаевичем годы. Но хватит ли у несчастного сил – всех подлецов вспомнить, отыскать, убить, а потом заниматься Олей? Ужель нет дела, чем заняться, а надо именно что, заместо кармического закона, самому наводить порядок в пространстве бытия!? А с другой стороны: ежели с тобой необоримо чудовищно поступили – разве можно заниматься чем-то, кроме восстановленья равновесья?!
Путаница в намерениях окончательно добила несчастного.
* * * * *
САМЫЙ СТРАШНЫЙ ДЕНЬ НА ГРЕНАДЕ
Шёл пятый день экзекуции. Тюрьма, в которой изнывал неудачник, давила со всех сторон. Все незадачливые острова планеты – Эльба, Святой Елены, Новая Земля, Гренландия – как бы смеялись над убогим. Сегодня он особенно страшно страдал без Оли. Он страдал так – как неизвестно кто и когда страдал вообще.
На пятый день страданий доброжелатель сообщил, что…
ОЛЯ ПОВЕСИЛА НА САЙТЕ ОДНОКЛАССНИКИ.РУ ФОТОГРАФИЮ, ГДЕ ОНА НЕ ОДНА.
Любимая девушка Сергея Николаевича в открытую повесила фото шофёра, в открытую прущего любимую девушку Сергея Николаевича. Типаж Олиного ёбаря показался несчастному антипатичным до крайности. Худшего выбора и представить сложно! Морда заморыша на редкость противна, такие хмыри обычно гундосят и подпахивают, либо всё время моются, чтоб не сильно вонять. Оля сидела с заморышем на кровати, лучилась наслажденьем и блистала улыбкой. Она была невероятно красива! Она была восхитительна! Она сияла от счастья!
Это было сильно.
Это было очень сильно.
Это было сильней, чем очень сильно.
Минут через 10 убогий заставил себя чуть успокоиться.
Рассеянно поглядел на монитор...
Если б наблюдал кто-нибудь со стороны, то даже самый тупой наблюдатель заметил бы странный мерцающий огонь в глазах безумца.
* * * * *
НАЗАД, В ЖОПУ МИРА!
Подошло, однако, 24 августа. Билет в жопу мира Венесуэлу никто не отменил. Если б кто-нить знал, какие страдания предстоит претерпеть забитому, убогому и отвергнутому Олей путешественнику, то этот кто-нить непременно б завопил:
– О нет! Нет! Убейте его на Гренаде! Не давайте ему жить! Не пускайте его обратно!!!
Жопа сгустилась уже с утра: наступило воскресенье, всё закрыто. Убогий с утра поплавал, а больше ничего сделать и не смог, даже бублик съесть. Жара, склизко и пакостно. 2 часа ожиданья в аэропорту.
А потом штраф: тех сцук, кто решится уехать с Гренады штрафуют на 20 баксов США, либо 50 местных, восточнокарибских ЕС. Убогий имел в наличии секретную бумажку в 20 баксов, наменянных в России и случайно не пропитых в Риме. А чего делать? Дал в таком разе 10 баксов американских и ещё 25 ЕС, с таким хитрым расчётом, чтоб иметь сдачу – заветную бумажку в 10 баксов.
Снова та же стюардесса – вылитая Оля. И лет ей много, и в чёрных штанах – но... какова Богиня! Конечно, не Оля, но какова спесь! какова стать! какова мордочка! КАКАЯ ЖОПА!!!!!!!!!
Лишь чуть-чуть не догнал Сергей Николаевич до исступленья. Едва не попёрся придурок выяснять во время полёта личные отношенья. Чуть-чуть не дотянула стюардесса до оргазма…
По прибытии на остров Маргарита жопа стюардессы потерялась в пространстве бытия.
– Дайте мне билет куда-нибудь!
– ОК, чем вы будете платить?
А платить несчастному нечем и вовсе. Наличных нет. Трэвэл-чеки он не разменял. На кредитке пусто. Ить написала Девушка-света в пятницу вечером редкое письмецо:
– Я уезжаю к маме. Пусть тебе на работе денег положат.
На мужском языке, это означает «послала на ***». Так и остался несчастный на выходные с пустой кредиткой.
Походил тогда Сергей Николаевич по стойкам авиакомпаний, помычал ругательств, но ничего не добился. Выполз на жару к таксистам, вытащил заветную бумажку в 10 баксов. За пять минут езды те хотели 15, но после долгих уговоров согласились на 10.
– Слушай, а ты давно таксистом работаешь?
– Да.....
– Слушай, а ты всю жизнь на Маргарите живёшь?
– Да.....
– Ну и как тебе?
– Заебись...........
* * * * *
ОБМЕН ДЕНЕГ НА ЧЁРНОМ РЫНКЕ
Через 5 минут несчастный был высажен в районе мутной лужи и пустыря, где насрали. Срочно на чёрный рынок!
– Майк спит! – заявила венесоланка в штанах, подметавшая двор.
– Ну... дык разбудите!
– Ой... я не.... он очень грозен!
Заместо Майка вынырнул Йохан, представлявший собой один из патронов немецкой обоймы, коченеющей в недрах гестхауса:
– ОК, могу поменять по курсу 1:2,4
– Заебись. Вау! Не хочу.
Тогда Йохан схитрил и отобрал у несчастного паспорт, чтоб тот не скрылся. Жить пришлось остаться в том же месте.
В томительном ожиданьи вселенской жопы, ощущая себя несвежей затычкой в чужом грязном анусе, поковылял убогий по дороге, долбясь во все отели вонючего захолустья. От говна, призывно пахнущего с пустыря, увернулся. Долбился во все двери подряд:
– Зачем я иду? Добыть денег? Они же завтра всё заберут обратно!
Надо представлять себе эту муку! По испепеляющей жаре надо дотопать до отеля. Потом найти там живого человека. Если такового нет – топать до следующего, если есть – объяснить, чего надо. А надо всего ничего: поменять трэвел чеки «Америкэн Экспресс» в количестве 1500 оных на местные дензнаки. Но не просто поменять, а по курсу чёрного рынка.
Очередной, тлеющий от жары собеседник просыпался и вползал в пространство бытия:
– Шо?
Обойдя три дюжины отелей, намучившись где-то с час, убогий надыбил вариант по лучшему возможному курсу – 1 доллар на 2,6 боливара. Это приятней, чем снимали по официальному курсу с кредитной карточки, но много меньше обещанного прежде Майком щастья.
Через 20 минут Майк проснулся сам:
– Денег нет.
– А-а... курс на завтра?
– Тра-та-та, 2,5!
– Ты ж обещал 3,0!
– Ну, цифры меняются... Подожди 20 минут!
Через 20 минут Майк появился и пообещал назавтра 2,7 за доллар. Удручённый Сергей Николаевич скурвился, скукожился и почти заплакал.
Оставалась лишь одна робкая надежда выйти хоть в какой-нибудь позитив. Но вырытая на пустыре трава – снова показалась слаба. Вечер прошёл в скромной обстановке, где тема «убить Олю» всячески вытеснялась на обочину вниманья, ибо представлялась несчастному базовой, а до России ить ещё надо добраться.
* * * * *
ЕЩЁ ОДИН ДЕНЬ БЕЗ ОЛИ
Наутро Майк дал убогому аванс, забрал трэвел чеки и подбросил до аэропорта. Главная компания по перевозкам в район джунглей, «Аэротуй», за 20 минут лёту с острова Маргарита в город Канайма запросила ажно 300 баксов.
– Бля!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Через 20 минут несчастный, исходя безумием катарсиса, нашёл вариант через другую компанию, за 80 баксов: тоже куда-то на юг, но в другой город – Пуерто Ордас. Убогий заплатил наличными из аванса Майка. Он не знал, что доброжелатели положили ему на карточку 400 баксов. Да и в любом случае – чёрными наличными дешевле. Ибо в таком разе у Банка Венесуэлы нет шанса ограбить путешественника на привычные 25-35%.
После чего страдалец дополз до гестхауса, где насрали (везде, везде, везде!) и больше в тот день никуда не вылезал, отсиживаясь на крыше. Через какое-то время рядом нарисовался итальянец Марко и стал готовить мясо по-бразильски. Затем собралась большая компания итальянцев и венесоланок, все как один сказали несчастному «Оля», после чего стали есть, пить и угощать Сергея Николаевича.
* * * * *
ГУЛЯНКА С ИТАЛЬЯНЦАМИ
Дело было так.
Справа сидели итальянцы и говорили на итальянском, смешанным с испанским. Слева сидели венесоланки и говорили на испанском, смешанным с итальянским. Посерединке сидел Сергей Николаевич со съехавшей крышей и переживал лингвистическую шизофрению.
Одна симпатичная венесоланка после первого же стакана заявила:
– Ты знаешь в чём беда этой страны? Тут никто ничего не делает! Тут все пьют!
После второго стакана она стала размахивать сиськами так, что кое-кто ухнул из одного кошмара в другой.
После третьего стакана она нарочито громко, чтоб слышал Сергей Николаевич, заявила подруге:
– Знаешь в чём проблема этого индивидуума?..
Индивидуум навострил ухо.
– Он приехал в эту страну и думает, что здесь все женщины проститутки и должны с ним ****ься!
Убогий, которому три недели поебаться не давал вообще никто, согласился: да, да, это главная проблема! Мировая проблема тысячелетья!!!
После чего все стали танцевать и несчастного тоже заставили. А поебаться никто не предложил – ни проститутки, ни бесплатные, ни тем более червяк под названием «Оля», о котором в Венесуэле, как выяснилось – известно всем.
* * * * *
ПОКУПКА ЖЕМЧУГА НА ОСТРОВЕ МАРГАРИТА
Давно не просыпался несчастный с такого похмелья! Между тем до вылета в джунгли ещё ночь, а комнату, вот незадача, уже попросили освободить. Вместе с немцем Самюэлем, собрав рюкзачок, побрёл Сергей Николаевич по свету. Свет в тот день находился на пляже, в ресторане дорогого отеля, где и плюхнулись путешественники. Чем, кроме баловства холодным пивом, стали они заниматься? Тут уж даже наивный читатель, а и то, в семь секунд догадается:
– О, гляди…
– Какая жопа...
– Какие сиськи!!!
– Какая девочка!!!
– Вау, бля...
Так бессмысленно и тупо прогорал день. Очередной день ничтожной жизни, так неудачливо обрубленной в эту инкарнацию Олей.
Ближе к вечеру появился мужик с ниточками бус на руке. И вспомнил убогий, что приехал сюда как раз за жемчугом! Но прежде надо рассказать две истории, чтоб стало понятно, на кой хрен Сергею Николаевичу этот жемчуг дался.
Первая история связана с друзьями Христофора Колумба, славными европейскими мореплавателями. Когда испанцы добулькали до Южной Америки, то первым делом выменяли на острове Маргарита два мешка жемчуга, после чего судьба континента была предрешена, а эти вонючие и засранные места закрепились в народной памяти как вполне продвинутые по мокрой и драгоценной жемчужной теме.
Вторая история связана с самим Сергеем Николаевичем. Решил он изменить энергетику пережёванных червяком остатков организма с помощью камней и вычислил, что для привлечения женщины в дом – нужно увеличить энергию Луны, а несёт её – как раз жемчуг. Прошёлся тогда наш герой по московским магазинам, но никто из продавцов не знал, что собственно продаёт. Настоящий ли это жемчуг?
Совершенно понятно, что настоящим жемчуг делает море. Поймана ракушка или выращена на ниточках совершенно не важно, если дело случилось в натуральной стихии. Вот ежели в бассейне – тут дело другое, тут никакой энергии Луны нет и почитай быть не может вовсе.
Каким-то загадочным образом московские ювелирные магазины захватили кавказские тётки. Но сколько не бились они разобраться профессии ювелира – ничего не получалось. Одна тётка сходила в подсобку и заявила:
– Сосо сказал – жемчуг настаяши!
Авторитет загадочного Сосо из подсобки совершенно необорим, это очевидно. Но покупать наш герой не стал, а вот теперь, на карибском пляже, явился как раз мужик с бусами. Выпытав, что жемчуг – настоящий, культивируемый, местный, выращивается здесь же на острове, в районе Рестинга, несчастный сей секунд надел бусы на шею и стал ждать изменений энергии.
Прождав полчаса, но наплыва красивых девушек не дождавшись, Сергей Николаевич узрел поодаль Самуэля, но не одного, а с двумя венесоланками средней красоты наружности. Происходил натуральный пикап: девчата давали немцу номера телефонов, улыбались, тот тоже улыбался и номера поскорей записывал.
– Я почти никогда не платил за секс! – заявил Самуэль, попрощавшись с клиентками.
– А мне и за деньги никто не даёт, – всхлипнул про себя убогий, а вслух сказал, – ну, ё, молодец!
Да и куда записывать телефону убогому? Его телефонный аппарат перестал фурычить ещё на Гренаде. Прибор взбунтовался сам собой и затребовал защитный код непонятного характера. Никакие цифры не подошли и средство для записи девчачьих телефонов, а по совместительству любимый будильник убогого, приказал долго жить.
«Наверно надо носить жемчуг дольше!» – решил незадачливый энергетик и, сбив цену в три раза, купил у канючившего аборигена 2 ниточки по 100 боливаров каждая.
– А возьми теперь 10 по 50! – оживился тот.
– Бля… И тут наебали!..
* * * * *
СТОЛИЦА ОСТРОВА МАРГАРИТА – ГОРОД ПОРЛАМАР
Наплававшись в мутном, зассаном девчачьей мочой Карибском море, что по пояс глубиной, путешественники двинулись на нанятом за бешеные деньги таксомоторе в город Порламар, где немец имел забронированный отель за смешные деньги – 80 боливаров ночь. Кинув рюкзаки, товарищи прыгнули в новое такси. Путь лежал в ночной клуб, присмотренный Самуэлем по интернету заранее. У входа зевали охранники в количестве десяти мужиков.
– Рано, не пускаем, 10 вечера всего.
– А где... бабы?
– А... потом... – зевнули мужики.
Тогда стали товарищи по недоёбу ждать, для чего уселись на бордюр у дороги.
Представьте себе тёмное пустынное шоссе, вокруг которого торчат несколько многоэтажных и отчего-то незаселенных домов. Редкие, необоримо дорогие джипы, испуганно мелькают в ночи как недожаренные мотыльки. И никого. И жара.
– А откуда здесь возьмутся бабы? – удивился Сергей Николаевич.
– Иии, – согласился Самуэль.
– Вот и я говорю – иии! Какая такая должна быть баба и какой такой должна иметь джип, чтоб добраться до этой жопы? Ежели у бабы есть такой джип… как эти, – покосился на мелькающие авто несчастный, – то на кой ей сюда ехать? ****ься что ли? Ик... А ежели привезёт её сюда на джипе мужик, то кто в таком разе будет её ебать? Он или ты?
– Иии, – согласился Самуэль. А Сергей Николаевич скрутил чего было и через 15 минут выправил пространство до приемлемого уровня бытия.
Рядом зевали 2 таксиста.
– Ну дык может отвезёте нас где бабы есть? – пошёл в наступление несчастный.
– Ааа, – зевнули таксисты.
– Ну а всё-таки? Ить в любой стране мира таксист – друг человека!
– Да, – зевнули таксисты.
– Ну!? – пристал Сергей Николаевич сызнова через пять минут.
– Это называется Каса Бланка. Хочешь туда?
– Надо чтоб недорого!
– 350 боливаров в час, – зевнули таксисты.
Сергей Николаевич посчитал. Выходит 150 баксов за час ебли, что практически и теоретически дороже Москвы. При этом даётся гарантия, что ограбят или убьют. Других мест таксисты не знали, а может поленились предложить.
Ещё через полчаса Сергей Николаевич уговорил немца ехать в отель спать, ибо поздно. Остановились по дороге у какого-то клуба, но за вход там хотели 20 баксов. При этом что внутри – упёрлись и объяснять ни за какие коврижки не хотели.
– В отель! – скомандовал убогий.
Так и закончился сей жуткий и тупой день.
* * * * *
ЕЩЁ БОЛЕЕ ТУПОЙ ДЕНЬ В ПОРЛАМАРЕ
Полез поутру убогий в море. Оно снова было мутным. Насрать на берегу не успели, но мусор накидать накидали. Это ж надо забраться в такую дыру!
Странным образом, но никто не сообщил убогому правды об острове Маргарита. Туристические сайты русского интернета пестрели обобщеньями, что вот она, дескать, Маргарита, жемчужина Карибов! Красоты бытия в натуре сивой реальности! Рай для туристов на Земле!
А ить здесь не остров, а почти что буквально унитаз! Море хоть и не воняло, но отвратно пугало. В глубине Сергею Николаевичу мерещилась Оля. Её лицо с распущенными волосами мерцало в глубине и предательски улыбалось.
Прогулялся убогий по Порламару. Поглядел на жуткие коробки домов. А дома те выстроены будто специально, чтоб выдержать под артиллерийским огнём трёхдневную осаду. И решётки на окнах пилить трое суток. И народец привычно косит исподлобья и напряжённо всматривается друг в друга. Банд подростков с ножами и пистолетами, впрочем, не обнаружить не удалось, заместо них взопрела чудовищная жара. Асфальт плавился и дымил каменной вонью. Страшная душная жопа сгущалась в реальности и всасывала остатки бытия. О, Порламар, жутчайшее место планеты!
Обождав приличествующее время, зашёл убогий в номер к Самюэлю. А того и след простыл.
Тогда прошёлся несчастный по продуктовым лавкам, но продавцы, завидев клиента, привычно показывали жопы. Стоя задом к покупателям, они упивались своими заботами и внешним миром не интересовались никак.
Ждать наш несчастный герой не любил. Но и время как убить – не знал. Стал он тогда уговаривать владелицу интернет-кафе не закрываться на обед. Мотивировал логикой бизнеса, что раз уж открыли вы интернет-кафе, то для того, чтоб люди пользовались. И деньги платили тоже, ибо ежели уж делать бизнес, то отчего платёжеспособный народ не пускать днём? Ить когда же тогда пускать народ, ночью? Ить на кой хрен тогда вообще купили компьютеры?
Уговаривал полчаса, слава яйцам уговорил. После выпитого давеча да на жаре – либидо давило исступлённо. Потыркался несчастный по русскому интернету да наткнулся на сайт www.kinoklubnichka.ru. Сей секунд со страниц сайта свесились девчата с оголёнными попками да междуножьями, разверзнутыми от удовольствий.
– Живут же люди, – злобно прошипел несчастный и страницу поскорей захлопнул.
Затем снова убивал время, на разные лады, полез даже в мутное море. Пока плыл – нагрянули пеликаны, спешили по делам, прям над головой, три штуки, в строгом порядке – навроде треугольника. Ить есть же в стране природные богатства! Но как же сложно их увидеть!
Потом несчастный надел длинные штаны, сунул чего было куда надо, закатал штанинку и потопал упрашивать таксистов заради путешествия в аэропорт.
* * * * *
ПУЭРТО ОРДАС
Аэропорт острова Маргарита:
– Откуда и куда?
– Сколько вы уже здесь?
– Чем занимаетесь?
– Это все ваши вещи?
– А что здесь?
– А здесь?
– А это что?
– А это деньги, – пискнул убогий.
– Сколько?
– Около трёх тыщ боливаров.
Офицеру было чудовищно жаль отпускать пассажира с кучей наличных. К тому же не просто пассажира, а убогого иностранца, ибо иностранцы в Венесуэле люди третьего сорта. Судя по разочарованью, писаному на морде лица офицера – тот вообще не хотел с Сергеем Николаевичем расставаться, ни за что, но отрентгенив жалкий рюкзачок, так и не нашёл к чему придраться. А главное не ведал – куда тот спрятал чего было.
Самое интересное – офицер никак не мог понять, отчего у иностранца трясутся руки. А дело вовсе не в том, что у несчастного было за штанинкой. Только читатель знает, до какой степени запугали доброжелатели Сергея Николаевича этой страной!
Вздохнули, да и пропустили убогого на вылет, где тот торчал полтора часа, глотая слюни от аппетитности дамского пассажирского контингента. Это Венесуэла, тут и шагу не ступишь, чтоб пенис не зашевелился.
Пуэрто Ордас встретил убогого чёрной темнотой, в которой без труда различались банды подростков с ножами да пистолетами. Куда здесь податься? Терять ночь за просто так? Платить за отель кучу бабок? А можно ли ночь провести в автобусе и за отель не платить?
На выходе тусовались таксисты. Пообещали 20 боливаров до автостанции:
– Едем?
8 баксов – это дорого или нормально? Тут дело ясно всяко: за 2 километра – конечно дорого, а за 20 уж и нормально. Как обычно Сергей Николаевич решил собраться с мыслями и походить подумать. Как обычно таксисты интерес потеряли и перешли к своим прямым таксистским обязанностям – ****еть о былом. Через 10 минут убогий решился, обратился к водителям и всего за 10 минут одного уговорил. Мужик ехал ооочень медленно, чуть быстрей пешехода, но всё равно за пять минут добрались. Озверевший от уровня цен на транспорт Сергей Николаевич стал в отместку таксиста пытать на тему, куда в этой стране податься? Кой-чего узнал, но немного: есть такой город Санта Елена де Уайрен. Туда ездят туристы. Билеты должны по идее быть.
Автостанция представляла собой большой навес, под которым скрывались прижатые друг к другу павильоны навроде российских, где продают булочки, сим-карты, напитки и прочую хрень. Каждый павильончик представлял собой кассу очередной транспортной компании, а объединяло всех педерастов страстное желание не продавать билет убогому вообще никуда. По счастью явился из небытия юноша, навроде как в нормальных странах случаются хэлперы. Юноша пояснил, что работает за процент и выдал секрет, что у каждого автобуса есть 1 или 2 свободных места, которые надо пытаться оккупировать за 7 секунд до отправленья. Промучившись 20 минут, волшебный юноша помог издыхающему убогому купить билет, чем отрегулировал трепещущее пространство до мало-мальски приемлемого бытия.
На каменном полу, прижавшись рюкзаком к киоску, лежал парень, веснушчатый и почти рыжеволосый. Венесуэльцы так себя не ведут. Европеец? Парень оказался венесуэльцем с итальянскими корнями, как здесь часто и случается. Звался Джанкарло, жил в Австралии, много путешествовал и работал дизайнером. Джанкарло был одним из тех, что проектируют китайцам новые города на пару миллионов жителей, навроде тех, что строятся и заселяются за два года.
Автобус снова оказался двухэтажный. Джанкарло и Сергей Николаевич сели вместе, а по проходу побрёл знакомый юноша-хэлпер, премного извинился, чего-то предложил и приятно заиграл на дудочке.
– Ты знаешь, здесь в автобусах очень холодно, – обеспокоился Джанкарло. Убогий надел постепенно всё, что было, включая маечку в сеточку, купленную на Гренаде, чем и спасся. «Подумаешь, я и холодней автобусы видал» – смекнул несчастный, радуясь интересному попутчику. Австралийский венесуэлец собирался встретиться с товарищами, дабы пойти в горы, что поманило Сергея Николаевича шансом относительно прыгнуть на хвоста и тоже туда же. Это вполне вписывалось в представления убогого о циничном убийстве остатка земной жизни, то есть тьфу, венесуэльского холидэя.
* * * * *
САМЫЙ БЕЗОПАСНЫЙ ГОРОД ЮЖНОЙ АМЕРИКИ
Поутру всех из автобуса выгнали. У дороги стояли мрачные военные с автоматами, истово вожделевшие любоваться чемоданами пассажиров со внутренней стороны чемоданов. Смотрели, впрочем, поверхностно, ядерную бомбу нашли бы легко, а мелкие вещи, навроде пистолета – не факт. Зато, пока ждали, Сергей Николаевич был обкусан местной мошкой. Чудовищные насекомые впились в оголённые лодыжки и запястья, отчего начался препротивнейший зуд, а градус бытия понизился.
По прибытии в город Санта Елена де Уайрен перво-наперво случилось чудо. Едва путешественники спустились с трапа самолёта, тьфу, автобуса, как явился сей секунд мужчинка, о котором стоит поведать чрезвычайно.
Франсиско Альварес был ярким пассионарием в бейсболке с чётко выраженным Меркурием в натальной карте, что без всякого труда определил бы любой наивный читатель. Бейсболка надевалась на голову Альвареса исключительно задом наперёд, а из прорези выбивались лакированные чёрные вихры.
– Санта Елена – самый безопасный город во всей Южной Америке! – пафосно заявил Франсиско. А обнаружив на испуганном лице Сергея Николаевича недоверие повторил, – ВО ВСЕЙ ЮЖНОЙ АМЕРИКЕ!
Никакого города несчастный, однако, не заметил. Станция, судя по всему, стояла на отшибе. Через пять минут два бекпэкера сидели под навесом автостанции у киоска Alvares Turisticos, где таблички на всех языках обещали самые дешёвые цены в мире. Франсиско рассказывал о походах по горам, пророчил куда податься, показывал фотки с треккингов и предрекал, чего там Сергея Николаевича ждёт.
– А это у тебя… вся одежда? Ладно, купим, тебя завезут в магазин. Группа выходит в 11 часов.
Мыкаться посреди пространства убогий вполне устал, а двигаться дальше с Джанкарло было неясно по времени, ибо друзей тому надо день-другой ждать. В принципе убогому было по хрену куда податься, посему склонился он принять предложенье взобраться на тепуи Рорайма согласно молниеносному прожекту Альвареса. Намеренья, впрочем, сего не показал, отчего цена спустилась с 1300 до 1200 боливаров за шестидневный тур. Когда Франсиско принимал деньги, то выписал отчего-то вообще – 1090.
– Ну и чудеса, – подумал убогий.
Но как идти в горы, если в фотокамере нет электричества, а из двух гигабайтов на карточке половина занята? Единственная батарейка полчаса заряжалась в соседнем продуктовом киоске, но до полной зарядки времени не хватило. Вскорости прибыл на авто туроператор – мужчинка Хайро и схватил убогого.
– А почему ты босиком? У тебя есть носки? – удивился Хайро, а по прибытии в офис своего агентства скомандовал, – теперь срочно в магазин, покупать вещи!
Единственные носки убогого, купленные полгода назад на Черкизовском рынке за 7 рублей подавали все признаки голода. Они стали туристической гордостью придурка, в том смысле, что с каждым надеваньем щерились всё более очаровательными дырками. Да что там одежда, что там носки! Что горный холод и холодный дождь! Ить ничто не пугало так, как мысль прожить жизнь без Оли!
