Я никогда не задумывалась о том, что будет с нами после смерти… Пустота или новая жизнь. Как и большинство других моих сверстников меня это не интересовало… До поры до времени…
Мне 17 лет. Мое имя, Верона Александрова. Неделю назад врачи обнаружили у меня страшную болезнь. Рак. Да, это последние записи моей маленькой жизни, так что можете остановиться и не читать далее, хотя что я говорю, кто же будет это читать? Дальше моего компьютера это все равно не пойдет. Но тем не менее, жить мне осталось не дольше полугода. От лечения я отказалась. Вы спросите почему? Не знаю… С осознанием того факта, что меня скоро не станет, пришла какая то дикая умиротворенность. По идее сейчас я должна биться в истерике и проклинать небеса за то, что они забирают мою жизнь так рано. Но нет. Почему то я не боюсь смерти, да и надо ли?
Мама… Мне ее жаль, но она сильная, справиться… Ей есть ради чего жить, ради Андрея и Ксении… Они еще маленькие, им она нужна…
Странно, но теперь я вижу этот мир совершенно другими глазами. Вчера я проснулась в пять утра и увидела рассвет. Я видела много рассветов, иногда я просто не спала до этого времени, иногда просыпалась, но такого рассвета я никогда не видела… Солнце медленно вставало из за домов, озаряя своими лучами деревья. Небо из темно-синего окрасилось в нежно сиреневый, потом начали тухнуть звезды. Одна за другой, кроме одной. Маленькая звездочка около луны не тухла и была видна половины девятого утра. Крыши домов осветились блеклым светом светила. Почему блеклым? Туман. У реки всегда есть туман, особенно после дождя… Теплый свет блуждал по воде, заставляя ее переливаться и рыбы, не понятно зачем выпрыгивали ему на встречу… это было то зрелище, за которое не жаль умереть. Я это видела. И я безумно этому рада.
Так начался новый день для других и отсчет времени для меня…
Жизнь как жизнь, не хуже и не лучше чем у других. Как у всех… Теперь я стараюсь убежать от близких, от их сочувственных взглядов и милых улыбок сострадания. Я еще ни разу не давала им повода думать, что страдаю. Я просто хочу забыть, хоть на время, но забыть то, что меня ожидает, но не дают…
Да и ладно, меня никогда не интересовало чужое мнение и тем более жалось… Жалость для слабых, а я сильная, но как бы парадоксально это ни звучало, мне жаль маму, ей от этого не убежать не сейчас не потом. Осталось надеяться, что людям хватит ума наконец-то перестать строить из себя добрых и непорочных.
Сегодня я была у врача. Заболевание прогрессирует с каждым днем. Отец не понимает, почему я не хочу лечиться, а что я могу ему ответить? Что меня с детства интересует как умирают люди? Или может то, что я очень хочу посмотреть на то как уйду из жизни я?
Мне нечего ему сказать. Возможно мое решение глупость, но врач сказал, что вероятность выздоровления минимальна, так какой смысл влезать в долги и портить мне остаток жизни?
В последнее время я очень часто начала проводить дни в одиночестве… Наедине с деревьями и рекой. Место, где я живу, поистине райский уголок. Горы, деревья и потрясающий вид на реку. Сиди, слушай ветер и смотри вдаль, на небо, облака и заснеженные вершины. Я могу часами сидеть на краю горы и смотреть вокруг. Этот мир раньше был не доступен мне, но теперь я вижу всю его прелесть… И вроде те же горы и деревья, то же небо и ветер, а все по-другому. Наверное это и есть смерть. Увидеть мир другими глазами. Вот чего боятся люди, взглянуть на мир глазами обреченного. Боятся не разглядеть себя…
Смерть жестока. Почему она показывает нам нас, только когда мы умираем? Чтобы мы не рассказали об этом другим? Для чего? Ведь если бы люди видели это все раньше, они бы исправились… Но нет, она играет по своим правилам. Да и к чему это людям?
Сегодня я впервые потеряла сознание. Врачи настаивали на госпитализации, но я сказала, что хочу умереть дома. Мама заплакала, а отец не закусывая выпил два стакана водки. Им тяжелее, чем мне. Они думают, что мне страшно, а мне просто интересно, что же будет дальше. Какое – то извращенное любопытство.
