Сейчас любят материться, напиваться до забытья, принимать наркотики и танцевать до упаду, играть на деньги и заканчивать жизнь самоубийством. А больше всего любят писать про это книги и снимать фильмы. Так что если вам нравится подобное – разворачивайтесь и уходите. Я вам расскажу об одной нетронутой душе. О душе, которая могла видеть всё то, что мы видеть разучились. Возможно это из-за её рыжих локонов, может из-за карих глаз с крапинкой в левом, может из-за длинных тонких пальцев, как у пианистов, или из-за её переливающегося счастьем смеха, или веснушек, которые покрывали всё её прекрасное личико, а может из-за её несчастья? Нет такого в ней, чего бы я ни полюбила.
Осенним утром, в слякоть, я вышла из здания 451 по деревянной улице. Мои кроссовки быстро промокли, волосы из-за влажности растрепались. Я спешила за подарком для мамы, завтра у неё должно было быть день рождение. Осенние краски меня совсем не привлекают. Они мне кажутся блеклыми и отвратными. Я шла, забывшись в себе, пока мимо меня мелькали темных тонов плащи, неприветливые лица людей, машины, норовящие обрызгать каждого, облезшие коты, которых пожалеешь, принесешь в дом на зиму, а они только едят твою еду, спят на твоём месте и гадят, где попало. Нет, вы не подумайте, я люблю кошек, очень…
-который час? – отвлек меня от раздумий, очень звонкий голос, раздавшийся откуда-то снизу. Я опустила голову и увидела очень серьезное лицо, усыпанное веснушками. Огненно-рыжие волосы, которые распушились от влажности, почти доставали до локтя. На ней был плащ цвета только появившейся почки. Она мне казалось такой нелепой, неподходящей к этой мрачной картине…
-который час? – повторила она свой вопрос.
Спохватившись, я ответила ей, что сейчас полдесятого. Она кивнула.
-как тебя зовут?
-Камилла.
-знаешь, часто хожу по этой улице, но не видела тебя здесь раньше.
-плохо смотрела. Ты даже сейчас плохо смотришь.
Я осталась немного ошарашенной от такого ответа.
-ладно… - протянула я, - а как тогда «хорошо» смотреть?
В её глазах сверкнул огонек, и серьезное лицо осветилось улыбкой. Она взяла меня за руку и подвела к пеньку.
-сядь, - произнесла она. И в этом сядь было столько власти, что не сесть было невозможно. Присев на пенек, я посмотрела ей в глаза. Её рука стала приближаться к моим глазам. Конечно, в ней не было ножниц, или других острых предметов, но мне стало жутковато.
-что ты делаешь? – нервно посмеиваясь, я спросила у неё.
-ты мне веришь? – и снова её лицо стало серьёзным.
Прищурив глаза, я ответила:
-мы знакомы пару минут, как я могу тебе верить?
-о, чтобы верить, необязательно знать друг друга целый век. Просто нужно ему один раз довериться. Так ты мне веришь?
Камилла меня немного пугала, но мне было уж очень интересно, как это, смотреть «хорошо», поэтому я кивнула. Она рукой закрыла мои веки. Так аккуратно и легко, еле дотронувшись, будто дуновение весеннего ветерка.
-расслабься. Вспомни один из самых счастливых моментов в своей жизни.
Я вспомнила новый год. Мы собрались всей нашей большой семьей. Мама, отчим, сестра с мужем и двумя детьми, бабушка. Вот, мы сидим за столом. Мама, как всегда, произносит тост за здоровье всех нас, мои племянники бегают, а бабушка говорит им, чтобы они были осторожнее. Мы веселимся, потом поднимаемся и все танцуем. Без пяти минут полночь всем разливают в стаканы шампанское, и мы ждём наступления нового года… Вспоминая об этом у меня губы сами собой расплылись в улыбке.
-ты готова. Открывай глаза.
Я открыла глаза и поразилась тому, как всё вокруг меня изменилось. Еле греющее солнце вышло из-за туч, на людях были разноцветные пальто, плащи, куртки. Деревья так манили своими яркими листьями, в луже купался голубь, а кот воровато на него поглядывал, периодически вылизывая свою мягкую пушистую шерсть. Я моргнула. Всё осталось так же ярко и чудесно.
-где ты этому научилась? – с восхищением спросила я.
Камилла серьезно посмотрела на меня и, наклонив слегка голову, спросила:
-как давно ты потеряла своё счастье?
Я только и смогла, что разинуть рот.
-с чего ты взяла? Я – счастлива.
-как скажешь, - она пожала плечами, - тогда почему ты не смогла сразу увидеть все эти краски?
-нуу… я не люблю осень.
-а я бабочек не люблю, - вдруг призналась она мне, - они такие беззащитные и беззаботные, яркие, летают целыми днями от цветка к цветку, привлекают к себе, а потом сами же и жалеют.