– Это дело десятое, надо вперёд фото на диск переписать да батарейку зарядить, – взвыл Сергей Николаевич.
– Ну как знаешь… – пожал плечами Хайро и выделил ноутбук. Внутри прибора стоял подозрительный Windows, смахивающий на приснопамятную Висту с дурной репутацией. Через полчаса мучений фотки не удалось на ноутбук даже переписать. И батарейка до конца не зарядилась. Что делать в походе? Фотографировать – единственное развлечение убогого в этой стране. Какой тогда смысл идти в горы?
– Оля! – радовались Сергею Николаевичу сидящие по периметру комнаты туристы, ожидая супертрип.
– Оля… – чуть не плакал убогий.
* * * * *
В НАПРАВЛЕНИИ РОРАЙМЫ
– Ну, давайте знакомиться, – заявила в джипе самая смелая девица и оказалась Лаурой. Народ обрадовался, представился аборигенским народонаселеньем, перезнакомился и стал тянуться к единственному иностранцу, Сергею Николаевичу, заради честной рецензии русского горемыки по поводу приключений в их незадачливом венесуэльском государстве. Высказав всё, что думал, пилюлю горемыка решил подсластить и похвалил в качестве десерта красоту и сексуальность венесоланок. Народ успокоился.
Ехали по странным местам. Шоссейная дорога петляла вверх, вниз, вправо и влево. Пейзаж за окном не был слишком красив и напоминал луга с обыкновенной неопрятной травой да редкие колючие лесочки. Чуть дальше торчали низкие горы, а ещё дальше высокие – тепуи. Через сорок минут добрались до военного поста, где несчастный был так жестоко искусан мошкой три часа назад.
Туристические джипы, однако, не проверяли. Шофёр сделал ручкой и проскочил мимо. Вскорости автомобиль свернул на грунтовку и затрясся. Рорайма приближалась.
Тут надо рассказать, что из себя эта Рорайма представляла. Вообразите себе спичечный коробок толщиной с километр, а длиной километров 20–30. Вот вам и получится Рорайма, ежели смотреть со стороны. Поставьте её на пологий со всех сторон спуск, чтоб вышло повыше да так и оставьте. Пусть так стоит.
Гору эту хвалило много народу. И путешественники всякие хвалили, и Конан Дойль писал с неё свою книжку «Затерянный мир» и всяко разно сказывали да сплошь диковинное. Некоторые путешественники даже почитали за достиженье на неё забраться, впрочем, это не про нашего героя, который с утра до вечера думал об одном, вернее одной.
* * * * *
НЕСТОР
В районе последнего индейского городка туристов высадили из джипа, накормили едой и к 14:00 выпустили на волю в сопровожденьи двух личностей индейского происхожденья местного племени пемон: носильщика Роберто и гида с подозрительным именем – Нестор.
– Нестор, а сколько берёшь за день, ежели, к примеру, нанять тебя напрямую? – интересовались венесуэльцы.
– 200 боливаров.
– Да ты самый высокооплачиваемый гид в мире! – возопил Сергей Николаевич, проведя калькуляцию.
–Иииии…
– А не пропадают ли в горах туристы?
– Было дело. Двое пропали. Куда делись неизвестно. Их искали.
– А хорошо ли искали?
– Иии…
Шагать было вполне жарко. Лишь набегавшие облака приносили облегчение от пылкой духоты.
– А пойдёт ли сегодня дождь, Нестор?
– Давайте посмотрим, если будет – то пойдёт. Если не пойдёт – то не будет, – ответствовал тот.
– А долго ли идти до лагеря?
– Если быстро – близко, если медленно – далеко.
– А можно забраться на Рорайму босиком?
– Нет. Камни острые.
– А как называется эта фигня, что нас кусает?
– Комары.
– Дык какие комары! Комары другие! Это же мошка, а как говорят тут?
– Муха.
– Нет, это не мухи, это звери какие-то, навроде Оли. Кто ж нас кусает?
– Комары.
От венесуэльской молодёжи Сергей Николаевич прознал новое преполезнейшее названье – пури-пури.
– Нестор, это пури-пури?
– Нет.
– Бля.
* * * * *
ТРОПА В СТОРОНУ РОРАЙМЫ
Процессия напоминала собой сборище полудохлых ветеранов времён освобожденья Южной Америки от испанцев под пинками Симона Боливара. Гружёные рюкзаками со сменной одеждой, фотоаппаратами, батарейками и штативами – ветераны топали медленно, словно гусеницы в ветреную погоду.
Была, итак, Венесоланка-лаура. К ней прилагался Венесоланец-джорх. Вместе они составляли пару, навроде будущей ячейки общества. Лаура тащила штатив для фото и видео, дурацкий, с которого снимать никак нельзя. На кой хрен тащить на гору штатив, если вокруг полно камней – осталось неизвестно. Хотел, было, Сергей Николаевич уговорить её сховать штатив под кустиком да забрать на пути обратном, но успеха не достиг. Никто не хотел слушать несчастного.
Была, далее, Венесоланка-суи. Её полное имя называлось Суилинг, но каждый курочил как умел. Дальше жёстче: к Суи прилагалось ажно два парня – Нельсон и Давид. Какие отношения у троицы Сергей Николаевич так и не понял, хоть и смотрел во все глаза.
Тут надо сказать, что разум русского человека различает (помимо женщин) в числе прочих животных двух внешне похожих: муравьёв и сродственных тараканам термитов. Венесуэльский человек напротив, знает и слышал ажно о трёх: термиты, муравьи и бачакос, которые суть те же муравьи, но большие, до 2-х сантиметров длиной.
– Вау, бачакос!!! – взовопили венесуэльские путешественники, едва отойдя от посёлка, судорожно вылупив глаза на тропинку, по которой шли. После чего кинулись исступлённо фотографировать обнаруженный десяток насекомых, хотя размер каждого не превышал и сантиметра. Интерес к семейству муравьиных был утрачен лишь через 30 минут ходьбы.
– Вау, гусеница! – взовопили тогда путешественники и бросились фотографировать полудохлую криатуру о трёх мохнатых сантиметрах длины.
– Вау, бабочка! – взовопили все вместе другой раз и кинулись к порхающей из последних сил крылатой насекомой, навроде нашей шоколадницы, которая страдала от жажды не меньше Сергея Николаевича. Когда ходишь по жаре – жажда одолевает жутко, это дело знамо всяко.
– Здесь можно пить, – великодушно разрешил Нестор у первой же речки. Убогий кинулся оземь и, преклонив колени, засосал речку внутрь.
– А это дикий ананас, он ещё зелёный – подсластил пилюлю индеец у прибрежных кустов. Небольшой ананас и правда – среди кустов торчал.
Тропинка шла по поросшим травой горам, а редкие колючие лесочки щерились в ложбинках. В лесочках порхали маленькие разноцветные птички, ясно, что не попугаи, но рассмотреть поближе не было никакой туристической возможности. Тепуи Рорайма медленно приближалась, но ничего интересного больше не явилось. Зато прояснилось, что этот самый регион Венесуэлы, где торчат тепуи, называется Гран Сабана. Скудной же флорой и фауной встретила она гостей!
Тем временем Лаура обсуждала с русским страдальцем половую проблематику бытия.
– А у вас в России кого больше – мужчин или женщин?
– У нас… чуть больше женщин. Только вот… половина женщин – одинокие костлявые бледные старухи. А вторая половина молодые, но тоже – страшные, костлявые и бледные. Не хватает в России женского полу! Нету девок для размноженья!
– А у нас в Венесуэле из 10 новорожденных – 8 девочек!
– Ну да, ну да, рассказывай…
– Тебе, Серхио, в Мериду надо. Мерида – город на западе Венесуэлы, в Андах. Там всё дёшево, а люди обалденны. И главное, есть там университет. И съезжаются туда со всей страны молодые да красивые девушки. Там ты найдёшь невесту легко!
– Откуда ты знаешь? – скурвился убогий, – ты когда-нибудь пробовала познакомиться с девушкой?
Оказалось, что с целью создания семьи Лаура с девушками не знакомилась никогда. Что ж она может смыслить в сём деликатном вопросе!
А главное, тема визита в Мериду, которую все хвалили как город с дешёвыми ценами и радушными абитантами, после девяти дней, заколотых на пляжах Гренады намертво, стала предрешёна в пользу Гран Сабаны.
Рорайма стала ещё ближе. Слева из земли торчала другая тепуи – Кукенан. И с той и с другой узкими струйками стекала вода, образуя высокие водопады, различимые из далека пространства. По слухам обе тепуи служили прежде площадками для тусовок древних индейских богов, навроде дискотек для нынешних людей. Только на Рорайме собирались добрые боги, а на Кукенане злые, вот какая беда. Там даже трещина в горе есть от обиды.
Сергей Николаевич, который топал без обуви, легко перепрыгивал все встреченные речки и ручьи. У других каждое препятствие отнимало по 10 минут времени. Засветло до лагеря добраться не успели. Шлёпали по ночной тропинке, через скользкие лужи, по острым камням, в тишине, изредка нарушаемой чудными местному уху, но отчаянными криками «бляяяяяяяяяяяя!».
* * * * *
ПЕРВЫЙ ЛАГЕРЬ. НОЧЬ В ТЕМНОТЕ
По окрестным лугам со всей дури прыгали светлячки. Если б оказался сей момент рядом математик, то непременно б заявил, что прыгают светлячки по траектории сродственной параболической. А если б оказался биолог, то растолковал бы – отчего прыгают и зачем, хоть это и без того любому дураку ясно – ****ься хотят! У нас на планете так всё и устроено, ежели кто-то чё-то делает, то оттого, что ебаться хочет. Нет в пространстве силы иной и не случалось ни разу мотивов иных. Не изобретено никем, да и в истории не числится.
Лагерь представлял собой навес от дождя. Рядом другой навес – столовая, а напротив два маленьких домика-барака местных жителей. В полной темноте засиял фонарик Нестора. Идея сходить до речки, дабы смыть вонь, приобрела реальное воплощенье. Убогий сел на хвост индейцу, разделся и приступил к омовенью.
Глубина речек здесь здорово зависит от дождей, выпавших за последние сутки. В данном разе глубина оказалась по колено. Сначала индеец, потом и Сергей Николаевич пали оземь, в смысле оводь, и стали сувать костлявые конечности поглубже заради поверхностного очищенья организма. Окропив чресла, несчастный почувствовал приличный озноб, засим водная процедура была сочтена завершённой. «На гору ещё не поднялись, а горячку уже имеем» – огорчился убогий.
Отчего-то гидам-индейцам принципиально важно приготовить что-то горячее. Пока то, пока сё, но готовили те ужин ровно 3 часа. Околевающие с голоду туристы стойко переносили тяготы похода.
– Хочешь пива? – спросил какой-то индеец, по совместительству чей-то гид, – 5 боливаров!
Для тёплого пива по 5 боливаров Сергей Николаевич созрел через полчаса.
– А они уже спят, – кивнул индеец в сторону барака.
– А хоть воды как-нить испить?
Как истинный венесуэлец – индеец отвернулся. А до речки в полной темноте не дойдёшь. Тогда Сергей Николаевич нащупал под навесом полку, а на ней пластиковую бутылку. Понюхал. Вроде вода. Сколько она здесь стоит?
Невзирая на опасные миазмы из бутылки и полученную в детстве установку не пить чего не знаешь, несчастный припал к горлышку и засосал. Красота!
Тем временем венесуэльцы обнаружили в «столовой» красивую большую лягушку, сидевшую высоко на балке у соломенной крыши. Лишь аппетитный запах из угла, где индейцы варили четвёртый час макароны, предотвратил печальный конец земноводного. Судьба спасла лягушку для другой участи: туристы остервенело кинулись её фотографировать. Сергей Николаевич отнял у кого-то фонарик и стал подсвечивать зверю в зад, изображая контровой свет да командуя в духе Боливара – откуда, кому и как целиться.
Измученная лягушка повернулась боком. Венесуэльцы усилили натиск. Но жертва не вынесла экзекуции и прыгнула на соседнюю балку, усевшись к соломе мордой, а к обществу жопой.
– Уххх, – разочарованно всхлипнуло общество.
Пошёл дождь, замелькали зарницы, изредка трещал по пространству гром. У всех туристов, кроме Сергея Николаевича, наличествовали брезентовые накидки от дождя, посему каждый счастливый владелец накидки тут же её понадевал. Представьте себе такую картину: идёте вы на ощупь в полной темноте и вдруг бах: пространство освещается и перед вами чудище с капюшоном, навроде как на картинках Смерть изображают, только без косы. И только вы стеклянеете от ужаса, как раздаётся страшный, страшный… очень страшный гром!
Тут оказалась бы ежели, некстати, какая-нить русская баба, то непременно бы описалась, непременно!
Но это ещё не всё!
Другая молния осветила верёвку, свисавшую с балки. На верёвке было скручено пять петель, ровно по количеству членов родительской семьи Оли, включая её саму. Поскольку, как догадался читатель, весь день несчастный думал только об одном, то есть одной, то есть о ней, то сие, грянувшее из черноты виденье, он воспринял как прямое указание пространства.
И это ещё не всё!
Ходил убогий по темноте кругами и искал ответ на кой-какой вопрос. Так поступить либо эдак?!
– Си! – гавкнул кто-то по-испански.
Бегали тут в темноте собаки, видать, одна из них и выучила человеческий язык, вот какие дела. Но тут уж ничего, разумеется, удивительного нет, ить собаки по-всякому, в принципе, гавкать умеют, в данном вот разе по-испански.
Спать несчастному полагалось с Нестором. Тот установил палатку под навесом.
– VIP-размещенье, – пошутили остальные, чьи палатки соловели под открытыми небом. Но уснуть Сергей Николаевич не мог. Слишком влажно, болит нога, да и кофе выпил за ужином – какой тут на хрен сон?
Через полчаса вылез бедняга наружу. У входа в палатку стояла баночка с керосином, оттуда торчал мерцавший синим пламенем фитилёк. При его тусклом свете и набил сигаретку убогий. Через 15 минут пространство выправилось до приемлемого уровня бытия.
Бродил Сергей Николаевич по полной темноте и ждал, когда откроются чрезвычайные способности. Способности открылись быстро – он стал в темноте видеть. Через 10 минут он постиг палатки с дрыхнущими внутри коллегами, острую железяку по центру периметра, испаноговорящих собак, обдумывающих следующую фразу, а главное – страшную белую ***ню в 50 метрах слева. От этой хуйни периодически кто-то отлетал, растворяясь в темноте.
– Что я здесь делаю? – говорил несчастный сам с собой, – на хрена мне это надо?
Рядом бздела в темноте величественная тепуи Рорайма, предмет жгучего интереса учёных и путешественников. Но не нужна она убогому, не нужна вовсе!
Вокруг летали привиденья. Несчастный Сергей Николаевич их постепенно пересчитывал, силясь запомнить количество и размышлял о смерти в прикладном контексте: сначала об Олиной, потом о своей.
А ещё о смерти хмырей, раком ебущих любимую девушку Сергея Николаевича. Их нельзя оставлять в живых! Но сколько их? Пять?...
Холодно. Тонкий спальный мешок. Лишь зажав зубами отверстие и надышав внутри смог убогий чуть согреться.
* * * * *
ВТОРОЙ ДЕНЬ ПУТИ К РОРАЙМЕ
– Оля, Сергей Николаевич! – высунулась поутру из палатки очаровательная девчачья головка. То была Суи, чьё обворожительное обаянье могло бы спасти несчастного в семь секунд. Вместо этого девушка напомнила о самой жуткой трагедии ХХI века.
– Оля-оля, бля, – грубо буркнул Сергей Николаевич, отходя от шока, но та продолжила:
– Как ты спал, Сергей Николаевич?
– ***во, как… Я без бабы всегда хуёво сплю!
Салаты на завтрак индейцы готовили всего-навсего час. Собирались в дорогу всего-навсего два. Несчастный даже успел отойти от лагеря в сторону, чтоб получше сфотографировать Рорайму, которая поутру стояла голая, без облаков. Незадача приключилась в том, что там, за холмом – изрядно насрали, впрочем, даже обильно. Говно, мухи и жгучая жара – вот тебе, бабушка, и рораймин день.
– С тебя 20 боливаров, – заявил Нестор, поймав убогого.
– Это ещё отчего?
– Дык палатка под навесом стояла.
Преодолев вчерашнюю речку, путешественники потопали в гору. А уж ясно всяко – жара стояла страшная.
Через 20 минут, как благодать – вторая речка. О-о-о! Переходили, взявшись за руки, силясь удержаться на скользких камнях супротив бурлящего потока. На том берегу задержались дольше – купались и отдыхали. Лаура плавала в одежде, удивляя единственного, но очень несчастного иностранца мокрыми сисечками, которые, как и у всех венесуэлок, отросли у неё на всемирную, всемирную славу.
– Лучше одна мокрая женщина, чем сто сухих мужиков! – не вынес издевательства убогий, переживавший который по счёту день месяца сильнейший, сильнейший недоёб. Лаура отчего-то заржала, да так, что, потеряв равновесье, рухнула обратно в реку. И другие – тоже заржали. Все смеялись над убогим.
Божественная Суи бздела красотой в пространстве ещё хлеще. Когда она прогибалась, Сергей Николаевич падал, не в силах удержаться на камнях. Когда она садилась на корточки, образ её божественной попки херачил по убогому ажно с 20 метров дистанции и вполне ощутимо. И снова падал убогий о скользкие камни и вполне больно. А всё потому, что она… Сегодня она была в коротких шортиках!
ЭТО БЫЛО СТРАШНО!
Она села на корточки и чрез оттопыренные края шортиков несчастному довелось увидеть манящую темноту. Он бы мог поклясться, что видит половые губки Божественной Суи! Что там оголилось на самом деле – погребено под слоем событий всемирной истории. Убогий силился увидать волоски, но ить не мог же пялиться слишком откровенно! Лишь позже, разглядев внимательно аппетитные девчачьи ножки с тыльного ракурса да обнаружив изрядную кривизну – убогий чуть-чуть успокоился.
Со стороны тропинки на обеих тепуи Сергей Николаевич насчитал 5 водопадов. В остальном жжёные пейзажи вокруг тропинки представлялись вполне печальны. Колючая трава поросла кустиками, а мерзкие деревца альпийского типа напоминали о чудовищности бытия. Концлагерь экваториального типа.
Потом пошли папоротники. А потом пропали. Тоска смертная.
Лаура обменивалась с Джорхом приятными любезностями, которые на русский язык лучше не переводить.
– Ми кариньо! – выла Лаура, когда на камень тужился вскарабкаться Джорх.
– Ми нинья! – ворко бурчал Джорх, когда на камень карабкалась Лаура.
Усталые они падали на привал:
– Ми каринья! Ты как? Ты в порядке?
– Си, ми сеньор!!!
Вы видели когда-нибудь женщину, пищащую своему мужчине «Да, мой господин!»???
* * * * *
ПОДЪЁМ ВСЁ КРУЧЕ
Вскорости убогого достала манера венесуэльцев отдыхать по 20 минут на каждые 10 минут ходьбы. Он перестал ждать и вырвался вперёд. Долгая дорога, жара и все мысли… все мысли… только об одном… вернее одной. Или …об обоих?! Или… сколько их? Ох, недобрые то были мысли!
А дальше убогий расхерачил ноготь на правой ноге. Полногтя оторвалось, кровь хлынула рекой.
– Он подхватит заразу, заболеет и умрёт! – взвизгнет сей секунд наивный читатель в предвкушеньи катастрофы.
– Дык и хрен с ним! – хихикнет читатель продвинутый, ибо к сей секунде, пожалуй, даже и устал от страданий, сплошных да дурацких.
И только чрезвычайно продвинутый читатель, если провалится таковой случайно в пространство бытия, помолчит, потом крякнет, достанет пару литров горькой и нальёт обоим.
Утро давно испарилось, верхушки тепуи тучно покрылись облаками. С Рораймы постепенно, как по одиночке, так и кучками, спускался разномастный народец. Путники попадались как иностранные, так и местные. Все хвалили Рорайму, но предупреждали, что ежели пойдёт наверху дождь, то станет весьма зябко.
– Нестор, у меня нет ничего от дождя, – заявил несчастный за обедом.
– У меня тоже нет, – успокоил индеец. Потом, правда, достал и дал убогому большой полиэтиленовый пакет, который ради успеха следовало рвануть по боковой склейке.
Тут индейцы приготовили салат из капусты с майонезом, кукурузой и рыбными консервами. Это было вкусно. Запивали как обычно – сухим лепесиновым порошком из пакетиков, смешанным с водой. А тоже вкусно, ить поди прошагай под палящим солнцем полдня!
Задолбавшись ждать группу, после обеда Сергей Николаевич пошёл в отрыв. Прорвался через болотца, поплутал в одиночку по каким-то горам с небрежно разбросанными валунами и, судя по всему, приблизился к цели. Последний перед восхожденьем на Рорайму лагерь обзывался Военной базой. Строили якобы военные.
– А ну как там до сих пор военные сидят, ить больно близко граница, – напрягся убогий, после чего на всякий случай сел, снял шорты, надел штаны, сунул чего было куда надо и закатал штанинку. И надел на всякий случай кроссовки.
Встречный путник пообещал 30 минут ходу до лагеря. Сзади маячил чей-то портер из местных.
– Ну… народ со всех сторон, значит иду правильно. Значит, скоро дойдём, – решил убогий и с новой страстью затопал в гору.
Обещанные 30 минут давно истекли. Несчастный прошагал 45, но никакого намёка на лагерь не обнаружил. Вокруг, в пояс высотой, росли папоротники. Под ногами булькали чёрные лужи. Прямо впереди, в километр высотой, высилась гигантская вертикальная стена.
Лагеря нигде нет.
Убогий прошёлся немного назад. Потом влево. Потом вправо.
Куда идти-то?
И ТУТ ПОШЁЛ ДОЖДЬ.
* * * * *
СМЕРТЕЛЬНАЯ ШУТКА БЫТИЯ
Дело было хоть и рядом с экватором, но всё ж на высоте 2 километра. И дождь!
Несчастный, который до сих пор не нашёл в себе сил уложить в пакетик даже паспорт, сей же секунд это сделал. Затем быстро снял рубашку, спрятал в рюкзак, потом достал полиэтиленовый пакет, разорвал одну сторону, надел на себя рюкзак, а поверх него пакет.
И тут раздался страшный клёкот!
– КУРЛЫК!!!!!!
Из-под ноги придурка, из чёрной лужи в колено глубиной, выпорхнула чёрная птица, навроде вальдшнепа. Выругалась и унёслась, сцука, вдаль.
Дождь крепчал.
Моментально стало холодно.
Несчастный пугался лишь первые пять минут. Потом ясно представил, как вскорости, из-за переохлажденья уходит в мир иной. Быстро смирился. Потом вспомнил как на морозе, в фашистском концлагере Маутхаузен, поливали ледяной водой генерала Карбышева. Потом вспомнил как в детстве, в школе, выступал ветеран войны, бывший белорусский партизан. Рассказывал, между прочим, случай, как боевой товарищ на морозе полз из вражеского плена 20 километров, ПОД СНЕГОМ. И выжил.
Нет, от холода убогий не погибнет, если только заболеет…
Тогда решил несчастный пойти хоть в какую-нить сторону, но, ухнув пару раз в чёрные лужи, смекнул, что сей же секунд сломает в одной из них ногу. По любому сломает, 100%. И тогда уж точно, окоченевший, погибнет к утру от потери крови.
Тогда стал он кричать букву «а», авось кто-нить ответит?!?
– КУРЛЫК!!!!!!!!!!!!!!
Из чёрной лужи выпорхнул другой вальдшнеп и тоже унёсся прочь. Стало ещё холодней. Скоро стемнеет. Куда идти непонятно. И сзади – никого.
– Ааааааааааааааааааа!!!!!!!!! – орал несчастный. – Аааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!
Дождь мягко заглушал крики. Его услышат только если лагерь совсем близко. А где это близко? Одни папоротники да километровая стена прямо по курсу!
– Убейте его! – восторженно взревёт наивный читатель, – пусть он сдохнет!!!
– Нет, не убивайте его, пусть помучается! – озаботится читатель продвинутый. – Убейте его позже!!!
И только чрезвычайно продвинутый читатель, если провалится таковой случайно в пространство бытия, помолчит, потом крякнет и, предчувствуя самое страшное, достанет четыре литра горькой. Да и нальёт обоим.
– Ааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Жуткие вальдшнепы и кронштадты курлыкать перестали. Они вообще сгинули, но делу то не помогло. Голос охрип и садился. И тогда несчастный захотел…
ЧУТЬ-ЧУТЬ ЗАХОТЕЛ ЖИТЬ…
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Убогий, щерясь подслеповатыми глазками, силился различить тропу на вертикальном склоне Рораймы, мудрствуя угадать – с какой стороны природы к ней существует подход? Вроде слева. Ну а ну как справа?
– Ааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Решил пойти направо. Но пошёл отчего-то налево.
И тут… раздался далёкий крик.
– Мы идём! – послышалось убогому. Голос прозвучал со стороны далёких кустов слева.
Через всего …10 минут за кустами были обнаружены люди. Никаких милитаристов и пулемётов, только навес от дождя. И группа, что шла параллельно – два живых венесуэльских парня с гидом.
– Вы слышали крики?
– Да.
– С самого начала?
– Да.
– А чего не пришли?
– Дык.
Промокшие так некстати кроссовки, штаны и носки убогий повесил сохнуть на верёвочку. После чего вытащил из рюкзака баночку с мёдом, испросил у индейцев горячей воды и немедленно выпил. Совершив все эти действия, не зная, чем себя занять, решил убогий выправить пространство до приемлемого уровня бытия. Пространство выправилось, несмотря на озноб, колотун, температуру тела 38 и воздуха 10. Ну и что, что кроссовки промокли. Зато вонять не будут!
А потом начались чудеса.
Заметил несчастный у венесуэльцев роскошную колбасу типа сервелата. А через пять минут парни предложили… колбаски попробовать. Целых три кусочка! А потом они угостили несчастного конфетой из гуайавы. Вкусная!
Дальше – больше. Парни вытащили чего было и тоже стали поправлять пространство. И убогому предложили! И у всех выправилось пространство!
Всем хороша конопля, разве только, сцука, иммунитет понижает. Ну а с другой стороны на кой он без Оли в принципе нужен?
