Максим шел к церкви, он договорился встретиться там с приятелями. Проходя мимо двора покойной Пульхерии, он остановился. Из окон и дверей кухни валил густой дым. Не колеблясь ни минуты, он забежал во двор и бросился на кухню.
– Какого черта, что это ты делаешь? – выдавил он, стараясь не вдыхать дым.
– Не видишь? Пытаюсь затопить эту чертову печку, будь она трижды проклята! – раздраженно ответила я.
Незнакомец (кстати, очень привлекательный) окинул взглядом мою печку, потом подошел к ней, вытащил нечто из какой-то дыры и, взяв меня за руку, вывел из кухни.
– Ты из города? – Как-то сразу угадал он.
Я удивилась.
– Слухи распространяются по селу с невероятной скоростью, – заметила я.
Парень как-то странно на меня посмотрел.
– Дело не в сплетнях, красавица. Просто в селе нет таких дураков, которые топят печку летом, да еще и не умеют это делать.
Говорил он это очень спокойно, что еще больше разозлило меня. Ох, не будите во мне зверя – не прокормите...
– Зато в городе нет таких невоспитанных людей, которые врываются в чужой дом, да еще и оскорбляют хозяйку! Я вас не звала.
Парень еще мгновение раздраженно смотрел на меня, а потом рассмеялся.
– Действительно! Но я думал, что случился пожар, что ли. Чего это ты вздумала затопить печку?
Ко мне понемногу стал возвращаться здравый смысл. Чего это я вдруг стала разговаривать с незнакомцами?
– Мы с вами на брудершафт не пили и на "ты" не переходили, как мне кажется. А печку я затопила потому, что у меня нет еще газа и надо кормить Волка.
Мужчина теперь смотрел на меня как на сумасшедшую. Потом начал говорить, так спокойно, будто с ребенком.
– Так, давай начнем с начала. Меня зовут Максим, а тебя?
– Я Вышеслава Петровна, я совершеннолетняя, вы не пенсионер, поэтому не стесняйтесь, смело можете обращаться ко мне на "вы".
– Так почему, Вышеслава, ты надумала зажигать печку летом?
Я бросила на него недовольный взгляд.
– Потому, Максим Батькович, что мне еще не подключили газ. Несмотря на это, Волк не хочет есть капусту, поэтому мне надо готовить. А для этого, как минимум, нужна печка. Просто, как все гениальное.
Максим улыбнулся.
– А могу ли я узнать, откуда ты взяла здесь, в селе волка? Или из города привезла?
– Волк – это собака тети Пульхерии.
Словно в доказательство моих слов, Волк лениво вышел, даже не тявкнув на Максима.
Мужчина не просто засмеялся, его смех услышали, наверное, крестьяне в поле.
– Ты назвала Пульхериного Пушка Волком?
Через некоторое время мы с Максимом и Настей сидели под старой грушей и пили зеленый чай. Он разжег мне печку, а я стояла рядом и мотала на ус. Настя тем временем успела переодеться, чтобы покрасоваться перед новым знакомым. Заневестилась, теперь за ней не уследишь.
– Так вы приехали из города? Теперь будете здесь жить?
Я гладила Вовка, который тихо примостился у моих ног.
Настя покачала головой.
– Я приехала на неделю, а Вышеслава здесь будет жить.
– Надеюсь. Но это будет зависеть от того, смогу ли я выдержать такую жизнь. Я не привыкла выживать в условиях отсутствия газа и электричества, – грустно заметила я.
Максим понимающе улыбнулся.
– Дитя цивилизации! Ничего, привыкнешь, если захочешь. – Он внимательно посмотрел на меня. – А старая Пульхерия рассказывала о тебе.
– Вам? Вы были ее другом?
– Не то чтобы другом, просто никто больше не заходил к ней, и ей не с кем было поговорить. Когда-то она катала меня на санках, и я иногда навещал старушку, приезжая в Хрестинки. За чаем она и рассказала мне почти всю свою жизнь и заочно познакомила с родственниками. И с тобой тоже.
Честно говоря, мне уже надоело напоминать Максиму, что мы с ним все еще на "вы", и только демонстративно обращалась так к нему.
– И что же она рассказала обо мне? – Заинтересовалась я.
– Да немного, она и видела тебя только пару раз...
– Однажды, еще ребенком, а потом уже почти перед смертью.
– Да нет, она говорила, что приезжала к вам, когда ты была в классе третьем. Может, ты и не помнишь.
– Возможно. Тебе долить чаю? – Обратилась я к нему. Максим покачал головой.
– Спасибо, не надо. Она рассказывала, что ты тогда мечтала пойти работать в милицию. Ты действительно стала милиционером?
Я засмеялась.
– Нет. Я учительница.
Он казался удивленным.
– Ты это серьезно? И хочешь работать здесь?