Несколько дней назад, я шла по городу и смотрела на людей. Все были такие счастливые. Дети мне улыбались, а один ребенок подбежал и обнял за колени. Я заплакала. Это был первый порыв слабости показанный мною с тех пор как я узнала приговор. А ребенок стоял и улыбался, а потом подняв на меня огромные глазенки сказал:
- Не бойся, все будет хорошо.
Странно было слышать эти слова от ребенка трех лет. Странно и больно. У меня никогда не будет ребенка. В моей жизни больше ничего не будет. Три месяца…
Жизнь, беспрестанный круговорот, кто-то умирает, а кто-то рождается. От одной смерти полюса не поменяются местами, а планета не сойдет с орбиты. Люди продолжают радоваться, смеяться, любить…
Их совершенно не волнует то, что они когда ни будь тоже умрут. Они живут. Значит буду жить и я.
Я все-таки попала в больницу. Родители не выдержали и увезли меня насильно. Ну и ладно, глупо обижаться на них. В конце концов, в больнице я, или дома, для меня это ничего не решает…
Я стараюсь больше времени проводить с книгой. Это чертовски успокаивает. Я хоть на время переношусь из жестокой реальности в мир, где я живу, где я счастлива и где нет место смерти. Утром заходил доктор. Сказал, что я не плохо держусь и сообщил, что ошибся со сроками. Один месяц…
Я попросила не говорить маме, пусть это будет тайной. После того как меня не станет, ей будет легче принять мою смерть как данность. Уж лучше внезапность, чем томительное ожидание. Во всяком случае я так думаю.
Сегодня пошел снег. Первый снег этого в этом году… Я попросила отца вывести меня на улицу. После долгих ссор с врачами и матерью, я поехала гулять. Почему поехала? Я не могу ходить. Больше не могу. На оставшееся время моим лучшим другом стало инвалидное кресло.
Мы поехали в рощу. Она не далеко от больницы, так что не стоит удивляться. Там было очень красиво. Желтые опавшие листья припорошены легким снегом. Изумительное сочетание желтого и белого. Они напомнили мне меня. Когда то я была здорова, улыбалась и смеялась, но после пришел он и моя жизнь стала осенью. Жизнь уходит и отрадой является снег.
Когда я взяла снег на ладонь и начала рассматривать снежинки отец разрыдался. Просто так. Сел на землю и плакал как ребенок. Мне было тяжело смотреть на него, но я ничего не могла сделать. Стоило заговорить и он начинал пуще прежнего. Я решила не вмешиваться. Это он должен пережить сам и моя жалость ему не поможет.
Месяц…
Первый приступ боли. Врачи не понимают, почему они наступили так поздно, но мне жаловаться не на что. Боль не выносимая. Почему то появилось стойкое желание прокусить железную кровать. Думаю у меня получилось бы.
Я постоянно сплю, морфей есть морфей. С теми дозами, что в меня вкалывают я буду наркоманом. Хотя я забываю, разницы то нет. Среди всего этого, я нашла плюс. В палате тепло и я одна. Это радует особенно сейчас, когда понимаешь, что одеяло больше не понадобится.
Со всеми этими событиями я поняла одну важную вещь. Не стоит бояться смерти. Она все равно придет, так почему бы не встретить ее как друга?
Боюсь, это моя последняя запись. Все, что от меня останется…
Я никогда не вела дневник, а эти записи являются своеобразным жилетом для слез, которые я так и не пролила. Больше в них нет необходимости.
А за окном светит солнце, зимнее солнце… Оно освещает город и всех людей на планете. Оно будет греть и меня, но я не буду чувствовать тепла. Больше не буду. Конец моей истории. Последняя запись говорящая о моем существовании.
Жила. Любила. Была…
Серый коридор. Пустота и тишина. Молодая девушка шла вперед не оглядываясь. Шаг, еще один, второй… дверь открылась и…
По родильному отделению раздался оглушительный крик. Первый крик новой жизни.
-У вас девочка мамаша. Красавица. Вся в вас. – Сказал старый врач