Один из венесуэльцев оказался жителем Мериды. Он рассказал и про Анды, и про университет, и про девушек. Судя по всему, чистая правда – хороший город. Ах, какие там парни!
* * * * *
УЖИН У ПОДНОЖИЯ РОРАЙМЫ
Через полчаса, на самом закате, подошла группа венесуэльцев под руководством славного индейца племени пемон. Увидев несчастного, Нестор обрадовался. С его точки зрения – трупом больше-трупом меньше – разница ощутима.
Убогий тут же кинулся аборигена грузить:
– Нестор, э-э-э, а как бы просушить штаны?
– Ноу проблем, ноу проблем.
– Ну и как просушить-то?
– Всё высушим, это просто.
Тем временем индейцы колдовали над ужином. Час колдовали, потом пообещали сроку 25 минут. Когда время истекло, под навесом появился Джорх:
– Когда ужин-то?
– 20 минут.
Джорх исчез в своей палатке. У Сергея же Николаевича палатки не было вовсе, Нестор ставил её позже всех.
Несчастный жался спиной к керосинке от которой исходило единственное доступное тепло. Пол под навесом был на редкость каменный и крайне, крайне, сцука, скользкий. Покачиваясь от пространства, выправленного до уровня бытия, убогий тянулся к огоньку, переживая долгие минуты пытки холодом. Одной Оле известно, как не поскользнулся несчастный и не ёбнулся головой в кипяток, сметая керосинку, разрушая будущий ужин и погибая в безвестности.
Когда обещанные 20 минут истекли, Нестор заявил:
– Холодно. У тебя ноги босые. Иди… в палатку.
Лишь часа через два Нестор вытащил убогого на ужин. Дрожащий Сергей Николаевич, приплясывая на каменном полу, стал судорожно поедать рис:
– Нестор, ну как штаны-то сушить?
Индеец подошёл, обратив на сей предмет туристического гардероба своё тщательное визуальное вниманье, смешанное с удивленьем.
– Это что?
– Это штаны.
– Да... – удостоверился Нестор, – …штаны.
– Нестор, ты сказал, что их можно просушить.
– Они… мокрые.
– Вот и я о том! Мокрые! Как сушить-то?
– Их нельзя высушить.
* * * * *
КТО СКРЕБЁТСЯ ПО ПАЛАТКАМ?
Ещё до того как заснуть, Сергей Николаевич услышал странный шорох или даже томный скрежет. Кто-то скрёбся о палатку буквально в 15 сантиметрах от морды его лица. Никакими логическими построеньями объяснить сие не удалось. Тут бы даже нормальный человек не догадался, не говоря уж об убогом с половинкой извилины. Сергей Николаевич поскрёбся со своей стороны в ответ. Там затихло.
Кто ж это был? Вот загадка…
* * * * *
ВОСХОЖДЕНЬЕ НА РОРАЙМУ
Утром выглянуло солнышко. Как и полагается порядочной горе приличного возраста, поутру Рорайма стояла голая, без облаков. У подножья величественной тепуи тулился Сергей Николаевич и сушил кроссовки. Через час убогий догадался вынуть стельки, а ещё через час – задрать языки. Но высушить не успел, а куда деваться, пора в дорогу, все пошли. Привязал тогда кроссовки к рюкзаку, пусть болтаются, сохнут дальше.
Теперь тропинка проходила по насыпи, куда последние миллионы лет ссыпались с Рораймы пыль и камни, так что эта часть склона стала довольно, сцука, крутой. Фактически тропинка шла по камням, через которые надо было перелазить. Вокруг росла в натуральном смысле оранжерея. Фауна баловала кустарниками, цветочками, поросшими мхом деревьями, засохшими лианами и пальмами, навроде тех, что стоят в кадках в российских учрежденьях. Любому жителю северной страны ясно всяко – оранжерея она и есть оранжерея: будто по саду ботаническому идёшь, да.
Добрались до исполинской отвесной стены. Тропинка курвилась рядом с ней. Открылись пейзажи на оставшийся мир внизу – какие-то мелкие несерьёзные горки, города, облачка, светит солнце, ну и дела… У каменной стены Рораймы солнце не светило вовсе, ибо набежавшие облака дело такое прекратили сразу.
Сказывали, что на вершине, то есть на «плато Рорайма» – сходятся границы трёх государств – Венесуэлы, Гвианы и Бразилии. А туристов тропа ведёт к вершине лишь одна, из Венесуэлы. Но сказано, что есть и другая, со стороны Гвианы. Только та тропа стрёмная, опасная. Там давно никто не ходит. Как оно на самом деле – Сергею Николаевичу было пофиг.
Снизу казалось, что наверху плоская поверхность. А сказано, что ить не так это вовсе. Впрочем, это тоже несчастному было пофиг. Он не очень хорошо понимал, зачем здесь находится. Скорее всего, просто убивал время до вылета в Россию.
Сергей Николаевич быстро ускакивал вперёд, а потом сидел, ждал группу. Встречные путники, покорившие Рорайму накануне, коловращаясь меж валунов ссыпались кучками вниз. Они заново такую гору хвалили и снова предупреждали о холоде. А и правда, тут дело такое: камни на тропинке стали совсем холодны. Когда идёшь ещё ничего, терпимо, а вот когда ждёшь группу – холодный и зелёный писец, свидетель пораженья, ить нетерпимо вовсе. В таком разе прыгал убогий на деревяшку, а ежели та деревяшка мхом поросла, то даже лучше.
Тропинка изобиловала корнями деревьев, валунами, серьёзными камнями и несерьёзной щебёнкой. Быстрей Сергея Николаевича ускакивал лишь Роберто, молодой портер-индеец, свидетель бытия. За ним и охотился несчастный, чтоб не сбиться с пути. Путь-то один, но и его легко потерять!
Потом Сергей Николаевич содрал на правой ноге второй ноготь. А потом случился водопад.
По площади размером с жопу прилично откормленной венесоланки падали со всей дури капли. Они покрывали и тропинку, и ещё прилично пространства бытия. Хотя у горы, где шла тропинка, капель падало меньше, Сергей Николаевич осоловел и вздрогнул. Накрывшись полиэтиленом и стиснув от холода зубы, попёрся бедняга на убой. Убой с каждым шагом и с каждым камнем звучал на один голос: Оля, Оля, Оля…
Ить какая теперь разница?!
Покарабкался несчастный дальше.
Валуны стали совсем чёрные, а дальше случилось странность. Подумалось убогому, что вот вдруг… встречу ту знаменитую эндемическую лягушку, маленькую, чёрную, 2 сантиметра длиной? Через пять минут лягушка возьми да и появись, как и сказано: маленькая, чёрная, 2 сантиметра длиной. Несчастный сей же секунд её схватил, посадил на ладошку и давай туда-сюда фотографировать. Резкость наводилась хреново, а электричество тратить стало жалко. Огорчился бедняга да и выпустил криатуру на волю. Пусть ****ует!
И устремился за Роберто, чей рюкзак маячил совсем близко к вершине.
А вершина возьми, да и приблизись. Всего полчаса ходьбы по валунам. И вот… вот… Вот она! Но что это?!
О, НЕТ!!!!!
Что за тоскливый вид открылся глазам несчастного! Какие печальные туманы! Какие мёртвые чёрные скалы! Какой депрессивный пейзаж! И повсюду Оля, Оля, Оля, Оля, Оля, Оля, Оля, Оля!!!
Пространство бытия умерщвлено!!!!!!!
* * * * *
«ОТЕЛЬ» НА ВЕРШИНЕ РОРАЙМЫ
Мрачное свинцовое небо низко нависло над убогим. Чёрные валуны раскиданы по каменной пустыне скурвленной эгрегором всемирной неудачи. Как жутко смотреть на эти безжизненные, словно убитые миллионами лет нагроможденья! Пейзаж вызвал у несчастного жуткие мысли и ещё более жуткие чувства. И вечереет.
Сколько ж идти до места ночлега? Роберто, скучавший на камешке, заявил:
– Сиди здесь, ты должен ждать группу!
– Нееееееееееееееееееееет!!!
– Но я иду быстро.
– Я догоню!
Индеец метнулся меж валунов. Сергей Николаевич ойкнул и пустился за ним прытью. Это напоминало гонки на чёртовых мотоциклах по пересечённой местности в районе четвёртого круга ада в обеденный перерыв, когда остужены котлы.
А ПОТОМ ПОШЁЛ ДОЖДЬ.
Ну вот и всё. Убогий накрылся пакетом и приготовился к смерти. А через пять минут пришли.
Места для ночлега на Рорайме называются «отелями». Знающие люди говорят также «пещера». Данная пещера представляла собой даже не пещеру и вовсе, а естественный, скорее, навес, образованный стильной харизматичной скалой с зачатками сталактитов и сталагмитов. В нескольких местах кто-то уже накапал свечками, то, верно, следы потерявшихся двести лет назад Тома Сойера и Бекки Тэтчер. Не повезло несчастным!
На узкой и длинной площадке уже стояли две палатки, а дальше росли стильные кустики да цветочки. Журчали ручейки и маленькие водопадики. Другому путешественнику местность показалась бы живописной, но только не Сергею Николаевичу. Несчастный надел всю свою одежду, включая маечку в сеточку с Гренады, и жался к керосинке, рядом с которой, помимо Роберто, курвились два сонных индейца. Они колдовали над ужином и щебетали на языке пемон, похожем чириканьем на тайский. При этом меланхолично нарезали овощи, собираясь, уничтожая витамины, свалить всё в циничную кучу. Убогий выспросил 4 зубчика чеснока, кусочек лука, полморковки и немножко капусты. Потом выспросил горячей воды, достал мёд, смешал и выпил. Морально полегчало, а фактически не помогло. Дождик закончился, но колотун стоял ещё тот.
Тогда убогий отнял у ближайшего индейца свитер, надел, закутался в спальный мешок и прижался ближе к огню. Согреться и теперь не получилось. Индейцы с любопытством рассматривали горе-путешественника:
– Ты… из какой страны?
– Из России.
– У тебя есть… семья?
– Иииии……
– Ну… женщина… жена… есть?
Не нашёлся придурок, чего ответить. Дотопал до ближайшей пропасти, свесил окровавленные ножки и горько-горько заплакал.
* * * * *
БОРЬБА С ХОЛОДОМ НА РОРАЙМЕ
На самом закате подошли остальные, мокрые, как курицы, свежевыебанные в стиральной машинке. Прыгнули в свои палатки и давай себе одежду менять. Только у несчастного убогого нет одежды. И палатки тоже нет, задумчивый Нестор ставит её позже.
Из аппетитных овощей индейцы приготовили за три часа тёплую пересоленную лапшу почти без бульона. И Сергею Николаевичу дали. И кушать это заставили.
В остатках пространства бытия материализовалась Божественная Суи. Как и раньше, она разместилась в одной в палатке с Нельсоном. Через какое-то время по периметру Рораймы зазвучал её божественный голос:
– Сергей Николаевич, а не желаешь ли таблетку от гриппа?
– Ик… а разве таблетки не для тех, кто хочет жить?
– Выпей Сергей Николаевич, тебе поможет!
Таблеткой от гриппа оказался ацетоминофен.
– Сергей Николаевич, я видела у тебя газету. Ты её сверни да обернись – теплей будет!
Газетой оказался «Московский комсомолец». Несчастный обернулся в два слоя, это помогло, но мало. «Видимо краски перелили», – решил убогий. Лучше одна тёплая девушка, чем двадцать слоёв «Московского комсомольца»!
Все спали. Только Сергей Николаевич не спал. Он истово чесался. Все ноги в районе лодыжек были покрыты волдырями от укусов пури-пури. И холодно. Сначала убогий не полез в мешок, а расстегнул его и накрылся. Думал, будет лучше, ан нет. Застегнул мешок – тоже холодно. Зажал отверстие, надышал внутри. Холодно. Так и не согрелся.
* * * * *
УТРО НА РОРАЙМЕ
К пяти утра спать стало невозможно вовсе. Дубняк колотил несчастного hasta los topes. По счастью постепенно светало. Бедолага выполз из палатки в поисках солнечных лучей, а снаружи, на скале спал Роберто, хоть и в спальном мешке, но при том …в одной майке. Как это сделать при + 5 С неведомо вовсе.
Перед «отелем» натуральными красками сверкал роскошный цветник. Кусты щерились, цветы таращились, ручейки стекали, водопадики журчали, птички летали. Место, где остановились путники, со стороны могло показаться декорацией в холле дорогого пятизвёздочного отеля.
К семи выглянуло солнце и вполне основательно. И только несчастный потянулся к лучикам как тут… из палатки выглянула божественная головка Суи:
– Оля, Сергей Николаевич!
– Оля!???
– Как ты спал, Сергей Николаевич? Как тебе спалось?
Какие отношения происходят у Суи с Давидом и Нельсоном Сергей Николаевич снова не понял, хоть и смотрел во все глаза. Спала она в палатке с Нельсоном, но кроме того периодически уединялась то с одним, то с другим. Что сие означало – неведомо вовсе.
– А я пока замуж не хочу, – подслушал её реплику убогий в каком-то в разговоре.
А вот Джорх ни с кем не путался. Он у Лауры был единственный.
После завтрака путешественники предприняли поход в сторону Пунто Трипле – места, где прям на плато Рораймы, сходятся границы трёх государств – Гвианы, Бразилии и Венесуэлы.
* * * * *
ПЛАТО РОРАЙМА
– Всё своё ношу с собой, – постановил убогий и накинул рюкзачок на плечи. Кроссовки решил продолжать сушить и понёс в руках. Через полчаса ходьбы несчастный снял с лодыжки маленького красненького извивающегося червячка.
– Вот тебе и Южная Америка, ага, – обрадовался придурок, будто какой-то там хлипкий червячок мог ему навредить.
Потом наткнулись на кварцевый развал. Из земли таращились во все стороны белые и прозрачные кристаллы. Размером площадка напоминала хоккейную, кварц блестел на солнце, как бы заявляя: вот, просверкал я тут три мильёна лет и ещё три мильёна просверкаю, а вы давайте, мимо ****уйте.
– Ну и чего с того? – спросит наивный читатель.
– Кварц на, – ответит продвинутый и опосля позадавешнего крякнет.
Потом путники прошли болотце.
Скалы громоздились повсеместно, превращаясь из валунов в глыбы, из глыб в щебень, из щебня в ровные площадки, из ровных площадок в лужи. Если ландшафт на Рорайме можно сравнить с причёской, то назвать такую причёску надобно «развернись на мне бульдозер, я за деревом стою».
Никоих обыкновенностей не встретив, а вовсе даже наоборот, путники наткнулись на удивительную, почти вертикальную стену. Стоит стена да стоит, а чего стоит? Зачем?
– Оля!!! – крикнул убогий
– Оля!!! – ответило эхо.
– Оля!!!!!!!!!
– Оля!!!!!!!!!
– Оляяяяяяяяяя!!!!!!!
– Оляяяяяяяяяя!!!!!!!
– Оооооооооооля!
– Оооооооооооля!
– Ооооооооооооооляяяяяяяяяя!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
– Ооооооооооооооляяяяяяяяяя!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
20 раз повторил придурок. Девушка что ли какая нравилась?
– Не делай так, Сергей Николаевич, а то дождь пойдёт! – обеспокоилась Лаура. К девушкам по имени Оля венесуэлка оказалась равнодушна.
– Будешь сардины? – спросил Нестор, когда время подошло к полудню.
– Буду, – быстро согласился убогий, прыгавший по скалам голодный вот уже третий день.
Через полчаса остановились, а куда деваться, обед. Индейцы сделали салатик из капусты в котором при определённой сноровке можно было различить запах сардин. Зато высохли кроссовки, которые несчастный тут же понадевал.
Местность стала практически непроходима. Путники забирались на валуны, перепрыгивали расщелины и расстреливали диковинности из фотографических аппаратов.
Потом переходили через речку. Нестор подложил камни и дощечки. Как всегда убогий легко речку перепрыгнул. Как всегда венесуэльцы долго собирались с духом. А потом началось болото. Предчувствуя худшее, убогий разулся и больше кроссовки не надевал.
Тянулись часы бесконечного шлёпанья по чёрным камням. За перевалом скрывался новый перевал. Конца и края причудливой каменной пустыни не видел из путников никто.
Потом явились особенно странные скалистые нагроможденья. Они напомнили несчастному Ангкор Ват, храмовый комплекс в Камбодже, построенный почти тыщу лет назад и раскопанный лет назад чуть более 100. Разница в том, что храмы Ангор Вата сделаны руками человека, а тут всё натурально.
А потом путники наткнулись на провал в земле. Зияла посреди бытия дырка размером в 5 раз больше железнодорожной цистерны, поставленной на попа и вдавленной в землю. В дырку стекал ручей, сей же секунд образуя новый водопад, как здесь и полагается. Поскольку всяких чудес видел убогий по свету немало, а вкус изощрил до совершенно неприличной экспериенции, то скурвился и опечалился:
– Это ж надо, вода в дырку течёт, – бормотал он растерянно меж зубов, – ну и дела, вау!
Помимо Сергея Николаевича под предводительством Нестора топали Лаура и Джорх. Другие – Нельсон и Давид – пропали, верно, прошустрили далеко вперёд. А Суи не пошла вообще. У девочки болела коленка.
– Скоро будет Пунто Трипле – заявил, наконец, Нестор. – Мы подходим со стороны Гвианы.
Так, не заметив бытия, пересекли путники границу и оказались совершенно в другой стране.
* * * * *
ПУНТО ТРИПЛЕ
Посещение Бразилии и Гвианы.
Это просто. Достаточно обойти обелиск, установленный на стыке трёх государств. За семь секунд убогий переместился из Гвианы в Венесуэлу, а из Венесуэлы в Бразилию. Вот и славненько. Можно отдохнуть.
Достал тогда Сергей Николаевич из кроссовок стельки. Разложил на горячем камне – пусть ещё подсохнут. Потом снял носки и потную рубашку. Положил рядом.
Посещение местной достопримечательности стоит как-то отметить. Достал несчастный сигаретку и развернул целлофанку с заботливо прикрытыми от дождя спичками.
– Здесь нельзя курить! – заявил неожиданно Нестор.
– Как… почему? – вздрогнул несчастный. Что за бред?
– Граница! – улыбнулся индеец.
И засмеялся. И все засмеялись. Все смеялись над убогим.
Тут, в компании Роберто, подошли Нельсон и Давид. Два молодых парня отстали, вот ить как странно, даром что молодые. Парни вскарабкались на обелиск и, усевшись на верхушку, фотографировались. Все вместе радовались и фотографировали друг друга. Полдня шли и дошли!
Тут все спрыгнули со скалы вниз и потопали в другую сторону.
– Ступай с ними, ить интересно! – озаботилась Лаура. Несчастный глянул на рюкзак и разложенные на просушку вещи.
– А ну-ка пойдёт дождь?
– Иди-иди, я погляжу! – заверила венесоланка.
Лаура осталась отдыхать у обелиска, а несчастный споспешествовал за мужчинками. Тропинка тут странная, идти остро, камни кололи босые ноги несчастного даже боле прежнего. Через пятнадцать минут Сергей Николаевич парней нагнал. Те сидели у чудной райской долины со светлым песочком, на белой куче, из которой блестящими россыпями торчали кристаллы кварца. Тёк райский ручеёк, подле него сидел задумчивый Нестор, выковыривал то один, то другой удивительный кристалл. Изучив находку, Нестор передавал её ближайшему парню. Тот дивился и передавал дальше.
Песок окружали местные цветы и красивые кустики, а вокруг долины чернели удивительные скалы. Сергей Николаевич прошёлся 100 метров дальше, туда, где ручеёк образовывал маленькое озерцо. Красота неописуемая. Одно слово – Оля!
* * * * *
ДОЖДЬ НА РОРАЙМЕ
С другого конца долины, меж стен каньона, клубилось дивное белое облако. «Ой, как бы не пошёл дождь», – подумал несчастный. Тут же раздался крик Нестора:
– Пора, идём!
И все потопали обратно. И тут…
С НЕБА ЗАКАПАЛО.
Все заторопились назад, к Пунто Трипле. Сергей Николаевич сунул фотоаппарат промеж бездействующих многие недели сморщенных тестикул и моментально натянул штаны до пупка, закрывая на поясную сумку.
ДОЖДЬ КРЕПЧАЛ.
Обратно взлетели в три раза быстрей, чем спускались. Поперёд всех летел босоногий Сергей Николаевич, отчего-то не на шутку замотивированный. У обелиска сидела Лаура, в прострации, а рядом печально раскинулись рубашка, носки, кроссовки и стельки убогого, по которым со всей дури хлестали капли. За спиной несчастного на камень взлетел Джорх.
– Кариньо! – взвизгнула Лаура и метнулась на шею возлюбленного.
Сергей Николаевич моментально покидал всё в рюкзак, снял штаны и тоже покидал. Он остался в одних плавках да полиэтилене. Растерявшись от оказии, рюкзак придурок зажал в зубах.
Но не справился убогий с управленьем. Видавшие виды плавки с двумя дырками по бокам не удержали самый бесполезный орган Сергея Николаевича и тот, сцука, выскользнул наружу. Природное образованье склабилось то слева, то справа, шевелилось и искало в плавках дырки. Силясь удержать зубами покрытый полиэтиленом рюкзак, несчастный с минуту утрамбовывал ненужный, но постыдный атавизм обратно, подальше от общества, неспособного с подобным природным образованьем эффективно взаимодействовать.
Остро не хватало практики носки рюкзаков в зубах. Через секунду полиэтилен с головы придурок снял, обернул рюкзак, схватил всё в охапку, а сам остался под каплями.
Тем временем Нельсон и Давид разглядели красивого чёрно-зелёного паука, размером с кулачок годовалого младенца.
– Гыыыыы, – осклабились венесуэльцы и достали фотокамеры.
– Ыыыыыы, – замычал от холода убогий и забился под камень. Смотреть на паука в таких условиях не представлялось возможным нисколько.
Разделавшись с животным, парни скрылись за валуном. И чего делать?
– Пойдём! – скомандовал Нестор.
К этому моменту Сергей Николаевич давно просёк, что дожди здесь холодные, но короткие:
– Давайте подождём 10 минут под камнем. Дождь скоро закончится!
– Нет, – промычал индеец, – надо идти!
И скрылся за валуном.
Можно, конечно, плюнуть на группу и ливень переждать. Но обратно дороги часов на пять. И как, скажите, найти путь без проводника?!
– Аааааааа! – застонал убогий и выскользнул под дождь. В две секунду нагнал группу. Ни мозгов, походу, у парня не осталось, ни желаний, ни сил никаких, казалось, лишь один навык сохранился – прыгать босиком по камням, как бабочка, тьфу, как балерина на пуантах. Здесь, на трёхкилометровой высоте, выйти под ледяной дождь… смерти подобно!
Венесуэльцы в узкой расщелине как обычно – кухтались, упирались во все стороны рёбрами, шевелили конечностями да силились просклизнуть от этих валунов к другим. Под ледяными каплями ещё и ...стоять в очереди?! Чья пытка изощрённей?! Маутхаузен №2???
– Ааааааа!!!!! – заорал убогий от холода, – ой… БЯЯЯЯЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!!!!!!!!
Те обернулись, а чего такое? А ничего, то просто Сергей Николаевич на скользком валуне ёбнулся. Расхуячил сей секунд левый локоть. Кровь хлынула рекой.
– Добейте его! – восторженно взревёт сей секунд наивный читатель.
– Да, добейте его, пора!!! – согласится продвинутый.
И только чрезвычайно продвинутый читатель, если провалится таковой в пространство бытия, опечалится, закручинится и, предчувствуя самое жуткое, достанет 8 литров горькой да и выпьет всё сам.
Подивившись секунду на придурка, снявшего и спрятавшего заради дождя свою одежду, венесуэльцы отвернулись и покарабкались дальше. Окровавленный остался крепко пришиблен, но рюкзак из ладошек не выпустил.
– Не кричи, дождь сильней пойдёт, – оказал, изучив положение бедствующего, моральную поддержку Нестор.
Зрелище было жутким. Тут не было ни смысла, ни цели, ни воли, ни Оли. Придурку оказалось далеко до Карбышева. Покрытый гусиной кожей, голый и продрогший, обнимая тонкими ручонками рюкзачок, Сергей Николаевич ковылял кривыми ножками, убого подпрыгивая от нетерпенья в очереди, пока остальные карабкались на очередной камень. И орал:
– Ааааааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!
Когда вышли на плоский ландшафт придурок группу обогнал. Нельсон и Давид исчезли где-то впереди. Их не догнать, походу их ведёт эквилибрист Роберто. В распоряженьи придурка остался Нестор, а в распоряжении Нестора едва ковыляющие Лаура и Джорх. Что же дальше? Куда идти?
Обогнав тех метров на 100, придурок оборачивался:
– Куда???????
Нестор кивал ручкой налево. Или направо. А куда налево или направо? Везде засохшие миллионы лет назад лавовые поля. Везде скалистые нагроможденья!
Достигли провала в земле, того, что толщиной с пять цистерн. Теперь туда лилось с полдюжины водопадов. От Пунто Трипле до этого провала дошли в три раза быстрей прежнего, минут за 10. Как быстро идётся под дождём!
Но отчего остановились эти?
– Нестор!!! Кудаааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
«Туда, туда» – меланхолично кивал ручкой индеец. Безумный Сергей Николаевич в две секунды взлетел на гребень, окружавший со всех сторон площадку с провалом.
– Ааааааааааа!!!!!!!!!!!!
Дождь постепенно стихал. Появился ветер.
–
Вскорости, вопреки крикам убогого, а может именно им благодаря, дождь прекратился вовсе. Но куда идти? Непонятно! Пришлось дожидаться этих. Приблизившись, Нестор внимательно на придурка посмотрел, мудрость индейскую вспомнил и сей же секунд изрёк:
– Надень рубашку.
Сергей Николаевич тоже посмотрел на придурка, показал руку и изрёк мудрость русскую:
– Капли видишь?
Рубашку надел, когда чуть обсох. Потом вторую. Потом штаны. А потом вышло солнце.
ПРИ СОЛНЕЧНОМ СВЕТЕ ДАЖЕ ОЧЕНЬ ЗОРКИЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ НЕ СМОГ БЫ ЗАМЕТИТЬ СИДЯЩЕГО НА ПЛЕЧЕ НЕСЧАСТНОГО МАЛЕНЬКОГО И СЕРЕНЬКОГО ПОЛУПРОЗРАЧНОГО ДЕМОНА
* * * * *
ДОРОГА ДО «ОТЕЛЯ»
Несчастный долго не мог согреться. Пришёл в себя через полчаса, когда шли по болотцу. Теперь и солнце светило, и красота началась. Болото состояло из луж наполненных изумительно прозрачной жёлто-красной водичкой. По берегам росли обалденные кустики да цветочки.