– А почему бы и нет? Чем это село не такое, как другие? Думаешь, меня не возьмут? Кстати, у вас здесь есть учительница истории?
– Нет, нету. Сюда никто не хочет ехать, поэтому поиски учительницы истории и черчения стали постоянной головной болью директора и завуча школы. А у тебя есть диплом?
Я улыбнулась.
– Конечно, есть. С отличием.
Максим даже присвистнул.
– Тебя возьмут на работу, даже если ты никогда не научишься топить печь.
Я кокетливо взглянула на него.
– Спасибо. А ты кем работаешь?
Парень, как мне показалось, немного смутился.
– Вообще-то я тоже работаю учителем, только я не предметник, а организатор.
– Коллега? – Засмеялась я.
– Почти...
Он совсем не был похож на учителя чего-либо. Высокий и стройный, с накачанными мышцами, Максим имел русые волосы и яркие карие глаза. Короче говоря, типичная ходячая мечта романтической девушки. Вообще-то мне нравятся мужчины с темной кожей и темными волосами, с зелеными глазами, но, глядя на Максима, я не могла не признать, что как мужчина он меня очень привлекает. Настя была, пожалуй, того же мнения и стреляла на нас глазами: на Максима с интересом, а на меня с осторожностью.
Я давно уже поняла, что отсутствие красоты у меня не гарантирует того, что мне будут нравиться такие же, как и я, невзрачные мужчины. Как я уже говорила, когда-то я выбрала из всех ребят класса самого неприметного, а он выбрал красавицу, так почему я должна сдерживать себя и не обращать внимания на Максима? Ну и что, если он совсем не будет воспринимать меня как женщину?
Но как бы то ни было, а на учителя Максим вовсе не был похож. Так я ему и сказала.
– По-твоему, учитель обязан иметь седую бороду и портфель с бумагами? – Обиделся он.
– Извините, я вовсе не хотела вас обидеть.
Максим хитро прищурил глаза.
– Давайте окончательно перейдем на "ты". Ладно?
Я немного смутилась.
– Хорошо, Максим. Ты думаешь, меня возьмут на работу?
Он улыбнулся.
– Только если у тебя действительно есть красный диплом.
Я обрадовалась.
– И я могу даже не писать автобиографию? Ну пожалуйста, скажи, что ты ее не писал!
Максим тихо засмеялся.
– Ну нет. Не забывай об односельчанах, ты просто обязана удовлетворить их любопытство, тебе не кажется?
Горько вздохнув, я согласилась. Максим стал собираться домой.
Настя встала, чтобы провести его; у меня на коленях лежала Соня, и мне было жаль сбрасывать ее.
– Заходи к нам в гости, – пригласила Настя Максима.
– Непременно. Я тоже недавно поселился здесь, и мне очень одиноко... – Он подмигнул Насте и посмотрел на меня.
– Не бей на жалость. Конечно, мы будем рады гостю.
Настя проводила его до калитки.
Я вдруг вспомнила, что меня очень интересует один вопрос, потому Соне пришлось смириться со своей судьбой. Я догнала Максима уже за воротами.
– Я хотела спросить у тебя кое-что...
– О чем?
– Ты сказал, что к тете Пульхерии никто не приходил, кроме тебя. Почему? Разве ее не любили в деревне?
Максим немного смутился.
– Ну как тебе объяснить... Понимаешь, она довольно долго была вдовой, с мужчинами никогда не водилась, вообще жила довольно замкнуто, поэтому крестьяне так и относились к ней... Это лишнее доказательство того, как нужно предоставить этим людям хорошее образование. Короче говоря, все считали тетю Пульхерию ведьмой.
Максим ушел, а я, растерянная, еще долго смотрела в сторону церкви. На реку мы с Настей так и не пошли.
На следующее утро я снова пошла в школу, оставив Настю за хозяйку, то есть убирать во дворе. Илья Петрович с улыбкой провел меня в кабинет директора.
– Павел Семенович давно уже вас ждет, с самого утра. Велел сразу провести к нему, а сам даже из кабинета не выходит, – заметил старик и подмигнул мне, словно я была виновата в том, что директор школы прячется от жары в своем кабинете в то время как все остальные пашут на огороде.
Я царской походкой прошла в указанном направлении. Я давно поняла, что с весом в центнер очень трудно продемонстрировать "легкую походку от бедра", поэтому предпочитаю представлять себя царевной Софьей.
Этим утром я оделась с особой тщательностью. Не подумайте, не для того, чтобы очаровать Максима. Я даже не была уверена, что увижу его. Просто хочу произвести более приятное впечатление, чем вчера, когда напустила полную кухню дыма.
Я постучала в дверь с надписью "Директор".
– Да, войдите! – Донеслось из–за двери.
Я вошла. За столом сидел человек скорее пожилого, чем среднего возраста, в белой рубашке с галстуком. Он как раз разбирал какие-то бумаги.