Хотя её голова и была опущена вниз, чувствовалось, что глаза были полны грусти, и эта грусть медленно подступала и ко мне, начиная меня душить. Дышать стало тяжело, и глаза заполнились чем-то солёным.
«Что за глупости! Плачу из-за бабочек…»
Я сделала глубокий вдох и успокоилась. После долгого молчания я спросила:
-хочешь мороженого?
Она не отреагировала. Я провела рукой перед её лицом. Она посмотрела мне в глаза, а когда я заговорила, перевела взгляд на губы.
-эй, мороженого хочешь, говорю?
-я люблю радужное.
-такого нет.
-есть, конечно, - с удивлением глядя на меня, ответила она, - нужно только купить клубничное, апельсиновое, банановое, фисташковое и смородиновое.
«это почти все цвета радуги».
Она взяла меня за руку, так доверчиво и искренне. Тут я заметила её тоненькие пальчики. Её рыжие локоны развевал ветер, и они слегка щекотали мне руку. На ногах у неё были резиновые сапожки того же цвета, что и плащ. Я, наверно, шла слишком быстро, поэтому она иногда спотыкалась. Дойдя до лотка с мороженым, я купила ей её радужное мороженое. Мы присели на край неработающего и уже слегка заржавевшего фонтана.
-у тебя очень красивые сапожки.
Она, снова проигнорировав мой комментарий, неожиданно оживилась и, смотря на мои губы, произнесла:
-какие тебе нравятся облака?
Серьезно задумавшись, я ответила:
-кучевые.
Тут она рассмеялась. Её смех содержал в себе столько безудержной радости, так много наивного счастья.
-тебе нравятся кучи? Ты такая смешная. Я люблю облака, которые похожи на рыб. Потому что облака и рыбы никогда-никогда не смогут пожать друг другу руку. Даже если будут сильно любить друг друга. Мне грустно от этого.
Я решила её подбодрить.
-от облака падает тень на дно озера. Туда приплывает рыбка и здоровается с его тенью.
-ты уверена? – с озабоченным лицом спросила она.
-уверена.
Она меня обняла. Немного смутившись, я опустила голову вниз и спросила её:
-а как мо… - не успела я закончить предложение, как она перебила меня и сказала:
-если хочешь разговаривать со мной, смотри на меня.
Я кивнула, но как-то пропало желание говорить. Мы просидели, молча, на фонтане ещё, наверно, полчаса. Потом она спросила меня:
-посмотри туда, что ты видишь?
Вздохнув, я ответила:
-лужу.
-повтори то, что я просила сделать тебя, когда ты сидела на пеньке.
Я закрыла глаза, и передо мной предстало лето, речка и мои друзья. Мы ели сосиски, купались, занимались какой-то ерундой. Потом пели песни. Там было так тепло и уютно, весело и хорошо. Уголки моих губ потянулись вверх.
-открывай.
Я открыла глаза и посмотрела на лужу. В ней отражалось облако в форме рыбы.
-вот это и есть счастье, - сказала она, - видеть всё в лучшем свете, жить маленькими радостями. Например, заметить рыбное облако или гусеницу, превращающуюся в бабочку. Когда ты научишься видеть все эти вещи, не прибегая к моему фокусу, ты снова найдешь своё счастье. Знаешь, я не пожалела, что тебе доверилась.
Она резко встала и вприпрыжку стала переходить дорогу. Каждый раз, когда она подпрыгивала, мне становилось страшно. Она же такая хрупкая, маленькая, беззащитная, подпрыгнет и её унесет ветром… Как бабочку…
Тут меня осенило. Неужели она говорила о себе?
Машинный гудок отвлек меня от мыслей. Прямо на Камиллу нёсся грузовик, который очень громко гудел. Тут меня осенило во второй раз. Она – глухая! Вот почему она игнорировала мои комментарии, вот почему всегда смотрела на губы, когда я разговаривала.
-Камилла! Нет! – зачем-то прокричала я. Я сбросила с себя сумку, которая мешала мне бежать, но сделала буквально два шага, и КАМАЗ коснулся легкого тела девочки. От удара оно растворилось в воздухе в виде множества маленьких огонёчков, цвета её волос. Я опустилась на колени. Мой взгляд упал на цветок. На нём из кокона выбиралась маленькая бабочка. Она была рыжеватой, и это было так нелепо – сейчас осень. Бабочка неуверенно взмахнула пару раз крыльями, освоившись, она взлетела. Покружив немного надо мной, она улетела в небо, к облаку в виде рыбы.
С тех пор я больше Камиллу не видела. Она была особой девочкой, с огненными волосами и очень заразительным смехом. Но я благодарна ей за то, что она мне оставила. Надеюсь, сейчас она помогает другому понять, что тот когда-то потерял своё счастье.