Приходилось долго ждать, пока процессия перепрыгнет через новую лужу. Джорх страдал коленкой. Лаура поясницей. Сергей Николаевич Олей. Так и двигалось сборище калек по пересечённой местности, все пять часов.
Шёл придурок и хренел. Тут глыбы напоминали грибы с изрядно обкусанной шляпкой. Тут глыбы отточены ровными треугольниками. Здесь гигантская глыба рассечена геометрически правильными линиями, образуя расщелины. Диво дивное!
Памятуя о болотцах Сергей Николаевич шёл босой, благодаря чему получалось взбираться под углом в 60 градусов, правда, если камень не слишком скользкий..
– Нестор, а сколько ещё идти-то?
– Один час.
Через час Нестор на подобные вопросы отвечать перестал. А ещё через час избрал другую тактику: «к 18:00 дойдём!». Сергей Николаевич уже вовсю сомневался в способности индейцев определять время. Тут штука известная, ить народы разных времён ощущали время по-разному. Древние, к примеру, греки знали времени два вида – прошлое и настоящее. Русские времён Михаила Горбачёва знали уже три вида – прошлое, настоящее и будущее. Муравьи, которых фотографировали венесуэльцы, времени вообще не знали, нет у них такого органа, чтоб время ощущать. У индейцев племени пемон тоже, видимо, орган не вырос.
Сзади поднялись грозные тучи и агрессивно заклубились у края плато.
– Нестор, это чего? Опять?!
– Они далеко.
– Какой далеко! Вот они!
– Нет, дождь не пойдёт. Потом пойдёт.
Что означает «потом» на языке племени пемон можно только гадать. Но тучи остались, где и были.
Длинная лужа типа ручья.
– Здесь можно пить?
– Можно, – разрешил Нестор.
– В самом деле? – сморщился убогий, разглядывая личинок стрекозы, жучков да водомерок. Потом успокоился и, решив, что живность символизирует экологическую чистоту, смело отпихнул насекомых и припал к потоку.
Закат казал удивительные лики. Сверху зырило солнце, скутанное громожденьем клубящихся облаков, а ниже дулись усталые да резные, как окошки в русских деревнях, скалы. Сгущалась темнота. Вынырнули из небытия звёзды и нагло уселись на небе. Сергей Николаевич уже не разбирал куда ступать. Подошвы ног утратили чувствительность. Однако, шагать босиком по острым камням в темноте оказалось легче, нежели чем днём, когда думаешь, куда ставить ногу.
Навстречу вышел с фонариком Роберто. Через 15 минут путники были спасены. Спасены, да не совсем. Лаура, забившись в палатку, издавала громкие и аппетитные стоны, навроде тех неприличных, что так нравятся мужчинам. «А вот интересно, как ****ься в темноте? – задумался некстати Сергей Николаевич, – ить не поймёшь кого ебёшь!» Пространство бытия наполнилось абстрактностью. Убогий устал глотать слюнки, хотя знал, что в палатке никто не ебётся вовсе. То болела у Лауры спинка, в которой скрывалась межпозвоночная грыжа. Девочка не хотела делать операцию, ибо не хотела носить в теле металл и не доверяла медикам.
Потом убогий отнимал у индейцев воду, чтоб помыть ноги.
– Это вода для питья! – упирались те. Причём воды вокруг полно, только что лужи не видны в темноте. А тратить остатки конопли заради обретенья токмо ночного зренья стало жалко. Сколько мучений на маленьком скалистом уступе!
Сергей Николаевич исходил решимостью облегчить ночные страдания. Положил под спальный мешок сухой травы.
– Зачем? – вылупился Нестор.
А искрящаяся Суи, исходя приступом состраданья, угостила убогого своими белыми носками и футболкой:
– Но они немного влажные!
Уже четвёртую ночь проводил несчастный с индейцем. Стоны и кряхтенья Лауры на какое-то время прекратились, а потом начались снова. Нестор тоже зашумел: начал сморкаться и премного.
– Во, блин, что за культура, – ворчал Сергей Николаевич, – пришлось целых четыре дня сморкаться направо и налево, прежде чем аборигены переняли мои привычки!
* * * * *
СПУСК С РОРАЙМЫ
1 сентября 2008 года. Разбирая поутру рюкзак, Сергей Николаевич обнаружил рулон туалетной бумаги, выданный в первый день треккинга Нестором. Покрутил рулон туда-сюда, но не понял, что с ним делать. Обратился тогда к индейцам.
– А ты сделай ямку в земле, вон там, у палатки. А потом обратно зарой.
Посмотрел убогий на скалу. Да эту скалу месяц долбить, не меньше! И то, если инструмент горнообогатительный в наличии... Так ничего и не придумал, пошёл греться на солнышке и читать колумбийский анекдот:
«Идёт по психбольнице мужик с доктором. Видят – больной об стенку головой бьётся.
– Чего это с ним? – спрашивает мужик.
– А-а, – отвечает доктор, – это бывший жених Лоло. Собирался на ней жениться, приготовил всё для свадьбы, но Лоло прям из церкви сбежала с другим. С тех пор он здесь пребывает и каждый день об стенку долбится.
Идут дальше. Видят другого мужика, в смирительной рубашке. Тоже долбится головой об стенку, только сильней да стенка в трещинах.
– А этот кто таков?
– А-а-а, это как раз тот, который на Лоло женился»
История показалась несчастному чем-то смутно знакомой, будто что напомнила, а что – непонятно. Наступило облегченье. Довольный Сергей Николаевич потопал к «отелю», а там…там, за кустами…
…за кустами стоял Нельсон и держал распростёртой куртку. Перед ним сидела Божественная Суи с оголённой попкой. Девочка то ли приседала, то ли наоборот вставала. Убогий инстинктивно отвёл глаза, потом пожалел, но уж поздно... Она натянула на себя шмотку.
Голая попка Суи навсегда осталась в пространстве бытия Рораймы как неопровержимый факт пропердоливания бытия пространством. В том духе, что счастье возможно, но либо высоко и не у нас, либо с Олей, но очень больно и в прошлом.
Скорость, с которой группа спускалась с Рораймы превосходила все мыслимые научные представленья о передвиженьи черепах. В том смысле, что на один камень тратилось по минуте. Суи кряхтела, Лаура кряхтела. Нестор на это дело посмотрел, покачал головой и пообещал всем смерть от голода буквально через неделю, в 100 метрах отсюда, после чего группа потопала не в пример бодрей.
Сергей Николаевич топал с Лаурой и обсуждал политику Чавеса. Та возмущалась нововведеньями.
– За моё образование платили родители. Как никак, но образование нормальное. А теперь ты представляешь… они платят за то, что люди учатся!
– Ё… это стипендия называется.
– Дык ежели платить за учёбу, кто ж тогда станет работать!!!
Конечно, для Венесуэлы стипендии в 200-300 баксов хватит на 3-4 дня жизни. Но исправить положение Сергей Николаевич не мог. Он был занят другими проблемами. При переходе через речку пришлось снять штаны. Немедленно накинулись полчища пури-пури и стали убогого пожирать. Они кусали кожу. Они хотели крови. Они впились в лодыжки как… как… как Оля!
* * * * *
ФИЗИЧЕСКИЙ УЩЕРБ ОТ ВИЗИТА НА ТЕПУИ РОРАЙМА
Ровно на закате перешли последнюю речку. Через две минуты лагерь: говорящие собаки, привиденья и всё такое.
– А где… тёплое пиво? – взовопил Сергей Николаевич.
– А они… в город уехали, – пожали плечами индейцы.
Тогда несчастный стал выправлять пространство до бытия. Выправилось на славу. Стали тогда друзья подсчитывать понесённый от Рораймы ущерб. Первого посчитали Джорха:
– Грипп, лихорадка, простуда, коленка, пури-пури.
Калькуляция несчастному не понравилась, но делать нечего, бытие уже выправлено, аргументы в голове уже не оформляются. Сам Джорх исчез в темноте. Стали тогда считать Лауру:
– Межпозвоночная грыжа и коленка.
Стали считать Сергея Николаевича, но сбились. Стали считать заново, но сбились снова. Как быть со двумя содранными ногтями на правой ноге? Это два или один? А как считать грипп и простуду? А что такое лихорадка? Снова вынырнул из темноты Джорх.
– Слушай, – заявила Лаура, – тут что-то не так!
Стали считать заново. Джорх согласился, что грипп, лихорадка и простуда одновременно – явный перебор и в итоге стал обладателем травм количеством в три штуки: простуды, коленки и пури-пури, которые прилично обгрызли ногу Джорха.
Сергея Николаевича изучали тщательно:
1. Содранные ногти, 2 штуки (тут убогий предъявил правую ступню).
2. Грипп (тут убогий хорошенько покашлял).
3. Локоть (тут убогий показал рану от падения на скользких камнях под дождём).
4. Нога (тут убогий достал супенатор из смятого «Московского комсомольца», которым спасался от плоскостопия).
5. Пури-пури (тут убогий задрал штанину, потом вторую, потом запястье, потом второе, публика в шоке, крики ужаса, etc).
Оставалось дождаться Суи, которая лазила по камням со слезами на глазах. Сколько на неё свалилось бедствий? Тут отстававшие как раз и грянули. Поначалу долго не могли внять, какими такими подсчётами занимаются товарищи? После объясненья Суи призналась всего в одном дефекте – коленке. У Давида была какая-то совершенно незначащая фигня в количестве одной штуки, а с Нельсоном вообще не случилось ничего дурного.
– Я не пострадал, – растерянно захлопал ресницами юноша. И посмотрели все тогда на несчастного Сергея Николаевича.
– Ты чемпион! – воскликнула Лаура. Она смотрела влюблёнными глазами. Чемпион зарделся, но в темноте это удалось скрыть.
* * * * *
УЖИН НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ
Со временем ужина индейцы напутали всего дважды, раз минут 30 и другой 30. Делать нечего, сели в «столовой» обсуждать Венесуэлу. А итог отчаянно нерадостен.
Венесуэльцы ничего не видят и ничего не знают. Притом, что живут в маленькой стране, они почти никогда не покидают пределы местности, где выросли. Дальше больше. В Венесуэле нет железной дороги. Её собираются строить, но на сколько веков это затянется – никто не знает.
– В стране нет всеобщего образованья. 30% детей не ходят в школы! – вещала Лаура.
– Законы-то об образованьи есть, но их никто не соблюдает! – вмешался Джорх, – у правительства нет органа, который бы это обеспечивал!
Сергей Николаевич задумался. А кто за то отвечает в России? Есть закон об обязательном всеобщем среднем образованьи. Принимают или уж приняли закон про 11 лет обучения. Это, конечно, извращенье, но так или иначе все родители водят детей в школы. Плюс романтизация да мемориализация всего школьного процесса. А кому выгодны неграмотные граждане?
Вскорости материализовался ужин и стал сей вечер роскошным: рис и курица. У стола появился Нестор с бутылочкой и представил соус – пиканте собственного приготовленья:
– Называется пикадобле!
Все засмеялись. Несчастный тут же навалил себе на тарелку побольше.
– Осторожно, это очень остро! – предупредил Джорх.
– Дык… ё… я 7 раз в Индии был! – самонадеянно парировал тот и заглотил кусок еды с соусом. Последующие 5 минут он стал ещё более несчастным. Соус оказался не просто до жути острым, но ещё и горьким! Нестор приготовил его специально, чтоб отравить Сергея Николаевича!
А потом индеец стал рассказывать жуткие истории. Ходит, дескать, тут человек по имени Канайма и людей убивает. И так, и эдак убивает, но только местных, туристов не трогает.
А ещё, сказал Нестор, есть тут это… скребётся по палаткам. Кто там скребётся Сергей Николаевич, то ли из-за убогости индейской лексики, а может из-за выправленного пространства, так и не понял. Но напрягся. А Нестор ещё много всего рассказал и про маньяков, и как тут грабят и про привиденья. Ну тут уж дело ясно, привидений этих в прошлый раз несчастный видел лично, подумаешь, эка невидаль.
Хуже то, что Нестор наобещал жути тем, кто выйдет ночью из палатки. И такой жути, что даже сигареты, за которыми несчастный уже 15 минут хотел сходить под соседний навес, моментально нашлись в кармане.
А потом все отправились спать и моментально захрапели. Только несчастный никуда не отправился, ибо не имел палатки вовсе. Нестор так её и не поставил.
– Ииии?
Индеец зашёл под навес, кинул разобранную палатку на землю. Задумчиво посмотрел.
– Нестор, когда ты поставишь палатку?
– Можешь здесь спать…
– Иии… а палатка?
Свидетель индейской бесконечности посмотрел ещё более задумчиво…
– Нет..… времени..…
И сгинул в темноте.
* * * * *
ПОПАДАНИЕ В САНТА ЕЛЕНУ СО СТОРОНЫ РОРАЙМЫ
Ночью снилась Оля. Она ехала на велосипеде по летней асфальтовой дороге, по деревне, где у несчастного жила бабушка. Оля была в развевающемся летнем платьице, с воздушной причёской, улыбалась, смотрела на несчастного и стреляла глазками. Сергей Николаевич сам оттолкнул её, не захотел унижаться. Догадался убогий, что это червячий жир глаза застит, а никакая не Оля и вовсе.
Потом под ухом стал кто-то подозрительно кудахтать. «Курочка» – сладко подумал убогий, переваривая остатки курятины. Тогда кто-то стал кукарекать. Стал Сергей Николаевич говорить пошлости по-куриному, дабы отвлечь неизвестного горлопана от преступного деянья. Потом перешёл на русский. Но никакие «кыш, сцука» не помогли. Всё зряшно! Несчастному оставалось лишь мужественно выдержать натиск. На рассвете снова стали кукарекать и долго, и пока вредители не докукарекали – не было покойного сна в Южной Америке.
Обратно летели быстро, Сергею Николаевичу почти не приходилось ждать. По дороге в массовом количестве топали путники, мечтавшие о Рорайме. Среди прочих встретились два аргентинца с рюкзаками и без гида. Они собирались покорить тепуи самостоятельно, на свой страх и риск. Несчастный наобещал аргентинцам неземных красот и велел опасаться дождей, впрочем зазря, ибо навряд ли существует на свете другой такой мудак, который полез бы на Рорайму без второго комплекта одежды, плаща и босиком.
Джорх рассказывал историю своего отца, который по происхождению немец, приехал из ФРГ в Венесуэлу в 1977 году с целью выучить испанский и улучшить резюме, поскольку к сему моменту знал английский и французский, проехав по Северной Америке. Устроился на работу экономистом и женился. Тут Сергей Николаевич не понял, как можно встретить девушку, если работаешь экономистом, ить экономисты трудятся, в закрытых комнатках, глотая пыль и не видят живых людей вообще.
– Она была его помощником по работе, – прояснил загадку Джорх.
– В таком случае я иду по следам твоего отца, – пошутил несчастный, который тоже приехал в Венесуэлу отвлечься на женщин, а ночи проводил в маленьких комнатках, глотая пыль и с ужасом подсчитывая остатки финансов. Джорх шутке порадовался, Лаура тоже. Все смеялись над убогим.
Дошли до исходного пункта пешего путешествия – индейского городка. У домика тусовался Хайро. Ко встрече группы приготовили множество прохладительных напитков. Пиво!!!
Несчастный тут же засосал банку. Вторую. Третью. Уффффф!
По дороге в Санта Елену остановились и куда-то пошли. То был какой-то знатный водопад, но туристы про то не знали, идут все и идут. Надпись напоминала об уплате 2 боливаров с носа. Все заплатили и прошли. А с Сергеем Николаевичем не так.
– С пивом не пустим! – возопили на входе. Отчего не пустим, не пояснили. А убогому и по хрену, не пустим так не пустим, Оля от того даже не чихнёт. Встал на месте и стоит.
Через пять минут Нестор отнял у убогого 1 боливар, пообещал индейцам за ним проследить и куда-то повёл.
– Ходят тут… мусор кидают… с пивом нельзя, пей быстрей – задумчиво бормотал Нестор.
Боялся поди, что допив пиво бросит убогий банку на землю.
– Позвольте заметить! – возразил Сергей Николаевич, медленно доставая из заднего кармана штанов ровно 9 окурков, – мусор говоришь? Ик! Да я на Рорайме ни одной спички не кинул! Это другой может кто кидает, да вот не я! Да я вообще в России один такой!
Демонстрация 9 бычков произвела на Нестора неизгладимое впечатленье. С минуту потрясённый зрелищем индеец по-кладбищенски молчал, исполняясь восхищенья, после чего взорвался лепетом в духе, что и подумать не мог, что его не за того приняли да не так поняли… Чувак, таскающий мусор при себе вместо того, чтобы привычно украшать им натуру – сие превышало решительно всякое прежнее понятье. С этого момента Сергей Николаевич мог ходить с банкой пива куда угодно, даже в президентский дворец Чавеса.
Спустившись меж деревьев во внутренность пространства бытия, туристы обнаружили гранитную, чуть наклонённую плоскость, размером с маленькую вытянутую хоккейную площадку. Вместо хоккейных ворот справа были накиданы гранитные плиты, стильные, наискосок, с которых фигарил мощный и судя по всему жидкий поток. То бил водопад Кебрада Хаспер, или просто Хаспе.
Скинув штаны и утрамбовав постыдный атавизм в плавки, Сергей Николаевич кинулся под водопад, присоединившись к толпе, в которой уже курвилось изрядное число мокрых венесуэльцев. В процессе бытия постепенно прояснилось, что водопад сей что-то навроде большой местной достопримечательности, известной далеко за пределами Гран Сабаны.
Через час, уже в Санта Елене, несчастному пояснили, что и Хаспе, и сама Рорайма являются культовыми «местами силы». То вещал туроператор Роберто, сосед Хайро, чей домик-офис стоял рядом о двух шагах. Роберто рассказал, что пишет книги да путеводители, и показал напечатанные экземпляры. Несчастный обрадовался, что в кои-то веки нашёл знающего человека и тут же расспросил, где тут можно остановиться в отеле, записать диски с фото, а потом про айяуаску – возможно ли её в Венесуэле найти? Роберто оказался первым и единственным в стране человеком, который знал, что это такое. Но даже со знаньем дела и пониманьем бытия уверенно заявил, что айяуаски никакой в Венесуэле нет, а есть какая-то фигня, которая вовсе другая. Про другую фигню несчастный ничего не слышал и, поблагодарив Роберто, двинулся в 40-ка боливаровый отель.
Записать диски оказалось здесь вполне возможно, но надо купить и принести болванки, посему отправился Сергей Николаевич постигать Санта Елену де Уайрен. Городишко и правда оказался необычным, непохожим на остальную Венесуэлу. Магазины широко раскрыли двери, которые на азиатский манер занимали всю переднюю стену. Решётки на окнах домов встречались реже, а сами окна были явно шире. А главное – никто не смотрел на несчастного тамбовским волком и не хотел напасть.
* * * * *
ГАБРИЭЛЬ
Через пару часов бедный Сергей Николаевич мучимый жестоким либидо, стоял на перекрёстке улиц и глазел на двух девиц в коротких юбках. Девицы носили на себе обалденную внешность типа той, которой обладали русские девочки конца 80-х годов ХХ века. Венесоланки прихорашивались, трогали причёску, стреляли глазками и по всему очевидно, что хоть поебаться никому не дадут, а вниманья мужского вполне желают. Они уселись на перекрёстке, около тележек с хот-догами и болтали ножками. Обе девицы превосходили собой самые смелые дамские образы, а одна из них вообще достигала красотой уровня Оли. Глотая слюни, Сергей Николаевич кушал хот-дог и размышлял как бы к девицам подкатить, а с другой стороны ясно всяко, что уж к этим-то никак и не подкатишь. И что жизнь вообще не удалась никак. Настрелявшись глазками, девочки прыгнули в машины к мужикам, одна к одному, другая к другому и пропали.
Через пять минут к ползавшему по перекрёстку несчастному убогому подполз юноша по имени Габриэль с цветными татуировками на руках, поскольку этим делом промышлял. Юноша распознал в Сергее Николаевиче родную душу. Оказалось, Габриэль тоже был сожран каким-то червяком. Он много рассказывал о червячьем пищевареньи, да так, что несчастный запутался, сколько червячьих эпизодов тот перенёс.
– Эти… маменькины дочки, эти неее…– заявил Габриэль, покосившись на перекрёсток, где 10 минут назад сидели две девицы. Походу все мужики, что тусовались на перекрёстке, красоток разглядели детально... А Габриэль продолжал.
Была такая девица в Бразилии, жила в Боавиште, меньше 400 километров отсюда, а работала полицейской. Случился у них с Габриэлем роман, она даже приезжала к нему в Каракас, знакомиться с мамой и вообще. Пропердолить её Габриэль не сподобился, а в скорости та велела больше не звонить.
– Дык и надо было выебать! – вскипел Сергей Николаевич, – ить лишь после того женщина на 70% твоя!
– Дык я сам не захотел…
– Чем быстрей бабу пропердолишь, тем больше шансов на взаимность, – поучал того убогий.
Друзья гуляли по ночной Санта Елене, угощали друг друга пивом и мечтали о неизвестных, но очень красивых девушках, которые где-то в природе есть и, может быть, сделают их когда-нибудь счастливыми. Сергей Николаевич не мог нарадоваться, что есть в Венесуэле такой город, где можно спокойно ходить по ночам. Хотели даже достать чего есть, но ночью ничего не нашлось. Опосля Габриэль выспросил у несчастного 20 боливаров взаймы, чтобы купить крэк, который приносил владелице отеля, чтобы та не брала плату за проживанье.
- Отель стоит 50 боливаров, крэк 20 боливаров, экономия 30!
Ночью наш герой обнаружился в номере отеля, сидящим на кровати и наблюдающим за муравьём на полу. Обычно убогий насекомых жалел и никогда не убивал. В этот раз не так. Взял Сергей Николаевич и хлопнул по муравью кроссовкой. Тот зашелудил ножками, не в силах понять, что случилось. Часть муравьиного тельца стала поломана и бедняга никак не мог с ситуацией справиться.
Где поломано? Что случилось? Почему я не могу идти?
Сергей Николаевич сидел на кровати и раненого муравья тупо изучал. Насекомый перебирал оставшиеся ножки, крутился вокруг своей оси, силясь продолжить поход по своим муравьиным делам. Он изо всех сил боролся. А как спастись – не знал.
Вот так, охуячат тебя неведомые силы, а ты и понять не можешь…
* * * * *
ВТОРОЙ ВИЗИТ В БРАЗИЛИЮ
Габриэль появился в 8 утра. Товарищи по несчастью, согласно вчерашней договорённости отправились в интернет заради показать друг дружке экс-невест. На новой фотке сайта одноклассники.ру красовалась Оля.
НА СЕЙ РАЗ ОЛЯ КРАСОВАЛАСЬ В КУПАЛЬНИКЕ.
Такой красоты убогий при жизни и не видел. На фотографии Оля выходила из воды улыбаясь, кокетничая, захлестнув ножки в стремительной неге и мерцая божественным пламенем. Самые вкусные ножки на свете ласково переплелись, самая красивая попа на свете сотрясла Южную Америку. Главные сисечки планеты, бесконечно любимые, бесценные и сладкие, озарили Санта Елену северным сияньем.
Сергей Николаевич внимательно изучил каждый червячий изгиб, каждую складочку и тут внезапно…
…компьютер вырубился. Оказалось, что заказанные 30 минут прошли. Оля пропала. На изученье габриэлевской полицейской невесты времени не хватило.
– Ничего страшного, как-нить в другой раз…НЕ УБИВАЙ ЕЁ!!! – взовопил Габриэль, – мужайся!!!
Сбор прежней рораймовской группы с целью визита в Бразилию был назначен на 11 утра. Оказалось, что попадание и в самом деле возможно без визы. Там, у границы, есть город Пакарайма, другое название La Linea или попросту Линия. Почти что весь город есть сплошной рынок, там якобы можно прикупить вещей и дёшево поесть. Несчастному вещи не упёрлись, но стало интересно побывать в Бразилии второй раз и вообще задержаться в Санта Елене, ить оcтальная Венесуэла просто жуть. Самое любопытное, чего не знал Сергей Николаевич, заключается в том, что Санта Елена – полусекретный город. Она не нанесена на карту Google и шоссе с бразильской стороны обрывается прям на венесуэльской границе. Санта Елена – туристический заповедник с теоретическим намёком на секретную военную базу. При этом можно гонять из страны в страну без документов, вот.
До встречи с товарищами по Рорайме оставалось несколько минут. Несчастный лежал на кровати в отеле, читал латиноамериканские анекдоты. И вдруг упал.
Тут наивный читатель, пожалуй, удивится, как так он упал, ежели на кровати лежал спокойно? Может он кого-нить сношал? Может он ёрзал туда-сюда? А вот и нет, не сношал и не ёрзал вовсе. Ничего тут удивительного нет, ежели вспомнить, где убогий находится, а именно что в Южной Америке, где кровати имеют удивительную особенность разваливаться сами собой. Хоть нельзя решительно поисключить вероятность, что вчерашний муравей до кровати-таки дополз и все несущие шурупы поизгрыз.
В 11 часов появились прежние лица.
– Оля!!! – выпрыгнула из авто Божественная Суи, кинулась Сергею Николаевичу и …потёрлась с ним щёчкой о щёчку.
– Ещё, ЕЩЁ… – застонал убогий, но та уж и не слышала. Тут уж всякий читатель, что наивный, что продвинутый, а хоть прожженый махровый половой эксперт по-любому просечёт, что нету у Сергея Николаевича никакой меры любви вообще. И будет прав, поскольку любовь управляется не мозговыми извилинами вовсе, хоть присущими, хоть отсосущими, а совсем другим органом и походу, этот орган у придурка отчаянно гипертрофирован. А поскольку уж месяц поебаться никто не даёт, то гипертрофия укрупнилась до необоримой степени масштаба, превышающей всякое понятье!
Тут уж ясно всяко, что никакой Сергей Николаевич не убогий, а самый натурально есть ущербный, да настолько, что даже божественная Суи всего раз щёчкой потёрлась, а даже не два, хоть и без паллитры ясно, что это капля в море.