– Здравствуйте, Павел Семенович, – улыбнулась я, надеясь, что широкая улыбка поможет скрыть мой страх. Ведь если я не устроюсь на работу, мне просто придется продать дом Пульхерии первому попавшемуся, вернуться в город и выйти за Мишу. Моя улыбка, видимо, была просто голливудской.
Он посмотрел на меня и улыбнулся в ответ. Наверное, раньше, в молодости, его глаза были яркого синего цвета, но теперь точно вылиняли; зато его улыбка придавала им доброты, которой часто не хватает светлым глазам.
– Здравствуйте, Вышеслава Петровна.
Повисла пауза. Павел Семенович вывел меня из ступора.
– Я слышал, вы ищете работу учительницы?
– Максим!
Директор улыбнулся.
– Да, этот парень вчера все уши мне прожужжал. Новая учительница, "красный" диплом. Кстати, он действительно у вас есть?
– Конечно. Я принесла некоторые бумаги. Диплом, характеристики, паспорт, – называя, я вытаскивала из сумочки документы.
– Ладно, сейчас посмотрим.
Через полчаса допроса мы с Павлом Семеновичем почти подружились. Но он ни за что не хотел отпустить меня с Богом. С каждым новым вопросом я делала свирепое выражение лица, а этот невозможный человек только смеялся.
– Ты замужем?
– Нет.
– А почему, – сразу прилетел новый вопрос.
Я улыбнулась.
– Вы всех так допрашиваете?
Павел Семенович игриво подмигнул.
– Так я допрашиваю только красавиц-брюнеток. А если честно, ты первая, кого я как директор могу так допросить. Ведь все остальные учителя местные, знают друг друга с детства.
Ненавижу, когда люди говорят, что я красивая. Я хорошо знаю, что это не так, и мне кажется, что они насмехаются надо мной. Поэтому я ничего не ответила на слова Павла Семеновича, и мы перешли к следующему вопросу.
Наконец мы договорились. Несмотря на то, что я красавица, старый хитрец никак не хотел принимать меня на работу раньше августа.
– Все равно в это время никакой работы в школе нет, так какой смысл брать тебя на работу сейчас? Пока ты можешь познакомиться с детьми и их семьями, посмотреть, чего не хватает в кабинете... К тому же, тебе нужно много времени, чтобы обосноваться в новом доме, ну там ремонт, что ли.
Я в полном восторге посмотрела на Павла Семеновича. Думаю, именно в этот момент я начала по-настоящему уважать его. Как все повернул, а? Я все лето должна делать бесплатно то же самое, что другие учителя делают каждое лето за деньги! Но я тоже не глупее паровоза.
Я демонстративно положила глаз по коридору.
– Думаю, я не самый плохой в мире специалист, и смогу все дела уладить так же быстро, как другие. Видите, только за полдня наши коллеги присмотрелись к детям и осмотрели кабинеты, тем самым освободив еще полдня на домашние дела. Конечно, если у вас до самого августа нет вакансии, мне придется поискать работу где-нибудь еще...
Мужчина засмеялся и только через минуту решился посмотреть мне в глаза. Кажется, он даже слегка покраснел, хотя из-за его невероятного загара я могу и ошибаться.
– Признаю вашу победу. Вы же понимаете, я должен был попробовать сэкономить. Заключим сделку?
Я важно кивнула и пошла писать заявление.
– Как ваша фамилия?
Павел Семенович едва заметно улыбнулся.
– Обещай не смеяться. Волошка.
Я тихо засмеялась. На его нарочито сердитый и укоризненный взгляд я ответила:
–Эй, я же ничего не обещала! А фамилия у вас хорошая. Не то что у меня. Вышеслава Шпинько. Тьфу!
– Выходи за моего брата, он как раз развелся, то и будешь Волошкой.
Мы засмеялись.
Директор подписал мое заявление и положил все бумаги в стол. Выходя из кабинета, он галантно пропустил меня вперед, что мне очень понравилось. В наше время не часто встретишь такую вежливость.
Мы шли по школьному саду.
– Почему бы тебе не выйти на работу уже завтра? Почему именно через неделю?
– Мне надо навестить родителей, рассказать, как я обжилась, и забрать некоторые вещи. Сестре тоже надо дома показаться. Она решила остаться со мной немного дольше, чем собиралась сначала, и теперь ей надо собрать какие-то пожитки. В воскресенье утром поедем. Когда здесь первый автобус?
– В восемь. Кстати, мой племянник тоже едет этим автобусом. В пути будет с кем поговорить. Присмотришь за ним, он у меня такой – глаз да глаз за ним.
Я пожала плечами. Почему бы и нет? Против я ничего не имела, директор мне понравился, вряд ли племянник директора школы будет безобразничать в пути, так почему бы не присмотреть за парнем? Все равно я уже присматриваю за сестрой.
Я согласилась, и мы разошлись у ворот школы.