Вопреки обещанным копейкам таксисты повезли до Линии за 25 боливаров с машины. Езды – полчаса страданий.
– Ага, это едет Сергей Николаевич, он обнаглел, – подумали бразильские пограничники, – чего раньше прятал в штанинке, теперь у него в кармане.
– Ага, это бразильские пограничники, им жарко, – подумал Сергей Николаевич, – в руках у них автоматы, железные.
Между магазинами, в какой-то забегаловке с мухами произошёл завтрак. Вопреки обещанным копейкам взяли по 28 боливаров с носа, что совсем недёшево, а в два раза дороже дневных бизнес-ланчей в ресторанах предорогущего города Москва. Напротив сидела бабулька, при ближайшем рассмотрении бабушка Божественной Суи.
Чего делать с бабушкой убогий не знал. Он жевал, чего наклал и разглядывал муху на столе. Вот муха потёрла передние лапки, проползла вперёд, потёрла ещё, проползла, немножко пролетела, села, снова потёрла лапки. Чем больше муха выёбывалась, тем больше напоминала Сергею Николаевичу Олю. Муха не сделала ни одного движения, которое бы не было б естественным природным движением Оли! Те же быстрые перемещения, те же прихорашивания, то же необоримое беспокойство…
Вот муха села на баночку с солью. Потёрла задние лапки, вывернула их вверх, выше крылышков, подёргалась, снова перебежала и улетела. ОЛЯ!!!!!!
Стояла страшная жара. Венесуэльцы разбрелись по улицам Линии, которые и в самом деле представляли собой сплошной рынок со шмотками, украшеньями и закусками.
Несчастный страдал.
Через три часа экзекуции Божественная Суи напомнила, что надо поменять деньги. Заботится! Операция была произведена с туристическим хитроумием, равным по степени тупости финансовой политике венесуэльских властей. В бразильских банкоматах убогий снял с кредитки 500 реалов, которые в одной из лавок поменял на 1000 боливаров. Сэкономлено ажно 100 баксов. Денег теперь стало много, хватит до конца холидэя, аминь. На обратном пути фотографировались у бетонной плиты с нарисованными флагами Бразилии и Венесуэлы, символизировавшими дружбу народов, недобитых Олей.
Габриэль торчал в парикмахерской, где рисовал венесоланкам тату на бровях, ибо наколки на руках делать никто, сцуко, не хотел.
– Поеду скоро в Бразилию, – вздохнул маэстро, но 20 заёмных боливаров не отдал. На место того пообещал кой-чего достать, но позже.
Согласно записке на ресепшн, в 19 часов к несчастному должен явиться собственной персоной Франсиско Альварес дабы обсудить новый тур к водопаду Анхель. Не пришёл. По слухам, в 19:30 у Альвареса стрелка с Лаурой и Джорхом. Там и нашёл страстного пассионария убогий. Пассионарий сидел в окруженьи прежней компании в полном составе, истово живописуя местные водопады.
– Я подумал, что раз встречаюсь с другими, то и ты сюда придёшь. Ты же пришёл?!!
Прелести завтрашнего дня он втолковывал венесуэльцам два часа.
Сергею Николаевичу хватило две минуты.
* * * * *
ГИНТАРАС
– Вот твой соотечественник! – засуетился Франсиско. Поскольку он знал всех и вся, то обещал познакомить с московским актёром Павлом, что давно живёт в Санта Елене. Но актёр прочно сгинул в Каракасе. Тогда Франсиско моментально свёл несчастного с высоким мужиком, стоявшим за каким-то хреном у магазина. Через пару минут убогий общался с соотечественником.
– Геннадий, – представился Гинтарас, – так тебе, наверное, проще.
Соотечественники обсудили ряд злободневных вопросов, начиная с пури-пури, которые одних кусают, а других отчего-то нет и заканчивая ценами на недвижимость.
Гинтарас происходил из Литвы, жил здесь 12 лет, занимался добычей полезных ископаемых, навроде золота и алмазов. Ещё в Советском Союзе он делал крутой бизнес, распихивая драгоценные камни по ювелирным магазинам, а здесь имел экскаваторы, технику, штат сотрудников и нужные связи. Сверх того на сегодняшний день он имел невесту, которая писала ему смс. Жила, правда, в другом городе, но ничего, везде женщин много. Ибо с женским полом Гинтарас трудностей не испытывал никогда.
– Хочешь я тебе прям щас бабу найду?
Всё связанное с бабами вызывало у Сергея Николаевича неминуемое подозренье, в особенности вопрос ихнего пропердоливанья. Не поверил убогий в сказку про «щас».
– Эх да, не тот щас день, – согласился Гинтарас, – надо бы в четверг, тогда все клубы бабами набиты, не протолкнёшься!
После чего подробно рассказал о бабах, какие они тут, каков менталитет и чего с ними делать:
– Тут сначала ты становишься для них друг, амиго. Потом жених, новио, потом туда-сюда...
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что 12 лет назад Гинтарас приезжал сюда как турист, а постоянно живёт лет 6. Что был случай, когда его груз в Каракас был по дороге расстрелян, люди его убиты, а золото похищено. Выяснилось, что жизнь бизнесмена здесь трудна и что его заместитель после увольненья написал в генеральную доверенность два слова, а именно что «все права», после чего нашёл, собака, адвоката и они два года судились. И заместитель отсудил практически всё.
– Все тут мошенники, – говорил Гинтарас, – только все и думают как наебать!
Чуть позже выяснилось, что в Литве он оставил двоих детей, нисколько не интересуется их жизнью и развитием. Что сейчас у Гинтараса экскаваторов осталось мало и что расстрел золотого груза произошёл всего месяц назад.
– Посмотри газеты, поспрашивай у людей, что месяц назад здесь было!
Через пять минут выяснилось, что сейчас у Гинтараса нет вообще ни фига, даже зажигалки, посему, закуривая сигарету, он каждый раз использовал оную Сергея Николаевича, подаренную английским индусом на склоне Рораймы:
– Ну автомобиль-автомобиль, стоит вон автомобиль. Батареи к нему нет, 150 баксов надо платить. А идти к ним, просить батарею… туда-сюда… да на хрен надо…
Вскорости выяснилось, что Гинтарасу очень нравятся бразильские законы, в особенности по части страхования автотранспорта:
– Ить они не платят за машины, а чё, берут они тачку и ничего не платят!
– Это так ты совесть свою успокаиваешь?
– Да. Вообще не платят! А чё, первый платёж только через три месяца!
– Ну а в случае чего, конечно, по страховке получают новую?
– Конечно! Там это стоит копейки, а тут в Венесуэле законов нет, туда-сюда, делаешь документы и 30 тыщ баксов!
* * * * *
TOUR DE SIETE BANOS
Поутру в джипе от Альвареса встретились все прежние ходоки с Рораймы. Теперь они встречались как старые друзья, радостно приветствуясь друг об дружку. Направились по прежней дороге в сторону Рораймы, а в Сан Франсиско де Ируани в джип запрыгнул Нестор. Все обрадовались, а хозяин Рораймы подарил дамам по кристаллу кварца.
Начался променад по местным водопадам. По правилам природного бытия здешние водопады запрятаны меж зарослей деревьев и надобно обыкновенно спускаться по тропинке.
– Там греется на солнышке кулебра! Двухметровая! – завопили парни. Романтичным термином «кулебра» называют тут змей. Водопад оказался охренительным, с красной чудесной водичкой, плавать в которой было наслажденьем. Струи воды массировали тела туристов, смывая горечь пораженья. Когда садились в машину заново материализовалась кулебра, на этот раз дохлая.
– Она очень опасна, – заявил Нестор и стал с дохлятиной позировать, поддевая ту палкой. Джеки Чан, ни больше ни меньше!
В течение дня туристы кочевали с одного водопада на другой. У самых больших купаться нельзя, а можно лишь глазеть лоховским взглядом, фотографировать и глотать жиденькие слюнки.
Подле каждого самодостаточного водопада, как и полагается, возникает природный бассейн. Плавать в нём и романтично, и классно. А ещё прикольно подставлять голову под твёрдые струи, всю дурь выбивает в семь секунд. Вода обладает разным цветом, у одного водопада зелёная, у другого красная, а то вообще красно-зелёная. К вечеру привезли к «голубому колодцу», где непрозрачная вода лучилась практической голубизной.
Вокруг бассейна полусидели-полулежали до неприличия красивые венесуэльские девушки. Определённо, под местным солнцем сисечки растут на порядок объёмней, на порядок! А какие жопки! Как они круглятся в пространстве! Несчастный страдал, истекал слюнями, истово хватая воздух, когда какая-нить тёлка заводила руки за спину да сувала пальчики в анус, с целью схватив себя за трусики выправить их наружу.
– А можно ли здесь нырять? – осведомился ущербный в порыве страстей.
– Нет, – завопили все, – здесь нельзя!
Тогда ущербный велел парням под местом предполагаемого самоубийства походить. Парни обнаружили острый камень, но дальше он обрубался. Если жить, то надо прыгнуть дальше, если нет – ближе. Выбор на любой вкус.
– Нет, не прыгай, – вопили со всех сторон венесуэльцы.
– Нет, не прыгай, – задумчиво качал с того края бассейна пальчиком Нестор.
Все замерли и навели электронно-записывающие устройства. Они не знали, что убогому по фигу на любой исход события. И так хорошо, и эдак. Посему размахнулся он и прыгнул...
10 секунд, 20 секунд… никого нет. Неужто, наконец, погиб?! Ужели конец сей истории?! Да здравствует трагическая развязка?!
Переплыв на ту сторону 15 метров, утрамбовав постыдный и никому не нужный, нулевого рейтинга атавизм в плавки, ущербный вынырнул на воздух. Что тут началось!
Девушки хлопали в ладошки и дарили улыбки. Юноши тянули к убогому ручонки, желая стукнуться кулачками. Целую минуту продлилась слава придурка! А придурок тем временем заметил такую девушку!.. Не просто девушку, а богиню!..
Оля №543 была невероятно красива, а типажом напоминала на смесь молодых Татьяны Самойловой и Марины Влади. Нанырявшись, схватил ущербный фотокамеру и кинулся опрометью к Оле.
Но… та исчезла. Уехала на джипе со своей группой. Бассейн опустел, водопад высох, постыдный атавизм червивым яблоком пал оземь и загнил. От ить жопа! Если не везёт, то во всём…
А тур семи купаний продолжался. У другого водопадища, широченного, можно прогуляться под струями. Ревущая стихия оставляет невеликий шанс протиснуться меж камнями и потоком. Идти полагается сцепившись за руки, прижимаясь грудью к камням и только в носках. Последним шёл щупленький Нестор, цепляясь за убогого и шелудя ножками.
И было сие забавно.
Холодные струи смывали липкую Олю, размазанную по пространству и на короткий момент облегчали бытие. Но что могут влажные капли насупротив большого чувства! После заката, у другого, самого последнего водопада, на ущербного накинулись пури-пури, отчего кожа со свежими волдырями в довесок любовной трагедии покрылась новым бугристым слоем бытия.
* * * * *
ПРИВЕТ ИЗ РОССИИ
Визит в Гран Сабану закончен. Ночью автобус помчит нашего ущербного героя в Сьюдад Боливар, причём поедет Сергей Николаевич не один, а в компании Франсиско Альвареса, у которого там дела. В Сьюдад Боливаре Франсиско отправит несчастного в тур к водопаду Анхель за 1100 боливаров, а ещё поселит на ночь в отель, забесплатно, ибо отель принадлежит кому-то из ихней турагентурной камарильи.
Джип подрулил к автостанции города Санта Елена. Прощались пафосно и трогательно. Обещали друг другу писать, слать фотографии и мычали добрые слова. День заканчивался настолько сладко, что на радостях убогий даже провозгласил «Еввива Франсиско Альварес!».
И тут надо отметить кое-что важное. Ежели убогий кого-то хвалил, то похвалённый сей же секунд начинал делать гадости, а пространство бытия рушилось. А ежели говорил кому-то добрые слова, то награждённый сей же секунд превращался в монстра и повсюду случались неприятности. Ну а коли убогий в кого-то влюблялся, то уж сами понимаете…
Некоторые называют таковую пожизненную беду подсознательной программой кармического махрового сглаза со встроенным автозапуском. Такое случалось с Сергеем Николаевичем всегда, в качестве нормы, посему он с детства даже боялся говорить людям комплименты. В этот раз решил-таки рискнуть:
– Эввива Франсиско Альварес!
– Эввива!!! – подхватили все вместе.
Ничего страшного, однако, не случилось. Франсиско на людей не кинулся, никого не загрыз и даже не укусил. Он зарделся, вскинул ручки, быстро попрощался с группой и потащил несчастного к туристической конурке имени своего имени.
Надо срочно зарядить фотокамеру! За день путешествий по водопадам ле****ричество ослабло, посему вытащил убогий батарейку, достал зарядное устройство и с помощью Франсиско зарядный фотографический агрегат был всунут в розетку продуктовой лавки, где и заряжался неделю назад.
«Надо что-то у него купить, раз такой парень радушный», – подумал придурок про юношу в лавке и взял чебурек под названьем «чилийская емпанада» за 2,5 бакса. Потом вспомнил придурок про купленное утром авокадо. Достал и скушал. Что сделать ещё? Покурить! В этот момент парень-владелец стал лавку закрывать.
– Эй, дружище, у меня есть 5 минут?
– Есть! – радостно улыбнулся тот, продолжая закрывать.
Когда через 3 минуты убогий вернулся с перекура – лавка была надёжно и прочно заперта. А как ломать, тут все так кричат про частную собственность!
И Франсиско тоже про собственность кричит, не хочет соседскую ломать дверь. Когда он про оказию прознал, то минут 15 бегал по вокзалу, выискивая номер телефона парня, бесконечно звоня, объясняя ситуацию всем, кто не в курсе. Но сосед не вызванивался никак. Парень-лавочник вообще – пропал. Зарядное устройство закрыто в продуктовой лавке вместе с единственной батарейкой, а до отправления в Сьюдад Боливар 5 или 10 минут. Что делать?
Чем дальше, тем очевидней Сьюдад Болавар удалялся с плана маршрута пространства в сторону анального отверстия бытия. Несчастный зашатался и рухнул в аут, а Франсиско предложил несколько вариантов развития событий, начиная с посылки батарейки на другой день в Сьюдад Болавар и кончая вариантом остаться в Санта Елене ещё на день. В итоге взял 150 боливаров, запихнул убогого в завтрашнюю экскурсию с кем-то из прежде знакомых, пообещал решить все проблемы заочно, прыгнул в автобус и скрылся в северном направленьи континента.
Убогий, охуев от действительной реальности и реальной действительности, поменял билет на завтра, сел в такси и, уплатив 10 боливаров, за 5 минут, размышляя о смысле пропердоливания бытия пространством, очутился в прежнем отеле, прежней комнате, на прежней кровати, что падала, у полуразложившегося трупа муравья. Чего в таком разе делать – придурок не знал, а решил поразмышлять в процессе, напрягая ссохшуюся половинку извилины горькой и скорбной озадаченностью. Кинулся посему в интернет, в соседний отель «Бэкпэкер», проверять электронную почту. Не пришло ль письмо из России? От какой-нить славной да хорошей девушки? Может ждёт кто убогого в России?
А письмо возьми да и приди.
ВСЕГО ОДНО. ОТ ОЛИ.
Вам когда-нибудь резали сердце ножом с размаху?
Сказать, что у бедняги задрожали коленки – значит ничего не сказать.
Видеть, как горемыку охватил чудовищный мандраж – значит ничего не видеть.
Слышать, как у придурка остановилось дыханье – значит ничего не слышать.
Ущербного трясло в 1000 раз больше, чем под дождём на горе Рорайма. Если это не любовь, тогда что?! Сколько он ходил кругами вокруг компьютера……………...
Что могло быть внутри?
* * * * *
ОЛЯ
Наивный читатель тут, пожалуй, возрадуется!
Ить есть в природе счастье, а на планете любовь!
Есть в мире сладость бытия, есть в натуре Оля!
Но отчего ж так нерадостен Сергей Николаевич? Отчего он боится открывать письмо? Отчего он ждёт худшего? И вообще, отчего он последние полгода – смурной как выгребная яма в грозу?
Убогий ходил кругами, курил одну за другой сигареты и никак не мог решиться.
Прошло полчаса.
Внезапно компьютерном зале возникла музыка, врубили «Притти вумэн», нерусскую песенку из заграничного фильма «Красотка». Песенка настраивала на романтику. «Пора!» – решился придурок и нажал на кнопку. А там…
– Я удалилась из «одноклссников»! уйди из моей жизни! Я давно уже ничего не хочу от тебя!
* * * * *
ХОЛОДНОЕ ГОРЕ
Сегодня ровно 120-й день от последнего письма, которое размазало несчастного как соплю по веткам. Строгая геометрия, можно замерять углы. Сплошные совпадения.
Чего она вдруг вспомнила? Неужто прочитала три строчки с Гренады, писаные 2 недели назад? Или заметила, как давеча заходил с Габриэлем на одноклассники?
Убогий зашёл на сайт translit.ru, латиницей набрал «ольга строкова тамбов», после чего скопировал русские буквы в графу «поиск» на злополучный сайт одноклассников. Он предвидел всё, что случится. Он и раньше знал, что так будет. Он с самого начала – предчувствовал всё.
Результаты поиска:
НИКОГО НЕТ.
Убогий ткнулся мордой в пустоту. Пустота гулко аукнулась. Чёрно-синее пространство явило бездонную тоску.
Бога давно нет, потому, что он давно мёртв. Его укусил гнилостный кармический червяк. Разложившийся труп Бога воняет на всю Вселенную и даже дальше. Внутри трупа ползает ядовитая Оля, чавкая от количества пищи, наслаждаясь распадом духа, изнывая от предвкушенья бесконечности трапезы.
Оля улыбается. Ей нравится. Ей вкусно.
Придурок знал, что всё хорошее закончится, но не знал, что так скоро. И уж никак не ждал, что заканчивать придётся своими руками.
* * * * *
ГЛАВНАЯ ПРОСТИТУТКА СТРАНЫ
Следы дальнейшего бытия обнаруживаются на улице, ночью, где убогий, шатаясь от алкоголя и стресса, бредёт в сторону отеля. Вот он ставит на бетонный выступ фасада отеля банку с пивом, наполовину полную, а может наполовину пустую, тут уж кто как трактует. Вот он скорбно ковыляет по улице, вертает назад, решительно рулит в отель и торжественно тянет руку, чтоб забрать банку, а банки-то и нет!
Тут даже наивный читатель заметит, что за время промеж инсталляцией банки на бетонный выступ и безуспешной попыткой её найти по улице прошёл всего один человек. Неужто он и спёр банку? Какие повсюду здесь воры!
Или банка пропала сама собой, дематериализовалась? Такое тоже бывает. Прознав, что есть на свете ОЛЯ, придурок верит во что угодно.
Тогда он поворачивает к ночному клубу. Вот он заходит, берёт новую банку, чтоб торжественно допить – как полагается, до конца. Вот он смотрит вправо, а там… Там сидит девица, симпатичная, в короткой юбочке и с круглыми сиськами.
– Слышь, подруга, кстати, раз уж ты всё равно баба, может знаешь, где в этом городе можно заради посношать – девушку найти?
– Жу-жу-жу!
– Шо?
– Жу-жу-жу!
– А-а-а… Португальский штоль? Бразилейра???!
– Жуууууууууууууу!!!!!!!!!!
С помощью бармена таинственное «жу-жу-жу» было переведено на нормальный язык как «150 боливаров за полчаса и я вся твоя».
– Ить, – опечалился убогий. Как не вовремя…
И не то, что уж совсем нет денег.
И не то, что уж совсем сонный.
И не то, что уж совсем пьяный.
И не то, что девица не того типажа.
Да хрен с этими типажами, когда сиськи торчат круглые…
Хуже всё, много хуже.
ПРИДУРОК ОЛЮ ХОТЕЛ.
* * * * *
ОСКАРИАНА
Утром водитель вытащил полуживого придурка из отеля и, наобещав 3 часа езды, кинул в джип. Внутри курвились два натуральных толстых венесуэльских мужика плюс старые знакомые – Лаура и Джорх. Они знали о злоключениях с зарядным устройством, посему нисколько не удивились. Любому нормальному человеку на ущербного сей секунд, небось, даже жалко было и взглянуть, не то, что уж о событиях расспрашивать.
Джип в семь секунд домчал до автостанции, где убогий отнял у девиц в продуктовой лавке зарядник с батарейкой, а в качестве бонуса наказал передать вчерашнему парню злостные проклятия. После чего рухнул на горизонтальное сиденье джипа в позе дохлой стрекозы и выпал в астрал.
По дороге в джип прыгнул старый друг покорителей Рораймы, хозяин этой славной горы, герой бытия. На правах аборигена Нестор популярно поведал, сколько невест у него числится и в каком городе какая. В Бразилии оказалась бразилейра, в Сан Франсиско де Ируани индианка племени пемон, а где-то ещё кто-то ещё.
– Нестор, а индианка… она тебя любит?
– Да, конечно.
– А ты её?
– Ну… я к ней захожу…
Через час остановились. Среди выжженной солнцем холмистой пустыни торчали какие-то домики. Убогий, мучимый жаждой, кинулся в магазин и, всего за 5 минут, убедив продавщицу убрать жопу и повернуться к покупателю лицом, купил баночку кака-колы, закусил булочкой и поплыл в реальность палёного марева.
И тут к нему подошла симпатичная девушка.
Выслушав предсмертные всхлипы о жопе мира Венесуэле, девушка не растерялась и перешла на общие темы. Происходила Оскариана из арабской семьи, по уму развита чрезвычайно, но вот беда: нет у ней при себе – ни бешеных сисек, ни бешеной жопы. И одета в чёрные штаны, что по старой памяти убогий сей же секунд отметил.
За всё время разговора постыдный, но бессмысленный атавизм не оживился ничуть, несмотря даже на похмелье. Он никогда не любил тёток в штанах. И ежели в Южной Америке штаны на тётках компенсировались громадьём первично-вторичных половых ихних признаков по отношению к широте пространства, другими словами, колоссальные сиськи и исполинские жопы венесоланок превалировали над принципом женственности по критерию заполненности бытия плотью, то прежде, в России, он на таких даже не глядел.
Через пять минут водитель позвал в дорогу. Убогий быстро попрощался, пожелал девушке всего хорошего и прыгнул в джип. Туристы собрались через минуту, но захлопнуть дверь не успели. Оскариана захотела обменяться контактами для связи.
– Ну вот, теперь у и меня в Венесуэле есть невеста, – пошутил убогий, царапая телефоны и мэйлы на листочке.
– Это… если с тобой что случится – она моя, – пригрозил пальчиком Нестор.
– Посмотрите на него! – воскликнула Лаура, как только тронулись в путь. Все обернулись, посмотрели на несчастного и захихикали. Все смеялись над убогим.
– Нет-нет, вы на него посмотрите! – настойчиво радовалась Лаура. Все заново изучили беднягу и нашли, как бы его сказать… сильно получшевшим на мордочку лица.
* * * * *
APONWAO FALLS
Через полчаса река. Индейцы взяли за лодку по 30 боливаров с носа и полчаса тарахтели по быстрой реке. Дальше пешком и потом спуск вниз. Жара, мутота, тьфу.
Водопад Апонуао имел 120 метров высоты и прилично ширины. На 200 метров по округе разносились капли, мешая туристам делать фото. Стояла страшная жара, но купаться не разрешили. Через 15 минут потопали назад. «Нда, целый день из-за всего ничего», – печалился убогий, карабкаясь в гору.
У индейского домика издыхала собака. Она бегала, искала мышей, а наткнулась на кулебру. Теперь животинка лежала на боку и дёргалась. Сергей Николаевич Олю внимательно, тьфу, собаку внимательно изучил и хладнокровно потопал к лодке.
– Если ты схватишь меня за грудь, я от тебя уйду!
– Уйдёшь даже беременная и даже с детьми?
– Да, да!
Цинизм крепчал и подавал сигналы. Изрядное количество ненависти, накопленное за месяцы страданий, переполнило ущербного hasta los topes. Или оно думает, что её детей оставят в живых?
Джип остановился на обед у индейского ресторана посреди гористых прерий. Улетело ещё 30 боливаров, зато индейская тётка угостила сушёными бачакос – гигантскими муравьями с крылышками. Длина одного экземпляра превышала 2 сантиметра, а толщина достигала 7 миллиметров. Это много больше прежних бачакос, что ползали по тропинкам у Рораймы.
Индейская закуска оказалась диковинкой и для самих венесуэльцев. Вкус насекомых оказался непередаваем, чем-то похоже на семечки или солёно-сушёную хрень в пакетиках из российских киосков. Все поохали, схрумкали по паре муравьёв, покивали да пустились в обратный путь. Заехали, правда, на водопад с тёмно-красной водой. Удивительным образом в горизонтальной гранитной скале образовались круглые ямки. Все пошутили, что вот, дескать, сцуко, джакузи, прыгнули в ямки и плескались до темноты.
По дороге заехали в Сан Франсиско де Ируани. Один из венесуэльцев купил у жены племянника Нестора пять литров качере – напитка из юкки и картошки, невкусный, но поскольку для венесуэльцев это экзотика, то парень светился счастьем. А Нестор попросился отлить и выпрыгнул из джипа. Водитель не заметил и поехал.
– Гы, – засмеялись венесуэльцы, косясь на Сергея Николаевича, – ежели с Нестором покончено, то все его невесты переходят к тебе!
* * * * *
ДОРОГА НА СЬЮДАД БОЛИВАР
Чтоб путешествовать по Венесуэле на автобусах, нужно специально возить с собой чемодан с тёплой одеждой, токмо лишь заради таковых автобусов. Одежду эту лучше покупать у эвенков, чукчей или эскимосов, из оленьих шкур, проверенную. Ибо в автобусах не просто холодно, а очень холодно.
Аборигены понадевали свитера, куртки и полярные штаны. Несчастный тоже надел – маечки в сеточку. Через час он подвывал, постанывал и бился судорожной дрожью. Стал думать извилиной, достал туалетную бумагу, выданную Нестором перед Рораймой. Вот она и пригодилась! Обмотал свои ущербные конечности, потом достал картонную упаковку из-под кукурузных хлопьев с Гренады, разорвал и заслонил покрытый льдом кусок левой ноги. Стало чуть теплей, но ненамного.
Посреди ночи автобус остановился. Можно согреться! Силясь удержать спадавшую туалетную бумагу, несчастный выбрался наружу. На улице грянуло ночное тепло! Ура! Но только придурок закурил, как попросили назад, в салон.
– Хули ты тут греешься, – заорал водитель, – что, убогий иностранец, думаешь ты сюда приехал, чтобы греться? *** тебе! А ну лезь и мёрзни, чтоб мне тут к утру до трупного озноба докоченел!
Сьюдад Боливар встретил русской баней по периметру бытия. В 6 утра было уже 30 градусов. Но никто убогого не встречал. За полчаса согревшись, набрал он номер телефона славного потомка конкистадоров в бейсболке.
– Ты где? Стой там и жди полчаса! – скомандовал, герой туристических операций Франсиско Альварес Туристикос.
* * * * *
ПОПАДАНИЕ В КАНАЙМУ
Через 15 минут на улице к Сергею Николаевичу кинулся мужик с квадратным лицом:
– Серхио?
Мужик оказался боснийцем, завезённым сюда в трёхлетнем возрасте. Обругав политику Чавеса, босниец через 10 минут высадил несчастного в аэропорту. Там его подхватил Человек-юноша, смешливый и картавый. Забрал вскорости 1100 боливаров и утрамбовал ущербного в маленький винтовой самолётик, навроде автомобиля, но с крыльями и винтом.
– «Сессна–206», – пояснил Человек-юноша.
Раньше на таких самолётиках Сергей Николаевич не летал. «Сессна» та имела 5 мест, не считая кресла для пилота. Соседи-испанцы, прикольные да весёлые ребята, всю дорогу шутили и выспрашивали у пилота технические данные полёта. Оказалось, что летим на высоте 2 километра со скоростью 250 км/час. Потом влетели в облако, вокруг стало белым-бело, так, что дороги не видать. Пилот же, однако, не растерялся, справился с облаком и приземлился в индейском посёлке Канайма. Весь полёт проистёк за 40 минут. Испанцев повезли дальше, кружить по небу над водопадом Анхель, а Сергея Николаевича, за ненадобностью, скинули тут.
Помимо взлётно-посадочной полосы да лежащего на боку древнего двухмоторного самолёта в аэропорту Канаймы имелся бар под навесом, где индейцы с недовольными мордами лиц торговали эмпанадами по рекордной для русского человека цене – 7 боливаров. Вы когда-нибудь кушали чебуреки по 3 доллара? Помимо чебуреков были там также комнатки для техперсонала и столики для розничной реализации сувениров, вокруг которых курвились недовольные индейки с равнодушными глазами.
Никто несчастного не ждал, зато за 1 боливар он набрал с общественного телефона номер Франсиско. Альварес велел идти в гестхаус «Уэй Тепуи». Но тут появился юноша вредного типа и стал стеной.
– Я и есть твой гид! – заявил вредитель.
Настало долгое и противное ожиданье, которое оборвалось истовым стремленьем Сергея Николаевича найти интернет-кафе для записи дисков, ибо скинуть фотки вчера не хватило времени. Идти к Анхелю с наполовину заполненной SF-картой крайне неразумно.
– Только быстро! – недовольно прошипел вредитель.
По тропинке ведущей через кусты был несчастным постигнут натуральный интернет-салон, оккупированный за отсутствием туристов индейскими детишками. На компьютерах стоял, как ни странно, антивирус Касперского, а в углу зевала индейская тётка. После жутких мучений удалось переписать фото на компьютер, но записывать диски машина отказалась категорически. Не нашлось ни одной программы, которая то умела бы делать. Можно бы рискнуть записать через Windows, но единственным существом на планете, помимо, разумеется, Билла Гейтса, кто это делать умеет, была …Оля, а Оля сгинула сами знаете куда.
Появился Юноша-вредитель:
– Нам пора выходить. У тебя есть полчаса!
Сестра владелицы салона, Ангелина, переписала фото на свой ноутбук и клятвенно обещалась записать диски к возвращенью несчастного с водопада. После чего Сергей Николаевич стёр с фотографического аппарата всё, что наснимал за последние дни.
– А точно сохраните фото?
– Точно-точно, ступай спокойно, всё запишем.
Через 10 минут убогий, в мыле, разыскал среди кустов аэропорт. Ровные полчаса, обещанные вредителем, истекли, но никого нет. И страшная жара. И необоримо сексапильная Девушка-лошадь в шортиках и ковбойской шляпе с торчащими из-под всего того безобразья томными сиськами 3-го размера да сочными бёдрами навроде больших американских окорочков.
– Как зовут того парня?
– Какого?
– Ну того, педераста, что со мной говорил?
– Фрэдди.
А куда идти непонятно. Где искать?
Догадался убогий помчаться в гестхаус «Уэй тепуи»:
– Фрэдди!
– Фрэдди, тебя ищут! – пискнула какая-то тётка у домика.
Из-под навеса метнулись тени людей с рюкзаками и сей секунд сгинули в кустах. Стаканы с водой на столе выдавали следы скудного брифинга. Отпив водички, несчастный кинулся за группой.
* * * * *
ДОРОГА НА АНХЕЛЬ
С недовольной мордочкой во главе процессии шествовал вредитель Фрэдди. Никакого интереса к туристам он не проявлял. У градообразующего водопада Канаймы, широкого и пафосного все остановились, стали глазеть и фоткаться. Вскорости сели в лодку и поплыли по реке Каррао. Через полчаса остановились. Дальше пешком.
Жара стояла такая, что по лбу несчастного, мешая моргать, лился ручьями пот. Хорошо, что хоть рот не заливал…
Каррао с берегами, поросшими зеленью, протекала на некотором отдаленьи сбоку. Прямо по курсу торчали какие-то тепуи. Сергей Николаевич не знал, а никто и не сказал, что это и есть тот самый знаменитый Ауйан-тепуи, с которого стекает знаменитый водопад. Ауйан-тепуи столь здоров, что дабы обогнуть его отроги и задуман весь трёхдневный трип. А Сергею Николаевичу виделось так, что торчит вертикальная скала и длится в сторону, вот как.
Слева на горизонте, подёрнутые голубой дымкой, торчали другие тепуи, удивительной формы, но меньше размером. Переверните гриб свинушку или даже лисичку вверх ножкой, увеличьте в 10 тысяч раз, поставьте на землю – вот вам они и будут.
Постепенно определилось, кто есть в группе кто. Были двухметровые голландцы – он и она, он длинный и добрый, она длинная, красивая и сексуальная. Были итальянцы, он и она, он крепкий, но недовольный, она худенькая, страшненькая и, как и все итальянки – в чёрных штанах. Мордочкой лица итальянка выражала недовольство, как и муж. Была также цельная стайка молодых французов, мужского полу, они убежали вперёд. Помимо перечисленных была венесоланка, лет тридцати, с десятилетним сыном. Вот о ней стоит рассказать чрезвычайно.
Венесоланка эта носила имя Марлен и заслуживала вниманья, как в целом, так и в частности. Дело в том, что за прожитые годы отрастила она на своей груди такие сисечки, что описать их нет никакой мыслимой возможности, ибо уж чего для чего создан русский язык, но не для описанья венесуэльских сисек точно.
Сиськи эти напоминали прилично надутые воздушные шарики – идеально ровные, круглые, манящие до степени безумия катарсиса. У русских тёток такие сисечки не приживаются в принципе, не отрастают, не та почва на грудях. Есть, конечно, в природе как бы Анна Семенович, но никто её сисечек в реальной близости не видел, так, что неизвестно, есть ли они на самом деле, ить может просто телевизионный глюк.
Несчастный Сергей Николаевич таких сисечек вживую тоже не видал. Он и не знал прежде, что такое в реальности вообще существует, посему как вести себя не знал вовсе. Как к ней подкатить? Чем заманить? И с какого перепугу при ней числится малолетний сын?!
Глотая пот, боролся придурок с пыльной тропинкой, а сиськи венесоланки, вырываясь с-под голубого циничного топика, каждую истовую минуту рассекали калёную атмосферу, заклиная страдальца баллистической мощью отборного генетического сорта. Ущербный уж и не знал, куда себя деть! Вам может и смешно, но это оттого, что вы в Венесуэле не были.
Ну а чего делать?
Стали они тогда с венесоланкой разные слова друг дружке говорить, по очереди. Выяснили, что секс-бомба Марлен не любит Францию, ибо там ей нахамили и премного. Сергей Николаевич тоже Францию не любил, и тоже оттого, что нахамили, причём многократно. Несчастный даже рассказал, как это было, во всех подробностях. Обозначив общую нелюбовь к Франции, путники достигли прежней речки, выше по теченью. Стал между деревьями прогал, тут Фредди велел купаться.
Вы когда-нибудь плавали в прохладной воде при плюс сорока в тени после пыльной ходьбы с рюкзаком? И после циничной пытки двумя отборными венесуэльскими сиськами?
Прыгнул несчастный и сразу улетел. При всех мученьях бытия сумел он выловить кайф от примитивнейшего купанья. Свежий и довольный, выполз бедняга на берег с вящим желаньем отыскать в рюкзаке бутылочку сока, купленную давеча.
Сок, однако, сделал сам себе дырку и пролился по рюкзаку. Опечаленный Сергей Николаевич схватил помокшие печенья с целью ополоскать в реке, но у берега в буквальном смысле напоролся на сук. Раздалась резкая боль, то треснула кожа на подошве ступни, самая ценная часть безумца, а учитывая регулярные пешие авентуры – и вовсе бесценная. Тогда схватил ущербный фотокамеру, но венесоланка Марлен, в довершенье цепочки невезенья, сисечки заблюла строго. Оставить безумцу свой фотографический образ отказалась посему напрочь, чем утвердила превосходство над добром махрового палёного зла.
Поехали тогда на лодке. Вскорости, под техническим предлогом, высадились на берег у домика индейцев, где вредитель Фредди стал склонять туристов к покупке сувениров – бус и брелочков. Эти сувениры предлагались постоянно и по бешеным ценам, настолько бешеным, что в принципе выгодней взять билет от Южной Америки до Москвы и закупиться в ГУМе. Стали угощать тогда напитком качере, который отчего-то здесь вкусный, напоминает квас из чёрного хлеба. Туристы пить качере побоялись и всё вылакал убогий Сергей Николаевич.
Дальше началась новая пытка. Лодка сконструирована так, чтоб на туристов летели брызги. Кто строил лодку неведомо, но когда он это делал, то явно планировал будущим пассажирам навредить. Сбоку летели капли, а сверху пекла жара. При этом жопы туристов коченели на деревянных скамейках безо всякого движенья.
Ни с того ни с сего по борту лодки проскакал эквилибрист Фрэдди. Вредитель раздал туристам куски белой булки с зажатым посерединке кусочком сыра, что символизировало обед, а по рядам пустили бутылку с кака-колой. Как Фредди умудрился проскакать по узкому скользкому борту – осталось неведомо, но булку пришлось съесть, а каку выпить.
Речка тем временем становилась всё уже и уже. Ущербный не знал, а никто не объяснил, что плывут теперь они по реке Чурун, притоку Каррао. Но то, что подслеповатыми глазками он сподобился различить – было необримо!
ВОДА В РЕКЕ БЫЛА КРАСНОЙ.
Вы когда-нибудь пили антибиотик рифампицин? Помните, какого цвета была на следующий день моча? Ну вот, а теперь представьте, что рифампицин вы запивали чаем каркадэ!
Тепуи мчались и справа, и слева. Над прибрежными зарослями громоздилась исполинская скала с диковинной изрезанной верхушкой. То было красиво! Путешествие можно было бы назвать интересным, если б не чудовищные условия сервиса.
Несчастный Сергей Николаевич, зажимая от брызг рюкзак и фотографический аппарат, мокрый с одной стороны и обожжённый палящим солнцем с другой, ёрзая деревянной жопой по скамейке, никак не мог понять, отчего Фредди не скомандует остановиться на каменистой косе и искупаться?
В один момент под техническим предлогом лодка остановилась.
– Можно искупаться? – взовопил Сергей Николаевич.
– Нет, – ответил Фрэдди.
– Неужели ты не хочешь, чтоб у туристов остались хорошие воспоминания о твоей стране?
– Купайся, но мы оставим тебя здесь.
– Что с тобой, Фрэдди?
– Купайся.
Сей секунд несчастный сунул в рюкзак фотокамеру, скинул штаны, рубашку и утрамбовал бесполезный атавизм в плавки.
– Последи! – показал он сидевшему впереди французу на рюкзак.
– С какого это ***?
Противные всё же французы! Вот чем меньше имеешь с ними дел, тем лучше! Последить за рюкзаком вызвался сидевший на носу лодки абориген. Другое дело, что это простая формальность, ибо с местными так: что договаривайся, что не договаривайся – бесполезно. Если польётся вдруг откуда-нить вода, никто и не почешется прикрыть фотокамеру. А если вредитель Фрэдди уедет, оставив ущербного в реке, то так тому и быть.
Купался несчастный минуты две, изучая прозрачную воду Чурун с метровой глубины. Красно-коричневая толща манила стихией. Аппетитность стихии необоримо бздела. Бзденье растекалось по пространству и ласкало реальность. Никакой Оли в реке не мерещилось, чистое удовольствие!
Надо сказать, всего раз купался несчастный в подобной реке, 10 лет назад, в джунглях Эквадора. Тёмно-красная вода и рыбки гуппи в естественной среде. Полная лафа! Все 10 лет мечтал он вернуться в Амазонию, поплавать в такой реке. Тут даже наивный читатель проникнется, что самое ценное в Венесуэле, помимо, дамских, конечно, жоп – это река Чурун. Как и всё самое ценное – от туристов её скрывают и не дают купаться.
Когда солнце склонилось к горизонту, жара спала, а потребность искупаться упала до нуля, Фрэдди скомандовал остановиться.
– Здесь можно купаться, – объявил вредитель.
На берег спускались так: шустро спрыгивал абориген и хватал за верёвку, чтоб не уплыла лодка. Романтично ступали на берег голландцы и исчезали. Постыло ступали на берег французы и исчезали. Уныло ступал убогий Сергей Николаевич, но никуда не исчезал. Гордо ступал итальянец Анжело и исчезал. Робко ступала жена итальянца Анжело, в ужасе водила глазами по скользким камням, опиралась на руку Сергея Николаевича и жарко благодарила.
Место было вполне примечательным. По реке были раскиданы великие камни, гладкие, почти круглые, навроде железнодорожных цистерн, только в 20 раз объёмней. Зрелище изумительное. Исполинская стена тепуи с правой стороны, другая исполинская с левой. Чёрно-красная река и коса светлого булыжника.
Высадив туристов, Фрэдди повёл их через колючие, царапающиеся кусты на самый большой камень. Высота камня метров 10.
– Здесь можно нырять! – заявил вредитель, подошёл к краю и сиганул вниз. Один за другим мужики попрыгали в воду. Тётки, волнуясь за сохранность сисечек, сей экстремальной олимпиады поостереглись. И Сергей Николаевич – тоже всё никак не прыгал. Он не мог ступить и шагу, поскольку пред его носом вертелся тыльный экстерьер необоримой венесоланки Марлен. Вы помните, какие у неё сиськи? Ну вот… а там ещё попа есть…
* * * * *
ЗДЕСЬ ТОЖЕ НАСРАЛИ
Через малое время туристы добрались до самого высокого водопада планеты. Почти километровая стена сбрасывала воду на воздух и было сие забавно. И на левом, и на правом берегу Чурун стояли лагеря из навесной крыши, навроде тамбовских коровников, только без стен. С дальнего берега на Анхель открывался изумительный вид, а с другого не очень, мешала растительность. Разумеется, лодка остановилась у другого.
Вы смотрели когда-нибудь фильм «Невезучие» с Пьером Ришаром и Жераром Депардье? Вот это про нашего Сергея Николаевича. Когда вылазил невезучий на берег, абориген, стоявший на камне и тянувший лодку за верёвку, вдруг возьми да и упади. Просто так. Стоял, поскользнулся, упал.
Причём всё нормально, не расшибся.
Он Сергея Николаевича обрызгал.
Совсем обрызгал.
Ночи тут вроде тёплые, обещают 20 градусов, это вам не Рорайма, но всё же. Пошёл тогда несчастный менять штаны на сухие шорты. Зашёл за домик туалета метров на 10 и наступил на говно.
У ВОДОПАДА АНХЕЛЬ ТОЖЕ НАСРАЛИ!
* * * * *
КЭМПИНГ ПЕРЕД АНХЕЛЕМ
Коричневое говно, красная Чурун и голубой Анхель скрылись в тропической ночи. Фрэдди с индейцами, раздав гамаки, готовили ужин. В жертву туристам приносились курочки, чьи нанизанные на палки тушки ждали скорбной очереди у крематория, сооружённого из высокого костра.
На ужин аборигены включили генератор и стал тогда свет. Туристы знакомились медленно, группа попалась неконтактная. Кроме еды да политики – и поговорить не о чем.
– Вот там-то и там-то делают такую лазанью… – вздохнул итальянец Анжело, презрительно кивая в сторону жены, – эх не умеет она готовить!
Костлявая итальянка скорбно промолчала. Затюркал он её походу прилично. И понять его можно. Ить кому нужна костлявая тётка в чёрных штанах, да ещё не знающая толк в лазанье!
К исходу пищеваренья убогий стал отличать 2 группы французов. Одни хорошие, играют в карты, даже предложили поиграть вместе. Другие французы плохие, сидят и дуются. Среди плохих и тот, что не хотел по дороге караулить рюкзак от вредителя Фредди.
А сам Фрэдди стал рассказывать мифические и правдивые истории, связанные с водопадом. Для публики он обычно говорил на английском. Поездив по иностранным ушам с полчаса, Фредди пафосно закончил и замолчал, ожидая оваций. Кто-то три раза хлопнул.
– Нда, хреновая группа попалась, – заявил вредитель, – ить вот другие устраивают бурные аплодисменты!
Раздалось ещё несколько хлопков. Фредди не учёл, что мало кто понимал по-английски.
* * * * *
ВОДОПАД АНХЕЛЬ
Топали километры по тропическому лесу к водопаду. Сиськи венесоланки скрылись посреди деревьев и пространство бытия тонким слоем покрылось Олей. Посему не видел Сергей Николаевич ни тропического леса, ни вообще ни ***. Да, впрочем, ни лес, ни хуй были ущербному и не нужны. А нужна одна лишь Оля. А в наличии не Оля, а липкие камни да грязь. Безысходность полнейшая.
Вышли на смотровую площадку, с которой открывался обалденный вид на водопад. На Анхель набегали лёгкие облака. А потом убегали. Видимость идеальна. Очаровательно. На самой верхушке тепуи стекают сразу несколько ручьёв и в некотором смысле под одним водопадом Анхель скрываются несколько потоков.
Туристы поохали, пощёлками аппаратами да попозировали. Несчастный тоже поохал, пощёлкал аппаратом да попозировал. Затем пощёлкал венесоланку Марлен с малолетним сыном, поскольку без сына она никак, а с сыном хоть как-то. А потом ущербный упал. Грохнулся о камень со всей дури, снова что-то сломал и поник.
Воды водопада Анхель, стекая по большим круглым камням, превращаются в ручей и новым маленьким водопадиком ниспадают в ванну, куда через 20 минут туристы и дотопали. Часовые купания доставили удовольствие всем, ибо по такой жаре нет ничего лучше горной тёмно-красной холодной водички. Лишь убогий, которому уже месяц никто из женщин не давал, отчаянно страдал, пожирая глазами венесуэльские выпуклости. Из параллельной туристической группы набежали венесоланки и стали размахивать половыми губками, жопками да сиськами. А сисек меньше третьего размера там не было в принципе. А королевой сисек обозначалась Марлен. А Марлен ****ься не хотела.
По дороге назад французы пели песни о свободе, равенстве и братстве, чем скрашивали тяжёлые мысли несчастного. Опосля все скорбно ждали обеда и курвились под навесом. Зашла беседа о любви.
– Не убивай её, – попросил Фрэдди, перестал вредничать, развеселился и стал с того момента строить убогому глазки. Малолетний сын Марлен тоже отчего-то развеселился и тоже попросил, чтоб не убивал безумец Олю. А потом пошёл маме про Олю рассказывать. Марлен, хоть и обладала двумя экземплярами сисек, каждая из которых могла спасти планету, но добрых дел совершать не стала. Она не кинулась к несчастному. Не увела в кусты и не утолила его жажду любви. По фигу ей на Олю. И на Сергея Николаевича – тоже по фигу. У ей вон какие круглые сиськи растут!
* * * * *
КАНАЙМА
После обеда все попрыгали в лодку и помчались в обратный путь. Тут уж рассказывать нечего, а стоит подвести туристический итог. Главное, что в этих краях хорошего, начиная с превеликого:
1. Красная река Чурун.
2. Водопад Анхель.
3. Спать в гамаках.
Тут Сергей Николаевич заметил, что французы, не те, что хорошие, а те, что противные, отчего-то неправильно говорят.
– Вы на каком языке говорите?
– Немецкий.
– А вы откуда?
– Из Брюсселя.
– Дык там по-фламандски говорят.
– Ну дык это и есть диалект немецкого.
Так, противные французы оказались бельгийцами из Брюсселя, а хорошие французы – настоящими французами из Парижа.
Когда прибыли в Канайму, пытка реальностью перешла в новое качество жестокости. По кэмпингу «Уэй тепуи» бегала Девушка-лошадь в ковбойской шляпе, кивала сиськами и брыляла бёдрами. По морде лошади читалось, что поебаться она любит очень, но не просто, а страстно, очень страстно, очень-очень страстно. Лошадь исполняла обязанности навроде менеджера кэмпинга. Лошадь брыляла бёдрами как настоящий менеджер!
Интернет оказался наглухо закрыт. Утром Сергей Николаевич ринулся забирать диски с фотками у Ангелины.
– У тебя есть полчаса, – злобно прошипел Фредди.
– Это не от меня зависит. Если диски записаны, то полчаса, если нет, то… останусь здесь на ПМЖ, ждать пока запишут.
– И?
– Обещали записать. Но в Венесуэле все врут. Обманывают, то есть.
– Это не мои проблемы. Ничего не знаю. Самолёт улетит и бывай.
Ангелины нигде не было. Убогий топал по посёлку и орал её имя. Пропавшая тётка нашлась в каком-то доме, где тщательно пересчитывала увесистые пачки денежных купюр. Никаких дисков, разумеется, она не записала.
Стали они тогда заново мучиться у компьютера, полчаса, а потом Ангелина повела убогого в аэропорт, где якобы есть человек, который знает, как записывать диски. Человеком оказалась знакомая Девушка-лошадь в ковбойской шляпе из «Уэй тепуи».
С мордочки лошади стекал половой лоск. Для европейца смотреть на такое невыносимо! Это иное качество половой реальности! Лошадь велела открыть почту на gmail.com и перекачать фотки туда. А где найти на то время? И будет ли качаться с этих компьютеров? И сколько вероятности, что данная модель сработает? Стресс, непонятка и липкая жара. Во сколько самолёт неизвестно. И полчаса, данные Фредди, давно прошли!
Бросить фотографии в Канайме жалко, ибо какой тогда смысл вообще фотографировать? И какой смысл переться на другой край планеты, если с тем же успехом можно плакать на кухне в Москве? Должно же остаться от этих мучений хоть что-то вещественное и позитивное?! Ить скажут люди, что вот же любил он, ить не просто на тёмное дело пошёл, а не вынес просто, вот, ить, поглядите какие фотки! Да на всех их Оля сплошная!
Да и спутникам по Рорайме наобещал фоток прислать, а слово придурок держал всегда. Божественной, вот, Суи, в частности. Как же тут бросить фотки?
Потопали зачем-то с Ангелиной в «Уэй тепуи». Рюкзак убогого оказался прочно закрыт в комнате ресепшн. Сразу видно, дело рук Девушки-лошади. Если самолёт сейчас – хрен взлетишь, ибо рюкзак не вынешь, а дверь крепкая, не сломаешь. Обложили со всех сторон…
Ангелина спросила, не возьмёт ли Сергей Николаевич флэшку на 2 Gb, если она узнает у кого-то её цену. Тот обалдел.
– Возьму-возьму, только побыстрей!
– Я не знаю ей цены!
Нужно понимать какая стояла жара и как медленно шла Ангелина! Она трепалась с прохожими и звонила по телефону, чтоб узнать цену флэшки. Но телефон нужного человека не отвечал.
– За 300 боливаров возьмёшь флэшку?
– Дык это почти 150 баксов! Да ей 20 красная цена!
Нужно понимать, как мало денег оставалось у несчастного. А оставалось как раз 300 боливаров. Ангелина помолчала.
– А за 200?
– За 150 возьму.
Дотопали и сели в интернет-салоне.
Ангелина копировала фотки туда-сюда и чего-то мудрила. Она пребывала в какой-то странной задумчивости. Человек, знающий цену флэшки не отвечал. Время шло. Самолёты улетали. Лошади страстно еблись в кустах.
Потом Ангелина стала перекатывать фотки на флэшку. Время шло. Самолёты улетали. Лошади исходили животными соками и, размахивая бёдрами, раздирая от экстаза половинки плоти, выли в голос, переживая который по счёту оргазм. Место на флэшке осталось, но часть фоток не скопировалась.
– А две за 200 возьмёшь?
– Угу!
Ангелина достала вторую флэшку, гнутую. Надо будет её в Москве выправить, положить флэшку на железный стан, сверху *** и молотком, молотком!
Так, в кармане убогого осталось 100 боливаров, то есть 40 баксов. А надо прожить полтора дня в Сьюдад Боливаре, добраться на дорогущем автобусе до Каракаса, провести день в столице и добраться до аэропорта. А ведь ещё могут затребовать аэропортовый сбор – штраф за выезд из страны!
И?
Иной турист в данном разе, пожалуй, усмехнётся, ить как же теперь возможно выбраться? Словно держит пространство Сергея Николаевича в Южной Америке, лишь бы в Россию, сцука, педераст, не возвращался.
Когда с двумя флэшками завёрнутыми в бумажку, покрытый липким потом, несчастный убогий долетел вприпрыжку до «Уэй тепуи» – вся группа сидела на рюкзаках. Никто никуда не улетел. Ибо до вылета …ещё 2 часа!
Два часа тупого ожиданья!
Индейцы, даром, что не работали, а пиво, даже в магазине, продавали задорого. На русские цены это получалось по 5 боливаров за стакан или 100 рублей/бутылка. Итальянец Анжело, вспомнив, как убогий угощал его у Анхеля сигаретой, с радостью вызвался угощать теперь убогого холодным пивом. При этом Анжело скулил в такт всемирному огорченью.
– Вот знаешь, вот не хочу я эту женщину, – сказал итальянец и ткнул пальцем в сторону жены.
– А я бы сейчас даже итальянку трахнул, хоть бы старую и костлявую, – подумал Сергей Николаевич, а вслух сказал, – да, правда, как печально! Вот, эх, венесоланки-то как хороши!
– Да-да, Сержио, особенно хороша …вон та Девушка-лошадь, ух какие сиськи! А как она на меня смотрела!!!
– Иии…
– А знаешь, Сержио, вот объясни, вот отчего так?! Вот смотрю порно 20 минут …и …не вставляет…
Не нашёлся убогий чего ответить. В вопросах любовных отношений на экране он не разбирался вовсе.
* * * * *
ПЕРЕЛЁТ В СЬЮДАД БОЛИВАР
Сергея Николаевича усадили справа от пилота. Тот оказался типом на редкость стрёмным. Во-первых, он всё время дёргался, да так, что напомнил несчастному Олю, ибо Оля дёргалась всегда. Нет на свете других таких людей, которые бы так дёргались, как сей пилот да Оля.
Но в отличие от сладостного червяка пилот был противным. После взлёта он немедленно достал мобильный телефон и установил у окошка. Потом достал второй и начал писать смс-ки. «Оля №2!!!» – поразился несчастный. У Оли было тоже 2 телефона. И она тоже любила смс-ки.
Пролетели над мутными озёрами, колючими рощами и раскопанными за какой-то надобностью карьерами. «Как там на земле страшно, – подумал Сергей Николаевич, косясь за окошко, – какая ты жуткая, Венесуэла! Горы породы, пыль, самосвалы и жара, жара, жара!».
Пилот подёргался, достал пакетик с орешками, сей секунд сгрыз, схватился за мобильник, снова подёргался и теперь уж не тормозил, а писал смс-ки до самого конца пути.
– Оля! – почти взвыл несчастный, – вот ты какая!!!
На земле Сергей Николаевич распрощался с итальянцем Анжело и стал думать как выжить. В наличии чуть больше ста боливаров, а может осталось чего на кредитке? Но ждало тут убогого несчастье. Как и по всей Венесуэле, в аэропорту Сьюдад Боливара банкомат грязно выругался, велел засунуть карточку себе в жопу и идти на ***. Кредитная карточка бессмысленна, щастье-то какое!
Как добраться до отеля обещанного Франсиско Альваресом? И как ему позвонить?
Пошёл тогда ущербный искать интернет, как тут же на улице …снова наткнулся на итальянца Анжело. Тот усаживал костлявую жену в такси.
– Сержио! – обрадовался Анжело и пригласил несчастного в авто, в результате чего довёз до заказанного для себя загодя проживанья.
Отель «Дон Карло» оказался стильной штучкой, со внутренним двориком и мебелью под старину. Первый приятный отель в этом месячном путешествии! Номера стоили даже меньше ста боливаров, а гамак всего 25! И можно позвонить по телефону!
После некоторых усилий в телефонном аппарате обнаружился голос Франсиско Альвареса. Голос скомандовал, как добраться в обещанный прежде отель, который для ущербного по-прежнему бесплатный, ибо прошёл бедняга с Альваресом ажно два вояжа больших, не считая двух мелких. Пешком идти всего 5 кварталов.
Улицы сего района города представляли собой нечто в особенности убогое. Вообразите себе вереницу спичечных коробков, приставьте друг к другу поплотней, увеличьте в тыщу раз да раскидайте вдоль холмистых улочек, один коробок выше, другой ниже. Дополнительно продырявьте в коробках дырки-окошки, не маленькие, как в Каракасе, но и не большие, как в России. Смело нацепите решётки, накидайте вокруг побольше криминального элемента, бытового мусора и залейте всё жарой, чтоб пропеклось. «Ага, то и есть знаменитый колониальный стиль!» – огорчился убогий.
* * * * *
ОТЕЛЬ TOTAL AVENTURA
Отель Total Aventura был облеплен фотографиями экскурсий, отзывами туристов на цветных бумажках и предметами декора. На полу гостей пугал деревянный крокодил. «Типичный бэкпэкерский отель, вот и славно» – смекнул Сергей Николаевич. Кроме пары-тройки убогих комнаток для богатых и нескольких кроватей в холле для бедных, в отеле наличествовал стол, который представлял собой ресепшн. За столом председательствовал картавый улыбчивый Человек-юноша, тот самый, что посадил ущербного в самолёт на Канайму.
– К сожалению, мест нет, – радостно улыбнулся Тату.
– Мне хоромы не нужны. Гамак есть? В нём так классно спать!
– Поищем, – пообещал Тату и пообещал зарезервировать билет на завтрашний автобус, – только на автобус надо придти за час!
Через полчаса Тату появился и радостно сообщил:
– У тебя плохая судьба, гамака нет! Ладно, жди, что-нить придумаем. Только спать придётся без белья.
– А билеты, билеты зарезервировал?
– Да-да, только приходи на станцию за час!
Также в холле стоял компьютер с бесплатным интернетом для гостей. Рядом сидел юноша, казавшийся с каждой секундой всё более знакомым.
– Кажется, мы где-то виделись? – пискнул убогий.
То был аргентинец Давид, шагавший на Рорайму несколько дней назад. Помните двух ходоков без гида? Дык вот он и есть номер один. Давид писал письма, вёл блог и потихоньку проматывал накопленные сбереженья. Темпы промотки сбережений удивили. За четыре месяца путешествия по Южной Америке он истратил …2000 долларов. Нынче они с товарищем Николасом искали путь как пробраться к водопаду Анхелю забесплатно, правда, ничего не получалось, короткий путь по земле не находился, а рубить мачете кустарник никто не хотел.
Давид оказался по профессии экономистом, был прекрасно осведомлён о политической и экономической ситуации в России. По его словам вышло, что в России нынче монархия, всем управляет новый царь по фамилии Путин. Путин начал какую-то войну с Грузией, причины такие-то, виноваты те и те. В довершение всего китайцы начали дружить с Южной Америкой, а от мирового экономического пирога кусок уже откусывает Бразилия.
– Я-то аргентинец, мне пофигу, – подчеркнул независимость Давид.
Убогий тут же пожаловался на жопу мира Венесуэлу, ить что ж так всё дорого?!! Потратил четыре штуки баксов за месяц, а карманы пусты! И ведь не ел, не пил, а самое главное – не ****!
Давид моментально, из собственного опыта составил список дорогих и дешёвых стран Латинской Америки:
1. Чили (тут цены почти как в Европе)
2. Бразилия
3. Венесуэла
4. Колумбия
5. Уругвай
6. Аргентина
7. Парагвай
8. Эквадор
9. Перу
10. Боливия (самая дешёвая страна континента)
Оставался час до заката. Сергей Николаевич в компании Давида и второго ходока на Рорайму Николаса пустился гулять по улицам.
– Ить, свет жгут, нефти в стране полно, – заметил экономист и показал на фонари, включённые засветло.
– Да что там фонари! Вот ты скажи, хули на нас ЭТИ ТАК СМОТРЯТ! Вишь, как они на нас глядят! – возопил Сергей Николаевич косясь по сторонам. Вокруг курвились подозрительные личности и таращились исподлобья на прохожих. Никто не улыбался. Все ждали трагедии. Сидевшие на лавках преступники трескались от напряженья. Банды подростков с ножами да пистолетами как обычно затаились в переулках.
Прогулка представлялась всё более опасной. За пределы «колониальных улочек» так и не вышли. Друзья едва отдалились от отеля. Давид рассказывал Сергею Николаевичу в чём беда последних русских царей и в чём колонизаторская сущность Соединённых Штатов. Он увлёкся и стал посреди проезжей части столбом.
– Может э-э-э… найдём где попить пива? Ить такие серьёзные разговоры на улице не ведутся! – предложил ущербный. Стали тогда товарищи искать пивбар, ну или хотя бы магазин.
– Ой, не нравится мне эта улица, – напрягся, подняв палец, Давид.
– Дык нас трое, всё ж лучше, чем в одиночку, – ответствовал несчастный, который почувствовал себя в компании братьев-путешественников не в пример безопасней.
– Ды ты знаешь… тут грабят… с пистолетами… Приставляют к голове и… бах – трагично резюмировал Давид.
Обратились к мужику на перекрёстке:
– Где тут пива купить?
– Ой, ребята, не ходили бы вы здесь! – ответствовал тот. – Тут недавно полицейского убили. Те поставили полицейского, а эти всё равно убили, ой не ходили бы вы здесь! Я местный пастор, я знаю!
– Я ж говорил – мудро заметил Давид. Через 10 минут троица обнаружилась в отеле и наружу ни-ни. Лишь Сергею Николаевичу не сиделось спокойно. Поймал он тогда мужика, из стаффа и стал расспрашивать:
– А чего, говорят, тут полицейского недавно убили, а где тут пиво купить, а можно ли сейчас за ним сходить?
– А-а-а, дык это ерунда, это не про нас, – просиял парень, – это давно было, уж неделю назад! Там просто дорогой отель, ну и поставили полицейского, гостей охранять. Ну он двоих и убил, а потом те, конечно, его. А сейчас вообще шесть вечера, ходи куда хочешь. Вот после девяти, то, конечно, не надо. А пиво в двух кварталах, два магазина, хоть с той стороны, хоть с этой.
И сходил убогий за пивом, и принёс аргентинцам пару бутылочек. Давид оживился и политическая ситуация в мире стала вскорости раскрыта.
* * * * *
СЬЮДАД БОЛИВАР
Поутру Сергей Николаевич не без приключений записал двд-диски с фотками Анхеля и стал гулять по набережной реки Ориноко. Утлая лодчонка с туристами поплыла вдаль. У маленькой пристани зевали продавцы билетов.
– 5.50, – послышалось убогому.
«5.50? – О, это слишком дорого!»
– Сколько-сколько?
– 150 боливаров!
– А время экскурсии?
– Полтора часа!
Семьдесят баксов за час сомнительной прогулки в подозрительной лодке по грязной реке – таких цен убогий и слыхом не слыхал! Немного ошалев от местных амбиций походил Сергей Николаевич взад-вперёд, посмотрел на набережную улицу и поразмышлял, что позволительно себе разрешить – пакет молока, булочку или тупо – банан, как знатный, но безденежный путешественник Человек-кротов?
На набережной проходил митинг в поддержку кандидата в губернаторы. Весь народ напялил красные майки с надписью Rangel gobernador. Автобусы прибывали и довозили новых протагонистов, фанатов бытия. Играла весёлая музыка, но никто не улыбался. Лица фанатов как всегда подозрительно кивали друг на друга и трескались от напряженья. Гуляли сплошь пузатые отчего-то тётки и зачем-то в штанах. Мрачные волонтёры раздавали бутылки с водой и рекламой Рангеля, забесплатно. Убогий подивился. Он не знал, что Рангель как и прежде был губернатором, так и дальше губернатором останется, что здесь эти митинги, как и в России, на хрен кому нужны.
У парапета перед Ориноко каждые 50 метров висел плакатик с изображеньем речного зверя или рыбы, что водятся в здешних местах, с описаньем особенностей их животной витальности. Под каждый рыбой значился специальный призыв, гласящий, чтоб не кидали, сцуки, в реку мусор, а то рыба дохнет, ить в стране почти что голод.
Рядом у реки кидали сети рыбаки. Каждая сеть представляла собой круг, в диаметре метров шесть, с приделанной к серединке верёвкой. Рядом стояли два ведёрка, внутри плескались рыбины, аппетитные, с локоть длиной.
Рыбаки кидали сеть лениво, навроде как берёт в рот раскаявшаяся проститутка, та, что накануне поклялась никогда больше в рот не брать. Поэтому преимущественно рыбаки развлекались не рыбалкой, а киданьем в реку пластиковых крышечек от кака-колы. Кинули одну, о, чудо, поплыла! Потом вторую – тоже поплыла, ну и дела!
Тогда удивлённые рыбаки стали кидать в реку и сами бутылочки. Убогий Сергей Николаевич торжества бытия не вынес, а, проверив бычки в заднем кармане, повернул к тротуару, где магазины и уличная торговля. Но там его ждало ещё большее несчастье!
Отовсюду пёрли венесоланки. Тётки несли по две роскошных половинки жопы, каждая размером с переросшую дыню-торпеду и по две роскошных сиськи, размером с переросшую дыню-колхозницу. Помимо того, спереди, где обычно срастаются ноги, у каждой венесоланки торчали по две половых губы, каждая размером с кулак. И жара!..
– Вот пусть и сдохнет от либидо! – обрадуется наивная читательница. Ибо все читатели иного пола давным-давно поди убежали дрочить, а никаких других читательниц, кроме наивных, по причине занудности повествованья, гротескности несчастья и чрезмерности духоты климата – в пространство бытия никоим образом не провалится.
* * * * *
ПОСЕЩЕНИЕ АНГОСТУРЫ – МУЗЕЯ БОЛИВАРА
Походив 2 часа взад и вперёд да изучив местные половые губы, при полном издыханьи дополз убогий до отеля. Из подъезда выпорхнул Николас и объявил, что намерен посетить музей Боливара, о двух минутах ходьбы, который вчера был, сцука, закрыт. Музей назывался Casa Congreso de Angostura, что означало «домик имени собрания в ущелье». Там под председательством Симона Боливара когда-то проходил съезд героев борьбы с испанцами заради имени дыни-торпеды, дыни-колхозницы и половых губ размером с кулак.
– Подожди, – пискнул убогий, который сей секунд ничего уж и не соображал. Но когда через 2 минуты на улицу вышел – Николас пропал.
Попёрся ущербный тогда в музей сам. У ступенек в почётном карауле бздели от жары два юноши в одежде старинных времён. Люди, зевавшие внутри домика, убогому порадовались и велели расписаться в книге записи посетителей, где и взаправду обнаружились следы посетителей. Судя по записям, сюда попадали от двух до двух с половиной туристов в час. Следов Николаса не нашлось, не дошёл парень, не смог. Мало осталось на свете героев!
В качестве гида несчастному дали девушку в чёрных штанах со взопревшей от жары ****ой. В первой же комнате висело несколько картин среднего размера.
– Это члены, ебавшиеся, тьфу, собравшиеся в день съезда в этой комнате, – заявила девушка в штанах.
В другой комнате висели несколько картин и пылилось фортепиано.
– Это фортепиано, французское, – заявила девушка в штанах.
Потом она вывела несчастного на открытую солнцу площадку:
– Это река Ориноко, а это камень, который лежит в реке с тех времён. Когда вода в реке повышается, камень скрывается под водой, когда низкая, то из воды подымается. Вот как сейчас. Туда-сюда, понятно? А это дерево, ему 200 лет.
– И оно тоже росло в тот день?
– Да, ему же 200 лет!
В другой комнате обнаружилась библиотека и пара картин:
– Это книги о Симоне Боливаре. А это картины. На первой картине изображён доктор Симона Боливара, который его лечил, а на второй…
Истекая либидо несчастный переполз в другую комнату. Там висела картина побольше:
– Это Симон Боливар, он символизирует борьбу за независимость, это его доктор, он символизирует заботу о Симоне Боливаре, это индеец, он символизирует братство коренных народов Америки, это…
Несчастный, судорожно превозмогая либидо, силился удержаться на кривых ножках дабы не сгинуть вслед за Боливаром. Конечно, культурные потребности в изображеньи доктора Симона Боливара, символизирующего заботу, проснуться могут, но токмо ежели удовлетворена потребность базовая. А базовая – это поебаться. А поебаться не с кем.
В новой комнате висела новая картина:
– Это Симон Боливар, он символизирует борьбу за независимость, это его доктор, он символизирует заботу о Симоне Боливаре, это индеец, он символизирует братство коренных народов Америки, это…
Больше комнат не было. Девушка в чёрных штанах вручила убогому пару проспектов и рассказала, как добраться до другого музея.
– Ок… я наверное… туда и отправлюсь… обещаю… клянусь Олей…
Истекая половыми соками, выполз убогий на жару и спрятался в тени ближайшей пальмы.
* * * * *
УБИЙСТВО ВРЕМЕНИ В ГОРОДЕ СЬЮДАД БОЛИВАР
А чего делать? А ничего.
Поскольку ущербный так и не собрался духом в определеньи продукта, которым позавтракать, то организм решил подкреплять пивом, к тому же пиво ослабляет либидо. Побрёл он тогда ко вчерашнему винному, там пиво в бутылочках по два боливара. Однако, предчувствуя наплыв российских посетителей, опасаясь гнёта мелкооптовых продаж и нежданного увеличенья товарооборота, магазин после первой же бутылочки закрылся. Открыт остался второй, с другой стороны, где пиво по два, сцуко, с полтиной.
Сидел несчастный под зонтиком и отсчитывал тягостные минуты остатка бытия. Зонтик символизировал защиту от солнца для тележки с хот-догами, где продавцом числился любезный, но толстый венесуэлец с таким же несчастным, как у Сергея Николаевича, лицом. Покупатель в тот день был один – Сергей Николаевич.
– А пиво у вас в стране вкусней, чем здесь? – обратился толстячок.
– Пиво везде одинаково. Во всём мире.
– А вина много?
– Не, у нас пиво и водка.
Мимо ходили тётки и носили прикреплённые ко грудям гигантские сиськи. Несчастный истекал либидо, давился слюной, разглядывал половые губы и скорбил, что уходящая жизнь прожита в теле мужчины. Ить как тяжко сие! Вот насколько приятней быть бабой! Никаких чувств! Никакого либидо, никакой любви! Одно «насрать» на все случаи жизни!
– А Россия большая? – не успокоился толстячок.
– Большая.
– Большая как Венесуэла?
– Больше. Самая большая страна мира.
Толстячок покачал головой, силясь представить размер России.
– А женщин у вас больше?
– Немножко больше. Но половина старушки. А красивых мало, на всех не хватает.
– А здесь много. 15 женщин на 1 мужчину.
Убогий промолчал.
Через пару часов одна такая, из тех, что 15 на 1, стала моргать несчастному правым глазом. Тот оживился и моргнул тоже. Та моргнула в ответ. Ущербный моргнул в обратку, вполне решительно. Но бабец, вместо конкретных ответных действий, моргание продолжил, видимо заело веко.
Сергей Николаевич отвернулся и заплакал. Тут уж даже наивная читательница согласится, что живёт он самую тяжёлую и никчёмную жизнь среди всех ныне живущих. Не жрамши, не спамши и главное – не ****ши! И пора это кончать. Ну, погоди, Оля...
Через три часа Сергей Николаевич из-под зонтика выполз. Поплёлся вдаль, сам не зная куда и зачем. Истекая либидо, допёр до набережной Ориноко, проковылял мимо парапета, но и там… со всех сторон… повсюду… шевелились сиськи, жопки, пиписьки, пиписьки, пиписьки… Они вытесняли из атмосферы воздух. Воздух уходил вверх, в космос, не оставляя людям кислорода – ни на дых, ни на вздох, ни на полпениса. Светло-шоколадная изумительная красавица, юная богиня, с попой, бабушкой и какими-то неопознанными сексологической наукой детишками пронеслась по небу, как комета Грефенберга, улыбаясь миру, виляя сказочными сферами бытия и выжигая остатки реальности.
* * * * *
ПЕРЕМЕЩЕНИЕ ИЗ СЬЮДАД БОЛИВАРА В КАРАКАС
Убогий, судорожно сглатывая слюнки, очутился в отеле с мудрым намереньем глянуть на свою электронную почту, где хранился адрес российского посольства. По случаю острой в нём необходимости интернет сей же секунд фурычить отказался категорически. И решил несчастный поехать на станцию пораньше, на всякий случай.
Ловля городского транспорта в Сьюдад Боливаре – дело стрёмное. Ничего не понятно, а главное – повсюду темнота и криминал. По указке прохожих с 10-й попытки горемыка втиснулся в какой-то микроавтобус. Положил рюкзак на полочку, что над головой водителя и стал смотреть в большую дырку, что там же, в передней стенке. Придерживал рукой рюкзак и ждал когда сопрут.
Рюкзак не спёрли, но билетов до Каракаса всё равно не имелось. О резервированьи, обещанном картавым Человеком-юношей Тату, тут и слыхом не слыхали.
– Не бывает никакого такого резервированья! – сказали тётки в окошках одновременно всех транспортных компаний. Пробежав по киоскам, уродивый обнаружил, что наебали его снова и вполне жестко. Билет на самолёт в Россию завтра вечером из Каракаса, а застрять в Сьюдад Боливаре на ПМЖ проще простого. И автостоп не выручит, ить тут не добраться до нужной дороги никак. И главное – всем всё по хрену. Никто ничего не знает. Никто ничего не хочет. И денег заработать не хотят. О, Венесуэла, жопа мира! Билетов нет вообще!
Под градусом напряженья в пространстве бытия стал обнаружен автобус, что вскорости отправлялся в Каракас. Кинулся тогда несчастный уговаривать водителей.
– Неа, нету мест, – зевнул первый шофёр.
– Неа, нереально, – зевнул второй шофёр.
Вспомнил убогий про секретные места, что остаются напоследок. Рассказал, что денег осталось всего 100, а в Каракас надо очень. Предложил первому водителю 50.
– Не, – зевнул тот, – нету билетов.
– Да я стоять согласен или как угодно, хоть в проходе. Отвезите!
– Неа, – зевнул тот, – не положено.
По морде лица педераста стало понятно, что хитрит.
– 60!
– Нет билетов.
– 70!
Тут педераст намекнул, что был бы не прочь забрать всё, что у несчастного осталось. От смешанных чувств убогий ажно поперхнулся:
– Ну вот есть у меня 100, а надо заплатить за билет и оставить немножко, там, воды попить купить.
– Иди, покупай, – съехидничал педераст.
– Воды вообще-то завтра… когда пить захочу… – огорчился убогий, не сумев найти аргумента. Педераст зевнул и отвернулся. А через пять минут негромко:
– Давай 80.
Через 10 минут Сергей Николаевич расспросил у какой-то тётки где, с её точки зрения, находится в Каракасе русское посольство и, дивясь, откуда она то знает и верить тому либо нет, полез в салон автобуса, на задние, как и велено, сиденья.
– Где твой билет?! – ревностно кинулся к несчастному какой-то мужик с ребёнком на руках. Несчастный кивнул на педераста и сделал ещё два шага.
– Где твой билет?! – ревностно кинулся второй шофёр, свидетель бытия.
– Водителю денег дал, – лепетал убогий, ожидая, что сделка вот-вот сорвётся.
Но ничего, сел. В автобусе было тепло. На заднем сиденье даже слишком тепло. А главное, подозрительно свободно, сзади не меньше 10 свободных мест!
Темнота. Вот бы заснуть и отключиться!
Рядом нарисовались юноша и девушка в синих штанах. Юноша посапывал у окна и по случаю дремоты помалкивал, а с девушкой завязалась беседа. Обсудили политику Чавеса, повседневный криминал и половую жизнь венесуэлок. Жопа мира была изрядно обругана, впрочем, на два голоса, ибо венесуэльцы так же ругают Венесуэлу, как и россияне Россию. Девушка в штанах тщательно изучила историю с вымогательством 80 боливаров за несуществующий билет в полупустой автобус.
– Вот гады! – заявила та.
– Он сам не знает, что делает! – огорчённо кивнул Сергей Николаевич в сторону шофёра и случайно нащупал на дне рюкзака 2 банана.
– Ох, как кушать хочется, – тоскливо вздохнула девушка.
– На, – обрадовался несчастный.
Через полчаса приехали в неизвестный науке город под названием Эль Тигре.
– Я тут выхожу, а ты можешь выйти и купить билет до Каракаса, это дёшево, ты сэкономишь! – заявила Эль Тигрица.
– Ыыы, я уж лучше здесь посижу, – поёжился убогий. Вдруг девица честно захочет достать билет, а автобус не пойдёт? Или попадётся холодный!..
– У этой компании даже нет своего терминала!
– В России у автобусных компаний тоже нет своих терминалов, ездят все вместе, получается много лучше.
– Дык ты приедешь даже не в Каракас, а хрен знает куда!
– Ды ладно те, прорвёмся, я уж лучше как-нибудь…
На улице убогий перекурил, скушал эмпанаду за 4 боливара и собрался полезать обратно в салон. Но в пространство бытия ворвалась разъярённая Эль Тигрица:
– Эта компания все грабители! Поезжай другим рейсом!
– Ды ладно тебе, уж как-нить доеду. Тише ты! Чего скандал подымать…
Она кинулась к шофёру:
– Ить вы сцуки такие! Хули с парня втридорога взяли, грабители!
– Дык, ё, а мы-то чё? Мы чё, мы ничё, он сам нас просил, – зашипел педераст и повёл глазами в поисках испуганного убогого, – или ты хочешь выйти здесь? А то давай, улепётывай отсюда!
– Не, не, я с тобой… в Каракас… – мямлил Сергей Николаевич и боком-боком, униженно, занырнул в автобус. Спрятался сзади, скрылся за спинкой сиденья, тише воды, ниже травы, уж и не дышал вовсе. В проходе показалась голова педераста и замахала ручками, дескать, иди сюда, родной.
– Не, спасибо, я уж как-нить здесь посижу!
Наступил скандал, криминал вскрылся, педерасты пристыжены, Эль Тигрица за окошком чуть ли не в голос орёт. Через минуту шофёр появился в проходе снова:
– Иди сюда дорогой, иди-иди! Другим рейсом поедешь, да иди же!
Испуганный Сергей Николаевич осторожно вылез и стал ждать кары. Шофёр отсчитал деньги за минусом билета до Эль Тигре, что по тарифу 15 боливаров, вернул итого 65. Девица Эль Тигрица потащила несчастного к офисам транспортных контор.
– Они тут все на моего отца работают, – свирепствовала Тигрица, но как это так не пояснила. А по всему ясно всяко, что великой она полна решимостью отправить несчастного в Каракас
– Сколько за билет?
– 55… 50… – пискнул мужик-билетёр.
Забрал 50. Сергей Николаевич ходил почти довольный. 15 боливаров экономия! Ить просрал за месяц 4 тыщи баксов, а 7 баксов сэкономил. ****ь его никчёмный ***! Интересно, сколько ж-таки стоит билет? Через три минуты, когда Эль Тигрица отвернулась, подсуетился мужик-билетёр и отнял у несчастного ещё 5 боливаров. Экономия от скандала понизилась до 4-х баксов.
Стали прощаться, но не успел несчастный отлучиться в туалет, как снова в пространстве бытия нарисовалась Эль Тигрица. Она вела за руку коренастого героя.
– Это полицейский. Он проследит, чтоб ты уехал!
Полицейский отнял у Сергея Николаевича билет, поводил по автобусам, задумчиво сверил номерные знаки с цифрами на билете, помедитировал и раз пять повторил как маленькому – кто, куда и откуда поедет.
– Если что – обращайся, я сижу там! – трижды повторил полицейский. И сгинул в темноте.
Убогий блуждал по ночным автобусным перронам и страдал от количества сисек, жопок и половых губ, которые как назло, по случаю нашествия российских убогих, на автостанции Эль Тигре специально сегодня собрались. Вот спал бы в том автобусе и не знал бы про весь сей кошмар! Ходил убогий и кумекал, что ежели рассказать кому в России, сколько здесь жоп – ни за что не поверят, ни за что! И решил одну-таки жопу, в красных рейтузах, сфотографировать. И только достал аппарат, как…
– Твою жопу записывают! – разорвал темноту предательский, но громкий мужской крик.
Орали на всю площадь. Как жутко! Неужто и нашего героя записали в криминал? Ужели красные рейтузы чем-то плохи?
Необоримо сексапильная и непостижимо беспрецедентная жопа, обтянутая красными рейтузами, осталась человечеству неизвестна. Кто ей теперь ценитель полноты? Кто ей нынче дегустатор объёма? Кто утоляет гнетущим восхищеньем необоримость её плавной мякоти?
Наступил час отправленья. Цифры на билете и номерные знаки на автобусах со словами водителей расходились совершенно. Несчастный поломился в драндулет согласно цифрам, но там не хватило мест. Мужик в очках, трамбовавший пассажиров, показал на второй автобус, отправленьем полчаса позже. И уселся туда убогий. И было там холодно, хоть не смертельно, но холодно. А через три минуты в салон поломился прежний мужик в очках. Теперь он пытался несчастного из автобуса вытащить обратно. Убогий упёрся ногами и рогами, вцепился в сиденье и сделал страшное лицо. Мужик испугался, поупирался, поубеждал, потом плюнул и сгинул. А там и утро, Каракас, всем спасибо.
* * * * *
ЖАРКАЯ СТРАСТЬ ЛЮБВИ
Светало. Метро ещё закрыто. А главное непонятно, когда нападут грабители с пистолетами? Здесь, на станции, либо по дороге к метро?
У загородки стояла девушка лет 30-ти и тёрла глазик. Судя по всему, эта девушка происходила из того же автобуса, что и наш герой.
– Что-то в глазик попало, – вхлипнула матюра. Убогий не знал, что упомянутый глазик девушка положила на него ещё вчера. Через 5 минут они с Сергеем Николаевичем выходили вместе со станции в город.
Это было жутко! Какие-то люди дремали на обочинах. Банды подростков с ножами и пистолетами, не дождавшись, когда Сергей Николаевич сунется со своим фотографическим аппаратом к ним в трущобы, спали прямо в переулках. И вокруг – жуткие обглоданные дома, замусоренные улицы, одинокие испуганные прохожие… Доброе утро, Каракас!
Девушку звали Сорирайма. Она завела убогого в забегаловку и стала угощать – то кофе, то соком, то эмпанадой. А работала, между прочим, медсестрой и, учитывая цены на эту мелочь в 2-3 раза выше московских, угощать было, верно, непросто.
Опосля семь секунд Сорирайма и Сергей Николаевич расслабляются на уличной лавочке, сидя на ней попами, где обмениваются телефонами и отдыхают от переноски трёх девичьих сумок.
А потом спускаются в метро. Впервые, в последний день Венесуэлы, оказался убогий в метрополитене Каракаса. Там, воркуя на пластмассовых сиденьях вагона, влюблённые куда-то едут, а куда – хрен его знает. Потом стоят на открытой станции, у парапета и смотрят поодаль, на обглоданные строенья южноамериканской архитектуры, не то бараки, не то гаражи, навроде российских СИЗО, только похуже. Тут живёт средний класс, как романтично!
Угадать, чего крутилось в голове у Сорираймы, было непросто. Сергей Николаевич ждал подходящий момент, чтоб вывести девушку на пик эмоций и коварно обнять. Вскорости у дамы обнаружились двое детей и двое внуков от первой дочери.
– Сколько ж тебе лет?!
– 44.
– Иии…
А тут и поезд подошёл:
– Едем!
После чего следы парочки обнаруживаются на лавочке в районе некоторой станции метро, торчащей меж домов для богачей, эдаких высоких облупленных коробок с маленькими окошками и решётками до 15 этажа.
После чего мы видим, как Сорирайма мягко скидывает руку убогого с плеча, настойчиво, но, впрочем, вовсе не грубо. После чего парочка меняется любезностями. Она дарит ему бусы собственного производства, он кладёт их на коленку и благополучно забывает у лавочки. В пространстве бытия злободневно трепещут проблемы:
а) 44-летней девушке-бабушке надо на работу, а также завезти домой три сумки.
б) Сергею Николаевичу надо в российское посольство, может дадут на выезд из страны денег?
в) В остатке имеем жгучее либидо, не терпящее отлагательств.
«Бабу трахает тот, кто заявляет на неё права!» – вспомнил несчастный заветы славного соблазнителя Человека-лесли. «Чтобы бабу трахнуть, нужно её обнимать» - вспомнил он заветы пикаперов. А потом ещё: «Чем раньше бабу начнёшь трогать, тем раньше она тебе даст». Так как же её к пропердоливанью склонить? Где её повалить?
Сорирайма, или сокращённо Сора, находилась сей секунд на той стадии, в которой женщину хватают и ставят перед фактом, что выебана она в любом случае – будет. После чего та расслабляется, меняет гнев на милость и послушно раздвигает ноги. Но где ебутся жители Каракаса?!!!
Несчастный снова обнял Сору, та пролепетала, что неприятно и скинула руку, но не так резво, а нежней.
И как тут быть?
Как бы поступил сей секунд наивный читатель?
А давайте подфартим убогому?!
Тут как бы случайно поблизости оказался ботанический сад города Каракаса, он же зоопарк, он же, как показалось Сергею Николаевичу – спасительный половой шанс. Влюблённые двинулись ко входу, при этом незадачливый обладатель постыдного атавизма всё высчитывал – к чему клонится дело? А ну как и вправду!
До открытия ботанического сада-зоопарка оставалось 40 минут. Перед входом Сора завела разговор о безопасности и стала зачем-то искать справку об отсутствии какой-то половой болезни. Как сия болезнь обзывается – она и сама не знала, но справку нашла. Убогий поступил проще. Он нагнулся и достал из рюкзака три презерватива, которые, как последний дурак, таскал с собой уже месяц. Демонстративно переложил резинки в поясную сумку и стал девушку-бабушку Сору обнимать.
* * * * *
КАК СНОШАЛИСЬ ЧЕРЕПАШКИ
Сорирайма уже не возмущалась и давалась обниматься вполне. А тут и вход открылся, заходите, плиз, у кого кондом есть.
Венесуэльский зоологический гений выловил и натрамбовал в ботанический зоопарк Каракаса до жалости скудное количество зверей. Сорирайма смотрела на крокодилов, попугаев и каких-то африканских кошек, а Сергей Николаевич смотрел на Сорирайму да всё ждал, когда ж она забудет про крокодилов и подумает про секс.
В саду, несмотря на ранний час, было полно школьников и школьниц. Малолетки 13-14-ти лет, все как одна, носили при себе жопы, коим позавидует любая русская тётка. А ещё они носили на грудях по две сиськи, каждая третьего размера. Такие сисечки – мечта любой худосочной европейской тётки. В России худосочных вообще – немереное ни кем количество, почти 100%. Здесь же, в Венесуэле, сиськи отрастают сами по себе – даже у малолетних!
Влюблённые прошли мимо пантеры к черепашкам. Черепашки дело своё знали и время вовсе не теряли.
ЧЕРЕПАШКИ СНОШАЛИСЬ!
– О-о! – воскликнула Сора, – хи-хи, чем они занимаются!
Подошли с другого края клетки. Но там сношались тоже. Самец, загнув самку раком, страстно её пердолил. Клетка тряслась под напором бытия. Черепашки визжали от восторга. Сергей Николаевич чуть не спустил.
– О-о! – завопила Сорирайма, – гляди! Эти тоже …занимаются!
Через пять минут, сидя в тени на лавке под навесом, убогий Сору поцеловал. И признался, что хочет девушку-бабушку как женщину. А надо сказать, что в испанском языке есть глагол, который означает и хотеть, и любить одновременно.
– Так быстро! – удивилась Сора.
Тогда убогий схватил её за жопку.
– И-и-и, – выскользнула та.
Шли по дорожке, а сбоку чернел овраг, поросший деревьями и колючими кустами. Чтобы всунуть Сергею Николаевичу требовалось семь секунд.
– Вот же место, пойдём! – взовопил убогий.
– И-и-и, – кинулась Сора, но отчего-то в другую сторону.
Ещё через пять минут они стояли на полянке.
– Я тебя хочу/люблю!
– Я ТЕБЯ …ТОЖЕ!
Он ответила. Шансы есть. Но всё меньше времени.
– Дык а чего?
– Ты… воняешь!!! – пискнула матюра. И была по своему права, ить за последние сутки помыться убогому было негде. На то он и убогий!
Потому стал он грустный и премного.
– Ты чего?
– Дык вот, в кои-то веки бабу захочешь… – соврал несчастный, удручённый отказом.
– Я д у м а ю, – загадочно молвила девушка-бабушка.
Дело вроде выправлялось. Она думает!
* * * * *
ТРОПИЧЕСКОЕ ЛИБИДО
Но как же быть?
Ить надо Сорирайме к часу дня на работу, а отсюда стресс. И Сергею Николаевичу – в посольство надо, а где посольство неизвестно, тоже стресс.
Она звонит на работу, а там начальница ругается, опять стресс.
Он хочет сношаться, девушка-бабушка всё думает, снова стресс.
На улице несчастный возлюбленную обнял.
– Иии… здесь так не принято!!!
* * * * *
БУЙСТВО ДИКИХ ОБЕЗЬЯН
Тут надо дать читателю раскладку чего над убогим из пространства бытия нависло:
а) Нынче на часах 12:30. Вылет в 18:50.
б) В аэропорту надо быть за три часа, пусть в 16:00.
в) Добираться час, стало быть, выходить надобно в 15:00.
г) Какой аэропорт неизвестно, как туда попасть неизвестно.
д) В сумочке около 7 баксов. Денег на такси нет.
е) Где русское посольство неизвестно.
ё) У кого спросить неизвестно.
ж) Приставать к прохожим бесполезно, тут все врут.
з) Не туда попадёшь – время потеряешь.
и) И пропадёт билет.
й) И Сорирайма невыебаннная.
Тут наивная читательница может удивиться, а зачем и отчего так важно кому-то там всунуть? Ить, вот, нет у мужика секса и как славно сие! Живи да радуйся! Но не поймут такую читательницу читатели. Ибо есть у читателей, в отличие от читательниц, специальный орган, за либидо ответственный. А у читательниц органа такого нет, не выросло, ни у наивных, ни у продвинутых, вообще. Тут так, ежели вырос орган – сразу сечешь, о чём речь, не вырос – вовсе не разумеешь, сколько ни талдычь. Так и страдает весь мир – денно и нощно, ибо хочет одна полмира трахнуть вторую полмира, а та не хочет вовсе, а жопами крутит, а те устают.
Чтобы обыкновенному мужику создать в какой-нибудь тётке интерес – не надо писать ей стихи. Не надо её от напастей и невзгод защищать. Ни в коем случае нельзя её кормить, развлекать и баловать. Нужно сделать наоборот – чтоб в мужика вкладывалась тётка. Лучше всего, чтоб дарила подарки и за тебя платила. Единственное, что для европейца дёшево в Каракасе – это метро, билет меньше доллара. Платила, разумеется, Сора.
Под землёй она решила двигаться к русскому посольству, но передумала и оставила убогого посреди перехода какой-то станции. Обещала отнести сумки и вернуться через полчаса. Строго-настрого запретила спрашивать что-либо у прохожих, ни про русское посольство, ни вообще:
– Они всё равно не знают!
И сгинула.
Несчастный стал глазеть по сторонам и различать по периметру пространства бытия размахивающих выпуклостями венесоланок.
Сначала попёрли исполинские сиськи. Каждая из сисек размером с маленький арбуз, с виду мягкие, но упругие, у каждой бабы по две штуки и колышатся. Потом попёрли исполинские жопы, каждая половинка размером с большой арбуз, с виду мягкие, но упругие и тоже – у каждой бабы по две и колышатся. Потом попёрли беременные, у них было и по две сиськи, как маленький арбуз, и по две жопы, как большой арбуз, и по одному животику, как университетский глобус.
Русским языком не описать…
А потом появилось ЭТО.
Метро Каракаса затрясло.
Мировые подиумы замерли в тревожном ожиданьи.
Все тётки мира кинулись в бутики за накладными выпуклостями.
Короткое платьице вилось, лаская изумительные точёные бёдра, литые ****ической плотью бытия. Края платья фалдили влево-вправо, влево-вправо, вжик-вжик. По золочёному кафелю метрополитена цокали ювелирные ножки, а к ним крепились сияющие сферы. Вы помните жопы как два арбуза? Здесь арбузы были крупности средней, а круглости геометрической. Они волнили по пространству как маятник, взад-вперёд, взад-вперёд, мур-мур. Один арбуз скользил вдаль, его догонял второй, обгонял, а потом повторялось наоборот, теперь второй обгонял первый.
Степень изящества зашкаливала за градус реальности. Если б увидали то цыпочки знатного свахаря Человека-листермана, то отравились бы ядом, а если б не нашли яду, то через семь секунд кинулись бы собирать колорадского жука на славные поля тамбовщины.
Взгляд Сергея Николаевича автоматически приклеился к пространству бытия
НО ОНО УДАЛЯЛОСЬ!
Через секунду Сергей Николаевич ощутил, что ноги сами несут его к ЭТОМУ во весь опор, а рот сам собой открывается:
– Оля! Как тебя зовут?
Стены метро Каракаса заскрежетали и стали медленно вращаться, разворачивая станцию метро боком к людям. Вскорости очаровательная головка уже клонилась к Сергею Николаевичу фасадом. Но красота фасада, прикрученного к ЭТОМУ спереди, с красотой тыльного периметра оказалась несравнима вовсе. Лицо девушки напоминало обыкновенную русскую тётку, жертву недоёба. Но не разумел того Сергей Николаевич, для него и то был перебор.
– Норрис! – послышалось эхо. То ли ЭТО что-то сказало, то ли из динамиков метро прозвучало объявленье Соры о пропаже возлюбленного.
– А я Серхио, из Москвы… – оторопел несчастный и грустно добавил, – а вечером у меня рейс в Россию…
Перед носом возникли турникеты. ЭТО проскользнуло и потянуло за собой арбузы. Арбузы качнулись взад-вперёд и проскользнули за ЭТИМ. После турникетов ЭТО повернуло головку влево, уж безо всякой надобности. Будто пожелало ЭТО понять, куда это делся Серхио из Москвы, у которого вечером рейс? Только что он был и сей же секунд пропал!
* * * * *
РОССИЙСКОЕ ПОСОЛЬСТВО В КАРАКАСЕ
Когда появилась Сорирайма, убогий не мог на неё и глядеть. После того, что он видел за эти полчаса – девушка-бабушка показалась омерзительна. Так же как показались и до сих пор кажутся все русские девушки после Оли. Подавив рвотный импульс и чтоб не казаться непоследовательным, токмо приличия ради, он заставил себя взять бабку за руку.
Помчались искать посольство. По слухам имелось некоторое общее направленье, а как там взаправду никто не знал. Вышли на какой-то станции метро. Тут пешеходная улица, много магазинов и люди не так испуганы. Можно даже нести фотокамеру, не скрывая от прохожих. Убогий и не знал, что есть в Каракасе такая улица, где можно без опаски ходить.
Но куда идти непонятно. Сергей Николаевич, на правах путешественника, стал вопрошать всех встречных топтунов асфальта. Сора, на правах никогда не выезжавшей из страны коренной жительницы, возмутилась и усмехнулась. Ить не знают люди вовсе! Снисходительно наблюдала она за потугами несчастного. Ей казалось, что нужно спросить в турагентстве, уж там-то люди образованные, не чета уличным.
Стали тогда искать турагентство. Прошло ещё 10 минут. Редкие прохожие чего-то хрюкали, но где ближайшее турагентство никто не знал. Зашли в таком разе в торговый комплекс. Охранник наврал, что турагентство внизу. Внизу ничего не оказалось. Спустились, потеряли 5 минут, поднялись.
Тогда Сергей Николаевич снова стал искать по-своему. Заметил интернет-салон.
– Все места заняты, – зевнули там.
– Помогите, плиз, посмотрите со своего компа, только адрес надо!
– 60313, Quinta "Soyuz", Calle Las Lomas, Las Mersedes, Caracas, Venesuela, – живо отрапортовал парень ровно через 7 секунд.
Тот адрес или нет – знает всемирный хрен. Парень заверил, что тот, но здесь же все врут! По правилам самостоятельных путешествий – надо проверять адрес у всех встреченных людей. Туда ли ты идёшь? Долго ли ещё? Направо или налево?
Так и делал полудохлый Сергей Николаевич, чуть не тыркаясь носом в несущиеся навстречу пиписьки. Они торчали изо всех междуножий встречных тёток, знатные, всё новые, но не просто торчали, а необоримо пучились, блестели дольками, гнулись изгибами и, как назло, кивали в такт движенью жопок бздящим половым естеством.
Про русское посольство люди стали отвечать, только когда приблизились к посольству.
Времени оставалось всё меньше. Если б Сора могла бежать, то убогий заставил бы её это делать.
Мост.
– Где тут русское посольство?
– Туда, туда!
Сора устала и с ходу на мост забраться не сумела.
– Иди, я отдохну тут! – прохрипела бабка и пала на левое бедро.
Мост выходит на скурвленную и пыльную улицу. С одной стороны – поросший деревьями край обрыва, с другой – жутковатые домики посольств, окружённые обглоданным забором с колючей проволокой. Вот посольство Болгарии, ага. А вот и русское.
Проходная. Дверь. Кнопка вызова счастья.
– Ой, а их никого нет, – затрещал в домофоне женский голос.
– А как бы э-э-э?
– Ой, а я просто вахтёр, вы бы с утра приходили!
Раз уж оставили одну, тётка, судя по всему, была без сисек и жопы вовсе. А что поделать – русская… Кому нужны русские после венесоланок!
Приходить с утра? С утра Сергей Николаевич силился в зоопарке засунуть Сорирайме свой гнутый от вонючей жары, никому не нужный постыдный атавизм. А теперь вообще – сплошное невезенье. Пока Оля жива – на этой планете не выправить ничто.
– Ждите, консул обещал приехать через полчаса!
И стал Сергей Николаевич ждать консула. Снял кроссовки, вынул стельки, разложил эту нехитрую ценность на солнышке. Пусть сушатся, а то хлюпают и мозоли натирают. Это босиком никаких проблем, а в кроссовках сплошные проблемы. Сплошная Оля.
Вонь от разложенного на камешках хозяйства поползла по дороге, окутывая горы, скрывая деревья и жутковатые казематы всех окрестных посольств. Убогий Сергей Николаевич это дело понюхал, поглядел на стельки, вздохнул о тяжкой доле кармического ассенизатора, бессильно поднял глаза к небу и закручинился.
Вскорости на горку взобралась Сорирайма. Тяжело дыша, возлюбленная присела и стала объяснять, что нужна ей для работы какая-то бумага, посему будет она ждать несчастного внизу, у какого-то моста, но не этого, а другого.
– А если сеньор консул проявит любезность отвезти меня в аэропорт?
– Ну тады конечно, тады езжай...
Схватил тогда Сергей Николаевич бабку за пипиську.
– И-и-и, – увильнулась та.
– Вот смотри, – рассудил убогий, – тут перед обрывом чуть ниже площадка. Видишь? Ежели пригнёмся, то никто и не заметит. Спускайся, я тебя быстренько выебу!
– И-и!
– 2 минуты!!!
– Нееееееееееееет!!!!!
Трахнуть старушку перед русским посольством …это даже круче зоопарка! Но Сора полагала иначе. Она попрощалась и сгинула по пыльной дороге вниз. Больше придурок её не видел.
Вскорости появился джип с русским шофёром. Финансами шофёр богат не оказался, но… о, ЧУДО! Стропалился он сей же секунд отвозить в аэропорт трудящихся на нефтяных приисках высококвалифицированных русских специалистов. Руководитель джипа заверил, что за попытку покинуть эту страну надо платить сбор – 115 боливаров. А это где-то 40 баксов, вот какой штраф в Каракасе! А имеет убогий баксов 7, спасибо всем.
Появились русские специалисты, он и она. Он ничего, держится, она хлипкая мужланка, курвится. Люди злобные, нервничают, ить судя по всему, прожили в сей стране не один день, прониклись. Денег взаймы не дают, шипят да язвят. В аэропорт хотят помчаться даже раньше, чем нужно. А консула всё нет.
Шофёр:
– Поможем соотечественнику? Не бросим?
– И с какого-то ***? – возмутилась высококвалифицированная специалистка, – конечно бросим!
– Подождите немножко! – взвыл несчастный.
Русские специалисты уселись на заднее сиденье и обиженно затихли.
– Ещё секунду… – трепетал убогий.
– И-и-и… – шипели специалисты.
Тут с вахты позвали. Появился русский консул Человек-марёнов. Весь разговор занял секунд 30. Марёнов достал из кармана бумажку в 100 боливаров и cунул бедняге в кулачок.
– А можно… ещё немножко?
Тот достал ещё двадцать:
– Вернёшь через общих знакомых. Смотри, свои отдаю!
– Ок, я самый честный человек в России.
* * * * *
АЭРОПОРТ КАРАКАСА
Тут стоит отметить несколько печальных пунктов, первый из которых – половая проблема современной цивилизации. У рамки металлодетектора стояли тётки в униформе с приросшими к междуножьям здоровенными пиписьками, каждая из которых – как два кулака каждая. Бёдра и жопы тёток лоснились естеством, подрагивая в такт дыханью, колыхаясь при любом движеньи, изощряясь необоримо женственной сладостью формы. Тут уж любому читателю ясно всяко, что рецепт, по которому такие жопы выращиваются, современной науке неведом вовсе, ни антропологической, ни сексологической, никакой.
Это что! Ить даже не раскрыта математическая формула, которой описывается подобных жоп форма!
Убогий изошёл слюнями, но тёткам никоим боком не приглянулся. Пожалели засранки даже короткого томного взгляда! Послали регистрироваться в «Ал Италию», после чего и думать о нём забыли вовсе.
Второй пункт ещё горше. По дороге на регистрацию был несчастный выловлен какими-то полицейскими пограничниками, зевавшими прежде у стойки от безделья.
– Кто таков, откуда, зачем едешь, чего делал, чем окончилось, а что в рюкзаке? – закидали Сергея Николаевича вопросами бездельники. Говорили быстро и одновременно, чтоб тот не успевал отвечать, а как лох водил глазами с одного на другого. Что давало практическую возможность быстренько несчастного обобрать.
– Я ездил по…
– А что здесь? А здесь? А здесь? – шарили они по рюкзаку. – А на каком языке говорят в России?
– На русском.
– Ну-ка поговори по-русски!
Убогий сказал несколько слов.
– Дерьмо! – неожиданно вывел пограничник, скривился и кинул убогому рюкзак.
Третий пункт заключался в пищеварительном характере привычной части реальности. Ить надо сказать, что не завтракал ещё сей день Сергей Николаевич, ежели, конечно, не считать угощенья Соры – эмпанаду в шесть утра. И поднялся убогий на какой-то этаж с целью найти на оставшиеся крохи перекусить, но ждала его тут новая старая неприятность: мало того, что цены неподъёмны, так ещё продавцы – жопами повернулись. На покупателей смотреть не хотят – 5 минут не смотрят, 10 минут не смотрят, 15 минут не смотрят – ну, как всегда. И ладно бы жопы как у тех красоток, дык нет! Бесформенные, помятые чёрные мужские жопы!
* * * * *
ЧУДЕСА
Отправился тогда несчастный этажом выше и обнаружил «ресторан быстрого обслуживания» Churchs Chicken. Очередей по странности не оказалось, а дают цыплёнка. Вкусного. Персонал смотрит вперёд, на покупателей и отчего-то… улыбается. Подивился убогий на такое дело, порадовался, ну, думает, раз улыбаются, то люди хорошие!
На цыплёнка, однако ж, денег не хватило. Поскрёб несчастный по сусекам, выгреб сантики, пересчитал мелочь, надыбил 14 боливаров, а цыплёнок 18 стоит.
– За 14 отдадите?
Парень обратился к своей старшой.
– Отдадим!
Через минуту перед голодным убогим поставили бумажную тарелку со множественными кусками цыплёнка, двумя соусами, оранжевым напитком да аппетитной булочкой.
– Кому денежку, вам или в кассу?
– Аххалайма-баххалайма…
– Шо?
– Аххалайма-баххалайма…
– Так вам или в кассу?
– Это подарок.
Обалдевший Сергей Николаевич с подносом на руках попятился. Словно боялся он, что закончится благотворительность, передумают меценаты и отымут подарок обратно. Выхватят изо рта кусок цыплёнка и погонят поганой метлой. И «дерьмо!» закричат.
Но никто ничего не отнял. Улыбнулся парень, улыбнулась старшая. Сделали они ручками да отпустили убогого с миром. И сожрал он курицу Churchs Chicken. И прослезился тщедушно. И благодарил многократно. И на посадку потопал.
Churchs Chicken, надо же…
Случаются иногда чудеса…
* * * * *
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Последнее чудо путешествия произошло в Москве, на пограничном контроле. Мужики в погонах, хоть и натасканы ловить нелегалов, хоть и глядели пристально, а так и не смогли различить сидящего на плечах Сергея Николаевича давно уже не маленького и вовсе уже не серенького, а иссиня-чёрного, огромного страшного демона.
Дух Озорства, 27.10.2008
Последняя правка 14.12.2008 16:34